Евгений Лукин Образец

Как грустно грабить дачу поздней осенью! Хозяева перебрались в город, домишко брошен, нет в нём жилого духа, не чувствуется человеческого тепла.

Но с другой стороны, когда ещё грабить-то? Не летом же!

Широкое окно не отворялось, а откидывалось на верхних петлях наружу и, надо полагать, подпиралось затем коротенькой скалкой — той самой, что лежала сейчас на внутреннем подоконнике веранды, смутно различимая сквозь немытое стекло. В нижнем брусе рамы зияли две старые дырки от гвоздей — когда-то хозяева заколачивали окно на зиму. Теперь бросили. И правильно. Какой смысл? Выбить стёкла и разломать переплёт труда не составит.

Митяй поддел деревянную конструкцию небольшим гвоздодёром и, приоткинув пошире, пролез внутрь. Можно было подумать, что грабители здесь уже побывали, и не раз: колченогий стул опрокинут, на полу веранды живописно разбросаны тряпки, дырявые вёдра, прочий скарб. Наивная хитрость дачников победнее — предъявить свою скудость лицом, дав понять, что всё ценное вывезено и поживиться тут, дескать, нечем.

Ну это для кого как!

Митяй огляделся. Под полом из древесно-стружечных плит (точнее — из одной плиты и нескольких обрезков) наверняка скрывался тайник, где укутанные чем попало залегли на зимовку шланги, моток кабеля, а то и бытовой центробежный насос. Носком резинового сапога незваный гость, что, как известно, хуже татарина, откинул брошенный в углу местами прожжённый, местами прорванный плед и обнаружил в его складках пустую водочную бутылку. А, нет! Пустую, да не совсем…

Поднял, взглянул. Капель сто пятьдесят в ней ещё плескалось.

Митяй задумался. Жуткие истории о том, что бывают на свете сволочи, нарочно оставляющие на даче разведённый метиловый спирт в стеклопосуде из-под водки, ему доводилось слышать не однажды, но, во-первых, ничего подобного до сей поры в округе не случалось, а во-вторых, замысли кто-нибудь травануть мародёра, не стал бы он прятать поллитру под тряпьём — поставил бы на виду, в центре вот этого облезлого стола.

Отвинтил крышечку, понюхал. Вроде водка как водка. Да и на вкус тоже.

В общем, выпил он эти сто пятьдесят капель, и что-то сразу его разморило. Прилёг Митяй на прожжённый плед, а проснулся уже в отделении.

* * *

— Ну всё, Митяй, — обрадовал его лейтенант Архаров. — На этот раз ты условным сроком не отделаешься. Твой гвоздодёр?

— Мой, — сипло признался злоумышленник.

— Так и запишем, — бодро пообещал тот, но ничего не записал, потому что заверещал телефон. Архаров снял трубку, открыл было рот, но и представиться не успел — звонивший оказался быстрее.

— Я, товарищ полковник! — сказал лейтенант. Что-то он там выслушал и бросил озадаченный взгляд на Митяя. — Так точно, есть такой… Найти? Так найден уже, вот передо мной сидит… Дачу обнести хотел. На даче и взяли — считай, с поличным. Сторож вызвал… Есть тормознуть…

Положил трубку, поморгал, соображая.

— Ты чего там натворил? — с интересом спросил он задержанного.

— Чего натворил? — враждебно пробухтел тот.

— Ну если полковник звонит! Начальство какое-то сюда из города едет… Колись давай!

Колоться Митяю было не в чем.

* * *

Начальство из города приехало на удивление скоро — маленькое, плюгавенькое, улыбчивое. Светлый костюмчик, розовый галстучек, депутатский значок.

— Так-так-так… — приветливо сказало оно. — Вот вы, значит, какой, Дмитрий Федотович! Как же это вас угораздило, а? С дачей-то…

Митяй угрюмо отмалчивался. Признаков раскаяния на опухшем его лице не наблюдалось.

— Кража со взломом? — Востроносое рыльце прибывшего стремительно повернулось к Архарову.

Тот наблюдал за происходящим с откровенной скукой.

— Да какой там взлом… — лениво промолвил он. — Окно не забито — открывай да входи. И с кражей тоже… Ничего не взял — нашёл хозяйскую заначку, выпил и отрубился.

— Мне кажется, де́ла заводить не стоит, — деликатно выразился депутат.

