Новая звезда

Глава 17/54. Почему он, а не я?

Я завороженно смотрела на это действо и, не особо отдавая себе отчета, хрипло прошептала, — хочу. — Прикусила губу, отмечая, как голубая радужка его левого глаза наполняется янтарными прожилками, лишая образ необычности, но в тоже время делая его практически совершенным. Вздрогнула, скидывая с себя ощущение кролика, застывшего перед удавом, и с какой-то непонятной решительной откровенностью призналась, — я слишком много чего хочу. То ли дело в молодости тела, то ли в гормонах, то ли еще в чем, но я, как одержимая… вашей близостью… Конечно этим, скорее всего, только оправдываю свое поведение и мысли … Что я в прошлом — взрослая женщина и имею представление от чего приходится отказываться, чтобы сохранить эту тушку в чистоте. — Хмыкнула, — и этим мы с Лиарией похожи… Внутри полыхает пламя и стекает потоками лава, сжигая изнутри, а выпустить их наружу нельзя. И это только еще больше распаляет… Запретный плод так сладок… — Опустила взгляд, принявшись нервно теребить колечки на пальцах. И почти сразу в моих ладошках оказалась пушистая янтарная кисточка. Невольно улыбнулась, понимая, что Ракс заметил мою нездоровую тягу к его хвосту. Вот только в следующий миг уголки губ опустились, и, внутренне сжавшись, я продолжила. — Понимаю, дальнейшие слова скорее всего заставят тебя изменить свое мнение, но, если не скажу, сожру себя поедом. Прости… я слишком … развратная, неверная и легко поддаюсь искушениям. Видимо, во мне это всегда было, но раньше никогда не оказывалась в подобной ситуации. Я … целовалась … не только с тобой… И, если с Хазаэлем все можно списать на ударивший в голову алкоголь и странное ощущение, что ему это жизненно необходимо… Прости, даже звучит, как детский лепет. А с ним поцелуй получился больше… дружеский… с Айросом-то все куда сложнее. И дело не в его дурацкой ауре или аромате, хотя пахнет он потрясающе. Да и целуется … впрочем, ты сам знаешь, да и нисколько не уступаешь в искусности… — Кхекнула, поняв, что ухожу куда-то не туда. — Просто… находясь рядом с вами, чувствую… что схожу с ума от желания прикоснуться, прижаться, зацеловать до потери сознания, слиться… И это кажется таким естественным, будто … всю жизнь только этим и занималась. Вы для меня, как самое вкусное лакомство или стакан воды для страждущего в пустыне. Понимаю, что это неправильно, нечестно по отношению к вам… но уже потом, когда мозг включается. Поэтому о какой клятве верности можно говорить, если я даже сама себе не верна. Прости… — Вздохнула. Блин! Не собиралась же рассказывать так рано.

Послышался тяжелый вздох, кончик хвоста, что я держала в руках, полностью поник, перестав подавать хоть какие-то признаки жизни. Я услышала шорох одежд, а после лишь тишину, которую нарушало потрескивание дров в очаге. Парень будто и не дышал вовсе, застыв каменным изваянием. И спустя несколько минут, когда я уже отчаялась, он вновь вздохнул, а хвост ожил, начав лениво покачиваться. Я подняла взгляд, Ракс улыбнулся, тепло и ласково, неуловимо напомнив Айроса, и заговорил. Вот только его голос утратил игривость, став лишь отстранено-заботливым. — Крейстрал — мир, в который ты попала, позволяет Разумным продолжать существовать, осознавая себя даже после смерти. Но … Вечность — это далеко не всегда благословение или дар. Да, время позволяет закончить все начинания или достичь высот в искусстве, но … лишь тем, кто живет, слушая желания своего сердца. Для всех прочих… Вечность — это нескончаемое проклятье, от которого не может спасти даже смерть. Я слишком часто видел, как юная нежить, всего через несколько миртранов, превращается в чудовищ и убивает тех, кого они любили при жизни… А после страдает каждое мгновение своего существования… пока их души и сердца не разлетаются на осколки, даруя покой, без возможности родиться вновь. Для душ нежити это — конец, а вот для тех, кто любил их — только начало. Ведь возлюбленные и дети продолжат перерождаться снова и снова, проживая жизни в бесконечных поисках тех, кого больше нет. — Ракс снова вздохнул. — Тоже ожидает и Разумных, чьих любимых поглотили демоны. Новое сердце и забывшая о прошлом душа попытаются полюбить вновь, пусть и кого-то другого не того кто им нужен или кого они желали бы найти. Но часть сознания всегда будет твердить, что в этом нет смысла, потому что никому нельзя верить. Ведь в конце нас ждет лишь боль, предательство и … разочарование. Поэтому, проживи свою жизнь так, чтобы никогда и ни о чем не сожалеть. — Изменив облик, дракончик при помощи хвоста ловко забрался в кокон. Следующая фраза коснулась уже моего сознания, — магвирей нужно покормить. Если не хочешь, я сам могу заняться этим.

