О, Господи, за что?

— Вот, располагайтесь, — сказал полковник, впуская в дом своих подопечных.

Аркадий Денисович с семьёй вошёл в ярко освещенный холл, его жена и дочь остановились в нерешительности позади него. Вся компания принялась осматривать помещение, а смотреть действительно было на что. Дом был большой и обставлен со вкусом, по крайней мере, видимая на сей момент его часть, было заметно, что его хозяин жил на широкую ногу.

— Этот особняк одного проворовавшегося чинуши, когда начались военные действия он поспешно покинул его, оставив даже самые ценные вещи. Так что сейчас он пуст и в полном вашем распоряжении, — с этими словами полковник начал небольшую экскурсию. — Здесь есть всё, что необходимо, продуктов с лихвой хватит на месяц, но вам всего лишь надо переждать пару дней, пока не прибудет сопровождение. Из-за усложнившейся ситуации мы не можем отправить вас сразу, а со мной вам оставаться тоже опасно. Я вернусь на передовую и продолжу руководить своей частью фронта, ну а вы пока размещайтесь с комфортом и ни в чём себе не отказывайте.

Они осмотрели дом и остановились на втором этаже в гостиной, которая являлась ещё кабинетом и библиотекой по совместительству. Сотни книг украшали её стены, довольно дорогие издания располагались на лучших для обозрения местах, было видно, что хозяину они дороги лишь как коллекционные экземпляры, а не как хранилище знаний. Но, не смотря на такое безразличие хозяина к чтению, эта комната была самой любимой и вероятно самой посещаемой. Она была украшена более богато, чем остальные, здесь были все удобства, как для гостей, так и для самого хозяина в первую очередь. Присутствовал даже камин, правда, декоративный, а в нём «пылал» искусственный огонь. Над ним, контрастом со стариной, красовался огромный экран объёмной трансляции. Такой последний «штришок», далеко не из самых дешевых, придавал оформлению ультросовременность и наиполнейшую роскошь.

Полковник уже собрался откланяться, но Аркадий остановил его.

— Простите, мне как-то не по себе. Поймите меня правильно — мне страшно, но больше не за себя, а за свою семью, я не военный и в случае чего не смогу их защитить…

— А я больше беспокоюсь за вашу голову, но уверяю, здесь вы в полной безопасности, это хоть не глубокий, но всё же тыл. Противник вас не достанет, свои все на передовой, но если возникнут какие-то недоразумения, то покажите документ, который я вам выдал. Почти всё, что сейчас мог я для вас сделал. К сожалению, не могу выделить охрану, сейчас каждый человек на счету, но могу предложить вам это, — полковник протянул Аркадию свой пистолет.

— Да нет, что вы.

— Берите, он у меня не единственный, хотя вам отдал бы последний. Тут полная автоматика, справится и младенец…

— Нет, нет. Я просто не смогу им воспользоваться.

— А зря, вы должны беречь себя не ради себя самого, а ради общего дела.

— И всё же спасибо. Нет.

— Ну, как знаете… Но, на всякий случай, из гостиной есть потайной выход, прежний хозяин был либо параноиком, либо романтиком, раз построил его. Вход в туннель в камине, искусственный огонь изготовлен из мягкого материала, и если прыгнуть в него он раздвинется как губка, вы попадёте в трубу, а по ней скатитесь в подземный ход, что ведёт наружу. Вся прелесть в том, что если ни кто не увидит сам момент «входа» в него, то вряд ли найдёт, «огонь» моментально примет первоначальную форму и закроет вход.

Наступила ночь, мрачная и жуткая настолько, что вся семья, не сговариваясь, собралась в той самой гостиной с лжекамином. В их распоряжении была любая комната этого дома (спален в нём было предостаточно), но они выбрали единственное помещение, где ощущался хоть какой-то уют. На сколько этот дом был огромен и поразителен, настолько и чужд им.

Где-то среди ночи раздался дверной звонок, очень длинный, нахальный. Так не звонит просящий — слишком требовательный, нервный, прерывисто-изнуряющий перезвон.

— Оставайтесь здесь, — Аркадий решил посмотреть кто там, — вряд ли это за нами приехали так быстро. Если что, не раздумывая, бегите… меня не убьют, я всем дороже живой, а вы моё самое слабое место. Через вас, меня заставят делать все, что им нужно.

