Ночь кровавой луны

Глава шестая

(Розали)

Пламя бушевало вокруг платана, одиноко росшего на окраине поляны, охватив листья, ветви и могучий ствол, и яростное гудение огня разносилось эхом по всему Запретному лесу. Я никогда не слышала ничего подобного и понимала, что магия поглотила разум Форга, темная и неизвестная мне стихия одолела его, подчинила и сейчас высасывала остатки жизненных сил. Форг еле стоял на ногах, пошатываясь, прижав руки к груди и низко склонив голову. Охотничий кафтан и плотные штаны оставались нетронутыми, но пепел покрывал хлопьями его с ног и до головы. Форг сделал неуверенное движение вперед, и я начала звать его. Отчаянно, так громко, что заболели голосовые связки.

Люди толпились вокруг Карриена, упавшего посреди поляны, и на их лицах читался ужас. Я видела краем глаза, как мужчины похватали оружие, готовые разорвать нас по первому приказу своего вожака, только вот эльф не открывал глаз и тяжело дышал. Норд и Люциан пробирались ко мне, но на их пути возникал то один, то другой, и сердитые возмущенные голоса множились, сливаясь с отчаянными воплями детей, сгрудившихся на противоположном краю поляны.

— Форг, пожалуйста, перестань! Успокойся, ты же умрешь! Форг! — напрягала я остатки сил, смаргивая слезы и кашляя от гари, которая тяжелым налетом ложилась на легкие. Огонь все бушевал, не собираясь успокаиваться и находя себе новые жертвы: траву, опавшие сухие листья, ветки. Глаза так сильно пекло, что я практически ничего не видела, кроме огненного силуэта Форга, а жар отгонял меня все дальше.

— Если ты сейчас же не остановишься, нас всех убьют, Форг, — отчаянно сказала я, боясь, что кто-то меня услышит.

Пламя пожирало платан и сухую листву поляны, словно играя с ней, и я отходила все дальше, закрываясь ладонями от нестерпимого жара. По лицу тек пот, заливая глаза, плащ прилип к коже, а спину кололи злые взгляды разбойников, их жен и детей.

— Я прошу тебя, пожалуйста, — прошептала я, потому что уже не могла кричать. — Остановись. Ты навлек на нас большую беду.

Только вот Форг едва ли слышал меня, продолжая шататься, как макушка ели на сильном ветру. Он сделал один неровный шаг, второй, и повалился прямо в черную траву на раскаленную землю, раскинув руки и устремив в небо абсолютно неподвижный застывший взгляд. С его губ сорвался долгий протяжный стон, наполненный болью, и я содрогнулась, представив, каково ему сейчас.

Меня кто-то грубо схватил за плечи и встряхнул, как тряпичную куклу, отчего челюсть клацнула и из глаз брызнули едкие слезы.

— Ты ума лишилась, мелкая? Помереть хочешь раньше времени? Как ведьма, на костре сгореть? — орал Люциан, и в его черных глазах отражалось бушующее за спиной пламя. — Куда лезешь в самое пекло?

— Он же не дышит, — прошептала я, еще до конца не осознавая весь ужас произошедшего. — Видишь, не дышит.

Но Люциан толкал меня подальше от Форга и горящей травы, а она занималась все ярче, и круг огня рос с каждым мгновением, пожирая все больше территории. Мое сердце стремилось к Форгу, недвижимо застывшему в одной позе. Его белоснежные кудри, перепачканные сажей, разметались по земле, руки, раскинутые в стороны, больше не подрагивали, веки замерли, зрачок, устремленный к небу, не двигался, а грудная клетка не поднималась и не опадала.

— Всеотец, — исступленно прошептала я, вырываясь из рук Люциана, который устал бороться со мной, закинул на плечо и быстрым шагом пересек оставшееся до Карриена расстояние. На пятачке столпились женщины и мужчины, Норд, Криг и теперь и мы с Люцианом. Все до рези в глазах ждали, когда стена огня спалит жизнь вокруг.

