Невинность в жертву

Глава 7

Полутьму наполняет хриплое ржание, я догадываюсь, что это опасное существо – просто конь. Молодой, шикарный жеребец. Мускулистый, натренированный. Черный как сажа, с длинной и шелковистой гривой. Он бурно фырчит, топчет цветы, бьёт копытами землю в шаге от меня. Красавец! Сильно возбужден и кажется только что носился по всему саду галопом.

– Тш-ш, – пытаюсь его утешить, махнув руками. – Ну, привет, красавец, ты как здесь оказался? Сбежал из загона?

Услышав мой, голос конь замер, сильно фырча. Его ноздри раздуваются, а ветер колышет прекрасную гриву. Удивительное зрелище. Конь элитной породы, наверно стоит целое состояние. Я таких красавцев даже на картинках не видела.

– Мустанг! Ко мне! Ах, вот ты где, чертов дьявол!

Из кустов вылетает высокая, худощавая тень мужчины. Незнакомец меня замечает, лежащую на земле.

– Извините леди, этот конь вас напугал? – молодой парень в темно-сером комбинезоне заботливо подает мне руку, помогая подняться на ноги.

Он даже помогает мне отряхнуть платье. После, быстро хватает коня за загривок и набрасывает на его жилистую шею лассо.

– Простите за этот инцидент, я, как обычно не уследил за буйной тварью.

– Не надо так, какая же это тварь? Самое красивое существо на свете, – я подмигиваю жеребцу, а он словно мне в ответ подмигивает.

– Прошу, не говорите хозяину об этом инциденте. Вы не пострадали?

– Я в порядке. Ничего не скажу, обещаю.

Конюх с благодарностью кивает.

– Это самый дорогой конь господина Айдарова, но он сущий бес! Постоянно сбегает из загона и устраивает хаос.

– Дикий?

Не дождавшись ответа, шагаю к животному.

– Осторожно, леди, – парень строго предупреждает. – Да, он диковат. Никого к себе не подпускает, он может вас ударить и ранить. Не подходите, не трогайте животину!

– Все в порядке.

Я уверенно делаю еще один шаг вперед и кладу ладонь на морду черногривого красавца. Жмусь к могучей, бурно вздымающейся груди плечом и обнимаю коня без капли страха.

Конюх рот от удивления открывает, когда видит, что Мустанг прикрывает свои демонические глазищи с длинными ресницами, ответно прижимается ко мне, словно обнимает, положив огромную морду на плечо, и дает себя погладить, приласкать.

Я в восторге! Никогда не видела создания краше его….

“Краше Мустанга может быть только Айдаров!” – проносится где-то вдалеке мыслей.

Черт, мне нельзя думать о муже своей сестры, это плохо. А я думаю о нем без конца, почему-то.

– Ничего себе! А вы ему понравились, – довольно лыбится парень. – Я удивлен. У вас душа, значит, хорошая, и сердце доброе, животные тянутся к таким людям.

Парнишка меня засмущал.

Я вспомнила про Мухтарчика.

Возможно, парень прав. Мухтар от меня ни на шаг не отходил и был предан до смерти…

– Идем, Мустанг, хватит приставать к даме.

Я нехотя отрываюсь от коня. Обнимать его приятно. У него шелковистая кожа и грива. От него веет приятным теплом и нескончаемой мощью.

– Меня зовут Степан, если что, – молодой человек мило улыбается. – Хорошего вечера.

– И вам.

Стянув лассо на шее жеребца, попрощавшись, уводит его в темноту.

Поправив прическу, расправив складки на платье, я возвращаюсь обратно к гостям.

– Где ты пропала? – теперь мать ругает меня из-за того, что я что-то важное пропустила, хотя сама же приказала исчезнуть.

– Гуляла по саду, как ты и приказала, – сердито отвечаю.

– Ладно, иди торт попробуй, только что разрезали, – огласив это она удаляется, направляясь к своим друзьям.

Настроение упало.

Как-то пусто на душе стало…

Пока я еще не понимаю из-за чего, не могу разобраться.

Вечером стало прохладно, поэтому гости вернулись в особняк – чаепитие сейчас происходило там.

Заняв свободное место в незаметном уголке, я только собираюсь вонзить вилку в аппетитный десерт, как вдруг чья-то ладонь ложится мне на плечо. Холодная и дрожащая ладонь…

– Сестра, можно тебя на м-минутку?

