Николай I. Освободитель. Книга 4

Пролог

В первой половине девятнадцатого века Лондон — столица Великобритании, империи, над которой никогда не заходит Солнце — представлял себя настоящий город контрастов. Куда уж там Стамбулу или тем более Нью-Йорку. В последнем пока и вовсе проживало чуть больше ста тысяч человек, что было по любым меркам совсем не много.

Блистательный Вэст Энд, с монументальными дворцами, соборами, богатыми домами, театрами и музеями, сюда стекались товары со всего мира: меха из Канады, вина из Италии, чай, шелк и фарфор из Китая, сахар с Ямайки, селитра из Индии, воск и деготь из России, ювелирные украшения из Франции, диковинные животные из Африки; Сити, где во всем чувствовалось биение жизни и огромных денег, чуть ли не ежедневно меняющих своих владельцев; и мрачный грязный Ист Энд, где люди вкалывали по шестнадцать часов в сутки просто для того чтобы иметь возможность заплатить за место в ночлежке и кусок хлеба, где дети становились полноценными работниками в пять лет, а стакан поганого джина и один «раз» с уличной проституткой стоили примерно одинаковых денег; клоака Уайтчепела, куда подобно нечистотам из центральной канализации — которой в Лондоне в эти времена и вовсе не было — стекались все человеческие отбросы, где правят банды, а человеческая жизнь не стоит вообще ничего.

— Давай не отлынивай, хватит курить! — Окрик бригадира отдернул нерадивого работника, попытавшегося вместо укладки брусчатки немного сачкануть. — Бери молоток и вперед, тебя хе-хе, сегодня ждет еще десять футов работы.

— Рон, какого дьявола? — Бригада рабочих, не торопясь перекладывающих мостовые камни, состояла сплошь их рыжеволосых ирландцев, поэтому никого не удивляло то, что разговор велся на гэльском, недоступном для понимания большей части жителей столицы. — Мы здесь не для того чтобы вкалывать!

— Заткнись Кеннет, иначе я тебя сам заткну. Сказано работать, значит будешь работать!

— Действительно, Рон, — отозвался второй рабочий, который как раз стоял на коленях и подгонял деревянной киянкой дорожный камень к уже улаженному соседу. — Сколько можно вкалывать? Если бы я хотел горбатиться на английских скотов, делал бы это в другом месте. И за другие деньги.

Бригада постепенно «перебирала» подмытый участок по Флиит Стрит и за прошедшую неделю уже успела примелькаться обывателям. В первые дни прохожие, кэбмены и даже пассажиры курсирующих тут экипажей регулярно материли «сраных ирландцев» за то, что те перегородили проезд, и на улице, соединяющей Сити с Вестминстером постоянно образовывались заторы, но буквально за несколько дней привыкли и вообще перестали обращать на эту деталь пейзажа внимание. Копается там кто-то в грязи, ну и ладно. Именно это ирландцам, собственно говоря, и было нужно.

— Меньше слов, — вновь прикрикнул бригадир. — Больше старания, не надо привлекать к себе внимание. Ждем клиента, как только появится сразу работаем! Есть команда.

По рядам псевдорабочих пронесся слитный вздох облегчения — изображать из себя дорожных каменщиков было весьма утомительно. А учитывая, что работу командир требовал делать тщательно, да еще и совершенно бесплатно — договор с городской ратушей был заключен на фиктивное лицо, и естественно никакой оплаты им в итоге не грозило — ситуация становилась вообще грустной.

Еще и погода как на зло была совершенно типичной для марта в Лондоне. Плюс пять, мелкий моросящий дождь и пронизывающий ветер. В такую погоду возле печки сидеть хорошо да бабу за теплую ляжку щупать, а не вот это вот все. Впрочем, перспектива отправить на тот свет шишку из английского парламента, легко примиряла сынов зеленого острова с необходимостью помокнуть на открытом воздухе.

— Все помнят свои действия? — Несмотря на тщательное планирование, командир ирландцев нервничал, что было видно невооруженным глазом. Он хоть и был одним их тех, кто прошел двухгодичную боевую подготовку в далекой России, однако собственный опыт пока ограничивался только парой мелких нападений на зеленом острове, после которых его перекинули в метрополию и поставили командиром десятки. Это было первое их «громкое» дело и — если говорить совсем уж честно — первая подобного масштаба акция для всего ирландского сопротивления. Крайне важно было тут не налажать. — Приготовить оружие. Напоминаю, что нужно дождаться подрыва и только потом начинать самим.

