Ночь кровавой луны

Часть II. Навстречу судьбе

На протяжении многих тысячелетий магия копилась в этом мире, подпитываемая ее трепетными и преданными слугами — ведьмами и колдунами, а еще древними, которые и сами считались источниками магии. Некоторые камни становились артефактами, наделенные силой и могуществом, некоторые искусственно выведенные растения — убивали, другие — лечили, а некоторые реки насыщались ритуальной кровью и даровали особым существам особые навыки, пробуждали магию.

Нанда слышала от древних, что Смертельное ущелье, в котором протекала шумливая горная речка, служило когда-то местом шабаша, собирало в определенную ночь всех ведьм округи, чтобы те, принеся кровавую жертву, усилили магию вод реки и камней. Нимфетта не просто слышала, она еще и знала, где то самое особое место, куда ведьмы заходили голыми в полночь, поднимая высоко над водами реки свои руки и окрашивая невинной кровью ледяные воды. Ведала она и о том, что на следующую ночь в Смертельное ущелье приходили эльфы, чтобы лишить невинных ведьм девственности и зачать сильного ребенка — полукровку.

Позже кровосмешение запретили. Ведьмы и колдуны селились сначала в деревнях, а, затем, и в городах. Темные эльфы навсегда остались жителями дремучих лесов, чтобы не показывать людям своих крыльев и не пугать человеческих созданий своей мощью и опасными умениями, такими, как эмпатия — управление чувствами и эмоциями. Самые сильные темные эльфы могли подчинять себе слабых людей, вести их за собой и подавлять волю настолько, что человеческие создания сами перерезали себе шеи, падая к изножью алтарей. Эльфы не гнушались этим умением. В Век Кровавой луны многие люди погибли от их рук.

Смертельное ущелье не зря получило свое жуткое название, ведь именно сюда из ближайшей деревни темные эльфы приводили своих жертв — молодых юношей, невинных девушек и даже детей.

— Приглядись к этому месту, — попросила Нанда Розали, которая устало привалилась спиной к поверхности камня, нагретого за день солнцем. Они уже несколько дней шли к своей цели и вот, наконец, достигли того самого места в Смертельном ущелье, куда вела их нимфетта.

— Я ничего не вижу, — равнодушно ответила ей девушка и прикрыла глаза.

Нимфетта знала, что Розали все эти дни так сильно переживала за жизнь своего друга, что плохо спала и плохо ела. От прежней Розали осталась тень — бледная и немощная, и девушку шатало от переутомления, хронической тревожности и тягот непрерывного перехода через лес.

— А я прошу тебя внимательнее присмотреться к тому камню, — настаивала на своем Нанда, прикоснувшись рукой к плечу Розали.

Нимфетта тут же отдернула руку, почувствовав человеческое тепло. Неприязнь, что годами копилась в Нанде, забурлила в ней с новой силой, но она хотела объяснить Розали, для чего они все это время стремились сюда.

— Этот камень — алтарь ведьм и темных эльфов. Давным-давно кровосмешение не считалось позором и запретом, оно приветствовалось, потому что полукровки получали силу древних существ и, вместе с тем, несли в себе человеческое начало с зачатками магии от ведьм. Здесь совершалось таинство зачатия полукровок, — закончила Нанда хриплым шепотом, потому что до сих пор не могла разговаривать подолгу, и человеческая речь отнимала у нее много сил и требовала огромного терпения.

— Ты хочешь сказать, — подскочила Розали, дико осматриваясь вокруг, — что вот здесь приносили в жертву людей?!

Девушка казалась настолько шокированной и возмущенной, что Нанда даже не стала сразу отвечать ей. Нимфетта не понимала и не принимала всех человеческих чувств, и Розали оказалась совсем не такой, какой она себе ее представляла: громкой, упрямой, сильной девушкой и талантливой охотницей, но, вместе с тем, она не обладала магией. Жалкая подобие самой нимфетты. Вряд ли ее отцом окажется сам древний.

«Тогда, кто?» — спросила нимфетта саму себя, разглядывая сапфировые глаза Розали.

— Я покажу тебе деревню, откуда темные эльфы забирали своих жертв, — спокойно произнесла Нанда, следя за реакцией Розали. — Эта деревня проклята и место, на котором раньше стояли дома, погребено гнилыми водами болота. Там родилась и выросла твоя мать, там родилась ты.

Нанда не знала, что людям не следует сообщать подобные новости без предварительной подготовки, поэтому не поняла, что стало причиной слез Розали. Злых слез, которые проливались сквозь сжатые зубы и сомкнутые челюсти.

