Нихилени

31

— Что ты имеешь ввиду? — спросила Сестра. Её брови удивлённо приподнялись. Красавица всегда была такой милой, когда изображала удивление. Ан даже залюбовалалась её лицом. Потом рыгнула. Да что же это такое!

— Сама видишь, что со мной происходит, — Ан вздохнула и заела отрыжку яблоком. Но мерзкий привкус на языке всё-равно остался. Или это из-за горящей курильницы? Ан вздохнула и решила, что пора. Кел отозвался на её приказ с запозданием. Связь между ними была слабой из-за расстояния, но Ан всё равно мельком увидела бетонную лестницу внутри башни, по которой поднимался зверь. — У меня всегда такая реакция. Если совсем уж что-то ядрёное, то начинает рвать. Дедуля это специально придумал, чтобы я потом смогла стать его охранником на пару с Келом и проверять еду. Он, по-моему, уже тогда что-то подозревал в отношении твоего папаши, и принял меры, чтобы не дать убрать себя по-тихому. Хотя, возможно, Дед придумал это, чтобы папа меня раньше срока какой-нибудь гадостью у дороги не накормил.

— Ты хочешь сказать, что я тебя… отравила?

— Ну да. Зачем? Только не отпирайся, а. Просто скажи, почему. Пожалуйста. За что? Что я тебе такого сделала, что ты так меня возненавидела? Что тогда, что теперь? Я ведь правда тебя любила.

Красавица помолчала. Она вздохнула и поправила локоны. Потом подняла лицо и без ужимок посмотрела в глаза сестре.

— Помнишь, папа вытащил тебя на встречу в парк?

— Как такое забыть. Ты пыталась загнать меня химерами!

— А ты — застрелить.

— Так, давай не будем меряться, кто больше виноват. Ты, вообще-то, только что меня убила. Так что я имею право узнать, почему.

— Папа назвал тебя дочкой.

Ан не поверила своим ушам.

—..и всё?

Красавица кивнула. Ан погладила себя по животу. Потом снова рыгнула.

— Бред какой-то. Из-за этого?

— Хочешь верь, а хочешь нет, он меня дочкой ни разу за всю жизнь не называл. Ни милой, ни солнышком, ни тыковкой, ни розочкой, ни котиком, ни лопушком, как этого придурка Кела. Вообще никак. Только “дочь”.

— Слушай, — Ан никак не могла подобрать слова. — Это же была не моя вина! Я никогда не пыталась перед ним выслужиться или отобрать у тебя!

— Знаю.

— Так какого чёрта? Я-то в чём виновата через столько лет?!

— Да, наверное, не виновата. Но всё же… знаешь, в определённый момент становится плевать. К тому же ты то жалела меня, то бегала за этим придурком Келом, как собачка.

— Ты… из-за этого?

— Нет. Но ты тоже дура. Если уж взялась делать доброе дело, то делай его до конца. Без “приходи завтра, а сегодня у меня потрахушки”.

— То есть, я сама виновата, что за то, что жалела тебя, ты решила меня убить?

Красавица пожала плечами, подумала, и кивнула.

— Да, вроде того. Ты всё верно поняла.

— Хорошо. Там в парке ты меня травила своими тварями, как зайца, потому что дядя мудак и назвал доченькой меня, а не тебя. Кстати, какого хрена ты играла в эту погоню? Управляла бы ими издали. Это же были гончие?

— Почти. Те были моей личной модификацией. Я думала, что им хватит сил нести всадника, но не учла, что в лесу на них кататься будет неудобно. И чего ты туда побежала?

— Пф… А куда мне бежать? Чёрт побери, всё полетело к чёрту из-за того, что этот старый хрыч попытался подмазаться ко мне слишком сладко! Хотя я могу и тебе выкатить счёт: послала бы его разок подальше, он бы резво заворковал, какая ты хорошая. А так, чего ему тебя гладить, если ты и так за ним бегаешь и в глаза смотришь?

Красавица поджала губы.

— Он был моим отцом. Самым важным человеком в моей жизни, и я заслужила, чтобы он любил меня просто так, без этих плясок. Думаешь, скажи я ему, что я ухожу, он бы полюбил меня искренне? Думаешь, я такая глупая и не пробовала так сделать?

— Но почему виновата я?!

— Потому что у тебя и так всё было, а ты забрала ещё и отца…. Вот я и не выдержала, — сестра вздохнула и погладила узкий браслет из желтоватого металла с подвешенным свистком на руке. — Ан, скажи мне, почему всё вышло так нечестно? У тебя были твой отец, этот дурак Кел, Рем, и папа ещё Ан то, Бесприютная сё… — Красавица скривилась. — Нечестно. Почему мне ничего не досталось?

— Я не знаю. Но я не заслужила за это смерти.

Сестра пожала плечами.

— Значит, тогда в лесу ты решила убить меня за то, что дядя назвал меня дочкой.

