Неуловимая блондинка

1. О пользе смотреть утром новости по телевидению

– Сегодня ночью в отеле Marriott Convention Center скончалась гражданка Франции Брижит Дюма. Причина смерти и личность умершей уточняются.

Обычная текучка. Я смотрю «Доброе утро, Америка» на канале ABC каждое утро.

Белокурая Лара Спенсер продолжала:

– Пока неизвестно, находится ли умершая в каком-нибудь родстве с famous french author мистером Дюма. Marriott Convention Center, где умерла Дюма, располагается всего в одном квартале от Эдгар-Гувер-билдинг, штаб-квартиры ФБР.

И она повторила не без иронии:

– Всего в одном квартале от штаб-квартиры ФБР.

При встрече с политическим директором ABC News Риком Кленом я ему напомню, что нападение на чернокожего разносчика пиццы по фамилии Вашингтон произошло на углу Безейлс и Семнадцатой, в одном квартале от здания ABC News. И повторю: «Всего в одном квартале от здания ABC News». Тогда белокурая спикерина не обещала разобраться, является ли разносчик пиццы родственником первого американского президента.

Но через две недели та же Лара Спенсер:

– Сегодня ночью в отеле Marriott Convention Center скончался гражданин России Федор Колмогоров. Причина смерти и личность умершего уточняются.

Еще несколько фраз – и про господина Колмогорова всё… На экране возникает улыбающийся менеджер Neiman Marcus:

– Сегодня мы начинаем распродажу…

Утро. У всех должно быть хорошее настроение.

Но у меня настроение испортилось. Я отправилась на работу, будучи готовой сразу же оказаться в кабинете шефа. Так и получилось.

– Зайди ко мне.

– Это по поводу русского в «Марриотте»?

– Ты догадлива.

– Опять в «Марриотте»!

– В том же.

– Они что, сговорились?

– Прилетел из Москвы десять дней назад. Сразу остановился в «Марриотте», номер был заказан из Москвы.

– Причина смерти?

– Пока есть только первичный диагноз: сердечный приступ.

– Может быть, умер сам по себе, без посторонней помощи? – осторожно предположила я.

– Будем надеяться. Если бы в этом «Марриотте» две недели назад не умерла француженка, я бы на этого русского господина не обратил никакого внимания. А пока… Отправляйся в отель. Там его делом занимается детектив отеля Крис Паркер. Потом возвращайся и к вечеру подготовь справку, кто такой этот русский. Насколько мне известно, он журналист.

Криса Паркера я нашла в баре на первом этаже отеля. Здоровый и сытый, как и все детективы, работающие в отелях. Увидев меня, он расплылся в улыбке:

– Мне сказали, что вы специалист.

– Вас обманули. Что известно о русском? Сколько дней он жил отеле?

– Пять дней.

Он продолжал улыбаться, хотя ничего веселого в том, что клиент умер на пятый день пребывания в отеле, я не находила.

– В какое время приехал?

– Вечером. Около девяти часов.

Это понятно. Самолет Аэрофлота из Москвы прилетает в Вашингтон около семи вечера, и он приехал в отель прямо из аэропорта.

– У него было много вещей?

– Один чемодан.

– Что в нем?

– Ничего особенного. Можете посмотреть.

– Посмотрю. В каком номере он жил?

– В 1424.

Он продолжал улыбаться. Так улыбаются при виде детей и девушек, с которыми не прочь завести знакомство. Я вспомнила госпожу Дюма.

– А в каком номере жила госпожа Дюма?

– Это та, что умерла?

– У вас часто умирают француженки с фамилией Дюма?

– Нечасто.

– Так в каком номере она жила?

– В 1224.

– То есть в таком же номере, но двумя этажами ниже.

– Одним, – поспешно поправил меня улыбающийся детектив. – У нас нет тринадцатого этажа.

– В вашем отеле часто умирают клиенты в номере 24?

Тут уж точно надо перестать улыбаться. Но он улыбался.

– Совпадение. В мире очень часто бывают совпадения. Если хотите, я вам могу привести ряд примеров.

