Nine Princes in Amber (Девять принцев Эмбера)

Роджер Желязны

Девять принцев Эмбера

CHAPTER 1

It was starting to end, after what seemed most of eternity to me.

I attempted to wriggle my toes, succeeded. I was sprawled there in a hospital bed and my legs were done up in plaster casts, but they were still mine.

После целой вечности ожидания кажется, что-то стало проясняться.

Попытался пошевелить пальцами ног - удалось. Я лежал, распластавшись, в больничной постели, обе ноги были в гипсе, но все-таки это были мои ноги.

I squeezed my eyes shut, and opened fhem, three times.

The room grew steady.

Where the hell was I?

Я изо всех сил зажмурился, потом открыл глаза - и так три раза.

Комната постепенно перестала вращаться вокруг меня. Но где это, черт побери, я нахожусь?

Then the fogs were slowly broken, and some of that which is called memory returned to me. I recalled nights and nurses and needles. Every time things would begin to clear a bit, someone would come in and jab me with something. That's how it had been. Yes. Now, though, I was feeling halfway decent. They'd have to stop.

Постепенно туман, застилавший мозг, начал рассеиваться, и я кое-что припомнил. Долгие темные ночи, санитарок и уколы. Каждый раз, как только я начинал приходить в сознание, меня тут же кололи какой-то гадостью. Так все и было. Да. Именно так. Но сейчас я чувствовал себя вполне прилично. По крайней мере наполовину. И им придется прекратить это их лечение.

Wouldn't they?

The thought came to assail me: Maybe not.

Придется ли?

Может быть, и нет - внезапно пришло на ум.

Some natural skepticism as to the purity of all human motives came and sat upon my chest. I'd been over narcotized, I suddenly knew. No real reason for it, from the way I felt, and no reason for them to stop now, if they'd been paid to keep it up. So play it coo'l and stay dopey, said a voice which was my worst, if wiser, self.

So I did.

Естественный скептицизм относительно чистоты человеческих намерений прочно укоренился в моем мозгу. Да меня просто перекололи наркотиками, - внезапно сообразил я. По моим ощущениям, никакой особой необходимости в этом не было и не могло быть, но если уж они начали, то с какой стати им останавливаться именно сейчас? Ведь наверняка за это заплачено. Значит - действуй хладнокровно и сделай вид, что ты все еще в дурмане, - подсказал мой внутренний голос, мое второе я, самое худшее, но и более мудрое.

Я последовал его совету.

A nurse poked her head in the door about ten minutes later, and I was, of course, still sacking Z's. She went away.

By then, I'd reconstructed a bit of what had occurred

Санитарка осторожно заглянула в палату примерно десятью минутами позже и, конечно, я все еще храпел. Дверь тихо закрылась.

К этому времени в памяти восстановилось кое-что из того, что произошло.

I had been in some sort of accident, I remembered vaguely. What had happened after that was still a blur; and as to what had happened before, I had no inkling whatsoever. But I had first been in a hospital and then brought to this place, I remembered. Why? I didn't know.

Я смутно припоминал, что попал в какую-то аварию. Что произошло потом - было как в тумане, ну, а о том, что было до этого, я вообще не имел ни малейшего представления. Но сперва меня привезли в обычный госпиталь, а потом перевели сюда, это я помнил, но не знал, почему.

However, my legs felt pretty good. Good enough to hold me up, though I didn't know how much time had lapsed since their breaking—and I knew they'd been broken.

So I sat up. It took me a real effort, as my muscles were very tired. It was dark outside and a handful of stars were standing naked beyond the window. I winked back at them and threw my legs over the edge of the bed.

I was dizzy, but after a while it subsided and I got up, gripping the rail at the head of the bed, and I took my frst step.

Okay. My legs held me.

So, theoretically, I was in good enough shape to walk out.

Однако я чувствовал, что ноги были в полном порядке. По крайней мере, я вполне мог ходить, хотя и не помнил точно, сколько времени прошло с тех пор, как я их сломал. Ну а то, что у меня было два перелома - это помнил.

Голова несколько кружилась, но вскоре это прошло, и я поднялся, держась за железный прут изголовья кровати, и сделал свой первый шаг.

Полный порядок - ноги меня держат.

Итак, теоретически я вполне способен уйти отсюда восвояси.

I made it back to the bed, stretched out and thought. I was sweating and shaking. Visions of sugar plums, etc.

In the State of Denmark there was the odor of decay...

Я вновь добрался до кровати, улегся поудобнее и стал думать. Меня зазнобило, на лбу выступил пот. Во рту отчетливо чувствовался вкус сладкого пудинга...

В Дании пахло гнилью...

It had been an accident involving an auto, I recalled. One helluva one...

Then the door opened, letting in light, and through slits beneath my eyelashes I saw a nurse with a hypo in her hand.

She approached my bedside, a hippy broad with dark hair and big arms.

Да, я попал в автокатастрофу, да еще какую... Затем дверь открылась, впустив в комнату луч яркого света из коридора, и сквозь щелки век я увидел сестру со шприцем в руках.

Она подошла к постели - широкобедрая бабища, темноволосая и с толстыми руками.

Just as she neared, I sat up.

“Good evening,” I said.

“Why-good evening,” she replied.

Как только она приблизилась, я сел.

- Добрый вечер, - сказал я.

- Д-добрый... - ответила она.

“When do I check out?” I asked.

“I'll have to ask Doctor.”

“Do so,” I said.

- Когда я выписываюсь отсюда?

- Это надо узнать у доктора.

- Узнайте!

“Please roll up your sleeve.”

“No thanks.”

“I have to give you an injection”

- Пожалуйста, закатайте рукав.

- Нет, благодарю вас.

- Но мне надо сделать вам укол.

“No you don't. I don't need it”

“I'm afraid that's for Doctor to say.”

- Нет, не надо. Мне он не нужен.

- Боюсь, что доктору виднее.

“Then send him around and let him say it. But in the meantime, I will not permit it.”

“I'm afraid I have my orders.”

- Вот и пригласите его сюда, и пусть он сам это скажет. А до того я не позволю делать себе никаких уколов.

- И все же боюсь, что тут ничего нельзя сделать. У меня точные указания.

“So did Eichmann, and look what happened to him,” and I shook my head slowly.

“Very well,” she said. “I'll have to report this...

- Они были и у Эйхмана, а поглядите-ка только, что с ним сделали.

И я медленно покачал головой.

- Ах вот как, - сказала она. - Учтите, что мне придется доложить об этом... этом...

“Please do,” I said, “and while you're at it, tell him I've decided to check out in the morning.”

“That's impossible. You can't even walk—and there were internal injuries...”

- Обязательно доложите, - съехидничал я, - и кстати, во время своего доклада не забудьте сказать, что я решил выписаться отсюда завтра утром.

- Это невозможно. Вы не можете даже стоять на ногах, а что касается внутренних повреждений и кровоизлияний...

“We'll see,” said I. “Good night”

She swished out of sight without answering.

- Посмотрим, - сказал я, - спокойной ночи.

Она исчезла из комнаты, не удостоив меня ответом.

So I lay there and mulled. It seemed I was in some sort of private place—so somebody was footing the bill. Whom did I know? No visions of relatives appeared behind my eyes. Friends either. What did that leave? Enemies?

Я вновь улегся поудобнее и задумался. Похоже было, что я нахожусь в частной клинике, и это означало, что кто-то должен был оплачивать счет, и немалый. Но кто? Кого я знал? Я не мог вспомнить ни одного своего родственника или друга. Что из этого следовало? Что меня упрятали сюда враги?

I thought a while.

Nothing.

Nobody to benefact me thus.

Я стал думать дальше.

Ничего.

И никого, кто мог бы поместить меня сюда.

I'd gone over a cliff in my car, and into a lake, I suddenly remembered. And that was all I remembered.

I was...

I strained and began to sweat again.

I didn't know who I was.

Мой автомобиль упал с небольшого утеса прямо в озеро... И это было все, что я помнил.

Я...

Я весь напрягся, и меня вновь прошиб пот.

Я не знал, кто я такой.

But to occupy myself, I sat up and stripped away all my bandages. I seemed all right underneath them, and it seemed the right thing to do. I broke the cast on my right leg, using a metal strut I'd removed from the head of the bed. I had a sudden feeling that I had to get out in a hurry, that there was something I had to do.

I tested my right leg. It was okay.

И чтобы хоть чем-то занять себя, я уселся на постели и принялся разбинтовывать все свои повязки. Под ними все было в порядке, да к тому же меня не оставляло чувство, что я все делаю правильно. Я сломал гипс на правой ноге, используя как рычаг железный прут, выломанный в изголовье кровати. У меня внезапно возникло чувство, что надо убираться отсюда как можно скорее, и что мне обязательно надо сделать что-то очень важное.

Несколько раз согнул и разогнул правую ногу. Полный порядок.

I shattered the cast on my left leg, got up, went to the closet.

No clothes there.

Then I heard the footsteps. I returned to my bed and covered over the broken casts and the discarded bandages.

Разбив гипс на левой ноге, я поднялся и подошел к стенному шкафу.

Моей одежды там не было.

Затем я услышал шаги. Я вернулся на кровать и как можно более тщательно накрылся бинтами и разломанным гипсом.

The door swung inward once again.

Then there was light all around me, and there was a beefy guy in a white jacket standing with his hand on the wall switch.

“What's this I hear about you giving the nurse a hard time?” he asked, and there was no more feigning sleep.

Дверь вновь открылась.

Затем комната ярко осветилась, и у самого входа, у выключателя встал здоровенный детина в белом халате.

- Мне сказали, что вы тут грубо отказываетесь подчиниться нашей санитарке, - сказал он. Здесь уже было не притвориться спящим. - Как это понять?

“I don't know,” I said. “What is it?”

That troubled him for a second or two, said the frown then, “It's time for your shot.”

- Не знаю, - ответил я, - а что?

Это его обеспокоило на секунду-другую, затем, нахмурившись, он продолжал.

- Сейчас время вашего вечернего укола.

“Are you an M. D. ?” I asked.

“No, but I'm authorized to give you a shot”

- Вы врач?

- Нет, но мне велено сделать вам укол, а для этого у меня хватит медицинской подготовки.

“And I refuse it'“ I said, “as I've a legal right to do. What's it to you?”

“You'll have your shot,” he said, and be moved around to the left side of the bed.

- А я отказываюсь от укола, - сказал я, - и имею на это полное юридическое право. В конце концов, какое вам дело?

- Я сделаю вам укол, - проговорил он, приближаясь с левой стороны кровати.

He had a hypo in one hand which bad been out of sight till then.

It was a very foul blow, about four inches below the belt buckle, I'd say, and it left him on his knees.

“ !” he said, after a time.

В руке его появился шприц, тщательно до этого скрываемый.

Это был очень некрасивый, грязный удар, дюйма на четыре ниже пояса, если я не ошибаюсь. Он упал перед кроватью на колени.

- .... .... - сказал он спустя некоторое время.

“Come within spittng distance again,” I said, “and see what happens.”

“We've got ways to deal with patients like you,” he gasped.

- Еще раз подойдете ко мне, и пеняйте на себя.

- Ничего, мы умеем обращаться и с такими пациентами - выдавил он с трудом.

So I knew the time had come to act.

“Where are my clothes?” I said.

“ !” he repeated

Тогда я понял, что наступило время действовать.

- Где моя одежда?

- ... ... - повторил он.

“Then I guess I'll have to take yours. Give them to me.”

It became boring with the third repetition, so I threw the bedclothes over his head and clobbered him with the metal strut.

Within two minutes, I'd say, I was garbed all in the color of Moby Dick and vanilla ice cream. Ugly.

- В таком случае мне придется позаимствовать вашу. Дайте-ка ее сюда.

Его ругань начала уже утомлять меня, так что пришлось накинуть на него простыню и оглушить железным прутом.

Примерно через две минуты я был одет во все белое - цвет Моби Дика и ванильного мороженого. Какое уродство.

I shoved him into the closet and looked out the lattice window. I saw the Old Moon with the New Moon in her arms, hovering above a row of poplars. The grass was silvery and sparkled. The night was bargaining weakly with the sun. Nothing to show, for me, where this place was located. I seemed to be on the third floor of the building though, and there was a cast square of light off to my left and low, seeming to indicate a first floor window with someone awake behind it.

Я запихал его в стенной шкаф и выглянул сквозь зарешеченное окно. Я увидел старую луну с молодым месяцем на руках, качающую его над верхушками тополей. Трава слабо серебрилась и переливалась тонким светом. Ночь слабо спорила с солнцем. Ничто не подсказывало, где именно я находился. Комната моя тем не менее располагалась на третьем этаже здания, и освещенный квадрат окна слева внизу от меня говорил о том, что на первом этаже кто-то не спал.

So I left the room and considered the hallway. Off to the left, it ended against a wall with a latticed window, and there were four more doors, two on either side. Probably they let upon more doors like my own. I went and looked out the window and saw more grounds, more trees, more night, nothing new. Turning, I headed in the other direction.

Doors, doors, doors, no lights from under any of them, the only sounds my footsteps from the too big borrowed shoes.

Так что я вышел из комнаты и осмотрел коридор. Слева он заканчивался глухой стеной с зарешеченным окном, и по обе стороны располагались четыре двери. Скорее всего, они вели в такие же палаты, как и моя. Вернувшись к окну, я не обнаружил ничего нового: те же деревья, та же земля, та же ночь. Я повернулся и направился в другую сторону.

Двери, двери, двери без единой полоски света под ними, и единственный звук - шлепанье моих ног, да и то только потому, что позаимствованная обувь оказалась слишком велика.

Laughing Boy's wristwatch told me it was five forty-four. The metal strut was inside my belt, under the white orderly jacket, and it rubbed against my hip bone as I walked. There was a ceiling fixture about every twenty feet, casting about forty watts of light.

I came to a stairway, off to the right, leading down. I took it. It was carpeted and quiet.

The second floor looked like my own, rows of rooms, so I continued on.

Часы моего вышибалы показывали пять часов сорок четыре минуты. Металлический прут я заткнул за пояс под белым халатом, и он очень неудобно бил меня во время ходьбы по бедру. На потолке примерно через каждые двадцать футов горела лампа дневного света.

When I reached the first floor I turned right, looking for the door with light leaking out from beneath it.

I found it, way up near the end of the corridor, and I didn't bother to knock.

Добравшись до первого этажа, я свернул направо и пошел по коридору, высматривая дверь с выбивающейся из под нее полоской света.

Дверь эта оказалась самой последней в коридоре, и я был так невежлив, что вошел в нее без стука.

The guy was sitting there in a garish bathrobe, at a big shiny desk, going over some sort of ledger. This was no ward room. He looked up at me with burning eyes all wide and lips swelling toward a yell they didn't reach, perhaps because of my determined expression. He stood, quickly.

За большим полированным столом, наклонившись над одним из ящиков, сидел человек в роскошном халате. На палату эта комната что-то не была похожа.

Он поднял голову, глаза его загорелись, а губы раздвинулись на секунду, как будто он хотел закричать, но удержался, увидев выражение моего лица. Он быстро встал.

I shut the door behind me, advanced, and said:

“Good morning. You're in trouble.”

People must always be curious as to trouble, because after the three seconds it took me to cross the room, his words were:

Я закрыл за собой дверь, подошел ближе и поздоровался:

- С добрым утром. Боюсь, у вас будут крупные неприятности.

Люди, по-видимому, никогда не излечатся от любопытства по поводу неприятностей, потому что, подождав те секунды, которые потребовались мне, чтобы пересечь комнату, он спросил:

“What do you mean?”

“I mean,” I said, “that you're about to suffer a lawsuit for holding me incommunicado, and another one for malpractice, for your indiscriminate use of narcotics. I'm already suffering withdrawal symptoms and might do something violent...”

- Что вы хотите этим сказать?

- Я хочу сказать, - ответил я, - что я собираюсь подать на вас в суд за то, что вы держали меня взаперти, а также за издевательство и незаконное употребление наркотиков. В настоящий момент у меня как раз начался тот период, когда мне необходим укол морфия, а потому я за себя не отвечаю и могу начать бросаться на людей, и...

He stood up.

“Get out of here,” he said.

Он выпрямился.

- Убирайтесь отсюда!

I saw a pack of cigarettes on his desk. I helped myself and said, “Sit down and shut up. We've got things to talk about.”

He sat down, but he didn't shut up:

“You're breaking several regulations,” he said.

