Ночь кровавой луны

Глава седьмая

(Форг)

Мир качался. Небо приближалось к земле, грозя раздавить меня, а перед глазами то появлялись, то исчезали красные круги от слепящего света солнца. Я хотел отвернуть голову, но это вызвало лишь резкий приступ тошноты, и теперь земля заходила ходуном, желая поглотить меня. Этакая круговерть продолжалась до тех пор, пока чья-то прохладная рука не опустилась на мое лицо, помогая, наконец, вдохнуть полной грудью. Сознание отключилось.

— Он не приходит в себя вторые сутки, разве это нормально? — услышал я взволнованный голос Розали, которая по ощущениям сидела совсем рядом, касаясь моей груди обеими ладонями. От этого невесомого ощущения ее рук у меня внутри все сжалось, сердце бешено забилось, и к щекам прилил жар. Я распахнул глаза, чтобы убедиться в том, что мне это не снится.

— О, Форг, — воскликнула Розали взволнованным голосом, наклоняясь так низко, что я разглядел свое отражение в ее огромных сапфировых глазах. — Ты очнулся, слава Всеотцу! Мы так волновались.

Она откинула назад волосы, заплетенные в толстую косу, и наморщила лоб, становясь похожей на себя прежнюю, только мелко подрагивали губы, и глаза суетливо перебегали с предмета на предмет, которыми это место оказалось не так богато. Походная койка, низкий столик, стул и пара кресел. В одном расположился Норд с книгой в руках и с пледом, накинутым на ноги.

— Дай ему воды, — сухо приказал старик, на которого я тут же перевел взгляд. Норд по обыкновению хмурил седые брови и смотрел на меня без тени снисходительности, как это бывало раньше, но с волнением, запрятанным в поджатых губах и глубоких складках на лбу.

— Заставил ты нас понервничать, паренек, — раздался третий голос, и я скосил глаза на брата Розали — Люциана, который прихлопывал себя по коленям.

Этот косматый черноглазый бугай никогда не вызывал во мне теплых чувств, я и сейчас не особо горел желанием с ним общаться. В поселении Розали ходила за старшим братом, как привязанная. Сколько себя помню, в деревне их настолько привыкли видеть в кузне вместе, что порой из трактира несли еду сразу обоим, даже не уточнив, там ли сейчас Розали. Меня раздражало, насколько сильно она привязана к брату, тогда, как никто другой вообще не удостаивался ее внимания, включая меня. Розали не смотрела на парней из поселения, считая нас недостойными ее, а меня и вовсе звала оборванцем и принимала за маленького мальчика. И вот она, наконец, с трепетной заботой смотрит на меня, а не на Люциана.

«Кажется, я вспылил, обиженный невниманием Розали, но как? Когда? Что я сделал?»

Мысли так больно кололи в виски, что я застонал, силясь вспомнить, что произошло? Отчего я лежу в кровати, окруженный вниманием этих людей? И почему Розали чуть не плачет?

— Выпей, — отвлекся я на ее голос.

Розали помогла мне приподнять голову. От слабости я даже языком ворочать не мог.

— Карриен не обладает магическими способностями, он не поможет тебе с восполнением резерва, а колдунов-целителей сейчас днем с огнем не сыщешь. — Сказал Норд, поднимаясь из кресла и заглядывая мне в глаза. Я старался понять, что он говорит, но пульсация в голове нарастала с каким-то гулом, и перед глазами бегали солнечные зайчики. Боюсь, я слышал его слова, но их смысл словно ускользал от меня.

— Снова жар, — раздался голос Люциана. — Это плохо, надо принимать решение.

«Какое?» — молчаливо взмолился я, глядя на Розали. Она замялась, отвела взволнованный взгляд от моего лица и медленно опустила на импровизированный столик графин с водой. Пока я наблюдал за ее действиями, полог палатки отодвинулся, пропуская внутрь еще одного широкоплечего мужчину — темного эльфа.

— Как он? — спросил Карриен, обращаясь к Люциану, который отрицательно покачал головой, а у меня вдруг прорезался голос.

— Не приближайся к нам, — хрипло выдал я, закашлявшись, и Розали тут же снова схватилась за графин с водой.

Безотчетная тревога толкала меня защитить всех, кто находился рядом, от темного эльфа, помочь им спастись, но от чего?

Норд снова читал, не поднимая взгляда от страницы книги. Его присутствие и спокойствие вселяли надежду, что эльф не причинит нам вреда, Люциан же беспрестанно барабанил пальцами по ручке своего топора и казался встревоженным. Его взгляд напряженно провожал эльфа до моей походной койки, напоминавшей складную кровать с соломенным матрасом.