Бросив вилку с тоской, оборачиваюсь. Вижу Элю. Сестра выглядит взвинченной, а её голос дрожит. И сама она так лихо трясется, будто у нее лихорадка.

– В чем дело? Тебе плохо?

– Идем. Отойдем.

Обняв меня за талию, она ведёт меня подальше от банкетных столов и толпы веселящихся аристократов. Мы останавливаемся в закутке, возле большого панорамного окна. Здесь никого нет. Тихо и спокойно. Как вдруг, Эля накрывает лицо ладонями и начинает реветь навзрыд.

– Боже мой, милая, ну ты чего?

Быстро её обнимаю и сую в руки платок, который достаю из клатча.

– Перестань, у тебя тушь потечет. Весь макияж испортишь слезками своими.

Не помогает.

– Я… я не знаю, что делать. Я… – пытается она выдавить из себя.

– Ну же, говори, – беру платок, сама начинаю вытирать слёзы на её измученном болью лице. – Я… больше не девственница.

Застываю в ступоре.

Стоп.

Что она такое мелет?

– Прошу, скажи, что ты шутишь! Как же так?! Я ведь тебя предупреждала.

– Прости, прости, прости, пожалуйста, мы сорвались. Слава в оно ко мне влез, и мы сорвались… Я еще тогда не знала, что невеста должна быть невинной.

Боже!

Вспоминаю тот день.

Черт побери!

Значит догадки меня не обманули.

А то пятно кровавое на постели?

Явно были не месячные.

– То есть, ты даже не поняла, зачем нас мать к гинекологу перед свадьбой водила? – грозно рычу я.

Она кусает губы.

– Я думала, это обычный осмотр.

– Дурочка, ты опять врешь!

– Ну прости, я сорвалась, мы не смогли сдержать страсть! У нас все слишком серьезно.

– Серьёзно будет сейчас всё у нас, если твой муж разозлиться! Ты хоть понимаешь, как сильно ты нас всех подставила?! Это дорогущее платье, этот банкет на миллионы… Это все он ради тебя сделал! А ты… обманула такого щедрого человека.

– Я не хотела… – виновато хнычет Эля, сутулясь.

Я делаю несколько глубоких, успокоительных выдохов.

– Надо рассказать маме, пошли. Айдаров узнает, когда вы ляжете в кровать, и он оторвет нам головы. Каждой. В порядке очереди.

Беру её за руку и веду обратно в торжественный зал.

Мы находим маму в компании Графа Орлова. Она что-то радостно щебечет ему на ухо, потягивая из бокала шампанское.

– Простите, что помешали… Мама, можно тебя на секунду.

Мама величественно выплывает из-за стола.

– О, мои любимые крошки, – приобняв нас за плечи, радостно смеется.

У мамы прекрасное настроение, а это редкость.

Так не хочется жать на курок… Сейчас бабахнет.

– Идем, надо поговорить.

Мы отводим ее подальше – выходим в сад, где тишина и никого из гостей нет.

– Ну, я вас слушаю, – улыбается до самых ушей.

Жаль, сейчас эта милая улыбка превратится в оскал дракона.

– Мама, – говорить буду я. Сестра вся трясется. – Дело в том, что… Эля больше не девственница. Она… переспала с нашим водителем.

Лицо мамы наливается ядом.

– Чего? Это шутка? Сегодня не первое апреля!

– Это п-правда… – всхлипывает Эля. – Прости, что т-так вышло.

– Твою ж мать…

По ушам словно кто-то битой бьет.

Давно не слышала, чтобы мать ругалась.

– Грязная потаскуха! – мать отвешивает сестре пощечину. – Ты больше не девственница! Господин Айдаров тебя замуж не возьмет! Условие было – невеста невинна.

– Прости… Так получилось. Я в другого влюбилась.

– Мы ведь разорены. Одной ногой все в могиле! Они придут за нами…

– Что теперь делать?

– Рустам Айдаров был нашим единственным шансом. И мы его не упустим! Мия, – мать грозно обращается ко мне. – Переодевайся!

– Что? – я шокирована.

– Живо надела платье сестры! Пойдешь в спальню к господину Айдарову после свадьбы и притворишься своей сестрой.

О, Боги…

Я слишком сильно радовалась, что Айдаров выбрал в жёны сестру, а не меня. Смеется тот, кто смеется последним.

– Когда вечер подойдет к концу, вы поменяетесь местами. А сейчас возвращайтесь в зал и делайте вид, что вам весело. Особенно тебе, Эльвира.

– Ай!

