Николай I Освободитель // Книга 8

Глава 11

- Я ознакомился с твоим докладом, - я мотнул головой, показывая Юсупову на стул для посетителей. Министр внутренних дел тяжело вздохнул и сел. На столе стояли чайные приборы, розетка с вареньем, печенье и наломанная кусочками плитка шоколада. Все говорило о том, что разговор будет длинным хоть и насквозь неофициальным. – Что сам скажешь? Сухие строчки доклада, тут все понятно, я имею ввиду твое личное мнение.

Министр вздохнул еще раз.

- Поразительно до чего люди оскотиниться могут, если за ними не приглядывать и вовремя по рукам не бить, - Борис взял со стола стакан с чаем и сделал небольшой глоток. – Ну а если брать ситуацию в общем. Редкостное блядство… Извините ваше императорское величество, но другого выражения я подобрать просто не могу.

- Да уж… Вынужден с тобой согласиться, без мата тут и не скажешь. А как вообще решили эту… - Я сделал неопределенное движение рукой, - сферу общественных отношений проинспектировать? Вроде бы никто никогда особо не интересовался у нас жизнью инородцев. Бегают они по тайге, да и ладно.

- Будешь смеяться, сигнал пришел одновременно сразу по двум каналам, - Юсупов кивнул как бы подтверждая, что это интересная история. – Около года назад из Иркутска пришло прошение от местного директора гимназии некого Гирцена…

- Герцена, наверно, - знакомая фамилия неожиданно резанула ухо.

- Может и Герцена, могу ошибаться, - удивление Юсупова было написано на лице огромными буквами. – А ты откуда его знаешь?

Друг, конечно, уже привык, что я порой демонстрирую совершенно необычную осведомленность в тех областях, куда, казалось бы, интересы императора обычно распространяться просто не могут. Но знание фамилии директора провинциальной гимназии – это явно выходило за рамки. Не может же император знать поименно вообще всех чиновников империи. Это десятки тысяч человек.

- Да так, - я усмехнулся и тоже потянулся за чаем, - пересекались как-то. Лет десять назад, в Москве еще. Я его, собственно, от греха подальше в Иркутск и отправил. Школьным учителем. А он вишь как – прижился, до директора гимназии дорос. Хотя, что удивительного – парень он талантливый, этого не отнять, если энергию свою кипучую в нужное русло сумел направить, то и успех видится закономерным. Тем более в Иркутске, там, глядишь образованных людей не так много, а уж тех, кто успел в университете поучиться – тем более.

- Понятно… - Протянул Министр, - ну так вот первый сигнал пришел от него. Хотя он, если говорить совсем честно, до меня-то и не дошел, его уже потом, достали, когда по церковной линии мне из канцелярии самого патриарха письмо пришло.

- Ух ты! Не зря Филарета видимо на высокий пост подсаживали. Задал он там всем жару, - я сделал еще один глоток чая и забросил в рот кусочек шоколадки.

- Ну да… Так вот с полгода назад мне письмо пришло от церковников с просьбой разобраться. Ну я и послал своих людей. Доверенных. Чтобы они на месте посмотрели свежим взглядом. Не сгущают ли долгополые краски. Может кто-то просто на какие-нибудь пожертвования рассчитывает. Собрать в пользу сирых и убогих, да и свой карман не забыть.

- Это уж как водится, - согласился я.

- Но нет, - покачал головой Борис. – Ни капли не преувеличили. Ни Герцен этот. Ни церковники – скорее даже наоборот. Приуменьшили масштаб творящихся безобразий. На самом деле все было гораздо хуже.

Глава МВД указал глазами на лежащий передо мной толстый на три десятка страниц отчет о бедственном положении инородцев в Сибири. На страницах документа последовательно и по пунктам была разгромлена политика империи по отношению к малым национальностям – вернее ее практически полное отсутствие, - указывалось на регулярные случаи злоупотреблений, притеснений даже откровенного грабежа. Так же отмечалось полное безразличие чиновников на местах, которые не только не пытались даже в малой степени защитить инородцев, но даже порой потакали различным темным делишкам купцов и промышленников.

