Невидимый Повелитель

— И подумать только, — воскликнул Чарли А. Картон, — что за подобные идеи вам платят зарплату городского редактора!

Собеседник поднял раздражённый взгляд от своего стола:

— Я не говорил, что принимаю участие в этом деле, Картон, — отметил он. — Но я получил наводку, что «Курьер» и «Сфера» отправили своих людей в университет, и мы не можем позволить себе что-либо упустить.

— И я должен написать захватывающую дух историю о том, как доктор Говард Грэнтэм, суперфизик, открыл секрет невидимости? — поинтересовался Картон.

Городской редактор улыбнулся:

— Пишите как хотите — сказал он, обращаясь к бумагам на своём столе. — Но что бы вы там не накопали, смотрите, чтобы люди из «Курьера» и «Сферы» не получили больше!

— Скорее всего, я получу несколько советов относительно методов учёных, помешанных на рекламе, — таков был прощальный комментарий Картона.

Именно с таким сильно скептическим настоем он поехал на метро в западную часть города, и его настроение совершенно не изменилось к тому моменту, когда он снова вышел на утренний солнечный свет. К востоку и северу от него простирался кампус Американского университета — зелёная полоса, на фоне которой возвышались огромные серые здания. Картон быстро направился к одному из ближайших зданий, в котором располагался всемирно известный факультет физических наук университета.

Оказавшись внутри, он шёл по длинным коридорам и мимо дверей лабораторий, заполненных сверкающими приборами и сосредоточенными студентами, пока не добрался до нужной ему двери. Когда он толкнул её, то вошёл в небольшую приёмную, в которой бездельничали и курили двое мужчин его возраста и совершенно ненаучного вида. Они приветствовали его радостными возгласами.

— Картон, ты тоже клюнул на эту байку? — спросил один из них. — Ты перейдёшь в воскресные приложения, если продолжишь в том же духе.

— Я вижу заголовки в «Инквайрере» сегодня вечером, — съязвил другой. — «Известный учёный делает удивительное открытие…»

— А где наш знаменитый учёный? — спросил Картон Бёрнса, сотрудника «Курьера».

— Доктор Грэнтэм даже сейчас занят большой работой, о которой он вскоре расскажет нетерпеливой прессе, — ответил тот. — Другими словами, он и Грей — этот его помощник с кислым лицом — готовят что-то, чтобы занять место на первой странице.

— Не знаю, Бёрнс, как насчёт этого, — задумчиво вставил третий. — Но у доктора Грэнтэма отличная репутация среди учёных, и он никогда не был треплом.

— Тогда почему он заявил об этом? — спросил Картон. — Утверждение, что он способен делать материю невидимой по своему желанию — это просто бред! Это как старая уловка с лечением рака, которую используют амбициозные медики, только на другой манер.

— Возможно, и так, — сказал другой, — но…

Его прервал выход человека из соседней комнаты, при виде которого Картон пересмотрел некоторые свои взгляды. Доктор Говард Грэнтэм был мужчиной старше среднего возраста, высоким, среднего телосложения, с седеющими волосами и чисто выбритым лицом, с очень нестандартными глазами, серыми, смотревшими властно и невозмутимо. Когда он заговорил, его голос зазвучал спокойно и сдержанно.

Силы невидимости

— Прошу прощения за то, что заставил вас ждать, джентльмены, — сказал он, — но вы должны понимать, что продемонстрировать моё открытие на данном этапе несколько затруднительно. Однако мы с Греем думаем, что сможем дать вам хотя бы представление об этом.

— Вы хотите сказать, что собираетесь сделать некую материю невидимой для нас? — Недоверчиво спросил Картон и, когда учёный повернулся к нему, быстро добавил, — Я Картон из «Инквайрера».

Доктор Грэнтэм поклонился:

— Да, — тихо сказал он, — Мы думаем, что можем продемонстрировать вам это в небольшом масштабе. Не могли бы вы пройти сюда, джентльмены?

Когда Картон прошёл вслед за физиком и двумя его спутниками в соседнюю комнату, он почувствовал, что его скептицизм ещё больше ослабевает. Помещение, в которое их завели, по всей видимости, было личной лабораторией доктора Грэнтэма. За столом в ней их ждал смуглый молодой человек лет тридцати или около того, с быстрыми чёрными проницательными глазами. Когда репортёрам представили его как Грея, ассистента доктора Грэнтэма, он лишь коротко кивнул.

Комната оказалась заполненной разными физическими приборами, по большей части диковинного вида, Картон и двое его коллег-журналистов внимательно оглядывались по сторонам. На столе перед ними, прямо напротив окна, через которое проникал яркий солнечный свет, стоял приземистый шкафчик из чёрного металла, квадратный, увенчанный небольшим металлическим каркасом, к шкафчику было подсоединено что-то вроде маленьких батарей и ряда из трёх переключателей.

Как только доктор Грэнтэм предложил своим гостям рассмотреть его внимательнее, дверь позади них открылась и вошёл другой, безупречно одетый пожилой мужчина, по седой голове и добродушному лицу которого репортёры сразу узнали доктора Кельвина Эллсворта, очень известного президента Американского университета. Когда Грэнтэм повернулся к нему, он помахал ему в ответ:

— Я не буду мешать, Грэнтэм, — попросил он его. — Просто побуду зрителем, как и все остальные.

Доктор Грэнтэм понимающе кивнул и снова повернулся к репортёрам:

— Чтобы разобраться в том, что я собираюсь вам показать, — сказал он, — вы должны понять принцип, заложенный в основе этого явления. Я могу придавать невидимость, и это может показаться странным многим, кто никогда не задумывался, почему материя вообще видима.

— Почему же? Почему мы видим дом? Мы видим его по двум причинам: он заслоняет и отражает свет. Лучи света приходят к нам отовсюду, но не из-за дома, потому что он их останавливает. Таким образом, дом для нас — это область сравнительной темноты очерченной на фоне света. Кроме того, свет отражается от него и попадает в наши глаза.

— А если предположить, что лучи света не останавливаются домом, а огибают его? Тогда мы бы с лёгкостью увидели, что находится за домом, и сам дом был бы для нас совершенно невидим, при условии, что световые лучи, падающие на него со всех сторон, на самом деле не упирались в строение, а огибали его. Тогда, если я захочу сделать дом, или дерево, или камень невидимыми, всё, что мне нужно сделать, это отклонить лучи света вокруг предмета таким образом, чтобы они огибали его, вместо того чтобы упираться в него.

— Можно ли это сделать? В принципе, это уже давно возможно, ведь много лет назад мы узнали, что свет не всегда движется по прямой линии, а может отклоняться в ту или иную сторону под действием определённых сил. Открытия Эйнштейна доказали это: после его теории было получено фотографическое подтверждение того, что световые лучи звёзд отклоняются в сторону Солнца, проходя мимо него в пространстве. Если существует сила, которая притягивает световые лучи и заставляет их изгибаться по направлению к объекту, почему бы не быть силе, которая отталкивает световые лучи и заставляет их изгибаться наружу, чтобы избежать столкновения с объектом?

Годы поисков

— Это та сила, которую я искал годами и которую, наконец, нашёл. Это электромагнитная сила, которая отталкивает световые лучи и, изгибая их вокруг зоны действия силы, может сделать всю материю в этой зоне невидимой. Поймите, она ни в коем случае не гасит свет, она просто заставляет световые лучи огибать объект и тем самым делает его невидимым.

— Такова теория. В этом небольшом шкафчике из чёрного металла находится устройство для проецирования вверх на несколько дюймов той самой силы. Любой маленький предмет, помещённый сверху на шкафчик, станет невидимым, когда устройство внутри шкафчика будет приведено в действие. Если бы сила была более мощной и излучалась во всех направлениях, а не только вверх, сам шкафчик и всё вокруг него тоже стало бы невидимыми.

Доктор Грэнтэм быстро огляделся по сторонам, а затем взял со стола небольшое дискообразное пресс-папье из чёрного непрозрачного стекла.

— Я постараюсь сделать это пресс-папье невидимым для вас, поместив его на шкафчик и используя заключённую внутри силу, чтобы изгибать световые лучи вокруг него.

Он уже повернулся с пресс-папье к маленькому шкафчику, когда Картон протянул руку:

— Могу я сначала взглянуть на эту штуковину? — спросил он.

Доктор Грэнтэм, улыбаясь, протянул ему его:

— Конечно, и я надеюсь, что вы не обнаружите здесь никакого мошенничества.

Трое репортёров, как и проявивший явный интерес президент Эллсворт, внимательно изучили его. Совершенно очевидно, что это был не более чем диск из чёрного стекла, используемого для изготовления пресс-папье и чернильниц. Когда они вернули его доктору Грэнтэму, он наклонился вперёд и установил его вертикально в маленькую металлическую рамку на крышке шкафчика. Он выделялся на фоне яркого солнечного света, льющегося через окно прямо за ним, мертвенно-чёрный диск на фоне яркого сияния.

Доктор Грэнтэм повернулся к ассистенту:

— Всё готово, Грей? — спросил он, и помощник коротко кивнул.

— Всё готово, — сказал он. — Батареи включены…

— Пожалуйста, смотрите очень внимательно, — сказал физик тем, кто стоял позади него. — Эти тесты довольно сложно организовать, но я не хочу, чтобы у вас возникли какие-либо сомнения.

Он нажал один из переключателей, и из шкафа донёсся тонкий, почти неслышный вой. Трое репортёров и президент Эллсворт заворожённо наблюдали за происходящим. В полудюжине футов перед ними на фоне солнечного света темнел чёрный диск пресс-папье. Но когда доктор Грэнтэм медленно повернул маленький регулятор реостата, все они издали тихий вздох. Чёрный диск начал становиться полупрозрачным, а затем прозрачным. Он исчезал!

Рука доктора Грэнтэма всё ещё лежала на ручке реостата, и когда тонкий вой стал громче, они увидели, что диск стал всего лишь призрачной фигурой на фоне солнечного света, а затем и та исчезла. Пресс-папье стало невидимым! Они смотрели молча, как зачарованные, а затем, когда Грэнтэм двинул регулятор в обратную сторону, тёмный круг диска появился вновь, стал быстро терять прозрачность, и когда щёлкнул выключатель и вой затих, он остался стоять, такой же чёрный, непрозрачный и видимый, как всегда!

Доктор Грэнтэм наклонился, взял его и передал всем четверым. Они с удивлением передавали его из рук в руки, тот оставался таким же, как и прежде, — чёрным, обычным и видимым. Картон, взволнованный невероятным зрелищем, услышал восклицание Бёрнса стоявшего рядом с ним:

— Боже милостивый! Вот это история!

