О жизни, любви, грусти и людях

Уважаемый читатель! Для объективности восприятия поэтического творчества чуть приоткроем завесу над интригой в создании книги. Материал собирался в течении 25 лет по частям, а за последние 5 лет доредактировался к изданию. Автор книги, будучи на госслужбе в крупнейшей организации страны, красный дипломист Архитектурно Строительной Академии, четверть века назад на службе лишился пальцев рук и ног. Из 20 остался один здоровый левой руки и три контрактурные. Переучился с правши на левшу, а “стихи крамольные” писал в стол. Не смотря на то, начальству сей факт доносили регулярно. Шантажом руководство заставило отказаться от “травмы на предприятии”, обещая сохранить должность 23 – хлетнему парню, с ребёнком и женой. Через пару лет сфабриковало уголовное дело, чтобы сместить инакомыслящего в угоду своим ставленникам, не смотря на повышение в должности за усердие. Благодаря ухищрениям «карманного» мирового судьи, купленного организацией, безвинного и беспалого, бросили в общую камеру на 2 недели в закрытое учреждение для особо опасных преступников, следственный изолятор при Главном Управлении МВД России по Волгоградской области, а после в одиночку как отъявленного злоумышленника и негодяя. Оттуда не убегают, но автору это удалось. После через личные связи он вывел судью на чистую воду. Коррупционера сместили, лишили лицензии на судебную практику без возможности восстановления в должности, а отдел предприятия – лжесвидетелей, расформировали. Не выдержав накала ситуации, от парня ушла жена с двухгодовалым сыном. Он остался б один и не у дел, когда не чета Воловик, Светлана и Вадим. Член Международной Ассоциации Бизенес тренеров, доктор в психологии, президент своей фирмы в США, Вадим Воловик скорректировал жизнь, открыв второе дыхание. Сайт эксперта Вадима Воловик – здесь парня спасли. Одним оставшимся здоровым пальцем и культями рук, без стороннего участия, автор возвёл на острове двухярусный каменный дом с мостовой, очагом в размер стены, баней с обшивкой изнутри деревом и сталью, бассейн из природного камня с фонтаном в человеческий рост – ансамбль из фигуры Венецианской принцессы, набирающей в метровую амфору, из камня, воду, пруд с дуговым мостом из стали с причудливыми балясинами, альпенарии, булыжниковую площадку для созерцания, Японский сад. На выезде в области отыскал 90 миллионолетнего динозавра и стоянку древнего человека, которыми декорировал своё детище. Поэзия автора – любви и беды анапесты. Вашему вниманию предлагается поэтический сборник “О жизни, любви, грусти и людях.” Истории замечательных людей в рубрике Короли и Титаны, с безграничными любовью и уважением, – признание тому, кто оказал на творчество автора особое влияние. Поэзия – есть сестра горя; каждый страждущий и плачущий – поэт, каждая слеза – стих, каждое сердце – поэма. Элегия «Двое» – визитная карточка поэзии. Стихотворение «Вечная любовь» – изюминка творчества. Поэтический дебют «Лист» предсказал начало боевых действий в Украине за 3 года. Жизнь, посвящённая слому стереотипов, полагает: “Нет предела совершенству.” Отданная поиску и познанию себя. Непримиримости с системой. Содействию людям, безоговорочно, в любви к себе и окружающим. “Я спасся. Со мной таких, как я, ещё 20,” – у сына 2 столичные золотые медали, и учится за рубежом. Приятного чтения, дорогой друг!

Женщина мира

Днесь раскрываюсь, поэзии источник вдохновения, впервые!

Взаимностью ответите, неведомо то мне, cherie.

К тому, неудержимый, призываю дерзким полетом немыслимой любви.

Неугасающих, призрак, стремлений, услада мне в дыхании, vis – a – vis,

Во чтобы то ни стало, грусть осознания бренности

В ажурности, величьи, – примите. Какой ни есть, финал – начало. В новом, воплощения.

