Ничего личного!

Глава 1. Виктория.

Бывают события, в мировом плане совершенно незначительные, но для отдельных людей и их жизни по силе воздействия и последствиям похожие на извержение вулкана, землетрясение или сель. Обычно ничто в такие дни не предвещает, как они могут закончиться. Мирно светит солнце, все заняты мелкими будничными делами, но на горизонте уже появилось облачко, и первые капли забарабанили по пыльной земле, и вот уже мощным ливнем смыт дом и сад, и только плавающие на воде щепки, листья и лепестки цветов свидетельствуют о том, что здесь протекала чья-то жизнь, но и их уносит в море…

Май в этом году выдался неожиданно теплым. Весенний ветерок поигрывал полосками жалюзи. В офисе уже было пусто. Наш компьютерный гений Игорь называет этот день недели уважительно: «Великий день – тяпница!». Вот все и разошлись сегодня пораньше. Начинается дачный сезон, все на выходные стремятся вырваться на природу.

Мне это не грозит: мой муж, а по совместительству и начальник Юзик Голембиевский терпеть не может природу в ее первозданном виде. Ему мешают комары и муравьи, а песок, в отличие от любимого дивана, кажется жестким, солнце слепит глаза, за шиворот падают сосновые иголки. Кроме того, мне просто трудно представить его вне дома иначе, чем в офисном костюме. Я мысленно улыбнулась, вообразив его в шортах, с лейкой в руках! Более нелепую картину трудно придумать.

Я задержалась позже всех, потому что сегодня – мой последний рабочий день перед отпуском, нужно доделать миллион всяких мелких дел. Кроме того, так уж сложилось, что в нашей конторе весь учет и всю документацию, в том числе и по согласованию перепланировок, веду я. Правда, ее не очень много: в «Голем-студио», кроме Юзика и меня, постоянно работают еще два дизайнера интерьеров Олег Салтынский и Саша Алексеев, сетевой администратор Игорь Гедда, две сметчицы Света и Юля, и секретарь мужа Ольга Костромеева, – всего восемь человек.

Три года назад после окончания института, по рекомендации моего декана, меня взяли на работу в фирму. По диплому моя специальность – художник по росписи тканей, вроде и не совсем по профилю нашего заведения, но работа моя мне нравится, и ребята здесь просто замечательные. Олег и Саша стали вовсю ухаживать за мной, мне было ужасно лестно внимание со стороны взрослых, состоявшихся мужчин. Кроме всего прочего, Юзик как-то сразу окружил меня таким вниманием, он был так остроумен и насмешлив, так изящно и стильно одевался, что я поступилась основным правилом работающей женщины насчет того, чтобы не заводить романов на работе.

Он познакомил меня с двумя очень близкими друзьями. Оба занимались бизнесом, и офисы их располагались в нашем здании. Тимур Гараев, здоровенный красивый парень с мужественным лицом, предмет воздыхания всех наших офисных девиц, руководил строительной фирмой, с которой мы тесно сотрудничали при воплощении наших дизайнерских идей в жизнь, а Саша Задорожный, жизнерадостный любвеобильный блондин, занимался транспортными перевозками.

В общем, через три месяца после моего водворения в офис Юзик сделал мне предложение, и я согласилась. Свадьбу справили в ресторане гостиницы «Балчуг», все прошло замечательно. Кроме наших сотрудников, присутствовали его мама, несколько еще институтских друзей Юзика и две мои школьные подруги. На два дня прилетели родители из Лондона, папа уже пять лет живет и работает там, занимается своей любимой теплотехникой и термодинамикой, а мама работает реставратором в небольшом музее. Жених им понравился, и меня с радостью благословили.

Не скажу, что наша семейная жизнь оказалась безоблачной. Несмотря на разницу в возрасте, все бытовые заботы мне пришлось взять на себя. Я быстро поняла, что в деловой жизни Юзик так же беспомощен, как в быту, и занялась нашей бухгалтерией и отчетностью, которую он мне быстренько и с удовольствием передоверил. Я немедленно уволила бестолковую бухгалтершу, и пригласила к нам на работу родственницу моей институтской подруги, вместе мы навели порядок. Конечно, мне тоже хотелось заниматься любимой работой, но на нее все меньше оставалось времени. Кроме того, концепция дизайна, проводимая в жизнь столичного бомонда нашей студией, очень мало внимания уделяла текстилю и тканям. А мне ночами начали сниться удивительные интерьеры и материи, расшитые сказочной красоты золотыми цветами…