— А… да, конечно. В смысле, сейчас покормлю. Боюсь обжечься, подтолкни, пожалуйста, кого-нибудь к выходу… Кроме Айроса, он хотел проспать до рассвета. — Зрачки дракона расширились, и он завис. — Угу, к тебе еще одно меховое создание подсунули… — Он с недоверчивым видом скрылся внутри, раздались поочередные мявкающие звуки. После мордочка явилась обратно, удерживая за загривок недовольного которуна. Взяв котенка на руки, поняла, что тот значительно потяжелел и увеличился в размерах. Благо, кольцо с продуктами не снимала, а то тащить эту тушку было уже тяжеловато. Устроив которуна на коленях и всунув в мгновенно успокоившуюся мордочку бутылочку, уточнила, — одной хватит или лучше что-то мясное добавить? — Хотела вежливо улыбнуться, но не стала рисковать… все-таки мимикой я владела не очень хорошо, так что спрятала лицо за волосами. А чего я ждала? Мне не впервой все портить. Да и какой мужчина в принципе способен был бы простить подобное предательство… Хотя куда хуже было бы, если бы промолчала. И пусть сейчас больно, зато я его не обманула. А моя влюбленность пройдет рано или поздно. И чтобы не расплакаться максимально сильно укусила губу изнутри. Вроде бы не раскровила… зато эмоции переключились.

Дракон чуть сощурился и после ответил, — если дашь этому комку шерсти мяса, то я его съем. А молока… можно и несколько бутылей, все равно больше, чем может, не выпьет. — Я кивнула, принимая информацию к сведению. — Ты как, не замерзла? А то в доме довольно прохладно.

— Нет, благодарю за беспокойство. Кроме того, когда Айрос сбежал к тебе, я почти все время провела, разбираясь в имуществе Лиарии, а в хранилище не холодно. — Ответила, не поднимая взгляд.

Рядом на шкуре появились бинты и знакомая баночка с мазью. А сам дракоша продолжил, будто ничего не заметил, — но там было лишь твое сознание, тело же оставалось здесь. Так что тебе стоит выпить чего-то теплого и … накинуть плащ. — Заботливый голос в голове немного укорял.

— Хорошо, как закончу с кормлением, сделаю себе чаю. — Сказала, немного сдвигая в сторону лекарства. Я в полной мере заслужила ту боль, что испытывала. Я отвлеклась, показалось, что на шкуру что-то упало, но не поняла что. А когда подняла взгляд, дракончик полностью спрятался в коконе, оставив снаружи только небольшую часть хвоста. — Думаю, должна сообщить, что Айрос обработал руку Хазаэлю, но есть отказался. А еще ему очень понравился твой кокон. — При моих словах кисточка на какое-то время замерла, а после вновь начала подергиваться.

— Понимаю. Он понравился бы любому магу, знающему о ценности драконьего кокона. — Голос Ракса казался глухим и безэмоциональным. — Могу я попросить тебя покормить молоком и его тоже?