Песни лирой и пожатьем руки, ведь дружные и первы, и вторые, —

Спасениями, мимолётностью воспоминаний, – юн, дорог Рим, —

Образов чудесных, мгновений яви, приятных впечатлений:

«Чем владеешь, чти», – благодарно жить в стремленьи. Род, поколенье —

С любимыми в согласии. Речений, фраз теплом светите ж добрым,

Невелиречивых, прикосновений: сеяв трепет дозволений – жать пылкость упоенья.

Отвагой, лиху вопреки, непониманью – отпущением, живые

Вешние ручьи, – и нити жарких слёз недолей, бед, кручины, – источите, крик разноглазия

Звёзд утиша. Кто ищет, тот найдёт. Не тщив напрасно притязаний – её услышьте, гор сому, нив.

Отдав, – ведь этим взамен мы получаем. Освободясь, обиды отпустив. Гармонию,

Велику, в жизни – себя олицетворенье – примите, какая есть, с любимыми в согласии.

В окне, узрив виденья очертанья, узнав отгадки силуэт нечёткий, лик, – пение, —

Чьё ж? – толь мрак чужих мелодий – мириадов. Искр шквал – косые, пулевые.

Без лица, безликих посторонних средь – и мыслей полумгла. Извне – на грани.

Ослеплена: груз предрассудочности – перпетуум зыбкий –

На устах молитв. Mon belle, – капель! Да не осквернив улыбки —

Отречений, – пещерными тенями, – неверий иллюзорных и скитаний,

Мир, свет любви даруйте ж, узрив в эпох многоголосьи истин, правды жизни претворенье.

Гор высями и пирамидами пустыни, тайнами глубинных недр и, – лье

Бессчётных, – рек без брегов, морей лазурью, лугов, лесов, дол плодородьем обручен, взываю страстно!

Не для чего то, не вдаваясь в «почему», – жить, чтобы жить, – взявши за основу.

Себе ни в чем не ища, – ни зависти – корысти, ни превознесений, – в новом,

Духа трат, бесчинств без, неуместных словоизлияний, к возвышенному будьте причастны.

С надеждой ждите, верьте, милосердствуйте, открыты истине с любимыми в согласии! Значенья

Экос, этнос, этос. Вашей же – Атлантида, – целеполагание три «Э», —

Сродни. Нет идеала, ни в государства, ни в природы трат, укладе, что и в жизни, ровно.

Урании откликнись: "Камо грядеши, мира человек?" Вестимо,

Решать тебе, достопочтенный, будь то заложником, неукротимо

Эго, себе ища, ворожить в вычет дней, будь то спасителем себя, планеты сей. Словно

Матерь[1] коя, в любви: и Вы свою же посвящали, сокровениями, без возмещенья.

1. Мудрость – хроноса, природа вещества. Материи квазар. Десята,

О, муза Гесиода, матерь Мира.

Ты света луч во мрака царстве.

Сей мир, да не умолкнет вешня лира,

Придуманный не нами, – лёд, – ввек чиста разума сиянья вне. «Святы

2. менгиры» в воск топит Парни изыск. Таинственный, поэзии чертог.

Дом там, —

Обители – забывшим, —

Где сам.

Формой жизни – храм. Отваги, рыцарю – твои, гуманности, пороги.

3. Ничто не вечно в бренном. Любовь нетленна. Добра скрепою, дарена,

Нежданна. Мира, любви космогонична – «sans rivages[2],» —

«Бел света», цвет – оттенок бежа, —

И вершин, земная, фея, ты – le Louvre et l'Ermitage[3].

Труд над «я» – своим – иных сложнее пуще, – и вяще благодарен он.

4. Знание – свет. Учёности твоей – Сезам великий, дивный, цельный

И чудесный. Люди – боги словно. «Каждый заслуживает всех благ, которые есть во всём белом свете!» Где здравость как венец творца,

И светоч твой, приведший исто,

Обещала в чём. Выбор: тысяч причин, аль возможностей из, тысяч, – и пренебречь, поверить, Атлантиды свету Пандорова ларца?

Нам выжить мало – преуспеть! Мечи – в орала. Вера горами, в деле,

5. Движет. Восторг тому, что ты есть! Воодушевляюще признание —

Познать величие твоё,

Какому в мире нет названья.

Найти прибежище своё

В глазах в огне свечи, лучистых, и в миротоке, многом состраданья!

