Невидимая часть души

Путешествие внутрь себя

Внутренний несуществующий зверь — личный миф о том, как мы воспринимаем отношения с окружающим миром и ощущаем себя в нем. Это та история, которую мы себе рассказываем, проецируя, как на экран, свои внутренние состояния (желания, мечты и др.), наполненные нашими эмоциональными потребностями, выражающие наши эмоциональные потребности.

Я предлагаю вам отправиться в путешествие навстречу к своему внутреннему зверю. Сейчас мы поговорим о каждой эмоциональной потребности, которая существует внутри нас, и о том, как она может быть проявлена на рисунке и в рассказе. Мы будем рассматривать разные символы, имеющие общее значение для людей. Но важно помнить, что иногда взаимосвязь отдельных символов и элементов рассказа и рисунка может уловить только сам автор. Ведь многие смыслы, зашифрованные в изображении, определяются устойчивыми образами и выражениями, которые использует человек на протяжении всей жизни, полученные благодаря уникальному опыту. Определенные символы становятся «пасхалками» (зашифрованными посланиями), понятными только определенному кругу лиц. Именно поэтому я могу только выдвигать предположения и подсказывать, а вы можете увидеть больше, чем я.

Потребность в защищенности

Для многих людей привычнее говорить о потребности в безопасности, чем в защищенности. Но я преднамеренно выбрала такую формулировку для самой первой и базовой эмоциональной потребности, потому что ощущения безопасности и защищенности если и являются производными одного и того же процесса, то ощущаются очень по-разному. Условием безопасности является отсутствие угрозы, условием защищенности — возможность влиять на возникающие угрозы и активно искать выход из сложившейся ситуации.

Можно ли почувствовать себя в безопасности, успев забежать в дом, когда на улице бушует непогода и сверкают молнии, — не знаю. Моя фантазия может продолжать рисовать страшные картины попадания молнии в меня, даже если я уже нахожусь в укрытии. Все мое внимание будет захвачено мыслями о стихии и желанием, чтобы нависшая угроза как можно быстрее исчезла. Но я могу почувствовать себя защищенной, если точно знаю, в какой части дома надо переждать непогоду, чтобы в случае нарастания угрозы это могло помочь мне сохранить здоровье. И тут я уже становлюсь не только тем, на кого воздействует угроза, но и тем, кто активно ищет и находит способы совладания с ней. В таком случае я буду искать способы, помогающие обрести защиту, и уже буду не настолько захвачена страхом и тревогой. Я становлюсь действующим субъектом, а не объектом воздействия. В этом аспекте для меня как для человека и исследователя психических процессов проявляется принципиальная разница между потребностью в безопасности и защищенности. Добиться состояния безопасности в реальном мире практически невозможно, но можно чувствовать себя защищенным.

Как же развивается способность удовлетворять эту эмоциональную потребность? Ни для кого не секрет, что младенец рождается совершенно беззащитным. Он не может сам следовать за родителями, добывать себе пищу, согреваться. Он не способен сам о себе позаботиться и защитить себя. Но с самых первых дней у него есть суперспособность — он умеет устанавливать отношения привязанности со взрослыми, что и обеспечивает ему защиту и выживание. Привязанность — это двусторонняя эмоциональная связь. Родитель испытывает нежность к ребенку и потребность заботиться о нем, а ребенок переживает сверхнастроенность на своего взрослого, который на достаточно долгое время становится центром его вселенной и проводником во внешний мир. При возникновении напряжения и любой нужды ребенок через взгляд, тело и голос дает сигнал родителю о том, что ему нужна помощь, чтобы справиться с тем, что его беспокоит, и вновь обрести хорошее самочувствие.

Если родитель настроен на ребенка, чуток по отношению к его сигналам, то ребенок чувствует себя защищенным. Внутри него формируется уверенность, что в таком большом мире для него есть место: «Мне рады. Я есть и меня видят». Он может звать на помощь и быть уверенным, что к нему придут и будут искать способы повлиять на то, что вызывает внутренний дискомфорт или на неблагоприятные внешние обстоятельства, будут находиться рядом, не оставят одного.

Чем старше становится ребенок, тем большее становится подвластно ему самому. У него появляется все больше физических и психических возможностей. Теперь он уже сам может доползти или дойти до мамы и получить питание. Он сам может убежать от издающей пугающие звуки игрушки. Он доверяет своим телесным ощущениям, своим эмоциям, распознавая сигналы угрозы, может более активно действовать, защищая себя сам и прося помощи у близких. В процессе взросления такой человек будет пополнять свой защитный арсенал, опираясь на опыт защиты, получаемый извне, и все более активно находя собственные способы совладания с трудностями, опираясь при необходимости на выстроенную надежную систему отношений с другими людьми.

Но бывает так, что родитель по каким-то причинам не всегда откликается на призывы о помощи ребенка, достаточно часто игнорируя их, действуя хаотично — то отзываясь на призыв о помощи, то нет. В таких случаях ребенок может внутренне фокусироваться на страхе остаться одному, ведь он не знает, в каких случаях ему помогут справиться с угрозой, а в каких нет. Центром его внимания становится взрослый и его настроение. «Надо держаться ближе, плакать громче, сигнализировать о своей потребности в защите интенсивнее, не отпускать», — внутреннее убеждение незаметно укладывается в значимые отношения тонкой тревожной прослойкой. Сил и внимания на собственную активность может не хватать. Он будет чувствовать себя защищенным, только находясь в контакте со значимыми людьми. Этот контакт становится страшно потерять. Присутствие другого рядом становится жизненно необходимым. Если близкий человек не ответит на проявленную потребность в защищенности в том объеме, в котором она возникнет, это может вызывать страх или злость.

Возможен и третий вариант, когда ребенок остается в сильном напряжении, испытывает стресс, но взрослый не реагирует на его призывы о помощи или отвечает на них агрессивно. Тогда у ребенка может сработать только один способ защититься — перестать чувствовать и спрятаться. Но как это сделать, если ты ограничен в своих возможностях? Постараться «отключить» свои эмоции, уходя внутрь себя от внешней стимуляции. В таком случае может сформироваться внутреннее убеждение, что быть в активном контакте с внешним миром небезопасно, а просить помощь бесполезно. Чем старше будет становиться такой ребенок, тем больше он будет учиться самостоятельно справляться с тем, что его беспокоит, пряча потребности и эмоции внутрь себя, стараясь не замечать или избегать «трудного». Он, скорее всего, будет мало доверять своим телесным ощущениям, научится приглушать эмоции и не просить помощи у других. Скорее всего, он будет ощущать небезопасность — через желание спрятаться, быть невидимым или не быть вовсе.

