Ночь кровавой луны

Глава первая

(Розали)

Лук лежал немного в стороне, и я все время оглядывалась на него, чтобы проверить, насколько быстро смогу дотянуться до оружия. Колчан со стрелами валялся рядом, в траве, и рука поглаживала привычную чуть потрескавшуюся от времени кожу, а мысли унеслись так далеко от этого места, как только возможно.

Коэн Ша преследовал меня и во сне, и наяву. Каждый кошмар с его присутствием заканчивался одинаково: Люциан захлебывался собственной кровью, а отец с матерью смотрели на это и беззвучно кричали. Я не слышала их голосов, но видела выражение лиц: отчаянные, обреченные. Старик Ша скалил желтые зубы, и его дряблая кожа щек обвисала от гадкой лицемерной улыбки. Слава Всеотцу, сестер во сне никто не терзал, не убивал и не насиловал, хоть за что-то моему пылкому и мрачному подсознанию можно сказать спасибо.

Коэн Ша приближался ко мне с окровавленным ножом, которым только что перерезал горло Люциану, и спрашивал, где я закопала перья темного эльфа. Те самые перья, на которые могла бы безбедно жить моя семья, те сокровища, о которых я не успела им поведать.

Может, поэтому во снах я раз за разом возвращалась к одинокому дереву, росшему чуть поодаль от тропы, ведущей в поселение. Мои сестры-бесприданницы влачили жалкое существование, не имея возможности выйти замуж, а я скрыла от них такую важную тайну. И с Люцианом не поделилась, хотя могла бы, и весточку не послала с разбойниками, хотя о тракте уже знала и подозревала, что они тайно ведут торговлю с поселенцами.

Ночные кошмары, плохое предчувствие и переживания последних недель вымотали меня до такого состояния, что я начала бояться собственной тени, подозревая в каждом шорохе приближающуюся опасность. Мне казалось, что с усталостью приходит равнодушие, но я хотела жить, потому что знала, что мне есть, ради кого возвращаться в поселение. Я мечтала об отмщении и справедливости, я жаждала снова оказаться в объятиях брата и в обществе сестре. Они моя семья, несмотря на горькую правду, которая мне открылась, и никакой другой семьи я вовсе не хотела, но разве меня спросили?

— Ты сегодня сама не своя, — сказал Форг, присаживаясь рядом на поваленное дерево, а я невольно дернула руку и сжала древко лука, притягивая оружие к себе.

— Прости, — посмотрела я на него, стараясь скрыть дрожь в пальцах. — После ухода Карриена мне как-то неспокойно, кошмары замучили.

И это по-настоящему пугало!

Я привыкла во всем полагаться на себя, но так повелось только в последнее время, а до этого меня всегда кто-то направлял. Сначала дед, советам и приказам которого я следовала неукоснительно, потому что знала, если ослушаюсь, могу и не выжить. Потом в моей жизни появился Люциан, и я полюбила брата всем сердцем, и слушалась его, потому что хотела сделать так, как он просит, хотела угодить ему, вызвать своими поступками улыбку на суровом лице кузнеца. Даже побег устроил Норд — мудрый ученый, серьезный и уважаемый в поселении человек, взрослый мужчина. И брат, и Норд доверили меня в руки Карриена, и я не верила, что темный эльф просто так бросил нас одних. Что-то случилось, и это что-то не давало мне покоя, глодало душу и тело противными укусами совести, путало мысли.

Форг сидел каменной статуей, расправив плечи и немного откинув голову назад, отчего бледные лучи солнца падали на его осунувшееся лицо. Полупрозрачная от долгой болезни кожа натянула острые скулы, нос с горбинкой, и только длинные загнутые ресницы и темные дуги-брови оставались яркими штрихами.

— Я должна была проверить каждый куст и каждую кочку в том проклятом месте, — корила я себя, открываясь Форгу. — В том болоте мог сгинуть каждый из нас, даже такой сильный воин, как Карриен. Подо мной буквально разверзлась земля, и, если бы не Нанда, я бы провалилась прямо в объятия мертвецов.

