Нэй: мой любимый Прародитель (СИ)

Глава 86. Неожиданный спаситель…

Нэй

Лысая чешуйчатая голова с маленькими красными глазами, двумя дырами вместо носа и безгубым широким ртом, из которого выглядывали острые зубы, определенно не могла принадлежать разумному существу. Но каким-то неведомым образом принадлежала.

Я рассматривал массивное мускулистое тело, затянутое в зеленовато-коричневый комбинезон, с большой долей отвращения, чувствуя своими обостренными органами ментального восприятия всю извращенную и какую-то поломанную суть этого саалонца перед собой. Как будто в прошлом с ними что-то было иначе…

Но нечеловеческие черты рептилоида невольно заставили вновь и вновь видеть перед глазами облик истерзанного Риана, и ненависть, застилающая разум, захотела уже вырваться наружу.

Однако саалонец не видел меня.

Он самодовольно скалился, предаваясь каким-то своим размышлениям, пока остальные его соотечественники усердно ковырялись в полуразрушенном, посеревшем от времени оборудовании вдоль стен.

Я оторвал взгляд от врага и начал рассматривать комнату, в которой очутился.

Точно! Это же Центр Управления лабораторией. МОЙ собственный!!!

Перед глазами вспыхнули яркие эпизоды, как я проводил здесь десятки лет по двадцать часов в сутки в тщетной попытке создать более совершенное лекарство от тьмы…

Потом, когда Сальян подрос, он часто крутился рядом, стараясь не доставлять мне неудобств, но незримо изучая все, что я делал.

От вида родного для себя места, кишащего отвратительными чужаками, мои эмоции буквально вышли из-под контроля.

Рука взметнулась, порываясь сомкнуть пальцы на горле чешуйчатой твари, но… ожидаемо прошла сквозь него, не причинив никакого вреда. Правда, голова его дернулась, а сам он на мгновение замер, словно к чему-то прислушиваясь.

Потом тряхнул этой самой головой, размял до хруста толстые пальцы с длинными когтями на них и развернулся к группе себе подобных.

Зашелестел незнакомый говор, но удивительным образом я сумел вычленить из этой шипящей речи несколько знакомых сочетаний.

— …скорее… пленник должен сказать… разрежем на куски…

Меня пронзило не только содержание речи (ведь саалонец, очевидно, говорил о том, что они собирались делать с Рианом), но и возникшее вдруг невероятное предположение. А может, не предположение, а вернувшееся отчетливое знание о том, кто является предками этих мерзких созданий.

Их речь…

Мать одного их моих братьев происходила из рода Гоффер. Она назвала своего сына Саал, что означает «несмирившийся». Он таким и вырос — мой брат — дерзким, своевольным, хитрым и определенно агрессивным ко всему тому, что ему по каким-то причинам не нравилось.

Это было, безусловно, влияние его матери. Эта женщина ненавидела… императора, ведь он взял ее силой, долго и мучительно приручал, хотя так и не достиг успеха в этом, потом она ему наскучила, и он оставил ей жизнь только ради того, чтобы наслаждаться ее «укусами» ничего не значащей мести. Именно ради мести императору она бунтарски назвала его сына Саалом. Именно из-за своей ненависти она воспитывала его в таком жутком противлении против собственной семьи. А потом, когда пришла тьма, он стал одним из первых, кто добровольно принял паразита в свое тело.

Ненавидеть отца он не перестал. Он открыто гордился своей связью с родственниками матери, живущими в далекой системе Белого Лебедя, в совершенстве знал их язык и мечтал однажды свергнуть жестокого папашу. А отец лишь посмеивался. Вот таких детей — озлобленных, воинственных и агрессивных — он любил больше всего. А меня, выбивающегося из этого образа по всем параметрам, люто ненавидел…

Так вот, в речи стоящего передо мной саалонца я услышал говор жителей звездной системы Белого Лебедя, то есть родственников своего брата Саала. А его имя прямее некуда указывало на их связь с ним…

Значит… они его потомки???

Какой ужас!

Но отчего такие безобразные мутации??? Как прекрасный лицом и телом Саал мог превратиться вот в ЭТО????

Но ответ пришел быстро: тьма! Что могла породить паразитирующая космическая тварь, как не извращение и уродство???

Потрясение было настолько огромным, что я даже замер на несколько мгновений, но, когда саалонцы дружненько заржали, предвкушая, наверное, последующие муки Риана, я быстро собрался с мыслями и напряженно сжал кулаки.

Быстро оглянулся. Зачем им понадобилась моя лаборатория? Чего они добиваются от Риана???

Мысленно сконцентрировавшись, я вихрем пронесся по помещению, пытаясь пройти сквозь все сохранившиеся приборы и испытывая их состояние.