Тут я увидел на столе пачку сигарет. Закуривая, я процедил:

- А теперь сядьте и заткнитесь. Нам надо кое-что обсудить.

Сесть-то он сел, но не заткнулся.

- Вы нарушаете сразу несколько наших правил!

“So we'll let a court decide who's liable,” I replied. “I want my clothes and my personal effects. I'm checking out..”

“You're in no condition-”

“Nobody asked you. Pony up this minute, or answer to the law.”

- Вот пусть суд и разберется в том, кто и что нарушает, - ответил я. - А теперь мне нужна моя одежда и личные вещи. Я выписываюсь.

- Вы не в том состоянии...

- Вас не спрашивают. Гоните мои вещи, или я действительно обращусь в суд.

He reached toward a button on his desk, but I slapped his hand away.

“Now!” I repeated. “You should have pressed that when I came in. It's too late now.”

Он потянулся к кнопке звонка на столе, но я отбросил его руку.

- Мои вещи, - повторил я. - А это вам следовало сделать раньше, как только я вошел. Сейчас уже слишком поздно.

“Mr. Corey, you're being most difficult ..

Corey?

- Мистер Кори, вы были очень тяжелым па...

Кори???

“I didn't check me in here,” I said, “but I damn well have a right to check me out. And now's the time. So let's get about it.”

“Obviously, you're in no condition to leave this institution,” he replied. “I cannot permit it I am going to call for someone to escort you back to your room and put you to bed.”

- Сам я сюда не ложился, - перебил его я, - но будьте уверены, выписаться отсюда я выпишусь. И причем сейчас. Так что не задерживайте меня.

- Совершенно очевидно, что вы сейчас не в том состоянии, чтобы оставить стены клиники, - ответил он. - Я не могу допустить этого. Сейчас я позову санитара, чтобы он помог вам добраться обратно в палату и уложил в постель.

“Don't try it,” I said, “or you'll find out what condition I'm in. Now, I've several questions. The first one's Who checked me in, and who's footing my bill at this place?”

“Very well,” he sighed, and his tiny, sandy mustaches sagged as low as they could.

He opened a drawer, put his hand inside, and I was wary.

- Не советую. В противном случае вы на себе испытаете, в каком я сейчас состоянии. А теперь ответьте мне на несколько вопросов. Во-первых, кто поместил меня сюда и платит за всю эту роскошь?

- Ну хорошо...

Он вздохнул, и его маленькие усики печально опустились долу.

Открыв ящик стола, он сунул туда руку, и я насторожился.

I knocked it down before he had the safety catch off: a.32 automatic, very neat; Colt. I snapped the catch myself when I retrieved it from the desk top; and I pointed it and said: “You will answer my questions. Obviously you consider me dangerous. You may be right.”

He smiled weakly, lit a cigarette himself, which was a mistake, if he intended to indicate aplomb. His hands shook.

Мне удалось выбить пистолет еще до того, как он спустил предохранитель. Очень изящный кольт-32. Подобрав пистолет с крышки стола, я сам снял его с предохранителя и направил в сторону доктора.

- Отвечайте. По-видимому, вы считаете, что я опасен, и можете оказаться правы.

Он слабо улыбнулся и тоже закурил, явный просчет с его стороны, если он желал выглядеть уверенным в себе. Руки у него здорово тряслись.

“All right, Corey-if it will make you happy,” he said, “your sister checked you in”

“?” thought I.

“Which sister?” I asked.

“Evelyn,” he said.

- Ну ладно, Кори, - сказал он. - Коли это вас успокоит, то поместила вас сюда ваша сестра.

- Какая сестра?

- Эвелина.

No bells. So, “That's ridiculous. I haven't seen Evelyn in years,” I said. “She didn't even know I was in this part of the country.”

He shrugged.

И это имя мне ни о чем не говорило.

- Странно. Я не видел Эвелину много лет, сказал я. - она даже не знала, что я живу в этих местах.

Он пожал плечами.

“Nevertheless ..

“Where's she staying now? I want to call her,” I said.

“I don't have her address handy.”

- И тем не менее...

- А где она живет сейчас? Я хотел бы навестить ее.

- У меня нет при себе ее адреса.

“Get it.”

He rose, crossed to a filing cabinet, opened it, riffled, withdrew a card.

- В таком случае узнайте его.

Он поднялся, подошел к полке с картотекой и вытащил оттуда одну из карточек.

I studied it. Mrs. Evelyn Flaumel... The New York address was not familiar either. but I committed it to memory. As the card said, my first name was Carl. Good. More data.

I stuck the gun in my belt beside the strut then, safety back on, of course.

“Okay,” I told him. “Where are my clothes, and what're you going to pay me?”

Я внимательно прочел все, что там было написано.

Мисс Эвелина Флаумель...

Адрес в Нью-Йорке тоже был мне незнаком, но я его запомнил. Судя по карточке, меня звали Карл. Карл Кори. Прекрасно. Чем больше данных, тем лучше.

Я засунул пистолет за пояс, рядом с прутом. Естественно, поставив на предохранитель.

- Ну ладно, - сказал я. - Где моя одежда и сколько вы мне заплатите?

“Your clothes were destroyed in the accident,” he said, “and I must tell you that your legs were definitely broken-the left one in two places. Frankly, I can't see how you're managing to stay on your feet. It's only been two weeks-”

“I always heal fast,” I said. “Now, about the money...

“What money?”

- Вся ваша одежда пропала при катастрофе, - прошипел он, - и я все же должен сообщить вам, что у вас были сломаны обе ноги, причем на левой переломов было два. Честно говоря, я просто не понимаю, как вы можете стоять. Прошло всего две недели...

- Я всегда поправляюсь быстро, - ответил я. - А теперь поговорим о деньгах.

- Каких деньгах?

“The out-of-court settlement for my malpractice complaint. and the other one.”

“Don't be ridiculous!”

- Которые вы заплатите мне, чтобы избежать суда за незаконное содержание в клинике, злоупотребление наркотиками и так далее.

- Не будьте смешным.

“Who's being ridiculous? I'll settle for a thousand, cash, right now.”

“I won't even discuss such a thint.”

- Кто из нас смешон? Я согласен на тысячу долларов наличными, только сразу.

- Я не намерен даже обсуждать этого вопроса.

“Well, you'd better consider it—and win or lose, think about the name it will give this place if I manage enough pretrial publicity. I'll certainly get in touch with the AMA, the newspapers. the-”

“Blackmail,” he said, “and I'll have nothing to do with it.”

“Pay now, or pay later, after a court order,” I said. “I don't care. But it'll be cheaper this way.”

- А я все-таки советую вам подумать, ведь что ни говори, посудите сами, что будут болтать о вашей клинике, если я не промолчу. А я вне всякого сомнения обращусь в медицинское общество, в газеты...

- Шантаж, - сказал он, - но я на него не поддамся.

- Заплатите вы мне сейчас или потом, после решения суда - мне все равно. Но сейчас это обойдется значительно дешевле.

If he came across, I'd know my guesses were right and there was something crooked involved.

He glared at me, I don't know how long.

Finally, “I haven't got a thousand here,” he said.

Если он согласится, то я буду твердо знать, что все мои догадки были верны и эта история достаточно грязна.

Он уставился на меня и молчал довольно долго.

- У меня нет при себе тысячи, - в конце концов выдавил он.

“Name a compromise figure,” I said.

After another pause, “It's larceny.”

- В таком случае назовите цифру сами, - предложил я.

После еще одной паузы он добавил:

- Это вымогательство.

“Not if it's cash-and-carry, Charlie. So, call it.”

“I might have five hundred in my safe.”

“Get it.”

He told me, after inspecting the contents of a small wall safe, there was four-thirty, and I didn't want to leave fingerprints on the safe just to check him out. So I accepted and stuffed the bills into my side pocket.

- Ну какие между нами могут быть счеты? Валяйте. Сколько?

- В моем сейфе есть долларов пятьсот.

- Доставайте.

Тщательно осмотрев свой маленький стенной сейф он сообщил мне, что там всего лишь четыреста тридцать долларов, а так как мне не хотелось оставлять отпечатков пальцев, пришлось поверить ему на слово. Я забрал купюры и засунул их во внутренний карман.

“Now what's the nearest cab company that serves this place?”

He named it, and I checked in the phone book, which told me I was upstate.

I made him dial it and call me a cab, because I didn't know the name of the place and didn't want him to know the condition of my memory. One of the bandages I had removed had been around my head.

- Где тут у вас ближайшая компания такси?

Он назвал место, и я проверил по телефонному справочнику, заодно уточнив, где я нахожусь.

Я заставил его набрать номер и вызвать мне такси, во-первых, потому, что не знал названия его клиники, а во-вторых, потому, что не хотел показать ему, в каком состоянии моя память. Одна из повязок, которые я тщательно удалил, была вокруг головы.

While he was making the arrangement I heard him name the place: it was called Greenwood Private Hospital.

I snubbed out my cigarette, picked up another, and removed perhaps two hundred pounds from my feet by resting in a brown upholstered chair beside his bookcase.

При заказе машины я услышал и название клиники:

«Частный госпиталь в Гринвуде».

Я затушил сигарету, вытащил из пачки другую и освободил свои ноги от примерно двухсотфунтовой тяжести, усевшись в удобное кресло коричневой кожи рядом с книжным шкафом.

“We wait here and you'll see me to the door,” I said.

I never heard another word out of him.

- Подождем здесь, и вы проводите меня до выхода.

От него я больше так и не услышал ни слова.

CHAPTER 2

It was about eight o'clock when the cab deposited me on a random corner in the nearest town. I paid off the driver and walked for around twenty minutes. Then I stopped in a diner, found a booth and had juice, a couple of eggs, toast, bacon and three cups of coffee. The bacon was too greasy.

Было часов восемь утра, когда шофер такси высадил меня на каком-то углу ближайшего города. Я расплатился и минут двадцать шел пешком. Затем зашел в закусочную, устроился за столиком и заказал себе сок, пару яиц, тост, бекон и три чашки кофе. Бекон был слишком жирный.

After giving breakfast a good hour, I started walking, found a clothing store, and waited till its nine-thirty opening.

I bought a pair of slacks, three sport shirts, a belt, some underwear, and a pair of shoes that fit. I also picked up a handkerchief, a wallet, and pocket comb.

Понаслаждавшись завтраком примерно с час, я вышел из закусочной, дошел до магазина одежды и прождал там до девяти тридцати - время открытия. Купил себе пару брюк, три рубашки спортивного покроя, пояс, нижнее белье и ботинки впору. Выбрал носовой платок, бумажник и расческу.

Then I found a Greyhound station and boarded a bus for New York. No one tried to stop me. No one seemed to be looking for me.

Sitting there, watching the countryside all autumn-colored and tickled by brisk winds beneath a bright, cold sky, I reviewed everything I knew about myself and my circumstances.

Затем, отыскав гринвудскую автостанцию, купил себе билет до Нью-Йорка. Никто не попытался меня остановить. Никто, вроде бы, за мной не следил.

Сидя у окна, глядя на осенний пейзаж с быстро мчавшимися по небу облачками, я попытался собрать воедино все, что знал о себе и о том, что со мной произошло.

I had been registered at Greenwood as Carl Corey by my sister Evelyn Flaumel. This had been subsequent to an auto accident some fifteen or so days past, in which I had suffered broken bones which no longer troubled me. I didn't remember Sister Evelyn. The Greenwood people had been instructed to keep me passive, were afraid of the law when I got loose and threatened them with it. Okay. Someone was afraid of me, for some reason. I'd play it for all it was worth.

Я был помещен в Гринвуд как Карл Кори моей сестрой Эвелиной Флаумель. Это произошло после автокатастрофы примерно две недели назад. Притом у меня были переломаны ноги, чего я сейчас не чувствовал. И не помнил никакой сестры Эвелины. Персонал Гринвуда, очевидно, получил инструкции держать меня в постели в беспомощном состоянии: по крайней мере доктор был явно испуган, когда я пригрозил судом. Ну что ж. Значит, кто-то по какой-то причине боялся меня. Так и придется держаться.

I forced my mind back to the accident, dwelled upon it till my head hurt. It was no accident. I had that impression, though I didn't know why. I would find out, and someone would pay. Very, very much would they pay. An anger, a terrible one, flared within the middle of my body. Anyone who tried to hurt me, to use me, did so at his own peril and now he would receive his due, whoever he was, this one. I felt a strong desire to kill, to destroy whoever had been responsible, and I knew that it was not the first time in my life that I had felt this thing, and I knew, too, that I had followed through on it in the past. More than once.

Я вновь стал вспоминать о том, как произошла катастрофа, и додумался до того, что у меня разболелась голова. Все же происшествие это не было случайностью. Я был твердо в этом убежден, хотя и не знал, почему. Ну что же, выясним и это, и тогда кому-то не поздоровится. Очень, очень не поздоровится. Ненависть горячей волной обдала мне грудь. Кто бы ни пытался повредить мне, знал, на что он шел, и делал это на свой страх и риск, так что теперь ему не на что будет жаловаться, кто бы это ни был. Я чувствовал сильное желание убить, уничтожить этого человека, и внезапно понял, что эти ощущения не в новинку мне, что в своей прошлой жизни я именно так и поступал. Причем не один раз.

I stared out the window, watching the dead leaves fall.

When I hit the Big City, the first thing I did was to get a shave and haircut in the nearest clip joint, and the second was to change my shirt and undershirt in the men's room, because I can't stand hair down my back. The . 32 automatic, belonging to the nameless individual at Greenwood, was in my right-hand jacket pocket. I suppose that if Greenwood or my sister wanted me picked up in a hurry, a Sullivan violation would come in handy. But I decided to hang onto it. They'd have to find me first, and I wanted a reason. I ate a quick lunch, rode subways and buses for an hour, then got a cab to take me out to the Westchester address of Evelyn, my nominal sister and hopeful jogger of memories.

Before I arrived, I'd already decided on the tack I'd take.

Я уставился в окно, на мертвые опадающие листья.

Добравшись до Нью-Йорка, первым делом я отправился в парикмахерскую побриться и подстричься, затем переодел рубашку - терпеть не могу, когда шею щекочут срезанные волосы. Кольт-32, принадлежавший безвестному индивиду в Гринвуде, лежал в правом кармане моей куртки. Правда, если бы Гринвуд или моя сестра обратились в полицию с просьбой разыскать меня, да еще что-нибудь при этом приврали, незаконное ношение оружия вряд ли сослужило бы мне пользу, но все же так спокойнее. Сначала меня все же надо был найти, и я не знал, как будут разворачиваться события. Быстро перекусив в ближайшей столовой, я потом в течение часа ездил на метро и автобусах, соскакивая на самых неожиданных станциях, затем взял такси и назвал адрес Эвелины, якобы моей сестры, которая смогла бы освежить мою память.

Проезжая по улицам города до Вестчестера, я обдумывал план дальнейших действий и свое поведение при встрече.

So, when the door to the huge old place opened in response to my knock, after about a thirty-second wait, I knew what I was going to say. I had thought about it as I'd walked up the long, winding, white gravel driveway, between the dark oaks and the bright maples, leaves crunching beneath my feet, and the wind cold on my fresh-scraped neck within the raised collar of my jacket. The smell of my hair tonic mingled with a musty odor from the ropes of ivy that crowded all over the walls of that old, brick place. There was no sense of familiarity. I didn't think I had ever been here before.

И когда в ответ на мой стук дверь большого старинного дома отворилась практически сразу, я уже знал, что буду говорить. Я все тщательно обдумал, еще когда шел по извилистой аллее - подъезду к дому - мимо дубов-великанов и ярких осин, а ветер холодил мою только что подстриженную шею под воротником куртки. Запах тоника от моих волос смешивался с густым запахом плюща, обвивавшего стены старого кирпичного здания. Ничто не было мне знакомо, и вряд-ли я когда-либо был здесь раньше.

I had knocked, and there had come an echo.

Then I'd jammed my hands into my pockets and waited.

When the door opened, I had smiled and nodded toward the mole-flecked maid with a swarthy complexion and a Puerto Rican accent.

На мой стук ответило эхо.

Затем я засунул руки в карманы и стал ждать.

Когда дверь отворилась, я улыбнулся и кивнул плоскогрудой служанке с россыпью родинок на лице и пуэрториканским акцентом.

“Yes?” she said,

“I'd like to see Mrs. Evelyn Flaumel, please.”

- Да? - спросила она.

- Я бы хотел повидать мисс Эвелину Флаумель.