В конце доклада констатировалось резкое сокращение численности представителей этих самых инородцев Сибири и предрекалось относительно скорое их полное вымирание в случае дальнейшего игнорирования империей этой проблемы.

Нет, никто целенаправленно инородцев не выводил. Не раздавал заряженные оспой одеяла, не устраивал с ними войны или, прости Господи, геноцида. Просто отношение было… Потребительским. Платят ясак – хорошо. Случилась эпидемия или какая другая напасть да вымерли все – ну и шут сними. Спиваются тихо, употребляя без выработанной европейским организмом привычки хлебное вино сверх всякой меры – чего с них взять, дикие люди.

Опять же не стоит идеализировать русских людей. В эти времена и к обычным православным крестьянам-переселенцам, отношение у властьпредержащих было зачастую не сильно лучше. Однако тут в случае той же эпидемии чиновник уже был по должностной инструкции обязан предпринять какие-то действия: направить лекарей, поднять карантинные команды, помочь лекарствами и продовольствием. В общем – шевелиться, просто потому что иначе по шапке получит. А на инородцев всем было наплевать максимально полно.

Ситуация начала немного меняться после возврата патриаршества. Филарет, одним из условий избрания которого было усиление миссионерской деятельности в том числе и на внутриимперской территории, отнесся к своему обещанию на редкость добросовестно, даже удивительно. Ну или просто нашел повод максимально быстро и при этом соблюдая приличия отправить в самую задницу мира часть оппозиции, которая был против него лично. А может совместил приятное с полезным, почему нет?

Так или иначе, за прошедшие несколько лет православные миссионеры начали движение на север и восток от достаточно узкой заселенной русскими людьми полосы, беря под патронаж многочисленные разбросанные по тайге стоянки и селения инородцев. Понятное дело, далеко не все из них принимали Христову веру. А те, кто ее даже принимал, делал это искренне и от всего сердца.

Жители Сибири в массе своей исповедовали примитивный политеизм, молились духам природы, почитали предков и «Белого Бога» воспринимали лишь как одного из… Впрочем и такой результат попервой миссионеров вполне устраивал, по их «ведомостям» такие инородцы начинали проходить по разделу «православные». Тут ситуация была похожа на трактование института гражданства в будущем, у тебя может быть несколько паспортов, но свое государство будет всегда относиться к тебе как к полноценному гражданину.

Соответственно такие крещенные инородцы получали все права русского крестьянина, им полагалась земля, защита, помощь в случае болезней и голода. Ну и налоги, конечно. Впрочем, учитывая размеры выдаваемых им участков, а также сложности с добычей ясачного зверя, нередко оказывалось, что заплатить минимальный сибирский налог было даже выгоднее, чем собирать ясак.

Но, если говорить совсем честно, для них по факту мало что менялось. В конце концов, мало иметь права, нужно знать, как ими пользоваться. Что толку от выделенного губернской администрацией участка земли, если ты никогда ничего не выращивал? Если сотня поколений твоих предков жили охотой и собирательством? Разве что продать ее белым завоевателям за ту же бутылку водки…

Ну и случаи, когда инородцев тупо выселяли – вообще по беспределу - с занимаемых ими территорий под предлогом «общественной полезности», были тоже совсем не редки. Нашли рудознатцы какое-нибудь месторождение очень перспективное. Железо, медь, золото, не приведи Господь. Инородцы, естественно, против того, чтобы русские дельцы у них под боком ковыряли землю – они же духам природы поклоняются, это фактически прямое убийство духа леса, реки или горы. Святотатство, как оно есть.