Я всхлипывала, оставаясь висеть вниз головой и наблюдая, как огонь боится приблизиться к темному эльфу, как аккуратно слизывает сухостой вокруг его перьев, но само оперение остается целым и невредимым. Невероятно, но огонь колдуна не причинял вред полукровке, наоборот, словно насытившись, ринулся к противоположному краю поляны, где столпились дети. Скоро он уже докатился красно-оранжевой волной до кромки елей, споткнулся о слой чернозема и мокрой хвои и застыл там, успокоился, улегся, а мы, загнанные в самый центр, грязной толпой, оборванной, с гарью на лице и руках, ужасом и трепетом в сердце, так и стояли, кашляя и глотая горькие слезы. Дети, огнем отрезанные от матерей, рванули по черному полю, как только последние всполохи утихли, и вскоре только мужчины окружили меня, Люциана и Норда. Но мое сердце оставалось равнодушным к их намерениям и угрозам, я видела лишь Форга, недвижимо лежащего под обгоревшим до черноты платаном.

— Он жив? — спросил Криг, кивая на темного эльфа. — Эй, ты, проверь!

Один из разбойников аккуратно склонился над Каррианом, потрогал его грудь, проверил пульс, поднес ладонь ко рту и уверенно кивнул.

— Олухи, — прошептал Норд. — Разве не видно, что он дышит? — проворчал старик, но с места не сдвинулся, а Люциан осторожно перевернул меня и резким движением опустил на землю, крепко прижав к себе.

— Даже не думай вырываться, мелкая, — предупреждающе зарычал брат мне на ухо. — Если твой друг не очнется, то нас ждет костер пожарче, чем полыхал здесь несколькими минутами ранее. Втроем с толпой нам не справиться, поэтому молчи и не рыпайся. Даром, что до сих пор дышим…

Пока он говорил, я не сводила взгляда с Фогра, умоляя Всеотца помочь ему, но, словно в насмешку, веки застыли, а полуоткрытый рот не двигался, как я не щурила взгляд. То ли он дернул рукой, то ли у меня от рези в глазах помутилось.

Карриен тоже лежал в самом сердце поляны. Темные, отдавшие свои силы в борьбе против друг друга. Колдун и существо, которое по рождению обязано подчиняться хозяину. Где тут правда, а где ложь я еще не понимала, но результат каждый из нас видел в распростертом на земле Карриене — взрослом и сильном эльфе, которого победил тщедушный разносчик пива, мальчишка, не достигнувший совершеннолетия.

Распахнув крылья и тяжело дыша, Карриен пытался открыть глаза, но ему пока никак не удавалось это, лишь веки непрестанно подрагивали, а Криг собрал за спиной всех разбойников, схвативших оружие. Никто не испытывал к нам ни капли жалости, и только сам Криг молча показывал, чтобы нас не трогали, подняв вверх подрагивающий кулак. Его кадык дергался на тощей шее, перепачканной сажей, а уродливый шрам, расчеркнувший пол лица, алел, словно живой. Взгляд Крига метался от неподвижного Карриена к Люциану, но решение не приходило, потому что брат упорно молчал, сохраняя суровое и непреклонное выражение лица, одной рукой сжимая топор, другой — меня. Норд тоже наставил посох на ближайшего к нему разбойника. Оружием его деревянная клюка, конечно, не выглядела, но мужики боялись двигаться, поглядывая исподтишка на Форга. Правильно, пусть боятся палки, мало ли, кем окажется старик, вдруг, учителем колдуна, и палка вовсе не палка, а магический посох.

Немая сцена не могла долго продолжаться, и первыми взбунтовались разбойники, надавив на тощего Крига, который пошатнулся, опустил руку с зажатым кулаком и, вместе с тем, голову. Он, может, и не хотел нашей смерти, и к Люциану относился с должным уважением, но считался правой рукой вожака, а Карриен так и не открыл глаза. Из его раны давно не лилась кровь, грудная клетка мерно вздымалась, и эльф будто спал, раскидав свои крылья. Если бы не непрестанное подрагивание век, можно было бы подумать, что Карриен тут отдохнуть прилег.

В воздухе кружился пепел, хлопьями оседая на почерневшую землю, ветер рвал с платана еще горевшие ветки и бросал их на землю, поднимая в воздух новую порцию сажи, в горле оседал привкус гари, и в груди все болело от нехватки кислорода.

— Норд, надо что-то делать, — прошептала я, дернув старика за рукав плаща с символикой коэнцэв.

