Ночь кровавой луны

Глава шестая

Насколько велико королевство Оскол, насколько оно необъятно, не знал никто, кроме древних, способных охватить своим волшебным взглядом не только одно-единственное королевство, но и все ныне существующие на этой крошечной, но такой яркой, зеленой и густонаселенной планете.

Создания, рожденные в магический праздник Остарот от серебристой пыльцы — дара богов, высшие существа, сошедшие на землю, как посланники небес, хранители всего живого: рек, лесов, морей, они издревле селились глубоко в реликтовых лесах, наблюдая за жизнью людей со стороны, не вмешиваясь в ход событий, не неся с собой ни правды, ни лжи, лишь требуя, чтобы их ценили, уважали и чтили, потому что никто не способен сохранить равновесие, кроме них самих: ни маги, ни ведьмы, ни колдуны, ни темные эльфы, ни нимфетты и прочие порождения этого мира.

От самой крошечной букашки и до самого могучего животного на планете — все подчинялось единому разуму древних, пока они сами не разделились, не рассорились между собою. Одни жаждали создать пары и жить, подобно людям. Они жертвовали долголетием и своим даром, чтобы стать «нормальными» и уйти, затерявшись в огромном мире. Другие же чтили свое предназначение и жили сотнями лет, оставаясь в одиночестве, третьи не считали зазорным принимать человеческий облик и радоваться жизни, как этому радовались люди, но при этом теряли божественность и силу, а четвертые нарушили завет родителей и создали своих детей: ведьм, колдунов, темных эльфов, нимфетт. И пока эти создания держались вместе, единой силой, выстояли они против людей, но стоило им разделиться, разбрестись по всему свету, и люди уничтожили их. Большинство поглотило разрозненное меньшинство, оставляя после себя реки крови и пепел. Древние смогли уберечь у магического источника лишь тех немногих, кто пришел к ним за помощью, а где искать остальных, того теперь не знали даже сами древние.

Годы летели, как мгновения, сотни лет проходили, как один день, и древние начали вымирать. Боги осерчали на своих детей, которые посмели ослушаться и нарушить законы бытия, и оставили мир выживать на плечах тех, кто еще не ушел за грань.

— Нас осталось не так много, — с грустью произнес Веном — один из древних, восседающих на высоком троне, созданном из прозрачного мерцающего сплава, — и никто не знает, что станет с этим миром, когда за грань бытия уйдет последний из нас.

Форг оглядывал огромные своды пещеры, на стенах которых яркими красками сосуществовали целые эпохи, а самая грандиозная битва, выполненная красными мазками и изваянная из камня, окрашенного кровью, показывала им Век Кровавой Луны — ушедшее столетие, которое унесло с собой многих детей древних.

— Эти стены — сама история, — печально сказал Веном, тяжело поднимаясь на ноги и спускаясь по многочисленным ступеням к основанию пьедестала. — Но не мы создаем эти шедевры, они появляются здесь по велению богов. Это, — он трепетно коснулся кроваво-красных мазков, в натуральную величину изобразившись колдуна и ведьму, пронзенных копьями людей — закат нашей истории. Наши дети мертвы, а те немногие, что остались в живых, страдают без магии, которая покидает этот мир. Будет ли новая эпоха после того, как последний из нас уйдет за грань, забрав с собой всю магию до последней капли, не ведает никто, кроме богов, но они давно не разговаривают с нами.

Звенящая гулкая тишина повисла после слов, сказанных древним, и Форг стоял, вцепившись в ледяную влажную ладонь Розали, которая слушала, не смея шевельнуться.

— Твой отец тоже мертв, дитя, — сказал Веном, отворачиваясь от стены и тяжело опираясь на руку того мужчины, который их встретил. Молодой, по сравнению с Веномом, он держал спину прямо, а страшный взгляд — черный с серебристыми горящими точками, еще не потух, жадно мерцая и пронизывая толстые стены пещеры, чтобы охватить весь мир, лежащий за пределами священной долины.

— Я ничем не могу тебе помочь, ты зря пришла, — сказал он дребезжащим голосом, прикрывая дряблыми веками потухший взгляд. Лишь серый пепел тлел внутри его зрачка — воспоминания о Веке Кровавой Луны.

— Не может быть, — отчаянно прошептала Розали, а Форг крепче сжал ее дрожащую ладонь.

— Мы предупреждали тебя, дитя, чтобы ты не тратила зря время и силы, но ты не послушалась нашего совета, — произнес Веном, кивая помощнику, который помог дряхлому старику вновь подняться на трон.

Форг только сейчас заметил, что основание трона, которое напоминало корни могучего древа, уходящего в самый камень, мерцало и шевелилось. Веном положил руки на подлокотники и откинул голову, становясь полупрозрачным. Его сущность менялась, как меняются блики солнца на поверхности озера.