Получается, что в зависимости от того, как значимые взрослые откликались на наш призыв о помощи, у каждого из нас формируется внутренняя модель реагирования на угрозы и переживание стресса. Конечно, в течение жизни эта модель усложняется и дополняется новыми элементами, но мне кажется важным знание о том, что в момент переживания стресса может активизироваться именно потребность в защищенности. Особенно учитывая, что сигнализировать о ней могут различные эмоции: от страха до агрессии и злости. Также могут быть диаметрально противоположными автоматические импульсы: от желания остаться одному и уйти от всех контактов до переживания ужаса от мысли о возможности остаться одному и желания оказаться рядом с другим человеком.

Зная, как проявляется потребность в защищенности, заметив ее актуализацию, вы можете осознанно и более целенаправленно выбирать способы защиты и заботы о себе, не прячась или не ожидая, что кто-то «большой» придет и защитит.

Пространство жизни. Защищенность

Теперь, зная, что же такое потребность в защищенности, мы можем начать исследование нашего несуществующего зверя. Посмотрите на рисунок. Ваш зверь живет в каком-то мире. Какое пространство его окружает? Какой в нем климат? Там тепло, холодно, засушливо или вдоволь всего, что необходимо для хорошего самочувствия? Кто вокруг? Это пространство полно опасностей, нейтрально или дружелюбно?

Мир, который окружает ваше животное, является проекцией того, каким в настоящий момент вы ощущаете мир человеческих отношений.

Можно предположить, что если зверь живет в холодном климате, то, скорее всего, его автор ощущает окружение как холодное, дающее мало отклика на проявляемые эмоциональные потребности. В таком климате, чтобы не погибнуть, нужно искать способы акклиматизации и адаптации. Зубоящер имеет две способности: оставаться активным и искать себе пропитание и впадать в анабиоз, когда даже активность не помогает, потому что внешняя среда очень обеднена (т. е. в ней мало ресурсов, необходимых для поддержания жизнедеятельности).

Когда снаружи эмоциональный холод и отвержение, человеку приходится «не чувствовать», пряча свои эмоции и игнорируя потребности. Потребность в защищенности у автора Зубоящера очень часто активирована вследствие контакта с отвергающим и агрессивным отцом и отсутствия эмоциональной поддержки и защиты со стороны матери. О том, что потребность в защищенности находится в активированном состоянии, может свидетельствовать опасная, угрожающая, отравляющая среда, в которой живет зверь. Ареал обитания может быть загрязнен продуктами жизнедеятельности людей: мусором, отходами предприятий. Воздух, вода и почва могут быть отравлены.

Автор Песочного Хма старается максимально отгородиться от внешнего воздействия и контакта с новой, непривычной и непонятной для нее средой. Психика «защищает» ее через тревогу, которая дает послание — «никуда не ходи, будь дома, тут спокойнее всего», а тело настолько сильно старается фильтровать любые попытки «внедрения» нового, что даже отвергает непривычную пищу.

Думаю, вы заметили, что в этих двух описанных случаях в ответ на воздействие среды были выработаны разные способы защиты. Именно так может проявляться потребность в защищенности. Чем больше средств защиты и чем более активно они включены в жизнь, тем больший объем имеет потребность в защищенности в настоящий момент у автора рисунка.

Выращенные способы защиты — это всегда ответ на возникшую угрозу. Признаком актуализированной потребности в защищенности может быть темнота в мире, в котором живет зверь. Ведь сумрак может не только таить много непредвиденных опасностей, но и быть хорошим способом укрыться самому. Задайте себе вопрос: «Та темнота, которая окружает вашего зверя, скорее приносит чувство успокоения или, наоборот, вызывает тревогу?»

Если зверь разными способами стремится избежать контакта со средой — уйти в спячку, закопаться в землю, спрятаться в глубокую пещеру или в темноте, надеть костюм-невидимку, не принимать извне пищу, — это может свидетельствовать о том, что человек выбирает способы защиты, позволяющие ему отдалиться от той эмоциональной среды, которая сейчас на него воздействует и ощущается как угрожающая. Это может сопровождаться высоким уровнем тревоги, чувством подавленности, одиночества, депрессивным состоянием. Напротив, если у зверя есть активные средства защиты: когти, рога, зубы, непробиваемая броня, шипы, разные магические средства, то человек, скорее, при необходимости готов давать отпор, вступая в прямой контакт, отстаивая свои позиции, интересы. При этом периоды ухода от контакта и применение активной защиты могут чередоваться, сменяя друг друга.

Потребность в защищенности может быть проявлена и через описание врагов, которые есть у зверя. Важно обратить внимание на то, сколько их, часто ли они встречаются зверю, может ли он справиться с ними. Есть ли шанс их победить, или остается только спрятаться и убежать. Возможно, от врагов нет никакой защиты и спасения. Это показывает уровень активации потребности. Чем больше угроз существует вокруг зверя, тем менее защищенным чувствует себя человек в жизни.

Если зверь сам является хищником или «злодеем», который держит всех окружающих в страхе, возможно, этот страх на самом деле живет внутри автора. Девизы «Лучший способ защиты — нападение!» и «Чем ты страшнее, тем меньше тех, кто на тебя нападет» — могут быть его стратегией. Как бы ни был он «опасен» для других с виду, потребность в защищенности у него велика. А может быть и так, что зверь — хищник по своей природе, но живет мирно в своем ареале. Если он органично вписывается в окружающую среду и у него есть те, кто равен ему по силе, у него есть место для жизни, где он чувствует себя хорошо, это с большей долей вероятности свидетельствует о том, что потребность в защите не является актуализированной, но при наступлении угрозы человек может занимать активную позицию, открыто вступая в противостояние.

Большие глаза и уши у зверя — признак того, что он способен хорошо видеть и слышать. Повышенная чувствительность может служить разным целям. Для чего зверь использует острое зрение, хороший слух, тонкое обоняние, возможность ощущать других на расстоянии? Если это нужно, чтобы заметить угрозу, то это свидетельствует о потребности в защищенности, а если для того, чтобы узнать, что рядом есть то, что ему интересно и нужно, то скорее — о потребности в активности (о которой мы поговорим чуть позже).

Я думаю, вы сейчас достаточно пристально рассмотрели своего зверя и чуть больше поняли свою потребность в защите. Поэтому предлагаю вам ответить для себя на вопросы:

• Как я переживаю эту потребность?

• Через какие эмоции могу у себя ее заметить?

• Какими сигналами выражаю ее для себя и для других?

• Как я могу сам о себе позаботиться в ней и какую помощь и поддержку могу попросить у других?