— Все нормально, командир, — откликнулся Кеннет, самый разговорчивый из бойцов, — не суетись. Мы свое дело знаем.

Рон, привыкший в России к армейской дисциплине, от такой вольности только тяжело вздохнул. Впрочем, другого личного состава под рукой все равно не было, оставалось только смириться. И так ему, по сути, выдали лучших из лучших.

Еще минут через пятнадцать, мальчишка продающий газеты дальше по улице — Флитт стрит здесь плавно изгибалась, образовывая пологую дугу — свистнул условным образом и дополнительно помахал рукой над головой. Вдоль улицы были расставлены несколько наблюдателей, которые должны были подать условный сигнал. Свист мальчишки означал, что цель выехала со стороны Парламента и будет на месте через несколько минут.

— Приготовиться! Когда я крикну, падаем на землю, — еще раз проговорил сто раз оговоренный план ирландец.

Ремонт дороги — идеальное прикрытие. Кто вообще рассматривает, ковыряющихся в земле рабочих? И кто может подумать, что эти рабочие в процессе ремонта брусчатки заложили в одном месте под дорожным полотном бочонок с порохом, от которого по уложенной внизу трубе тянется двадцатиметровая нить. На одном конце нити — капсюль детонатор, а на другом — боевик свежесозданной ИРА. Злой боевик, очень не любящий англичан, за что его, с другой стороны, винить очень сложно. После всего, что британцы натворили на соседнем острове за прошедшие триста лет, рыжие ребятишки-католики впитывали ненависть к соседям-протестантам буквально с молоком матери.

Нужная бомбистам карета с гербом 1-ого герцога Веллингтона, запряженная четверкой лошадей, появилась из-за изгиба дороги через пару минут. Тут она была вынуждена притормозить, поскольку из-за дорожных работ и вызванного им сужения, образовалась небольшая тянучка. В нужный момент — когда экипаж поравнялся с дверью ювелирной лавки — Рон скомандовал.

— Ложись! — И дернул за вытянутый из трубы шнур.

Дорожные рабочие, неторопливо ковырявшиеся до этого в грязи, разом бросились на землю, за большую кучу из сложенных пирамидой камней. Кто из прохожих мог догадаться, что это не просто гора строительного материала, которая потом займет свое место в мостовой, но еще и неплохой бруствер, долженствующий при взрыве защитить боевиков от ударной волны и осколков?

Спустя секунду рванул заложенный под брусчаткой стофунтовый бочонок с порохом. Яма, в которую он был засунут, была любовно выложена снизу камнем и стальными полосами, а верхняя «крышка» наоборот была составлена из более тонких кусков гранита, поэтому вся энергия от взрыва рванула почти строго вертикально вверх.

Находящуюся прямо над местом взрыва карету буквально подбросило в небо на добрых пять ярдов. Колеса, сорванные со своих мест взрывной волной, разлетелись в разные стороны снося случайных прохожих и громя витрины расположенных вокруг магазинов.

Дерево, из которого было сделано днище кареты, тоже не выдержало удара и разлетелось мелкими щепками, обратно на землю упал уже не представительский экипаж, который положен английскому лорду, а куча горящих и перекореженных дров, шансов выжить у находящихся внутри практически не было.

Относительно спокойная и респектабельная лондонская улица мгновенно превратилась в филиал ада. Кричали раненные и оглушенные люди, истошно ржали покалеченные лошади. Передняя пара скакунов, отделавшаяся легким испугом, но при этом пришедшая в полнейший ужас, бросилась куда глаза глядят, не обращая внимания ни на что вокруг, снося разбегающихся людей и разгоняя панику дальше вдоль улицы. Билось, выпадая из рам стекло, гудел полыхающий посреди улицы огонь. На вскочивших и бросившихся куда-то ирландцев никто и не думал обращать внимание.

— Работаем! — Перекрикивая адскую какофонию звуков скомандовал главный, — Кеннет, контроль.