— Верно. Я тебя в те дни очень искала. Дядя был в ярости, что “до-оченьку”, — Красавица нервно дёрнула головой — не удалось поймать. Он даже этих идиотов, Ювелира и Умника послал в лес тебя искать. Кто бы мог подумать, что они тебя и правда нашли, но не решились ни спасти, ни добить. И Кел этот. Выложил всё надуху, где тебя искать. Я сразу всё поняла и кинулась туда, как только увидела, что ты забрала свои вещи. Но ты не пришла. Почему?

— Я очень сообразительная и решила туда не приходить.

— Я уже поняла.

— Хорошо, с тем, что случилось тогда в Городе мы разобрались. Ты не ответила, что я тебе сделала, что ты решила меня отравить. Кстати, что это за яд?

— Сок болиголова.

— А почему именно он?

— Что было из того, что на нас действует, то и добавила, — Красавица пятерней расчесала растрепавшиеся локоны. Она наконец-то перестала кривляться, и стала выглядеть не вечно юной девой, а уже немолодой и уставшей женщиной. На мгновение она стала очень похожа на Ювелира. Да и на кого ей ещё быть похожей? У них у всех было одно лицо, и у мужчин, и у женщин. Стала бы Ан раз за разом мучиться с шрамами на лице, если бы не возможность, что кто-то видел лицо её брата или сестры, и узнает её.

— Так зачем?

— Да… Накатило что-то. Я испугалась тебя. И не подумала. Решила, что ты пришла мстить мне за Кела, ну, вообще за всё.

— Глупость какая.

— Глупость не глупость, а так вышло. Возможно, к лучшему, — Красавица внезапно поднялась на ноги и прошла к кровати. Повозившись в туалетном столике, она достала продолговатый свёрток и перекинула его Ан.

— Лови.

Ан качнулась на стуле и схватила предмет. Развернув тряпочку, она обнаружила внутри охотничий нож в потёртых кожаных ножнах. Ножны были самодельные и очень неказистые

— Помнишь?

Она узнала этот нож. Не сразу, но узнала. Ан сама его сделала, далеко не с первого раза и чужой помощью. А вот ножны с накладками и тиснением — сама. Своими руками. Ан вспомнила свой резак с желтой рукояткой и старое шило, подаренное Рем. Она же показала Ан, как работать с кожей.

Отец, Рем, бедняга Кел, дядя Первенец, все эти имена-не имена давно стали чем-то далёким, и одновременно очень дорогим. Ан взяла нож в руки и достала его из ножен. Отец носил его с собой под курткой. Вот дополнительные петли, чтобы ножны можно было закрепить на подкладке, вот ещё один слой обмотки на рукояти, чтобы нож лучше лежал в огромной отцовской ладони. Вот следы от точильного камня. Лезвие когда-то было другой формы, но папа много пользовался её подарком. Ведь Ан так старалась, чтобы ему было удобно.

— Откуда он у тебя?

— Нашла на руинах дома.

— Не ври, пожалуйста.

— Ну хорошо. Остался от твоего отца. Оружие у него, сама понимаешь, папа забрал. А после всего, когда я уходила из нашего дома, я взяла его с собой на память о тебе, — Красавица медленно подошла к кровати и встала, опустив руки. Ан положила ножны на стол и взвесила клинок. Потом положила его рядом и взяла в руки бокал с остатками вина, но пить не стала.

— Если тебе интересно, я хранила твою брошь дома. И надела на выпускной. Твой подарок был мне дорог.

— Спасибо, — Красавица нагнулась вперёд.

Ан ждала этого движения. Сестрёнка была всегда слишком умной, слишком предусмотрительной, и чтобы надеяться только на яд, и чтобы не понять, что Ан слишком уж бодра для смертельно отравленной. Пистолет лежал под шалью на кровати. Красавица откинула ткань и подняла оружие. Её движения были спокойными и уверенными. Сестрёнка, милая сестрёнка предусмотрела всё. Почти всё.

Бокал с вином был тяжелым и очень удобно ложился в руку. В детстве Ан мечтала о таких. Чтобы у них был дом, чтобы была своя собака, чтобы у неё было красивое платье, оранжевое, как тыква, только как у принцессы, и такие бокалы, похожие на кубки. Ан мечтал, чтобы они жили в замке принцессы, чтобы всё было красивым, как в сказке, чтобы у них была охренеть какая большая панель, больше, чем у Келла, чтобы под ней стояли все игровые приставки, какие есть, и чтобы не она всем завидовала, а все — ей.

Ан метнула кубок, ещё когда пальцы сестры не сомкнулись на рукояти пистолета. Когда конец шали выскользнул из её пальцев и опал, а оружие только начало подъём, бокал уже преодолел большую часть расстояния между ними.

Тяжелый кусок хрусталя ударил прямо в лоб сестре. Голова Красавицы запрокинулась назад. Она выронила пистолет и упала на колени, потом на пол. Ан схватила нож и в три прыжка оказалась у сестры.