Потребность в любви и принятии

Потребности в любви и принятии идут рука об руку, дополняя друг друга. Они рождаются одновременно с потребностью в защищенности. Их источники также находятся в самом раннем периоде жизни ребенка, возможно даже захватывая внутриутробный. Маленькие дети, которые уже умеют говорить, часто задают родителям вопросы о своем появлении на свет. Им бывает очень важно услышать о том, как родители узнали о беременности, какие чувства испытали, как налаживали контакт, пока они еще были в животе, о чем фантазировали. Такие истории часто начинают формировать миф о рождении ребенка. И если этот период был наполнен теплыми чувствами родителей, их ожиданием, то ребенок переживает особое ощущение надежности и принятия: «Меня ждали, меня любили, я очень нужен».

Потребность в любви и принятии тесно переплетается с потребностью в защите. Если меня любят и я нужен, значит, родители будут очень внимательны к моим сигналам, будут чутко заботиться обо мне и помогут при любой угрозе. А вот если не любят, то в любой момент их внимание может быть захвачено чем-то другим, более важным для них, и я могу погибнуть.

Любовь другого по отношению к себе мы проживаем как проявление интереса, направленное активное внимание на нас. «Я о тебе думаю каждую минуту», — так часто звучит признание в любви. Такое особое внимание насыщено большой симпатией и нежностью. Любить — значит быть заинтересованным. Все это подкрепляется не только эмоциональными состояниями, но и наша физиология принимает активное участие в этом процессе. В момент, когда мы находимся рядом с тем, кого любим, в организме выделяется гормон окситоцин. Он способствует расслаблению, снижению кровяного давления, способен снижать воздействие гормонов стресса. Благодаря этому свойству окситоцина мы испытываем доверие в отношениях. Именно поэтому любовь и принятие, как и защищенность, связаны с системой эмоциональной привязанности.

Научно доказано, что система эмоциональной привязанности развивалась и была эволюционно закреплена как средство, обеспечивающее выживание ребенка. У тех родителей, которые с повышенной внимательностью и чуткостью заботились о своих детях, потомство выживало, а у тех, внимание которых лежало в области других интересов, дети чаще погибали.

При всем этом дети являются не только получателями заботы и любви, но и теми, кто активно устанавливает отношения привязанности. С первых дней жизни мозг младенца фиксирует, на какие его проявления и реакции взрослый дает больше своего отклика, внимания и принятия. Рисунок поведения ребенка подстраивается под заботящегося взрослого: «Если тебе не нравится, когда я плачу, и ты злишься на меня или покидаешь меня в эти моменты, то я постараюсь меньше плакать», «если ты подходишь ко мне, только когда я громко плачу, я буду плакать изо всех сил». Так, в течение первого года жизни ребенка развиваются разные типы привязанности. Ребенок постепенно адаптируется под стиль поведения и откликов взрослого, демонстрируя одобряемое поведение. Например, взрослые по-разному могут реагировать на призывный плач. Кто-то отзывается, испытывая в этот момент нежность, и старается утешить ребенка, тратя на это столько времени, сколько может потребоваться в этой ситуации. И тогда ребенок ощущает прилив окситоцина, и у него формируется доверие. Он знает, что может позвать, и к нему придут на помощь. Кто-то отзывается, испытывая злость, раздражение или отчаяние, а при невозможности утешить, оставляет ребенка одного, «проплакаться», и возвращается, только когда плач закончится. Гормоны стресса продолжают бушевать в организме малыша. Он замечает закономерность: когда я плачу — на меня злятся и уходят, когда я «спокоен», ко мне возвращаются. В таком случае начинает формироваться стратегия подавления своих чувств. «Справлюсь сам, иначе, если покажу свои переживания, от меня уйдут», — становится девизом для ребенка, а потом уже и для взрослого. Вот тут-то потребности в любви и принятии начинают «расходиться». Ребенок может ощущать, что его любят, — смотрят на него, испытывают нежность, но не принимают во всех его проявлениях и состояниях.

Как это ни странно, но действительно не всегда, когда любят, принимают. Именно с этим часто бывает связан бунт в подростковом возрасте. «Говоришь, что любишь, а почему не принимаешь меня таким, какой я есть?» — возмущается выросший ребенок.

Принятие — возможность встретиться с другим в том, как он сейчас себя ощущает и переживает, с согласием дать этому место в своем внимании.

Часто бывает так, что родитель фантазирует о том, каким будет его ребенок: что он будет любить делать, когда подрастет, какой жизненный путь выберет. Эти фантазии важны на этапе формирования дородовой привязанности. Они помогают думать о ребенке, создавать с ним особую эмоциональную связь. После рождения такие фантазии лопаются, как чешуйки луковицы, из которой появляется побег — настоящий ребенок, которого родителю только предстоит узнавать с любовью и принятием.

Как бы парадоксально это ни звучало, но в сферу удовлетворения потребности в принятии входит и то, насколько я вообще могу проявлять все возникающие у меня потребности и эмоции в контакте с другими и с самим собой. Ведь человек живет через них. И если они приняты, значит, принят и я сам. Это совершенно не значит, что переживание принятия наступает, когда другой помогает удовлетворить возникшую у меня потребность. Оно наступает в тот момент, когда я ощущаю, что другой настроен на меня, и мое состояние достаточно эмпатично и может отражать или разделять возникающие у меня эмоции. Именно это позволяет почувствовать себя увиденным. Это дает возможность быть в контакте с другим, а не надевать подходящую маску, образ того, что хотел бы видеть другой.

Но, конечно, не всё во власти родителей. Бывает так, что родители достаточно чуткие, откликающиеся на потребности ребенка, ищущие способ их удовлетворения, но случается что-то неподвластное им: что-то внешнее вмешивается в течение жизни и прерывает контакт с ребенком. Например, госпитализация, болезнь родителя, ясли с нечуткими воспитателями. И тогда ребенок сталкивается с тем, что, проявляя свои потребности, он не находит на них отклик. Он может испытывать чувство отчаяния, внутренний коллапс, что приводит к тому, что он постепенно начинает замыкаться: «Зачем просить, ведь все равно не получишь». Так может рождаться недоверие к миру. Если в такие моменты отказа в удовлетворении потребностей происходит еще и осуждение, то тогда возможно зарождение чувства стыда, которое будет сопровождаться переживанием чувства отвержения, своей «неправильности», желанием исчезнуть. У ребенка формируется ощущение, что что-то в нем не имеет права существовать. И тогда ребенок старается заморозить это «что-то», не давать ему проявляться, пряча свои потребности, не прося о помощи в их удовлетворении. У разных людей может появляться свое «стыдное». У кого-то это может быть стыд за чувство усталости и желание отдохнуть, у кого-то стыд за яркое проявление себя. Здесь возможно множество вариантов.