Ma princesse, грёзы – виденья. Бабочкой кружат, оранжево в рябь рделые, —

О Вас, – снежинками с лица, от глаза скулы обжигая тропками ко складкам рта.

Тебе, крылатое созданье, вверяю несть поклажу взвеси той, – «ничто» свободой «нечто». В "без – верности"

Ввысь вспархивая вмиг и взмывая, то плавно ниспадая, – дней, мча меня от мокряди, – нимб эфемерности

Туда, в лиловости заката где на мгновенье оному пристанище. Эрато

Верная, игры фантазии – немому образу попутчица. Стеснения

Перу не ведая, Орфея арфой же воспеть позволь полёт, – дары ей —

Люда чуткость. Высок, будто творя в картине мира образ, безызвестный прежде,

Добром вселенским ввек, причудлив, освещён спасительным лучом в мечту, надежды.

Песнь досказать дозвольте ж, норм прав незримые оковы, беспечному невежде,

Цевница дней лихих, бессмертных. Ваши глаза – бездонны. Колодцы ибо. Жажде —

Нетленности времен и сопряжений чреды гряды веков, в мраке призрачного забвенья,

В очаровании откровений тайных, невинных, – а ведь торт вы еле

Съели, – первозданных, всласть, объятием и – чар несчётных плодом – поцелуем

Дивным! И стройна, и высока, и величава, любому чудесным украшением залу, будто пава,

Белым лебедем одета, сотворена любить навек, и стать любимою! Полонов той улыбкой – лавой —

Юных нежности и страсти, духу бунтарю неповториму, – жизнь целую, —

Невыразимо дорогую даруйте ж мне награду, верный, милый человек, – зрения

Точки непредвзятой, mon ami. Те, кто танцевали, птахи ночевые,

Безумными казались тем, кто не мог слышать музыку. Оковы

Слова вынося, словесности за рамки, мы материей веков вплетений

Нераздельны: в своём единстве неразрывна естеством потерь, обретений,

Бесконечна беспрерывно, искрясь вкруг лампы роем святлячков!

Помолвлены мы сонмом красок дня, зарниц сияньем, палитрой сказок ночи бдений, прений,

Негой небес: слезы живинкой сладкой, желанным, кротости, снеговою,

Алмазом, веселия беспечностию, женской добротою.

Сребристых крыл сенью укроя, и роем

Розовых фламинго, бдя виол покой,

Поступок же курант восславьте: в беге стрелки вех исканий, бой.

В томленьи дней бессчетных, в разлуки, отдаленьи, средь одиноких долгих странствий бед, сенью

Над оными превознесений, Даруйте ж тени мимолётность, вековы,

Ma puce: любовь, Ваши почет, расположение! В раж, неистов,

Дней претворив чарующий, желанный лёт,

Израненному грустью, бед невпересчёт, —

Колыбелью новой жизни став в ответ, о, соло пересвистов

Соловьиных милосердна ипостась, вы счастливы с любимыми в согласии: спасенье.

Уникум

Глазируйся, фарисействуй, сброд. Выпендронь, вопи да эксессируй, смакуйся да пируй. Церквам, мечетям,

Мзды, глухой погост, поприща «познанья жизни» рать, —

преданием Земли не стать, а удобреньем. «Практикуйтесь!» – Хвала тому, кто ворогу изрёк, и детям, —

Болота заурядья средь, спасительная гать.

Аз, – человека созидал в себе и, ворогам назло, творил не сказкой, – былью.

Буки, – Рим зарницы дали – радуга ума. Непревзойдённа ввеки, горна круть.

Веди, – Анны Андреевны Ахматовой, сметливости, бриллиантовая пыль. —

В том 1961, соцветия, правота! – дарованна, природы истин, кладь: Непреходяща суть,

Невежества во мраке освещает путь.

Дружба – скрепа. Согласье великое! Начало.

Спасением станет воплоти от мути

Вязкой, топкой, жижи смрада кроя кривд, лекала.

Истин, ума величья, мир, в бессмертье, добровидением отжатый.