– Если ваши примеры мне понадобятся, я попрошу вас изложить их в письменном виде. Посторонние бывали у него в номере?

– Нет. Насколько мне известно, нет. В вестибюле он ни с кем не встречался.

– Завтракал в отеле?

– Да.

– Потом?

– После завтрака сразу уходил. Возвращался к пяти часам. До ужина сидел в номере. Ужинал в ресторане, после ужина возвращался в номер и никуда больше не выходил.

– Заказывал спиртное?

– Только пиво.

– Много?

– Одну кружку.

Детектив подошел к пульту администратора, и на мониторе возникли счета, которые в ресторане подписывал Колмогоров.

– Как видите, он заказывал в основном рыбные блюда. У нас хороший ресторан. Вы у нас бывали?

– Нет.

– Если вас кто-нибудь вечером пригласит сюда, не отказывайтесь.

Если он спросит, что я делаю сегодня вечером, я отвечу, что иду на соревнование боксеров, где выступает мой друг. После этого он перестанет улыбаться и наши отношения станут стопроцентно служебными.

– Такси вызывал?

– Нет.

– Я хотела бы посмотреть записи с видеокамер.

Мы поднялись в кабинет Криса, большой с массивным столом, на котором стояли два монитора. Крис уселся в кресло и смотрелся в нем, как президент фирмы по производству игрушек. Он начал мне показывать записи. Я смотрела «кино» почти час. Ничего интересного.

– Приду завтра.

– Завтра в ресторане на обед скидка 10 процентов.

Я вернулась в офис и села за справку.

Билл не ошибся. Колмогоров действительно был журналистом.

При Советах он слыл диссидентом, с оптимизмом встретил приход Ельцина, пару месяцев издавал газетёнку с оптимистическим названием «Назад». Потом был обозревателем на телевидении, а в последнее время писал обзорные статьи на самые различные темы. Я нашла в Гугле несколько его последних статей. Никакой политики: гибель «Титаника», подготовка к бегству фашистских лидеров после взятия русскими Берлина, захоронения в Древнем Египте. Везде он подвергал сомнению официальные версии. Насколько серьёзными были его доказательства, судить мне было трудно.

Позвонил Билл:

– Каково первое мнение?

– Думаю, мы с ним повозимся.

– Согласен.

– Вскрытие производили?

– Да. Первый диагноз подтвердился: сердечный приступ. Более точный анализ займет три-четыре дня, а то и больше.

– В посольство сообщали?

– Да. Но большой заинтересованности там не проявили.

2. Увидеть Вашингтон и умереть

Утром я скачала из Гугла три фотографии Колмогорова и отправилась по кафе и ресторанам рядом с отелем.

Сначала «не видели», «не заходил». Потом Oyamel Cocina Mexicana, что на углу Седьмой и D. Стоящая на раздаче девица его узнала:

– Был такой.

Вполне приличное заведение. Кухня, скорее всего, мексиканская, но обе девицы на раздаче – типичные американки. Весёлые и жизнерадостные. Я давно заметила, что в этнических заведениях почему-то персонал, как правило, не имеет никакого отношения к национальности заведения. Наверняка эта девчонка по-испански знала только пару слов.

– Был такой. Заказал milanesa de pollo con chipotle.

И дальше отчеканила заученный текст:

– Это хрустящая панированная куриная грудка с мороженым, сыр Оахака, авокадо и крем Mexicana. Очень вкусно. Хотите попробовать?

– Потом. Он был один?

– Почти.

– Почему почти?

– К нему подсела женщина, и он с ней беседовал около часа.

– Описать эту женщину можете?

– Нет. Она сидела ко мне спиной. Блондинка, волосы до плеч. Кофта синяя, в обтяжку. Не толстая. Фунтов 130 фунтов, не больше. Да еще туфли какие-то странные, без каблуков. Я таких не видела.

– Камера у вас есть?

– Есть. Но два месяца как сломалась.

И снова кафе и рестораны. И снова «не был», «не видели».

А потом повезло.

В ФБР позвонил официант из Joe's seafood и сказал, что у него обедал человек, которого показывали по телевидению. Мы любим ругать наше телевидение. Но его всё-таки смотрят.