“Who shall I say is calling?”

“Her brother Carl.”

“Oh come in please,” she told me.

- Как прикажете доложить?

- Ее брат Карл.

- О, входите, пожалуйста.

I entered a hallway, the floor a mosaic of tiny salmon and turquoise tiles, the wall mahogany, a trough of big-leafed green things occupying a room divider to my left. From overhead, a cube of glass and enamel threw down a yellow light.

The gal departed, and I sought around me for something familiar.

Я прошел в прихожую, пол которой был выстлан мозаикой из крохотных бежевых и розовых плиток, а стены были целиком из красного дерева. Освещала все это серебряная с эмалью люстра, вся в хрустальных рожках.

Девчушка удалилась, и я стал осматриваться, пытаясь хоть что-нибудь узнать.

Nothing.

So I waited.

Presently, the maid returned, smiled, nodded, and said, “Please follow me. She will see you in the library.”

Тщетно.

Тогда я стал просто ждать.

Наконец, служанка вернулась, улыбнулась и изрекла:

- Идите за мной, пожалуйста. Она примет вас в библиотеке.

I followed, up three stairs and down a corridor past two closed doors, The third one to my left was open, and the maid indicated I should enter it. I did so, then paused on the threshold.

Я пошел за ней: три лестничных пролета вверх, а затем по коридору мимо двух закрытых дверей. Третья слева была открыта, и служанка остановилась, приглашая войти. Я остановился на пороге.

Like all libraries, it was full of books. It also held three paintings, two indicating quiet landscapes and one a peaceful seascape. The floor was heavily carpeted in green. There was a big globe beside the big desk with Africa facing me and a wall-to-wall window behind it, eight stepladders of glass. But none of these was the reason I'd paused.

Как и в любой другой библиотеке, повсюду здесь были книги. На стенах висели три картины - два пейзажа и одна марина. Пол застлан тяжелым зеленым ковром. Рядом с большим столом стоял столь же большой глобус, с его поверхности на меня смотрела Африка. Позади стола и глобуса во всю стену протянулось окно со стеклом по меньшей мере восьмисантиметровой толщины. Но остановился на пороге я не поэтому.

The woman behind the desk wore a wide-collared, V-necked dress of blue-green, had long hair and low bangs, all of a cross between sunset clouds and the outer edge of a candle flame in an otherwise dark room, and natural, I somehow knew, and her eyes behind glasses I didn't think she needed were as blue as Lake Erie at three o'clock on a cloudless summer afternoon; and the color of her compressed smile matched her hair. But none of these was the reason I'd paused.

На женщине, сидевшей за столом, было платье цвета морской волны с глубоким вырезом спереди, у нее были длинные волосы в локонах, по цвету напоминающие нечто среднее между закатными облаками и пламенем свечи в темной комнате, а ее глаза - я это чувствовал, знал - за большими очками, в которых она, по-моему, не нуждалась, светились такой же голубизной, как озеро Эри в три часа пополудни ясным летним днем. Цвет же ее сжатых коралловых губ удивительно гармонировал с волосами. Но все же и не поэтому я остановился на пороге.

I knew her, from somewhere, though I couldn't say where.

I advanced, holding my own smile.

“Hello,” I said.

Я знал ее, эту женщину, знал, но абсолютно не помнил, кто она такая.

Я вошел в комнату, тоже слегка сжав губы в улыбке.

- Привет.

“Sit down,” said she, “please,” indicating a high-backed, big-armed chair that bulged and was orange, of the kind just tilted at the angle in which I loved to loaf.

I did so, and she studied me.

“Glad to see you're up and around again.”

- Садись, - ответила она, указывая рукой на стул с высокой спинкой и подлокотниками, как раз такой, что в нем можно было удобно развалиться. Я сел, и она принялась внимательно изучать меня.

- Хорошо, что с тобой все в порядке. Я рада тебя видеть.

“Me, too. How've you been?”

“Fine, thank you. I must say I didn't expect to see you here.”

“I know,” I fibbed, “but here I am, to thank you for your sisterly kindness and care.” I let a slight note of irony sound within the sentence just to observe her response.

- Я тоже. Как поживаешь?

- Спасибо, хорошо. Должна сознаться, что не ожидала увидеть тебя здесь.

- Знаю, - чуть иронически ответил я. - но я здесь, чтобы поблагодарить тебя за сестринскую заботу и ласку.

At that point an enormous dog entered the room-an Irish wolfhound-and it curled up in front of the desk. Another followed and circled the globe twice before lying down.

“Well,” said she, returning the irony, “it was the least I could do for you. You should drive more carefully.”

С иронией я говорил специально, чтобы посмотреть на ее реакцию.

В эту минуту в комнату вошла собака - ирландский волкодав - который дошел до самого стола и плюхнулся рядом с ним на пол.

- Вот именно, - ответила она с той же иронией, - это самое малое, что я могла для тебя сделать. В следующий раз будь за рулем осторожнее.

“In the future,” I said, “I'll take greater precautions, I promise.” I didn't now what sort of game I was playing, but since she didn't know that I didn't know, I'd decided to take her for all the information I could. “I figured you would be curious as to the shape I was in, so I came to let you see.”

- Обещаю тебе, что в будущем я буду принимать все меры предосторожности.

Я понятия не имел, в какие игры мы играем, но так как и она не знала, что я этого не знаю, я решил выудить из нее, что только возможно.

- Я подумал, что тебе будет небезынтересно, в каком я сейчас состоянии, потому и пришел.

“I was, am,” she replied. “Have you eaten?”

“A light lunch, several hours ago.” I said.

- Да, - ответила она. - Ты что-нибудь ел?

- Позавтракал, два часа тому назад.

So she rang up the maid and ordered food. Then “I thought you might take it upon yourself to leave Greenwood,” she said, “when you were able, I didn't think it would be so soon, though, and I didn't think you'd come here.”

“I know,” I said, “that's why I did.”

Она позвонила служанке и приказала накрыть стол. Затем осторожно обратилась ко мне.

- Я так и думала, что ты сам выберешься из Гринвуда, когда поправишься. Правда, я не ожидала, что это будет так скоро и что ты явишься сюда.

- Знаю. Потому-то я и пришел.

She offered me a cigarette and I took it, lit hers, lit mine.

“You always were unpredictable,” she finally told me. “While this has helped you often in the past, however, I wouldn't count on it now.”

Она предложила мне сигарету, и я вежливо сначала дал прикурить ей, потом закурил сам.

- Ты всегда вел себя неожиданно, - сказала она после несколько затянувшейся паузы. - Правда, в прошлом тебе это помогало, но не думаю, что ты что-нибудь выгадаешь сейчас.

“What do you mean?” I said.

“The stakes are far too high for a bluff, and I think that's what you're trying, walking in here like this. I've always admired your courage, Corwin, but don't be a fool. You know the score.”

- Что ты хочешь этим сказать?

- Ставка слишком высока для блефа, а мне кажется, что ты именно блефуешь, явившись ко мне вот так запросто. Я всегда восхищалась твоей смелостью, Корвин, но не будь дураком. Ты ведь знаешь, как обстоит дело.

Corwin? File it away, under “Corey.”

“Maybe I don't,” I said. “I've been asleep for a while, remember?”

К_о_р_в_и_н? Запомним это наряду с «Кори».

- А может и не знаю, - ответил я. Ведь на некоторое время я был выключен из игры, верно?

“You mean you haven't been in touch?”

“Haven't had a chance, since I woke up.”

- Ты хочешь сказать, что ни с кем не связался?

- Просто еще не успел.

She leaned her head to one side and narrowed her wonderful eyes.

“Rash,” she said, “but possible. Just possible. You might mean it. You might. I'll pretend that you do, for now. In that case, you may have done a smart safe thing. Let me think about it.”

Она наклонила голову в сторону, и ее удивительные глаза сузились.

- Странно. Но возможно. Не верится, но возможно. Может быть, ты и не врешь. Может быть. И я попробую тебе поверить сейчас. И если ты действительно не врешь, то ты поступил очень умно и к тому же обезопасил себя. Дай мне подумать.

I drew on my cigarette, hoping she'd say something more. But she didn't, so I decided to seize what seemed the advantage I'd obtained in this game I didn't understand with players I didn't know for stakes I had no inkling of.

“The fact that I'm here indicates something,” I said.

Я затянулся сигаретой, надеясь, что она скажет еще что-нибудь. Но она молчала, думая о своем участии в этой игре, о которой я ничего не знал, с игроками, которые были мне неизвестны, и о ставках в которой я не имел никакого понятия.

- Одно то, что я пришел сюда, уже говорит кое о чем.

“Yes,” she replied, “I know. But you're smart, so it could indicate more than one thing. We'll wait and see.”

Wait for what? See what? Thing?

- Да. Знаю. Но ты слишком умен, поэтому говорить это может слишком о многом. Подождем. Тогда увидим.

Подождем ч_е_г_о? Увидим ч_т_о? Галлюцинацию?

Steaks then arrived and a pitcher of beer, so I was temporarily freed from the necessity of making cryptic and general statements for her to ponder as subtle or cagey. Mine was a good steak, pink inside and full of juice, and I tore at the fresh tough-crested bread with my teeth and gulped the beer with a great hunger and a thirst. She laughed as she watched me, while cutting off tiny pieces of her own.

К этому времени нам принесли бифштексы и кувшин пива, так что на некоторое время я был избавлен от необходимости делать загадочные замечания и тонко намекать на то, о чем не имел ни малейшего представления. Бифштекс был прекрасный - розовый внутри, сочный, и я смачно захрустел свежим поджаренным хлебом, запивая всю эту роскошь большим количеством пива. Она засмеялась, нарезая свое мясо маленькими ломтиками и глядя, с какой жадностью я поглощаю пищу.

“I love the gusto with which you assail life, Corwin. It's one of the reasons I'd hate to see you part company with it.”

“Me, too,” I muttered.

- Что мне в тебе нравится, так это жажда жизни, Корвин, - сказала она. - И это одна из причин, по которой мне так не хотелось бы, чтобы ты с ней расстался.

- Мне тоже, - пробормотал я.

And while I ate, I pondered her. I saw her in a low-cut gown, green as the green of the sea, with full skirts. There was music, dancing, voices behind us. I wore black and silver and ... The vision faded. But it was a true piece of my memory, I knew; and inwardly I cursed that I lacked it in its entirety. What had she been saying, in her green, to me in my black and silver, that night, behind the music, the dancing and the voices?

И пока я ел, я представил себе ее. Я увидел ее в платье с большим вырезом на груди, зеленом, как может зеленеть только море, с пышной юбкой. Звучала музыка, все танцевали, позади нас слышались голоса. Моя одежда была двухцветная - черная и серебряная, и...

Видение исчезло. Но то, что я сейчас вспомнил, было правдой, моим прошлым, в этом я не сомневался, и про себя я выругался, что помню только часть этой правды. Что она говорила мне там - тогда, когда звучала музыка, все танцевали и слышались странные голоса?

I poured us more beer from the pitcher and decided to test the vision.

“I remember one night,” I said, “when you were all in green and I in my colors. How lovely things seemed-and the music...”

Her face grew slightly wistful, the cheeks smoothing.

Я налил из кувшина еще пива и решил испробовать на ней свое видение.

- Я вспоминаю одну ночь, - сказал я, - когда ты была вся в зеленом, а я носил свои цвета. Как все тогда казалось прекрасно, и музыка...

На лице ее появилось слегка мечтательное выражение, щеки порозовели.

“Yes,” she said. “Were not those the days? ... You really have not been in touch?”

“Word of honor,” I said, for whatever that was worth.

“Things have grown far worse,” she said, “and the Shadows contain more horrors than any had thought...”

- Да, - ответила она, - Какие прекрасные были тогда времена... Скажи, ты действительно ни с кем еще не связался?

- Честное слово, - сказал я.

Что бы это ни значило.

- Все стало значительно хуже, - сказала она. - И в Тени сейчас больше ужасов, чем даже можно себе представить...

“And ...?” I inquired.

“He still has his troubles,” she finished,

“Oh.”

“Yes,” she went on, “and he'll want to know where you stand.”

- И?

- Он все в тех же заботах, - закончила она.

- О.

- Да, - продолжала она, - и ему хотелось бы знать, что ты намереваешься делать.

“Right here,” I said,

“You mean...

- Ничего.

- Ты хочешь сказать?

“For now,” I told her, perhaps too quickly, for her eyes had widened too much, “since I still don't know the full state of affairs,” whatever that meant.

“Oh.”

- По крайней мере сейчас, - поспешно добавил я, потому что глаза ее слишком уж широко открылись от изумления, - до тех пор, пока точно не буду знать, в каком положении находятся сейчас дела.

- А-а.

And we finished our steaks and the beer, giving the two bones to the dogs.

We sipped some coffee afterward, and I came to feel a bit brotherly but suppressed it. I asked, “What of the others?” which could mean anything, but sounded safe.

Мы доели наши бифштексы и допили пиво, а кости отдали собакам. Второй ирландский волкодав зашел в комнату незадолго до этого и тоже улегся у стола

Потом мы пили кофе, маленькими глоточками, и я почувствовал по отношению к ней самые настоящие братские чувства, которые, однако, быстро подавил.

- А как дела у других? - наконец спросил я.

Ведь такой вопрос ни к чему меня обязывал, а звучал он достаточно безопасно.

I was afraid for a moment that she was going to ask me what I meant. Instead, though, she leaned back in her chair, stared at the ceiling, and said, “As always, no one new has been heard from. Perhaps yours was the wisest way. I'm enjoying it myself. But how can one forget-the glory?” I lowered my eyes, because I wasn't sure what they should contain. “One can't,” I said. “One never can.”

На минуту я испугался, что она спросит меня, кого я имею в виду. Но она просто откинулась на спинку стула, подняла глаза к потолку и сказала:

- Как всегда, пока ничего нового не слышно. Возможно, ты поступил мудрее всех. Но как можно забыть... все величие?..

Я опустил глаза долу, потому что не был уверен в их выражении.

- Нельзя, - ответил я. - Просто невозможно.

There followed a long, uncomfortable silence, after which she said: “Do you hate me?”

“Of course not,” I replied. “How could I-all things considered?”

This seemed to please her, and she showed her teeth, which were very white.

Засим последовало долгое и неуютное для меня молчание, разрушенное вопросом.

- За что ты ненавидишь меня? - спросила она.

- Что за ерунда, - ответил я. - Ведь что там ни говори, как я могу тебя ненавидеть?

Это, казалось, пришлось ей по душе, и она обрадованно обнажила в улыбке белые зубы.

“Good, and thank you,” she said. “Whatever else, you're a gentleman.”

I bowed and smirked.

“You'll turn my head.”

- Хорошо. И спасибо тебе большое, - сказала она. - Кем бы ты ни был, но ты настоящий джентльмен.

Я поклонился и расшаркался.

- Ты вскружишь мне голову.

“Hardly,” she said, “all things considered.”

And I felt uncomfortable.

- Ну, что там ни говори, а это навряд ли.

И я почувствовал себя неуютно.

My anger was there, and I wondered whether she knew who it was that I needed to stay it. I felt that she did. I fought with the desire to ask it outright, suppressed it.

Ненависть и ярость вновь пробудились во мне, и я подумал, знает ли она, против кого они могут быть направлены. Я чувствовал, что знает, и с трудом удерживался от желания спросить ее об этом в лоб.

“Well, what do you propose doing?” she finally asked, and being on the spot I replied, “Of course, you don't trust me...”

“How could we?”

I determined to remember that we.

- Что ты думаешь делать? - спросила она в конце концов, и мне ничего не оставалось, как туманно ответить:

- Ну конечно, ты ведь мне не веришь...

- Как мы можем тебе верить?

Я решил запомнить это «мы».

“Well, then. For the time being. I'm willing to place myself under your surveillance. I'll be glad to stay right here, where you can keep an eye on me.”

“And afterward?”

“Afterward? We'll see.”

- Вот видишь. Так что в настоящее время я просто воспользуюсь твоим покровительством, и буду только рад жить здесь, где тебе не составит труда не выпускать меня из виду.

- А дальше?

- Дальше? Там видно будет.

“Clever,” she said, “very clever. And you place me in an awkward position.” (I had said it because I didn't have any place else to go. and my blackmail money wouldn't last me too long.) “Yes, of course you may stay. But let me warn you"-and here she fingered what I had thought to be some sort of pendant on a chain about her neek-"this is an ultrasonic dog whistle. Donner and Blitzen here have four brothers, and they're all trained to take care of nasty people and they all respond to my whistle. So don't start to walk toward any place where you won't be desired. A toot or two and even you will go down before them. Their kind is the reason there are no wolves left in Ireland. you know.”

