Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира (СИ)

СТРАНА ОЗЁР. Шипы и розы

— Я знаю, что вы меня слышите, — сказал Исман.

Он кряхтел, пытаясь втащить Иорвета на такой же, как у меня, деревянный шезлонг. Тот стоял рядом через столик чёрного полированного камня из куска колонны, на котором под тканью виднелись очертания чего-то круглого.

— Слышать-то слышите, а сказать не можете, — повторил Исман и защёлкал застёжками ремней на койке Иорвета. — Да и что вы, солдат и наёмница, можете мне сказать? Разве что признать, что в противостоянии разума и силы всегда побеждает разум!

Тело не слушалось, ощущение себя сжалось до размеров черепа, и лишь через глаза, как сквозь бойницы, я могла наблюдать за происходящим. Исман поднялся, исчез из поля зрения, и я услышала жужжание и металлическое тарахтение, как будто вращались шестерёнки. Потом ухнуло, пахнуло гарью. Алхимик вернулся, присел у меня в ногах.

— Подождём, пока нагреется котёл. А я пока поболтаю, вы не против? — он засмеялся. — Я знаю, не против. Два года я ни с кем не мог поговорить о том, что мне действительно интересно.

Он обвёл рукой зал.

— В пещере чародеев я неосторожно обмолвился, что у Мастера есть конструкция для аккумуляции силы — это она. Сам Мастер мог бы запустить процесс самостоятельно, мне же понадобится его машина. А где же он сам, спросите вы?

Он вскочил, подошёл к механизму, наклонился и зазвенел дверцами.

— Время ещё есть, — сказал, вернувшись. — Я расскажу вам. Последнюю сотню лет Назар изучал магический мир — тот мир, что существует отдельно, но неотделим от нашего. Тот мир, частичку доступа к которому имеют маги. Да и то — они лишь ловят отблески света из-под двери, ведущей туда, но не могут открыть саму дверь. Мой Мастер смог.

Он засмеялся, потом его холёное гладкое лицо сморщилось, и он воскликнул.

— Я был ему как сын! И что же, что услышал я в ответ, когда узнал, что он не только смог открыть портал в магический мир, но и сотворил талисман, который мог наделить безграничной магией любого?!

Исман подался вперёд и с нажимом произнёс мне в лицо:

— Он сказал, что никому из людей не доверит могущество талисмана, даже мне! Он сказал, что то, что он увидел по ту сторону, убедило его прекратить исследования!

Алхимик закачался, как в трансе, и закрыл лицо руками.

— Я не мог поступить иначе! Всю мою жизнь я мечтал быть магом. Я старался! Я учился, не поднимая головы от книг, каждый день, пока буквы не расплывались в глазах! И я оказался недостоин! — он зло ткнул пальцем мне в грудь. — А какие-то пришельцы с Севера, которым магия не нужна даром, вдруг получают волшебные знаки ни за что! Просто так!

Он схватил меня за левую руку. Дёргая за пальцы, содрал перчатку и вывернул ладонь вверх.

— Я должен был быть на вашем месте… И я буду!

Отшвырнув мою ладонь, Исман вернулся к механизму и покрутил вентили сбоку.

— Старый болван нагадил мне даже после смерти. Я забрал талисман, а он должен был уйти тихо, во сне, как свойственно пожилым людям… Но он умудрился добраться до свечи и опрокинуть её, пока мы с Розой были здесь, и все его записи вместе с домом уничтожил пожар. В ту ночь я завёл механизм и отправил Розу в магический мир. Она должна была довершить то, что придумал её отец — зарядить талисман в Месте Силы и принести мне. Но она всегда была глуповата, моя Роза, и она не вернулась с той стороны… Мне надо было идти с ней, проконтролировать…

Он помолчал.

— Жизнь несправедлива. Роза родилась с потрясающим магическим даром, но не развивала его. Она ненавидела магию, потому что при живом отце, погружённом в науку, жила сиротой. Как бы я хотел поменяться с ней местами…

Он бережно снял ткань с предмета на столике, и краем глаза я увидела лежащий на странной металлической конструкции каменный шар из плавно переходящих друг в друга белой и чёрной частей, как будто символ Инь и Ян обрёл объём.