Стыд почти всегда сопровождается страхом разрыва контакта и отношений. И тогда могут проявиться два противоположных способа справляться с этим. Первый — отказаться от себя в том проявлении, за которое стыдно. Не быть «слабым», «плачущим», «не понимающим», «слишком веселым», «озорным». При сверхсильной ориентировке на мнение и эмоции других людей их потребности становятся важнее собственных. Поэтому, чтобы меня приняли, я буду заботливым для них, поставлю другого на первое место. Вырабатывается роль спасателя — чтобы ощутить любовь, почувствовать свою нужность через это. Бывает, человек настолько привыкает ориентироваться на других, что это перерастает в эмоциональное слияние, исключение индивидуальных потребностей, замещение их «общими». Второй способ — отказаться от другого — «это ты “неправильный”, а не я», «ты сам мне не нужен». Это сопровождается переживанием грусти, отчаяния, одиночества: «Мне ничего не дадут, я ничего не получу!» Отказ от отношений как будто бы является профилактикой боли от ощущения отвержения и попыткой вернуть себе чувство контроля, справиться со своей уязвимостью.

Актуализация потребности в принятии может рождать очень разные чувства в зависимости от того, какой опыт проявления любви и принятия есть у человека в отношениях со значимыми людьми. Это может быть нежность, грусть, одиночество, страх быть покинутым, недоверие, злость и т. д.

Если вы сейчас замечаете, что то, что я описываю, вам знакомо, то предлагаю не отворачиваться от тех чувств, которые поднимаются, и дать себе время, чтобы прожить какую-то их часть. Посмотрите на них с принятием, мысленно обнимите себя. Бывает необходимо дать себе возможность принять факт, что чего-то важного для нас в прошлом не случилось. От этого может быть больно и горько. Возможно, какие-то отношения не были такими, как хотелось. Например, не было принимающего контакта в отношениях с родителями или щенка, облизывающего ваш нос перед выходом в школу. Да, этого не будет. И мне искренне жаль, что это так. Но будет что-то другое, не менее важное и подходящее для вас. Стоит только отпустить несбывшееся и освободить место для новых решений и действий. Признание и отогревание поможет освободить важную часть своего внимания и энергии, чтобы замечать, что по-настоящему происходит здесь и сейчас, выстраивая более надежные и принимающие отношения с собой и с окружающими.

Быть узнанным самим собой — это тоже про принятие. И тогда можно одинаково внимательно, без осуждения смотреть на себя и другого, развивать умение находить компромисс при несовпадении мнений, желаний, целей, эмоций с уважением к другому и к себе самому, принимать — быть согласным, что ты можешь отличаться от другого человека, и верить, что между вами возможны надежные отношения.

Любовь и принятие

Так же как и при исследовании потребности в защищенности, при поиске символов, отвечающих за потребность в любви и принятии, стоит обратить внимание на пространство, окружающее зверя. Бывает, что звери живут в изолированных пространствах — пещерах без выхода, под землей, на других планетах и даже в других мирах. Такая изоляция часто объясняется тем, что весь остальной мир исчез или зверь просто обнаруживает себя в таком месте, не зная, как он туда попал. Иногда зверь живет в каком-то отдельном, волшебном пространстве, в котором много особенных зверей или растений, но доступ «обычным» закрыт, потому что они агрессивны или плохо обошлись со зверем. Обычно такие изображения и описания являются свидетельством переживания чувства одиночества и, возможно, даже отверженности. Это говорит об актуализации потребности в любви и принятии.

Автор Принцессы Ману действительно чувствует себя очень одинокой, но не может понять почему. Ведь у нее есть близкие и все, в чем она может нуждаться. Но вот поговорить с кем-то по душам бывает сложно, ведь сразу же она получает советы и оценку ситуации, хотя очень хочет просто поделиться чувствами и услышать слова поддержки.

Солнце в различных культурах является символом любви и эмоционального тепла. А что, если зверь живет в засушливом климате? Это значит, что солнце светит, но его больше, чем требуется. Оно скорее иссушает, чем согревает. Это может говорить о том, что эмоциональный контакт есть, но нет чуткости к потребностям и их принятия. Мне кажется, здесь подходящей является метафора «удушающая любовь».

Актуализированная потребность в принятии может проявляться через чувства исключительности и непринятия, возникающие в отношениях с окружающими. На рисунке и в рассказе оно может проявляться в том, что зверь «редкий», «единственный в своем роде». С одной стороны, быть уникальным — это способ привлечь к себе внимание, а с другой, в этом заключено переживание своей инаковости и невозможности встретить того, кто может «на своей шкуре» прочувствовать все то, что ощущаю я. В этом много ощущения одиночества. Часто оно сопровождается мечтой найти похожее животное или стать человеком, «быть расколдованным» и встретить тех, с кем можно разделить свои чувства.

Что еще может быть признаком активации потребности в принятии? Конечно же, большой размер зверя. Если он гигантский, мимо него просто так не пройдешь. Ведь чем ты больше, тем больше шансов быть замеченным и увиденным.

Принцесса Ману сама сделала себе медвежонка — создала того, кого полюбила и о ком стала заботиться. Часто бывает так, что если у нас активирована какая-то эмоциональная потребность, то мы замечаем ее и у других, помогая ее удовлетворить и этим отчасти закрывая эту потребность и у себя. Такой перенос хорошо заметен у детей. Если они испуганы или расстроены, они часто наделяют этим чувством свою игрушку и стараются ее подбодрить и утешить, постепенно через это успокаиваясь сами. Так и со зверем: если он живет не один, а с тем, кто нуждается в его помощи и любви, то это один из признаков того, что у автора потребности в любви и принятии являются в настоящее время активными.

Важно и то, чем питается зверь: ведь любовь — это то, что нас питает и наполняет. Без нее мы можем чувствовать себя эмоционально истощенными. Именно поэтому стоит посмотреть, насколько доступны источники пропитания для зверя. Он всегда может найти подходящую для него пищу? Вдоволь ли ее? Или она доступна только в определенных местах? А может быть, ему надо заходить в другую среду, например в воду, чтобы поесть?

Доступность еды является метафорой доступности чувства любви, исходящего от значимых людей. Принцесса Ману питается солнечным светом. С одной стороны, он разлит везде и как будто бы всегда в доступе, но с другой, он распылен повсеместно, не имеет плотности, и от этого его невозможно ощутить в концентрированном виде. Автор, скорее всего, знает, что близкие ее любят, но никак не может это «схватить» и пережить в необходимом для нее объеме и качестве.

Бывает так, что нарисованный несуществующий зверь копирует какое-то реальное животное, в нем нет никаких необычных черт. Это может свидетельствовать о высоком уровне тревожности, связанном с ожиданием негативной оценки со стороны других людей, что блокирует возможность свободного самовыражения. Изобразить уже знакомое в определенном смысле «безопаснее» создания чего-то нового. Внутри как будто постоянно звучит вопрос: «Если я сделаю, как хочу, не отвергнут ли меня?»