— И вы можете сделать это с чем угодно? — обратился Картон к физику.

Человек-невидимка

Доктор Грэнтэм кивнул:

— Да, с чем угодно. Мы с Греем сейчас заканчиваем шкаф-проектор, который будет обладать достаточной мощностью, чтобы сделать невидимым самого себя и всё на несколько футов вокруг себя С ним даже человек будет совершенно невидим.

— Человек-невидимка? — Президент Эллсворт пристально посмотрел на учёного. — Мой дорогой Грэнтэм — вы хотите сказать, что он сделает человека таким же невидимым, как это пресс-папье?

Физик спокойно кивнул:

— Именно так, и если бы к нему был прикреплён шкаф с компактными батареями, он мог бы где угодно передвигаться незаметно.

— Но перспективы этого довольно ужасны, — сказал президент Эллсворт, нахмурив брови. — Вы понимаете, что если бы какой-нибудь преступник завладел этой вещью, он мог бы…

— Ни один преступник даже не узнает про такую возможность, — успокаивающе сказал ему Грэнтэм. — Я надеюсь, что вы, джентльмены, внемлите моей просьбе и ограничите свои репортажи только лишь самими теоретическими основами открытия и моей демонстрацией, не намекая на его возможности в более широком масштабе.

Картон обернулся, когда репортёры уже стояли у двери.

— Вы не будете возражать, если я возьму с собой это пресс-папье? — спросил он несколько извиняющимся тоном. — Конечно, я знаю, что с ним всё в порядке, но редакторы — такая скептическая публика…

— Конечно, нет, — сказал физик, протягивая ему пресс-папье. — Любое достоверное научное открытие выдержит все исследования, которые только можно себе представить. Я только надеюсь, что в своих описаниях вы будете максимально сдерживать своё воображение.

Полчаса спустя Картон рассказывал свою волнующую историю городскому редактору «Инквайрера», который спокойно слушал его, раскуривая сигару. Выбросив спичку, он поднял глаза:

— Я так понимаю, всё сводится к тому, — прокомментировал он, — что доктор Грэнтэм сделал громкое заявление, а затем устроил какой-то фокус-покус, чтобы убедить вас.

— Никаких фокусов-покусов! — горячо воскликнул Картон. — Говорю вам, я был настроен так же скептически, как и вы, пока он на наших глазах не провёл демонстрацию — заставил это пресс-папье исчезнуть!

Редактор задумчиво почесал подбородок:

— Что ж, тогда это достойно колонки на первой странице, — сказал он, — но помните, что ответственность должна лежать на докторе Грэнтэме. Я не хочу, чтобы газета была замешана в глупой мистификации.

— Самая громкая история за последние годы, и вы называете её мистификацией! — С горечью сказал Картон. — Если бы вокруг вас горело здание, вы бы дождались заявления от пожарной службы, прежде чем публиковать статью.

— Что ж, это было бы лучше, чем писать опровержение на следующий день, — возразил его собеседник. — Учёные регулярно порождают блестящие идеи, Картон, а это открытие Грэнтэма — одно из лучших, о которых я когда либо слышал.

Именно с таким настроением, как понял Картон, когда его статья появилась в прессе, её прочитало большинство. Почти все столичные газеты уделили этому вопросу очень много места, но все они были едины с «Инквайрером» в изложении утверждений доктора Грэнтэма и описании его демонстрации, не беря на себя никакой ответственности за их истинность. Слишком много раз в прошлом газеты были обмануты ловкими научными мистификациями.

Все они более или менее точно излагали принцип доктора Грэнтэма — изгибание лучей света как средство невидимости, а некоторые имели дополнительные комментарии от известных физиков и астрофизиков. Эти люди, в большинстве своём уважавшие отменную научную репутацию доктора Грэнтэма, не осмелились критиковать или поддерживать его теорию, но подтверждали его заявления об изгибании световых лучей при прохождении мимо Солнца. Все они и большая часть тех, кто читал статьи, предполагали, что, даже если открытие доктора Грэнтэма — правда, оно — всего лишь лабораторный триумф, не имеющий возможности какого-либо практического применения.

Картон с некоторым раздражением понял, что к этой находке относятся всего лишь как к одной из очередных псевдонаучных сенсаций, которые давно перестали удивлять публику. Сам доктор Грэнтэм не делал никаких заявлений, кроме спокойного подтверждения факта своего открытия, и Картон многое бы отдал, чтобы подогреть сенсацию информацией о более крупном физическом проекторе, который мог бы сделать человека невидимым. Он понимал, что без этого люди быстро забудут о изобретении профессора. Но в этот раз он ошибся. За несколько часов до наступления утра у него зазвонил телефон, и когда он сонно ответил, голос ночного редактора «Инквайрера» заставил его моментально проснуться.

— Картон? Вы вчера работали с Грэнтэмом, не так ли? Тогда немедленно отправляйтесь обратно в Американский университет — на доктора Грэнтэма там кто-то напал, и ходят слухи, что его аппарат невидимости украли!

Когда Картон, спустя некоторое время, снова спешил по длинному коридору физического корпуса Американского университета, его шаги невольно ускорились при виде небольшой группки людей у дверей комнат, которые он посетил накануне. Там были Бёрнс, его коллега-репортёр из «Курьера», двое полицейских в синей форме и ещё один человек в штатском. Все обернулись при его приближении.

— Картон видел то же самое, что и я! — заявил Бёрнс. — Он может рассказать вам, сержант Уэйд!

Детектив-сержант повернулся к Картону и поприветствовал его кивком. Он был хорошо знаком репортёру — сонный, мягкотелый человек, который непрерывно жевал жвачку.

— Что я видел? — спросил Картон. — И где доктор Грэнтэм? И что случилось?

— Не части, Картон, — притормозил его сержант. — Доктор Грэнтэм получил серьёзную травму головы, и врач сейчас занимается его лечением. Тем временем Бёрнс рассказал мне историю о том, как этот Грэнтэм вчера сделал здесь что-то невидимым с помощью какой-то машины.

— Вы что, не читаете газет, Уэйд? — Спросил Картон. — Если бы читали, то наверняка прочли бы вчера вечером, что именно сделал доктор Грэнтэм.

— Я никогда не читаю того, что пишете вы, ребята, — заверил его детектив. — И думаю, что впредь буду делать это ещё реже. Делать вещи невидимыми — вы ведь не получали по голове?

— Смейтесь, невежда, — сказал ему Картон, когда тот медленно улыбнулся. — Вы болван, Уэйд, если не верите в это. Грэнтэм осуществил демонстрацию не только на глазах у нас троих, но и на глазах самого президента университета Эллсворта.

— Президент Эллсворт, да? — спросил Уэйд с интересом. — Тот самый, который сейчас находится там с Грэнтэмом.

— Там? — спросили они оба, и детектив кивнул.

— Да, похоже, именно он нашёл Грэнтэма. И вы говорите, что он видел этот трюк так же, как и вы?

Казалось, он задумался. Картон собирался засыпать его вопросами, когда дверь открылась и пожилой мужчина пригласил их внутрь. Картон и Бёрнс проскользнули в комнату вместе с сержантом Уэйдом и увидели Грэнтэма, откинувшегося на спинку стула, с толстой повязкой на голове, с полузакрытыми глазами, и президента Эллсворта, озабоченно склонившегося над ним. Доктор, который подозвал их, повернулся к детективу.

— Всё довольно просто, — заявил он, — удар по черепу чем-то тупым, скорее сбоку, чем сзади. Он говорит, что как раз поворачивался, когда это произошло — вероятно, это спасло его от сотрясения мозга.

Кто это сделал?

Уэйд быстро кивнул и, когда доктор отошёл, приблизился к сидящему учёному. Картон и Бёрнс пристроились за ним.

— Вам уже лучше? — спросил он. — Не волнуйтесь, доктор Грэнтэм, и, по возможности, расскажите нам о всём произошедшем.

— Рассказывать нечего, — сказал Грэнтэм, беспомощно разводя руками. — Мы с Греем — это мой ассистент — вчера почти весь день работали над шкафом-проектором силы, изгибающей свет. Мы закончили его после полуночи, а затем провели первые испытания на себе. Он сработал идеально, как я и предполагал. Будучи пристёгнутым к спине, он обеспечивал полную невидимость любого из нас.

— Минуточку, — перебил детектив. — Вы хотите сказать, что эта машина действительно сделала вас и вашего помощника совершенно невидимыми?

— Конечно, — сказал физик с некоторым удивлением. — Это просто более крупное воплощение маленького проектора, который мы показывали вот этим репортёрам вчера утром. Когда Грей надел его и включил, он был абсолютно невидим для меня, и то же самое было, когда я тестировал его. К тому времени мы оба очень устали, и я сказал Грею, что он может идти. Когда он ушёл, я уже начал закрывать проектор на ключ, как услышал позади себя быстрые шаги. Я начал поворачиваться, когда на мою голову обрушился сокрушительный удар. Теряя сознание, я почувствовал, как из моих рук вырывают шкаф-проектор, а дальше темнота. Час назад я очнулся от того, что надо мной склонился президент Эллсворт.

Уэйд задумчиво жевал жвачку.

— А вы, сэр? — обратился он к Эллсворту.

— Боюсь, я могу сообщить вам ещё меньше, — сказал президент. — Я знал, что Грэнтэм вчера будет работать допоздна, и хотел с ним встретится. Было, должно быть, около трёх часов, когда я вошёл и обнаружил, что он лежит на полу, оглушённый. Сначала я вызвал врача, а затем полицию.

— Вы не видели, чтобы кто-то уходил, когда вы вошли?

— Никого не видел.

— Но разве три часа ночи не довольно необычное время для посещения ваших профессоров? — Спросил Уэйд.

Президент Эллсворт, казалось, был несколько встревожен вопросом, он посмотрел на Грэнтэма, а затем снова на детектива.

— У меня была причина личного характера, но я не возражаю против того, чтобы рассказать вам о ней. Дело в том, что в течение вечера меня беспокоил этот эксперимент и теория Грэнтэма. Прекрасно зная о его честности, я осознал, что в его работе есть оттенок сенсационности, который может негативно отразиться на нашем институте, и хотел попросить его не спешить с этим делом, чтобы не стать объектом для критики.

— Вполне естественно, — прокомментировал Уэйд. — А что насчёт этого Грея? Вы сказали, что именно после его ухода вас ударили сзади?

— Да, но вряд ли это делает его преступником, — сказал Грэнтэм. — Грей абсолютно предан нашей работе, и, хотя он несколько молчалив и замкнут, на него вполне можно положиться.