— Вижу, что ты начала понимать, — сказал Исман, проследив за моим взглядом. — Это — замок в двери на ту сторону, а вы будете ключом… Можешь себе представить, что почувствовал я, когда увидел знаки на ваших ладонях там, у Хранительниц! А ведь я почти отчаялся ждать… Два года назад, после того, как пропала Роза, я отправился в Шалу, чтобы найти вампирскую чародейку, старую знакомую Назара. Сначала девчонка не желала со мной говорить, и мне пришлось отдать перстень Мастера, который я откопал на пепелище, чтобы уломать её. В обмен она дала мне пророчество, — он засунул руку в карман накидки, достал бумажку, совсем такую, как Мариам выдала Иорвету, развернул и зачитал: — «С Севера в Шалу придут двое и принесут в руках знаки. Они проводят тебя туда, куда ведёт твоя мечта».

Он убрал пророчество, потом взял со столика металлическую решётку размером с лист бумаги, приложил к ней мою левую ладонь тыльной стороной и начал привязывать к решётке, просовывая бечеву в ячейки и обматывая вокруг запястья.

— Я очень умён. Я готовился. Кое-что смастерил ещё в Шале, пока делал вид, что разгадываю книгу чародеев, — теперь он привязывал каждый палец, и скоро моя растопыренная ладонь оказалась распята на решётке. Исман пересел к Иорвету. — Я брал отпуска от ненавистной службы у Хранительниц… Знаете, каково учёному тратить время на бесконечное измельчение двимерита, выпаривание селитры и смешивание противозачаточных препаратов? Как греет мысль, что больше мне не придётся вернуться туда никогда! На остров я приезжал, чтобы подготовить всё ко встрече с вами, наладить ловушки Мастера, и каждый миг боялся, что вы придёте в Шалу, пока я буду здесь, и что я пропущу вас. Но пророчество свершилось.

Из тонкой трубки на верхушке механизма со свистом повалил пар. Исман подскочил, дёрнул рычажок сбоку. Шар на столике тускло засветился изнутри, и в глубине белой части, ставшей почти прозрачной, проступили очертания чёрного шарика.

— Всё готово, — сказал Исман дрогнувшим голосом.

Он потянул меня за руку, повернув ладонью к шару. Она не дотянулась. Исман дёрнул руку, потом, сердито бормоча, вскочил, и толчками подвинул кушетку. Бросил меня и ринулся к Иорвету.

— Начнём с него, у него тяжелее рука. А тут важен каждый миг.

Он поднял руку Иорвета и вдвинул решётку с привязанной ладонью в паз на подставке шара Инь-Ян. Подвигал туда-сюда. Потом опять уселся ко мне на койку, взял мою ладонь, вставил решётку в паз. Застыл. С шумом вдохнув и выдохнув, положил правую руку на шар и протолкнул решётку до упора. К коже прикоснулся гладкий тёплый камень.

Мы были на изнанке. Стены, окна и крыша ротонды исчезли, а нарисованные планеты стали объёмными и летали наверху вокруг маленького белого солнца. На месте несущих колонн, как лазерные лучи, били в небо столбы света. Шар грел ладонь. Я попыталась повернуть голову, чтобы увидеть лицо Иорвета, белые доспехи которого поблёскивали слева, но и на изнанке моё неподатливое тело не слушалось.

Рука Исмана лежала на шаре. Алхимик съёжился, сгорбился, а его благообразное лицо, будто нарисованное штрихами, хоть и осталось узнаваемым, но приобрело какое-то новое отталкивающее выражение и безотчётно вызывало гадливость. Мой чёрный волк, казалось, глубоко спал, его меховое тело наполовину высовывалось из-под лежанки, и он никак не реагировал на мысленные призывы.

— Нам надо добраться до подземной реки, — сказал алхимик и провернул шар на подставке.

Тёплая поверхность потёрлась о ладонь. В тот же миг, как Исман начал вращать шар, очертания местности вокруг сдвинулись, при этом ощущения движения не возникло. Казалось, что мы, пол и световые колонны остались на месте, а мир вокруг поехал.

Под нами скользнул склон горы, потом поверхность озера с чёрной водой, точно такой, как мы видели с лодки. Исман крутил шар, будто вращал колёсико трекбола, и бормотал под нос.

— Где-то здесь должен быть вход в пещеру…

Мимо проносились нарисованные деревья, а потом мы стали опускаться под землю. Наступила темнота, в которой иногда мерцали светящиеся жилы залегающих металлов. Потом темнота заискрилась бликами на стенах — мы попали в просторную длинную пещеру и поплыли над подземной рекой.

— Всё правильно, — кивнул Исман. — По реке придём к Месту Силы.

Иногда казалось, что наша летающая конструкция не сможет пролезть между сужающимися и расширяющимися стенами, но длинные сталактиты и выступы на потолке будто бы растворялись, когда мы проплывали под ними. А иногда Исман погружал нас, и тогда вода, как в аквариуме, плескалась вокруг колонн на уровне пояса.