- Умно, очень умно, - сказала она. - И ты ставишь меня в неловкое положение.

(Честно говоря, мне просто некуда было больше идти, а на деньги, которые я выудил у доктора, долго было не прожить).

- Да, ты конечно, можешь остаться, но я хочу предупредить тебя, - тут она поиграла каким-то брелоком, висевшим на шее, - волкодавы. В Ирландии и волков не осталось после того, как там завели эту породу.

“I know,” I said, realizing that I did.

“Yes.” she continued, “Eric will like it that you are my guest. It should cause him to leave you alone, which is what you want, n'est-ce-pas?”

“Oui.” I said.

- Знаю, - механически ответил я и тут же понял, что действительно это знаю.

- Да, - продолжала она. - Эрик будет доволен, что ты - мой гость. Это вынудит его оставить тебя в покое, а ведь именно этого ты хочешь, «не-се-па?».

«Уи, мадам».

Eric! It meant something! I had known an Eric, and it had been very important, somehow. that I did. Not recently. But the Eric I had known was still around, and that was important.

Why?

Э_р_и_к! Это что-то значило! Я _з_н_а_л Эрика, и почему-то было очень важно, что я его знал. Правда, это было давно. Но Эрик, которого я знал, все еще был для меня очень важен.

Почему?

I hated him, that was one reason. Hated him enough to have contemplated killing him. Perhaps I'd even tried.

Also, there was some bond between us, I knew.

Я ненавидел его, и это была одна из причин. Ненавидел его настолько, что даже мысль об его убийстве была не в диковинку. Возможно, что я когда-то даже пытался это сделать.

И между нами существовала какая-то связь, это я тоже знал.

Kinship?

Yes, that was it. Neither of us liked it being brothers... I remembered, I remembered...

Big, powerful Eric, with his wet curly beard, and his eyes—just like Evelyn's!

Родственная? Да, да именно это.

Причем ни мне, ни ему не нравилось, что мы... братья... Я помнил... помнил...

Большой, сильный Эрик - с его важной кудрявой бородой и глазами - такими же, как у Эвелины!

I was racked with a new surge of memory, as my temples began to throb and the back of my neck was suddenly warm.

I didn't let any of it show on my face, but forced myself to take another drag on my cigarette, another sip of beer, as I realized that Evelyn was indeed my sister! Only Evelyn wasn't her name. I couldn't think of what it was, but it wasn't Evelyn. I'd be careful, I resolved. I'd not use any name at all when addressing her, until I remembered.

На меня нахлынула новая волна воспоминаний, в висках отчаянно запульсировало, лоб покрылся испариной.

Но на лице ничто не отразилось, я медленно затянулся сигаретой и прихлебнул пива, одновременно сообразив, что Эвелина действительно была моей сестрой! Только вот звали ее иначе. Я никак не мог вспомнить ее настоящее имя, но только не Эвелина - это уж точно. Что ж, придется вести себя еще осторожнее, - решил я. - В конце концов не так уж трудно вообще не называть ее по имени до тех пор, пока не вспомню.

And what of me? And what was it that was going on around me?

Eric, I suddenly felt, had had some connection with my accident. It should have been a fatal one, only I'd pulled through. He was the one, wasn't he? Yes, my feelings replied. It had to be Eric. And Evelyn was working with him, paying Greenwood to keep me in a coma. Better than being dead, but...

А кто же я сам? И что, наконец, все это значило?

Эрик, внезапно ощутил я, был как-то связан с той моей автокатастрофой. Она должна была закончиться моей смертью, но только я выжил. Не он ли и организовал ее? Да, подсказывали мои ощущения. Это не мог быть никто другой, только Эрик. А Эвелина помогала ему, платя Гринвуду, чтобы меня держали в бессознательном состоянии. Лучше, чем быть мертвым, но...

I realized that I had just somehow delivered myself into Eric's hands by coming to Evelyn, and I would be his prisoner, would be open to new attack, if I stayed.

But she had suggested that my being her guest would cause him to leave me alone. I wondered. I couldn't take anything at face value. I'd have to be constantly on my guard. Perhaps it would be better if I just went away, let my memories return gradually.

Внезапно я понял, что, придя к Эвелине, я попался Эрику прямо в руки, стал его пленником, на которого можно напасть в любую минуту, если, конечно, я здесь останусь.

Но она сказала, что раз я ее гость, то Эрику придется оставить меня в покое. Было о чем задуматься. Я не имел права верить всему, что мне говорили. Мне придется все время быть настороже. Возможно, действительно будет лучше, если я уйду отсюда, пока память полностью ко мне не вернется.

But there was this terrible sense of urgency. I had to find out the full story as soon as possible and act as soon as I knew it. It lay like a compulsion upon me. If danger was the price of memory and risk the cost of opportunity, then so be it. I'd stay.

“And I remember,” Evelyn said, and I realized that she had been talking for a while and I hadn't even been listening. Perhaps it was because of the reflective quality of her words, not really requiring any sort of respouse—and because of the urgency of my thoughts.

Но в глубине души что-то меня подхлестывало. Почему-то казалось жизненно важным как можно скорее узнать, в чем дело, и действовать, как только все узнаю. У меня было чувство, что время дорого. Очень дорого. И если опасность была ценой моей памяти, то быть посему. Я остаюсь.

- И я помню, - сказала Эвелина...

Тут я понял, что она говорила со мной уже несколько минут, а я даже не слушал. Может, потому, что болтала она о пустяках, и я автоматически не слышал, а может потому, что меня захлестнула волна собственных воспоминаний.

“And I remember the day you beat Julian at his favorite game and he threw a glass of wine at you and cursed you. But you took the prize. And he was suddenly afraid he had gone too far. But you laughed then, though, and drank a glass with him. I think he felt badly over that show of temper, normally being so cool, and I think he was envious of you that day. Do you recall? I think he has, to a certain extent, imitated many of your ways since then. But I still hate him and hope that he goes down shortly. I feel he will...”

- Я помню тот день, когда ты победил Джулиана в его любимых состязаниях, и он швырнул в тебя стакан с вином, и проклял тебя. Но приз все-таки выиграл ты. И он внезапно испугался, что позволил себе лишнее. Но ты просто рассмеялся и выпил с ним другой стакан. Я думаю, он до сих пор раскаивается, что не сдержался тогда - ведь он всегда такой хладнокровный, и мне кажется, что он здорово завидовал тебе в тот день. Ты помнишь? Мне кажется, что с тех самых пор он почти во всем старается подражать тебе. Но я ненавижу его по-прежнему, и надеюсь, что когда-нибудь он все же споткнется. Теперь-то, я думаю, это будет скоро...

Julian, Julian, Julian. Yes and no. Something about a game and my baiting a man and shattering an almost legendary self-control. Yes, there was a feeling of familiarity; and no, I couldn't really say for certain what all had been involved.

“And Caine, how you gulled him! He hates you yet, you know...”

Джулиан, Джулиан, Джулиан. Да и нет. Что-то насчет состязания и спора на приз, и то, что я нарушил его почти легендарное самообладание. Да, в этом было что-то знакомое... нет, все же я точно не помнил, в чем там было дело.

- А Каин, как здорово ты высмеял его! Он ненавидит тебя, ты ведь знаешь...

I gathered I wasn't very well liked. Somehow, the feeling pleased me.

And Caine, too, sounded familiar. Very.

Eric, Julian, Caine, Corwin. The names swam around in my head, and in a way, it was too much to hold within me.

“It's been so long...” I said, almost involuntarily, and it seemed to be true.

Насколько я понял, я не пользовался особой популярностью.

И Каин тоже мне был знаком. Очень знаком. Эрик, Джулиан, Каин, Корвин.

Имена эти плыли в моем мозгу, разрывали голову.

- Это было так давно... - невольно вырвалось у меня.

“Corwin,” she said, “let's not fence. You want more than security, I know that. And you're still strong enough to get something out of this, if you play your hand just right. I can't guess what you have in mind, but maybe we can make a deal with Eric.”

- Корвин, - сказала она, - давай перестанем играть в жмурки. Ты хочешь от меня большего, чем просто безопасности, я это знаю. И у тебя еще хватит сил, чтобы не остаться в стороне, если ты поведешь себя правильно. Я не могу даже догадаться, что у тебя на уме, но может быть, мы еще сумеем договориться с Эриком.

Это «мы» явно прозвучало фальшиво.

The we had obviously shifted. She had come to some sort of conclusion as to my worth in whatever was going on. She saw a chance to gain something for herself, I could tell. I smiled, just a little. “Is that why you came here?” she continued. “Do you have a proposal for Eric, something which might require a go-between?”

Она пришла к определенным выводам относительно того, какую пользу я могу ей принести при данных обстоятельствах, каковы бы они ни были. Было ясно, что она увидела возможность урвать и для себя лакомый кусочек.

Я слегка улыбнулся.

- Скажи, ведь ты поэтому и пришел ко мне? - продолжала она. - У тебя есть какие-то предложения Эрику, и ты хочешь, чтобы переговоры вел посредник?

“I may,” I replied, “after I've thought about it some more. I've still so recently recovered that I have much pondering to do. I wanted to be in the best place, though, where I could act quickly, if I decided my best interests lay with Eric.”

“Take care,” she said. “You know I'll report every word.”

- Может быть, - ответил я, - Только мне еще надо все хорошенько обдумать. Ведь я совсем недавно поправился. И мне хотелось быть в удобном, надежном месте, если придется действовать быстро, на тот случай, если я, конечно, решу, что мне лучше всего вести переговоры с Эриком.

- Думай, о чем говоришь, - рассердилась она. - Ты ведь знаешь, что я доложу о каждом твоем слове.

“Of course,” I said, not knowing that at all and groping for a quick hedge, “unless your best interests were conjoined with my own.”

Her eyebrows moved closer together, and tiny wrinkles appeared between them.

“I'm not sure what you're proposing.”

- Ну конечно, - подтвердил я, ничего на самом деле не знающий, и тут же попробовал перехватить инициативу. - Если, конечно, ты сама не решишь, что тебе лучше иметь дело со мной.

Ее брови сдвинулись, между ними пролегли крохотные морщинки.

- Я не совсем понимаю, что ты мне предлагаешь.

“I'm not proposing anything, yet,” I said. “I'm just being completely open and honest with you and telling you I don't know. I'm not positive I want to make a deal with Eric. After all...” I let the words trail off on purpose, for I had nothing to follow them with, though I felt I should.

- Я ничего не предлагаю - пока. Просто я ничего не скрываю и не лгу, а говорю, что точно еще ничего не знаю. Я не уверен, что хочу договориться с Эриком. Ведь в конце-концов...

Тут я сделал многозначительную паузу, потому что сказать, по существу, мне больше было нечего, хотя я чувствовал, что пауза эта не совсем убедительна.

“You've been offered an alternative?” She stood up suddenly, seizing her whistle. “Bleys! Of course!”

- А что, у тебя есть другие предложения?

Внезапно она вскочила, схватившись за свой свисток.

- Блейз! Ну конечно же!

“Sit down,” I said, “and don't he ridiculous. Would I place myself in your hands this calmly, this readily, just to be dog meat because you happen to think of Bleys?”

- Сядь и не смеши меня, - ответил я. - Неужели я пришел бы к тебе вот так, запросто, проще говоря, отдался бы на твою милость, если бы речь шла о каких бы то ни было предложения Блейза?

She relaxed, maybe even sagged a little, then reseated herself.

“Possibly not,” she finally said, “but I know you're a gambler, and I know you're treacherous. If you came here to dispose of a partisan, don't even bother trying. I'm not that important. You should know that by now. Besides, I always thought you rather liked me.”

Рука, сжимавшая свисток, опустилась. Она расслабилась и снова села.

- Может быть, ты и прав, - сказала она после продолжительного молчания, - но ведь я знаю - ты игрок в душе, и ты можешь предать. Если ты пришел сюда, чтобы покончить со мной, то это было бы действительно глупо. Ведь кто-кто, а ты должен знать, что сейчас я вовсе не такая важная птица. Да и кроме того, мне почему-то всегда казалось, что ты хорошо ко мне относишься.

“I did, and I do,” I said, “and you have nothing to worry about, so don't. It's interesting, though, that you should mention Bleys.”

Bait, bait, bait! There was so much I wanted to know!

“Why? Has he approached you?”

- Так оно и есть, - с готовностью ответил я, - тебе не о чем беспокоиться. Успокойся. Однако странно, что ты заговорила о Блейзе.

Приманка, приманка, приманка! Мне так много надо было знать!

- Почему? Значит, он все-таки связался с тобой?

“I'd rather not say,” I replied, hoping it would give me an edge of some kind, and now that I knew Bleys' gender: “If he had, I'd have answered him the same as I would Eric-'I'll think about it. '“

- Я предпочитаю промолчать, - ответил я в надежде, что это даст мне какие-то преимущества, тем более, что, судя по разговору, можно было себе представить, какую позицию занимает Блейз.

- Если бы это было так, я бы ответил ему то же самое, что и Эрику - «Я подумаю».

“Bleys,” she repeated, and Bleys, I said to myself inside my head, Bleys. I like you. I forget why, and I know there are reasons why I shouldn't-but I like you. I know it.

- Блейз, - повторила она.

Блейз, - сказал я сам себе, Блейз, ты мне нравишься. Я забыл почему, и я знаю, что есть причины, по которым так не должно быть, но ты мне нравишься. Я это знаю.

We sat awhile, and I felt fatigue but didn't want to show it. I should be strong. I knew I had to be strong.

I sat there and smiled and said, “Nice library you've got here,” and she said, “Thank you.”

Некоторое время мы сидели молча, и я почувствовал сильную усталость, но ничем этого не показал. Я должен быть сильным. Я знал, что должен быть сильным.

Я сидел совершенно спокойно и, улыбаясь, сказал:

- Хорошая у тебя здесь библиотека.

И она ответила:

- Спасибо.

Последовала очередная пауза.

“Bleys,” she repeated after a time. “Do you really think he has a chance?”

I shrugged.

“Who knows? Not I, for certain. Maybe he does. Maybe not, too.”

- Блейз, - вновь повторила она. - Скажи, ты действительно думаешь, что у него есть хотя бы один шанс?

Я пожал плечами:

- Кто знает? По крайней мере не я. Может, он и сам этого не знает.

Then she stared at me, her eyes slightly wide, and her mouth opening.

“Not you?” she said, “You're not proposing to try yourself, are you?”

I laughed then, solely for purposes of countering her emotion.

Вдруг я увидел, что она уставилась на меня широко открытыми изумленными глазами. Даже рот чуть приоткрылся.

- Как это не ты? - еле выговорила она. - Слушай, ведь ты не собираешься попытаться сам?

Тогда я рассмеялся, чтобы как-то сгладить ее вспышку.

“Don't he silly,” I said when I'd finished. “Me?”

But as she said it, I knew she'd struck some chord, some deep-buried thing which replied with a powerful “Why not?”

I was suddenly afraid.

- Не болтай глупостей, - сказал я, хохоча. - при чем здесь я?

Но что-то в глубине души отозвалось на ее слова, какая-то струна, и молнией мелькнула мысль: «Почему бы и нет!»

Внезапно мне стало страшно.

She seemed relieved, though, at my disavowal of whatever it was I was disavowing. She smiled then, and indicated a built-in bar off to my left.

“I'd like a little Irish Mist,” she said.

“So would I, for that matter,” I replied, and I rose and fetched two.

Казалось, мой ответ, что бы он ни значил, все же успокоил ее. Она тоже улыбнулась в ответ и махнула рукой в сторону встроенного в стену бара.

- Я бы с удовольствием выпила ирландского.

- Да и я не откажусь, - я встал и налил два бокала.

Затем я вновь удобно устроился на стуле.

“You know,” I said, after I'd reseated myself, “it's pleasant to be together with you this way, even if it is only for a short time. It brings back memories.”

And she smiled and was lovely.

“You're right,” she said, sipping her drink. “I almost feel in Amber with you around,” and I almost dropped my drink.

- Знаешь, - проговорил я, вновь удобно устраиваясь на стуле, - все-таки мне приятно сидеть с тобой вот так, наедине. Хотя, может, это и ненадолго. По крайней мере, у меня возникают приятные воспоминания.