Joe's seafood – это на углу Пятой и H, почти напротив Белого дома. Заведение солидное. Рассказывают, что когда президент Трумэн относил личную почту в почтовое отделение, которое тогда находилось рядом с Joe's seafood, он потом заходил туда на ланч. В те далекие годы президент не мог понять, почему личные письма должна оплачивать администрация, и относил почту в ближайшее почтовое отделение сам. Почтового отделения уже давно нет, а в Joe's seafood иногда заходят вполне узнаваемые люди. Официант ждал меня у столика менеджера.

– Вы запомнили этого человека?

– Да. Но не очень. Знаете, у нас всегда много народа.

– Он был один?

– Нет. К нему подсела леди.

– Что за леди?

– Я ее плохо запомнил. Блондинка, волосы до плеч, в джинсовой кофте.

– Можете помочь составить ее портрет?

– Попытаюсь.

– О чем они говорили?

– Я не слышал, но у нас есть микрофоны.

– Я это знаю. Но вы что-нибудь слышали?

– Нет.

– На каком языке они говорили?

– Мне кажется, на русском.

– Вы говорите по-русски?

– Нет. Но так говорят в кино, когда изображают русских.

– Каков был характер разговора?

– Что значит характер?

– Дружеский. Деловой. Любовный…

– Нет, нет. Не любовный и не дружеский, скорее, деловой.

– Они говорили оба или в основном кто-то один?

– Они говорили оба. Да, вот еще. Эта дама вынула из сумки карту и показала ее этому мужчине.

– Что за карта?

– Небольшая, а что на карте, я не разглядел.

– Вы нелюбопытны. Обычно люди вашей профессии любопытны.

– Вы правы, мисс, я действительно любопытен, но посмотреть, что это за карта, я не смог.

– Они долго рассматривали карту?

– Рассматривал он. Мне показалось, что он хотел более внимательно рассмотреть карту, но она забрала ее.

– После того как она забрала карту, характер разговора изменился?

– Пожалуй, нет.

– Они еще долго беседовали?

– Нет. Она сразу ушла.

– Когда вы сможете прийти к нам в офис составить портрет этой дамы?

– Либо сегодня после десяти вечера, либо завтра.

Следующим был детектив ресторана. Я нашла его в кабинете менеджера.

– У вас есть записывающие аппараты?

– Да, инспектор.

– У каждого столика?

– Да, инспектор, сами понимаете, Белый дом рядом. Но…

Я знаю, что такие аппараты запрограммированы на «опасные» слова: стоит произнести, например, слово «взрыв», как включается система, полностью записывающая разговор.

Мы посмотрели все записи того дня, никаких «опасных» слов посетители, сидевшие за интересовавшем меня столом, не произнесли, и система во время их беседы не включалась.

– У вас список «опасных» слов только по-английски? – спросила я.

Детектив развел руками:

– Этого я не знаю.

Я вернулась к себе в офис, зашла к Биллу, попросила проверить, на каком языке «опасные» слова в Joe's seafood.

Через час Билл мне позвонил:

– На многих языках и по-русски тоже. Причем, по-русски самое большое количество таких слов. Почему-то даже «болото» и… – он начал с трудом что-то произносить.

Я попросила сказать мне слово по буквам и поняла, что это «чащоба».

– Идиотизм, – прокомментировал Билл.

– Идиотизм, – согласилась я. – Наверное, какой-нибудь шутник когда-то сказал, что прячет взрывчатку в чащобе.

Через час Билл вызвал меня:

– У меня есть идея.

Я очень боюсь его идей. Обычно они оборачиваются заданием на пару дней. Я не ошиблась и на этот раз.

– Надо посмотреть камеры на улицах около ресторанов, где этот русский встречался с блондинкой, и попытаться её найти. Около Joe's seafood камер много, но по Пятой народ идет толпами, и различить блондинку ты не сможешь. Иное дело Oyamel Cocina Mexicana.

И я отправилась смотреть записи камер на улицах вблизи Oyamel Cocina Mexicana.