— Как жаль, что я не погибла вместе с ними! — выкрикнула девушка, толкнув Нанду плечом и стремительно покидая уютную, как казалось нимфетте, нишу в горе. Камни здесь так долго хранили тепло солнечных лучей, а трава, сочная и насыщенно-зеленая, так часто подпитывалась влагой, что аромат стоял сказочный. Нанда дышала и не могла надышаться, так сильно этот запах напоминал ей о приближении к дому.

— Что ты сказала девчонке? — требовательно вырвал ее из волшебных дум о доме голос Карриена.

Темный эльф безжалостно растоптал подошвами тяжелых сапог нежные бутоны горных цветов, встав спиной к камню-алтарю. Нанда представила, как он подносит руку к шее и перерезает себе горло. Кровь капает на землю, подпитывая магией источник силы. Темный эльф — всего лишь полукровка. Совсем не тот полукровка, который рождался от темных эльфов и ведьм, этот — подобие. Рожденный человеческой женщиной, он не обладал и третью умений своего родителя, но и его кровь сгодится для того, чтобы возродить источник. Иначе Форг умрет, а вот мальчика Нанда терять совсем не собиралась. Она обязана сохранить ребенку жизнь. Скоро он станет совершеннолетним, скоро он ощутит в себе небывалую мощь, скоро древние узнают, что она привела к ним настоящего чистокровного колдуна.

— Я повторяю свой вопрос, — негодовал Карриен, — что такого ты сказала девчонке, что она умчалась отсюда, никому не сказав ни слова?

— Я всего лишь рассказала ей о доме, — невозмутимо ответила Нанда, указывая рукой на поляну, которая отсюда хорошо просматривалась. — Вон там я впервые встретила ее, а там, — Нанда нахмурилась и повернулась, чтобы посмотреть на черные воды безжизненного болота, затопившего некогда плодородную долину. — Там когда-то жили люди, которые все строили и строили новые дома. Они не слушали наших предостережений, они не боялись ни леших, ни яги, ни водяных, ни прочей нечисти. О нас люди не ведали, но древние запретили нимфеттам приближаться к поселению и влиять на ход событий, мы просто смотрели со стороны. Мы стали свидетелями того, как люди посягнули на святые места, свалив идолы ведьм и темных эльфов в воды рек, сожгли деревянных исполинов, напитанных кровью жертв, уничтожили жертвенники.

Нанда прислонила рук к горлу и улыбнулась, отчего Карриен вздрогнул. Ему совершенно не нравилось кровожадное выражение лица нимфетты. Темный эльф не доверял ей, но знал, что только нимфетта способна вернуть парня к жизни, а колдун ему бы очень пригодился. Карриен устал жить в лесу и прятаться от людей, он больше не хотел терпеть издевательства коэнцев, хотя и жестоко мстил за обидные слова. Эльф хотел покинуть пределы Запретного леса, вывести своих людей в степи и обосноваться недалеко от города. У него есть его крылья, а с силой колдуна к их поселению не посмеют приблизиться ни коэнцы, ни люди короля.

— Что стало с той деревней? — спросил Карриен, глядя, как Розали стремительно спускается по еле заметной тропе к началу черного болота.

Нанда беспечно пожала плечами и откинула с плеча серебристые волосы.

— Подействовало древнее проклятие, настолько могущественное, что его отголоски до сих пор чувствуют все волшебные существа. Вдохни воздух, который несет ветер с болота, и ты сможешь почувствовать гниль, прислушайся, и ты услышишь вопли вурдалаков, что обитают в порослях черного болота.

— И ты так легко говоришь об этом? — возмущенно вскричал Карриен, встряхивая нимфетту за плечи. — Розали бежит туда сломя голову. Если какой-нибудь из вурдалаков учует ее свежую девственную кровь, представляет, что ждет девчонку?

— Очень быстрая смерть, — кивнула Нанда и тут же испарилась, оставляя в руках Карриена лишь порыв ветра.

Он знал о подобной способности нимфетт, а еще он знал, что они чувствуют и мыслят совсем иначе, не как люди. К сожалению, Карриена воспитала мать — обычная женщина, малосведущая в колдовстве и ведовстве. Будучи прекрасной и юной, она по глупости забрела туда, где ей не следовало быть, и темный эльф наказал ее. Наказал не особо жестоко, но так, что его мать осталась едва жива. Ее нашли охотники в Смертельном ущелье. Выходили, вернули в родное селение и оставили там опозоренную и обесчещенную.