— Да, я … попробую. У него сотрясение вроде как. Во всяком случае, когда я говорила про еду, казалось, что Айроса сейчас вывернет наизнанку. В теле зверька это пройдет?

— Нет! — Очень резко и хлестко прозвучало это слово. — Но даже, если его вывернет от молока, это не мои проблемы. Раз он не смог поесть, как человек, то, как у магвиря, у него просто не будет возможности отказаться.

Я открыла рот, чтобы возразить, но закрыла обратно, наполнила опустевшую бутылочку и озвучила совсем иное. — Как скажешь. Ты — их Мастер, тебе решать, что им нужно.

— Арнэри должен поесть, иначе ослабнет настолько, что даже руны перестанут его поддерживать. А я пока не могу позволить этому мальчишке умереть, он мне еще нужен. Впрочем, забудем пока о нем, лучше расскажи мне о кольцах Девы Льда. — Спросил Ракс, механически болтая хвостом, — чем закончились твои поиски? Нашла ли ты в них еще что-то интересное, кроме изменяющего внешность артефакта и почти привычной тебе одежды?

Я чувствовала фальшь. В голосе звучала заинтересованность, но безрадостное помахивание кисточкой выдавало истинное положение дел. Догадаться о причинах его плохого настроения было не трудно. Это все моя вина. И, если он хочет “спрятаться” за ничего не значащим разговором, обязана поддержать эту игру. — Угу. Если честно, не ожидала от нее такого… беспорядка. Нет, там, конечно не было вещей, сваленных в одну кучу… Но все же ощущение … нелогичности не покидало. Из ожидаемого — ее заботили шмотки и украшения, она ценила свою внешность и ухаживала за ней. Очень! Очень любила золото… вот его там реально горы. А еще в кольце обнаружилась комнатка, где множество всего интересного… После этого у меня язык не повернется назвать ее ледяной…

— О, и что же такого хранила у себя Лиария, раз это заинтересовало взрослую женщину? — С ехидцей поинтересовался дракончик.

— Не уверена, что рассказать будет честно… по отношению к ней. Все-таки это ее секреты. — Закусив губу, отозвалась я, жалея, что вообще проболталась об этом.

— Хорошо, тогда спрошу о другом, ты собираешься прожить остаток жизни этого тела или найти новое, собственное? — Серьезным тоном спросил Ракс.

— Не знаю, как-то в голову не приходили подобные вопросы. Но если задуматься… наверное, хотелось бы свое… Жутко смущает видеть некоторые моменты ее жизни, чувствовать, проживать это и захлебываться от жалости. Какие бы грехи она не совершила по меркам этого мира, благодаря ее телу я жива. И, если у меня появится возможность… уйти, оставив его или наоборот, дать Лиарии возможность начать в другом, я скорее всего, ей воспользуюсь. Меня смущает только… моя память… Не хочу, чтобы Деве Льда достались мои воспоминания или чувства.

— Как раз из-за них мне и придется избавиться от Лиарии, если она вернется в … твое тело. Знания о нас, которые ты получила… Они довольно опасны и могут стать поводом для войны. Особенно — тайна моего Истока. Я все еще верю, что ты не выдашь их, если не из-за меня, хотя бы из-за чувств к Арнэри. Да, Дева Льда сохранила тайну о нашей с ним встрече, но я все же не уверен, что она не собиралась использовать это знание против нас в будущем. Поэтому… я просто не могу позволить ей вернуться.

Нахмурилась. — Я и так не собиралась болтать. И не ради Айроса… Я вообще решила, что стоит держаться от вас на почтительном расстоянии, пока не смогу адекватно реагировать на соблазны. А про Лиарию… я пропустила через себя ее сомнения, мысли… И, да, считай меня наивной идеалисткой, но, будь моя воля, хотелось бы дать ей шанс … начать заново. Но я признаю разумность твоих доводов. Понимаю, что в первую очередь надо думать о благополучии твоего народа, а им сейчас и так несладко… Так что не вправе решать, у меня нет ни опыта, ни мозгов для этого. Ты спас ее тело, принеся сюда, так что и решать ее Судьбу только тебе.