Ясен месяц! Вот и полковник дал понять по телефону, что и ему так кажется. А что кажется начальству, то и есть истина.

Архаров едва не усмехнулся — с особым цинизмом.

* * *

Даже гвоздодёр вернули. Честно сказать, подобное развитие событий скорее насторожило Митяя, чем обрадовало, — слишком уж счастливо всё складывалось. Верный признак того, что судьба готовит особо жестокую подляну.

Ну да ладно, не привыкать… Обломала жизнь. Не всегда же он дачи грабил! Были у Митяя взлёты, были озарения. Легендарной личностью был Митяй. Стояли на дебаркадере лавки — тяжеленные, красивые, деревянные. Многие на них зубы точили, а толку? Как ты их на берег снесёшь? Не по трапу же! А он дождался, когда матрос уснёт, взял да и сгрузил лавки в Волгу, точно зная, что течение доставит их прямиком на отмель.

Так о нём потом и говорили, чтобы с другими не путать: это тот Митяй, который лавки с дебаркадера сплавил.

Было времечко, уважали…

* * *

Заезжего депутата звали Виктор Владимирович. Лично подвёз до дома и сам зашёл следом, что тоже наводило на определённые подозрения. Оглядел пыльные руины мебели, подсел к столу, приоткрыл кейс, достал какую-то бумагу.

— Один живёте?

— Один…

— Ну что ж… — известил благодетель. — Будем считать, что ничего не было и никто никого не задерживал. Но кое-что придётся подписать. Да вы гвоздодёр-то положите…

Во-во… Начинается.

Митяй положил гвоздодёр, пододвинул стул, сел и, полный недобрых предчувствий, попробовал прочесть, что ему там подсунули. Кое-как одолел. Ничего не понял. Кого-то куда-то приглашали, а тот отказывался — дескать, занят, некогда. И рекомендовал кого-то взамен себя. Какого-то Кулыгина В. В.

— Это чего? — хмуро спросил Митяй.

— Письмо.

— Чьё?

— Ваше.

— Кому?

— Ну вот же в верхнем правом углу…

— Да там хренотень какая-то! Вроде и не по-нашему…

— А, понимаю! — Виктор Владимирович ещё раз оглядел комнатёнку, мало чем отличавшуюся в смысле уюта от веранды на вскрытой Митяем даче. Сочувственно покивал. — Телевизора, вижу, нет, компьютера — тем более. Стало быть, за новостями не следите… Но с людьми-то общаетесь?

— С людьми общаюсь…

— И что, неужели вам ни разу никто не сказал о том, что человечество уже полгода как вступило в контакт с дружественной инопланетной цивилизацией?

Митяй неопределённо подвигал плечами.

— Да разное болтают… — уклончиво отозвался он.

— Потрясающе! — Виктор Владимирович откинулся на ветхую спинку стула и саркастически взглянул в потолок, кудрявый от шелушащейся побелки. — Всю весну ликовали! А он ведать не ведает!

— Чего это не ведаю? — обиделся Митяй. — Ведаю…

— И что?

— Да ничего… Чего тут… ведать?..

— Того, Дмитрий Федотович, — последовал укоризненный ответ, — что вы официально приглашены…

— Куда?

— Туда!.. — Депутат протянул ручонку и потыкал пальчиком в верхний правый угол письма. — В… э-э… — досадливо сморщился, мотнул головой. — Вы простите, я этого тоже с лёту выговорить не могу. Хуже чем тот вулкан… исландский… Дикторы на телевидении — и те сбиваются!

Митяй сидел неподвижно, лоб — козырьком.

— Туда? — ошалело переспросил он, воздев корявый перст.

— Совершенно верно.

— У них там чего, крыша съехала?

— А вот этого мы, простите, не знаем, — сокрушённо признался депутат. — Возможно, и съехала. Но скорее всего, пригласили первого попавшегося. Видимо, заподозрили, что мы им сплошь и рядом подсовываем лучших представителей. Элиту. Собственно, так оно и есть… Ну и, очевидно, решили ознакомиться с… э-э… так сказать, рядовой личностью…

— Да ну на фиг! — заробел Митяй.

— Вот и прекрасно!.. — воссиял очередной улыбкой Виктор Владимирович. — Вот ручка, вот письмо. А с вас автограф.