Сестра всхлипывает, когда мать с силой наступает ей каблуком на ногу.

– Дрянь такая. Если у нас ничего не выйдет, я тебя на органы сдам или в рабство, раз Рустам, видите ли, тебе так противень. Раз ты у нас любишь трахаться со всяким быдлом, то швалью станешь в дешёвом борделе. И попадешь в свою стихию, позорище семьи!

– Не говори так, мама.

– Замолкни! Да ты просто шлюха дешевая, раз с водителем так тупо перепихнулась… И ради чего? Ради бесплатного сифилиса? Вы хоть предохранялись? Или завтра мы узнаем, что ты залетела от нищеброда?

У сестры опять начинается истерика.

Накрыв лицо ладонями, она давит в себе всхлипы.

– Я прошу тебя, – мне приходится вмешаться, но меня никто не слушает.

Рыкнув мать быстрым шагом семенит в дом, хватает бокал с подноса у официанта и залпом его осушает. Затем в ход идёт второй бокал, с которым она делает тоже самое.

Я обнимаю сестру и шепчу ей на ухо успокоительные речи.

– Ну все, успокойся, нам пора возвращаться. Веди себя естественно. Я всё улажу, я помогу тебе. Всё будет хорошо. Он не оторвет нам головы… Не плачь! Мать просто пьяна.

Кивнув, немного успокоившись, Эля тоже возвращается в зал.

Опустив ресницы, я настраиваюсь на важную миссию, шепчу в уме:

“Так, спокойно, Мия, только спокойно”.

Сжимаю кулаки, так сильно, что ногти ладони пронзают.

Все обойдется… Все будет хорошо.

Надо просто взять и смириться.

Заранее настроится на страшную участь.

Вот это поворот конечно…

Вечер подходит к концу, уже даже отгремел праздничный салют. Гости начали разъезжаться по домам, но мы с мамой должны были остаться в поместье Айдарова еще на несколько недель, чтобы поддержать сестру и насладиться здешними красотами.

Рустам в компании мужчин уединяется ненадолго в комнате для азартных игр, чтобы поиграть в покер. Это наш шанс.

– Пора. Сейчас самое лучшее время, чтобы подменить невесту.

Мать хватает нас за руки и обеих тащит в уборную.

– Снимайте все тряпки. Все до единой. И переодевайтесь!

Мы быстро скидываем платья, мама помогает мне надеть свадебное платье и затягивает корсет. Очень туго тянет. Невозможно дышать. Сразу видно, она в гневе. Затягивает веревочки от души.

Мы готовы. Замираем перед ней, встав в шеренгу. Мама тщательно нас осматривает, хмуря брови. Делает шаг вперед и распускает мои волосы, вынимая из причёски все шпильки. Затем, губы подкрашивает такой же помадой, какая была у Эли.

– Так, вроде порядок. Вас и правда трудно отличить. Сами знаете, что даже родная мать вас, порой, путает.

Синхронно киваем.

– Да, чуть не забыла. Эля – кольцо.

Сестра вытягивает вперёд руку, мать снимает с безымянного пальца золотое обручальное кольцо, украшенное крупным бриллиантом, надевает его мне на руку.

– Ладно, выходим.

Мы покидаем уборную, направляясь в холл, приближаясь к шикарной витиеватой лестнице, застеленной красным ковром.

– Пошла, Мия, – толчок в спину. – Действуй.

Я на ватных ногах поднимаюсь по лестнице, ведущей в спальню Айдарова.

– Самая дальняя дверь в конце коридора. Смотри не облажайся! Сделай так всё, чтобы ему понравилось. Если он тебя разоблачит, я тебя придушу, доченька.

Хочется плакать, но я стойко держусь.

Я должна…

Должна. Должна. Должна.

На мне лежит большая ответственность.

Но ноги едва шагают.

Я постоянно наступаю на юбки платья и спотыкаюсь.

Подняв их повыше, кое-как добираюсь до спальни.

Отворив дверь, вхожу.

Меня встречает полумрак и огромная постель, застеленная белым шелковым бельём, усыпанная лепестками роз.

Вздохнув, я сжимаю руки в кулаки, подбадривая себя:

– Ты сильная, ты справишься. Он уже идет…

Позади слышатся тяжелые, важные шаги.

Я отступаю назад, почти в угол забиваюсь.

Дверь с грохотом распахивается и в спальню входит ОН.

Грозный. Властный. Опасный.

Порочный дьявол.

Обладающий неземной, дьявольской красотой.