Она улыбнулась и засияла.

- Ты прав, - ответила она, прихлебывая вино. - Вот я сижу сейчас с тобой, и мне так легко представить, что мы оба в Эмбере.

Бокал чуть не выпал из моих рук.

Amber! The word had sent a bolt of lightning down my spine!

Then she began to cry, and I rose and put my arm around her shoulders to comfort her.

“Don't cry, little girl. Please don't. It makes me unhappy, too.” Amber! There was something there, something electrical and potent! “There will be good days once again.” I said, softly.

Эмбер! Это слово горячей волной окатило меня.

Затем она тихо заплакала, и я поднялся, полуобнял ее за плечи, чуть прижав к себе.

- Не плачь, малышка, не надо. А то мне самому становится как-то не по себе.

ЭМБЕР! В этом названии заключалось что-то жизненно важное, пульсирующее, живое.

- Подожди, еще настанут хорошие дни, - мягко добавил я.

“Do you really believe that?” she asked.

“Yes,” I said loudly. “Yes, I do!”

“You're crazy,” she said. “Maybe that's why you were always my favorite brother too. I can almost believe anything you say, even though I know you're crazy.”

- Ты действительно веришь в это?

- Да, - громко ответил я. - Да, верю!

- Ты сумасшедший! Может быть, поэтому ты всегда был моим любимым братом. Я почти верю во все, что ты говоришь, хотя я и знаю, что ты сумасшедший!

Then she cried a little more and stopped.

“Corwin,” she said, “if you do make it—if by some wild and freakish chance out of Shadow you should make it—will you remember your little sister Florimel?”

“Yes,” I said, knowing it to be her name. “Yes, I will remember you.”

Затем она еще немного поплакала, потом успокоилась.

- Корвин, - пробормотала она, - если тебе все же это удастся, если каким-то чудом, которое даже Тень не может предугадать, ты добьешься того, чего хочешь, ты ведь не забудешь своей маленькой сестрички Флоримель?

- Да. - ответил я, внезапно зная, что это ее настоящее имя, - да, я тебя не забуду.

“Thank you. I will tell Eric only the essentials, and mention Bleys not at all, nor my latest suspicions.”

“Thank you, Flora.”

“But I don't trust you worth a damn,” she added. “Remember that, too.”

- Спасибо. Я расскажу Эрику только самое основное, а о Блейзе и о своих догадках вообще ничего не скажу.

- Спасибо, Флора.

- И все же я не доверяю тебе ни на секунду, - добавила она. - И пожалуйста, не забывай этого.

“That goes without saying.”

Then she summoned her maid to show me to a room, and I managed to undress, collapsed into the bed, and slept for eleven hours.

- Ты могла бы этого и не говорить.

Потом она снова позвонила своей служанке, которая проводила меня в спальню, где я с трудом умудрился раздеться, после чего замертво свалился в постель и проспал одиннадцать часов кряду.

CHAPTER 3

In the morning she was gone, and there was no message. Her maid served me breakfast in the kitchen and went away to do maid-things. I'd disregarded the notion of trying to pump information out of the woman, as she either wouldn't know or wouldn't tell me the things I wanted to know and would no doubt also report my attempt to Flora. So, since it seemed I had the nun of the house, I decided I'd return to the library and see what I could learn there. Besides, I like libraries. It makes me feel comfortable and secure to have walls of words, beautiful and wise, all around me. I always feel better when I can see that there is something to hold back the shadows.

Когда я проснулся на следующее утро, ее в доме не было, и записки мне она тоже не оставляла. Служанка накрыла завтрак на кухне и ушла по своим служаночьим делам. Я с трудом отверг естественное желание попытаться выудить у нее все, что только возможно, потому что она либо ничего не знала, либо ничего не сказала бы о том, что я хотел знать, а о моей попытке расспросить ее обязательно донесла бы Флоре. И раз уж так оказалось, что я остался на настоящий момент полным хозяином дома, я решил вернуться в библиотеку и попытаться разузнать там как можно больше, если, конечно, там было что узнавать. Да кроме того, я люблю библиотеки. Мне в них очень уютно, я всегда чувствую себя в полной безопасности за стеной слов, красивых и мудрых. Я всегда чувствую себя лучше, когда сознаю, что в мире еще осталось что-то, сдерживающее в нем самое плохое.

Donner or Blitzen, or one of their relatives, appeared from somewhere and followed me up the hallway, walking stiff-legged and sniffing after my spoor. I tried to make friends with him, but it was like exchanging pleasantries with the state trooper who signaled you to pull off the road. I looked into some of the other rooms as I went along, and they were just places. innocuous-looking ones.

Доннер или Блитцер, или один из их родственников появился неизвестно откуда и пошел за мной на негнущихся ногах, втягивая носом воздух. Я попытался было с ним подружиться, но это было все равно, что кокетничать с автоинспектором, который своим жезлом приказал тебе остановиться у обочины дороги. По пути в библиотеку я заглядывал в другие двери, но это были обычные комнаты, достаточно невинно выглядевшие.

So I entered the library, and Africa still faced me. I closed the door behind me to keep the dogs out, and I strolled around the room. reading the titles on the shelves.

There were lots of history books. In fact, they seemed to dominate her collection. There were also many art books, of the big and expensive variety, and I leafed through a few of these. I usually do my best real thinking when I'm thinking about something else.

Когда я вошел в библиотеку, Африка все еще была прямо передо мной. Я закрыл за собой дверь, чтобы собаки мне не мешали, и прошелся по комнате, читая названия книг на стеллажах.

Тут было множество книг по истории. По-моему, они составляли основу всей коллекции. Были тут и книги по искусству, большие и дорогие издания, и я пролистал некоторые из них. Обычно мне лучше всего думается, когда я занимаюсь чем-то совсем посторонним.

I wondered at the sources of Flora's obvious wealth. If we were related, did that mean that perhaps I enjoyed somewhat of opulence, also? I thought about my economic and social status, my profession, my origins. I had the feeling that I'd never worried much about money, and that there'd always been enough or ways of getting it, to keep me satisfied. Did I own a big house like this? I couldn't remember.

What did I do?

Меня немного удивляло то, что Флора, очевидно, была богата. Если мы действительно были братом и сестрой, значило ли это, что я тоже был отнюдь не нищим? Я стал думать о своих доходах, социальном положении, профессии, занятиях. У меня было ощущение, что денежный вопрос меня всегда мало беспокоил, и что когда мне нужны были деньги, я доставал их без всякого труда. Был ли у меня тоже дом? Я не мог вспомнить.

Чем я занимался?

I sat behind her desk and examined my mind for any special caches of knowledge I might possess. It is difficult to examine yourself this way, as a stranger. Maybe that's why I couldn't come up with anything. What's yours is yours and a part of you and it just seems to belong there, inside. That's all.

Я уселся за стол и начал методически выискивать в себе те знания, которыми я мог о себе располагать. Это очень трудно - исследовать самого себя, так сказать, со стороны, как человека незнакомого. Наверное, именно поэтому у меня ничего и не получилось. Что твое, то твое. Это является частью тебя и отделить это невозможно.

A doctor? That came to mind as I was viewing some of Da Vinci's anatomical drawings. Almost by reflex, in my mind, I had begun going through the steps of various surgical operations. I realized then that I had operated on people in the past.

But that wasn't it. While I realized that I had a medical background, I knew that it was a part of something else. I knew, somehow, that I was not a practicing surgeon. What then? What else was involved?

Обратиться к врачу? Эта мысль пришла мне в голову, когда я рассматривал некоторые анатомические рисунки Леонардо да Винчи. Почти рефлекторно я стал в уме повторять некоторые стадии хирургической операции. Тогда я понял, что в прошлом оперировал людей.

Но все это было не то. Хоть я и вспомнил, что у меня было медицинское образование, оно всегда было лишь составной частью чего-то другого. Я знал, неизвестно почему, что я не был практикующим хирургом. Кем же тогда я был? Кем еще?

Something caught mv eve.

Seated there at the desk, I commanded a view of the far wall. on which, among other things, hung an antique cavalry saber, which I had overlooked the first time around the room. I rose and crossed over to it, took it down from its pegs.

Что-то привлекло мое внимание.

Сидя за столом, я не мог видеть всю комнату до дальней стены, на которой среди всего прочего висела антикварная кавалерийская сабля, которую я как-то проглядел в прошлый вечер. Я поднялся, подошел к стене и взял саблю в руки.

In my mind, I tsked at the shape it was in. I wanted an oily rag and a whetstone, to make it the way it should he once again. I knew something about antique arms, edged weapons in particular.

The saber felt light and useful in my hand, and I felt capable with it. I struck an en garde. I parried and cut a few times. Yes. I could use the thing.

Про себя я даже поцокал, увидев, в каком состоянии было оружие. Мне захотелось взять в руки масляную тряпку и абразив, чтобы привести саблю в надлежащий вид. Значит, я разбирался в антикварном оружии, по крайней мере в рубящем.

С саблей в руке я чувствовал себя удобно и легко. Отдал салют. Потом несколько раз провел атаки, сделал пару выпадов и принял оборонительную позицию. Да, я умел фехтовать.

So what sort of background was that? I looked around for new memory joggers.

Nothing else occurred to me, so I replaced the blade and returned to the desk. Sitting there, I decided to go through the thing.

Так что же у меня было за прошлое? Я оглянулся, пытаясь увидеть еще что-нибудь, что могло бы прояснить мой ум.

Но больше ничего не приходило в голову, так что я повесил саблю на место и вернулся за стол. И, усевшись поудобнее, стал обследовать его содержимое.

I started with the middle one and worked my way up the left side and down the right, drawer by drawer.

Sationery, envelopes, postage stamps, paper clips, pencil stubs, rubber bands—all the usual items.

I had pulled each drawer all the way out though, and held it in my lap as I'd inspected its contents. It wasn't just an idea. It was part of some sort of training I'd once received, which told me I should inspect the sides and bottoms as well.

Я начал со среднего ящика, потом тщательно обследовал ящики с правой и левой стороны.

Чековые книжки, конверты, почтовые марки, листы бумаги, огрызки карандашей - словом, все, чего и следовало ожидать.

Каждый ящик я вытаскивал полностью и держал на коленях, пока исследовал содержимое. Делал я это не специально. Это, очевидно, было частью той подготовки, которую я получил в прошлом, и она подсказала мне, что у ящиков нужно всегда осматривать боковые стороны и днище.

One thing almost slipped by me, but caught my attention at the last instant: the back of the lower right-hand drawer did not rise as high as the backs of the other drawers.

This indicated something. and when I knelt and looked inside the drawer space I saw a little box-like affair fixed to the upper side.

It was a small drawer itself, way in the back, and it was locked.

И тем не менее я чуть было не упустил из виду одну деталь, привлекшую мое внимание лишь в самую последнюю минуту: задняя стенка правого нижнего ящика была ниже, чем у всех остальных.

Это о чем-то говорило. Пришлось наклониться и засунуть голову внутрь пространства, куда вдвигался ящик. Там было нечто похожее на небольшую коробку.

Коробка эта оказалась небольшим потайным ящиком, запертым на замок.

It took me about a minute of fooling around with paper clips, safety pins, and finally a metal shoehorn I'd seen in another drawer. The shoehorn did the trick.

The drawer contained a packet of playing cards.

And the packet bore a device which caused me to stiffen where I knelt, perspiration suddenly wetting my brow and my breath coming rapidly.

It bore a white unicorn on a grass field, rampant, facing to the dexter.

Примерно минута ушла на дурацкую возню со скрепками, булавками и, наконец, металлическим рожком для обуви из другого ящика. Рожок для обуви был именно тем, что нужно.

В потайном ящике лежала колода игральных карт.

Увидев рисунок на обложке пачки, я вздрогнул, меня прошиб холодный пот, дыхание участилось.

Белый единорог на травяном поле.

And I knew that device and it hurt me that I could not name it.

I opened the packet and extracted the cards. They were on the order of tarots, with their wands, pentacles, cups, and swords, but the Greater Trumps were quite different.

Я знал, знал этот рисунок, но не мог вспомнить, что он значит, и это причиняло боль.

Я открыл пачку и вынул карты. Это была колода из одних картинок, с их чашами, шпагами, копьями и всеми прочими атрибутами. Обычная укороченная колода - но червовая масть была совсем не такой.

I replaced both drawers, being careful not to lock the smaller one, before I continued my inspection.

They were almost lifelike in appearance, the Greater Trumps ready to step right out through those glistening surfaces. The cards seemed quite cold to my touch, and it gave me a distinct pleasure to handle them. I had once had a packet like this myself, I suddenly knew.

Я вставил на место оба ящика, но достаточно осторожно, чтобы не закрыть потайного, пока не исследую колоду до конца.

Червовые картинки выглядели совсем как живые, казалось, они в любую минуту могут сойти со своих сверкающих поверхностей. На ощупь карты были холодными, и мне доставляло удовольствие их касание. Внезапно я понял, что когда-то и у меня была такая же колода.

I began spreading them on the blotter before me. The one bore a wily-looking little man, with a sharp nose and a laughing mouth and a shock of straw-colored hair. He was dressed in something like a Renaissance costume of orange, red and brown. He wore long hose and a tight-fitting embroidered doublet. And I knew him. His name was Random.

Я начал раскладывать карты на столе перед собой.

На одной из них был нарисован хитрый маленький человечек с острым носом, смеющимся ртом и копной соломенных волос. Он был одет в нечто, напоминающее костюмы Ренессанса, желтых, красных и коричневых тонов - длинный плащ-накидка и короткая обтягивающая кожаная куртка. Я знал его. Его звали Рэндом.

Next, there was the passive countenance of Julian, dark hair hanging long, blue eyes containing neither passion nor compassion. He was dressed completely in scaled white armor, not silver or metallic-colored, but looking as if it had been enameled. I knew, though, that it was terribly tough and shock-resistant, despite its decorative and festive appearance. He was the man I had beaten at his favorite game, for which he had thrown a glass of wine at me. I knew him and I hated him.

Со следующей карты на меня смотрело бесстрастное лицо Джулиана. Темные волосы ниже плеч, ничего не отражающие голубые глаза. Он был полностью укрыт белыми доспехами, именно белыми, а не серебристыми или с металлическим оттенком, и выглядел так, как будто с ног до головы покрыт эмалью. Я знал однако, что несмотря на кажущуюся декоративность, доспехи эти невозможно пробить, они смягчали любой удар. Это был тот самый человек, которого я победил в его излюбленной игре, за что он бросил в меня стакан с вином. Я знал его, и я его ненавидел.

Then came the swarthy, dark-eyed countenance of Caine, dressed all in satin that was black and green, wearing a dark three-cornered hat set at a rakish angle, a green plume of feathers trailing down the back. He was standing in profile, one arm akimbo, and the toes of his boots curled upwards, and he wore an emerald-studded dagger at his belt. There was ambivalence in my heart.

Затем был смуглый, темноглазый Каин, одетый в черный и зеленый сатин, с треуголкой, небрежно сдвинутой набекрень, из нее торчал зеленый плюмаж. Он стоял ко мне в профиль, откинув руку в сторону, вывернув носки сапог, на поясе висел кинжал с огромным изумрудом в рукояти. Я не мог определить свои чувства к нему.

Then there was Eric. Handsome by anyone's standards, his hair was so dark as to be almost blue. His beard curled around the mouth that always smiled, and he was dressed simply in a leather jacket and leggings, a plain cloak, high black boots, and he wore a red sword belt bearing a long silvery saber and clasped with a ruby, and his high cloak collar round his head was lined with red and the trimmings of his sleeves matched it. His hands, thumbs hooked behind his belt, were terribly strong and prominent. A pair of black gloves jutted from the belt near his right hip. He it was, I was certain, that had tried to kill me on that day I had almost died. I studied him and I feared him somewhat.

Следующим был Эрик. Красивый мужчина по любым стандартам, с волосами настолько черными, что они даже отливали голубизной. Борода курчавилась у всегда улыбающегося рта. Он был одет в простой кожаный камзол, кожаные же чулки, плащ-накидку и высокие черные сапоги, на красном поясе висел серебряный меч, скрепленный большим рубином, а высокий стоячий воротник и манжеты были тоже оторочены красным. Руки его, с большими пальцами, заткнутыми за пояс, выглядели сильными и уверенными. Пара черных перчаток свисала с ремня у правого бедра. Это он пытался убить меня в тот день, и чуть было не преуспел в своем намерении. В глубине души я чувствовал страх.