— Расписаться, что ли?

— Ну да.

Митяй взял ручку, сурово её осмотрел, положил обратно.

— И что мне за это будет?

— Вам уже за это было, — напомнил депутат. — Де́ла-то против вас возбуждать не стали… Вам этого мало?

— Мало, — упёрся Митяй.

— А так? — И на письмо в космические верха легла красная пятитысячная купюра.

Митяй подумал, посопел.

— А так в самый раз, — мрачно выговорил он.

И всё подписал.

* * *

— Йех ты, какими крупными! — подивилась продавщица Нюрка. — А мельче нету?

— Нету, — сказал Митяй.

Видя, что покупатель ещё трезв, обсчитывать не стала. Сдачу отдала до копеечки.

Сунув бутылку в глубокий боковой карман, Митяй вышел из магазинчика и свернул с асфальтированной улочки в хлюпающий палой листвой, вечно сырой переулок, где дощатые заборы соревновались с волнисто-шиферными — кто из них кого кривее.

Танюха по прозванию Радио была дома.

— Какие у нас всё-таки люди в посёлке злые! — завидев Митяя, с ходу вознегодовала она. — На курей теперь порчу навели! И ведь знаю, кто навёл, знаю…

Это уж как водится! Танюха знала всё и знания свои разглашала на каждом шагу, за что, собственно, и получила такое прозвище.

Перед тем как взойти на крыльцо, Митяй опрометчиво извлёк из кармана то, с чем пожаловал. Радио запнулось. И поди не запнись: раньше на столь широкие жесты он был финансово неспособен. А тут, гляди-кось, даже и не самопал, а любимая её рябина на коньяке!

Давненько не доводилось Танюхе терять дар речи. Еле очнулась:

— Охренел? Увидят через забор — сплетен не оберёшься! Скажут, за бутылку даёт… Ну-ка быстро в дом!

Митяй, не переча, взбежал по ступенькам. Переступая порог, споткнулся. Примета, однако…

— Дачу, что ли, опять подломил? — деловито осведомилась Танюха. — Смотри, Митяй, закроют — скучать за тобой не буду…

Пока говорливая хозяйка выставляла закусь, гость подсел к столу и окоченел, храня молчание. Наконец поток местных новостей (кто, с кем, когда, кого, за что) был прерван первой стопкой.

— Слышь, Танюх… — воспользовался оказией Митяй. — А чего там с инопланетянами?

— С кем?.. — озадачилась, но тут же смекнула. — А! Пупсики эти… Вчера опять их показывали. Знаешь, чего сказали? Что никакие они не голые. Это одёжка у них такая…

— А туда, к ним… ездят, что ли?

— Ага, ездят! Они ещё к себе не всякого пускают. Только по приглашению, понял? А приглашений этих — раз-два и обчёлся! Буржуин один по телеку буянил. Я, говорит, олигарх, а меня не пускают… А им-то это всё по барабану: олигарх, не олигарх! Это у нас ты олигарх, а там ты… — И, с удовольствием огласив местоположение олигарха в таблице Менделеева, Танюха разлила по второй.

«Мало взял», — машинально подумалось Митяю. То ли о рябине на коньяке, то ли о пятитысячной купюре.

* * *

Разговор продолжить не удалось. За калиткой зафырчал мотор, минуту спустя стукнула незапертая дверь, и в хату вошёл не по-доброму весёлый лейтенант Архаров.

— Н-ну? — язвительно молвил он. — У кого ж ещё, как не у Танечки… Ты чего там подписал, чижик?

— Чего дали, то и подписал! — огрызнулся Митяй.

— Тогда вставай, поехали…

— Куда?

— Куда-куда… В город!

— Да когда ж вы от него отвяжетесь? — взвилась Танюха.

— В запой уйду, — мрачно пригрозил лейтенант. — Сразу как только от него отвяжусь. На радостях…

Но, видно, такой уж выпал день, что не суждено было Архарову выполнить что-либо обещанное — в кармане у него заблажил сотовый телефон.

— Слушаю, товарищ полковник! Да… Всё в порядке, едем в город… Не в город? А куда?.. Так точно, понял… Значит, так, Митяй, — сообщил он, пряча сотик. — В город не едем. Едем обратно в отделение. Там нас уже, оказывается, ждут.

— Кто?