— Вы знаете, где он живёт?

— Конечно, меньше тысячи ярдов отсюда — в меблированных комнатах наискосок от этого угла кампуса.

Сержант Уэйд повернулся к одному из одетых в синее офицеров и что-то быстро сказал ему. Когда мужчина ушёл, он снова повернулся к физику:

— Этот Грей, однако, знал всё о вашем только что законченном проекторе, знал то, что было известно лишь немногим. И раз он видел, как прибор делает человека совершенно невидимым, то должен был знать, какие возможности даёт обладание им любому, кто хочет заняться преступной деятельностью?

— Многие знали, — возразил доктор Грэнтэм. — Президент Эллсворт поднял эту тему на нашей вчерашней демонстрации.

— Однако вы не можете сказать, что невозможно, чтобы Грей, якобы уйдя, прокрался обратно в лабораторию, ударил вас и забрал проектор? — Продолжал Уэйд.

Грей не вернулся

Доктор Грэнтэм задумался.

— Нет, — медленно сказал он, — но я бы сказал, что для любого, кто знал Грея, это покажется невозможным.

Уэйд замолчал, видимо, что-то обдумывая, но прежде чем он успел задать ещё один вопрос, вошёл офицер, которого он послал вниз, и коротко заговорил с ним вполголоса. После этого Уэйд снова повернулся к физику.

— Как же так получилось, что Грей так и не вернулся в свои комнаты, когда уходил отсюда, и его не видели там с тех пор, как он ушёл вчера утром?

— Боже правый! — взволнованно вскричал Картон. — Значит это Грей…

На лице доктора Грэнтэма отразились изумление и беспокойство.

— Грей не может быть преступником, — упорствовал он. — Я просто не могу поверить, что это был он. Скорее всего, это был какой-то вор, который обнаружил, что дверь в помещение открыта, и, увидев, что я собираюсь запереть проектор, ударил меня, чтобы забрать его.

— Грей или кто-то другой, — заметил Уэйд, — но этот кто-то в данный момент разгуливает по Нью-Йорку с вещью, которая, если вы правы, может дать ему возможность ходить по улицам незамеченным.

— Вы ведь постараетесь поймать его? — встревоженно вмешался президент Эллсворт. — Я мало что знаю о механизме Грэнтэма, но, несомненно, он будет представлять страшную угрозу, пока не будет пойман тот, кто им владеет.

— Мы сделаем всё возможное, — мрачно ответил ему Уэйд. — Но будет довольно сложно заставить полицию искать кого-то, кого они не смогут увидеть! Даже если в управлении вообще поверят в эту историю. Но я бы не стал беспокоиться об этом, сэр — видимый или невидимый, мошенник не может долго оставаться на свободе, когда тысячи людей сосредоточены на его поимке.

— Я искренне надеюсь, что вы правы, — сказал президент Эллсворт, поворачиваясь к двери со шляпой в руке. — Увидимся завтра, Грэнтэм, берегите себя.

Когда он ушёл, доктор Грэнтэм тихо сказал:

— Я рад, что он не до конца осознаёт ужасающую природу происходящего. Я не хотел напрасно беспокоить его. Взял ли проектор Грей или кто-то другой, сейчас это не имеет значения. Факт, кошмарный факт, заключается в том, что он есть у кого-то, кто уже доказал свою безжалостность. И с его помощью он может обрушить такой ужас на Нью-Йорк — да и, пожалуй, на всю страну — какой не имеет прецедентов!

— Один человек? — скептически переспросил Уэйд.

— Один, но невидимый! — воскликнул Грэнтэм. — Вы понимаете, что это значит? Это значит, что власть этого человека, кем бы он ни был, не имеет границ. Это означает, что он может поразить любого, кого пожелает, даже если этот человек окружит себя тысячей телохранителей. Это означает, что нет ни одной крепости, ни одного надёжного помещения, которые могли бы удержать его, нет ничего, чем он не мог бы завладеть просто среди белого дня. Он может стать, если захочет, невидимым тираном, наводящим ужас на весь мир!

Лицо Уэйда стало ещё серьёзнее, когда он вместе с Грэнтэмом, а также Картоном и Бёрнсом повернулся к двери.

— Что ж, максимум, на что мы можем сейчас надеяться — это поймать его до того, как он сможет воспользоваться этой штукой, — сказал он. — Будь то Грей или кто-то другой, мы должны обязательно с ним справиться.

Он остановился, и его рука метнулась к маленькому столику сразу за дверью. На нём лежал большой квадратный белый конверт, на котором жирным почерком было написано «Доктору Грэнтэму».

Взяв его в руки, Уэйд бесстрастно посмотрел на него.

— Этого здесь не было, когда уходил президент Эллсворт, — сказал он. — Я видел, как он брал шляпу с того стола. Это почерк Грея?

— Это или почерк Грея, или хорошая его имитация, — медленно произнёс Грэнтэм.

Кто приходил

Детектив повернулся к двум офицерам, стоявшим у двери.

— Видели ли вы кого-нибудь, кто входил в эту дверь после ухода президента Эллсворта? — спросил он их.

Они покачали головами:

— С тех пор никто не входил и не выходил.

Уэйд на мгновение перевёл взгляд с Грэнтэма на Картона и Бёрнса, затем передал конверт первому. Физик разорвал конверт и молча пробежал глазами единственный вложенный лист, затем прочёл вслух остальным:

Мой дорогой доктор Грэнтэм.

Мне было очень интересно слушать вашу беседу с этими достойными офицерами, но я действительно должен идти. (А вам следует предложить стулья своим гостям, как видимым, так и невидимым). Я признателен вам за разработку проектора, который теперь делает меня невидимым, но предупреждаю вас, что любая попытка с вашей стороны вернуть его или поймать меня закончится для вас плачевно. Я — Невидимый Повелитель, и с этого момента я начинаю своё правление этим городом. Скоро моё господство станет очевидным для всех, ибо отныне не будет ничего выше моей власти.

Невидимый Повелитель.

Через два дня Картон пришёл в редакцию «Инквайрера» и обнаружил, что там царит оживление. Городской редактор окликнул его.

— Картон! Срочно отправляйтесь в «Вэнс Нэшнл» — там побывал Невидимый Повелитель, ограбление!

— Ограбление! — Воскликнул Картон. — Он нанёс удар!

— Езжайте туда и раздобудьте информацию — Коллинз и Дженсен уже начали, мы задержим выпуск газеты — давайте быстрее!

Картон ощутил сильное волнение к тому моменту, как выскочил на улицу и принялся пробираться сквозь толпу, которая каждый день образуется в финансовом квартале города. Из окружавшей его людской массы доносились крики и возгласы, а когда он приблизился к гигантскому зданию «Вэнс Нэшнл» на Брод-стрит, то увидел плотную толпу, собравшуюся у дверей и сдерживаемую целым рядом полицейских. Новость распространялась по городу, как пожар. Невидимый Повелитель нанёс удар!

В течение двух дней Невидимый Повелитель был практически единственным сосредоточием интересов всего Нью-Йорка. Из газет стало известно, что на доктора Грэнтэма было совершено нападение, его проектор украден, и что преступник, совершивший похищение, имел наглость вернуться в ту самую комнату, где он напал на Грэнтэма, и, сделавшись невидимым с помощью аппарата доктора, оставил учёному издевательскую записку. Причём всё это он провернул в присутствии полиции! И в этой записке Невидимый Повелитель обещал использовать свою силу невидимости, чтобы стать верховным правителем великого города! Полиция была в замешательстве. Они повсюду искали Грея, помощника Грэнтэма, которого все считали дерзким похитителем проектора, но не нашли никаких его следов. Но публику интересовал только Невидимый Повелитель, будь то Грей или кто-то другой. Существовал ли такой человек на самом деле, разгуливал ли он по улицам Нью-Йорка невидимым? И если да, то выполнит ли он свою угрозу стать правителем города с помощью своей новообретённой силы?

Эти вопросы представляли наибольший интерес в эти два дня. Газеты пестрели статьями о Невидимом Повелителе и о том, что он мог сделать. Он мог безнаказанно красть, убивать и жечь. Ничто не было в безопасности, ни сокровища, ни жизнь. Предлагалась тысяча абсурдных способов его поимки, но когда за два дня он никак не проявил себя, львиная часть жителей города усомнилась в его существовании, несмотря на предупреждения Грэнтэма. Теперь, похоже, сомневающихся осталось мало, мрачно сказал себе Картон, пробираясь сквозь толпу к дверям крупного банка.

Там его значок позволил пройти сквозь кольцо потных полицейских, сдерживавших возбуждённую толпу. Он поспешил в вестибюль банка. Повсюду у дверей стояли фигуры в синем. Многочисленные окошки вдоль мраморных и латунных стоек сейчас были пусты, но перед одним окошком собралась группа людей. Среди них были несколько служащих банка, пожилые, озабоченные мужчины, двое или трое полицейских, среди которых Картон узнал сонное лицо сержанта Уэйда, жующего жвачку, и, к своему удивлению, доктор Грэнтэм, которого, как он узнал позже, вызвали вместе с полицией на место ограбления.

Исчезнувшие деньги

Картон увидел, что в центре внимания группы чиновников, полицейских и репортёров находится молодой, безупречно одетый мужчина с раскрасневшимся лицом и возбуждённым голосом.

— Это был он, говорю вам, он! — восклицал молодой человек. — Он не мог быть никем иным, кроме Невидимого Повелителя — пачка исчезла прямо у меня на глазах!

— Кто этот юноша? — спросил Картон одного из репортёров рядом с ним.

— Харкнесс, кассир, — ответил он. — Он утверждает, что пачка из пятидесяти тысячедолларовых банкнот исчезла у него на глазах, и, похоже, ему будет трудно убедить в этом своё начальство, — цинично добавил собеседник.

Грэнтэм успокаивал взволнованного молодого кассира:

— Давайте вы просто расскажете нам обо всём, — сказал он ему. — Мы знаем, что это беспрецедентный случай, и никто не думает, что вы взяли деньги.

Харкнесс сделал над собой усилие, чтобы успокоиться:

— Это было всего полчаса назад, — начал он. — Я приводил в порядок кое-какие записи в своих бумагах, и пачка купюр лежала вместе с другими рядом со мной, прямо возле окошка в решётке. Снаружи, конечно, до ней можно было дотянуться, но опасности не было, потому что все знают, что невозможно выхватить деньги у банковского клерка и сбежать с ними. Мне показалось, что я услышал, как кто-то подошёл к моему окну, я поднял голову, но там никого не было. Затем, где-то через минуту, это и произошло — вся передняя часть решётки и стойки, казалось, исчезли на секунду, а затем появились снова. Но когда они появились вновь, пачка тысячедолларовых банкнот исчезла! Я остолбенел от ужаса, ведь у окна никого не было, а потом вдруг вспомнил о Невидимом Повелителе и закричал. Прибежали охранники — но к тому времени там уже никого не было. Это был Невидимый Повелитель — и он исчез! И это был он — говорю вам, это точно был он!