Then there was Benedict, tall and dour, thin, thin of body, thin of face, wide of mind. He wore orange and yellow and brown and reminded me of haysticks and pumpkins and scarecrows and the Legend of Sleepy Hollow. He had a long strong jaw and hazel eyes and brown hair that never curled. He stood beside a tan horse and leaned upon a lance about which was twined a rope of flowers. He seldom laughed. I liked him.

Затем появился Бенедикт, высокий и суровый аскет с худым телом, худым лицом и с мощным умом. Его цвета были желто-оранжево-коричневые, и это странным образом напоминало мне копны душистого летнего сена. Сильный, волевой подбородок, карие глаза и каштановые волосы, никогда не вившиеся. Он стоял рядом с гнедым конем, опираясь на копье, увенчанное цветочной гирляндой. Он редко смеялся. Мне он нравился.

I paused when I uncovered the next card, and my heart leaped forward and banged against my sternum and asked to be let out.

It was me.

Когда я перевернул следующую карту, дыхание на секунду замерло, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

Это был я.

I knew the me I shaved and this was the guy behind the mirror. Green eyes, black hair, dressed in black and silver, yes. I had on a cloak and it was slightly furled as by a wind. I had on b]ack boots, like Eric's, and I too wore a blade, only mine was heavier, though not quite as long as his. I had my gloves on and they were silver and scaled. The clasp at my neck was cast in the form of a silver rose.

Me. Corwin.

Я глядел на карту, как в зеркало. Зеленые глаза, черные волосы, весь в черном и серебряном. На мне был плащ, слегка подвернутый, как от порыва ветра. Черные сапоги, такие же, как у Эрика, и на боку меч, только он был тяжелее, хотя и не такой длинный, как у него. Черные перчатки с серебристым отливом и застежка на шее в форме серебряной розы.

Я, Корвин.

And a big, powerful man regarded me from the next card. He resembled me quite strongly, save that his jaw was heavier. And I knew he was bigger than I, though slower. His strength was a thing out of legend. He wore a dressing gown of blue and gray clasped about the middle with a wide, black belt, and he stood laughing. About his neck, on a heavy cord, there hung a silver bunting horn. He wore a fringe heard and a light mustache. In his right hand he held a goblet of wine. I felt a sudden affection for him. His name then occurred to me. He was Gerard.

Высокий, мощный мужчина смотрел на меня со следующей карты. Очень похож на меня, только подбородок тяжелее, и я знал, что он больше меня, хотя значительно медлительнее. О его силе ходили легенды. Он одет в серо-голубой костюм с широким черным поясом, и он стоял и смеялся. Вокруг его шеи на широкой цепи висел серебряный охотничий рог. Борода была коротко подстрижена, в правой руке кубок с вином. Почувствовав к нему внезапную привязанность, я вспомнил и его имя. Его звали Жерар.

Then came a fiery bearded, flame-crowned man, dressed all in red and orange, mainly of silk stuff, and he held a sword in his right hand and a glass of wine in his left, and the devil himself danced behind his eyes, as blue as Flora's, or Eric's. His chin was slight, but the beard covered it. His sword was inlaid with an elaborate filigree of a golden color. He wore two huge rings on his right hand and one on his left: an emerald, a ruby, and a sapphire, respectively. This, I knew, was Bleys.

За ним последовал мужчина с большой светлой бородой и огненными волосами, разодетый в красные и желтые шелка. В правой руке - меч, в левой - кубок с вином, и сам дьявол плясал в его глазах, таких же голубых, как у Флоры и Эрика. Борода скрывала узкий подбородок. Меч был выложен золотым орнаментом. Он носил два больших кольца на правой руке и одно на левой изумруд, рубин и сапфир. Это, я знал, был Блейз.

Then there was a figure both like Bley's and myself. My features, though smaller, my eyes, Bleys' hair, beardless. He wore a riding suit of green and sat atop a white horse, heading toward the dexter side of the card. There was a quality of both strength and weakness, questing and abandonment about him. I both approved and disapproved, liked and was repelled by, this one. His name was Brand, I knew. As soon as I laid eyes upon him, I knew.

In fact, I realized that I knew thiem all well, remembered them all, with their strengths, their weaknesses, their victories, their defeats.

Затем появилась фигура, похожая одновременно на Блейза и на меня. Мои черты лица, хотя и более мелкие, мои глаза, волосы - Блейза, но бороды не было. На нем был зеленый охотничий костюм и сидел он на белом коне, лицом к правой стороне карты. В нем чувствовались одновременно сила и слабость, воля и нерешительность. И я тоже одобрял и не одобрял этого человека, относился к нему хорошо, но не любил его. Звали его Бранд. Я узнал его имя, как только посмотрел на карту. Сразу же.

Да, я знаю их всех, причем хорошо, неожиданно понял я, помню их всех, и все их достоинства и слабости, знаю, в чем их сила и чем их можно победить.

For they were my brothers.

I lit a cigarette I'd filched from Flora's desk box, and I leaned back and considered the things I had recalled.

They were my brothers, those eight strange men garbed in their strange costumes. And I knew that it was right and fitting that they should dress in whatever manner they chose, just as it was right for me to wear the black and the silver. Then I chuckled, as I realized what I was wearing, what I had purchased in the little clothing store of that little town I had stopped in after my departure from Greenwood.

Потому что они - мои братья.

Я закурил сигарету из пачки, лежавшей на столе Флоры, откинулся на спинку стула и попытался осознать то, что вспомнил.

Они все мои братья, эти восемь странных людей в странных одеждах. И я знал, что это их право - одеваться во что ни пожелают, и что в этом нет ничего странного, так же как я имел полное право одеваться в черное с серебром. С ухмылкой вспомнил я свои покупки в маленькой лавчонке Гринвуда.

I had on black slacks, and all three of the shirts I had purchased had been of a grayish, silvery color. And my jacket, too, was black.

На мне одеты черные брюки, и все три рубашки, которые я выбрал, были серовато-серебристого оттенка. Куртка тоже черная.

I returned to the cards, and there was Flora in a gown green as the sea, just as I'd remembered her the previous evening; and then there was a black-haired girl with the same blue eyes, and her hair hung long and she was dressed all in black, with a girdle of silver about her waist. My eyes filled with tears, why I don't know. Her name was Deirdre.

Я вернулся к картам и увидел Флору в наряде, зеленом, как море, совсем такой, как я вспомнил ее в предыдущий вечер. Затем черноволосую девушку с такими же голубыми глазами, причем волосы у нее были густые и длинные, а одета она была во все черное с серебряным поясом вокруг талии. Глаза мои наполнились слезами, сам не знаю, почему. Ее звали Дейдра.

Then there was Fiona, with hair like Bleys or Brand, my eyes, and a complexion like mother of pearl. I hated her the second I turned over the card. Next was Llewella, whose hair matched her jade-colored eyes, dressed in shimmering gray and green with a lavender belt, and looking moist and sad. For some reason, I knew she was not like the rest of us. But she, too, was my sister.

Затем появилась Фиона. Цвет волос такой же, как у Блейза или Бранда, мои глаза и жемчужная кожа. Я почувствовал ненависть к ней в ту самую секунду, как увидел изображение на карте. Следующей была Льювилла. Волосы под цвет нефритовых глаз, в переливающемся бледно-зеленом платье, с мягким выражением на печальном лице. Почему-то я знал, что она непохожа на всех нас. Но и она - моя сестра.

I felt a terrible sense of distance and removal from all these people. Yet somehow they seemed physically close.

The cards were so very cold on my fingertips that I put them down again, though with a certain sense of reluctance at having to relinquish their touch.

There were no more, though. All the rest were minor cards. And I knew, somehow, that somehow, again—ah, somehow! -that several were missing.

Я ощутил ужасное одиночество, отдаленность от всех них. И тем не менее мне казалось, что я почти физически чувствую их присутствие.

Карты были так холодны, что я снова сложил их вместе, хотя и с явной, непонятной мне неохотой, что приходится расставаться. Но других картинок в червях не было. Все остальные были самыми обычными картами. И я почему-то - ах! Опять это почему-то! - знал, что колода неполна и нескольких карт в ней недостает.

Однако я и понятия не имел, что должно было быть на отсутствующих картах, и это вызывало странную печаль.

For the life of me, however, I did not know what the missing Trumps represented.

I was strangely saddened by this, and I picked up my cigarette and mused.

Why did all these things rush back so easily when I viewed the cards—rush back without dragging their contexts along with them? I knew more now than I'd known before, in the way of names and faces. But that was about all.

Я взял сигарету и задумался.

Почему мне все вспомнилось так отчетливо, когда я держал карты в руках - практически сразу же? Теперь я знал больше, чем раньше, но только то, что касалось лиц и имен, все остальное как было, так и оставалось в тумане.

I couldn't figure the significance of the fact that we were all done up in cards this way. I had a terribly strong desire to own a pack of them, however. If I picked up Flora's. though, I knew she'd spot in a hurry that they were missing, and I'd be in trouble. Therefore, I put them back in the little drawer behind the big drawer and locked them in again. Then, God, how I racked my brains! But to little avail.

Я никак не мог понять всю важность того, что мы изображены на картах. Хотя желание иметь у себя такую колоду было сильным. Правда, Флорину колоду взять не удастся - она сразу заметит пропажу и у меня возникнут крупные неприятности. Так что пришлось положить ее в потайной ящик и вновь запереть его. А затем - господи, как я напрягал свой ум! Но все напрасно.

Until I recalled a magical word.

Amber.

I had been greatly upset by the word on the previous evening. I had been sufficiently upset so that I had avoided thinking of it since then. But now I courted it. Now I rolled it around my mind and examined all the associations that sprang up when it struck.

Пока не вспомнил магического слова.

А_м_б_е_р!

Это слово сильно взволновало меня в прошлый вечер. Видимо, даже слишком сильно, потому что я невольно избегал мыслей о нем. Но сейчас я повторял его вновь и вновь, каждый раз обдумывая вызываемые им ассоциации.

The word was charged with a mighty longing and a massive nostalgia. It had, wrapped up inside it, a sense of forsaken beauty, grand achievement. and a feeling of power that was terrible and almost ultimate. Somehow, the word belonged in my vocabulary. Somehow, I was part of it and it was a part of me. It was a place name, I knew then. It was the name of a place I once had known. There came no pictures, though, only emotions.

How long I sat so, I do not know. Time had somehow divorced itself from my reveries.

Слово навевало тоску, желание и тяжелую ностальгию. В нем было чувство позабытой красоты и волнение мощи и силы, непреодолимой, почти божественной. Это слово было для меня родным. Оно было частью меня, а я - частью его. Внезапно я понял, что это - название места, места, которое я когда-то знал. Но в голове не возникало никаких воспоминаний, связанных с ним одни лишь чувства переполняли меня.

Как долго я сидел так, задумавшись не помню. Время перестало для меня существовать.

I realized then, from the center of my thoughts, that there had come a gentle rapping upon the door. Then the handle slowly turned and the maid, whose name was Carmella, entered and asked me if I was interested in lunch.

It seemed like a good idea, so I followed her back to the kitchen and ate half a chicken and drank a quart of milk.

Как сквозь туман я услышал слабый стук в дверь. ручка стало медленно поворачиваться, а затем Кармела - служанка - зашла в библиотеку и спросила, не желаю ли я, чтобы мне был подан ленч.

Я желал, и ничтоже сумняшеся последовал за ней на кухню, где и умял половину холодного цыпленка и кварту молока.

I took a pot of coffee back to the llbrary with me, avoiding the dogs as I went. I was into the second cup when the telephone rang.

I longed to pick it up, but I figured there must be extensions all over the house and Carmella would probably get it from somewhere.

Кофейник я забрал с собой в библиотеку, по пути тщательно обходя собак. Я допивал свою вторую чашку, когда зазвонил телефон.

Очень хотелось поднять трубку, но в доме наверняка полно параллельных аппаратов, так что Кармела подойдет и без меня.

I was wrong. It kept ringing.

Finally, I couldn't resist it any longer.

Я ошибся. Телефон продолжал звонить.

В конце концов я не выдержал и снял трубку.

“Hello,” I said, “this is the Flaumel residence.”

“May I speak with Mrs. Flaumel please?”

- Алло, - сказал я. - Резиденция Флаумель.

- Будьте-любезны-попросите-пожалуйста-миссис-Флаумель-к-телефону.

It was a man's voice, rapid and slightly nervous. He sounded out of breath and his words were masked and surrounded by the faint ringing and the ghost voices that indicate long distance.

“I'm sorry.” I told him. “She's not here right now. May I take a message or have her call you back?”

“Who am I talking to?” he demanded.

I hesitatcd, then, “Corwin's the name,” I told him.

Мужчина говорил быстро и немного нервно. Он чуть задыхался, и в телефоне слышались другие далекие голоса, что указывало на звонок из другого города.

- Мне очень жаль, но в настоящий момент ее нет дома. Может быть, что-нибудь передать, или вы позвоните еще раз?

- С кем я говорю? - требовательно спросил он.

После некоторого колебания я ответил:

- Это Корвин.

“My God!” he said, and a long silence followed.

I was beginning to think he'd hung up. I said, “Hello?” again, just as he started talking.

“Is she still alive?” he asked.

- О Боже, - сказал он.

Засим последовало довольно продолжительное молчание.

Я было решил, что он повесил трубку, но на всякий случай снова сказал:

- Алло?

И одновременно со мной он тоже заговорил:

- Она еще жива?

“Of course she's still alive. Who the hell am I talking to?”

“Don't you recognize the voice, Corwin? This is Random. Listen. I'm in California and I'm in trouble. I was calling to ask Flora for sanctuary. Are you with her?”

- Конечно, она еще жива! Какого черта! И вообще, с кем я говорю?

- Неужели ты не узнал моего голоса, Корвин? Это Рэндом. Слушай. Я в Калифорнии, и я попал в беду. Я собирался попросить у Флоры приюта. Ты с ней?

“Temporarily,” I said.

“I see. Will you give me your protection, Corwin?” Pause, then, “Please?”

- Временно, - сказал я.

- Понятно. Послушай, Корвин, ты окажешь мне покровительство?

Он помолчал, потом добавил:

- Очень тебя прошу.

“As much as I can,” I said, “but I can't commit Flora to anything without consulting her.”

“Will you protect me against her?”

“Yes.”

- Настолько, насколько смогу, - ответил я. - Но я не могу отвечать за Флору, пока не посоветуюсь с ней.

- Но ты защитишь меня от нее?

- Да.

“Then you're good enough for me, man. I'm going to try to make it to New York now. I'll be coming by a rather circuitous route, so I don't know how long it will take me. If I can avoid the wrong shadows, l'll he seeing you whenever. Wish me luck.”

“Luck,” I said.

- Тогда мне это вполне подходит. Сейчас я попытаюсь пробраться в Нью-Йорк. Придется идти в обход, так что не могу сказать, сколько неверных отражений и времени это у меня займет. Надеюсь, что скоро увидимся, Пожелай мне удачи.

- Удачи, - сказал я.

Then there was a click and I was listening to a distant ringing and the voices of the ghosts.

So cocky little Random was in trouble! I had a feeling it shouldn't have bothered me especially. But now, he was one of the keys to my past, and quite possibly my future also. So I would try to help him, in any way I could, until I'd learned all I wanted from him. I knew that there wasn't much brotherly love lost between the two of us.

Раздался щелчок повешенной трубки, и я снова услышал отдаленные голоса и тихие гудки.

Значит, хитрый маленький Рэндом попал в беду! У меня было такое чувство, что меня это не должно особо беспокоить. Но сейчас он был одним из ключей к моему прошлому, и вполне вероятно, также и к будущему. Значит, я попытаюсь помочь ему, конечно, чем смогу, пока не узнаю от него все, что мне нужно. Я знал, что между нами не было никакой особой братской любви.

But I knew that on the one hand he was nobody's fool; he was resourceful, shrewd, strangely sentimental over the damnedest things; and on the other hand, his word wasn't worth the spit behind it, and he'd probably sell my corpse to the medical school of his choice if he could get much for it. I remembered the little fink all right, with only a touch of affection, perhaps for a few pleasant times it seemed we had spent together. But trust him? Never. I decided I wouldn't tell Flora he was coming until the last possible moment. He might be made to serve as an ace, or at least a knave, in the hole.