«И как его вообще в живых оставили за такой наряд?»

— Сейчас я сделаю! — насмешливо ответил мне один из разбойников хриплым голосом, показав гнилые зубы. Он вышел вперед, аккуратно ступая там, где оставалось свободное от крыльев место, и встал напротив, оттеснив Крига к изголовью символического ложа из пожухлой, но еще зеленой травы, не пожранной магическим огнем. — Раз у Крига кишка тонка одолеть бравого кузнеца, девчонку и старика, я за это дело возьмусь. Все заметили, как наши женщины на него смотрят? Как на лакомый кусок сочной баранины. Того и гляди сами начнут ноги раздвигать перед этим детиной, только он блаженный. А от блаженного один вред! И эти нам добра не принесли, так что жалеть никто не станет.

Пока мужик говорил, нас окружали остальные разбойники, как шакалы окружают добычу, и Люциан толкнул меня между ним и Нордом.

— Что-то будет, дедушка? — прошептала я дрожащим голосом, заметив какое-то движение в той стороне поляны, где лежал Форг.

«Неужто очнулся? Слава Всеотцу, сейчас эта кровожадная толпа заткнется и разбежится, кто куда!» — подумала я, пристально вглядываясь в дрожащий от спадающего жара воздух.

И тут произошло нечто невероятное. Прижав руку ко рту, я подавила невольный возглас, а остальные, видимо, списали мой задушенный крик на страх.

— Ничего не бойся! — рыкнул Люциан, оскалившись и подняв топор. — Первый, кто хочет лишиться жизни, подходи! — издевательски пригласил он, вставая спина к спине с Нордом. Старик тоже не собирался сдаваться, доставая из ножен короткий острый кинжал, которым разделывал добычу. Я же смотрела на нимфетту.

Нанда появилась на краю поляны, совершенно невидимая глазам людей. Она постояла, недовольно качая головой, и ее полупрозрачная ладонь коснулась обгоревшего ствола платана, по коре которого тут же побежала волна, повалил пар. В серебристом развевающемся платье, с длинными распущенными волосами, нимфетта походила на призрака, и только ее пронзительный синий взгляд, остановившийся на моем лице, напоминал человеческий.

— Спаси его, — умоляющее прошептала я одними губами.

Мне не казались страшными палки разбойников, мощные крылья темного эльфа, являющиеся настоящим орудием убийства, грозные окрики мужиков, стравливаемых друг с другом страхом и жаждой битвы. Я хотела лишь того, чтобы Форг очнулся, закрыл глаза и начал дышать. С такого расстояния мне казалось, что он пару раз шевельнулся, но, может, это просто ветер треплет его одежды?

Нанда легкой походкой, едва касаясь босыми ногами земли, подплыла к Форгу и склонилась над ним, закрывая мне обзор длинными серебристыми волосами.

— Жив, — ответила она одними губами, подняв голову и положив ладонь Форгу на лицо. — Жив, — кивнула она снова, задержав на мне взгляд нереально синих глаз.

— Слава Всеотцу, — прошептала я вслух, нервно озираясь.

«Неужели никто ее не видит?»

Обстановка накалилась так, что за наши жизни никто бы не дал и ломаного гроша. Трое против целой озверевшей толпы, да и то, какой я воин? Смогу разве что криком напугать, да и то, пока жива.

— Отойдите от них, — раздался еле различимый голос, и толпа мужиков вокруг нас застыла. Люциан не опустил топор, ощерившись, как людоволк. Огромный, сильный, загорелый до черноты, в разводах сажи, он выглядел устрашающе прекрасно, и даже Норд, расправивший плечи и грозно взирающий на толпу шакалов, окруживших нас, восхищал меня своей стойкостью. Нанда парила теперь за спиной Крига, одиноко застывшего рядом с Карриеном, и на нее никто не обращал внимания.

— Отойдите от них, — произнес эльф, откашливаясь и пытаясь подняться. Криг тут же упал на колени, поддерживая вожака за плечи и помогая тому не упасть обратно на землю.

Карриен выглядел бледным и потрепанным. Темные шелковистые волосы, когда-то красивой волной лежавшие по плечам, сейчас торчали в стороны, и грязные листья и иголки запутались в длинных прядях. Глаза потухли, и их зелень превратилась в болотную муть, а нагловатая ухмылка — в подрагивание бледных губ.