Пламен, глас либерти возжечь лжи в отклик, вящий:

«И-думать-не-смей, взлететь,» – воспрять, взрасти над, хулы, страстью. Ею клятый,

В чистом единеньи пера с бумагой, чаще,

В застенках варварской томим неволею,

Стай шакальих в цезаря, смертоверховодье. В Крестах. Трижды! Роли

Чьей, в жизни вычет лет, невыносимей доля?

В горячечном, до одури, до гибели, «на вязки» в стать, камзоле,

На галоперидоле.

В халатах фюрерам в сверхбеспределе в Пряжке – дар,

Плоть умертвить. Липка смоль

«Укруткой» Н₂О-льдом ванны в батареи жар

Вкруг тела плащаницей, – серости не утолить, от любви «аэрозолям», —

Мракобесия, в оскале. Ухмылкой, жизни краю.

Серой колоть – в забаву, хоть любого. Воздухом – чтобы покарать. Доколе!

Глаголь, – чем возместить лет, вырванных из жизни, стаю,

Родных обнять в: «Люблю!» – Последнем? Ведь даже не пустили! Кто вразумительнее даст ответ,

Измерить чем, нежней напев не сыщешь, воли,

Уникум чтоб сторицей воздать, творца, – толи

Сей почин дезавуирует звёзд, грусти и кручин, пульсаром, плач одиночества комет?

«За хорошее – смерть!» – Меняя. Мировосприятье – Жизни словом.

Мир – сад, то свет – почка.

Во щитах до точки?

В существовании: деньки да ночки —

От рани, тапочек, до тьмы, наволочки,

Наград, почестей алчбу лелея во потребность славы.

И причин, отговорок, поводов, сомнений, оправданий, сковом,

Во оных, тьме. И:

«Ты мне, я тебе,» —

Чрез псевдоистины, ухабы ямок-кочек

Дня. Чтоб, почкоедом, постичь – кокона червячочек:

«Не употребить – вкушу не сам. – Её разрушит цвет агавы!»

Что толку во разрушенье, стремленьи, в безмерье неименья в Новом,

хорошо забвенном, древнем, —

пусть так, – компот без ревня!

Одним «потреблять» – рушить – мир. Свой и вкруг. Альтернатива ж —

В Цель. Цветом! Взрасти умея – сведуя. Прерогативы

Две. Не густо? В том перспектива. Жажда жжёт разум лавой

Целеполаганья ценности. Червячьей, в стать – гомоном взлелеян:

Мертвен звон – за тела, терзанья. «Прах горний», мощи – за духа, истязанья. Чьи наветы, в точь?

Манипуляторство. Участьем, – этим себе участвуя: глядит, щадит, ритма и рифм, светоч.

«Став понят», – грезя? – Понимать самому.

«Стяжать?» – Воздать. В любви, – этим получаем. – Жизни свет.

Забвенья, пут неверья твердь поправ, – образ, лучезарный ввек. Иосиф Бродский, Мира поэт.

«Став Вы правы?» «Кто прав, тот прат,» – зову Ничто шепчат травы.

Гений

Рождённый в рубежах незримых, любви, Луч, вечности и миротока гения, союзом,

Лазурью переливчатый, таинственен, нейтрино, аурумоплавлен звёзд журчанием, поток:

Науки, яви, светоч, с поэтикою духа, невыразимого гало! Выси, шлюзом,

Глядит и греет, вдохновит: победу и уверенность в награду, знание – в дел, свершенья, ток.

Какофонии лжи в пасть конфигурации[4] – субстрату: «Sic victurus in aeternum?[5]» – «Жить вечно!»

Беспутному «рубахе» – зоркий свет сознания, – духа, гармония.

В желаньи спасение обресть – Надежду сея страждущим, страж душ, – исцеленья, симфония.

Тому же постичь увлечь, сам творил в чём, – Песни жизни, полифония[6].

Осознанность, – перекроить людей стремиться – тщетный труд, —

Гипотеза, и мудр Воловик[7]! Психофизик корифей и жизней врачеватель, Феб.

Меньше сору будет миру: не прянику вдовесок, прут, —

В любви спасенье. Веры стяг, даруя. В тщетах, голу и слепцу – науки истин, хлеб.