В конце рассказа спокойствие покинуло Харкнесса, но Грэнтэм подбодрил его несколькими словами, а затем повернулся к Уэйду:

— Молодой человек говорит правду, Уэйд, — просто сказал он. — Это был Невидимый Мастер — и он показал нам первый пример того, что значит его пребывание на свободе в этом городе!

Чиновники и репортёры молчали, Уэйд задумался.

— А возможно ли, чтобы он вот так на мгновение заставил исчезнуть всю переднюю часть стойки? — спросил он Грэнтэма.

Физик кивнул:

— Вполне возможно. Видите ли, проектор, прикреплённый к телу, излучает силу в радиусе нескольких футов вокруг тела и делает невидимым всё в этом радиусе, а не только человека, который его носит. Таким образом, когда Невидимый Повелитель подошёл к окну, он и всё, что находилось в радиусе работы проектора, на секунду стало невидимыми, и за эту секунду ему нужно было только схватить пачку банкнот, а затем быстро отступить назад и выйти.

— Это сложная проблема, — признал Уэйд.

Они с Грэнтэмом отошли в сторону от группы, которая теперь осыпала Харкнесса резкими вопросами, и Картон последовал за ними.

— И как вы собираетесь с ней справиться? — Спросил Грэнтэм. — Насколько я понимаю, Уэйд, вполне может быть, что Невидимый Повелитель сейчас грабит банк за банком. Вопрос не в том, чтобы что-то сделать с уже свершившимся ограблением, а в том, чтобы предотвратить другие.

— Что ж, я не вижу никакого другого выхода, кроме как следовать нашим обычным методам, — медленно произнёс Уэйд. — Мы разошлём сообщение в банки и магазины, чтобы они как можно тщательнее следили за обстановкой, учитывая подобный метод ограбления, и направим человека, который займётся Харкнессом и его историей, а так же разошлём список номеров банкнот, если сможем их раздобыть.

Когда страх овладел нами

Грэнтэм нетерпеливо покачал головой.

— Уэйд, ваши обычные полицейские методы совершенно бесполезны в таком деле. Можно собирать факт за фактом и постепенно довести дело до задержания обычного преступника, но в нашем случае это не столько поиски преступника, сколько война! Война между нашим городом и Невидимым Повелителем! И единственная надежда поймать его заключается в том, чтобы заставить весь город осознать, что Невидимый Повелитель разгуливает на свободе, и таким образом побудить людей докладывать о каждом необычном происшествии, которое может указать на его местонахождение.

— Мне кажется, — сухо заметил Уэйд, — что, когда Картон и его коллеги расскажут эту историю, в городе останется очень мало людей, не имеющих понятия о том, что Невидимый Повелитель на свободе.

И действительно, уже к ночи весь Нью-Йорк из кричащих газетных передовиц узнал, что Невидимый Мастер начал свою пугающую криминальную деятельность. Он, видимо, специально выбрал для своего первого преступления такой вариант, чтобы привлечь к себе потрясённое внимание всего города — невероятное ограбление крупного банка в разгар рабочего дня. Это ошеломляло. Это было единственной темой бурного обсуждения в городе тем вечером.

Это несомненно была работа Невидимого Повелителя. Но когда он нанесёт новый удар, когда совершит ещё один удивительный ход? Воображение буйствовало, представляя, что может сделать Невидимый Повелитель. Людей, из соображений безопасности, предупреждали, чтобы они всегда вели себя так, будто он рядом. Учёные и псевдоучёные давали сенсационные интервью о способах поимки Невидимого Повелителя.

Газеты прежде всего стремились получить информацию от доктора Грэнтэма, человека, который невольно навлёк ужас на город. Поздно вечером того же дня было объявлено, что Грэнтэм отказывается от всех посторонних дел, чтобы разработать план по противостоянию или поимке Невидимого Мастера. Некоторые даже предположили, что он создаёт ещё один проектор, с помощью которого один человек-невидимка сможет охотиться на другого, забыв о том, что первый проектор доктора Грэнтэма, по его собственному признанию, был делом нескольких месяцев.

Картон, отправленный той ночью для получения дополнительной информации от Грэнтэма, убедился насколько большой вес приобрёл доктор. Доказательства, в виде полицейских у дверей физического корпуса и кучки репортёров, слонялись снаружи. Они шумно окликали его, а затем кричали вслед, когда Картон, представившись, был допущен внутрь.

Он нашёл Грэнтэма в прихожей его лаборатории вместе с сержантом Уэйдом.

— Картон, я рад вас видеть, — поприветствовал его учёный. — Вы были здесь с нами прошлой ночью, когда Невидимый Мастер свободно вошёл и вышел, и я хотел бы услышать, что вы думаете о плане, который я разработал для борьбы с ним.

— Вы нашли способ поймать его? — воскликнул Картон.

Грэнтэм покачал головой:

— Нет, но, я думаю, что есть способ ограничить его деятельность. Предположим, что внутри банка, который он ограбил сегодня, был бы стальной барьер, и вход в банк осуществлялся только через турникет, подобный турникету метро. Тогда охранник, стоящий рядом с ним, мог наблюдать за барьером, и если бы он начал вращаться, когда якобы никого рядом не было, он бы знал, что вошёл Невидимый Повелитель, и мог бы поднять тревогу. Подобные турникеты на входе и выходе можно установить в магазинах и подобных местах, а также в банках. Это, хоть в какой-то мере, остановило бы грабежи со стороны Невидимого Повелителя.

— Звучит вполне реально, — признал Картон. — Но это затруднит бизнес — вы думаете, банки примут такие нововведения?

— Примут, — коротко ответил Уэйд. — В финансовом районе до смерти напуганы сегодняшним ограблением «Вэнс Нэшнл», они ухватятся за любую возможность, чтобы удержать Невидимого Повелителя подальше от своих хранилищ.

Второй удар

— Однако даже это, — задумчиво произнёс Грэнтэм, — не остановит Невидимого Повелителя полностью. Лучшее, что мы можем сделать, это обуздать его на время, пока мы не найдём какой-нибудь способ…

Он замолчал, когда зазвонил телефон, и, ответив, передал трубку Уэйду. Картон увидел, как сонные глаза детектива слегка расширились, когда он услышал взволнованный голос на другом конце провода, хотя его челюсти продолжали жевать жвачку так же невозмутимо, как и всегда. Когда он повернулся к ним, они замерли, затаив дыхание.

— Из штаба, — просто сказал он. — Менее получаса назад Невидимый Повелитель забрал сорок тысяч из кассы строительной компании «Этна» в Бронксе и застрелил одного из клерков.

— Боже правый! — воскликнул Грэнтэм. — И они уверены, что это был он?

— Никто другой, — лаконично ответил Уэйд. — Офис представляет собой небольшое деревянное здание на строительной площадке. Два клерка, Тейлор и Барсофф, подготовили деньги к выдаче, которая осуществлялась через окошко в одной из стен. Вокруг здания стояли трое вооружённых охранников, и один из них увидел, как дверь внезапно распахнулась, а затем услышал выстрел и крик внутри. Охранники бросились в офис, но когда ворвались туда, Барсофф был уже мёртв, убитый выстрелом в сердце, а Тейлор смог лишь пробормотать, что дверь распахнулась, деньги внезапно исчезли, и что в Барсоффа выстрелили из пустоты, когда он попытался отнять их. Охранники и Тейлор обыскали весь участок и тут же вызвали полицию, но так и не нашли никаких следов.

— Господи! — воскликнул Картон. — Город сойдёт с ума от таких новостей — Невидимый Повелитель наносит новый удар в тот же день!

— Он не просто сойдёт с ума, — мрачно прокомментировал Уэйд, — Это повергнет в панику всех, кто имеет дело с деньгами!

— Вот и начало правления Невидимого Повелителя! — торжественно сказал Грэнтэм. — Отныне никто в Нью-Йорке не застрахован от его нападения! Он намеренно терроризирует город и одновременно обогащает себя.

Дверь распахнулась, и внутрь ворвался президент Эллсворт, его обычно добродушное лицо исказилось от волнения:

— Грэнтэм! — воскликнул он. — Вы слышали о последнем злодеянии вашего помощника — этого Невидимого Повелителя?

Грэнтэм мрачно кивнул:

— Мы только что узнали.

— Но это же ужасно! — воскликнул Эллсворт. — Подумать только, что Грей, на первый взгляд такой тихий и здравомыслящий, вдруг превратился в невидимого вора и убийцу!

— С чего бы это Грею так сходить с ума из-за денег? — спросил его Уэйд. — Мне сказали, что он был скорее учёным, чем бизнесменом.

— Думаю, я могу это объяснить, — сказал президент Эллсворт. — Грей давно хотел получить средства на независимые исследования — ему и Грэнтэму здесь очень мешало отсутствие денег в их работе. Он видел миллионы, которые ежегодно тратятся в этом городе на роскошь и удовольствия, размышлял о том, сколько выгоды могло бы получить человечество, если бы часть этих денег была потрачена на научные исследования, и начал использовать невидимость, как оружие, чтобы получить их!

— Вы говорите так, будто сочувствуете ему, — сказал Уэйд.

— Мой дорогой сэр! — Эллсворт был заметно шокирован. — Я могу считать, что часть богатств города лучше применить в научных исследованиях, но я никогда не стану оправдывать убийство беспомощных клерков ради их получения.

— Я просто пошутил, — извинился Уэйд. — Грэнтэм и я думаем, что мы, вроде как, нашли способ обуздать деятельность Невидимого Повелителя.

— В самом деле? — с любопытством спросил Эллсворт.

— Да.

И Уэйд объяснил президенту идею турникетов, которую тот сразу одобрил.

Город в ужасе

— Но, похоже, это только ограничит его деятельность, — сказал он. — Неужели нет шанса пресечь её полностью? Вы уверены, Грэнтэм, что проектор, который он украл, не перестанет вдруг работать и не сделает его видимым?

— На это нет шансов, — безнадёжно ответил Грэнтэм. — Батареи в его корпусе невелики, но их хватит на недели работы с перерывами. И если уж его взял Грей, он знает, как их заменить.