Люди из деревни не поверили в то, что его мать подверглась жестокому насилию темного эльфа, а, может, просто испугались. Карриен родился в лесу, где его молодая мать и скончалась. От нее отвернулись родные, и только лесные разбойники не побрезговали помочь несчастной беременной женщине.

С тех пор Карриен рос в Запретном лесу среди случайного сброда, и он поклялся, что никому не даст в обиду тех, кто оказались человечнее и добрее его родных и близких людей. Разбойники стали его семьей, его друзьями, делом всей его жизни. С каждым годом коэнцы высылали в Запретный лес неугодных, и к разбойникам прибивались то женщины, то мужчины, а то и дети из разных деревень и поселений, разбросанных по плодородным низинам королевства Оскол. Карриен принимал всех, но ставил для каждого жесткие рамки. Хочешь жить среди его людей — умей трудиться, не покладая рук.

Карриен бросил неприязненный взгляд на каменную нишу, откуда тянуло потусторонним холодом, и поспешил к Форгу. Парень едва держался за счет сил, которыми делилась с ним нимфетта. Всю дорогу она колдовала над Форгом, прикладывая руки к его лбу и вискам. Карриен слышал, как нимфетта читала заклинания, но не понимал ни слова. Она же никак не объясняла свои действия, лишь говорила, что стихии помогают Форгу продержаться до Смертельного ущелья. По словам Нанды парень оживет, как только попадет сюда.

Эльф пожал плечами и еще раз посмотрел на нишу. Он не особо понимал, чем колдуну поможет алтарь, больше похожий на вросшего в землю окаменевшего горбатого исполина, но верил Нанде. Она поможет.

Розали вернулась в лагерь вместе с нимфеттой. Девушка дрожала всем телом, а с волос ее капала вода, воняющая так, что Карриен закашлялся. Нанда с равнодушным видом шла по мокрым следам Розали, опустив голову и уронив руки вдоль тела.

— Что случилось? — требовательно спросил эльф девушку, и та шмыгнула носом.

— Меня чуть не утопили в болоте, — гнусаво пожаловалась она, хлюпая водой в охотничьих сапогах и распространяя гнилостный запах. — Я только хотела посмотреть, что это торчит из земли, когда под моими ногами разверзлась яма и оттуда полезли… эти.

Розали округлила глаза, обхватила себя за плечи и молча покачала головой.

— Вурдалаки, — ответила за нее Нанда, казавшаяся еще более отрешенной, чем прежде.

Нимфетта скользнула по траве, словно пролетела оставшееся расстояние, и села подле Форга, приложив ко лбу спящего парня обе ладони.

— Мы могли потерять ее, — тихо сказала она, когда Розали, зло похватав свои вещи и отрез ткани, ушла к реке.

— По твоей вине, — хмыкнул Карриен, поймав на себе равнодушный взгляд нимфетты.

— Если я потеряю Розали, древние не дозволят мне вернуться домой, — сказала Нанда хриплым голосом. — Я больше не допущу ошибок. Готовься к обряду, Карриен, в полночь начнем.

— И чем я могу помочь? — хмыкнул эльф, совершенно не знакомый ни с одним обрядом. Но нимфетта ничего не ответила. Она дождалась, когда Розали вернулась в лагерь — умытая и переодетая, и попросила помочь ей переодеть Форга в чистое. Карриена они отослали к ущелью, где он и заснул в той самой каменной нише, глядя на лицо горбатого каменного исполина.

— Ты останешься здесь, в лагере, — произнесла нимфетта по слогам, когда Форг, переодетый и умытый, еле соображая от постоянного жара и дикой слабости, стоял на дрожащих ногах, опираясь на Розали. — Я сама донесу мальчика к месту проведения обряда.

— Разве я не нужна? — подозрительно спросила Розали, а Нанда только покачала в ответ головой.

— Ты — нет, — коротко ответила она, подхватывая Форга под руки. — Ложись спать!

Послушная словам Нанды, Розали подкинула в огонь дров, уложила на подмерзшую траву шкуры, расстелила несколько одеял и улеглась, завернувшись в них. На Форга она не смотрела, погруженная в свои думы, а парень и не понимал, что девушка околдована.

Нанда раскрыла ладонь и дунула на нее. Серебристая пыльца послушно слетела с ладони, опускаясь на лицо Розали. Девушка тут же глубоко задышала.