Если же зверь имеет возможность становиться невидимым или всегда таковым является, это может означать нехватку или отсутствие теплых эмоциональных контактов у автора рисунка. Обратите внимание на то, в каких случаях невидимость может проявляться, и управляет ей сам зверь или это случается вне его воли. Управляемая невидимость может быть признаком того, что автор регулирует интенсивность эмоционального контакта с другими людьми, отстраняясь различными способами.

Сейчас, когда вы внимательно рассмотрели своего зверя и чуть больше поняли свою потребность в любви и привязанности, предлагаю вам ответить на следующие вопросы:

• Как я переживаю эту потребность?

• Через какие эмоции могу у себя ее заметить?

• Как я сигнализирую о ней себе и другим?

• Как я могу сам о себе позаботиться, и какую помощь и поддержку могу попросить у других?

Потребность в отношениях и принадлежности

С самого младенчества мы учимся быть в отношениях с людьми. Если разобраться в том, как устроен человек, оказывается, что почти вся наша физиология настроена на активное взаимодействие с другими. И если нам удается построить и поддерживать эмоционально надежные отношения, эти связи помогают нам в прямом смысле чувствовать себя намного лучше. Рядом с людьми, которым мы доверяем и с которыми можем чувствовать себя защищенно, наш организм наполняется гормонами радости (окситоцином, дофамином, серотонином). Находясь в контакте с другим человеком, нам легче справиться со стрессом, почувствовать себя счастливым. Но если человек попадает в изоляцию, то начинает плохо себя чувствовать и физически, и психологически. Нам действительно важно, чтобы рядом были другие люди, которые находятся с нами в отношениях.

Ребенок сразу же рождается в отношения, в которых он растет и развивается. Первоначально теми, в ком он нуждается, становятся его родители, которые любят и защищают его. В отношениях с ними ребенок формирует первые представления о самом себе и о мире. И чем он становится старше, тем сильнее у него проявляется потребность расширять круг контактов. Это позволяет ему узнавать еще больше о себе и окружающем мире. Ведь то, какой я человек, я могу понять только в отношениях с другими людьми. Именно контакт с другими позволяет проживать уникальное чувство общности: «Я такой же, как и вы, а вы такие же, как я». И при этом возможно пережить и чувство своей индивидуальности: «В этом я отличаюсь от вас».

Надежные отношения являются тем пространством, в котором можно решиться на исследование своей уникальности и индивидуальности, не теряя переживание общности и принадлежности. В контакте с другими людьми человек выстраивает свою идентичность, накапливая и переплавляя личные жизненные смыслы и ценности. Принадлежность к группе других людей (маленькой и большой), дает опыт разделения общих интересов и жизненных позиций, присоединения к большему, чем ты сам. В этом может быть много радости и энергии. Мы стремимся поделиться нашими чувствами, эмоциями и впечатлениями с другими людьми, проживая при этом особое состояние разделенности, увиденности и отраженности. Это очень сильно нас мотивирует на активность и продуктивность.

Неудивительно, что люди на протяжении почти всей истории были склонны создавать сообщества, объединенные общими идеями и интересами. Даже если у человека ранее было мало опыта принятия со стороны других людей, попадая в сообщество, он может пережить особое чувство принятия через разделение своих интересов и мировоззрения. Это позволяет перестать быть заложником негативного образа себя и страха, что ты никогда не сможешь рассчитывать на поддержку других.

Я думаю, вы уже заметили, как эмоциональные потребности взаимосвязаны и переплетены друг с другом. Потребность в отношениях и принадлежности не является исключением. Проживая ощущение принадлежности, мы почти автоматически «закрываем» потребности в принятии, защищенности и границах, потому что отношения с другими людьми — это то, что формирует пространство нашей эмоциональной жизни. В кругу людей, с которыми у нас выстроен доверительный контакт, мы можем проявлять свою внутреннюю эмоциональную жизнь: говорить о горестях и радостях, делиться мыслями и сомнениями. И узнавать других. В таком обмене человек обогащается и развивается. И как противоположность этому выступает одиночество. Слыша, что человек одинок, мы почти автоматически начинаем ощущать сочувствие, стараемся узнать, как он справляется со своими жизненными задачами и не нужна ли ему какая-то помощь и поддержка.

Состояние одиночества часто сопровождается грустью, депрессивным состоянием. Человек может ощущать истощение, чувство отвержения. В таких случаях часто возникает обида. Ее переживание является маркером того, что другой необходим. Как ни странно, но переживание и признание обиды может быть шагом к отношениям, к восстановлению общности.

Отношения и принадлежность

Изображение зверя с выраженными антропоморфными чертами (туловище, расположенное вертикально, наличие рук или их заменителей, ног, головы, расположенной на шее и т. п.) свидетельствует о потребности автора в общении. Это может быть признаком того, что потребность в отношениях, принадлежности фрустрирована или что она просто велика, и автор рисунка — экстраверт.

Изучив множество рисунков, я стала замечать, что потребность в отношениях и принадлежности проявляется скорее через рассказ, чем через изображение. Обычно она выражается через то, с кем рядом зверь обитает. Часто в рассказах фигурирует семья зверя или даже целая стая. Он может быть окружен подобными ему существами (в точности такими же или отличающимися отдельными деталями), а может находиться в поиске себе подобных.

У человека может быть удовлетворена потребность в принятии и любви, но при этом активирована потребность в принадлежности. Так часто бывает при попадании людей в новые коллективы, например в случае переезда. Человек чувствует, что значимые люди его принимают, а вот более широкое социальное окружение может не быть в нем заинтересованным по каким-то причинам.

Ощущать принадлежность — значит чувствовать: «Я такой, как ты, а ты такой, как я». Именно поэтому поиск похожего зверя может свидетельствовать об активации этой эмоциональной потребности. О потребности в отношениях может говорить то, что зверь живет не сам по себе, а является домашним. Он живет рядом с человеком и находится в постоянном контакте с ним. Желание быть рядом с другим, в отношениях с ним настолько велико, что происходит отказ от «свободной» жизни.

И отсутствие друзей у зверя, и то, что он дружит со всеми, а не с кем-то конкретным, является признаком переживания чувства одиночества и неудовлетворенности в потребности в общении. При активированной потребности в отношениях и принадлежности зверь может питаться людьми, охотиться на них, другие могут его бояться. Это может быть проявлением чувства злости и отчаяния при переживании отвержения со стороны социального окружения. Срабатывает сценарий агрессивной разрядки чувств — если я не могу быть рядом, и вы меня унижаете, то я вас уничтожу.

Активацию потребности в принадлежности и отношениях также можно заметить, когда на вопрос о желании зверя мы слышим в ответ, что он хочет стать человеком, перестать отличаться от других.

Сейчас, когда вы внимательно рассмотрели своего зверя и чуть больше поняли свою потребность в отношениях и принадлежности, предлагаю вам ответить самому себе на следующие вопросы:

• Как я переживаю эту потребность?