— Живой? — иронично хмыкнул эльф, присаживаясь на стул, который поспешно освободила Розали, выскочив из палатки. Она так и унесла графин с собой, прикрываясь им, словно щитом, но Карриен, казалось, не обращал никакого внимания на страх, который испытывали к нему окружающие люди.

— Живой, — ответил я, стараясь не закашляться снова. В горле, несмотря на большое количество воды, царила засуха, в груди сильно пекло, перед глазами до сих пор расплывались оранжевые круги.

— Мне жаль, что я не могу тебе помочь, — сказал Карриен вполне искренне и положил тяжелую ладонь мне на голову заботливым жестом родной матери, которая проверяла, насколько горяч лоб ее малыша. — Ты практически опустошил свой магический резерв, будучи неинициированным магом. Чудо, что остался жив.

— Ничего не помню, — признался я эльфу, тем не менее, прекрасно осознавая, что его стоит опасаться.

— И не нужно, — из голоса Карриена пропали ироничные интонации, и он убрал руку, которая застыла на его колене. Взгляд эльфа — пристальный, изучающий, прошелся по мне, оставляя ощущение тяжести, и остановился на лице. — Когда ты достигнешь совершеннолетия?

Теперь насмешливая полуулыбка искривила мои губы, потому что это событие вот-вот случится. Пройдет хмурое время года, наступят холода, и мое совершеннолетие наступит вместе с их приходом. Именно поэтому я поверил словам Норда, что следует поспешить с обрядом инициации. Именно поэтому пошел за стариком в Смертельное ущелье, в надежде обрести власть над огнем, бесконтрольно властвующим над моим телом. Если я так силен сейчас, что произойдет, когда магия обретет свою настоящую мощь?

Марта всегда праздновала мой день рождения в холодное время года, двадцать первого числа. Когда день равнялся ночи, она приносила мне подарки, устраивала импровизированный праздник и говорила, что я на год приблизился к своему совершеннолетию. Сестра так и говорила: «Сегодня ты на шаг ближе к восемнадцатилетию, Форг», словно для нее эта дата являлась знаковой.

Я попытался ответить, но Норд поднял ладонь и прервал мои жалкие потуги заговорить.

— Он родился в праздник Солнцестояния, но так ли это, не знала даже Марта, которая… — Норд не договорил, потому что Карриен грубо перебил его.

— Лучше бы в этом, потому что иначе у парня не так много шансов выжить.

«Что это значит?» — хотелось мне выкрикнуть, а взгляд лихорадочно скользил по пологу палатки, в ожидании, когда Розали снова появится здесь, когда ее робкая улыбка озарит темное пространство вокруг, когда нежная прохладная рука на мгновение подарит мне свободу от огня, сжирающего изнутри. Я не помнил, когда успел заболеть, я не понимал причину, по которой могу умереть, отчего гул в голове становился совершенно невыносимым, лишая остатков сил.

— Я могу отнести его к реке на руках, — неуверенно заговорил Люциан, но эльф отрицательно качнул головой, отчего его темные гладкие волосы упали на лоб, обнажая острые кончики ушей.

— Считается, что источник силы колдунов прячется в водах этой реки в Смертельном ущелье, но никто не знает точное местонахождение этого источника, — Карриен развел руки. — И мне, как полукровке, неведомы эти тайны.

— Зато они ведомы мне, — спокойно произнес Норд, опуская книгу и по-стариковски мусоля палец, чтобы перевернуть страницу. — Хотя я обыкновенный человек.

Норд приподнял одну седую бровь и глянул на эльфа с таким снисходительным вниманием, что Карриен подавился словами и гордо вскинул подбородок, не желая принимать поражение от старика, на вид не обладающего ничем примечательным, кроме тюка со старыми книгами. Древние фолианты хранили знания, которых так не хватало людям Карриена, но противный старикашка никого не подпускал к своим вещам, и эльф оставил затею похитить книги, хотя таковой план изначально имелся.

— Ты ученый муж, — уважительно сказал Люциан. — И я последую за тобой, лишь бы спасти парню жизнь. Боюсь, Розали не переживет его смерть и совсем расклеится, а впереди холодное время. Нам следует как можно быстрее пересечь степь и обосноваться в ближайшем городе. Я готов сделать что угодно, лишь бы у нее, наконец, появилась какая-никакая крыша над головой.

Карриен криво ухмыльнулся и сложил на груди руки.