Зато могу сказать сразу, что со свекровью мне повезло. Агнесса Прокофьевна оказалась изящной, умной, насмешливой женщиной. Кроме того, у нас обнаружилась общая любовь к творчеству Пушкина. Она всю жизнь преподавала русскую словесность в университете, а в свое время там же, на кафедре, познакомилась с отцом Юзика, уже заслуженно известным пушкинистом, обладателем уникальных документов и коллекции редких вещиц той эпохи. К слову сказать, он в то время был женат, но ради Агнессы Прокофьевны оставил семью. Его дочь от первого брака какое-то время жила в их семье, но хороших отношений у нее с Юриной матерью не сложилось. Она вышла замуж за Тимура Гараева, но не ужилась и с ним. К тому времени, как в семье появилась я, Дагмара Голембиевская уже лет пять как жила во Львове, увезя туда дочь Тимура.

Собственно, этот отпуск я взяла, чтобы поехать с Агнессой Прокофьевной в Карловы Вары. Заботы о матери Юзик тоже передоверил мне, но я ее действительно полюбила, мне доставляет удовольствие общаться с ней. В последнее время она неважно себя чувствовала: то сердце, то давление беспокоит. Наконец, я уговорила ее показаться врачам, лечь на обследование в хорошую клинику и съездить на лечение в Чехию. А заодно мы решили с ней там отдохнуть, погулять по парку, выпить кофе со знаменитыми на весь мир рогаликами, покататься на канатной дороге. Я с удовольствием подумала о трех неделях отдыха, и даже зажмурилась от радостного предвкушения.

В неспешное течение моих мыслей ворвалось мелодичное звяканье колокольчика. На дисплее телефона, выуженного мной из сумки, появилось SMS-сообщение. Я всмотрелась и недоуменно пожала плечами. Текст сообщения был краток: «Спустись в приемную! Сюрприз!!!»

Значит, в здании я все еще не одна. Хотя, конечно, здесь всегда кто-то есть. Позже других задерживаются Сашины диспетчеры, часто за полночь остаются наши дизайнеры, им почему-то лучше работается по ночам. Но сегодня я точно видела, что все ушли.

Я спустилась по парадной лестнице в большой квадратный холл, уставленный тропическими растениями в кадках, куда выходили двери приемных всех наших руководителей. Здесь было пусто, и я подумала, было, что надо мной просто кто-то подшутил, но тут заметила, что дверь приемной моего мужа прикрыта не до конца.

Я потянула тяжелую дверь на себя, вошла в приемную, где обычно восседает Ольга Костромеева со своим потрясающим бюстом и не менее потрясающим декольте. Конечно, ее уже не было на месте. Я повернулась, чтобы уйти, но тут заметила в зеркальной двери офисного шкафа отражение кожаного дивана, стоявшего в кабинете мужа, и от того, что я увидела, вся кровь бросилась мне в лицо.

Мой муж и Ольга были так заняты собой, что не заметили меня. Я шагнула назад, перевела дух и постояла еще несколько секунд, приходя в себя. Потом подошла к столу, взяла листок бумаги и уже твердой рукой написала:

«Все очень неожиданно для меня. Но я рада, что так случилось. Не надо объясняться, лгать и изворачиваться. Извини, что задержалась написать записку, а не ушла сразу. Воспоминание о ваших страстных стонах здорово облегчит мне расставание с тобой. Прощай. Извинись перед Агнессой Прокофьевной за то, что я не смогу сопровождать ее в поездке. Позже, как устроюсь, я сообщу тебе о своем месте пребывания».

Сверху на записку я положила обручальное кольцо.

Я поднялась в свой кабинет, нашла пакет из какого-то фирменного магазина, покидала в него толстый ежедневник, расческу, лак для волос, пару прошлогодних детективов Устиновой, начатую упаковку «Олвейз» и запасные колготки, лежавшие обычно в нижнем ящике моего рабочего стола. Хорошо, что я подготовилась к отпуску: почистила ненужные файлы в компьютере, перебрала бумаги в папках. Поскольку возвращаться сюда я больше не собиралась, все это было очень кстати.

От двери я обвела свой бывший кабинет взглядом, прощаясь с ним. Прихватив пакет и свою сумку, я вышла в коридор, заперла кабинет за собой. Внизу, в холле, оставила связку ключей охраннику. Он не удивился, видимо, знал, что я собираюсь в отпуск, потому что пожелал мне счастливого пути и хорошего отдыха. Я помахала ему рукой и вышла на крыльцо.