• Через какие эмоции могу у себя ее заметить?

• Как я сигнализирую о ней себе и другим?

• Как я могу сам о себе позаботиться, и какую помощь и поддержку могу попросить у других?

Потребность в ясности и границах

Каждый раз, когда мы хотим отправиться в путешествие в новую страну, мы начинаем его планирование с того, что узнаем, что в ней принято делать, а что запрещено. Это позволяет нам понять, как не попасть в неприятные ситуации, а еще почувствовать себя более расслабленно. Согласитесь, намного комфортнее знать, чего ожидать от других людей и что они ожидают от тебя, чем быть в постоянном напряжении и присматриваться к другим, задаваясь вопросом: «А не нарушаю ли я правила и законы?» Более того, мы, скорее всего, предпочтем поехать на отдых туда, где есть четко прописанный закон и люди его соблюдают, чем туда, где царит хаос.

Вот так и для ребенка, который только узнает мир и себя, очень важно опираться на ясность в эмоциях и действиях других, понимать границы в отношениях и возможности взаимодействия с предметами. Это создает структуру и предсказуемость, позволяет внутри четких границ почувствовать себя чуть более уверенно и спокойно. Границы помогают сформировать свои ожидания от других и предсказывать чужие ожидания.

Мы доподлинно не знаем, как устроена психика младенца, но исследователи считают, что первоначально в ней царит хаос ощущений. Взрослый через эмпатичный контакт и отражение эмоциональных и физических переживаний и ощущений ребенка помогает ему почувствовать внутренние границы, отделить его самого от всего остального мира. Это позволяет выстроить в сознании «Я» (Эго), через которое человек себя определяет и мыслит. Когда мама говорит: «Вот твоя ручка, вот твой носик», «Ты сейчас испугался оттого, как громко залаяла собака», «Ты улыбаешься, рад мне. А я рада тебе», — пазл реальности постепенно складывается в четкую картинку. Мама воспринимает эмоции ребенка, которые являются для него чем-то захватывающим и непонятным. Она перерабатывает их: называет, осмысляет, обозначает, сколько они длятся, и возвращает ребенку уже преобразованными и наделенными смыслом. Эмоциональная буря, разносящая все внутри, вдруг встречается с четкими границами — присутствующим другим. Спокойное дыхание, надежные объятия, плавная речь помогают ребенку нащупать и самого себя, почувствовать себя большим, чем та эмоция, которая его захватила, а позднее, с развитием речи, еще и дать тому, что происходит, название. Это дает возможность видеть четкие ориентиры в момент растерянности, эмоциональной захваченности, позволяет целенаправленно двигаться, не утонув в эмоциях.

Чем последовательнее взрослый в контакте с ребенком с первых дней жизни, тем яснее становится для малыша окружающий мир. Если поначалу все слито в единый поток ощущений, то чем лучше я его узнаю, тем четче замечаю отдельность его элементов и возможность с ними взаимодействовать. И тогда рождается возможность влиять и действовать, получая извне ответы на свои действия. Так закладывается и развивается ответственность.

Пока ребенок только учится следовать ограничениям, он сталкивается со многими неприятными переживаниями. Через запреты и границы родитель создает для ребенка безопасное пространство познания мира, в котором можно чувствовать себя расслаблено и спокойно, реализуя свою тягу к познанию. Однако в том случае, если для ребенка не выставлены четкие границы дозволенного или они постоянно меняются, то маленький человек вынужден сталкиваться с большим количеством угроз и в большей степени подвержен состоянию стресса. Это может вызывать тревогу, эмоциональное перевозбуждение и развитие страхов. Причем одинаково важно установление границ как в физическом мире, так и в мире отношений (с людьми и животными). Конечно, маленький ребенок, который очень сильно хочет потрогать розетку, будет разочарован и возмущен. Но опираясь на взрослого, который способен увидеть, принять потребность в познании нового и выдержать эмоциональный натиск ребенка, достаточно спокойно разъясняя смысл запрета, ребенок может научиться выдерживать фрустрацию и направлять свою активность в «мирное русло». Ребенок начинает постепенно осознавать ограничения. Данное ему в ощущениях «всемогущество» и вседозволенность рушатся, а на их место приходят ощущения личных границ, возможность быть в контакте с реальностью и другими людьми, у которых тоже есть свои границы и ограничения.

Чем старше становится ребенок, тем больше он сам начинает опираться на знание правил и границ. Ни одно взаимодействие с другим человеком не обходится без них. Они помогают поддерживать переживание защищенности и предсказуемости в окружающем пространстве, создавать условия, а значит, иметь возможности для проявления своей активности и испытывать от нее радость. Ведь если я доподлинно знаю, что можно и что нельзя в этом месте делать, если другой для меня ясен в его эмоциях и намерениях, то и я могу активно действовать, зная, чего можно ожидать, и соотнося свои действия с результатом, который я хочу получить.

Потребность в ясности и границах в социальном взаимодействии реализуется в том, что течение жизни и отношения структурируются через понятное, предсказуемое: обычаи, традиции, повторяющиеся праздники, правила эмоциональной культуры. В частной жизни для этого мы также заводим какие-то маленькие ритуалы, создающие и поддерживающие ее структуру.

Именно поэтому потребность в ясности и границах зачастую так сильно актуализируется при смене места жительства, учебы, работы, вступлении в новые отношения, когда человек попадает в новую, неизвестную ему социокультурную среду. Чем меньше понятного и предсказуемого, тем сильнее повышается тревога, и возникает благодатная почва для возникновения страхов.

Ясность и границы

Если зверь живет в темноте, это один из признаков потребности в ясности и границах. Когда вокруг темно, постоянно нужно быть начеку, чтобы заметить, кто и откуда появился. Если есть какие-то приспособления для видения в темноте, то это указывает на способность быть активным и самому выставлять границы и правила взаимодействия. Так же как и в магическом, волшебном мире, в котором есть понятные для зверя правила, или он сам является именно тем, кто их устанавливает, — это может свидетельствовать об актуальной потребности в ясности и границах.

Я думаю, вы уже заметили, что многие эмоциональные потребности переплетаются друг с другом. Например, потребность в ясности тесно связана с потребностью в защищенности. Если нет ясных границ в отношениях, это действительно может восприниматься как угроза и вызывать много тревоги. И тогда на помощь может приходить агрессия как способ установления границ и своих правил контакта.

Формы зверя, рассчитанные буквально по сантиметру, и то, что зверь живет по определенному, очень четкому, распорядку дня, можно интерпретировать как потребность в ясности и границах. Она же может проявляться через четкую прорисовку контура или соблюдение определенной последовательности цветов в окраске. Человек, испытывающий потребность в границах, может нуждаться в том, чтобы другой очертил границы, способствующие переработке аффекта. Наличие дополнительных деталей на рисунке — солнце, цветы, дома и т. д. может свидетельствовать о том, что автору бывает сложно оставаться один на один со своими переживаниями и эмоциями, ему требуется внешняя поддержка, чтобы с ними справляться, эмоционально стабилизироваться.

