Никуда от меня не денешься

Глава 5

Ника

Сползаю по сиденью вниз, мечтаю стать незаметной. Сердце стучит в горле, вызывая тошноту. Нужен был мне этот телефон! Мужчина в форме подходит к водительскому окну, заглядывает в салон. Встречаюсь с ним взглядом. Не дышу. Спрашивается, чего я так разволновалась? Я ведь ничего не нарушала. Чем дольше длятся наши гляделки, тем сильнее я волнуюсь. Не нравится мне этот мужчина. Возраст точно не определить, приблизительно лет тридцати-тридцати пяти. Большие губы, лицо одутловатое, словно его пчелы покусали, оба глаза заплыли, оставив лишь щелки. Может, у него проблемы с почками? Или пьет все выходные? В свете проезжавших фар выглядит он жутко. Поднимает руку с толстыми сосисками, что у него вместо пальцев, медленно стучит по стеклу. Теряюсь, начинаю искать кнопку управления, что опускает стекло, но быстро понимаю, что машина не заведена, а ключ Ян забрал с собой. Открываю пассажирскую дверь, мне не хочется покидать безопасное тепло салона, но игнорировать требование представителя власти не имею права.

— Добрый день, — раздается рядом. Вздрагиваю от неожиданности, оборачиваюсь на незнакомый голос. С чего я решила, что второй полицейский остался в машине? Этот явно моложе своего напарника лет на десять, высокий худощавый шатен с добродушной улыбкой на губах, полная противоположность первому.

— Добрый вечер, — несмело отвечаю, пытаюсь выискать взглядом силуэт Самсонова, но слепящий свет фар проезжающих по противоположной стороне машин заставляет слезиться глаза.

— Почему нарушаем? — строго спрашивает толстый. Подходит и становится рядом.

— Нарушаем? — зачем-то переспрашиваю.

— Парковка в неположенном месте, — объясняет мне. В этот момент мимо нас на огромной скорости проносится темная спортивная машина, полицейские лишь провожают ее взглядом, не спешат гнаться за нарушителем. Я не разбираюсь в нарушениях, но это даже для меня понятное.

— Я ничего не нарушала, — лепечу взволнованным голосом. Вроде очевидно, что я пассажир и не несу ответственности за действия водителя. Не хочу подставлять Яна, но понятно ведь, что спрашивать нужно с него.

— Сейчас разберемся… — продолжает давить на меня строгим тоном.

— С кем ты собрался разбираться? — из-за спины полицейского, словно полтергейст, появляется Самсонов, медленно взбираясь по склону обочины. Вроде невысокий склон, но Яна никто из нас не заметил. Свист ветра, видимо, заглушал его шаги. Остановившись напротив, свысока смотрит на полицейских, кривя губы в злой усмешке. — В машину сядь, — это уже мне. Кивает на дверь.

Мне выгодно быть послушной. Я была счастлива спрятаться от удушливого присутствия полицейских, поэтому даже не обратила внимания, каким тоном Ян произнес приказ. Дверь специально не закрыла до конца, чтобы слышать разговор.

— Документы предъявите…

— Сразу после тебя, — не дает Ян договорить плотному полицейскому.

Между ними повисает напряжение, полицейский лезет в нагрудный карман, достает удостоверение, представляется по форме. Самсонов выглядит расслабленным, черты его лица разглаживаются. Обходит машину, бросает мне на колени коробку. Нашел все-таки телефон. Вместо документов берет пачку сигарет и зажигалку. Присев на капот, достает сигарету из пачки, прикуривает, поднимая лицо в темнеющее небо, выпускает струю сизого дыма.

— Капитан, разойдемся без проблем? — не глядя на него. — Один раз предлагаю, — нагло заявляет Самсонов. Он специально провоцирует полицейских?

— Документы предъявите, — вступает в разговор второй полицейский, его одутловатый друг бросает на него предупреждающий взгляд. Ян не видит этого, он продолжает курить. Всем своим видом демонстрирует, кто тут хозяин положения.

— Какого хрена вы докопались до моей девушки? — словно не слыша требование, интересуется Ян. Его тон сквозит холодом и скрытой яростью. Даже я поверила, что дорога Самсонову. Эти люди не знают, что мы практически незнакомы, поэтому пусть называет как хочет, хоть женой. Отличная актерская игра.

Ян продолжает сидеть на капоте, медленно курить, словно мы никуда не спешим. Хозяин положения! Полицейские переглядываются, словно провинившиеся пацанята.

— Мы подошли убедиться, что с ней все хорошо, — защищается капитан. Аргументы заканчиваются, никто уже не требует документы у Яна.

— Убедились?

— Вы остановились в неположенном месте… — это не обвинение, по его тону понятно, что мужчина спешит оправдаться.

— Не видел здесь знака запрета, — затягивается Ян, медленно выдыхает. Полицейские ведутся, несмотря на молодой возраст, сразу ясно, кто тут главный. Ян подавляет своей энергетикой.

— Мы тогда поедем? — спрашивают у Самсонова. Несколько минут назад я обмирала от страха, а сейчас злюсь на полицейских. Слабых они готовы растерзать, а перед такими, как Ян, склоняют до земли голову.

— Давно пора, — не глядя в их сторону.

Выкидывает окурок. Полицейские садятся в машину, включая проблесковые маячки. Ян садится за руль. Крутит шеей до хруста в позвонках. Теперь я чувствую его злость, все это время он сдерживался. Заводит двигатель, выезжает на трассу с пробуксовками, набирает скорость. Такое ощущение, что делает это демонстративно, но скорее всего, просто выплескивает ярость таким образом.

Минут десять напряженной тишины и запредельной скорости, когда проносится темный мир за окном, а свет фонарей мелькает резкими вспышками. Еще раз убеждаюсь, что мне нравится скорость. Хотя от чувства страха у меня и перехватывает дыхание.

— Если он разбился, куплю новый, — кивает на коробку, что лежит на коленях. Мне кажется, Самсонов немного успокоился. По крайней мере, скорость начала снижаться. Мне и этот телефон не нужен, но не хочу злить Яна, мне его настроение может стоить жизни.

Открываю запечатанную коробку, внутри абсолютно целый телефон, ни царапины. Пострадала лишь упаковка, грязная и немного помятая, словно коробка упала на что-то мягкое. Телефон намного больше и тяжелее, чем мой.

— Спасибо, — кручу в руках. Решаю принять подарок.

Самсонов не отвечает. Включает громко музыку. Доезжаем прямо до дома прислуги. Достав пакеты, Ян сложил их у порога. Возникает неловкая пауза, которую мне нечем заполнить. Самсонов не уходит, стоит, смотрит на меня сверху вниз и словно чего-то ждет. Надеюсь, не благодарственного поцелуя?

— У тебя остался год, Ника, — его голос звучит низко, царапает натянутые нервы.

— Год? Для чего? — я ведь не идиотка, догадываюсь, что он имеет в виду, тогда зачем уточняю?

— Станешь моей…