Но я также знал, что Рэндом отнюдь не был дураком: он был решителен, с острым умом, до странности сентиментален над самыми глупейшими вещами. С другой стороны, слово его не стоило выеденного яйца, и, клянясь в вечной верности до гроба, ему ничего не стоило продать мой труп в любую анатомичку, лишь бы хорошо заплатили. Я хорошо помнил этого маленького шпиона, к которому испытывал некоторую слабость, вероятно, из-за тех немногих приятных минут, которые мы провели вместе. Но доверять ему? Никогда! Я решил, что ничего не скажу Флоре до самой последней минуты. Пусть это будет моей козырной картой, если уж не тузом, то по меньшей мере валетом.

So I added some hot coffee to what remained in my cup and sipped it slowly.

Who was he running from?

Я добавил горячего кофе к остаткам в моей чашке и стал медленно прихлебывать.

От кого он скрывался?

Not Eric, certainly, or he wouldn't have been calling here. I wondered then concerning his question as to whether Flora was dead, just because I happened to be present here. Was she really that strongly allied with the brother I knew I hated that it was common knowledge in the family that I'd do her in, too, given the chance? It seemed strange, but then he'd asked the question.

Явно не от Эрика, иначе он никогда бы не позвонил сюда. Затем я стал размышлять о его вопросе относительно того, жива Флора или нет, когда он услышал, что я здесь. Неужели она была такой сильной сторонницей моего брата, которого я ненавидел, что все мои родственники считали, что я прикончу ее, если только представится такая возможность? Это казалось мне странным, но все-таки он задал этот вопрос.

And what was it in which they were allied? What was the source of this tension, this opposition? Why was it that Random was running?

Amber.

That was the answer.

И в чем они были союзниками? Почему всюду царит такая напряженная атмосфера? И от кого скрывается Рэндом?

Эмбер.

Вот ответ.

Amber. Somehow, the key to everything lay in Amber, I knew. The secret of the entire mess was in Amber, in some event that had transpired in that place, and fairly recently, I'd judge. I'd have to be on my toes. I'd have to pretend to the knowledge I didn't possess, while piece by piece I mined it from those who had it. I felt confident that I could do it. There was enough distrust circulating for everyone to be cagey. I'd play on that. I'd get what I needed and take what I wanted, and I'd remember those who helped me and step on the rest. For this, I knew, was the law by which our family lived, and I was a true son of my father...

Эмбер. Каким-то образом я точно знал, что ключ ко всему лежит в Эмбере. Разгадка была в Эмбере, в каком-то событии, которое произошло там совсем недавно, насколько мне казалось. Мне придется быть начеку. Придется делать вид, что я все знаю, во всем разбираюсь, а тем временем выуживать капли сведений и попытаться собрать их в одно целое. Я был уверен, что мне удастся это сделать. Слишком уж все не доверяли друг другу, так что мои умолчания никого не удивят. Придется сыграть на этом. Я узнаю все, что мне нужно, получу то, что хочу, и не забуду тех, кто поможет мне, а остальных - растопчу. Потому что, и я это знал, таков был закон, по которому жила наша семья, а я был истинным сыном своего отца...

My headache came on again suddenly, throbbing to crack my skull.

Something about my father I thought, guessed, felt—was what had served to set it off. But I wasn't sure why or how.

Внезапно у меня опять заболела голова и запульсировало в висках.

Мысль о моем отце, догадка, ощущение - вот что вызвало эту боль. Но я ничего не мог вспомнить.

After a time, it subsided and I slept, there in the chair. After a much longer time, the door opened and Flora entered. It was night outside, once more.

She was dressed in a green silk blouse and a long woolen skirt that was gray. She had on walking shoes and heavy stockings. Her hair was pulled back behind her head and she looked slightiy pale. She still wore her hound whistle.

Через некоторое время боль поутихла и я заснул прямо на стуле.

А потом открылась дверь и вошла Флора. Был поздний вечер. На ней была зеленая шелковая блузка и длинная шерстяная юбка, волосы уложены пучком на затылке. Выглядела она бледно. На шее все еще висел собачий свисток.

“Good evening,” I said, rising.

But she did not reply. Instead, she walked across the room to the bar, poured herself a shot of Jack Daniels, and tossed it off like a man. Then she poured another and took it with her to the big chair.

I lit a cigarette and handed it to her.

- Добрый вечер, - сказал я, вставая с места.

Но она не ответила. Подойдя к бару, она налила себе солидную порцию Джека Дэниелса и опрокинула рюмку как заправский мужчина. Вновь наполнив ее, она подошла к столу и села.

Я закурил сигарету и протянул ей.

She nodded, then said, “The Road to Amber—is difficult.”

“Why?”

She gave me a very puzzled look.

“When is the last time you tried it?”

Она кивнула, потом сообщила:

- Дорогу в Эмбер почти невозможно пройти.

- Почему?

Она посмотрела на тебя достаточно изумленно.

- Ты когда в последний раз ею пользовался?

I shrugged.

“I don't remember.”

“Be that way then,” she said. “I just wondered how much of it was your doing.

Я пожал плечами.

- Не помню.

- Ну что ж, будь по-твоему, - сказала она. - Просто мне интересно, какую лепту ты во все это внес.

I didn't reply because I didn't know what she was talking about. But then I recalled that there was an easier way than the Road to get to the place called Amber. Obviously, she lacked it.

“You're missing some Trumps,” I said then suddenly, in a voice which was almost mine.

She sprang to her feet, half her drink spilling over the back of her hand.

Я промолчал, потому что понятия не имел, о чем она говорит. Но затем я вспомнил, что кроме Дороги, попасть в Эмбер можно было куда более легким путем. Было совершенно очевидно, что она не могла им воспользоваться.

- У тебя не хватает нескольких Карт, - внезапно сказал я почти что своим настоящим голосом.

Она подскочила на стуле и пролила на юбку виски.

“Give them back!” she cried, reaching for the whistle.

I moved forward and seized her shoulders,

“I don't have them,” I said. “I was just making an observation.”

- Отдай! - вскричала она, хватаясь за свисток.

Я быстро встал и схватил ее за плечи.

- Я их не взял, - сказал я. - Просто осмотрелся, что здесь к чему.

She relaxed a bit, then began to cry, and I pushed her back down, gently, into the chair.

“I thought you meant you'd taken the ones I had left,” she said. “Rather than just making a nasty and obvious comment.”

I didn't apologize. It didn't seem right that I should have to.

“How far did you get?”

Она явно успокоилась, потом начала тихо плакать, и я мягко подтолкнул ее обратно к стулу.

- Я думала, ты забрал те, что я оставила, - сказала она, - да и как я могла понять твои слова?

Я не стал извиняться. Мне почему-то казалось, что для меня это совсем необязательно.

- И далеко ты ушла?

“Not far at all.” Then she laughed and regarded me with a new light in her eyes.

“I see what you've done now, Corwin,” she said, and I lit a cigarette in order to cover any sort of need for a reply.

“Some of those things were yours, weren't they? You blocked my way to Amber before you came here, didn't you? You knew I'd go to Eric. But I can't now. I'll have to wait till he comes to me. Clever. You want to draw him here, don't you? He'll send a messenger, though. He won't come himself.”

- Совсем недалеко.

Тут она посмотрела на меня, рассмеялась, и в глазах ее зажглись огоньки.

- Так значит, это твоих рук дело? Ты закрыл мне дорогу в Эмбер еще до того, как явился сюда? Ты ведь знал, что я пойду к Эрику. Теперь мне надо ждать, пока он придет сюда. Ты ведь хотел заманить его сюда, верно? Но ведь он кого-нибудь пришлет. Он не явится сюда сам.

There was a strange tone of admiration in the voice of this woman who was admitting she'd just tried to sell me out to my enemy. and still would—given half a chance—as she talked about something she thought I'd done which had thrown a monkey wrench into her plans. How could anyone be so admittedly Machiavellian in the presence of a proposed victim? The answer rang back immediately from the depths of my mind. it is the way of our kind. We don't have to be subtle with each other. Though I thought she lacked somewhat the finesse of a true professional.

Странная нотка восхищения проскальзывала в голосе этой женщины, которая спокойно призналась, что собиралась предать меня врагу, и более того, обязательно предаст, если только ей представится эта возможность, когда она говорила о том, что она считала, я предпринял, чтобы помешать ее планам. Как могла она так спокойно признаваться в предательстве в присутствии предполагаемой жертвы?

Ответ сам собой возник в мозгу: таковы были все в нашей семье. Нам ни к чему было хитрить друг с другом. Хотя мне почему-то казалось, что у нее все же отсутствует настоящий профессионализм.

“Do you think I'm stupid, Flora?” I asked. “Do you think I came here just for purposes of waiting around for you to hand me over to Erie? Whatever you ran into, it served vou right.”

“All right I don't play in your league! But you're in exile, too! That shows you weren't so smart!”

- Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, Флора? Неужели ты думаешь, что я явился сюда и буду теперь просто сидеть и ждать, пока ты не преподнесешь меня Эрику на блюдечке с голубой каемочкой? Что бы тебе ни помешало, так тебе и надо.

- Ну хорошо, я была дурой. Но и ты не особенно умен! Ведь и ты находишься в ссылке!

Somehow her words burned and I knew they were wrong.

“Like hell I am!” I said.

She laughed again.

Ее слова почему-то причинили мне боль, но я знал, что она ошибается.

- Еще чего! - сказал я.

Она опять рассмеялась.

“I knew that would get a rise out of you,” she said. “All right, you walk in the Shadows on purpose then. You're crazy.”

I shrugged.

She said, “What do you want? Why did you really come here?”

- Так и знала, что ты разозлишься и признаешься, - сказала она. - Что ж, значит, ты ходишь в Отражения с какой-то целью. Ты сумасшедший.

Я пожал плечами.

- Чего ты хочешь на самом деле? Почему ты пришел ко мне?

“I was curious what you were up to,” I said. “That's all. You can't keep me here if I don't want to stay. Even Eric couldn't do that. Maybe I really did just want to visit with you. Maybe I'm getting sentimental in my old age. Whatever, I'm going to stay a little longer now, and then probably go away for good. If you hadn't been so quick to see what you could get for me, you might have profited a lot more, lady. You asked me to remember you one day, if a certain thing occurred...”

- Мне было просто любопытно, что ты собираешься делать. Вот и все. Ты не можешь удержать меня здесь, если я этого не захочу. Даже Эрику это никогда не удавалось. А может быть, мне просто хотелось повидать тебя. Может быть, к старости я становлюсь сентиментальным. Как бы то ни было, я еще немного у тебя поживу, а потом, наверное, уйду насовсем. Если бы ты не поторопилась выдать меня, то, в конечном счете, может, ты выгадала бы больше. Помнишь, только вчера ты просила, чтобы я не забыл тебя, если произойдет одно обстоятельство...

It took several seconds for what I thought I was implying to sink in.

Then she said, “You're going to try! You're really going to try!”

Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, о чем я говорю, хотя сам я этого не понимал.

Затем она сказала:

- Значит, ты собираешься сделать эту попытку! Ты действительно попытаешься!

“You're goddamn right I'm going to try,” I said, knowing that I would, whatever it was, “and you can tell that to Eric if you want, but remember that I might make it. Bear in mind that if I do, it might be nice to be my friend.”

- А в этом можешь даже не сомневаться, собираюсь! - сказал я, зная, что о чем бы мы не говорили, я действительно попытаюсь сделать э_т_о, - можешь сообщить об этом Эрику, если хочешь. Но только помни, что я могу победить. И помни, если это произойдет, лучше быть моим другом, а не врагом.

I sure wished I knew what the hell I was talking about, but I'd picked up enough terms and felt the importance attached to them, so that I could use them properly without knowing what they meant. But they felt right, so very right...

Suddenly, she was kissing me.

Я чертовски желал хотя бы приблизительно знать, о чем это я говорю, но теперь я уже набрался достаточно всяких слов и понимал, что стоит за ними, для того чтобы вести более или менее важные разговоры, не понимая их значения. Но я чувствовал, что говорю правильные вещи, что иначе я и не мог говорить...

Внезапно она кинулась ко мне на шею и расцеловала.

“I won't tell him. Really, I won't, Corwin! I think you can do it. Bleys will be difficult, but Gerard would probably help you, and maybe Benedict. Then Caine would swing over, when he saw what was happening—”

“I can do my own planning,” I said.

- Я ничего ему не скажу. Нет, правда, Корвин! И я думаю, что у тебя все получится! С Блейзом тебе, правда, будет трудно, но Жерар наверно захочет помочь, а может, даже и Бенедикт. И когда Каин увидит, что происходит, он тоже к нам переметнется...

- Я привык сам составлять свои планы.

Then she drew away. She poured two glasses of wine and handed one to me.

“To the future,” she said.

Она опять подошла к бару и налила два бокала вина.

- За будущее, - сказала она.

“I'll always drink to that.”

And we did.

Then she refilled mine and studied me.

- За будущее грех не выпить.

И мы выпили.

Затем она вновь наполнила мой бокал и пристально на меня посмотрела.

“It had to be Eric, Bleys, or you,” she said. “You're the only ones with any guts or brains. But you'd removed yourself from the picture for so long that I'd counted you out of the running.”

“It just goes to show you never can tell.”

- Эрик, Блейз, или ты, - сказала она. - Да, больше некому. И ты всегда был умен и находчив. Но о тебе так давно не было ни слуху, ни духу, что я даже не считала тебя претендентом.

- Никогда не надо зарекаться.

I sipped my drink and hoped she'd shut up for just a minute. It seemed to me she was being a bit too obvious in trying to play on every side available. There was something bothering me, and I wanted to think about it.

How old was I?

Я прихлебывал вино, надеясь, что она замолчит хоть на минуту. Уж слишком очевидно она пыталась вести двойную игру. Меня что-то смутно беспокоило, и мне хотелось подумать об этом в тишине.

Сколько мне лет?

That question, I knew, was a part of the answer to the terrible sense of distance and removal that I felt from all the persons depicted on the playing cards. I was older than I appeared to be. (Thirtyish, I'd seemed when I looked at me in the mirror—but now I knew that it was because the shadows would lie for me.) I was far, far older, and it had been a very long time since I had seen my brothers and my sisters, all together and friendly, existing side by side as they did on the cards, with no tension, no friction among them.

Это было частью ответа на мое чувство отдаленности и отчужденности от людей, которые я испытал, глядя на игральные карты.

Лет тридцать, если верить зеркалу, но теперь я знал, что все зависело от Отражений. Я был куда, куда старше, и прошло очень много времени с тех пор, как я видел своих братьев и сестер вместе, в дружеской обстановке, такими же непринужденными, какими они были на картах.

We heard the sound of the bell, and Carmella moving to answer the door.

“That would be brother Random,” I said, knowing I was right. “He's under my protection.”

Мы услышали звонок в дверь и шаги служанки, которая пошла открывать.

- А, это брат Рэндом. - сказал я, чувствуя, что не ошибся. - Я обещал ему свое покровительство.

Her eyes widened, then she smiled, as though she appreciated some clever thing I had done.

I hadn't, of course. but I was glad to let her think so.

It made me feel safer.

Ее глаза расширились, затем она улыбнулась, как бы оценивая по заслугам тот поступок, который я совершил.

Конечно, ничего подобного у меня и в мыслях не было, но я был рад, что она так думает.

Так я чувствовал себя безопаснее.

CHAPTER 4

I felt safe for perhaps all of three minutes. I beat Carmella to the door and flung It open.

Безопаснее я чувствовал себя минуты три, не более.

Я успел к входной двери раньше Кармелы и распахнул ее.

He staggered in and immediately pushed the door shut behind himself and shot the bolt. There were lines under those light eyes and he wasn't wearing a bright doublet and long hose. He needed a shave and he had on a brown wool suit. He carried a gabardine overcoat over one arm and wore dark suede shoes. But he was Random, all right-the Random I had seen on the card-only the laughing mouth looked tired and there was dirt beneath his fingernails.

Он ввалился в комнату и немедленно запер за собой дверь, закрыв на крюк. Под голубыми глазами собрались морщинки, на нем не было плаща-накидки и обтягивающей кожаной куртки. Ему давно следовало побриться, и одет он был в изрядно помятый шерстяной костюм. Через руку было переброшено легкое габардиновое полупальто; на ногах кожаные туфли. Но это все же был Рэндом - тот самый, которого я видел на карте, только его смеющийся рот выглядел усталым, а под ногтями была грязь.

“Corwin!” he said, and embraced me.

I squeezed his shouder. “You look as if you could use a drink,” I said.