Красавица была из крепкого теста, для каких бы целей старик её не создал. Она успела открыть глаза и увидеть нож. Тонкие руки вцепились в запястье Ан. Маленький ротик с розовыми губами открылся, чтобы закричать, но Ан резко свободной рукой ударила её в горло. Хватка на руке ослабла. Она попыталась ударить ещё раз, но Красавица дёрнулась, выбила из её руки нож и попыталась откатиться в сторону. Ан с рычанием навалилась на неё и ударила лбом в лоб. Перед глазами помутнело и на мгновение ей показалось, что сестра вырвалась. Ан зажмурилась, открыла глаза — и уставилась в мутные лиловые радужки с маленькими зрачками. Красавица извивалась под ней, билась, пыталась кричать и попасть длинными пальцами Ан в глаза. С каждой секундой Ан слабела, а сестра словно набиралась сил.

В какое-то мгновение Красавица вывернулась и почти укусила Ан за нос. Она отшатнулась, и сестрёнка освободила руки. Красавица вцепилась в свисток и беззвучно выдула команду.

Ан ударила её по голове, и лицо сестры мягко ударилось об пол.

Дверь в гостиную сестры вздрогнула и распахнулась. Ан не удивилась, увидев коренастую шептунью. Тварь протянула вперёд руки и завалилась на спину под тяжестью вцепившегося ей в загривок Кела. Серая тварь замахала длинными лапами и заплясала на месте. Красавица попыталась ещё раз дунуть в свисток, но Ан выбила ей запястье и ещё раз приложила лицом о пол.

Ан навалилась на Красавицу и прижала её руки к полу. Сестра бешено извивалась и рычала. Чужое хриплое дыхание отдавалось в ушах, и Ан не была уверена, что хрипит не она сама. Извернувшись, Красавица укусила её за плечо. Ан завыла от боли. Красавица дёрнулась и ухмыльнулась окровавленным ртом. Между розовых окровавленных зубов что-то застряло. Ан надавила коленом Красавице на живот, и она охнула, приоткрыв рот. Закашлялась, подавившись и на долю секунды ослабла. Ан перехватила её руки и вцепилась зубами в шею.

На вкус Красавица была солёной.

Ан грызла её шею, шевелила нижней челюстью и пыталась не дать сестре вырваться. Зубы наткнулись на какой-то хрящь, и Ан чуть было не вырвало. Перед глазами на мгновение помутнело. Но сестре хватило этого мгновения. Красавица вырвалась, безумно тараща глаза. Её тело дёргалось с чудовищной силой. Ан скатилась на бок. Красавица, хрипя, вцепилась в её шею длинными пальцами. Она попыталась опрокинуть Ан на спину, но ей под руку попала скамеечка для ног у кресла. Ан огрела её Красавицу по голове и скинула с себя. Она хотела было закричать сдохни, но могла лишь хрипеть. Ан схватила сестру за растрепавшиеся волосы и с силой впечатала её лицо в паркет. Потом ещё, ещё, и ещё, пока сестра не обмякла. Ан кое-как разжала пальцы и села на пол. Потом перевернула сестру на спину. Залитое кровью лицо Красавицы уже не было так безупречно. Ан оглянулась. Нож валялся чуть в стороне от них. Ан поднялась, подобрала его и вернулась к сестре.

Красавица мутными глазами следила за её движениями. Когда Ан присела рядом на колени и замахнулась, она из последних сил подняла руки и схватила её за запястье. Красавица таращилась на неё. На окровавленной шее что-то булькнула.

— Да умри уже, — Ан надавила и, преодолев сопротивление сестры, вогнала нож под ключицу. Что-то хрустнуло. Ан отвела руку сестры и прижала её коленом. Потом ещё раз замахнулась и ударила её в сердце.

Нож вошел глубоко. Ан пошатала его, потом встала. В плече чесалось, и она потрогала кровоточащий укус. Ничего, к утру заживёт.

Красавица лежала у её ног в ореоле лёгкого платья с жалко раскинутыми тонкими ногами. Ан она показалась совсем маленькой, почти девочкой. Как будто она со времён их детства так и не выросла. Маленькая девочка-женщина, больше похожа на куклу.

Серая тварь, почти лишившаяся головы, лежала в гостиной. На ней восседал гордо Кел и гордо тянул грязный от слизи нос в потолок. Шептунья ещё скребла пальцами пол, но жизнь из неё выходила. Ан заметила на пороге гостиной неподвижную фигуру в красном мундире. Кто это? Тот, кто привёл тварь? Успел ли он поднять шум?

— Ну вот зачем, а? — тихо спросила Ан, поправила подол сестры и села рядом на пол. Красавица смотрела в потолок и уже не могла ей ответить.

Ан уткнулась лицом в колени и заплакала.