Никак иначе (СИ)

22

Моя палата напоминала цветочный магазин. Разнокалиберные букеты стояли повсюду. На подоконнике, на столе, на полу, на тумбочке. Их было так много, что я не знала, куда их девать.

— Ир, забери, хоть парочку букетов, мне уже не продохнуть, — пожаловалась я.

— Да зачем мне чужие букеты? — пожала она плечами. — Вот тётушка придёт, ей сплавишь. И вообще, скажи своим мужикам, чтобы прекращали раз, не нужны тебе эти цветы.

Ирка удобно устроилась в крессе, я стояла напротив неё, оперев бёдра о пестрящий флорой подоконник. Мне нельзя было сидеть. Либо стоять, либо лежать. Небольшой разрыв на шейке, пара швов, но предписаниям я следовала беспрекословно.

— Да я уже устала говорить! — вздохнула я, и свела полы халата. — Бесполезно, каждый раз новый букет!

— Ну, понятно, скучают, — протянула Иришка, как мне показалось немного с завистью.

Скучают, конечно, но только Иришка, не до конца в курсе произошедшего. Я, естественно, не о чём никому не рассказала. Для всех, у меня обострение цистита, в острой форме.

Мужчины мои, особенно Кирилл, чувствовали свою вину, и поэтому моя отдельная палата превращалась в филиал цветочного магазина. Ещё и Петя постарался, внёс свою лепту, когда узнал что я в больнице, тоже прислал корзину роз, которая притаилась, как раз рядом с креслом, в котором сидела Иришка.

Три дня прошло с того вечера. Тогда, ещё еле соображая, я начала отмахиваться от поездки в больницу, просила успокоиться обоих своих мужчин. Но меня никто не слушал. Немедленно вытащили из бассейна, водрузили на лежак, между ног воткнули полотенце, и по очереди быстро оделись. А потом и меня в четыре руки одели, как я не протестовала, и даже пыталась шутить. Но одного взгляда на бледное лицо Кирилла, и серьёзную физиономию Саши хватило, чтобы понять, меня в покое не оставят.

Меня привезли в какую-то частную клинику, где даже в такой поздний час, нас приняли без всяких препятствий.

Гинеколог, женщина, лет за тридцать, холёная и ухоженная, выслушала мой сбивчивый рассказ о произошедшем, пока мои мужчины ждали в коридоре.

— То есть, Светлана, вы хотите сказать, что у вас был контакт с двойным проникновением? — уточнила она.

В тот момент, мне хотелось провалиться сквозь землю, просто сбежать, и никогда в жизни не встречаться с Эльвирой Андреевной, так звали гинеколога. Но перед врачом, как и перед адвокатом, нужно быть откровенным, тем более это касалось моего здоровья, которого и так на донышке.

Я, бледнея, потом краснея, потом снова бледнея, кивнула, и поведала, о кровотечении. Надо отдать должное врачу, она, даже если и подумала о чём-то осуждающем, не выдала себя ни взглядом, ни тоном. Пригласила на кресло, а после осмотра, сразу же уложила на кушетку, и заказала операционную, потому что были разрывы, и кровотечение хоть и замедлилось, ещё не остановилось.

Из кабинета меня вывезли на каталке, и Саша с Кириллом, тут же бросились ко мне. Их остановила Эльвира Андреевна, спокойным и холодным тоном, проинструктировав, что после операции мне нужен будет покой, и увидеть меня можно только утром.

Я смотрела на их удаляющиеся лица и фигуры, и мне было жаль, что мы так и не перекинулись парой слов. Тогда мне, почему-то хотелось сказать им, что я не злюсь на них. Особенно Кириллу, хоть это и его несдержанность привела меня на больничную кровать. По большому счёту, я провоцировала, и отчасти была виновата. Ведь Саша предупреждал меня. Но меня быстро увозили, и я всё смотрела, то в зелёные прищуренные глаза, то в прожигающие серые, пока закрывающаяся дверь лифта не отрезала меня от них.

Наутро пришёл только Саша, сказав, что у Кирилла важная встреча, принёс цветы, и кофе с пирожными. Целовал и обнимал, не преминул немного поругать, но всё же больше жалел. А ещё я заметила сбитые костяшки на его руках, и небольшую ссадину на скуле. На мой вопрос, откуда это всё, промолчал и перевёл тему.

А Кир, вот уже третий день, находит отговорки, чтобы не появляться. По телефону, вообще у нас разговор не получается, потому что он узнаёт как у меня дела, говорит только обо мне, а потом быстро сворачивает разговор, вечно занят чем-то. Я уже Сашу, исправно навещающего меня, бесить начинаю вопросами о Кирилле. Но мне реально не понятно, почему он не приходит. Неужели это всё. Всякая дурь в голову закрадывается. Если он, всё же поверил в те нелепости, что я несла на нервяке, и попытке поддеть его. Если решил что с него хватит. Что я тогда буду делать?

Спросить всё это у Саши у меня не хватает духу.

Одно понятно, все эти выводы меня огорчают, я очень хочу увидеть Кирилла, и очень хочу убедиться, что он меня не бросает.

Даже присутствие Саши меня не успокаивает. Мне нужен Кир. Не пытаюсь анализировать всю эту мешанину, просто жду, что будет дальше.