Форг не смотрел на меня, сосредоточенно нахмурив брови и вперив взгляд вдаль. Его нога в чужом охотничьем ботинке мяла пожухлую и подмерзшую траву, а кулаки побелели от напряжения, и я прекрасно понимала его чувства. Форг даже не успел толком поблагодарить того, кто спас ему жизнь, буквально, нес на себе все время, пока мы добирались до Смертельного ущелья.

— Я уверена, что он знает, как сильно ты ему благодарен, — попыталась я утешить Форга, но он сбросил мою руку и посмотрел так неприязненно, что я невольно отшатнулась.

Да, Форг изменился, и настолько разительной оказалась разница между разносчиком пива со светлыми вихрами и смешинками в озорном взгляде и этим темный колдуном, который лишь за одну ночь раздался в плечах и вытянулся в росте, что мне снова стало не по себе. От прежнего Форга, который шарахался от веток елей и пугался каждого шороха, который подтрунивал над моей неуклюжестью и весело шутил, который улыбался чаще, чем грустил, и спал так крепко, что и отряд коэнцев не поднимет, не осталось и следа. Сила, признанная им, успокоенная водами священной реки, изменила Форга, превратив из задиристого юноши в молодого мужчину. Обряд, проведенный нимфеттой, преобразил его не только внешне, но и внутренне, разбудив истинную сущность колдуна.

Я чувствовала, как Форг излучает эту неведомую мне магическую силу, и невольно склоняла голову перед его мощью, но глубоко внутри все еще верила, что однажды услышу звонкий смех и идиотские шутки прежнего Форга — обыкновенного грязного мальчишки, разносчика пива, ночевавшего в нашем сарае.

— Розали, — позвал меня Форг по имени, и столько затаенной грусти слышалось в этом слове, что я невольно сжала лук сильнее. Во взгляде колдуна полыхал огонь, и мне впервые стало страшно рядом с ним, потому что я перестала воспринимать Форга, как друга, как соратника, как помощника, я видела в нем лишь темного колдуна, получившего, наконец, свою силу. И, если сейчас в его зрачках полыхает огонь, а мощь чувствуется тяжелым давлением, то что будет, когда Форг войдет в полную силу?

— Не бойся меня, — умоляюще попросил он, протягивая ладонь, которой мягко коснулся моей щеки. От его прохладных пальцев по всему телу прошелся импульс, пробудивший жар, и от стыда я невольно опустила взгляд, не зная, как реагировать на произошедшее.

Разве когда-либо раньше от взгляда Форга мне становилось так неуютно и неловко, что хоть хватай оружие и убегай?

— Обещай мне, что с нами ничего не случится? — сказала я, пытаясь наладить прежние беззаботные отношения, когда мы смеялись и подшучивали друг над другом, но Форг резко отнял руку и снова нахмурился, а его губы сжались в тонкую линию.

— Я не могу тебе обещать такого, — резко ответил он, поднимаясь на ноги и подавая мне руку. — Пойдем, Нанда велела отыскать тебя и привести в лагерь.

— Она бы и сама могла меня найти, — пробурчала я невесело, чувствуя подступающее раздражение.

Нимфетта меня пугала, ее присутствие вызывало безотчетные страх и тревогу, но Форг общался с нимфеттой так, как и полагалось разговаривать с существом, спасшим тебе жизнь. И, нет, меня не раздражал тот факт, что Форг бегает, как собачонка, выполняя каждую ее просьбу, просто, напрягало, что он перестает быть самим собой.

— Холодно, ты бы поберегла свое здоровье, — как бы между прочим сказал Форг, касаясь моего плеча. От того места, где его ладони дотронулись до ткани плаща, разлилось приятное согревающее тепло, даже кончики пальцев на ногах согрелись, а сырые ботинки вмиг высохли. Форг нахлобучил мне на голову капюшон и слегка растянул уголки губ, я же спрятала глупую улыбку.