Болтливый ирландец на этот раз молча кивнул и бросился к полыхающей карете. Несмотря ни на что, нужно было убедиться, что герцог убит, все остальное было уже вторично.

Тем временим, бомбисты выполняли вторую, побочную задачу. Вытащив их сумок небольшие чугунные фитильные гренады, типа тех, которыми сотню лет назад были вооружены гренадеры армий Европы, ирландцы принялись забрасывать ими окрестные лавки, и просто группы людей, добавляя происходящему ужаса и паники. Едва начали раздаваться хлопки, как замершие было люди, окончательно потеряли рассудок и принялись с воплями убегать, не видя ничего вокруг. Именно этого ирландцам и нужно было: второй их целью была, как это не пошло, ювелирная лавка.

Борьба за национальную свободу, как известно, требует немалых средств, а Ирландия никогда не была особо богатой. Да, кое-что подбрасывали русские, кое-что французы, иногда доллар другой приходил из-за океана, однако все равно вопрос финансирования в только недавно созданной и еще не успевшей обрасти мясом ИРА, оставался весьма острым. Патриотизм, в конце концов, приходит и уходит, а кушать хочется всегда.

— Живее! — Рон первым ворвался в ювелирную лавку и сходу разрядил пистолет в оглушено ползающего по полу охранника. Тот, получив тридцать грамм свинца в спину, дернулся и тут же затих. — Ниалл дуй в подсобку, ты знаешь, что делать.

Двое бойцов рванули в глубину помещения, еще пара принялась сноровисто собирать то, что было выложено на прилавках для общего обозрения. Прочие же остались на входе для прикрытия от возможных неожиданностей. Неожиданностей вообще-то — что логично — не ожидалось, на улице англичанам было явно не до каких-то ирландцев, пусть даже они бросились грабить ювелира. Но, как говориться, береженного бог бережёт.

С улицы послышался выстрел, за ним еще один и еще.

— Что там?

— Офицер какой-то, — тут же отозвался Кеннет. Он удостоверился в смерти герцога — во всяком случае два обезображенных окровавленных трупа в карете присутствовали, а уж был это Веллингтон или кто-то другой, после взрыва сказать было достаточно сложно — и занял позицию у входа. — У него русский барабанник. Стоит поторопиться!

— Ах, дерьмо! — Выругался ирландец, — вот же ж не повезло! Быстрее парни! Сворачиваемся!

— Но мы еще не все собрали, — откликнулся один из тех, кто потрошил витрины.

— Мертвецам золото ни к чему, — кинул через плечо Рон, и выглянул наружу. Там уже во всю шла перестрелка. — Все, уходим!

Русские многозарядные барабанные пистолеты были на островах штукой достаточно редкой. Они, собственно и в России встречались не так чтобы очень часто, все же цена этого, без сомнения крайне полезного оружия, изрядно кусалась. Тем не менее, часть продукции Сестрорецкого Великокняжеского — узнаваемое уже клеймо СОЗ с короной в пятиугольнике — завода уходила и за границу. И вот теперь бомбистам пришлось на своей шкуре познакомиться с пистолетом, способным за пару минут выпустить десять пуль — по пять в двух сменных барабанах.

Рон выскочил на улицу и не слишком целясь бахнул в сторону засевшего в магазине на другой стороне улицы офицера. Расчет был скорее не в том, чтобы попасть, а в том, чтобы отвлечь. Ну и еще и дым от пороха, горящей кареты и прочего тлеющего мусора создавал не слабую завесу, в которой вполне можно было укрыться.

— Дарби ранен!

— Ах… Сука! — Вот и первые потери пошли, а как хорошо все начиналось, — идти сможет?

— Не далеко.

— Помоги ему, — скомандовал Рон и еще раз осмотрел поле боя. Из ювелирной лавки уже выбегали отоварившиеся там налетчики, двое парней при этом поддерживали раненого и еще двое прикрывали. Сам командир быстро перезарядил пистолет — руки сделали все сами, не привлекая к участию голову — и рванул назад. — Уходим! Уходим!

Ирландец подскочил к груде ящиков, за которой укрылся один из его бойцов, хлопнул того по плечу и жестами показал команду на отход. Видимо взрыв и последовавшая перестрелка изрядно ударили того по ушам, потому что он только кивнул и не слишком твердой походкой двинул дальше по улице. В ту сторону, где в двух кварталах их ждал подготовленный заранее транспорт.