И что делать в таком случае? В лучшем случае выселяют их волевым решением подальше выплатив компенсацию какую. А в худшем… А в худшем – было стойбище и нет больше. Пойди прокурора найди, расскажи ему о своих подозрениях. Пусть по тайге полазит и поищет куда племя ушло. Ушло, или закопали его где-то в чаще вместе со всеми женщинами и детьми. Поди разберись.

- И что с этим можно сделать? – Я встал с кресла и подошел к окну. Там бурлила жизнь, торопились по своим заботам люди, никто из них и думать не думал о каких-то забытых Богом племенах в далекой Сибири. – То, что все плохо я понял, но есть какие-то возможности помочь этим людям?

Сам я особых вариантов не видел. Циничная нотка, оставшаяся от человека из двадцать первого века, нашептывала, что ничего такого страшного в вымирании дикарей нет. Так было везде. Сильный и приспособленный выживает, слабый и не способный адаптироваться сходит с шахматной доски в «отбой».

Опять же не того ли ты сам добиваешься на западных рубежах империи? Нет ли тут лицемерия? Там мы перевариваем и ассимилируем поляков, литовцев, и прочих чухонцев. Запрещаем им пользоваться родным языком – не в быту, понятное дело, а на официальном уровне – читать, учиться; навязываем русский язык, русскую культуру, образ мышления. А если они уезжают, то никто по этому поводу не расстраивается.

Тут же все наоборот, процесс идет сам, без указки сверху, слабые вымирают чтобы дать дорогу сильным – социал-дарвинизм во всей красе, впрочем, еще и обычный-то дарвинизм тут не придумали, так что термин данный будет явным анахронизмом – но мы вдруг решили помочь бедным инородцам. Нигде от двойных стандартов не чешется?

И все же хотелось оставаться человеком. Хотя бы внутри себя. В конце концов, империя должна заботиться обо всех жителях, а не только о государствообразующей нации. Иначе чем мы лучше тех же поляков или, не к ночи будут помянуты, англосаксов?

- Говоря по правде, - Юсупов нахмурил брови отчего его высокий лоб весь пошел морщинами. Тоже не мальчик уже, почти полтинник. На два года старше меня в этом мире, - придумать что-то действительно спасительное, чтобы могло коренным образом сломить ситуацию, мы так и не смогли. Хотя кое-какие мысли конечно же есть.

- Ну давай обрадуй меня.

- Для начала нужно шире привлечь церковников, - начал министр заставив меня нервно хмыкнуть.

- Ну да, у Филарета сейчас как раз же нечем заняться…

Полгода назад наконец закончился процесс перевода основного корпуса православных текстов на русский язык. Работа эта оказалась титанической. Дело ведь было не только в том, чтобы фактически перевести текст с одного языка на другой – что тоже далеко не всегда просто, - но ведь еще требовалось сохранить изначально заложенные в них смыслы и даже, по возможности конечно же, ритмику и восприятие текста на слух.

Пришлось привлечь несколько сотен монахов, вооружиться не только текстами на церковнославянском, но и более ранние «оригиналы» на греческом и даже арамейском достать… Это потянуло за собой необходимость инвентаризации всего того богатства, которое досталось нам после установления контроля над Константинополем и местным патриаршим престолом. А там пошли такие находки, что закачаешься… В общем дел у Филарета сотоварищи в эти дни было более чем достаточно.

- Священники из местных приходов в любом случае осведомлены о проблеме лучше других, - пожал плечами Юсупов. – Через них можно организовывать помощь: раздачу продовольствия нуждающимся, осмотр лекарями, сбор сообщений о всяких притеснениях. К уездному чиновнику инородцы всяко не пойдут, а священник, он явно ближе.

- Можно предложить организовать там на севере хотя бы несколько монастырей, чтобы они стали в будущем своеобразными центрами привлечения дикарей к цивилизации, - попробовал я развить мысль немного дальше, однако министр кивнув подтвердил, что этот вариант его люди тоже продумывали.