«Вот, дурочка, ты теперь каждый раз будешь так радоваться, когда Форг хоть немного оттает и проявит человеческие чувства? Не радуйся, судя по стремительности роста его силы, скоро он превратится в истинного темного колдуна и всеми его мыслями завладеют мечты о покорении мира. Что еще может интересовать могущественного колдуна…»

Я веселее глянула вокруг, на платаны, ставшие мне уже братьями, и на ели, которых я считала своими сестрами. Только с ними и делилась всем наболевшим, за неимением лучшего собеседника. Форг, по больше части, молчал, а Нанда так страшно шипела, что я старалась переложить обязанность общения с ней на плечи своего спутника.

— Был бы с нами Люциан, уж он-то показал этой зарвавшейся нимфетте, куда она может идти со своими приказами, — пробурчала я, но Форг не поддержал моего ворчания. Он снова молчал и сосредоточенно хмурился, пребывая в собственных мыслях. Такого Форга я видела все чаще, стараясь привыкнуть, но как тут за несколько часов свыкнуться с мыслью, что, искупавшись в реке, Форг из мальчишки превратился в мужчину. Вон, даже черты лица загрубели и светлые локоны больше не вьются, а неровными рваными прядями торчат во все стороны. Признаться, я бы даже сочла этот образ более привлекательным и мужественным, если бы теперь Форг не смотрел на меня свысока нечитаемым полыхающим взглядом.

— Пора бы уже повзрослеть, Розали. Ты же давно стала охотницей, кормилицей семьи, а ведешь себя, как девчонка, — упрекающим тоном произнес он, а я только фыркнула в ответ, ударила его по рукам луком, но тут же пожалела. Больно уж красивый у меня лук, не дай Всевышний погнется об этого бесчувственного чурбана.

Убегая от Форга, я слышала его недовольное сопение, но догонять он меня не стал, а на поляне, куда накануне привела нас нимфетта, стояли такие же бледные создания, чем-то отдаленно похожие на саму Нанду. Почувствовав мое приближение, они разом обернулись и уставились на меня тремя парами сапфировых глаз.

— Познакомься, Розали, это Лея и Дариника, мои сестры, — представила Нанда нимфетт, и я глухо застонала, снова вцепившись в древко своего любимого оружие.

«Тут от одной нимфетты не знаешь, куда спрятаться, а теперь их целых три!» — подумала я, находя взглядом свою сумку с вещами. Сейчас бы закинуть мешок за плечи и идти туда, куда велит мне сердце, а велит оно убираться от этих существ подальше.

— Нанда, это та самая девочка, о которой ты говорила нам? — спросила нимфетта с короткими волосами, ежиком торчащими в разные стороны. Она и выглядела немного иначе, чем Нанда. Тростиночка, но с огоньком во взгляде и с ярким румянцем на щеках.

«Почти живая, почти человеческая», — подумала Розали.

— А она хорошенькая, — приблизилась ко мне вторая нимфетта и понюхала, как это делала сама Нанда. — Дариника, эта девочка пахнет лесом.

— Отойди! — зарычала я, и нимфетта надула сочные вишневые губки, становясь похожей на девочку. И хрупкие черты лица, и вздернутый носик — все в ней указывало на то, что нимфетта еще дитя. Пусть со вполне сформировавшейся фигурой, но явно не с умом.

Как только Форг вышел из-за деревьев, появляясь на поляне, две девочки бросились ему навстречу, обвив руками за шею. От такого неожиданного приема Форг растерялся и покраснел, а я рассмеялась. Напряжение последних дней немного отпустило, и непосредственность Леи и Дариники разбавила мрачность нашего с Нандой общения. Она нисколько не походила на сестер, разве что глазами.

— Зачем они здесь? — грубовато спросил Форг Нанду, как только избавился от навязчивого внимания юных нимфетт.

— Они почувствовали мое приближение и захотели предупредить, что древние против нашего визита в святой храм, — спокойно ответила нимфетта, но ее скрипучий надтреснутый голос ударил по моим нервам. Я снова почувствовала, как безысходность и пугающая неизвестность ложатся на плечи тяжелой ношей.

— Отлично! — вклинилась я в их разговор, игнорируя недовольство обоих.

«Нашлись тут неприкосновенные особы, которым нельзя и слово поперек сказать!»

