Никуда от меня не денешься

Глава 14

Ника

Уходя, его друзья оборачиваются, смеются, подмигивают. Ваня красивый парень. За ним половина девчонок в школе бегает, а он делает вид, что не замечает. С его-то ростом это несложно. Мне приходится запрокидывать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Вы поспорили, что ли? — киваю в сторону парней, которые в этот момент скрываются за поворотом.

— Поспорили? — вполне натурально удивляется. — Нет. Ты мне реально нравишься, — улыбается. — Ну что, пойдешь?

— Вряд ли, — прежде чем он успевает оскорбиться из-за прямолинейного отказа, я добавляю: — Я перевожусь в другую школу.

— Переезжаешь? — спрашивает Иван.

— Нет, — мотнув головой. У него приятная улыбка и располагающая к общению внешность, поэтому, наверное, я столь откровенна.

Неожиданно из кабинета химии с большой кружкой кофе выплыла Олимпиада Яковлевна.

— Блин, — пробурчал под нос Иван. Никто не любил нарываться на завуча даже во время перемены, а тут посреди урока. Бежать было бесполезно, она уже заметила прогульщиков.

— Почему не на уроке? — не дойдя до нас пары метров, строго спросила она.

— Тренер на перемене задержал, — не теряется Иван. Нагло врет, глядя на нее сверху вниз.

— Бегом на урок! А ты? — переводит на меня взгляд.

— Я пришла за документами, — выпалила, растерявшись.

— За документами? Кто тебе их отдаст? — ее возмущенно-пренебрежительный тон ужасно бесит, словно с тупицей разговаривает.

— Мама вчера разговаривала с директором, он сказал подойти, забрать, — лепечу неуверенно. Надеюсь, я не зря приехала, вдруг мама неправильно поняла директора. В некоторых школах ей удавалось договориться по телефону, чтобы документы отдали на руки мне, потому что иногда отпроситься можно было только в выходной день, но школа в выходные дни не работала.

— Наверное, твоей матери сказал, а не тебе. Бегаешь из школы в школу, куда только служба опеки смотрит? Переезжаешь опять? — смотрит на меня поверх оправы очков, которые сползли на кончик тонкого носа. — По какой причине на этот раз? — с резко возникшей подозрительностью в голосе.

От ее разбирающего на атомы взгляда хотелось поежиться. Казалось, завуч готовится обвинить меня в преступлении. То ли я во всем видела подвох, то ли Олимпиада Яковлевна действительно заподозрила меня в случившемся с Василисой. Глава администрации оказывал поддержку школе, естественно, все в этой школе будут на стороне Кудряшовых, а я останусь виноватой в этой истории.

— Я получила место в частной школе, — не придумав ничего лучше.

— Понятно, — поджимает губы. — Скажи матери, пусть придет за документами, — отстукивая каблуками нервный ритм, она уходит.

Оставшись одна, я пыталась понять, как мне стоит поступить? Дождаться директора и поговорить сначала с ним или вернуться в особняк, передать разговор с завучем маме? Решаю позвонить маме. Телефон оживает в руках раньше, чем я успеваю нажать на вызов.

«Там все в порядке?»

«Мне подняться?» — присылает два сообщения подряд Ян. Устал, видимо, сидеть и ждать.

«Не надо. Директора все равно нет на месте. Завуч сказала, чтобы за документами пришла мама, мне не отдадут», — отправляю сообщение. Самсонов читает, но ничего не отвечает. Захожу в мессенджер через каждые десять секунд в надежде, что он подскажет, что делать дальше.

Через минуту Ян поднимается. Решительный, серьезный. Лишь внешний вид немного портит картину. На нем дорогие вещи, но это вряд ли кто-то поймет. Скорее всего, рваные колени на брендовых джинсах здесь расценят как тряпье.

Глядя на Яна, вспоминаю слова Сашки…

— Где кабинет завуча? — спрашивает он. Удивляюсь резким ноткам в его голосе.

Указываю на нужную дверь, он не задерживается, сразу же идет к ней. Стучит, не слышу отсюда, дождался он ответа или сразу вошел. Почти уверена, что Олимпиада его выставит за дверь. Подхожу чуть ближе. Вокруг ни души, лишь из классов доносятся громкие голоса учителей. Олимпиада Яковлевна поставленным голосом что-то выговаривает Самсонову. Чтобы услышать, нужно подойти поближе, что я и делаю. Яна не слышно, как завуча, что очень подозрительно. Надеюсь, он ее не придушил.

— Не пришел директор? — выплывает из-за угла Ванька. Отпросился, наверное, с урока.

— Нет.

— Почему забираешь документы, если не переезжаешь? Не расскажешь? — интересуется он.

— Перевожусь в частную школу, — становится отчего-то неудобно.

— Здесь их две, в которую? — меня немного напрягает его интерес. — Мы часто против мажоров играем, могли бы там увидеться, — непринужденно.

Сообщаю ему номер школы, но когда он просит номер телефона, говорю, что он у меня разбился, а новый пока не купила, что является правдой только отчасти, Ян почти сразу купил мне телефон и новую сим-карту.

— Не проблема, найду тебя в соцсетях. Увидимся, — он разворачивается и идет обратно. Ян стоит у закрытой двери кабинета завуча, держит в руках папку с моими документами. Как давно он вышел?

Подходит ко мне, протягивает документы.

— Отдали? — забирая папку.

— Кто это был? — задает свой вопрос. У Яна такой взгляд, что мне не по себе становится.

— Парень из параллельного класса, — решаю не говорить имя и фамилию.

— Что он хотел от тебя? — продолжает допрос.

— Ничего. Узнал, что ухожу из школы, поинтересовался: переезжаю или перевожусь в другую школу? — пожимаю плечами.

— Поехали домой, — говорит вроде спокойно, но я вижу, что Ян напряжен. Пока спускаемся, я вновь вспоминаю рассказ девочек. С одной стороны, мне хочется спросить у Яна, правда это или всего лишь сплетни, с другой стороны, страшно услышать, что это правда.

— Что случилось? — спрашивает Самсонов, когда мы садимся в машину. Он не заводит двигатель, откидывается на сиденье в ожидании ответа.

— Ничего, — в данный момент я не готова это обсуждать. На скулах Яна дергаются желваки.

— Рассказывай, — тянется за сигаретами. Злится. Закуривает, открывает водительскую дверь, выпуская в ту сторону облако дыма. Какое-то время мы молчим, но это молчание хуже пытки.

— Мне рассказали, что случилось с Василисой, Вагой и теми парнями, — едва слышно.

— Жалеешь их? — совершенно равнодушно на первый взгляд, но я чувствую, что Самсонов не так спокоен, как хочет показаться. — Прежде чем ответить, вспомни, что они тебя не пожалели.

Я помню и никогда не забуду, как и то, кто меня спас. Я и не имею права его осуждать или упрекать. Нужно принять, что Самсонов в некоторых ситуациях может быть беспощадным и жестоким, но он не беспредельщик.

Выбросив окурок, закрывает дверь, заводит машину.

— Мы куда? — спрашиваю я, когда он сворачивает на трассе в сторону города.

— Пока не решил, — отвечает он, сосредоточенно ведя машину.

— Я хочу прыгнуть с парашютом, — озвучиваю желание, которое не дает покоя несколько дней.

— Нет, — категорично.

— Почему? — возмущаюсь, но уже знаю, что спорить бесполезно. Это мое желание он не исполнит.

— Для тебя у меня есть более крутой способ получить адреналин.

— Какой?

Резко тормозит, съезжает на обочину.

— Вот этот, — хватает за затылок, тянет к себе и едва ощутимо касается губ…