“Yes. Yes. Yes...” he agreed, and I steered him toward the library.

- Корвин! - он обнял меня.

Я сжал его плечо.

- Ты выглядишь так, что рюмка-другая тебе не помешает, - сказал я.

- Да. Да. Да... - согласился он, и я подтолкнул его к библиотеке.

Ahout three minutes later. after he had seated himself, with a drink in one hand and a cigarette in the other, he said to me, “They're after me. They'll be here soon.”

Flora let out a little shriek, which we both ignored.

“Who?” I asked.

Минуты через три, усевшись с сигаретой в одной руке и рюмкой виски в другой, он сказал:

- Они за мной гонятся. Скоро будут здесь.

Флора вскрикнула, но мы не обратили на нее никакого внимания.

- Кто? - спросил я.

“People out of the shadows,” he said. “I don't know who they are, or who sent them. There are four or five though, maybe even six. They were on the plane with me. I took a jet. They occurred around Denver. I moved the plane several times to subtract them. but it didn't work-and I didn't want to get too far off the track. I shook them in Manhattan, but it's only a matter of time. I think they'll be here soon.”

- Из других Отражений, - ответил он. Понятия не имею, ни кто они, ни кто их послал. Их четверо или пятеро, а может и шестеро. Они были со мной в самолете. Я зафрахтовал самолет. Это произошло неподалеку от Денвера. Я несколько раз менял направление полета, чтобы сбить их с курса, но это не помогло, а мне не хотелось слишком уклоняться в сторону. Я избавился от них в Манхеттене, но это вопрос времени. Думаю, что скоро они явятся сюда.

“And you've no idea at all who sent them?”

He stalled for an instant.

“Well, I guess we'd he safe in limiting it to the family. Maybe Bleys, maybe Julian, maybe Caine. Maybe even you, to get me here. Hope not, though. You didn't, did you?”

- И ты не знаешь, кто их послал?

Он коротко ухмыльнулся.

- Кто, кроме кого-нибудь из нашей семейки? Может быть, Блейз, может быть, Джулиан, а может, и Каин. Может быть, даже ты, чтобы загнать меня сюда. Хотя я надеюсь, что это не так. Ведь это был не ты?

“'Fraid not,” I said. “How tough do they look?”

He shrugged. “If it were only two or three, I'd have tried to pull an ambush. But not with that whole crowd.”

- Боюсь, что нет, - ответил я. - И насколько это серьезно?

Он пожал плечами.

- Если бы их было всего двое-трое, я бы попытался устроить засаду. Но их слишком много.

He was a little guy, maybe five-six in height, weighing perhaps one thirty-five. But he sounded as if he meant it when he said he'd take on two or three bruisers, single-handed. I wondered suddenly about my own physical strength, being his brother. I felt comfortably strong. I knew I'd be willing to take on any one man in a fair fight without any special fears. How strong was I?

Он был небольшого роста - примерно пять футов шесть дюймов, и весил не более ста тридцати фунтов. Но когда он говорил, что мог бы справиться с тремя громилами, он не шутил. Внезапно я подумал о том, насколько я сам физически силен, раз уж я был его братом. Я чувствовал себя достаточно сильным и знал, что могу встретиться в поединке с любым человеком, не особенно беспокоясь за себя. Так насколько же я был силен?

Suddenly, I knew I would have a chance to find out.

There came a knocking at the front door.

“What shall we do?” asked Flora.

Тут до меня дошло, что скоро представится отличная возможность это выяснить.

Во входную дверь громко постучали.

- Что будем делать? - спросила Флора.

Random laughed, undid his neckite, tossed it atop his coat on the desk. He stripped off his suit jacket then and looked about the room. His eyes fell upon the saber and he was across the room in an instant and had it in his hand. I felt the weight of the . 32 within my jacket pocket and thumbed off the safety catch.

Рэндом рассмеялся, развязал галстук, кинул его на стол поверх своего полупальто. Затем он снял пиджак и оглядел комнату. Задержав взгляд на сабле, он в ту же секунду кинулся к стене и схватился за рукоятку. Я ощутил в кармане тяжесть пистолета и снял его с предохранителя.

“Do?” Random asked. “There exists a probability that they will gain entrance,” he said. “Therefore, they will enter. When is the last time you stood to battle, sister?”

“It has been too long,” she replied.

- Делать? - спросил Рэндом. - Существует вероятность того, что они проберутся в дом. А следовательно, они будут здесь. Когда ты в последний раз дралась, сестричка?

- Слишком давно, - ответила она.

“Then you had better start remembering fast,” he told her, “because it is only a matter of small time. They are guided, I can tell you. But there are three of us and at most only twice as many of them. Why worry?”

- Тогда постарайся быстренько вспомнить, как ты это делала, потому что времени осталось совсем мало. Их кто-то направляет, за это я ручаюсь. Но нас трое, а их всего шестеро. Так что особо можно не беспокоиться.

“We don't know what they are,” she said.

The knocking came again.

“What does it matter?”

- Мы не знаем, кто они.

- Какая разница?

“Nothing,” I said. “Shall I go and let them in?” They both blanched slightly. “We might as well wait”

“I might call the cops.” I said.

- Никакой, - вставил я. - Может быть, мне пойти и открыть дверь?

Оба они едва заметно вздрогнули.

- Это безразлично, лучше подождать здесь.

- Я могу позвонить в полицию, - предложил я.

They both laughed, almost hysterically. “Or Eric,” I said, suddenly looking at her. But she shook her head.

“We just don't have the time. We have the Trump, but by the time he could respond-if he chose to-it would be too late.”

Оба рассмеялись, почти истерически.

- Или позвать Эрика, - сказал я внезапно, глядя на нее.

Но она отрицательно покачала головой.

- У нас просто нет на это времени. Конечно, можно взять его карту, но к тому моменту, когда он сможет ответить - это если он решит ответить - будет слишком поздно.

“And this might even be his doing, eh?” said Random.

“I doubt it,” she replied, “very much. It's not his style.”

- Да к тому же, это может быть его рук дело, - пробормотал Рэндом.

- Сомневаюсь, - ответила она. - Сильно сомневаюсь. Это совсем не в его духе.

“True,” I replied, just for the hell of it, and to let them know I was with things.

The sound of knocking came once again, and much more loudly.

- Верно, - добавил и я, просто, чтобы что-нибудь сказать и заодно показать им, что я разбираюсь в ситуации ничуть не хуже.

В дверь еще раз постучали, на этот раз значительно сильнее.

“What about Carmella?” I asked, upon a sudden thought.

Flora shook her head.

“I have decided that it is improbable that she will answer the door.”

“But you don't know what you're up against,” Random cried, and he was suddenly gone from the room.

- Послушай, а Кармела не откроет? - спросил я, невольно вздрогнув от этой мысли.

Флора отрицательно покачала головой.

- Думаю, этого не может быть.

- Но ведь ты не знаешь, с чем нам придется столкнуться, - вскричал Рэндом и внезапно выбежал из комнаты.

I followed him, along the hallway and into the foyer, in time to stop Carmella from opening the door.

We sent her back to her own quarters with instructions to lock herself in, and Random observed, “That shows the strength of the opposition. Where are we, Corwin?”

Я пошел за ним вдоль по коридору в прихожую, и как раз вовремя, чтобы остановить Кармелу, собиравшуюся открыть дверь.

Мы отослали ее в свою комнату, приказав запереться на задвижку, и Рэндом заметил:

- Веское доказательство силы того, кто все это придумал. Как ты считаешь, что из этого выйдет, Корвин?

I shrugged.

“If I knew, I'd tell you. For the moment at least, we're in this together. Step back!”

And I opened the door.

The first man tried to push me aside, and I stiff-armed him back.

Я пожал плечами.

- Сказал бы, если б знал. Но не беспокойся, сейчас мы вместе, что бы там ни было. Отойди-ка!

И я открыл дверь.

Первый громила попытался войти в комнату, просто отпихнув меня в сторону, но жесткий удар локтем отбросил его.

There were six, I could see that.

“What do you want?” I asked them.

Их было шестеро.

- Что вам угодно? - вежливо осведомился я.

But never a word was spoken, and I saw guns.

I kicked out and slammed the door again and shot the bolt.

Вместо ответа мне показали пистолет.

Резким ударом закрыв дверь, я наложил крюк.

“Okay, they're really there,” I said. “But how do I know you're not pulling something?”

“You don't,” he said, “but I really wish I were. They look wild.”

- Да, это они. Но откуда мне знать, что это не какой-нибудь из твоих трюков, Рэндом?

- Знать ты этого не можешь, но я дорого бы дал, чтобы твои слова были правдой. Выглядят они достаточно неприглядно.

I had to agree. The guys on the porch were heavily built and had hats pulled down to cover their eyes. Their faces had all been covered with shadows.

“I wish I knew where we are,” said Random,

С этим трудно было не согласиться. Ребята на крыльце явно были тяжеловесами, шляпы надвинуты до самых глаз, так что лица скрыты в тени.

- Хотел бы я знать, на каком мы находимся свете, - буркнул Рэндом.

I felt a hackle-raising vibration, in the vicinity of my eardrums. I knew, in that moment, that Flora had blown her whistle.

When I heard a window break, somewhere off to my right, I was not surprised to hear a growled rumbling and some baying. somewhere off to my left.

Ощутив слабое дрожание барабанных перепонок, я понял, что Флора подула в свой свисток. Так что, когда звон выбитого стекла смешался со звуками воя и рычания, меня это вовсе не удивило.

“She's called her dogs,” I said, “six mean and vicious brutes, which could under other circumstances be after us.

Random nodded, and we both headed off in the direction of the shattering.

- Она свистнула собакам. Шестеро волкодавов, которые, повернись все по-другому, перегрызли бы горло нам с тобой.

Рэндом согласно кивнул, и мы направились на звон высаживаемых окон.

When we reached the living room, two men were already inside and both had guns.

I dropped the first and hit the floor, firing at the second. Random leaped above me, brandishing his blade, and I saw the second man's head depart his shoulders.

Двое вооруженных громил были уже в комнате. Я убил первого и упал.

Рэндом перескочил через меня, размахивая саблей, и голова второго отделилась от туловища.

By then, two more were through the window. I emptied the automatic at them, and I heard the snarling of Flora's hounds mixed with gunfire that was not my own.

К этому времени через окно влезли еще двое. Я расстрелял на них все патроны, одновременно вслушиваясь в рычание волкодавов и пальбу чужих пистолетов.

I saw three of the men upon the floor and the same number of Flora's dogs. It made me feel good to think we had gotten half them, and as the rest came through the window I killed another in a manner which surprised me.

На полу корчились трое мужчин и столько же псов. Мне стало приятно при мысли, что мы разделались с половиной нападающих, и когда оставшиеся карабкались в окно, я прикончил одного из них способом, приведшим меня самого в изумление.

Suddenly, and without thinking, I picked up a huge overstuffed chair and hurled it perhaps thirty feet across the room. It broke the back of the man it struck.

Повернувшись на каблуках, я схватил тяжелое дубовое кресло и швырнул его через всю комнату - футов на тридцать. И не промахнулся. Оно сломало позвоночник одному из громил.

I leaped toward the remaining two, but before I crossedd the room, Random had pierced one of them with the saber, leaving him for the dogs to finish off, and was turning toward the other.

The other was pulled down before he could act, however. He killed another of the dogs before we could stop him, but he never killed anything again after that. Random strangled him.

Я не успел добежать до двух других. Рэндом проткнул одного из них саблей и швырнул на пол, чтобы его докончили собаки. Потом он принялся за второго. И этому, последнему оставшемуся в живых, ничего не удалось сделать. Правда, он убил одну из собак, но это был последний сознательный поступок в его жизни. Рэндом задушил его голыми руками.

It turned out that two of the dogs were dead and one was badly hurt. Random killed the injured one with a quick thrust, and we turned our attention to the men.

There was something unusual about their appearance

Flora entered and helped us to decide what.

На поверку вышло, что две собаки были убиты и одна тяжело ранена. Рэндом избавил ее от мучений быстрым ударом сабли, и мы принялись изучать поверженных противников.

В их виде было что-то необычное.

В комнату вошла Флора и тоже принялась помогать нам разобраться, что к чему.

For one thing, all six had uniformly bloodshot eyes. Very, very bloodshot eyes. With them, though, the con- dition seemed normal.

For another, all had an extra joint to each finger and thumb, and sharp, forward-curving spurs on the backs of their hands.

У каждого из них были красные, как бы налитые кровью глаза. Однако на этих рожах это выглядело вполне естественно.

К тому же на каждом пальце было по лишнему суставу.

All of them had prominent jaws, and when I forced one open, I counted forty-four teeth, most of them longer than human teeth, and several looking to be much sharper. Their flesh was grayish and hard and shiny.

There were undoubtedly other differences also, but those were sufficient to prove a point of some sort.

Челюсти сильно выдавались вперед, и в открытом рту одного из них я насчитал сорок четыре зуба, каждый из которых был значительно больше обычного и к тому же острее. Кожа была толстой, серого цвета и твердой на ощупь.

Несомненно, были и другие отличия, но и этого вполне достаточно.

We took their weapons, and I hung onto three small, flat pistols.

“They crawled Out of the Shadows, all right,” said Random, and I nodded. “And I was lucky, too. It doesn't seem they suspected I'd turn up with the reinforcements I did-a militant brother and around half a ton of dogs.”

Мы собрали их оружие, и я подобрал для себя три маленьких плоских пистолета.

- Они из Отражений, это вне сомнения, - сказал Рэндом, и я согласно кивнул головой. - И мне повезло. Они, кажется, совсем не ожидали, что у меня окажутся такие подкрепления - брат военный, да с полтонны собак.

He went and peered out the broken window, and I decided to let him do it himself. “Nothing,” he said, after a time. “I'm sure we got them all,” and he drew the heavy orange drapes closed and pushed a lot of high-backed furniture in front of them. While he was doing that, I went through all their pockets.

I wasn't really surprised that I turned up nothing in the way of identification.

Он подошел к выбитому окну и выглянул на улицу, и я не стал вмешиваться в его действия, пусть сам смотрит.

- Никого. Уверен, что мы всех их уложили.

После чего он закрыл тяжелые оранжевые шторы и придвинул к окну высокие шкафы. Пока он возился, я обыскал карманы трупов.

Документов там не было никаких, но это меня особенно не удивило.

“Let's go back to the library,” he said, “so I can finish my drink.”

He cleaned off the blade, carefully, before he seated himself, however, and he replaced it on the pegs. I fetched Flora a drink while he did this.

- Пойдем обратно в библиотеку, - невозмутимо предложил Рэндом. - Я так и не допил свой виски.

Прежде чем усесться за стол, он тщательно вытер клинок и повесил его на место. Тем временем я наполнял стакан Флоры.

“So it would seem I'm temporarily safe,” he said, “now that there are three of us sharing the picture.”

“So it would seem,” Flora agreed.

“God, I haven't eaten since yesterday!” he announced. So Flora went to tell Carmella it was safe to come out now, so long as she stayed clear of the living room, and to bring a lot of food to the library.

- Так что будем считать, что временно я в безопасности, да еще учитывая, что нас трое в одной лодке. - Рэндом изящно подвел итог сегодняшнему дню. - Господи, да у меня крошки во рту не было со вчерашнего дня!

После чего Флора отправилась сказать Кармеле, что теперь она может спокойно, ничего не опасаясь, выйти и накрыть стол в гостиной, но ни в коем случае не должна совать нос в библиотеку.

As soon as she left the room, Random turned to me and asked, “Like, what's it between you?”

“Don't turn your back on her.”

“She's still Eric's?”

Как только дверь за Флорой закрылась, Рэндом повернулся ко мне и спросил:

- Какие у вас с ней отношения?

- Не поворачивайся к ней спиной, если останетесь наедине.

- Она все еще работает на Эрика?

“So far as I can tell.”

“Then what are you doing here?”

- Насколько я знаю, да.

- Тогда что ты здесь делаешь?

“I was trying to sucker Eric into coming around after me himself. He knows it's the only way he'll really get me, and I wanted to see how badly he wanted to.”

Random shook his head.

- Пытаюсь выманить сюда Эрика. Он знает, что единственный способ до меня добраться - это явиться сюда самому, и я хочу выяснить, насколько велико это его желание.

Рэндом покачал головой.

“I don't think he'll do it. No percentage. So long as you're here and he's there, why bother sticking his neck out? He's still got the stronger position. If you want him, you'll have to go after him.”