— Принеси воды, быстро, — отдал приказ Карриен зачинщику, который все кружил вокруг нас троих. — Ключевой, из родника. Остынешь, пока вернешься.

Разбойник со злостью кинул палку на землю, оскалил гнилые зубы и глянул на меня так, что я сглотнула. Страшно, жуть. Такой детина мне шею одним легким движением переломит, а я ему что сделаю?

Нанда метнулась в сторону, и разбойник прошел мимо нее, едва не задев плечом, но так и не увидел нимфетту. То ли она обладала каким колдовством, то ли я от переживаний лишилась ума.

— Что с мальчишкой? — спросил Карриен у Крига, принимая сидячее положение и силясь собрать крылья за спиной. Все почтительно отодвинулись, расчищая место вокруг, только мы трое: я, Люциан и Норд, так и стояли спина к спине, не смея шевельнуться. У брата уже рука дрожала, так сильно он сжимал все это время топор, а Норд не убирал кинжал в ножны.

— Шелохнулся пару раз, — отозвался Криг, и только сейчас я тяжело выдохнула, будто и не дышала все это время. — Живой.

— Проверь, — кивнул Карриен и сильно закашлялся, схватившись рукой за грудь. Он так и не смог собрать крылья, которые разметались вокруг него черным покрывалом, и Нанда поцокала языком и замахала руками, как бы сгребая кучу сухих листьев воедино. Порыв ветра подтолкнул Карриена в спину, он удивленно сел и заозирался по сторонам, остановив взгляд на мне.

— Люциан, — хрипло выдавил из себя темный эльф. — Кто она?

Вздрогнув, я переводила взволнованный и испуганный взгляд с участников этого странного разговора. Нанда суетилась вокруг эльфа, помахивая на него прозрачными руками, и он пару раз сердито на нее шикнул или мне снова показалось.

— Сестра мне, — отозвался Люциан, снова хватая меня рукой за плечи и прижимая к груди. — Что хочешь делай, но ее я в обиду не дам.

Карриен хмыкнул, но тут же зашипел от боли, прижимая к груди руку и больше не отнимая ее.

— Не трону, куда мне, — сказал он, болезненно приподнимаясь на колени. Ему тут же бросились на помощь, которую эльф не принял, гордо вскинув подбородок и взглядом уничтожая каждого, кто посмел к нему приблизиться. Лишь Нанда поддерживала Карриена под спину, только понимал ли он это, или я одна видела полупрозрачную серебристую нимфетту, парившую по поляне, словно призрак?

— Не может она быть тебе кровной сестрой, Люциан. — Сердито произнес эльф, нахмурив брови и сверкнув в мою сторону зеленью глаз. — Только полукровки видят нимфетт, а она не только ее видит, но и общается с ней.

Нанда испуганно ойкнула и отлетела подальше, застыв и вперив взгляд в спину Карриена, который делал вид, что не замечает метаний нимфетты, а у меня воздух снова в горле застрял, так что не протолкнуть. Я закашлялась до рези в глазах.

— Я знаю, о чем говорю! — зло добавил эльф, вставая на ноги и, наконец, собирая крылья. Он указал пальцем на Люциана. — Сам не видишь? Вы похожи, как человек и ведьма.

Он сам рассмеялся от своей грубой и совершенно несмешной шутки, но боль в груди не давала Карриену нормально разогнуться, и смех получился лающим, хриплым и надсадным.

— А ты вон отсюда, — обернулся он резко, обратившись к Нанде, которая испуганно округлила глаза и губы. — Это мои владения, и чтобы никакая тварь сюда нос не совала, сам разберусь.

— Разобрался уже, — прошелестела Нанда, но тут же исчезла, как и тогда в лесу. Раз и испарилась с порывом ветра, оставляя только еле уловимый аромат цветов и воды.

— Не родная, говоришь? — спросил Люциан, оторвав меня от своей груди и ласково проводя широкой мозолистой ладонью по щеке, вытирая слезы. — Дед бы в семью не привел чужачку вместо нашей Розали. Ну же, мелкая, выше нос. Нашла, кому верить.

Норд, кряхтя, убрал кинжал в ножны и тоже погладил меня по спине, но тут же разбил остатки надежды вдребезги, сказав надтреснутым голосом.