Сейчас, когда вы внимательно рассмотрели своего зверя и чуть больше узнали свою потребность в ясности и границах, предлагаю вам ответить самому себе на следующие вопросы:

• Как я переживаю эту потребность?

• Через какие эмоции могу у себя ее заметить?

• Как я сигнализирую о ней себе и другим?

• Как я могу сам о себе позаботиться, и какую помощь и поддержку могу попросить у других?

Потребность в активности, творчестве, субъектности

Вы когда-нибудь видели выражение лица маленького ребенка, который впервые взял в руки шуршащий пакет? Он одновременно насторожен, удивлен и рад. Его рука способна производить звуки. Для него это потрясающее открытие. Он может влиять на мир. И мир под воздействием движения его руки меняется. Это впечатляет! С момента этого открытия ребенка уже не остановить. Он становится субъектом своей деятельности, тем, кто может влиять. Он творец.

Когда ребенок обретает способность к активному движению — переворачиваться, садиться, ползать, он начинает исследовать мир вокруг себя, с интересом взаимодействуя с окружающими предметами и наводя «свой порядок». Этим он как будто провозглашает: «Я независимый человек. У меня есть право на выражение себя. Мне нравится то, что я делаю».

Ребенок испытывает интерес к окружающему миру. Взаимодействие с предметами, людьми, животными доставляет ему удовольствие. Если у вас есть дети, то вы знаете, что ребенок примерно с 8 месяцев начинает исследовать свое жизненное пространство и пробовать все на вкус, извлекать из всего звуки. Происходит активное освоение мира. И если родители поддерживают в этом ребенка, то он узнает на опыте — каково быть тем, кто может испытывать желание, реализовывать его в действие и получать удовольствие от результата. Из человека созерцающего ребенок превращается в человека действующего. Он начинает осознавать связь своих действий с их результатами. Я как-то раз наблюдала за малышом, который случайно обнаружил, что, если подвигать палку, она задевает железный столбик, и слышится «дзын-н-нь». Вначале все внимание ребенка обратилось на звук. Он замер и слушал, как тот протяжно звучит, а потом замолкает. После этого малыш еще раз подвигал палкой. «Дзынь» повторился. Взгляд ребенка проскользнул по его руке, палке и дошел до столбика. Получилась связная цепочка. Естественно, потом я слушала прекрасный, громкий концерт. Такое переживание возможности своего влияния на вещи вызывает у маленького человека чистый восторг. Он наслаждается своим действием и его результатом. Именно так зарождается творчество как способность создавать новое во внешнем мире, прислушиваясь к своим внутренним импульсам, следуя за своим интересом. Появляется потребность самому выбирать направление своих движений и свои действия. Со временем из простого взаимодействия с предметами эта потребность перерастает в игру и активное творчество. Игровое пространство обеспечивает возможность проявления себя во всем том, что может быть пока недоступно в реальном мире: придумывать рецепты, строить города, управлять машинами, создавать мир, отвечающий желаниям ребенка. Игра и творчество помогают быть активными вовне, видеть результат своих действий и проживать радость от своей продуктивности. Так рождается субъектность — способность активно действовать, принимать решения, изменять мир и самого себя. Возможно, это и есть высшая точка сепарации, отделения уже взрослого человека от своих родителей, когда я могу принимать собственные решения, основанные на моих внутренних импульсах, подкрепленных моими смыслами и ценностями. Я готов нести ответственность за эти решения, воплощенные в действиях.

В этом плане творчество является одним из самых ярких проявлений активности и субъектности. Человек действительно соединяется со своими глубинными импульсами, желаниями и ищет способы их воплощения, встречаясь со своими ограничениями и находя способы движения и развития. Но если человек вдруг попадает в такие жизненные обстоятельства, когда он не может проявлять свою субъектность, принимать собственные решения, он может ощущать себя заложником, тем, кто теперь подвластен другим. Потребность в активности становится фрустрирована, и обрушивается целый каскад эмоций. Внутри возникают злость, агрессия. Человек может бунтовать против происходящего или впадать в депрессивное состояние, сопровождающееся отказом от той активности, которой ждут от него извне, но на которую у него нет его внутреннего согласия. Все это может сопровождаться чувством отвращения, переходящим в тошноту и рвоту.

Открытие возможностей собственной активности приносит радость ребенку, но часто становится большим испытанием для семьи. Ребенка невозможно оставить без присмотра ни на минуту, и все, что может представлять какую-то угрозу, приходится прятать в самые высокие и дальние шкафы. Ребенок осваивает свои возможности и при этом встречается со своими ограничениями. Можно сказать, что потребности в активности и в границах взаимосвязаны и, как ни странно, комплементарны. Именно в этот период ребенок начинает учиться управлять своим вниманием и своими импульсами. Противоположностью является чрезмерное выставление границ, в которых ребенку трудно развернуть свой импульс к действиям и почувствовать возможность влиять на окружающий мир. Такое бывает, когда все вне доступа ребенка, а любая его активность пресекается на корню. «Нельзя», — становится тем, что сопровождает почти любое желание активности малыша. И тогда в восприятии ребенка взрослый из фигуры помощника переходит в фигуру контролера и критика. Столкнувшись с таким опытом, дети из активных деятелей перевоплощаются в активных мечтателей. Если уж нельзя в реальности погреметь кастрюлей, буду делать это в своей фантазии. А в будущем такие дети будут склонны скорее следовать за идеями других людей, чем за своими.

Бывает и так, что у родителей есть представления о ребенке, о том, кем он должен стать и каким быть. И тогда они с самого детства его поддерживают и направляют только в том пути, который выбрали. Они хотят, чтобы он стал лучшим, но только в том, чего хотят сами. Тогда ребенок может испытывать ощущение, что быть собой небезопасно, и бояться негативной оценки своих действий.

Из простого опыта взаимодействия с предметами в младенческом возрасте ребенок узнает, каково это — быть субъектом своей деятельности: чувствовать свой интерес, импульс, уверенность в своих силах и радоваться процессу и результатам своей деятельности и своего творчества. Пополняя и обогащая этот опыт в течение всей последующей жизни, человек все больше овладевает возможностью быть активным субъектом. Приобретая опыт активности, осознавая и принимая свой страх неудач, проживая разочарование и бессилие, но оставаясь на своей стороне и в контакте со своими желаниями и импульсами, человек выбирает быть не идеальным, а живым. Он осознает себя как творца своей жизни и опирается на свои ценности в выборе поступков по отношению к другим и к себе, а не на страх наказания.