Президент Эллсворт кивнул:

— Вам виднее. Но его нужно будет схватить в ближайшее время, иначе в городе начнётся паника.

Грэнтэм покачал головой:

— Второго преступления достаточно, чтобы ввергнуть город в панику и без дополнительной помощи, Эллсворт. И если Невидимый Повелитель вскоре нанесёт новый удар…

И к утру, как убедился Картон, слова Грэнтэма практически сбылись, поскольку город действительно охватила паника. Газеты были в состоянии, близком к безумию. Невидимый Повелитель нанёс новый удар, за дерзким дневным ограблением банка последовало ещё одно ограбление и не менее ужасное хладнокровное убийство. Он перешёл все границы, он был невидим, и он был убийцей!

Тысячи сигналов о присутствии Невидимого Повелителя поступали в полицейское управление от граждан, слышавших необъяснимые звуки и тому подобное. Полиция пыталась отследить некоторые из них, но её силы были на исходе. Они распространяли фотографии Грея на случай, если он время от времени будет выходить из состояния невидимости, пытались отследить похищенные крупные купюры, но большего сделать не смогли.

Всё то утро над Нью-Йорком висел холодящий ужас, навеянный властью Невидимого Повелителя. Многие магазины и банки в то утро не открылись. В тех, что открылись, стояли наспех придуманные турникеты и тому подобные приспособления, а у каждой двери — вооружённая охрана. Количество людей на улицах и в магазинах были минимальным. Каждый час поднималась новые волны паники, вызванные слухами о присутствии Невидимого Повелителя. Весь Нью-Йорк, по мнению Картона, с нервным напряжением ждал, не нанесёт ли новый удар страшная невидимая фигура, крадущаяся по улицам города.

Затем, ровно в полдень, раздались безумные от страха голоса, заревела пресса и завопили мальчишки-газетчики — в город пришло ужасное известие, которого он ждал, — известие о третьем преступлении Невидимого Повелителя.

Даже Картон побледнел от кошмарности этого преступления, потому что в нём погибли три человека. Эти трое были партнёрами в фирме-импортёре «Ван Дуйк, Джексон, Санетти и Аллен» с офисом на нижнем Бродвее. В то утро они встретились, чтобы расторгнуть деловое партнёрство, поскольку между ними возникли серьёзные разногласия по вопросам деловой политики. С этой целью в их офис была доставлена крупная сумма наличных денег и оборотных ценных бумаг. По словам Аллена, единственного выжившего из четверых, они как раз занимались своими счетами, когда с утренней почтой пришло короткое письмо, подписанное Невидимым Повелителем.

В нём говорилось, что партнёры должны собрать сумму в сто тысяч долларов наличными и ценными бумагами, положить её в чемодан и поручить одному из них выйти с ним на Бродвей ровно в одиннадцать часов, чтобы он, Невидимый Повелитель, вступил во владение ценностями. Если никто не выйдет в этот час, он придёт к ним, и их жизни пойдут в оплату неустойки.

Аллен сказал, что, когда взволнованная секретарша принесла записку, они полностью проигнорировали содержащуюся в ней угрозу и продолжили работу со своими счетами, думая, что это дело рук друзей-шутников или грубая попытка нажиться на страхе, который нагнетал Невидимый Повелитель. К одиннадцати часам они уже забыли о его угрозе. В этот час Ван Дуйк, Джексон и Санетти сидели по одну сторону стола, а Аллен — по другую, лицом к двери. Аллен поднял голову и, по его словам, увидел, как дверь внезапно распахнулась, а затем захлопнулась, но никто не вошёл, насколько он мог видеть!

Вспомнив угрозу

В одно мгновение он вспомнил угрозу Невидимого Повелителя, но прежде чем он успел вскрикнуть, прогремели три выстрела, и трое его напарников рухнули замертво, поучив по пуле в затылок. В следующее мгновение раздался ещё один выстрел, и пуля вонзилась в стену рядом с Алленом, в этот момент он закричал, и все, кто находился в здании, услышали его крики. Дверь мгновенно распахнулась и захлопнулась, когда Невидимый Повелитель скрылся, не теряя время на то, чтобы схватить наличные и ценные бумаги, а те, кто ворвался внутрь, обнаружили потерявшего на несколько минут дар речи Аллена, неподвижно стоящего у стены. Забытая угроза Невидимого Повелителя лежала, скомканная, на столе рядом с мертвецами.

С этой трагедией леденящий страх, сковывавший Нью-Йорк, превратился в ужас, и, когда Картон двинулся на север, чтобы найти Уэйда и Грэнтэма, вокруг него уже царило дикое смятение.

Огромные толпы людей устремлялись к зданию мэрии, но их не пускали полиция и войска, поставленные для её охраны, а они выкрикивали свои требования к городским властям, требуя схватить, убить или откупиться от Невидимого Повелителя любой ценой. Ходили дикие слухи о ещё более ужасных преступлениях, совершённых Невидимым Повелителем, о людях, убитых в бушующем Ист-Сайде, об объявлении военного положения и вводе в город войск.

Огромные толпы, вопящие от ужаса, даже не догадывались о том, что городские власти уже прекрасно осведомлены о намерениях Невидимого Повелителя. Ибо во внутренней комнате мэрии, где находились Грэнтэм, Уэйд и Картон, они читали письмо, которое пришло к ним всего несколько минут назад.

Мэру и официальным лицам Нью-Йорка:

Наглядно продемонстрировав за последние несколько дней, что значит для вашего города правление Невидимого Повелителя, я готов теперь, не опасаясь недопонимания с вашей стороны, изложить условия, при выполнении которых закончится моё царство террора в этом городе. Эти условия таковы — немедленная выплата пяти миллионов долларов купюрами разного номинала. Эти деньги в стальном ящике небольшого размера должны быть помещены в следующее место: в двух милях к северу от деревни Пернвью, на Лонг-Айленде, на западной дороге, находится верстовой столб. В лесу, в трёхстах ярдах к востоку от этого столба, находится большой дуб. Вы поставите ящик на валун под этим деревом завтра вечером, между одиннадцатью и двенадцатью часами. Вы можете попытаться помешать мне получить ящик, но это приведёт только к катастрофическим последствиям для вас самих.

Если это будет сделано, моя деятельность прекратится. Если это не будет сделано, я начну ещё большую кампанию террора, которая в считанные часы превратит Нью-Йорк в царство хаоса. Никакие войска вам не помогут. Я оставляю сбор денег на ваше усмотрение, но предлагаю обратиться за этим к бизнесменам города. Либо они заплатят, либо я превращу их город в пустыню ужаса.

Невидимый Мастер.

Когда машина остановилась, Картон, сидящий в темноте, негромко обратился к мужчине рядом с ним:

— Это то самое место, Уэйд?

Уэйд кивнул:

— Вот и верстовой столб — вы готовы, Грэнтэм?

Грэнтэм ответил:

— Всё готово — ящик у Кингстона.

Когда они вышли из машины на белевшую в темноте дорогу, Картон заметил позади другие автомобили, из которых выходили тёмные фигуры людей с винтовками и пистолетами в руках. После того, как все выключили фары, поросший кустарником лес, возвышавшийся по обе стороны дороги, стал казаться стеной непроглядной тьмы.

Прошло немногим больше суток, размышлял Картон, стоя на дороге вместе с остальными, с тех пор как власти Нью-Йорка получили невероятное требование Невидимого Повелителя. Не было никаких сомнений или споров относительно того, должно ли это требование быть выполнено. Когда дикие толпы осаждают мэрию, когда вся привычная организованная жизнь Нью-Йорка погрузилась в хаос, порождённый вызывающими панический ужас действиями Невидимого Повелителя, другого выхода нет, так что тут же была организована компания по сбору денег.

В течение этого дня и весь следующий день поступали деньги, в основном большими суммами от банков и крупных деловых домов города, которые понимали, что только выплата этой дани может спасти мегаполис от падения в бездну хаоса. Позже, рассуждали они, Невидимого Повелителя можно будет выследить и расправиться с ним, но сейчас главное — устранить угрозу Нью-Йорку. Пять миллионов были большой суммой, но не в сравнении с ежедневными убытками, которые терпели предприятия города. К следующему полудню пять миллионов были готовы — компактная пачка ценных бумаг и банкнот самого высокого номинала.

Деньги, как и требовал преступник, были помещены небольшой стальной ящик и переданы на хранение Кингстону, представителю городских властей, который должен был поместить его в указанное место. И поскольку Невидимый Мастер, насмехаясь над своим противником, дал полное разрешение любому желающему попытаться его схватить, Уэйд и Грэнтэм разработали схему, которая давала малый шанс поймать невидимого преступника в ловушку. В окружении двух десятков вооружённых людей, Грэнтэм самым тихим голосом объяснил суть плана Картону и Кингстону.

— Мы с Кингстоном понесём ящик и поставим его на валун, — прошептал он, — а когда сделаем это, я растяну вокруг несколько ярдов тонкой проволоки и соединю её с карманной батарейкой и звонком. Мы с Кингстоном подождём с деньгами за большим дубом, а люди Уэйда расположатся вокруг этого места.

— Когда придёт Невидимый Мастер, он направится к валуну и, как раз перед тем, как доберётся до него, обязательно заденет проволоку, что вызовет срабатывание звонка. Тогда ваши люди бросятся со всех сторон и окружат его, в то время как Кингстон и я, вооружившись, будем следить, чтобы он не забрал деньги. Это наша единственная надежда поймать его, потому что, я думаю, такого шанса нам может больше и не представится.

Ловушка

Уэйд кивнул:

— Мы все понимаем план, Грэнтэм. Если будет нужно, мы готовы ждать до рассвета.

— Думаю, он появится сегодня вечером, — сказал Грэнтэм. — Полагаю, ему не терпится получить деньги и покончить со всем этим.

— Что ж, удачи, — прошептал Уэйд, протягивая руку, которую и пожал физик.

Кингстон тоже, немного нервничая, пожал руку офицеру, а затем они вдвоём, повернувшись в восточном направлении, бесшумно исчезли за тёмной стеной леса.

Уэйд и Картон молча ждали ещё мгновение, как и сгруппировавшиеся за их спинами безмолвные люди, а затем, когда Уэйд передал шёпотом приказ, все они тоже растворились в тёмном лесу. Полицейские быстро образовали круг радиусом в сотню футов вокруг огромного дуба, у подножия которого лежал камень, выбранный Невидимым Повелителем. На этом камне, как знал Картон, будет покоиться стальной ящик, а Грэнтэм и Кингстон будут следить за ним с близкого расстояния, ожидая предупредительного звонка. Через мгновение все мужчины присели в кустах, Уэйд оказался рядом с Картоном, и лес снова погрузился в привычную ночную тишину.