После реформ бабки Екатерины – начатых еще Петром III, кстати – количество монастырей в стране резко сократилось. Как бы не в три раза. Тогда у церкви отобрали большую часть земель, и вообще имущества, изрядно подорвав остатки ее политического влияния. Хотя речь сейчас не о том, а о монастырях. Их стало сильно меньше, и возможность открыть еще несколько – особенно если добавить к ним еще и государственные субсидии на содержание всего балагана – вполне могут стать неплохой морковкой для патриарха.

- Если раздачу еды и других вещей напрямую мы не рассматриваем, - Юсупов бросил вопросительный взгляд на меня, я мотнул головой. Борис отлично знал мое отношение к бесплатным подачкам. Они развращают, убивают всякое желание работать и хоть как-то развиваться. Раздача еды, конечно, поможет преодолеть голод здесь и сейчас, но в долгосрочной перспективе только навредит. – Изъятие детей? Создать училища с проживанием на казённом коште. Будут в тепле и сытости, культуру с наукой впитают… Будет кадровый резерв из местных в тех краях, наши-то в такую глухомань переезжать отнюдь не горят желанием, за большое наказание почитают.

- Ну тут людей трудно винить, - я тяжело вздохнул. Если крестьянину зачастую для переезда на восток достаточно было выдать кусок земли в беспроцентную рассрочку да от налогов освободить лет на десять, то вот образованные люди… С ними была настоящая беда. При первой же возможности все пытались сбежать на большую землю. Туда, где цивилизация. Нет, имелись конечно и патриоты Сибири, но их было откровенно немного, и чаще всего почитались они за изрядных чудаков. – А изъятие детей… Не знаю, даже звучит отвратительно как-то.

- Можно не изымать насильно, - тут же скорректировал предложение Юсупов. – Построить школы прямо там, поближе к инородческим стойбищам да приплачивать за отдачу детей в ученики. Не навсегда – на пару лет. Подучить грамоте, откормить в тепле, показать, что можно жить по-другому. Многого они, конечно, таким коленкором не выучат, но… Через поколение выйдет прослойка условно цивилизованных инородцев, которые и в современных реалиях ориентироваться будут лучше и защитить себя смогут при необходимости. Жалобу там подать, в суд обратиться. Уже так просто на мякине не проведешь.

- Что-то еще?

- Воспользоваться опытом североамериканцев, - министр при упоминании штатов непроизвольно поморщился, репутация у республиканцев-рабовладельцев была в империи не слишком хорошая.

Тут, конечно, и моя система пропаганды регулярно поливала несостоявшегося заокеанского гегемона говнецом, вскрывая все даже самые минимальные их недостатки.

- Это каким же?

- Создать… Эм… Резервации, - было видно, что Борису слово не очень нравилось, но другого он подобрать не смог. – Определить территории полноценно принадлажащие тем или иным племенам. Пусть если кто-то захочет там добывать что-то ценное с ними договаривается как с хозяевами. Платит реальную цену, а не минимальную компенсацию.

- Да бред, - я сморщился. – Инородцы просто не будут договариваться ни о чем, и мы вернемся туда, где были изначально.

Мы еще долго обсуждали этот вопрос, вынесли его на обсуждение Госсовета – нужно признать даже там, где людей я подбирал и расставлял буквально в ручном режиме, проблему в серьез восприняли далеко не все, - даже запустил кампанию в прессе. Однако ничего сверх гениального в итоге придумано не было. Возможно потому, что придумать это было попросту невозможно.

С течением времени положение инородцев несколько улучшилось и тут, нужно признать, в первую очередь заслуга принадлежала именно православной церкви. Нет, окрестить всех дикарей Сибири они не смогли – эта задача была вероятно просто невыполнимой, - но по возможности брали местных под патронаж и тащили на буксире в будущее. Просто чтобы это будущее у них было...