Никак иначе (СИ)

16

О, этот свет! Почему так ярко!

И что за колокол долбится в моей голове!

Я перевернулась на живот, пытаясь ухватить за хвост утекающий сон, потом на другой бок, но разбуженное сознание, подкидывало потихоньку крохи памяти. А нарастающая головная боль не способствовала успокоению.

Я со стоном распахнул глаза. И тут же прикрыла рукой. Шторы в комнате никто не позаботился закрыть, и летнее ранее солнце, ярко било в окно. От этой яркости ещё и жарко стало, и я откинула одеяло, растянулась на простынях.

И на меня потихоньку начало обрушиваться все воспоминания вчерашнего вечера. И того как всё чинно и благородно началось, и наша поездка в клуб, и то как я выложила всё Иринке, и мужчины мои злые презлые…

— Убейте меня, — просипела я. Во рту было гадко и сухо.

Снова пришлось разлепить глаза, по одному. С прищуром от адской головной боли осмотреться.

Утро. Яркие солнечные лучи заливают всё своим светом. Я одна, голая лежу на нашей огромной кровати. На прикроватной тумбочке стоит высокий стакан с водой, рядом лежит широкая, круглая таблетка, видимо предназначенная для того чтобы её растворили в воде, и выпили. Так и делаю, подползаю к краю, еле дожидаясь пока таблетка исчезает полностью в пузырьках, пить хочется неимоверно, и большими глотками, проливая на себя, выпиваю прохладную воду, откидываюсь на подушку. Хорошо, что сегодня выходной, потому что работу я точно не осилила бы.

Повожу ладонями по лицу, и стону в голос. Я ещё вчера и с макияжем уснула. Представляю сейчас свою рожу.

Надо сползти с кровати, и хотя бы умыться, вдруг кто-нибудь из моих мужчин сейчас зайдёт. Да и в туалет охота.

Именно с этими мыслями, я отправилась в душ, из которого вышла уже более менее бодрая. Может лекарство подействовало, оставленное кем-то из моих любовников, может душ. Но я уже без содрогания смотрела на своё припухшее лицо, облепленное под красными глазами патчами. Внутри тоже перестало всё трястись, правда, о мысли о Кирилле или Саше, всё равно неприятно ёкало, и хотелось побиться головой об стену, но что сделано, то сделано.

Надо идти будить Ирку. Ещё и перед ней извиниться, что затащила её вчера к нам. Надеюсь, не попортила ей никаких планов. Я потуже затянула пояс на махровом халате, поправила чурбан на голове, и на цыпочках отправилась на поиски подруги.

Искать, правда, долго не пришлось. Ирка нашлась там же, где и осталась.

Подруга лежала в ворохе одеял, на кровати в одной из гостевых комнат. Здесь в отличие от нашей спальни, царил полумрак, но так же на тумбочке стоял уже пустой стакан из под воды.

— Ирка, — шепнул я, наклонившись над подругой.

Выглядела она примерно так же, как и я, минут пятнадцать назад. Взъерошенной, опухшей, с потёкшей косметикой, разве что не голой.

А вот интересно, почему я голая?

Раздеваться мне вроде Кир помогал, а дальше чего-то всё теряется. Неужели мы с ним вчера переспали? Не помню.

— Свет, — Иркин хрип вывел меня из задумчивости.

Я присела на краешек её кровати, почувствовав дискомфорт на пятой точке. Слегка поёрзала, но только усугубила, пришлось встать.

— Слава богу, ты пришла, — продолжала Ирка, и откинула одеяло.

— А ты давно проснулась? — я не нашла ничего лучше, чем примоститься на коленках у кровати, и опереться на локти.

— Да, давно уже. — Ирка привстала. — Сперва в туалет сходила, потом один из твоих «мужей», — выделила это слово, чем смутила меня, — принёс мне вот лекарство, я правда притворилась что сплю.

— Ир, ты как?

— Да нормально, лекарство действует, — отмахнулась подруга, — мне бы в душ.

— Да я не про это, — я нервно взглянула в её голубые глаза, и глубоко вздохнув, вдруг почувствовала дурноту.