Камера для заморозки была испорчена, тонкочувствительная печь, используемая мною для разогрева и выпаривания веществ, тоже не работала. А вот система защиты всего помещения не пострадала почти никак, и это было плохой новостью: значит, добраться телепортацией сюда я действительно не смог бы.

Что же делать???

А особенно я запаниковал, когда тот самый саалонец, которого я разглядывал, будучи, похоже, здесь главным, развернулся, и уверенным шагом направился в сторону одного из дверных проходов. А что, если он пошел мучить Риана??? О нет! Я могу не успеть!!!

Рептилоид нырнул в слишком низкий для его туши дверной проем и грузно затопал огромными сапогами, я же буквально завопил от чувства собственного бессилия и мысленно рванул за ним.

Саалонец шел недолго и действительно быстро оказался в полутемной холодной комнате с прикованным к потрескавшейся стене пленником.

Риан при появлении врага вздрогнул и поднял на него измученный синий взгляд. На мгновение в этих беззащитных глазах промелькнул страх, но почти сразу же пришло полное безразличие или даже покорность своей судьбе, которая вызвала у меня очередной всплеск жуткого гнева и отчаяния.

— Ну что, заморыш, готов говорить??? — шипяще протянул саалонец на ломаном зоннёнском, коверкая до отвращения певучие звуки этого красивого языка. Я невольно вспомнил Саала. Он тоже вот так словами разбрасывался, словно ядом плевался. Не любил он предтечский всеобщий, ох не любил!

— Мне нечего вам сказать, — произнес Риан приглушенно. — Я не тот, кем вы меня считаете…

От звуков его охрипшего, преисполненного скрытой боли голоса мое сердце дернулось в спазме.

Что же делать???

— Ах ты ничтожество! — взревел рептилоид и, ринувшись на Риана, влепил ему такую сильную пощечину, что голова принца дёрнулась, едва не слетев с шеи, а губа оказалась настолько сильно разбита, что кровь хлынула по подбородку и потекла на его одежду просто струей. В попытке вдохнуть он открыл рот и выплюнул на пол несколько сломанных зубов.

С выдохом Риан застонал, а я просто проклял тот день, когда придал этому месту мощное силоподавляющее свойство: именно из-за той злосчастной блокировки Риан не мог использовать никакие свои способности, а физически противостоять грубой силе и размерам саалонца было для него невозможно.

Я шокировано взирал на своего друга несколько мгновений, а потом просто не выдержал.

С воплем, который умудрился прорваться даже сквозь все мыслимые барьеры (судя по резво обернувшемуся ко мне рептилоиду) я бездумно бросился вперед и… прошел сквозь тело саалонца, замерев в нем, словно в скафандре.

Моя ярость была столь велика, что из меня вылилась нешуточная энергия, которая моментально затопила тело рептилоида, немыслимым образом подчиняя его мне.

Я сперва не поверил в то, что произошло. Мое зрение переключилось на глаза саалонца, а его тело замерло в неестественной позе. Вокруг разлились его эмоции — испуга, ужаса, непонимания. Похоже, он понял, что кто-то только что вошел в его тело и… подчинил его себе.

Мне было ужасно некомфортно. Я словно в вонючее болото попал.

Контроль над этим существом осуществлялся с трудом, ведь находиться внутри его эфирной составляющей было гадливо. Но это неожиданное происшествие вдруг открыло передо мной немалые перспективы.

Первым делом я попытался сделать несколько шагов вперед. Это оказалось непросто: саалонец… сопротивлялся. Но я поднажал, и ментальное облако существа озарилось самой настоящей вспышкой отчаяния.

А быстро он сдался! Вот и вся твоя сила, мутант-переросток! За злобным нравом и горой мышц обитало просто трусливое создание, не способное продержаться против противника и пары минут.

Я злорадно ухмыльнулся.

А вот теперь пора порезвиться по-настоящему!

Первым делом грубые лапищи разорвали цепи и освободили Риана. Тот начал заваливаться на пол, но я успел подхватить принца и немного неуклюже пристроил его в корявых лапах саалонца.

Казалось, Риан вообще ничего не весит. Он застыл в моих руках, как нежная девица, и с ужасом уставился на радостно скалящуюся зубастую морду. Почти мою.

Наверное, он решил, что ему пришел оглушительный конец, поэтому не выдержал «моего» радостного взгляда и мучительно закрыл свои бездонные синие глаза.

— Не… бойся… аримми… — прокряхтел я саалонским ртом, с трудом вычленяя звуки из этой грубой рептилоидной глотки. — Больше тебя… никто не тронет…

Когда глаза Риана снова распахнулись, я прочитал в нем не просто изумление. Он был шокирован до глубины души. До икоты, которая вдруг начала сотрясать его тело. Но когда он застонал и прошептал: «Наверное… уже начались галлюцинации», я понял, что доказать свою причастность к этому чешуйчатому борову будет не так уж легко…