— Я так понимаю, нас ты бросаешь? — спросил он, иронично ухмыляясь.

— У меня больше нет перед тобой обязательств, — упрямо ответил ему Люциан, сжимая ручку топора и всеми силами стараясь скрыть страх, который я словно чувствовал привкусом на языке. Странно, что эмоции каждого находящегося внутри палатки существа я не просто понимал, а ощущал. Норда, как темное прогорклое пиво, Карриена, как кислое вино, а Люциана, как пряный эль. Списав все на болезненное состояние, я закрыл глаза и впал в полудрему, потому что сил больше не осталось. Я истратил их практически сразу, как только заговорил.

— Ему необходима помощь другого колдуна, иначе мы и до реки его не донесем, — сказал Норд, своей сухой старческой ладонью коснувшись моей руки. — Он слишком слаб для такого опасного перехода.

— Что ж, тогда, Розали ему и поможет. Она вполне способна вдохнуть в него жизнь, — с сарказмом произнес Карриен, и я расслышал глухое рычание Люциана.

— Ты не заставишь мою сестру делать то, чего она даже понять не может! — твердо произнес он, и пряный вкус на языке усилился.

— Это ее сущность, — отрезал Карриен, и теперь в воздухе разлился кислый запах вина. — И никто не способен ни остановить, ни воспрепятствовать пробуждению силы внутри ведьмы. Она тоже не инициирована, но ее источник силы — это сам лес. Здесь она получит необходимые нам знания.

— Получит их от кого? — спросил Норд, снова вмешиваясь в разговор.

Я ощутил глухое раздражение темного эльфа, которое мешало мне окончательно отрешиться от реальности. Хотелось просто уснуть, но мужчины, что горячо спорили, позабыв о моем плохом самочувствии, так увлеклись, что почти кричали.

— Ей поможет отец, — уверенно ответил Карриен, — или сестра.

— Да ты ума лишился? — удивленно произнес Норд, а Люциан молча поднялся на ноги и встал напротив эльфа.

— О чем ты говоришь? — спросил он Карриена. — У Розали никого не было, когда дед привел ее в поселение. Мы ничего о ней не знаем.

— И то верно, — хмыкнул эльф, поднимаясь со стула. Сквозь пелену перед глазами я различил их высокие мощные силуэты. Казалось, Карриен и Люциан своей силой скрадывают кислород, которого и без того не хватало в душном пространстве палатки. — Только вот ты не учел того, что древних на земле осталось не так много, и они обитают в Запретном лесу, а сестра Розали прекрасно знает дорогу к древним.

— Сестра? — глухо спросил Норд. — И кто же она?

— Нанда, покажись, — приказал Карриен, повернувшись в сторону выхода. Полог палатки в который раз откинулся, и на пороге возникла хрупкая полупрозрачная фигуры нимфетты с огромными глазами и длинными серебристыми волосами. Я впервые видел существо, столь прекрасное, и никак не мог поверить, что происходящее — правда, а не бред моего больного сознания.

— Я давно хотела представить Розали древним, — прошептала Нанда, и голос ее заморозил кровь в моих венах, таким страшным и потусторонним он казался человеческому слуху. — Но древние не верили мне!

Нимфетта вскинула подбородок и сузила глаза.

— Меня выгнали из дома, но настало время вернуться. Я докажу им, что не соврала и достойна прощения, — голос девушки дрогнул, но она не опустила голову, глядя в глаза темному эльфу.

— Ты пойдешь с нами. Только ты, Розали и мальчик. Я отведу вас к древним, — Нанда упрямо покачала головой на отрицательный возглас Люциана.

— Только Карриен, Розали и мальчик, — твердо повторила она, делая жест рукой, говорящий о том, что нимфетта ни за что не передумает. — Утром.

— Да прибудет с вами Всеотец, — сказал Норд, поднимая с колен книгу и углубляясь в чтение. — Люциан, сходи за супом, попробуем его накормить. Парню понадобятся силы.

Вскоре в палатке остались только мы со стариком.

— Я знаю, что ты меня слышишь, — прошептал Норд, откладывая книгу, словно до этого лишь делал вид, что увлечен чтением. — Не сопротивляйся, сынок, и делай все возможное, чтобы выжить. Ты нужен Розали, Форг, и ты нужен всем нам.

Старик поднял с пола таз, в котором что-то лежало, выжал полотенце и заботливым жестом положил мне его на лоб.

— А пока отдыхай, силы тебе пригодятся.

Послушный его воле, я закрыл глаза и погрузился в тяжелый сон, наполненный жарким пламенем огня.