Теплый весенний ветер подхватил мои волосы. Впереди меня ждала новая жизнь. Не знаю, как она сложится, буду ли я в ней счастлива, но то, что она будет другой, я не сомневалась.

Стоя на верхней ступеньке, я подняла лицо к солнцу и зажмурилась. Парень, сидящий за рулем припаркованного на другой стороне улицы джипа, опустил руку с мобильником и с интересом посмотрел на меня. Я решительно спустилась с крыльца и зашагала по улице.

Вчера утром Саша Задорожный (очень кстати, в свете сегодняшних событий!) отогнал мою «Шкоду» в ремонт. Так, ничего серьезного, просто, пока я в отпуске, он решил, что ее нужно посмотреть на стенде, а заодно и отрегулировать. Так что в новую жизнь придется ехать на такси или шагать пешком, это по выбору.

Я шагнула ближе к бровке тротуара, и взмахнула рукой, вылавливая из потока машин такси. Неожиданно очень мягко рядом притормозил серебристый «А8». Черт, так и есть! За рулем «Ауди» собственной персоной сидел Тимур Гараев.

Поскольку он уже видел, что я ищу такси, нелепо было отказываться. Я уселась на сиденье рядом с ним. Он весело глянул на мой пакет, спросил:

– К отпуску готовишься?

Я неопределенно кивнула, резонно рассудив, что его, как раз, в новое качество наших с мужем отношений посвящать не следует. Не то, чтобы он плохо ко мне относился, как раз наоборот. Правда, в последнее время мне показалось, что он меня избегает. Нет, не избегает, просто из наших отношений почему-то исчезла легкость. Если с Сашей Задорожным мы можем встретиться на лестнице и проболтать полчаса, или он приходит ко мне выпить кофе, объясняя свой визит словами: «Вика, я так за тобой соскучился!», то вообразить, что все это может проделать Тимур, я просто не могу.

Тимур – человек закрытый. Год назад умерла его мать, мы ездили на похороны в Петровское, это маленький дачный поселок рядом с соседним областным центром, где она жила все последние годы. После похорон и поминок мы вернулись в дом, я поднялась за своей сумкой в бывший кабинет отца, и, войдя, увидела Тимура сидящим в кресле. Он оперся о подлокотник старого кожаного кресла, прикрыв глаза рукой. Лучше всего было тихо уйти, но меня что-то словно толкнуло в спину. Я присела около него, положила голову щекой ему на колено. Прошло несколько минут, он положил руку мне на затылок и медленно и нежно погладил волосы… Я глянула ему в глаза и зажмурилась: то, что я увидела в них, было очень далеко от чувств, которые я испытывала в тот момент.

Он понял все сразу, чуть хриплым голосом сказал:

– Иди вниз, Вика. Я скоро буду.

С тех пор мы практически не оставались наедине. Ни я, ни он к этому не стремились.

Недавно я спускалась по лестнице, а он с Сашей Задорожным стоял внизу, с незажженной сигаретой во рту. Я заметалась, было, юбка у меня не так, чтобы очень длинная, но Саша широко улыбнулся и вместо приветствия сказал, с удовольствием рассматривая меня:

– Хорошо выглядишь.

Тимур только голову наклонил, но Саше пришлось дважды ему щелкнуть зажигалкой, пока он обратил на него внимание. Мне Тимур не сказал ни слова.

А, может быть, тогда мне просто показалось, и ничего особенного в его глазах не было? Нашей сметчице Свете, например, про всех приходящих в офис мужчин кажется, что они на нее запали. Во всяком случае, сегодня Тимур смотрел на меня совершенно обыкновенно.

Я опомнилась, что не сказала ему, куда мне надо ехать, только когда «Ауди» перестроился, чтобы свернуть к моему бывшему дому. Оставив охраннику всю связку ключей, вместе с квартирными, я теперь не могла бы, даже для вида, зайти домой, и быстро попросила Тимура:

– Ой, не сворачивай, пожалуйста, я забыла тебе сказать, мне нужно на вокзал. Хочу кое-что уточнить в справочной.

Он удивился:

– А по телефону нельзя?

Я посетовала на вечно занятый телефон справочной, и он кивнул мне.

К счастью, вокзал был совсем недалеко. Тимур припарковался, достал из бардачка сигареты и откинулся на спинку сидения. Похоже было на то, что никуда ехать он не собирается.

Я неуверенно спросила:

– Ты, что, не торопишься?

Он глянул на меня и кивнул на переполненные остановки.

– Ты же не собираешься добираться домой общественным транспортом? Я отвезу тебя домой и поеду в Петровское. Там меня особо никто не ждет, так что могу не спешить.