— А про что? — затупила подруга, совсем не замечая мук совести в моём взгляде.

— Ну, про всё. Про признание моё, про то, как вечер наш закончился, — пояснила я.

— Да нормально он закончился. До дома довезли, спать уложили.

— Ир!

— Света, если ты думаешь, что моё мнение поменяется на трезвую голову, то ошибаешься. Это ваше дело, мне то что.

— Спасибо, подруга, — облегченно улыбнулась я, — и не говори, пожалуйста, никому.

— Да, Свет, могла бы и не просить. А теперь давай предоставляй услуги вашего отеля. Хочу в душ, и вот это, — указала она на патчи под моими глазами.

Вниз мы спустились посвежевшие. Ирка позаимствовала у меня домашний комплект, который ей был великоват, но лучше, чем щеголять в том платье, в котором она вчера гарцевала, или халате, тоже как-то не комильфо. Я тоже переоделась, приведя себя в сравнительно божеский вид, и ведомые приятным ароматом кофе, мы не торопясь спустились вниз.

Из кухни доносились мужские голоса, и мы двинулись на звук. Встали вдвоём у входа, не решаясь пройти дальше, придавленные стыдом, и совсем оробев, увидев моих мужчин.

Саша, с Кириллом сидели за столом. Оба развалились на мягких стульях. Перед ними был сервированный для завтрака стол, с различной снедью. Саша поднёс кружку с кофе к губам и перевёл свой взгляд на нас. На нем был домашняя футболка с глубоким вырезом выставляя напоказ накаченную грудь. В разрезе ворота мелькала татуировка: солнечные лучи, переплетающиеся в колючие лозы, вперемешку со светлой растительностью, и широкими звеньями золотой цепи. Он вопросительно задрал бровь, видя, как мы топчемся у входа. Его глаза лукаво заблестели.

— Смотри-ка Кир, оказывается они скромные и спокойные, — растянул он свои губы в усмешке.

Кирилл, сидевший к нам спиной, развернулся в пол оборота, тоже оглядывая нас с подругой. Его светлые глаза так и впились в моё лицо, отчего щёки обожгло румянцем. Потому что смотрел он, так подчиняющее, словно говоря взглядом, чтобы подошла и села у ног. Он и вовсе не озаботился какой-либо рубашкой, сидел по пояс голый, выставляя напоказ все свои многочисленные рисунки, играя мышцами, и усиливая эффект подчинения.

Я потупилась от их взглядов, и, схватив Иришку, откровенно разглядывающих моих мужчин, за руку, потащила за стол.

— Доброе утро, — буркнула я.

— О, ещё и вежливые, — снова усмехнулся Саша, когда Иришка повторила за мной приветствие.

— Ага, — поддакнул Кирилл, — а вчера, было такое ощущение, что шалав каких привезли.

— Кирилл! — воскликнула я, и приземлилась на стул, но тут же подскочила.

Правую ягодицу, тут же обожгло болью.

— Ай! — я не удержалась и потёрла больное место, и села уже аккуратно, немого сместившись влево.

— Что болит? — спросил Кир, теряя всю остроту своего взгляда.

Саша тоже, подозрительно поддался вперёд, выглядел уже не таким расслабленным.

— Всё в порядке, — поспешила я успокоить их, им скажи, что болит пятая точка, так придумают ещё, что меня кто-нибудь, где-нибудь зажал.

— И перестаньте пугать мою подругу, — продолжила я, отмечая всё же, что Ирка, напуганной не выглядела. Она с интересом разглядывала нас, особо видимо не вникая в слова, здраво рассудив, что все шишки за вечер, мои.

Саша откинулся на спинку стула и посмотрел на Иришку.

— Как именно мы тебя напугали? — спросил он, и, потянувшись через стол, налил ей кофе.

— Спасибо, — улыбнулась она, — нет, не напугали, — ответила ему.

— Ну, хорошо, — выдохнула я, — не пугать, но Кирилл со своими выражениями…

Саша тоже налил мне кофе, и я кивнула в знак благодарности.

— Ну, тогда поправь меня зеленоглазая, — заворчал Кир, — как называются женщины, шляющиеся ночью, бухие, по злачны клубам?