Ловушка была готова. Осмелится ли Невидимый Повелитель войти в неё? Впоследствии Картон вспоминал, что время ожидания тянулось почти бесконечно долго. Тихо и неподвижно сидя на корточках рядом с Уэйдом в зарослях кустарника, он напряжённо прислушивался к происходящему вокруг. Он знал, что справа и слева от него так же сидели десятки мужчин, составлявших оцепление, и у каждого из них были приготовлены винтовка или пистолет и электрический фонарик, и каждый слушал так же внимательно, как и он сам. А в центре круга — Грэнтэм и Кингстон. Все ждали невидимого человека, который должен был прийти, чтобы получить деньги за террор, который он обрушил на Нью-Йорк.

Интересно, подумал Картон, это где-то слева хрустнула ветка или нет? Каждый малейший звук, казалось, усиливался неестественной тишиной этого места. Прошло полчаса, но тревоги по-прежнему не было. Уэйд, держа тяжёлый пистолет наготове, всё так же тихо и спокойно жевал жвачку. До их ушей доносилось тихое стрекотание сверчков.

Сквозь ветви над головой Картон мог видеть плывущую в небе луну. Он начал прикидывать по ней, как долго они ждут. И вдруг раздался звук, разорвавший тишину леса. Звонок!

— К нему! — крикнул Уэйд.

Они вскочили на ноги и бросились вперёд. Повсюду вокруг них тёмные фигуры людей бежали к возвышающемуся впереди дубу! Они услышали хриплые крики Кингстона и Грэнтэма впереди, одно короткое восклицание, произнесённое более низким голосом, а затем — бах! — бах! — бах! — три выстрела эхом разнеслись где-то впереди по лесу, словно пушечный грохот!

— Он там — не дайте ему проскочить! — закричал Уэйд.

Сжимающееся кольцо бегущих людей в одно мгновение охватило дуб. Оружие так и прыгало в их руках, когда они ворвались на небольшую поляну под ним. Все остановились. Тело Кингстона, выхваченное из ночной тьмы лучами фонариков, лежало на земле в нелепой позе, он был убит выстрелом в сердце. Грэнтэм, из левого плеча которого сочилась кровь, скрючился в полусидячем положении рядом с ним. На поляне больше никого не было, и от стального ящика, стоявшего на валуне, не осталось и следа!

— Он забрал его! — прошептал Грэнтэм и его лицо исказилось от боли. — Он забрал его и сбежал! Невидимый Повелитель!

— Прочесать лес! — прозвучал голос Уэйда. — Светите фонарями и стреляйте при каждом звуке шагов, если никого рядом с вами не видно! Иначе он ускользнёт!

Грэнтэм покачал головой.

— Бесполезно, — сказал он. — Мы не можем с ним бороться, Уэйд. Мы с Кингстоном присели за дубом, подготовив к работе нашу импровизированную сигнализацию, и потом, когда услышали как сработал звонок, тут же вскочили и увидели, как стальной ящик исчезает с камня! Кингстон схватил его и, как мне показалось, даже боролся с кем-то невидимым, затем мы оба закричали, и я услышал возглас его противника, а затем словно из ниоткуда прямо рядом с Кингстоном прогремели выстрелы. Кингстон рухнул как подкошенный, я услышал, как одна из пуль просвистела мимо меня, а другая попала мне в плечо. Затем я услышал звук удаляющихся шагов рядом со мной за мгновение до того, как вы ворвались на поляну.

Чей голос?

— Но вы же слышали его голос совсем рядом с собой! — воскликнул Уэйд. — Это был голос Грея?

На бледном лице Грэнтэма появилось некоторое замешательство:

— Может быть, и так, Уэйд, я услышал его всего на мгновение, когда он вскрикнул — я не знаю, принадлежал ли он Грею или кому-то другому, но это был голос, который я частенько слышал раньше.

Уэйд решительно кивнул:

— Это, по крайней мере, устраняет все сомнения относительно того, что это был Грей. Картон, сделайте, что сможете, с плечом Грэнтэма, а я пока посмотрю, не наткнулся ли на него кто-нибудь из моих людей.

Но уже через несколько минут Уэйд вернулся со своими подчинёнными — их труды оказались безрезультатными. Они никого не поймали — и не могли никого поймать, как понял Картон — ведь нет ничего безнадёжнее, чем поиски невидимого существа в темноте. Уэйд покачал головой.

— Всё кончено, — сказал он, — и теперь я понимаю, что у нас не было ни малейшего шанса поймать его. Остаётся только надеяться, что он удовлетворится пятью миллионами и никогда больше не будет наводить ужас на города, как это было с Нью-Йорком. Пять миллионов… что ж, может это и к лучшему.

В молчании они поехали обратно в город, и после того, как отвезли Грэнтэма в его комнаты рядом с университетом и вызвали врача для лечения его раны, Картон и Уэйд вместе отправились в центр города. Детектив лишь горестно покачал головой, и они расстались: ему нужно было посетить свою штаб-квартиру, а Картону — редакцию «Инквайрера», чтобы составить краткий отчёт о ночных событиях. К тому времени, как Картон устало отправился через весь город к себе домой, мальчишки-газетчики на улицах уже вовсю распространяли радостную новость о том, что Невидимый Повелитель получил выкуп, и что власти террора пришёл конец.

Картон в беспокойном забытьи вновь переживал напряжённые события этой ночи, и его оцепеневшему от сна сознанию казалось, что предупреждающий звонок, который они слышали, звенит снова и снова. Наконец он проснулся и обнаружил, что звонят в его дверь, и когда он открыл её, перед ним оказался Уэйд. Сонные глаза детектива были такими бодрыми, какими Картон их никогда не видел, и в ответ на первый же взволнованный вопрос репортёра он лишь отрывисто приказал:

— Одевайтесь, Картон, мы едем в университет.

Через несколько минут в лучах разгорающегося утреннего солнца они уже летели по Риверсайд-драйв. Вокруг них просыпался город, искренне радуясь тому, что ужас закончился. Уэйд казался вместилищем странной мрачной силы, и всё так же не отвечал на вопросы Картона. Но когда они подъехали к знакомому серому зданию физического факультета и вошли в столь же знакомую маленькую лабораторию и прихожую, Картон обнаружил, что их ждёт Грэнтэм с перевязанным плечом и измождённым от бессонной ночи лицом.

— Вы звонили мне, Уэйд? — спросил он. — Вы что-то нашли?

Уэйд кивнул:

— Да. Но сначала я хотел бы видеть здесь президента Эллсворта. Он ведь недалеко, не так ли?

Грэнтэм кивнул, нахмурившись:

— Его дом… да. Я слышал, что его не было день или два, но он уже должен был вернуться.

Он повернулся к телефону, коротко поговорил с кем-то, а когда закончил, обратился к Уэйду:

— Он скоро будет.

Они молча сидели, пока через несколько минут не вошёл президент Эллсворт. Когда он вошёл, Картон заметил, что двое офицеров, сопровождавших Уэйда и его самого, устроились в холле у входа. На обычно добродушном лице президента отразилось некоторое раздражение.

Уэйд делает заявление

— Это что — своего рода post mortem? — спросил он. — Я только что узнал обо всём, что произошло прошлой ночью, сержант Уэйд, и очень жаль, что Невидимый Повелитель ускользнул из ваших с Грэнтэмом рук. Но, возможно, это к лучшему, что всё так закончилось.

— Ещё не закончилось, — тихо сказал Уэйд.

Эллсворт, Грэнтэм и Картон вытаращились на него.

— Вы хотите сказать… — начал президент.

— Я хочу сказать, что наконец-то знаю, кто такой Невидимый Повелитель и где он находится, — заявил Уэйд.

Эллсворт, казалось, был слишком поражён, чтобы как-то ответить, зато Грэнтэм наклонился и схватил Уэйда за руку:

— Это правда, Уэйд? — спросил он. — Вы действительно нашли его?

— Нашёл, — так же тихо ответил Уэйд.

А затем, когда трое остальных уставились на него, он продолжил:

— Помните, Грэнтэм, вы говорили мне, что в подобных случаях обычная полицейская рутина и сбор фактов для задержания преступника бесполезны? Возможно, вы были правы, но я следовал этому порядку и, наконец, обнаружил среди прочих фактов три факта, которые дают мне всё, что мне нужно знать для раскрытия личности и поимки Невидимого Повелителя. Если бы вчера вечером у меня были эти три факта, я мог бы избавить нас от ночной засады и предотвратить смерть Кингстона, но тогда у меня их не было. Зато теперь они у меня есть.

— И что это за три факта? — спросил Грэнтэм.

Эллсворт смотрел на него как будто в замешательстве, а Картон напряжённо наклонился вперёд.

— Первый факт, — сказал Уэйд, — это то, что президент Эллсворт случайно сказал на днях вечером, когда мы говорили о Грее, о том, что Грэнтэму и ему мешало заниматься научной работой отсутствие средств и что было бы почти оправданно взять часть городских миллионов, потраченных на удовольствия, в качестве помощи в исследованиях.

Все молчали. Лицо Эллсворта покраснело.

— Второй факт, который, возможно, не все из вас понимают и о котором я сам не знал до вчерашнего вечера, — это особые оптические свойства кристаллов турмалина.

Картон и Эллсворт непонимающе уставились на него, но глаза Грэнтэма сверкнули внезапным пониманием.

— Третий факт, который я также узнал вчера вечером и который, возможно, является самым значительным из всех, — это простая запись счёта биржевого брокера, сделанная несколько недель назад мистером Питером Харкнессом.

Уэйд замолчал, и Картон, поражённый и озадаченный, мог лишь неподвижно смотреть на него. Эллсворт уже собрался разразиться вопросами, но его прервал голос Грэнтэма. Физик встал и отвернулся к окну. Его голос донёсся до них через плечо.

— Я думаю, что могу сообщить вам четвёртый факт, который решит всё дело, Уэйд.

Его правая рука поднялась… Уэйд прыгнул, но опоздал на мгновение. Когда он развернул Грэнтэма, физик уже падал, его губы подрагивали, на них ещё оставались зёрна цианида, а в воздухе разлился слабый персиковый запах. Он был уже мёртв, когда Уэйд опустил его тело на пол. Детектив выпрямился, вытирая лоб.

— Этого я и боялся, — выдохнул он. — Этого я и боялся, но будь я проклят, если не думаю, что это было для него лучшим выходом!