Дракончик хмыкнул, — это не совсем так. Ее тело теперь твое, и у меня нет на него никаких прав, только ответственность. А что до души… я не знаю… да и не особо-то и хочу знать, где она. Без Истока Пустоты я не могу вернуться домой и навести там порядок, так что … мне нечего решать.

— Сочувствую… а решать все же придется, ибо которун сыт и задрых. Кто на очереди? Кстати, я в кольце сохранила нарезку для тебя… две большие тарелки. Если хочешь, конечно. — Приподнялась, пропихивая толстую тушку обратно в жерло кокона.

— Хочу, — раздалось на краю сознания, в то время как у края кокона показался загривок щенка…

Хотя теперь я бы скорее назвала его медвежонком. Гнидадаф тоже кряхтел и упирался, но ровно до того момента, как я протянула ему руки, пахнущие молоком. Когда зверек удовлетворенно начал чавкать, извлекла из хранилища обещанное мясо. Протянула к кокону кусочек, но замерла, вспомнив, что наши отношения изменились и не пристало мне с дракончиком вот так фамильярничать, — тебя покормить или сам?

— Могу и сам. Но мне будет неудобно, и … придется вылезать из теплого кокона, так что… я не против, если ты мне поможешь. Ну, или хотя бы пододвинешь тарелку поближе. — Равнодушно ответил Ракс.

Кивнув, поднесла руку с мясом прямо к кокону. Дракончик слегка высунул нос, аккуратно прикусил кусок зубами, стянул его и мгновенно проглотил. А после пробежался раздвоенным языком по моим пальцам, слизывая сок. Это простое действие вызвало приступ смущения, но я потянулась за вторым куском, потом за третьим, постепенно скармливая ему все содержимое огромного блюда. И это происходило в абсолютном молчании, которое постепенно начало давить. Протянув ему последний кусок, уже приготовилась выдохнуть, но мои пальцы оплел язык, слегка затягивая внутрь его пасти, Ракс даже слегка прикусил их. Я дернулась, невольно вытягивая влажную мордочку дракона наружу. В голове прозвучал надломленный голос, — почему он, а не я? Ты же сказала, что влюблена, так почему?

Я сначала даже не поняла, о чем он спрашивал, ошарашенная увиденным. Лишь боль, скользнувшая во взгляде, и лапы, размазывающие по чешуе маслянистые слезы, заставили задуматься над ответом. — Он? При чем тут Айрос? Дело не в нем, и не в тебе, дело во мне… Я не хотела, чтобы ты подумал, что играю, не придаю значения чувствам или обманываю, поэтому обязана была сказать правду… Не хотела, чтобы ты узнал о порочности моей натуры от кого-то другого. Это было бы куда больнее. Прости. Да, я виновата, поддалась страстям, но это не значит, что готова марать свои чувства к тебе, пусть не ложью, но молчанием. Ты достоин самого лучшего и куда более чистого, благородного, верного и искреннего. А я — порочная, грязная, озабоченная дура. Ведь даже сейчас, когда ты рядом, пусть и в форме дракончика, не в состоянии избавиться от развратных фантазий. — Ощутила, как кончик языка пробежался по ладошке, вызывая табун мурашек и прилив возбуждения. А я ведь собиралась дистанцироваться, да и не думала, что Ракс сам захочет вновь прикоснуться к изменнице. Но эти действия сломали все ограждения, что я с таким тщанием выстраивала. Поэтому и слова вырвались быстрее, чем успела их привести в более … нейтральную форму. Я возмущенно воскликнула, — Ракс! Я серьезно… говорю тебе, что не способна себя контролировать, что озабоченная, как мартовский кот, а ты … ты… вместо того, чтобы откусить эту дурацкую руку, ты — провоцируешь!