Аркадий оставил семью в тревожном ожидании, а сам с таким же чувством направился к входной двери, за которой уже теряли терпение. К надсадно ревущему звонку добавились усердные пинки, пока направленные не против двери, а лишь, чтобы поднять больше шума, но ненавистная для незваных гостей преграда содрогалась от них как под ударами средневекового тарана. Невольный владелец цитадели решил, что спрашивать кто там глупо — всё равно что-то соврут. Как только он открыл замок, и дверь получила свободу, в пределах радиуса движения, его отбросило в сторону. В дом ворвался вихрь мелькающих человеческих тел. Он не успел опомниться от «мастерского хука» двери, как получил целую серию мощных «упредительных» ударов, последний из которых пришелся в челюсть и почти оглушил его.

Придя в себя, Аркадий разглядел нависающую над ним наглую физиономию в военном берете, лихо сдвинутом на бок. Слава Богу, свои, подумал он, могло быть хуже. Но вид «своего» ни чего доброго не предвещал. «Фейс» и шея Физиономии были одной ширины и плавно переходили одна в другую, а если бы не кирпичный подбородок и наличие ушей, то было бы трудно определить, где кончается одно и начинается другое. Про таких говорят — разум далеко не главная его добродетель. Когда «личико» подалось немного назад и не стало загораживать всю панораму, Аркадий увидел ещё двоих компаньонов, подстать первому, но немного «похлипче». Понятно было с первого взгляда, что этот главный. Окончательное возвращение к реальности поприветствовали стволы автоматов практически у самого носа. Вид у троицы был более чем решительный, глаза горели тем лихим огоньком, что разгорается под действием горячительного, но принятого, к сожалению, не в слишком больших количествах, так как они всё ещё твёрдо стояли на ногах.

— Ну что, тыловая крыса, хорошо устроился! Мы за тебя в окопах гниём, блох кормим, землю жрём вместо обедов, а ты тут в тепле и сытости устроился!

Физиономия презренно дыхнула на штатского перегаром. Главный, вероятно, имел безраздельную власть даже в «дружеской беседе», остальные только участливого «зыркали» глазищами.

— Простите… это ошибка… я учёный. У меня есть постановление от вашего начальства о моей неприкосновенности и предписание о всяческом содействии…

Злобный мат Физиономии прервал этот жалкий лепет. «Собеседник» во всех тонкостях и подробностях расписал куда можно засунуть эту бумажку, и то какие у него неуставные отношения с вышестоящим начальством, которого тут нет к большому его сожалению — автоматам нашлось бы достойное применение, а всякой мелочи он и руками башку открутит. Стала ясна картина в истинном свете — случайно или нет, они набрели на особняк, но посетить решили только с одной целью…

Один из солдат направился искать кухню и вскорости вернулся нагруженный найденной закусью и бутылками. Не дожидаясь радушного приглашения вести себя как дома троица начала усердно поглощать пищу с энтузиазмом уничтожителя бумаг, попутно рассматривая окружающую обстановку на предмет ценных «сувениров» что непременно унесут с собой, но так и не теряя бдительности держа оружие наготове.

— Есть ещё кто в доме?

— Только жена и дочь, наверху.

Физиономия немного подавилась слишком большим куском и запила его коллекционным вином словно лимонадом.

— Жена и дочь… это хорошо.

От ехидной самодовольной улыбочки у Аркадия пошел мороз по коже. Какого чёрта он это ляпнул! Но долго размышлять на эту тему ему не дали, потащив к лестнице. В спину упёрся ствол автомата.

— Вперёд и без глупостей.

Слово бы на протезах вместо ног он, «подбадриваемый» конвоирами, поднялся по лестнице и двинулся по длинному коридору.

Что делать! Что же делать!!! Кричать?… Кричать… Если успею, то не более одного слова… Но одно то успею!!! Так. А какое?! — Самое ёмкое, принуждающее к действию. Он, решившись, прервал свои мысли, набрал в лёгкие как можно воздуха и прокричал…

— Бегите!!!

— Ах, ты, гнида!!!