Картон и Эллсворт смотрели на него, словно окаменев. Затем Картон заговорил дрожащим голосом:

— Значит, Грэнтэм — сам Грэнтэм — и был Невидимым Повелителем?

Уэйд обернулся:

— Невидимого Повелителя вообще не существовало, — сказал он.

Возвращение в лабораторию

Картон и Эллсворт несколько мгновений смотрели на него, прежде чем смогли заговорить.

— Но ведь Грэнтэм умел делать вещи невидимыми! — наконец воскликнул Картон. — Мы видели, как он проделывал это прямо здесь…

Уэйд покачал головой:

— Не видели, Картон, хотя думали, что видели.

Он направился к длинному лабораторному столу, они последовали за ним. Порывшись на нём, он нашёл то, что искал — круглый диск из материала, похожего на стекло, прозрачный и чистый. Он приложил его к небольшому окну, через которое лился солнечный свет, и, к их изумлению, диск оказался чёрным и непрозрачным на фоне солнечного света. Уэйд медленно повернул диск в руке, держа его плоской стороной параллельно окну. По мере того, как он поворачивал его, тот становился всё более и более прозрачным, пока к тому времени, когда он повернул его на четверть оборота, он не стал полностью прозрачным и фактически был совершенно невидим из-за яркого солнечного света, проникающего сквозь него и слепящего глаза!

Уэйд медленно повернул диск ещё на четверть оборота, и по мере того, как он это делал, тот становился мутным и полупрозрачным, а затем всё более и более непрозрачным, пока в конце полуоборота не стал таким же мертвенно-чёрным и видимым на фоне солнечного света, как и до того! Картон и Эллсворт недоверчиво уставились на него, и Уэйд протянул им диск.

— Кристалл турмалина, — сказал он. — В том маленьком оконном стекле есть ещё один такой же. Их свойство достаточно хорошо известно физикам и является результатом поляризации света. Когда два кристалла турмалина расположены вместе так, чтобы их оси были параллельны, свет беспрепятственно проходит через оба. Однако, если повернуть один из них так, чтобы его ось находилась под прямым углом к оси другого, свет не сможет проходить сквозь них, и они станут непрозрачными. Если повернуть один из них на четверть оборота, они снова станут прозрачными.

— У Грэнтэма был один кристалл турмалина, вставленный вместо стекла в окно, а другой — в виде диска. Он показал вам диск пресс-папье из чёрного стекла, который собирался сделать невидимым, но когда он наклонился вперёд, чтобы поместить его на маленький проектор, то спрятал его в ладонь и вместо него положил этот турмалиновый диск. Однако он был чёрным, как и пресс-папье, потому что он поместил его в рамку проектора так, чтобы его ось была перпендикулярна оси кристалла в оконном стекле.

— Солнечный свет падал через окно и попадал прямо вам в глаза (он специально выбрал подходящее время), и вы увидели на его фоне чёрный диск, закреплённый в рамке проектора. У Грэнтэма и Грея внутри проектора был какой-то механизм для создания соответствующего звука, но переключатели, которые поворачивал Грэнтэм, на самом деле управляли рамкой над проектором, которая была сделана так, чтобы при желании поворачивать закреплённый в ней диск на четверть оборота.

— Видите, как это было сделано? Грэнтэм вращал свои переключатели, и по мере того, как турмалиновый диск медленно поворачивался в своей оправе, вы видели, как он становился всё более и более прозрачным, пока, когда его поворачивали на четверть оборота в оправе, он не становился совершенно прозрачным и совершенно невидимым для вас в ярком солнечном свете, струящемся сквозь него. Грэнтэм позволил ему оставаться в таком положении всего мгновение, а затем с помощью своего переключателя или реостата повернул его обратно на четверть оборота. Он становился всё более и более мутным и чёрным, пока ещё через четверть оборота снова не стал чёрным и непрозрачным. Он извлёк его из рамки, а когда снова повернулся к вам, спрятал его в ладонь и смог передать вам диск пресс-папье.

Картон ошеломлённо покачал головой:

— Но это казалось такой совершенно честной демонстрацией, — сказал он.

— Это не объясняет существование Невидимого Повелителя! — воскликнул Эллсворт. — Если способность Грэнтэма была поддельной, то кто же совершил те три преступления, которые не мог совершить никто другой, кроме невидимки? Кто взял деньги прошлой ночью?

Уэйд реконструирует события

— Я думаю, что смогу восстановить события с первой попытки, — сказал Уэйд, — хотя часть секретов и умерла вместе с Грэнтэмом. Вы сами говорили мне, что из-за нехватки средств они с Греем долгое время не могли заниматься теми направлениями исследований, которыми им хотелось. Так вот, я думаю, что Грэнтэм был возмущён этим, а затем принял решение, что они с Греем должны по-своему добыть необходимые им деньги. Для этого они разработали сложный и невероятно изобретательный план, который опирался на известную репутацию Грэнтэма как великого физика.

— Грэнтэм и Грей подготовили установку и кристалл турмалина, а затем так или иначе дали понять, что Грэнтэм открыл метод, позволяющий делать предметы невидимыми. Конечно, началась шумиха, и, конечно же, репортёры, в том числе и вы — Картон, примчались сюда, чтобы узнать всё об этом. Затем Грэнтэм неохотно согласился на демонстрацию и, провернув этот трюк с турмалином, отослал всех прочь, полностью убедив вас, что он действительно нашёл способ делать материю невидимой. Это был его первый большой шаг — внедрить в умы авторитетных свидетелей абсолютную убеждённость в том, что он действительно обладает способностью делать вещи невидимыми.

— Что произошло в тот день между Грэнтэмом и Греем, мы, наверное, так никогда и не узнаем, но вряд ли стоит сомневаться, что Грей, который был мрачен на утренней демонстрации, пришёл к выводу, что не стоит продолжать эту затею. Вероятно, он пригрозил разоблачить Грэнтэма, если тот не остановится, и, несомненно, Грэнтэм понимал, что в случае разоблачения ему грозит бесчестие. Опасаясь признания Грея, он убил его и избавился от его тела здесь, в лаборатории. У него были знания, необходимые для этого, и я обнаружил, что в тот день он получил из здешних складов чрезмерное количество кислот, которые, без сомнения, использовались при уничтожении тела Грея. Как бы это ни было сделано, нет ни малейших сомнений в том, что в тот день Грей и даже его тело прекратили существование в этой самой лаборатории.

— Затем Грэнтэм продолжил выполнение своего плана, несколько изменив его, для того, чтобы он соответствовал новым обстоятельствам. В ту ночь он нанёс себе болезненный, но несильный удар по голове каким-то деревянным предметом — помните, доктор сказал, что удар был сбоку? — и притворился, что лежит оглушённый, когда вы, президент Эллсворт, вошли. Когда приехала полиция, он, по-видимому, сам того не желая, максимально переложил ответственность за нападение на Грея и рассказал о своём проекторе, делающим человека невидимым, который был украден нападавшим. Он уже подготовил издевательское письмо, адресованное самому себе якобы от Невидимого Повелителя, и, разговаривая со мной и Картоном, положил письмо на стол, где я его и нашёл. Офицеры у двери не видели, чтобы кто-то входил или выходил, мы знали или думали, что знали, что кто-то разгуливает на свободе с аппаратом невидимости, и поскольку нам и в голову не приходило, что Грэнтэм подложил письмо, мы не сомневались, что Невидимый Повелитель, будь то Грей или кто-то другой, действительно незримо вошёл в комнату и оставил нам письмо.

— Это был второй шаг Грэнтэма: он утвердил идею, что кто-то находится на свободе с проектором, который может сделать его невидимым, и что Невидимый Повелитель готов совершить любое преступление. На следующий день или около того газеты распространили эту идею по всему городу, и столь убедительными были доказательства открытия, которые привёл Грэнтэм, а так же величие его репутации как учёного, что почти все действительно поверили, что такой невидимый человек, Невидимый Повелитель, разгуливает на свободе.

— Итак, что же должно произойти, чтобы почти все в городе поверили в это? Не приведёт ли это к тому, что многие люди увидят возможность совершать преступления, а затем обвинять в них Невидимого Повелителя? Вы знаете, что в таком городе, как наш, сотни тысяч людей жаждут совершить какое-то преступление, кражу, убийство или тому подобное, но не решаются, потому что у них нет возможности переложить подозрение на кого-то другого. Мужчина в квартире, в окружении соседей, не может застрелить свою жену и заявить, что это сделал кто-то другой, поскольку он знает, что в девяноста девяти случаях из ста вскоре будет установлено, что в это время никто не входил в его квартиру и не выходил из неё. Но если бы он мог обвинить в этом кого-то невидимого? Вы понимаете, что это значит? Грэнтэм настойчиво распространял по всему городу мысль о том, что по нему разгуливает Невидимый Повелитель. Значит, сразу же найдётся бесчисленное множество людей, которые увидят возможность совершить преступление и обвинить в нём Невидимого Повелителя! Это было так же несомненно, как человеческая природа!

— Первым был молодой Харкнесс, кассир в «Вэнс Нэшнл». Он спекулировал акциями, потерял тысячи, которые взял из банковских денег и был в отчаянии, потому что понимал, что его разоблачение уже близко. Все вокруг него говорили о Невидимом Повелителе и о том, на что он способен, и Харкнесс увидел в этом надежду на спасение и ухватился за неё, как за последнюю соломинку. Он привёл в порядок свои счета, чтобы спокойно предъявить их, когда всё закончится, а днём просто закричал и забил тревогу, бормоча, что деньги похитил кто-то невидимый, выхватив их у прямо него из-под носа. Все, естественно, поверили, что это сделал Невидимый Повелитель! Мысли людей были заняты им в течение двух дней, и во что ещё они могли поверить?

— Таким образом, Невидимый Повелитель ещё больше утвердился как реальность, как преступник, который передвигается незаметно. Вряд ли кто-нибудь в Нью-Йорке сомневался в его существовании после того первого потрясающего ограбления, и, вероятно, именно это ограбление натолкнуло Тейлора, кассира строительной компании «Этна», на идею ограбления и убийства той же ночью. Ибо именно Тейлор взял деньги и убил своего коллегу-клерка Барсоффа. Он, как и все остальные, верил, что ограбление банка в тот день было совершено Невидимым Повелителем, и увидел возможность совершить преступление, в котором неизбежно был бы обвинён тот же невидимый преступник.