— Прав он, Люциан. Я знал вашего деда, и знал его страшную тайну. Розали — не ваша сестра, а девочка, найденная в Запретном лесу. Ее мать была травницей, которая проживала недалеко от реки, но умерла от страшной болезни в одну из долгих зим, а отец — один из древних. Слышал о таких?

Никто не отозвался, а я стояла ни жива, ни мертва.

«Как это? — билась у меня в голове болезненная мысль. — Мои мать и отец ненастоящие? Как же это так?»

Боюсь, от истерики меня спасали по-прежнему крепкие объятия Люциана. Несмотря на все сказанное стариком, брат не размыкал рук, не отпускал меня, а лишь бережно поглаживал по спине, вздрагивающий от молчаливых рыданий.

— Тише, мелкая, — прошептал Люциан, поднимая мое лицо за подбородок и заглядывая черными глазами в мои — синие. — Значит, мать не сошла с ума, когда кричала, что ты ей не родная.

Он весело усмехнулся и вдруг рассмеялся, запрокидывая голову.

— А я-то на нее сердился, все эти годы злился, — договорил он, отсмеявшись и вдруг разом посерьезнев. — А тут вон оно как…

— Кто такие древние? — спросил Криг Норда, но ответил эльф. Карриен посмотрел на меня долгим пристальным взглядом и по-доброму улыбнулся.

— Полукровка, значит, — сказал он, покачав головой. — И древний — твой отец? Если это правда, то тебя постараются убить, как только узнают, от кого ты зачата. Древние — это столпы мудрости и святости, это неприкосновенные существа, как божества, которым поклоняются колдуны и ведьмы. Древних не создавали, как принято считать в народе, с ними заключили сделку. Кровавую, жертвенную, вечную.

Голос Карриена затих, а Норд кивнул его словам, тяжело опираясь на свою деревянную палку.

— Древние существовали в этом мире, когда еще нога человека не ступила на эти земли. Они — посланники самих богов, они — Мать-природа, они — дыхание ветра, жар огня, прохлада воды и твердь земли. Если то, что сказала твоя мать, Розали, правда, то ты — дитя самого могущественного существа в этом мире. Возможно, единственное такое дитя.

— И где же настоящая Розали? — не удержалась я от вопроса, который волновал меня прежде всего, но Норд лишь развел руками.

— Этого твой дед мне не сказал, — ответил он печальным голосом. — А домыслы мои кому нужны, ты и сама домыслишь, что могло случиться с малым ребенком в степи.

К Карриену подошел разбойник и громким голосом отчитался, что мальчишка очнулся и, пока внимание других отвлеклось на Форга, я посмотрела на Люциана.

— Что ты смотришь, как людоволчонок? — спросил он меня с улыбкой. — Думаешь, брошу, раз не родная мне? Не брошу, — он улыбнулся, как всегда, по-доброму, и в черных глазах разлилась теплота, от которой рука, сжимавшая доселе горло и грудь, ослабла.

— Ты мне стала сестрой с тех самых пор, как мать тебя в кузню послала, — усмехнулся Люциан, потрепав меня по голове, как малого ребенка. — Большеглазая, испуганная лань, сыплющая вопросами, как деревья в хмурое время сыплют листвой. Разве ж я откажусь от тебя после всего, что мы вместе пережили?

— Спасибо, — прошептала я в ответ, едва устояв на ногах, когда Люциан меня отпустил. Глаза сами собой закрылись, и я устало опустилась на землю, прижав колени к груди. Хотелось просто лечь и уснуть, хотя бы на чуть-чуть, чтобы собраться с силами перед новыми испытаниями, которые уготовила мне судьба.

— Некогда, — сказал Норд ворчливым тоном, словно читая мои мысли и поднимая меня на ноги. — Расселась она тут, размечталась. Пошли Форга выручать, раз с тобой решено все. Не тронет Карриен полукровку, хоть режь его. Он и сам из таких же, а ты для него, как сестра теперь. Ох, Розали, ежели не этот день, я бы тебе правду никогда не открыл. Не та это правда, которую надобно знать.

— Не та, — согласилась я с Нордом, но глаза открыла и пошла за стариком и Люцианом.