— Свободные, — вставила Иришка, и сразу же закрылась кружкой, от грозного взгляда Кирилла.

— Ты свободная, зеленоглазая? — перевёл он взгляд на меня.

— Кир… — я попыталась продавить его взглядом, и снова села ровно, отчего запекло ягодицу.

Да что я вчера падала чтоли?

Я заёрзала, пытаясь найти удобное положение, отвлеклась от темы нашей беседы.

— В общем, ты меня поняла, Света, — Кирилл встал из-за стола, и перевёл взгляд на Иру, — приятно было познакомиться, — и вышел из-за стола, а потом из кухни.

Я совсем растерялась. Чувство вины обрушилось так стремительно, что отступившая дурнота снова накатила.

— Саш, я…

— Свет, в следующий раз оцени все перспективы, и реши, стоит ли это того, — ответил он, на мой умоляющий взгляд.

Я замолчала. Насупилась, почувствовав себя маленькой девочкой, которую отчитывают за двойку.

Саша допил кофе, и встал из-за стола.

— Будь готова через два часа, — сказал он.

— Куда? — удивилась я.

— Нам нужно съездить в клинику, — удосужился ответить он.

— В клинику?

— Свет, все вопросы потом, — поморщился Саша, явно не желая развивать тему при Ире.

— Ирина, будешь готова, дай знать, водитель отвезёт тебя, куда скажешь, — обратился он к Иришке.

— Спасибо, Александр, — ответила подруга, совсем не смущённая не холодным приемом, не разговором нашим, — я думаю минут через двадцать.

— Хорошо, я сообщу водителю, — и Саша вышел из кухни.

— Ирка ты прости, — бросилась я к подруге, — я не знаю, что на них нашло…

— Свет, да ты что? Всё в порядке, — отмахнулась она, — это же типичное поведение самцовое, они все такие. Мы задели их чувство собственности, ну вернее ты, а я так поспособствовала, вот они и злятся.

— Всё равно, это грубо, с их стороны, — поёрзала я на стуле, ища подходящую позу.

— Да грубо… Что ты вертишься беспрестанно? — возмутилась Ирка.

— Да блин, у меня ягодица правая болит. Где мы вчера с тобой валялись? — я оттянула резинку домашних брюк, и аккуратно дотронулась до болевшего места. Место отозвалось жаром и пульсацией.

— Ай! — посетовала я.

— Ну, ка покажи, — Ирка, как всегда была конкретная.

Я подошла, и развернулась спиной, дожидаясь пока она посмотрит на ушибленное место.

— Ох, мать, да у тебя там кровоподтек нехилый, — охнула Ирка.

— Этого мне только не хватало, — потёрла зудящую ягодицу, — не дай бог узнают, я же не оправдаюсь. И ведь не помню, как меня угораздило.

Я снова села за стол, но уже опустилась аккуратно, на левую часть, принялась за оставленный кофе. Есть не хотелось, поэтому я налегала на него.

— Да всё нормально было, насколько я помню, — пробормотала Ирка, — нигде ты не падала, не ударялась.

— Ир, — я наклонилась к подруге ближе, — меня никто не зажимал.

— Нет, — рассмеялась она, — если только твои звери, уже потом… — она поиграла глазами.

— Честно, не очень хорошо помню, вообще, как мы домой-то приехали, а уж потом и вовсе…

Остаток завтрака, мы так и не вспомнили, откуда, появился синяк на моей заднице, зато знатно повесились, вспомнив всё остальное. После Ирка засобиралась домой, и, проводив её до машины, и пообещав обязательно держать в курсе новостей, и я побрела домой.

Мужчины заселив в кабинете, и я не решилась тревожить их, честно говоря, немного обижаясь за Иришку. Поэтому отправилась наверх, прилечь после завтрака. Состояние было паршивым, всё же пить в таких количествах я не привыкла.

Залезла в телефон, где осталось миллион фото вчерашнего вечера, и с самого начала, когда с нами была Наташка, и потом уже в клубе.

О а это в машине Кирилла, мы с Иркой совсем в ноль. Да Кир, возможно, был прав, мы похожи на шалав.