— А я знаю? Спроси что полегче…

* * *

До отделения не доехали — поступил приказ прибыть прямиком в местную администрацию. Срочно! Архаров лишь покручивал головой. По салону полицейского джипика порхали изумлённые матерки.

Прибыли. Вошли. Двинулись по безлюдному коридору. Похоже, чиновный люд затаился кто где от греха подальше и прислушивался с замиранием к державному гулкому рыку, доносившемуся из глубины здания:

— Иммунитета его лишить, проходимца!.. Мандат отобрать!..

Рык перешёл в хрип.

Постучали в дверь, проникли в приёмную. Испуганная секретарша вскочила, метнулась туда-сюда, опомнилась, прошипела злобно:

— Да идите же уже!.. Вас там ждут давно…

Верно, ждали. Глава местной администрации с лицом, исполненным растерянности, оплывал за своим рабочим столом, суетливо промакивая платочком уголки рта. Некто огромный и пучеглазый (тоже, кстати, с депутатским значком) метался по кабинету. Судя по всему, это его рык вошедшие слышали издали. Третий смирно сидел в креслице. Ни депутатского значка на нём, ни каких-либо иных особых примет.

— Этот? — Пучеглазый шумно обернулся к Митяю, смерил брезгливым взглядом. — Ну, примерно то, что я и предполагал… Но вы-то, вы! — Он перекатил негодующие буркалы на Архарова. — Офицер полиции! Где вы были, когда он подписывал эту цидульку?

— В отделении, — несколько опешив, доложил тот. — Передал задержанного с рук на руки… депутату Кулыгину.

— Кулыгину?.. — Пучеглазый побагровел. — А голову на плечах… Нет, но как вам это нравится? — перебил он сам себя, обращаясь теперь к тому, что смирно сидел в креслице. — Достойнейшие люди, народные избранники — не чета ему — рвутся туда и прорваться не могут! А этот… пр-ролаза! Видит — алкаш, ну и уговорил расписаться… Нашёл, понимаешь, лазейку в райские кущи! Выправил себе, понимаешь, загранкомандировку!.. Сколько он тебе заплатил? — Выпуклые в кровяных прожилках глаза вновь уставились на виновника событий.

Однако грозные взгляды и басовитые громыхания давно уже стали для Митяя делом привычным. Пускай себе ругают, пускай, главное — чтоб не били.

— А чего это он мне будет платить? — несколько даже спесиво проворчал он.

— Зачем тогда отказ подписывал?

— А чего мне там делать? Мне и здесь хорошо…

Последовала немая сцена. Все, приоткрыв рты, недоверчиво смотрели на Митяя. Кроме разве что лейтенанта Архарова. Этот смотрел иронически. Дело о сплаве имущества с дебаркадера вёл когда-то именно он и смог добиться от подследственного лишь признания в находке лавок на отмели да в последующей их распродаже окрестным дачникам.

— Давление на вас оказывали? — внезапно спросил сидящий в кресле. Голос у него, кстати, тоже был без особых примет: не тенор, не баритон — так, нечто среднее.

— Не-а, — сказал Митяй.

— И подкупа, вы говорите, тоже не было… А сам текст? Вы же, надеюсь, не станете нас уверять, что лично его сочинили?

Митяй призадумался. Уж больно бесстыдно, а главное — неубедительно прозвучало бы враньё в данном случае.

— Ну ясно… — Сидящий встал, повернулся к пучеглазому. — Ничем не могу утешить! — бросил он. — Что вы ему предъявите, вашему Виктору Владимировичу? Что письмо — его рук дело? Так он этого даже отрицать не станет! Скажет, что просто не сумел убедить Дмитрия Федотовича, а отказ оформил по его личной просьбе, поскольку тот слогом не владеет…

— Отказ — в свою пользу?

— Скажет, что время поджимало, срок истекал. Между прочим, в самом деле истекал…

— Вот сволочь… — выдохнул в сердцах пучеглазый.

Митяй с безучастным видом переступил с ноги на ногу и вздохнул. Внимание его приковал ноутбук в красивом кожаном чехле. Сколько бы, интересно, за него дали?

* * *

— Меня беспокоит другое, — горестно признался господин без особых примет. — Час назад стало известно, что наши, так сказать, старшие братья по разуму согласились на эту замену.

— В Москве — знают?