Вновь бахнул выстрел, ирландец инстинктивно втянул голову в плечи, а где-то чуть выше и правее клацнула по деревянной стене пуля. За ней еще одна, потом еще. Видимо офицер успел поменять барабан на запасной, и теперь имел запас выстрелов. Впрочем, с такого расстояния — футов семьдесят-восемьдесят было до позиции противника, попасть в цель размером с торчащую над штабелем голову можно было только случайно.

Воспользовавшись паузой, ирландец залез в сумку, перекинутую через плечо, и достал оттуда пачку отпечатанных типографским способом листовок. В них говорилось о том, что ответственность за акцию берет на себя Ирландская Республиканская Армия, а также, что аналогичная судьба ждет всех поганых английских угнетателей, которые веками уничтожают свободолюбивый ирландский народ. Такие же пачки были у каждого из бомбистов, и они должны были по плану «засеять» этой пропагандой как можно большую площадь. Сам Рон о листовках чуть не забыл и вот теперь, не мудрствуя лукаво, дернул за перевязывающий их шнурок и бросил на дорогу. С другой стороны раздался еще один выстрел.

Все в общем-то было бы не плохо, вот только времени у командира бомбистов перестреливаться с неизвестным офицером не было. Да и желания тоже. Его товарищи уже прилично оторвались, пора было и ему делать ноги.

Рон вновь выпалил куда-то в сторону засевшего противника и бросился со всех ног бежать. Не самая героическая тактика, но в данной ситуации вполне рабочая. Когда даже у длинноствольного оружия прицельная дальность в сто шагов, а про короткоствол и говорить нечего, убежать от пули вполне возможно.

На ближайшем перекрестке ирландец завернул за угол, а потом выскочил на параллельную улицу. Здесь его у ждал транспорт, который благополучно вывез налетчиков из центра Лондона. Плана «перехват» тут пока не существовало, как собственно и дорожной полиции. Как и любой полиции если уж говорить прямо. До создания службы столичного Скотленд Ярда оставалось еще семь лет.

Убийство герцога Веллингтона ирландцами, да еще и совершенное столь громко, нагло, демонстративно, с жертвами среди случайных прохожих и очевидной политической подоплекой имело глубокие последствия.

Во-первых, это был откровенный плевок всей английской армии. Веллингтон был единственным английским генералом, который имел в послужном списке победу над войсками Наполеона. Да, пусть не над самим Бонапартом, но даже его маршалам англичане на суше регулярно проигрывали. В свете же войны, которая должна была начаться буквально со дня на день, теракт выглядел еще и как устранение потенциального главнокомандующего экспедиционным корпусом. Такой тебе первый укол, пустивший островитянам кровь. В британском генералитете это было воспринято крайне болезненно и стало причиной ускорения подготовки экспедиционного корпуса для действий на континенте.

Во-вторых, не малую важность имел национальный вопрос. В английском парламенте, где балом правили тори, уже несколько лет носились с идеей эмансипации католиков. Дело в том, что до этого времени католики, которых было не мало и на главном острове, а в Ирландии и вовсе составляющие абсолютное большинство населения, банально не допускались до политической жизни страны. Они не могли занимать государственные должности или быть выбранными в парламент империи.

Ирландские элиты с таким положением вещей мириться не хотели, но по большей части склонялись к мирным способам решения проблемы. Переговоры, уговоры, дипломатия, иногда подкуп и обещания в своей политике отставить интересы… Чьи нужно, в общем, интересы. Совершенный же теракт мгновенно сменил баланс весов в иную сторону: английские консерваторы во главе с лордом Ливерпулом задвинули идею дарования католикам политических прав в долгий ящик, а на зеленом острове вновь начали ответные репрессии.

Жесткие действия англичан, которые с другой стороны просто никак иначе отреагировать на теракт не могли, были восприняты католическим населением крайне враждебно. Открытых бунтов практически не было, но вот назначенные из Лондона чиновники стали пропадать с завидной регулярностью. Это приводило к новым карательным акциям англичан, что в свою очередь опять раскручивало маховик насилия.

Вопрос же о предоставлении католикам каких-либо политических прав сам собой отложился на неопределенный срок.