— Он уснул, — твердо произнес мужчина, который привел их в пещеру. — И никто не сможет разбудить Венома раньше, чем он не напитается магией. Мне жаль, но вам придется уйти.

— Нет, — твердо возразил Форг. — Мы пришли сюда за ответами, и мы их получим!

Древний медленно кивнул, показывая рукой на одно из ответвлений пещер, находящееся в противоположном конце тому, откуда пришли они сами.

— Меня зовут Дух. Я — последний из древних, способный проводить души, когда те жаждут узнать свое предназначение. Ты, Форг, — дитя, рожденное от нашего племени, и я покажу тебе твой путь, но тебе, Розали, я ничем не смогу помочь. Твой отец нарушил закон, приняв человеческий облик и ступив за пределы священной долины. Он зачал ребенка, проклятого самими богами, и Нанда не имела права приводить тебя к нам.

— Но она привела, — отчаянно прошептала Розали, глотая слезы, которые непроизвольно потекли по ее щекам. — Я не просила, я хотела остаться с братом…

Дух поднял руку, и Розали тут же замолчала, ощущая нехватку кислорода. Ее горло сжалось неприятным спазмом, но тут же отпустило, а древний вновь заговорил, гипнотизируя их с Форгом своим магическим взглядом.

— Нанда поплатиться за то, что сделала, но мы не в праве наказывать своего ребенка так, как она того заслуживает. Нанда лишится остатков своей силы, оставаясь пленницей долины, и станет работать в мастерской, трудясь изо дня в день на благо нимфетт, а ты ступишь в воды источника и пойдешь своим путем.

— Мы пойдем вместе, — жестко возразил Духу Форг, но древний покачал головой.

— Твой путь я могу прочесть, Форг, и в нем нет места Розали, а ее путь скрыт от меня. Воды озера — это особая магия, которая подвластна лишь богам. Взгляните на стены этой пещеры, — попросил он их, остановившись.

Небольшая тускло освещенная пещера казалась не такой величественной и грандиозной, чем та, в которой остался на своем троне спать Веном, но тоже впечатляла и светящимися серебристыми жилами, змеящимися по потолку и полу, и рисунками, которыми были расписаны стены.

— Это многочисленные истории самих древних, — с теплотой в голосе, которая казалось столь чуждой и самому древнему, и этому месту, сказал Дух. — Это жизни, прожитые достойнейшими из нас. А там, дальше — жизни недостойных, среди которых прародители колдунов, ведьм, нимфетт и темных эльфов.

Следующая пещера — темная, сырая, с низким сводчатым потолком и полом, покрытым серыми грязноватыми лужами, тоже скрывала в себе бесчисленное множество рисунков, только краски здесь пестрели черными и болотно-зелеными мазками, отчего у Форга побежали по спине мурашки.

— Эти древние нарушили саму свою сущность, воспользовавшись пыльцой для рождения иных магических существ, которые и являются твоими родителями. Но даже у этих древних есть своя история, след в этой темной пещере, а вот у детей древних их нет, — произнес Дух, поворачиваясь к Форгу и Розали. — Это значит, что наши дети сами управляют своей судьбой. Это дар древних, которыми сами древние никогда не обладали. Мы — рабы богов, мы поступаем так, как велят нам они, чтобы продолжать жить, и мы идем по заранее намеченному пути, зная, когда придет наш последний день. Вы же свободны в выборе собственной судьбы, вы можете ступить в священные воды озера и выйти в том месте, куда ведет вас сердце.

— Но ты сказал, что видишь мою судьбу, — возразил Духу Форг, покачав головой. — Или же ты обманываешь нас.

— Нет, — прервал его Дух, снова поднимая руку. — Мне нет нужды врать тебе после того, как Веном открылся вам. Он мог сделать вас пленниками, мог убить, мог лишить памяти или даже разума, но он рассказал вам правду, открыл тайну рождения и бытия древних. Он боится, что с завершением жизни последнего из нас, схлопнется все ныне существующее, но знает, что у людей еще есть надежда выжить.

— Как? — ошарашенно спросил Форг, вглядываясь в мерцающую черноту взгляда Духа.

— Этого я тебе не скажу, но знай, что твоя судьба тесно переплетена с судьбами других людей, которым ты, в свое время, поможешь выжить. Поэтому я покажу тебе начало того пути, на который ты так жаждешь ступить, я проведу твою душу к тому месту, с которого начнется твоя история. И, пусть она не отразится на стенах этих пещер, зато она подарит этому миру шанс на выживание. — Воодушевленно закончил Дух, протягивая руку Форгу.

— А я? — испуганно прошептала Розали. — Что делать мне?

— Идти своей дорогой, — спокойно ответил ей Дух, указывая на гладь подземного озера, которое пряталось в следующей пещере. — Ты ступишь в воды и уйдешь, но мой взгляд никогда не узнает и не увидит того, что с тобой стало.