Его повали на пол, обильно посыпались лихорадочные удары прикладов и ног. Аркадию как-то удалось сгруппироваться, прикрыть голову и другие слишком уязвимые органы. Он ждал выстрела и сейчас почти был благодарен мучителям, даже вдвойне… Через некоторое время один из троицы отвлёкся от «приятного» занятия, вспомнив о женщинах, но к счастью ни в одной из обследованных им комнат искомые объекты обнаружены небыли. Аркадия поволокли в ближайшую, которая оказалось библиотекой. В ней не было жены и дочери, это радовало, но расстеленная постель и некоторые вещи предательски свидетельствовали об их недавнем присутствии. Впрочем, ему вновь не дали слишком долго глазеть по сторонам, продолжив экзекуцию. «Работали» по очереди в три смены, самым умелым был главарь, он любовно утапливал каблуки в плоть, его этому учили, но самое страшное, что ему это нравилось. Наконец остановившись, чтобы передохнуть, они приступили к более детальному изучению помещения. Естественно первое, что бросилось в глаза, это книги, но вряд ли они заинтересовали их как средство повышения интеллектуального уровня, просто по переплётам и бушмену было бы понятно, что те очень дорогие. Аркадий медленно пополз, он понимал, что за ним наблюдают, но угрозы агрессорам он ни какой не представлял, а деваться, по мнению бравых вояк, ему было некуда. Движения были медленными из осторожности, но не оттого, что их могут заметить — неизвестно, на сколько далеко убежали родные, а подвергнуть их опасности дороже даже собственной жизни. Наконец, почти добравшись и решив, что медлить больше нельзя, он нырнул в спасительное «пекло». Послышалась брань, которую разобрать уже было невозможно, а потом зловеще стрекотание автоматной очереди. К счастью труба не была прямой, но нечто зловещее загромыхало вдогонку. В этот миг самообладание окончательно покинуло его. Впереди была неизвестность, а позади… приближалась неминуемая смерть. Он не знал как когда и чем закончится труба, успеет ли он вскочить на ноги, отбежать, и будет ли куда, если вообще доживёт до конца этого ставшего смертельно опасным «аттракциона». А если его девочки ждут его у края?!!!

— О, Господи, за что?!!! За что ты наказываешь меня?!!! Прости меня, Господи!!! Спаси и сохрани! Спаси моих любимых! Спаси их!!!! Господи, помоги мне Боже!!!!!

Последний крик отразился многократным эхом, и Аркадий заскользил по гладкому полу. Тоннель был освещён не ярким, но достаточным для деталей светом. В смертельной спешке он вскочил на ноги и помчался к спасению, опрокинув попутно какие-то ящики стоявшие вдоль стены. Вновь набрал полные лёгкие воздуха и крикнул «Бегите». Каким-то запредельным чувством, предвкушая взрыв, он успел заткнуть руками уши и широко раскрыть рот.

— Поверьте, генерал, это наш лучший специалист! Но его нужно подталкивать, понукать им. Он, как истинный учёный, забывает, что времени в обрез и действует со всеми возможными предосторожностями.

— Но осторожность чуть ли не самое лучшее из качеств учёного, тем более химика-биолога.

Собеседники лихим маршем двигались по коридору подземной базы по направлению к лаборатории. Провожатый генерала был в штатском, но скроенном по военному костюме, и даже напяленная на него балетная пачка не скрыла бы солдатской выправки.

— Да, в мирное время, безусловно, генерал, но то, что предлагаю я, значительно ускорит работу, и без лишнего риска. Это приблизит нашу победу.

— А положительные результаты действительно уже есть?

Собеседник вместо ответа многозначительно кивнул.

— Хорошо, вы окончательно убедили меня. Даю официальное подтверждение.

Они вошли в лабораторию.

— Вот наш гений, ведущий специалист и руководитель отдела — Аркадий Денисович Громов.

— Доложите о текущих результатах работы, — обратился к нему генерал, словно к солдату.

Аркадий не отрываясь от работы и не обращая внимания на официальный солдафонский тон начал доклад.

— Цель работы культивировать сыворотку, противоядие, способное противостоять новому бактериологическому оружию противника. Оружие, это модифицированный вирус, он за минуту выводит человека из строя и в течение не более получаса практически поедает его изнутри заживо. Жертва испытывает невероятные мучения, а инфицированные солдаты, имея лёгкую возможность, просто кончают с собой не в силах их выдержать. Разработка сыворотки в начальной стадии тестирования, опыты проводились пока только на мелких животных. Результаты таковы: из контрольной группы сто процентная смертность; у привитых выработался иммунитет. Сто процентный результат. Но пока мы обрабатываем данные и изучаем последствия, к которым привели подобные изменения организма. Не исключены мутации на генном уровне и другие побочные эффекты. Требуется время, чтобы убедиться в безопасности препарата. Для этого нужно провести ещё серии опытов с мышами, потом перейти к более крупным и близким к человеку по строению организма животным. Только после этого можно будет проводить тесты на добровольцах.