Переживание страха и опасности тесно связано с познавательным интересом, причем как у детей, так и у взрослых. Если человек напуган, находится в напряжении и стрессе, то его познавательная активность блокируется. Почему так устроено — легко понять, если обратиться к опыту наших предков. Если в кустах что-то шуршит, тебя это пугает, и страх перевешивает интерес, то ты убегаешь и остаешься в живых. Если в кустах что-то шуршит, тебя это пугает, но интерес перевешивает, и ты идешь на разведку в кусты — тебя, скорее всего, может съесть тот, кто в них прячется. Но если у тебя есть копье, и ты умело им обращаешься, то твоя потребность в защищенности «закрыта», и ты без страха идешь проверять, кто же там шуршит.

Получается, что, когда человек испытывает страх и напряжение, у него актуализируется потребность в защищенности. Если он может ее удовлетворить, то у него останется интерес к жизни и ее исследованию, а если нет, то все его внимание направлено на поиск безопасного места и избежание угрозы. Наверное, поэтому активация и удовлетворение потребности в защищенности и потребности в активности тесно переплетаются между собой.

Активность, субъектность, творчество

Как вы думаете, в чем может проявляться активность зверя? Правильно, в его подвижности и возможности передвижения. Поэтому стоит присмотреться к тому, сколько у вашего зверя есть возможностей для освоения жизненного пространства. Сколько у него лап, крыльев, ласт? Насколько они устойчивы и функциональны? Самостоятельно ли зверь выбирает ареал своего обитания, может ли менять его?

Все это говорит, скорее, о контакте со своими силами и импульсами, о том, что есть опыт активного личного выбора, то есть о возможности делать собственный выбор и воплощать его в жизнь. А вот какие-то препятствия в использовании своих конечностей или другие ограничения в передвижении говорят о том, что потребность в активности и субъектности, скорее всего, не может быть сейчас удовлетворена.

Глядя на ЧемоЧела, мы замечаем большой потенциал активности зверя — у него есть мощные крылья и лапы. Но ручка, приделанная к спине, показывает, что автор сталкивается с такими обстоятельствами, которые воспринимает как непреодолимые, имеющие власть над ней, и тогда отказывается от своей активности, уходя вглубь себя. Терапия с этой девочкой-подростком во многом была направлена на восстановление ее контакта с внутренней силой, желаниями, импульсами. Была важна возможность осознания своих чувств, размещения их в поле отношений с семьей и возвращение себе авторской, активной позиции и возможности активно действовать.

Активная творческая позиция также может выражаться и через большое количество элементов в фигуре зверя, необычности, нестандартности их сочетания. Это может свидетельствовать об активном желании создавать и возможности не подавлять свой творческий импульс. Интересно, что то направление, в котором смотрит зверь (при наличии у него глаз и их аналогов), может давать подсказки о том, как автор обходится со своими творческими импульсами. Если голова и взгляд повернуты влево, это свидетельствует о том, что перед началом активных действий человек, скорее всего, обращается к своему прошлому опыту. Это может помогать, давая опоры, а может в чем-то и тормозить, если внимание зафиксировано на сложностях, с которыми человек уже ранее встречался. При повороте головы и взгляда вправо мы можем предположить, что автор скорее склонен реализовывать свой творческий импульс с опорой на свою идею и фантазию о том, как все должно получиться в будущем, т. е. создает образ желаемого и стремится к нему. Если же голова и взгляд расположены анфас, то это признак того, что автор чаще всего ориентируется на то, что происходит здесь и сейчас, отмечает обратную связь от окружения и старается «вписать» реализацию своего импульса в настоящее.

Почти во всех рисуночных тестах руки (и их аналоги) расцениваются как элемент, говорящий об активной или пассивной жизненной позиции, занимаемой автором. Если присмотреться к зверю, то можно заметить, что его руки-лапы могут быть хваткими, позволяющими быстро передвигаться, взаимодействовать с внешним миром, а могут быть малоподвижными, спрятанными за спиной или вообще отсутствовать. Здесь будет важен и «материал», из которых они сделаны. Это может быть живая плоть, а могут быть неживые материалы: дерево, камень, железо. В большинстве случаев это свидетельствует о том, что потребность в активности и субъектности актуализирована, но ее реализация по каким-то причинам невозможна.

А еще возможность выпускать огонь — можно расценивать как стремление к силе, активности.

А сейчас посмотрите на нарисованного зверя. Как вы расположили его в пространстве листа? Он находится в центре или ближе к одному из краев? Он достаточно большой или скорее маленький? Соответствует ли размер нарисованного зверя и описание его размера в рассказе?

То сколько места занимает ваш зверь, может говорить о том, сколько, по вашим ощущениям, есть пространства для вас в окружающем мире, насколько вы можете проявлять свою активную позицию в нем, присваивать его себе. Если зверь очень большой и почти не влезает в пространство листа, то, возможно, вы ощущаете, что для вас не хватает пространства, чтобы развернуться во всю мощь. Или, наоборот, зверь очень мал и вокруг него образуется много свободного места. Это может свидетельствовать о том, что человек чувствует себя маленьким и бессильным повлиять на что-то большее.

Маленький размер зверя, помещение его в угол листа и описание жизни, в которой мало активности, желаний и контактов с внешним миром, преобладают темы сна и усталости, а также незавершенный рисунок, прерывистые линии контура могут быть свидетельством астенизации и депрессивных тенденций у автора.

Если вы замечаете у себя следующие состояния:

• подавленное настроение, не зависящее от обстоятельств и продолжающееся достаточно долгое время (от двух недель и более);

• ангедонию — потерю интереса и удовольствия от деятельности, которая ранее была приятной и интересной;

• выраженную утомляемость — упадок психических или соматических сил в течение длительного времени (около месяца);

а также не менее трех «дополнительных» симптомов:

• пессимизм;

• чувство вины, бесполезности, тревоги, страха;

• заниженная самооценка;

• неспособность концентрироваться и принимать решения;

• мысли о смерти или самоубийстве;

• нестабильный аппетит, отмеченное снижение или прибавление в весе;

• гликогевзию — сладкий привкус во рту;

• нарушенный сон — бессонница, долгий сон, сонливость.

Пожалуйста, обратитесь к психиатру, медицинскому психотерапевту или неврологу. Возможно, вы сейчас находитесь в состоянии депрессии, и вам нужна дополнительная поддержка и помощь.

Сейчас, когда вы внимательно рассмотрели своего зверя и чуть больше поняли свою потребность в активности, субъектности и творчестве, предлагаю вам ответить на следующие вопросы:

• Как я переживаю эту потребность?

• Через какие эмоции могу у себя ее заметить?

• Как я сигнализирую о ней себе и другим?

• Как я могу сам о себе позаботиться в ней и какую помощь и поддержку могу попросить у других?