Черт, как же от него избавиться? Я вошла в здание вокзала, изучила расписание поездов. В принципе, мне было все равно, куда ехать, но дышать московским воздухом мне вдруг стало невмоготу. В зале было душно и шумно. К горлу подкатила тошнота, кожа стала влажной, и я вяло подумала, что сейчас грохнусь в обморок.

Неожиданно рядом появился Тимур, он вывел меня к машине, усадил на сиденье. Хмуро глянул на меня:

– Ты не хочешь рассказать мне, что все это значит?

Я помолчала. Вдруг из глаз потекли слезы, я еще пыталась их как-то прекратить, но потом это стало уже не важно. Тимур озадаченно посмотрел на меня, достал из бара пачку салфеток и протянул мне.

– Может, мне набрать Юзика? – осторожно спросил он, когда в моих всхлипываниях наступил какой-то перерыв.

Я умоляюще посмотрела на него:

– Тимур, дай мне слово, что ничего не расскажешь Юре о нашей встрече! – перевела дух, отвернулась от него и с ходу объявила: – Мы с ним расстались.

Тимур помолчал, потом спросил невыразительным голосом:

– Вы поссорились, что ли?

Я помолчала, потом подумала, что он представляет все не так, как это есть на самом деле, и думает, что это – просто мой каприз, или очередная ссора двух влюбленных, которым потом слаще любить друг друга.

Я закрыла глаза и рассказала ему все о том, что мне надоело заниматься домом и бухгалтерией, что мне надоело быть матерью, женой и домработницей одновременно, что сейчас я скучна самой себе, что я тоже хочу делать что-то большое и значительное, даже для чего-то рассказала о сказочных тканях, которые мне снятся. А потом, неожиданно для самой себя, сказала о том, что у Юзика банальный роман с секретаршей.

К моему изумлению, Тимур внимательно выслушал меня, не перебив ни разу.

Когда я замолчала, он положил тяжелые руки на руль и спросил:

– И это действительно все, почему ты хотела уехать?

Я озадаченно посмотрела на него:

– Тебе кажется, что этого мало?

Он повертел головой:

– Да нет, ты не сердись, но я просто представил себе, что ты могла, например, влюбиться в кого-нибудь, вот тогда это была бы катастрофа.

Я сердито нахмурилась:

– Если ты считаешь, что после всего, что я сегодня увидела, я должна вернуться домой, как ни в чем не бывало, поехать с Агнессой Прокофьевной в Карловы Вары, пить кофе с рогаликами…

Он перебил меня:

– Не знаю, при чем тут рогалики, видимо, они что-то для тебя значат, а вот объясниться с Юркой ты должна. Не знаю, что тебе наговорили про его романы, но это все могло быть давно, еще до тебя, я его сто лет знаю. Ну да, он не ангел, но ни в какие серьезные романы с его стороны я не верю. Возможно, одна из наших офисных барышень приняла обычные знаки внимания за нечто большее, а до тебя дошли слухи…

Я отвернулась и холодно сказала:

– Тимур! Ты – хороший друг, но я должна тебе сказать, что никто и ничего мне не рассказывал. Я сама сегодня застала их в кабинете Юры.

Он нахмурился:

– Ты хочешь сказать, что он с этой, как ее…

– Да, с Ольгой Костромеевой.

Он недоверчиво покосился на меня и уверенно сказал:

– Он просто чокнулся.

Я пожала плечами. Тимур посидел молча еще несколько секунд, потом завел машину и, круто вывернув руль, сердито тронулся с места.

Я испугалась.

– Тимур, куда мы едем? Надеюсь, ты не собираешься нас с Юрой мирить?

Не поворачиваясь ко мне, он сказал:

– Не дергайся. Я везу тебя в Петровское, поживешь там под присмотром тети Кати, маминой сестры. Она живет неподалеку от родительского дома, приглядывает там за всем в мое отсутствие.– Помолчав, он добавил: – Давай договоримся, что ты не будешь спешить с решениями. Если ты все-таки надумаешь уехать, я препятствовать тебе не буду, но хочу, чтобы ты все обдумала. Мама говорила, что с бедой надо переспать.

Я всхлипнула и испуганно спросила:

– С кем надо переспать?

Тимур сердито посмотрел на меня:

– С бедой. Пословица такая.

Мы ехали дальше в молчании. Меня начало знобить, Тимур достал с заднего сидения куртку и укрыл меня. Плавное движение автомобиля укачало меня, или это была реакция организма на все произошедшее сегодня, но только я уснула прямо в машине.