— Но это большая работа по объёму и по времени! — перебил генерал.

— Да, и у нас нет столько времени, — подтвердил провожатый, он был куратором этого отдела с военной стороны.

— Нам необходим срок не менее полугода, — парировал Аркадий.

Куратор перешёл на более официальный тон.

— Аркадий Денисович, согласно распоряжению верховного командования вам приказано сократить срок испытаний до одного месяца. — говорящий пресёк жестом все возражения и продолжил, — вам надлежит перейти к конечной стадии испытаний, сейчас приведут добровольцев, первый опыт проведёте немедленно.

В лабораторию вошел вооруженный конвой, сопровождавший двух человек в форме солдат, в наручниках и с мешками на головах. Видимо, всё уже давно спланировано, и все только ждали сигнала, лаборанты засуетились в приготовлениях к опыту, за конвоем появились ещё несколько человек, которые несли какие-то щиты, чем-то напоминающие разделочные столы из морга, к ним ремнями стали крепить пленных. Аркадий был ошарашен и не до конца ещё воспринимал происходящее. Он с непониманием разглядывал пленных, более всего шокировало то, что на них была не вражеская форма, а их собственных регулярных войск.

— Подготовить барокамеру, — дал распоряжение куратор.

Аркадий опомнился, он начал было возражать, но генерал резко прервал его.

— Ваши возражения возмутительны, Аркадий Денисович! Идёт война, и приказы не обсуждаются! Подопытные военные преступники, осужденные трибуналом на смертную казнь.

— Но поймите, расстрел по сравнению с тем, чему вы их хотите подвергнуть…

— То, что совершили эти дезертиры, издевательства над мирным населением, мародёрство, насилие и прочее вполне оправдывают подобное, если вас это успокоит. Тем более один из них останется жить, если ваше лекарство действительно действует, но тоже ненадолго.

— Почему один?!

Ответить Аркадию решился куратор.

— Высшее начальство не видело действие вируса, нужно устроить демонстрацию его действия и эффективности вашей сыворотки. Мы снимем на видео весь опыт и для наглядности введём сыворотку только одному.

— Но позвольте! Мало того что вы подвергаете риску жизнь и здоровье этих людей, так вы ещё и обрекаете на мучительную смерть одного из них!

— Прекратить!!! — рявкнул генерал, — нам нужна сыворотка для победы, и нечего рассусоливать!

— Аркадий Денисович, приказы не обсуждаются, — как можно более слащавым голосом произнёс куратор, — а эти солдаты, они НЕЛЮДИ, таких жалеть не стоит, второго после опытов расстреляют. Если вы захотите, сможете его вскрыть и поковыряться в нём, чтобы выяснить волнующие вас побочные эффекты.

За время их разговора уже всё подготовили, подопытных поместили в камеру, установи щиты вертикально, с небольшим наклоном, прямо напротив смотрового окна. У барокамеры возился кинооператор.

— А звук, будет? — обратился к телевизионщику генерал.

— Сожалею, но я не могу установить обычный микрофон, эта штука полностью герметична, а радиомикрофоны глушит экранированный корпус.

— Нам важна каждая деталь! — посетовал раздосадованный генерал.

— Можно позвонить контрразведчикам, у них есть спецы. — предложил куратор.

— Да, непременно позвоните, и скажите что от меня, — генерал самодовольно подчеркнул последнюю фразу.

Через некоторое время появился обещанный контрразведкой специалист, он осмотрел барокамеру и со знанием дела выдал, что нужны оптические передатчики сигнала, которые уже через пару минут были закреплены им с обеих сторон смотрового стекла. Звуковой выход приёмника подключили к видеокамере и усилителю громкой связи, по особой заявке генерала.

— Ну, мы готовы, осталась ваша часть работы, Аркадий Денисович, командование очень надеется на успех, они ожидают положительных результатов, которые принесут вам, да и всему отделу, славу, почёт. Это самое доброе деяние для всего нашего народа. Помните об этом, — куратор пребывал на пике возбуждения, видимо на кону стояла и его карьера тоже.

— Что вы хотите от меня, — уставшим, обессиленным голосом произнёс Аркадий.