Покрутив немного, ленту новостей в соц сетях, решила вздремнуть, а разбудил меня Саша.

— Света, — склонился он ко мне, и убрал волосы с лица, я тут же поймала его руку и прижала к своим губам. Мне хотелось помириться с ними. Ссора меня напрягала, и чувство вины тяготило.

Я поцеловала его пальцы и потянула к себе. Саша, повинуясь моему жесту навис сверху уперевшись одной рукой в матрас, разглядывая меня своими зелёными глазами.

— Ну что ты, конфетка? — спросил он, и, поймав теперь мою руку, тоже поцеловал пальцы. — Плохо себя чувствуешь?

— Нет, всё хорошо, — я действительно чувствовала себя хорошо, а ещё лучше мне было ощущать тепло его тела и его тяжесть на себе. — Ты сильно сердишься на меня?

— Да не сержусь я, — выдохнул Саша, и перекатился через меня, сел на кровати. — Просто давай договоримся, что ты всегда, будешь сообщать о своём местонахождении.

— Ну, вы же знали где я, — подтянулась я на локтях, и тронула его спину, прошлась рукой, по напряженным мышцам, спустилась к талии. Захотелось сесть сзади и зарыться между лопаток носом, дышать его теплотой.

— От кого? — его спина напряглась ещё больше. — От Серёги, которого ты бортанула. А должны были от тебя.

Я упала на подушки и выдохнула.

— Ну, простите меня уже…

— Нет, конфетка, так просто точно не отделаешься, — усмехнулся Саша и встал, — давай собирайся, у нас через двадцать минут приём у травматолога.

— У травматолога? — я в ступоре.

— У травматолога, — повторил он, и, видя моё замешательство, снизошёл до пояснения. — Ты задницу свою видела?

— Видела, — тут же ответила я, хотя сама лично не смотрела, а вот, кстати, надо было. — А ты тоже видел?

— Конфетка, тебе противопоказано пить, — выдал вердикт Саша. — Надо чтобы на кровоподтек посмотрел врач, лечение пусть назначит.

— Саш, а ты знаешь, откуда он там? — я подошла к зеркалу и, оттянув резинку брюк, посмотрела на огромный синяк, украшавший мою ягодицу.

— А ты не помнишь? — удивился он.

— Нет, — я развернулась к нему.

— Спроси у Кирилла, пусть сам рассказывает, — отмахнулся он. — Давай на сборы пять минут.

В клинике меня осмотрел врач, назначил прикладывать компрессы и мазать мазью.

Со всем этим добром вечером ко мне явился Кир, который до этого был мрачнее тучи, и я не рисковала с ним вообще вести беседу. Саша так и не кололся, а Кирилл меня пугал одним своим видом. И вот теперь он стоял на пороге нашей спальни, держа в руках все необходимые лекарства.

— Ляг на живот, — попросил он.

— Кирилл, я могу и сама о себе позаботится, — мне, если четно не хотелось принимать от него помощь. Я злилась на его грубое поведение, и при этом прекрасно понимала, что это бесполезно, он такой человек.

— Зеленоглазая, не усугубляй, — криво улыбнулся он.

Вот же гад непробиваемый. Сперва молчит весь день, а теперь пришел милость оказать. Мне с ним всегда хотелось становиться в позу, всегда хотелось идти наперекор. Но сегодня я устала, и его молчание меня извело порядком, и я, встала, сняла с себя брюки вместе с трусами, и легла на живот.

Он сел, рядом раскидав на мягком матрасе баночки, мази, и первым делом погладил ушиб.

— Болит?

— Нет, — я удобнее примостила голову на сложенных руках, и повернула на бок, — только когда сажусь, ну ты понимаешь.

Он снова погладил меня вокруг синяка, вызывая при этом приятную дрожь, потому что его пальцы, то и дело смещались ниже, оглаживая ягодицу, проскальзывая по границе внутренней стороны бедра.

Потом он выдавил пахучую мазь и намазал ей синяк, стараясь тоже касаться меня очень нежно. Это было приятно. Я даже стала закусывать губу, чтобы не застонать, как во сне, когда он точно также мазал меня…

Воспоминания обрушилось на меня словно ушат холодной воды. Сразу и всё.