— Он и Барсофф находились в здании кассы, оба вооружённые. Тейлор приготовил пачки денег, и в выбранный момент распахнул дверь изнутри, не показываясь охране снаружи. В следующее мгновение он выхватил пистолет и выстрелил Барсоффу в сердце, затем рассовал пистолет и деньги по карманам и, пошатываясь, прислонился к стене, где его и обнаружили охранники, ворвавшиеся в помещение мгновение спустя. Им и в голову не пришло допрашивать или обыскивать его, настолько сильна была их вера в Невидимого Повелителя и в то, что именно он незамеченным ворвался в маленький офис и совершил убийство и кражу!

— К следующему утру весь Нью-Йорк замер от страха перед Невидимым Повелителем, и вряд ли к тому времени хоть одна живая душа сомневалась в его существовании. Доказательства были слишком вескими! И, понимая это, Аллен увидел свой шанс совершить тройное убийство своих партнёров, которое и стало третьим преступлением, приписанным Невидимому Повелителю. Между четырьмя партнёрами возникла неприязнь — вы помните, в тот день они встречались, чтобы расторгнуть своё партнёрство из-за вражды, и Аллен решил отомстить сразу троим.

— Он написал письмо под видом угрозы от Невидимого Повелителя, с требованием ста тысяч долларов, и отправил его по почте так, чтобы оно попало в их офис до полудня следующего дня. В это время они разбирали свои счета, письмо было вскрыто и принесено их взволнованной секретаршей, и Аллен поднял его на смех. Однако, когда пробило одиннадцать — час, указанный в угрозе — Аллен встал и прошёл за спины трёх партнёров, склонившихся над счетами. Выстрелив три раза, он послал пули партнёрам в затылки, а выстрелив ещё раз — влепил пулю в противоположную стену. Аллен отскочил к стене, убирая пистолет в карман, и когда все остальные, кто услышал шум, вбежали в комнату, они обнаружили охваченного ужасом босса стоящего у пробитой пулями стены. На столе лежало письмо с требованиями, и никто ни на мгновение не усомнился, что Невидимый Повелитель выполнил свою угрозу и убил троих партнёров, но был вынужден бежать, прежде чем он смог убить четвёртого или схватить какие-либо ценные бумаги со стола.

Три преступления

— Таким образом, были совершены три преступления, в которые каждая душа в городе безоговорочно верила, что их совершил Невидимый Повелитель! Ибо навязчивая идея о его присутствии распространилась так, что все верили, что он бродит по округе, и ни на Харкнесса, ни на Тейлора, ни на Аллена не пало ни малейшего подозрения, потому что при обычном ходе вещей они никогда бы не совершили преступлений, в которых их так быстро и неотвратимо обвинили бы. Обычный ход событий был изменён, и все трое рассчитывали, и верно рассчитывали, на одержимость Невидимым Повелителем, отводящую все подозрения от них самих в сторону невидимого преступника. Так получилось, что я приказал провести обычное рутинное расследование в отношении Харкнесса по первому преступлению, хотя ни на минуту не верил в его виновность, настолько сильна была моя собственная вера в Невидимого Повелителя. Но именно эта рутина в конце концов разрушила весь великий замысел.

— Однако, как бы то ни было, Грэнтэм сделал свой третий большой шаг, весь Нью-Йорк был в панике из-за преступлений, которые, по мнению большинства, совершил Невидимый Повелитель. И самому Грэнтэму не нужно было заниматься ни одним из этих преступлений! Ему оставалось только сидеть сложа руки, зная, что такова человеческая природа, и преступление за преступлением будут совершать те, кто обвинит в этом Невидимого Повелителя, и что эти преступления с такой же уверенностью будут вызывать всё больший и больший ужас перед именем Невидимого Повелителя! Если бы это были не Харкнесс, Тейлор и Аллен, это были бы другие!

— Таким образом, страх перед Невидимым Повелителем, как и предвидел Грэнтэм, сотрясал весь город, а именно этого и ждал злодей. Он немедленно отправил письмо с требованием выплаты пяти миллионов долларов в качестве платы за, то чтобы Невидимый Повелитель покинул город. Это был чистейший, колоссальный блеф, и он удался! Поскольку жители Нью-Йорка обезумели от страха перед Невидимым Повелителем, и их обычная жизнь погрузилась в хаос из-за этого страха, деньги были быстро собраны городскими лидерами, которые теряли гораздо больше в этой панической буре. Кингстону было поручено положить деньги в указанное место, и поскольку письмо в насмешливой форме провоцировало полицию на поимку Невидимого Повелителя, Грэнтэм смог предложить схему, с помощью которой его можно было бы схватить, используя в качестве сигнализации электрический звонок.

— Эта схема, конечно, была разработана только для того, чтобы Грэнтэм мог сопровождать Кингстона, когда тот будет размещать деньги. Ибо Грэнтэм, прежде чем написать письмо с указанием места, куда должны быть помещены деньги, побывал на этом месте и устроил хитроумный тайник рядом с валуном — нишу в земле, прикрытую замаскированным люком. Он и Кингстон пришли на место, поставили стальной ящик на валун, предварительно натянув вокруг проволоку, а затем стали ждать, без сомнения, с пистолетами наголо, в то время как мы все сидели вокруг них, образовав оцепление.

— Затем, когда Грэнтэм счёл ожидание достаточно долгим, он сам включил звонок, замкнув контакт на батарейках, и поскольку Кингстон, естественно, вскрикнул от изумления, он вскрикнул вместе с ним, затем издал восклицание притворно низким голосом и в тот же момент застрелил Кингстона и послал ещё одну пулю себе в левое плечо — последний штрих правдоподобия, необходимый, чтобы отвести от него малейшие подозрения. Схватить ящик, спрятать его в нишу рядом с собой, всё подготовить, захлопнуть замаскированную дверцу и затем присесть на корточки рядом с Кингстоном было делом одного мгновения. Никто из нас ни на секунду не усомнился в его рассказе о том, что Невидимый Повелитель застрелил Кингстона и ранил его самого, а затем скрылся с деньгами. Мы вернулись в город, полагая, что всё закончилось.

По следу

— Но когда я вернулся в штаб, то обнаружил, что меня ждёт отчёт человека, которому я поручил ту самую рутинную работу по проверке молодого Харкнесса. В отчёте говорилось, что Харкнесс — юноша, не имеющий никаких доходов, кроме жалованья, а также утверждалось, что за последние несколько недель он потерял почти пятьдесят тысяч долларов через некоего брокера по акциям. Я был поражён. Откуда у него эти деньги? Я вспомнил, что это была почти точно такая же сумма, в краже которой из банка был обвинён Невидимый Повелитель, и впервые заподозрил Харкнесса.

— Я приказал немедленно доставить его в штаб, и не прошло и пятнадцати минут, как он признался, что увидел возможность скрыть свою растрату, обвинив в краже Невидимого Повелителя. Я не знал, что и думать. Могло ли быть так, что другие преступления были такими же по своей природе? Я приказал немедленно арестовать Тейлора и Аллена. Тейлор был обнаружен в момент отплытия в Европу, он подал в отставку якобы из-за расшатанных нервов. Его дело оказалось сложнее, чем у Харкнесса, но час допроса заставил его признать, что он тоже свалил вину за кражу денег и убийство Барсоффа на Невидимого Повелителя и решился на преступление только потому, что увидел шанс совершить его так, чтобы не вызвать никаких подозрений. Я не думаю, что он когда-либо признался бы во всём, если бы мы не нашли большую часть денег, о которых шла речь, у него на руках.

— Аллен же растерялся после наше первого вопроса и чистосердечно признался, что его безумная ненависть к трём своим партнёрам заставила его спланировать их убийство, которое все сочли бы делом рук Невидимого Повелителя. Забавно было также то, что каждый из троих верил, что два других преступления на самом деле были делом рук Невидимого Повелителя!

— Я был поражён и ошеломлён. Если Невидимый Повелитель не совершал этих преступлений, то его требование пяти миллионов было просто гигантским блефом. Существовал ли тогда вообще какой-либо Невидимый Повелитель? Была ли вообще, впервые мелькнула у меня мысль, такая сила невидимости, которую, как утверждал Грэнтэм, он открыл? Я проанализировал все факты и пришёл к выводу, что единственным реальным доказательством невидимости была демонстрация, которую провёл Грэнтэм. Я собрал все книги по оптике, которые смог найти, пытаясь выяснить, можно ли подделать подобную демонстрацию, и вскоре узнал о кристаллах турмалина и их замечательных свойствах. Всё это в точности соответствовало описанной мне демонстрации. После той первой демонстрации Грэнтэм не проводил никаких показов, и нам не приходило в голову просить его о них, настолько непоколебимой была наша вера в его слово и в существование Невидимого Повелителя.

— Я быстро навёл кое-какие справки, и мне всё стало ясно. Никакой невидимости и никакого Невидимого Повелителя не существовало. Грэнтэм спланировал грандиозный блеф, который должен был выжать из города пять миллионов, выстроил его на трюке с той первой демонстрацией и на косвенных доказательствах, которые ему удалось собрать в поддержку этой затеи, использовал преступления, которые неизбежно стали результатом веры города в Невидимого Повелителя, чтобы сделать эту веру ещё сильнее. Я выехал на то место, где мы были прошлой ночью, и потребовалось всего несколько минут поисков, чтобы найти потайную нишу рядом с камнем, где всё ещё лежали деньги.

— Несомненно, Грэнтэм намеревался забрать их позже, и, несомненно, он отказался бы когда-либо сообщать какую-либо информацию или демонстрировать свой метод невидимости, заявив, что не хочет рисковать, породив ещё одного невидимого преступника. Грея никогда бы не нашли, и тогда все считали бы невидимым преступником именно его. Грэнтэм почти победил, и победил бы, если бы один мой рутинный и неразумный шаг не подвёл его. Однако он, должно быть, также знал, что всегда есть шанс проиграть, потому что, когда я вышел сегодня утром, сказав ему по телефону, чтобы он ждал здесь кое-какой новой информации, которую я принесу, у него уже был с собой цианид. А всё остальное… вы видели, как он выбрал свой единственный выход.

Когда Уэйд закончил Картон и Эллсворт зачарованно смотрели на него через залитую солнцем лабораторию. Наконец Картон обрёл дар речи:

— И мы никогда не догадывались… нам и в голову не приходило, что Невидимого Повелителя никогда не существовало!

Уэйд задумчиво посмотрел в окно:

— Разве я сказал, что его не было? Думаю я всё-таки ошибался… думаю, что Невидимый Повелитель был, и его рука тяжело легла на Нью-Йорк в последние дни. Страх! Страх, который Грэнтэм напустил на город ради своих собственных целей, страх, который преследовал его и днём и ночью был его невидимым господином! Это был настоящий Невидимый Повелитель!

Конец