— Знают. Но им-то какая разница! Ну заменили, ну… Полагают, что нам на местах виднее, кого послать…

Пучеглазый рассвирепел:

— Да взять этого Кулыгина за… Пусть садится и тоже пишет отказ! Где он сейчас?

— Боюсь, что уже там, у них…

Стало так тихо, что Митяй встрепенулся, отвлёкшись на миг от соблазнительной оргтехники.

— Там?.. — с запинкой спросил глава местной администрации. Сложенный вчетверо платочек застыл у виска. — Что значит — там?.. На их планете? Так быстро?..

— Да у них это мигом, — нехотя ответили ему.

— Позвольте… — облизнув губы, продолжал он в недоумении. — Что-то я ничего не понимаю… Заменили бомжа депутатом. Во-первых, что в этом плохого? А во-вторых… Откуда он вообще взялся, этот бомж? Кто его рекомендовал?

— Специальная комиссия при областной думе, — холодно произнёс господин без особых примет. Похоже, из всех присутствующих он единственный владел информацией в более или менее полном объёме. — При участии органов внутренних дел…

— Зачем?!

— Прессу читаете? Братья наши по разуму любезно предложили всем государствам ряд мер по оздоровлению социума…

— Нет, читать-то читал… А что конкретно за меры? В газетах об этом не было…

— Меры? Довольно крутые. Изъять из общества тех, кто вредит его нормальному существованию. А наша область, как вам известно, держит чуть ли не первое место по количеству таких вот… вредоносных особей…

— Позвольте! — всполошился хозяин кабинета. — Что значит — изъять? Уничтожить?

— Эк вас! Что это вы такое говорите?.. Просто забрать временно к себе, вроде как на перевоспитание…

— Перевоспитание?..

— Или на перекодировку, не знаю… А потом вернуть — в социально исправном виде. Но им потребовался образец… Вот! — Указательный палец господина нацелился в Митяя прямой наводкой. — Лучшего экземпляра мы подыскать не смогли. Хотя и старались…

— Ни хрена себе образец… — ошалело пробормотал лейтенант Архаров.

Все чуть ли не со страхом уставились на Митяя, чего тот, кажется, не заметил — теперь он был зачарован голой металлической статуэткой. Дорогая небось…

— Что-то я… — промямлил глава администрации, — сомневаюсь в сильной его вредоносности… Что за масштаб? Алкаш… мелкий воришка…

— А вы как хотели? Попробуйте изъять крупных — экономика рухнет!

Огромный пучеглазый слушал — и моргал. Судя по всему, тоже был не в курсе. В воловьих глазах его постепенно разгоралось любопытство.

— Ну вот закодируют человека… — осторожно предположил он. — И-и… каким он вернётся?

Господин без особых примет пожал плечами.

— Честным… — без особой уверенности выговорил он. — Добропорядочным… Самоотверженным… Трудно сказать.

— Короче, лохом… — подытожил пучеглазый — и вдруг поперхнулся. Взвизгнул. И громоподобно захохотал, наверняка вновь приведя в трепет тех, что осмотрительно затворились в своих кабинетиках.

Он приседал, он бил себя по коленкам, он всхлипывал.

— Вот это попал наш Виктор Владимирович!.. — стонал он в полном восторге. — Вот это попал!.. Честным! Ой, не могу! Чест-ным!..

Потом обратил внимание, что господин без особых примет пристально на него смотрит.

— Что?.. — оборвав смех, спросил он в тревоге.

— Образец… — с упрёком напомнил тот. — Виктор Владимирович взят туда в качестве образца…

Пучеглазый подумал — и обомлел.

— Так это… как же… — пролепетал он. — Это, получается, забирать будут… всех, кто… таких, как…

Завершить свою мысль он не успел. Потому что исчез. Просто исчез — и всё. Был — и нету.

Глава администрации охнул, выронил платочек, вжался в спинку кресла. Митяй отпрянул от металлической обнажёнки, непонимающе закрутил головой. Архаров зачем-то схватился за кобуру.

Один лишь господин без особых примет сумел сохранить лицо.

— Вот… — с кривоватой улыбкой паралитика кивнул он на пустое (точнее, опустевшее) место. — Так это у них делается…

Опомнившийся хозяин кабинета судорожно откреплял с лацкана свой депутатский значок.


Август 2018

Бакалда — Волгоград

Загрузка...