— Я иду обратно, а вы делайте, что считаете нужным!

Взвалив мешок на плечи, как и хотела, я спешным шагом пошла в ту сторону, откуда мы пришли накануне. Подумаешь, до ущелья какой-то день пути, а там как-нибудь разберусь, куда мне путь держать. На лошадях-то оно сподручнее, но и своими двумя доберусь. Лишь бы на болоте мертвяки не утянули в вонючую топь, но и их общество мне не казалось настолько жутким и пугающим, как предстоящая встреча с древними. Они представлялись мне этакими великанами, изваянными из гранитной глыбы, живущими в темной и сырой пещере и сами со временем вросшие в камень. Жуткими монстрами, не ведающими ничего человеческого.

— Далеко собралась? — спросил меня Форг, догоняя и ловко удерживая за запястье. — Розали, постой, пожалуйста, подожди, — изо всех сил тянул он меня обратно. — Да, постой же ты!

От его крика я развернулась и со всей силы залепила парню звонкую пощечину, от которой щека Форга тут же заалела, а во взгляде полыхнул огонь. Живой, обжигающий.

Страшно? Еще как, но это же Форг, и он не посмеет поднять на меня руку в ответ.

— Я тебя столько дней с ложки поила, — процедила я сквозь зубы, — что ты мне по гроб жизни обязан. Еще раз попробуешь накричать, я не посмотрю, что ты темный колдун.

О скулы Форга можно было порезаться, а от его взгляда сгореть заживо, но я не шелохнулась, выдержав и ледяную ярость, и обжигающую ненависть. Если Форг не владеет собой, то это только его проблемы.

— Не уходи, когда мы так близко к цели, — умоляюще попросил он шепотом. — Попробуй разбудить в себе силу, а потом иди, куда хочешь.

— Зачем? — спросила я Форга с усмешкой, от которой он снова заледенел.

Эта каменная маска: равнодушная, безэмоциональная — так сильно бесила, что я чуть не ударила Форга еще раз. Чтобы вернулся, чтобы пришел в себя и сказал мне прямо сейчас, что последний день был кошмаром наяву. Еще бы рассмеялся и обнял, а то от напряжения я уже едва стояла на ногах.

— Чтобы защитить себя, — еще тише прошептал Форг, отпуская мое запястье. — Ты обязана научиться владеть своей силой.

— А если ее нет? — так же шепотом спросила я, и Форг покачал головой.

— Она есть, я чувствую твой магический резерв. Отец поможет…

— Он не желает меня видеть! — перебила я Форга, повысив голос, но парень тут же накрыл мои губы прохладной ладонью, и я снова ощутила то, что и несколькими минутами ранее. Импульс, прошивший позвоночник и согревающий горячей волной все тело до кончиков пальцев. Мурашки, что пробежались по спине, оставляя приятное томление и тянущую боль внизу живота.

— Я останусь, но при условии, что ты дашь кровную клятву, — с вызовом ответила я Форгу, и он тут же кивнул. — Ты защитить меня, чего бы тебе это ни стоило.

— Все, что угодно, только не уходи, — проговорил он глухим голосом, отводя взгляд.

Это стало последней каплей, решившей мое дальнейшее будущее. Я осталась, и Нанда повела нас в темную глубь леса. Лея и Дариника бежали то впереди, то позади, не умея подстроиться под человеческий шаг. Их звонкие переливчатые голоса, так отличающиеся от шипения Нанды, разбавляли мрачную картину окружающего глухого леса, а Форг взял меня за руку и так и не отпустил. Ощущение его прохладных пальцев волновало, будоражило кровь, дарило успокоение, и ночью, согретая его огнем, я впервые за многие сутки не видела кошмаров. Только повзрослевшее осунувшееся лицо Форга с неестественным взглядом темного колдуна, взглядом, который светился живым пламенем. Одно пугало, что за этим пламенем прятался совершенно незнакомый мне человек, который после обряда стал кем-то, кто пугал, но, в то же время, притягивал.

«Останься, Розали, останься, — шептал он мне всю ночь напролет. — Ради меня».