Сначала камеры у входа в «Шекспир-театр». Это почти напротив. Ничего интересного. Потом камера у Naval Heritage Center – ничего. У Wooly Mammoth Theatre – потерянное время. Почему-то самые мощные камеры стояли у входа в театры, хотя уж там-то, на мой взгляд, публика должна быть приличной.

Потом камера напротив метро. И тут мне повезло. Я сразу же увидела блондинку с волосами до плеч.

Я сделала фотографию и направилась в Oyamel Cocina Mexicana. На раздаче работала та же девушка.

– Это она?

– Точно она! Я ее хорошо запомнила.

– Но в прошлый раз вы отказывались делать фоторобот.

– Отказывалась, – согласилась она. – Знаете, у нас хозяева не любят, когда мы много говорим о клиентах. Они у нас мексиканцы. Не то чтобы горячие, но с характером.

– Она к вам еще раз не приходила?

– Нет, не приходила. Но если придёт, куда мне звонить?

Я продиктовала номер нашего дежурного.

– Может быть, что-нибудь закажете? У нас сегодня Ensalada de sandia. Спрессованный арбуз с измельченным сырным соусом, мятой, кинзой и маринованным халапеньо, обжаренный с маслом ходжа-сенты и изюмом.

Спрессованный арбуз с кинзой в сырном соусе!

– А кетчуп туда можно добавить? – как можно более ядовито спросила я.

– Sure! – весело ответила моя собеседница.

– А майонез?

– Sure!

И со словами Next time я удалилась.

Придя в офис, я внимательно рассмотрела фотографию блондинки. Роста выше среднего, походка уверенная, волосы цвета сливочного масла с темными корнями. Глаза серые. Рот большой, губы слегка накрашены. Лёгкое светло-серое платье, легкие туфли.

Я распечатала фотографию и направилась в Joe's seafood. Официант сразу её узнал:

– Да, это она.

И обрадовался:

– Теперь я не должен составлять ее портрет?

– Не должны.

– Это очень хорошо. Я волновался. У меня очень плохая память на лица.

Все волнуются. У многих очень плохая память на лица.

– Но я еще вспомнил. На карте был изображен большой город.

– Почему вы так решили?

– Прямые улицы, много прямых улиц.

– Вы узнали город?

– Нет, но… сбоку была река.

– Река или океан?

– Скорее, река, но…

– Вашингтон?

– Может быть.

Дальше спрашивать бесполезно, начнет придумывать.

Позвонил Билл:

– Сегодня придет русский консул. С ним будет беседовать Ред Стивенс.

Ред Стивенс – наш непосредственный босс.

– Хочешь поприсутствовать?

– Нет. Пришли мне запись беседы.

Вечером у меня на столе лежала флешка с записью беседы.

Ничего особенного. Ред выразил соболезнование. Консул поинтересовался результатами вскрытия. Ред сообщил, что первый диагноз – сердечная недостаточность. На дальнейших исследованиях консул не настаивал. Он рассказал Реду о том, каким замечательным человеком был покойник. Но, судя по тому, как спокойно он излагал жизненный путь покойника, большой скорби он не испытывал, явно читал текст, присланный из Москвы. Потом шли вопросы о транспортировке тела в Россию. Все проблемы были улажены.

– Большое горе, – сказал на прощание консул.

– Большое горе, – согласился Ред.

– Люди все смертны, – сказал консул.

И снова Ред согласился:

– Все люди смертны.

Всё. Ничего интересного. Просто «увидеть Вашингтон и умереть». Но это про Неаполь.

3. Об интересе к старым картам

Итак, в течение пяти дней Колмогоров выходил из гостиницы после завтрака и возвращался к пяти. Что он делал в это время? Гулял по улицам? Встречался с кем-нибудь? С кем? Мог, конечно, сидеть в парке. В эти дни температура была подходящей, по Цельсию около двадцати шести, но не прилетал же он сюда из-за того, чтобы посидеть в парке. Вашингтон – не Рим и не Париж.

На всякий случай я дала фотографии его и блондинки ребятам из охраны Белого дома. Через день мне позвонил парень оттуда и доложил, что такие люди вблизи Белого дома не засветились.