— Всего лишь сделайте свою работу, пойдите в камеру и введите сыворотку.

— Это может сделать любой наш лаборант.

— Ну, не скромничайте, будет производиться запись для истории и вы непременно должны лично провести опыт.

— Кому из них ввести сыворотку?

— Это единственное, что мы оставили на ваше усмотрение, — полушутливым тоном ответил генерал.

— Но я не могу так, я не могу решать, кто умрёт!

— Они оба умрут, только один немного попозже, — куратор разговаривал ласковым нравоучительным тоном, как с ребёнком, а генерал начал уже багроветь от злости, теряя терпение.

— Хорошо, если вам сложно, мы и это решим за вас. Бросим монетку. Орёл или решка? — обратился генерал уже к куратору.

— Орёл, и ставлю на правого, — с нескрываемой иронией ответил тот.

— Следовательно, мне достался левый и если выпадет решка, то умрёт он.

Монетка со звоном взметнулась в воздух и упала на ладонь генерала орлом.

— Аркадий Денисович, приказываю вам ввести сыворотку левому подопытному. И снимите с них эти мешки, чёртова щепетильность службы безопасности!

Минутная заминка, приготовления, подсчёт нужной дозы для человека, облачение в герметичный комбинезон и вот Аркадий уже стоит перед двумя несчастными, готовясь выполнить приказ генерала. Он подошел, как было приказано, к левому «пациенту» и начал ощупывать его руку не предмет вены. Рука, как и вся видимая часть тела хозяина была покрыта шрамами, довольно застаревшими и совсем свежими вперемежку с гематомами приличных размеров, а их цветовая палитра поражала разнообразием. Да, досталось тебе не мало, посочувствовал Аркадий солдату, он уже собрался ввести препарат, но испытуемый внезапно рванулся в своей упряжке, все мышцы вздулись, и игла чуть не сломалась.

— Убери от меня эту пакость, вонючая тыловая крыса!

Аркадия поразили не слова, а до боли знакомый голос. Он взглянул на лицо подопытного, и в его сознании вновь всплыли уже забывшиеся со временем панический страх, труба, зловещий грохот сзади, непреодолимый ужас, неизвестность впереди, взрыв, боль контузии… На него злобно смотрела Физиономия. Аркадий еле подавил рези в мочевом пузыре и озноб от страха. Мучитель не узнал его, он просто старался запугать, цепляясь за последнюю ниточку к спасению.

— Сколько я таких как ты угробил. Мало я вас мочил, сволочи, гниды штатские! Пошёл вон от меня!! Не прикасайся!!!

Аркадий молча отвернулся и ввёл сыворотку другому.

С чувством вековой усталости Аркадий сидел в дальнем углу лаборатории, все остальные прилипли к смотровому окну. Из динамиков раздавался рёв, вой, визг, плачь, хрипы, душераздирающие вопли. Слыша это, Аркадия вновь и вновь одолевала горькая мысль о том, что этот человек сам отказался от спасения. Этот человек наверное практически первый, кто испытывает мучения в полном объёме, ни один солдат не дожидался финала, у них было оружие.

В ту самую ночь, когда Аркадий лично испытал самые большие мучения в своей жизни, он поверил в Бога. Нет, не в Иисуса, не в Аллаха, не в Кришну, а просто в Бога, в того, кто следит за нашими деяниями, кто карает нас за них, или наоборот награждает. Аркадий спросил его тогда — За что ты наказываешь меня? И получил ответ от своей совести — За грехи твои. В общем, Аркадий был хорошим человеком, но на его душе был один грех. По его халатности очень сильно пострадал человек. Всё списали на несчастный случай, но совесть ещё долго мучила, а когда он практически уже забыл о своей вине и успокоился, кара настигла его. А вот сейчас наступил час расплаты этого солдата, и по иронии судьбы от рук собственной недавней жертвы. Аркадий не верил в случайности и совпадения. Грешник сам отказался от своего спасения, тем больнее ему, наверное, сейчас осознавать это, если он конечно ещё способен что-то осознавать. Сыворотка работала, второй подопытный дышал зараженной атмосферой как чистейшим горным воздухом. Прошло более десяти минут с начала опыта, вопли усиливались, но становились всё более нечленораздельными. Наверное, он уже лишился рассудка, тем лучше для него, только подумал Аркадий как услышал.

— О, Господи! За что?!! За что?!!! За что, о, Господи!!!!!..