Вместо ответа, дракончик выпустил мои пальцы из пасти, но руку убрать не позволил, обмотавшись хвостом вокруг запястья. Ракс уткнулся носом мне в основание ладони, вынуждая опустить ее на золотистые рожки, и подался чуть вперед, заставляя пальцы зарыться в спутанной гриве. — Асфель, скажи честно, что со мной не так? Это потому, что я — кукла? Или мой драконий облик слишком страшный для Разумных? Почему все отворачиваются от меня? Что я делаю не так? Сколько бы не пытался… исход всегда один. Вы говорите, что любите или влюблены, а после я слышу это проклятое “прости”, какие-то причины, которыми вы оправдываете себя и… просто уходите к другим… — Вздох. — Не важно, просто забудь об этом и живи так, как тебе хочется. — Почти в это же самое мгновение моя рука оказалась свободна. А дракончик повернулся и юркнул в кокон.

Я оторопело смотрела на кончик хвоста, свисающий из убежища дракона, не в состоянии пошевелиться и тем более что-то сказать. В голове смешались в кучу обрывки его фраз, мои слова… и по всему выходило, что, если посмотреть с его точки зрения все могло показаться именно таким. Что я предпочла ему другого. Я не знала, как донести до него свои мотивы, и слышит ли он, но все же негромко произнесла, — но я не собиралась… уходить. Скорее ждала, что после признания, ты сам прогонишь меня… такую… вульгарную. Я … хотела сделать … паузу, чтобы не чувствовать вины перед тобой, что смотрела на кого-то иного… с вожделением. И к Айросу тоже больше не планировала приближаться, чтобы не соблазняться. Со мной что-то не так, я слишком бурно на вас реагирую… А как смогла бы разобраться… пришла бы к тебе с чистой совестью… Если, конечно, была бы еще нужна… — Из кокона раздались странные звуки, булькающие, фыркающие, гогочущие, будто Ракс несколько раз подавился чем-то. — Да что у тебя там творится? — Я испугалась за него. А когда эмоции берут верх, мозг отключается, так что сначала засунула руки в кокон, чтобы вытащить дракончика, а только потом обнаружила, что мне нестерпимо больно от жара внутри. Но почти сразу все прошло, а пальцы заскользили по влажной чешуе. А еще Ракс дрожал, махал лапами и пытался вырваться.

— Пусти, отпусти меня, я знаю, чем это все закончится. Просто иди куда хочешь и к кому хочешь. Я пообещал, что буду защищать тебя, но не нужно давать мне ложных надежд и обещаний, что ранят куда сильнее, чем оружие врагов. — Тихий голос на краю сознания казался опустошенным и безжизненным. — Я не хочу больше страдать, это слишком больно.

Я замерла на миг, обуреваемая двумя совершенно противоположными желаниями: послушаться и отпустить его, или … Додумать я не успела, потому что руки уже вытянули легкое, как у котенка тельце, прижимая его к груди. Кокон исчез, а на кресле остались два недовольных меховых комка, да и гнидадаф был благополучно сброшен с колен. — Прости… прости, Ракс… — Судорожно стискивая его тельце и поглаживая, бормотала я. — Думала, что… так будет лучше, что если ты узнаешь о произошедшем, посчитаешь меня обычной… шлюхой, которая вешается на всех подряд, а слова мои ничего не значат. — Захлебываясь эмоциями, пыталась обнимать, согревать и гладить дракончика, попутно вытирая крупные черно-маслянистые слезы, смешивая их со своими. — Я просто боялась… разочаровать тебя. Ведь, мало кому понравится увидеть… — хотела сказать “свою”, но осеклась, он мне подобных предложений не делал, поэтому поправилась, — … девушку, что призналась в любви, в объятиях другого. Ракс, услышь меня… я не хотела отказываться от тебя… Я хотела отказаться от столь неожиданных и неуместных чувств к Айросу.

— Это правда? — В голове раздался тихий голос, преисполненный сомнения.