Вечером того же дня приходит тётя Оля, как всегда несёт сумку еды, хотя я ей, за эти три дня, уже устала говорить, что здесь кормят, лучше чем в ресторане. Видимо, это заложено на подкорку. Идёшь в больницу, нужно накормить больного.

Всё эту еду отдаю Саше, который является позже, опять один.

Он поднимает простую матерчатую сумку тётушки, и усмехается.

— Твоя тётя, думает, что тебя здесь голодом морят!

— Я знаю, — морщусь, когда пытаюсь встать с кровати, не сильно присаживаясь, и он тут же оставляет тяжёлую поклажу и подходит ко мне, помогает, — так она проявляет заботу. Дома посмотришь, может, сами что съедите, может, охране… я не знаю.

— Ну, всё, всё, я понял, — Саша, обнимает меня, когда я уже стою на ногах, и зарывается носом в волосы, чем напоминает Кирилла, с его вечным желанием обнюхать меня. — Как у тебя там, всё ещё болезненно?

Я давлю желание отстраниться от него, и пытаюсь расслабиться в его тёплых объятиях. Получается не очень. Сама не понимаю, что со мной. Но его забота меня раздражает. Я словно виню его в произошедшем, хотя основной урон нанёс мне Кир. И по нему я сильно тоскую.

— Нет, уже нет, — нахожу силы ответить, и эти же силы кидаю, чтобы снова не спросить про Кирилла. Что толку, если он не хочет меня видеть. Возможно, наигрался. Ведь рано или поздно это бы произошло.

— Я так по тебе соскучился, конфетка, — Саша спустился губами к изгибу шеи, и слегка прихватил зубами кожу, но тут же лизнул, и поцеловал.

— Скучать тебе предстоит ещё долго, — я слегка отстранилась, — наврядли я так быстро поправлюсь…

— Глупая, неужели ты не веришь, что я могу скучать не только по-нашему траху, — усмехнулся он.

— Я не знаю Саш, чему уже верить, — вздохнула я, — ты мне столько раз пытался объяснить мою роль в нашем союзе, но я…

— Не говори только, что ты опять о нём! — гаркнул он, на всю палату, и разжал объятия, отошёл, отвернулся. Было видно, что разозлился.

— Я и не говорю, — я устало опёрлась о спинку кровати.

— Не может он тебя видеть! — повернулся Саша, впиваясь взглядом в меня. — Себя простить не может, видимо, не знаю. Это же истукан! Он ничего не говорит. Только работает, день и ночь. Совсем свихнулся.

Он снова подошёл ко мне, задрав резко моё лицо вверх, шаря по нему взглядом.

— Довольна теперь? Этого ты хотела?

Я, молча, глотала обиду. Горечь поднималась из самых глубин, врезалась в глотку, перехватывала дыхание.

— Мало меня тебе? — спросил он, видя моё состояние. Понимая его без слов. Прекрасно видя, как ранят меня, его слова про Кирилла, как рвётся с языка куча вопросов о нём. И мне тоже прекрасно видно, как злит его эта моя навязчивость.

По Сашиному лицу заскользила тень досады. Желваки заиграли на скулах, выражение стало хищным.

— Нравиться быть разорванной?

— Зачем ты так? — сглотнула я, чувствуя, что ещё немного, и разревусь.

— Потому, что ты меня бесишь, Света, — несколько не смягчился его взгляд, а руки на плечах стали ещё жестче. — Какого хрена ты всё ему уже простила? Ждёшь его? А он даже не думает навестить тебя!

— Саша, что ты несёшь? Вы же друзья, — попыталась я его образумить.

Но он вдруг резко притянул меня к себе, сжал и заговорил поспешно и сбивчиво.

— Зачем он тебе? Нам? Давай всё заново, только ты и я? Давай? Конфетка, соглашайся!

— А Кирилл в курсе твоего предложения? — я оттолкнула его, и он поддался, даже на шаг отошёл.

— А при чём здесь он? Я тебя спрашиваю. О твоих желаниях сейчас речь!

Я молчала, ошарашенная поворотом событий. Не находила слов. Не знала вообще, что сказать. А может это предложение исходило не от того мужчины.

— Понятно, — горько усмехнулся Саша, видимо тоже посчитав, что не он должен мне, это предлагать.

Он, также молча, не прощаясь, вышел, оставив меня в полном раздрае.

Я так была удручена, что чуть не шлепнулась на задницу со всего маха, вовремя спохватилась, и перенесла вес вперёд так и не сев. Мой взгляд зацепился за забытую сумку с едой, и сразу стала прикидывать, куда мне деть всё это. Потом я посмотрела на телефон, и поддалась импульсу, набрала Кирилла.

Он взял после третьего гудка, возможно, это хороший знак.

— Да, зеленоглазая, как дела? — раздался в трубке его низкий голос.

— Кирилл, — я сглотнула, пытаясь настроиться и найти смелость, для того что я собиралась сказать.

— Да, Света, говори, — возможно, мне и показалось тревога в его голосе, а возможно он всё же уловил все оттенки моего беспокойства, что передала моя интонация, в его коротком имени.

— Если ты не приедешь, я буду знать что это конец. Что я тебе не нужна. Срок до вечера завтрашнего дня, — прямо выпалила на одном дыхании, и положила трубку.

И стало легко. Пусть болезненно, но легко. Потому что уже завтра, я узнаю, куда дальше пойдёт моя дорога.