Я резко развернулась, невзирая на боль, и мазь, которая стиралась о покрывало, уставилась на него.

— Это был ты, — выдала я, — ты отлупил меня.

— Шлёпнул раз, для воспитания, — не стал отрицать Кирилл.

— Раз! — завопила я. — Раз! По-твоему так шлёпают, что синяк на всю задницу!

В спальню вбежал Саша, и остановился у двери. Я сидела на кровати, по пояс голая, и полностью злая. Кирилл рядом, с таким видом, словно ничего страшного не произошло.

— И ты знал, и молчал, — посмотрела на озабоченное лицо Саши.

— Света…

— Вы… вы… просто…

— Зеленоглазая, — гаркнул Кирилл, — ты же выпросила. Не успокоилась, пока не выхватила.

— Ах, значит, тебя это оправдывает! — завопила я, и набросилась на него, целясь расцарапать глаза. Пару раз даже успела смазано ударить по лицу, пока Кирилл не скрутил меня.

— Что ж, ты дикая такая? — заворчал он.

— А ты отлупи меня, сволочь, — бесилась я в его руках, и откуда только силы брались.

— Зараза, — зашипел Кир, когда я впилась ногтями в его запястье. — Саня придержи её.

И я перекочевала в руки к Саше.

— Отпустите меня сейчас же, — извивалась я, — садисты!

— Тише, конфетка, — Саша держал меня, прижатой к его груди, спиной, со скрещенными впереди руками, и шептал на ухо, целуя в щёку, — тише, наставишь синяков, дурочка.

— Это ты мне их наставишь, и он, — не успокаивалась я.

Кирилл тем временем смёл с покрывала, все склянки и тюбики, и, ухватив меня за лодыжки, развёл ноги.

— Ты что… Ты что собираешься делать? — задёргалась пуще прежнего.

— Прощения просить, — усмехнулся Кирилл, ныряя ко мне между ног. Я тут же ощутила, как сильные пальцы впиваются в мои бёдра, которые я пытаюсь свести, а губы сухие и горячие скользят и скользят всё ниже.

— Нет, не надо, не надо, — стала бормотать задыхаясь.

А Саша так и продолжал целовать мою шею и шептать слова успокоения, держа при этом крепко мои руки.

Я захлебнулась выдохом, когда на клиторе чувствительно сошлись зубы Кирилла, но он тут же зализал языком остроту ощущений.

— Нет, — ещё на упрямстве шептала я, но дыхание захватывало, и теплые волны возбуждения накрывали тело.

Саша поймал мои губы, и ввинтился в рот языком, перехватывая все протесты, ловя стоны, и обрывки дыхания.

Кирилл продолжал, мягко и нежно оглаживая чувствительные места, посасывая набухшие от возбуждения губки, и проталкивая свой язык глубже.

Мои руки давно уже были на свободе, и одной из них я вплелась в его вихры. Другой обхватила за шею Сашу. Он стянул с моего плеча, домашнюю майку, обнажая грудь, и сжимал и крутил сосок, всё продолжал меня целовать, воруя все мои стоны. Я извивалась и изгибалась в их руках. Ёрзала на упругом матрасе, наплевав на боль в ягодице. Меня сносило в нирвану. Я растворялась между ними, забывая себя.

Кирилл снова всосал мой клитор, и одновременно толкнул два пальца в анус. Я вздрогнула, и забилась в бешеном оргазме, крича прямо в рот Саши. Теперь ему снова приходилось придерживать меня, и сквозь бешеный бой пульса в ушах я услышала, как материться Кир, похоже, я проредила его шевелюру.

— Ну что, я прощён? — Кирилл поднялся выше, когда я просто размазанная лежала на Саше, еле живая после этих сумасшедших эмоций.

— Угу, — все, на что меня хватило.

— Тогда давай на живот, будем твою задницу лечить, ей ещё твои косяки отрабатывать, — сказал Кир, целуя меня в губы.

— Садисты, — промямлила я и съехала с рук Саши, перевернулась на живот.