— А как же магия? — спросила Розали, комкая подол красивого платья, в который ее нарядила Лея. — Разве от отца я не унаследовала дар, которым обладают все нимфетты?

— Нимфетты рождены от магической пыльцы, — спокойно объяснил Дух снисходительным тоном. — А тебя выносила женщина.

— Но моим отцом стал древний, — отчаянно возразила ему Розали, не желая признаваться даже самой себе в том, как отчаянно она жаждала обрести таинственную силу, которая поможет ей одолеть врагов, которыми стали коэнцы. Она же шла сюда ради того, чтобы вернуться к Люциану сильной и непобедимой, а что получается? Столько времени в пути и все зря?

Слезы с новой силой и отчаянием хлынули из глаз, и Форг попытался утешить Розали, шагнув к ней, но она отскочила к стене.

— Нет, пожалуйста, не надо, — сквозь зубы процедила Розали, ненавидя себя за слабость.

Всего пару месяцев назад она презирала Форга, брезговала прикасаться к нему, считала грязным вороватым мальчишкой и до сих пор могла четко представить, как он разносит кислое пиво в вонючем продуваемом трактире.

А что теперь?

Форг, рожденный от чистокровных, получил магию огня. Форг, судьбу которого читает Дух — один из последних оставшихся в живых древних, поможет выжить людям и, возможно, продлит их существование на этой земле.

А она?

— Я выживу? — дрожащим голосом спросила Розали, подходя ближе ко входу в пещеру, весь пол которой занимало подземное озеро. — Я точно… выживу? — повторила она свой вопрос, так и не получив от Духа ответ.

— На то воля богов, — философски ответил древний, пожимая плечами. — Прости, Розали, что повторяюсь, но мне неведома твоя судьба. Одно я могц сказать, что путь Форга далек от твоего собственного.

— Тогда, я откажусь от него, — зло высказался Форг, наплевав на нежелание Розали принимать его сочувствие и приближаясь к ней, снова чуть ли не силой переплетая свои пальцы с ее.

— Ты имеешь на это полное право, — кивнул Дух, складывая руки на груди. — Но, тогда, не выживут те люди, которым ты мог помочь, ступив на предназначенный тебе путь. Помни, что я сказал, ты спасешь тех, кто может спасти этот мир.

— Да, плевать мне на них! — выкрикнул Форг, а Розали выдернула свою руку и спрятала за спину.

— Держи его, Дух, — попросила она древнего, который качнул головой в знак согласия.

Розали сделала неуверенный шаг назад, глядя на попытки Форга шевельнуться или разомкнуть губы, которые посинели от натуги. Жилы на его шее вздулись, глаза вспыхнули пламенем, но Форг так и не пошевелился.

— Иди, — спокойно произнес Дух, показывая Розали дорогу к озеру. — Спустись и ступи в священные воды, которые сами утянут тебя на дно. Я попрощаюсь с тобой здесь и сейчас, дитя, потому что нам больше не суждено встретиться.

— Но как же Лея и Дариника? — неуверенно спросила Розали, вдруг, осознав, что будет скучать по нимфеттам. Нет, уж точно не по той, что обманом и ложными надеждами заманила ее сюда, но по тем, кто помогал, несмотря на запрет древних.

— Их пути не ведомы мне так же, как и твои, — ответил Дух, растянув бледные нитевидные губы в подобие улыбки. — Но что-то подсказывает мне, что они не оставят попыток связаться с тобой. Как и Форг.

Розали отчаянно затрясла головой, стараясь не смотреть туда, где он стоял.

Нет, нет, она не имеет права ради собственных прихотей и желаний лишать Форга его славного героического пути. Он пойдет с ней, Розали в этом не сомневалась, она жаждала этого всем сердцем, она так боялась остаться без него в этом огромном мире, но также Розали понимала, что не сможет спокойно жить с мыслью, что лишила неизвестных ей людей шанса на жизнь. Эту жизнь им подарит Форг, которому после ее ухода больше ничто не помешает войти в воды священного озера и следовать своей судьбе. Форг — огненный маг, и он подарит людям шанс жить в этом мире даже после ухода древних. В нем столько магии, и это иная магия, источником которой является он сам. А что Розали?

— Я готова идти, — быстро прошептала она, на мгновение скользя взглядом в сторону Форга.

Он умолял ее безумным взглядом не делать этого, и по его лицу текли слезы. Розали рванула с места, забежав в озеро с разбега, так боялась передумать. В один миг пещера перед ее глазами завертелась, страшный взгляд Духа превратился в два светящихся огонька, горящих высоко над ее головой, а сама она погружалась во тьму. В страшную ледяную мглу, которая высасывала из нее саму жизнь.