— Спи, — равнодушно произнесла Нанда, и в ее душе вдруг шевельнулось чувство, похожее на жалость.

Когда-то, очень давно, эта девчушка спала прямо в траве, доверившись всем лесным существам, что сохраняли ее волшебный сон, и Нанда даже думала, что Розали прекрасна и так похожа на ее милых сестре. Но потом, в самый разгар Остарота, Нанду изгнали из родного дома с позором. Изгнали за то, что она посмела думать, что человеческое дитя может быть рождена от древнего.

Нанда смотрела на спящую девушку, пока на небе загорались звезды. Одна за другой. Парень в ее руках никак не реагировал на происходящее. Жизненных сил в нем осталось совсем немного.

Форг ничего не успел сказать Розали, он вообще плохо понимал, что происходило во время недолгих пробуждений, стараясь не провалиться в кошмарное забытье снова. Форг слышал голос женщины с прохладными руками, и тратил остатки сил на то, чтобы оставаться стоять на ногах. Ему казалось, что он стоит так уже целую вечность. Вот и сейчас он не до конца осознавал, что происходило. Огонь, который горел в его венах, выжигал все человеческое, что когда-то было в Форге. Он не понимал, где заканчивался один кошмар и начинался новый, он путал сон и явь, и только голос Розали поддерживал в нем уверенность, что он еще не умер. Он очень хотел услышать голос Розали, но она молчала, зато другая женщина говорила больше, чем обычно. Она отнесла его в какое-то странное место, отнесла на руках, как маленького, потому что он больше не мог стоять на своих ногах.

— Мальчик, ты должен лежать тихо-тихо, — произнесла нимфетта, склонившись над ним.

Форг кивнул.

Прохладные руки этой странной женщины приносили ему успокоение, дарили промежутки во всепоглощающей боли, давали временное облегчение. Он послушно опустил голову прямо на траву, вдыхая прохладный ночной воздух. Розали рядом не было, иначе она бы уже положила себе на колени его голову, расплетая светлые кудри тонкими пальчиками. Она всегда так делала, когда Форг на время приходил в себя. И говорили, говорила, говорила. Он не мог отвечать, он не чувствовал в себе сил даже на то, чтобы пошевелить губами, но он слушал ее голос, задремывал под него, наслаждался им, как песней.

Резкий булькающий вскрик на мгновение вырвал Форга из небытия. Он открыл глаза и постарался уловить, в какой стороне закричали. Неимоверных трудов стоило ему повернуть голову, но лучше бы он этого не делал. Зрелище, открывшееся Форгу, вселило в него такой ужас, что он пожелал себе мгновенной смерти.

Женщина, которая лечила его своими прохладными руками, наклонила голову к эльфу и пила кровь прямо из раны у него на горле. Карриен корчился и сучил ногами, но очень быстро перестал дергаться, устремив стеклянный взгляд куда-то прямо перед собой, а женщина подняла голову и торжественно закричала. Этот крик мало походил на человеческий, и Форг хотел бы не слышать, но забвение не приходило, огонь в крови не бушевал, боль ушла, словно ее никогда и не было.

Форг видел, как Нанда, а именно сейчас он вспомнил, как зовут целительницу, поднялась на ноги и начала кружить вокруг огромного камня, поднимая в воздух странного вида пыль, которая серебрилась в свете луны. Нанда танцевала все быстрее, выделывая ногами и руками такие странные движения, которые Форгу никогда не доводилось видеть у людей. Он уже все понимал и осознавал, но мысли еще разбегались, а в голове звенела пустота. Он хотел пошевелиться и убежать, но что-то незримое словно держало его. Форг молился Всеотцу, чтобы Розали не пришла сюда и не увидела, как из раны на шее темного эльфа все еще сочится кровь.

«Жива ли моя Розали?» — подумал вдруг Форг.

Дикая слабость, пронзившая все его тело, уступила место тяжести, которой наливалось все его тело, каждая клеточка, даже каждый волосок на теле. Форг словно сам стал камнем, врос в землю, перестал дышать.

Нанда оказалась возле него неожиданно. Она снова с легкостью подхватила Форга на руки и в одно мгновение переместилась к реке, входя в воду по колени.

— Ты станешь сильным и могущественным колдуном, — улыбнулась она Форгу окровавленным ртом, бросая его тело прямо в реку.

Больше Форг ничего не помнил, потому что вскоре его легкие заполнила вода. Он подумал, что его поглотил очередной кошмар и просто смирился с этим. У него не осталось сил даже на то, чтобы подумать о Розали. Только утром, открыв глаза и ощутив себя совершенно здоровым, Форг понял, что произошло ночью. Он резко сел, отчего его голова закружилась, а перед глазами поплыли черные круги.

— Розали, — прошептал он, ощупывая себя и одновременно ища девушку глазами. Она спала, свернувшись клубком, укрытая теплыми одеялами, согретая дыханием костра, а над ней нависала Нанда, как приведение.

— Отойди, не трогай ее! — закричал Форг, вскакивая на ноги и бросаясь на выручку Розали.

Нанда испарилась, словно ее здесь и не было, а вот Розали с трудом разлепила глаза и изумленно захлопала ими, увидев Форга.

— Ты? — спросила она, откидывая одеяло и качая головой. — Форг, это, правда, ты?

Парень опустился рядом и погладил ее по щеке, стараясь подобрать слова. Он хотел сказать, как многим обязан ей, как благодарен, как нежно любит ее, но Розали встрепенулась, обняв его и едва не задушив.

— Всеотец, неужели я уснула и все пропустила? — затараторила Розали, отстраняясь и вытирая со щек слезы счастья. — О, я совершенно ничего не помню. Нанда сказала, что моя помощь не требуется, иначе я бы ни за что не пропустила такое.

Она вдруг нахмурилась и огляделась по сторонам.

— А где Нанда? Где Карриен?

И только сейчас Форг осознал, что ночной кошмар был ничем иным, как частью ритуала. Нанда принесла Карриена в жертву своим богам, чтобы излечить его, Форга, темного колдуна. Он знал это, хотя сам не понимал, откуда в его голове эти знания, а еще он понимал, что Розали ни за что не должна знать правду.

— Карриен вернулся в лагерь разбойников, — спокойно ответил Форг девушке, стирая с ее щек остатки слез. — А Нанда отдыхает. Дай ей время, чтобы прийти в себя, ритуал оказался сложнее, чем предполагала нимфетта.

И Форг не врал, потому что чувствовал усталость и боль нимфетты. Чувствовал так, словно был частью ее самой.

Розали сонно протерла глаза и заторможено кивнула. Магическое действие заклинания, которым «приложила» ее Нанда, еще длилось, и Форг держал девушку в своих объятиях, зная, что ничем не сможет помочь. Да, он колдун, но несовершеннолетний и совершенно несведущий в магии, только интуитивно чувствующий свою силу и мощь. После этой ночи и проведенного ритуала Форг ощущал свое родство с колдунами и ведьмами, свою магию, которая теперь струилась по его венам, но больше не причиняла боли.

«Через время эффект ослабнет, Розали придет в себя и начнет задавать вопросы. Нужно увести ее отсюда, как можно дальше», — подумал он, глядя в широко распахнутые сапфировые глаза Розали, которая никак не могла отойти ото сна, но доверчиво льнула к нему.

— Я приготовлю завтрак и оседлаю лошадей. Карриен оставил нам своего жеребца, — сказал Форг, помогая Розали устроиться на одеялах и заботливо укрывая ее ноги шкурами.

— Что? — брови Розали взлетели до самых бровей. — Оставил свою лошадь, но зачем? Разве от преодолеет такое расстояние пешком, это же немыслимо!

— Он эльф, — напомнил ей Форг, сам не ожидая от себя такого пренебрежения в голосе.

«Но почему Розали не понимает элементарных вещей? Карриен способен передвигаться по воздуху, не то, что они!» — подумал Форг, презрительно одергивая самого себя. Сейчас он ощутил к себе какое-то омерзение, а то мимолетное глухое раздражение, что родилось в нем под действием слов девушки, уже испарилось, но оставило неприятное послевкусие и горечь в душе.

Стараясь подавить в себе волну беспричинного раздражения, Форг занялся приготовлением завтрака, а Розали снова задремала. Нанда сидела в нише и грелась на солнышке, глядя на мертвое тело темного эльфа. Форг знал, где нимфетта. Этой ночью она поделилась с ним частью своих жизненных сил, и он был благодарен ей за это. Он отдаст долг Нанде. Нескоро, когда войдет в полную силу, но он непременно вернет ей кровный долг. Иначе в их мире нельзя.

Форг еще раз посмотрел на Розали и покачал головой.

Она не приживется в его мире, только не его нежная и ранимая девочка, и он готов был оставить ее здесь и отправится дальше в компании Нанды, но у нимфетты были планы на Розали. Нехорошие планы, которым Форг постарается помешать, чего бы это ему ни стоило.