— Места Силы сшивают наши миры, — пояснил он. — Не дают отделиться друг от друга. Мастер говорил, что есть ещё один мир, лежащий по другую сторону от магического. Тот, куда уходят навсегда… И что Место Силы на самом деле связывает все три.

Он замолчал и больше не говорил с нами, сосредоточенно подруливая шаром. Пещерный тоннель сверкал от подводной реки, мы парили. Мы были на изнанке уже дольше, чем когда-либо, и я поняла, что сила, которую освободил Исман с помощью механизма, не пускает нас обратно в реальный мир, как это происходило обычно, когда мы с Иорветом касались ладонями.

Река вывела в пещеру. Потом она по стене огибала её и уходила дальше, но Исман остановил нас. Центр пещеры колонной подпирал широкий яркий столб света. Он был настолько ярок, что было видно, как он уходил дальше вверх сквозь каменный потолок и вниз через пол, спицей протыкая пещеру насквозь. Невдалеке от Места Силы стояла лодка, наполовину вытащенная из реки на каменистый берег, и в ней виднелись два тёмных силуэта, склонившиеся друг к другу капюшонами.

Одна из фигур шевельнулась, откинула с головы накидку. Волнистые тёмные волосы упали на плечи, девушка смотрела на нас.

— Роза, любовь моя! — вскричал Исман.

Он вскочил, не отпуская ладони от шара, и замахал свободной рукой. Девушка смотрела на него и явно колебалась. Исман замахал пуще прежнего. Тогда, поднявшись, она решительно тряхнула головой, сняла накидку, переступила через борт лодки на берег и направилась к нам. В сиянии от Места Силы я увидела её печальное миловидное лицо с чёрными дугами бровей. Девушка осторожно ступала по острым камням, придерживая рукой подол длинной туники.

— Я так долго ждал встречи с тобой!

С берега девушка перепрыгнула на нашу летающую конструкцию.

— Я знала, что ты вернёшься, Исман, — нежным голосом произнесла она. — Я ждала тебя и не переправлялась на ту сторону.

Она показала на лодку. Второй, чёрный человек, так и сидел неподвижно, склонив голову, и его лицо было скрыто глубоким капюшоном.

— Иди же ко мне! — Исман потянулся к ней.

Роза нерешительно шагнула вперёд, он обхватил её за талию, упал на колени и осыпал поцелуями её руки.

— Знала бы ты, как я стремился к тебе! — Исман поднял на жену лицо. — Ты ведь поместила талисман в луч силы?

Роза сжала что-то через ткань туники у себя на груди.

— Да, — бесцветным голосом ответила она.

— Отдай же его мне, любимая, и я смогу быть в магическом мире с тобой навечно!

— Я отдам тебе талисман на нашем месте, там, где мы расстались. Проводи меня, я хочу вновь увидеть озеро с вершины горы. Я хочу домой.

— Да-да, конечно! — не выпуская руку Розы из своей, Исман яростно закрутил шар, и мы помчались обратно напрямик, сквозь толщу земли, над лесом и над озером, которые мелькали как кадры при перемотке чёрно-белой плёнки.

Исман замедлил скорость, мы поднялись по склону горы, и за светящимися колоннами опять открылся знакомый вид на озеро, а над головами крутились планеты. Роза огляделась по сторонам, и её взгляд задержался на нас с Иорветом.

— Кто эти люди, Исман? — спросила она.

— Никто, любимая. Лишь проводники, не думай о них, думай о нас, о том, что мы всегда теперь будем вместе. Отдай же мне талисман!

Роза высвободилась из его объятий, отступила на шаг.

— Никто… — повторила она, — такое же никто, как были для тебя я и мой отец, не так ли, мой возлюбленный муж?!

— Как ты можешь такое говорить, ты — единственный свет моих очей, моя Роза! — елейным голосом пропел Исман и протянул к ней руку.

— Тут, в этом мире, у меня было время подумать, — она подошла к колоннам и смотрела на озеро, не отпуская руки от груди. — Этот мир отличается от нашего, но это настоящий, необъятный мир, где идёт своя жизнь. Здесь я вдруг поняла, что дышу свободно. Что среди жителей этого мира я больше не чувствую себя никчёмной, глупой, нескладной… Я поняла, что я была никем только рядом с тобой.

— Ты говоришь глупости, девочка моя! — Исман повысил голос. — Лишь твоё счастье было для меня наиглавнейшей из задач!

— Я всегда говорю глупости! — прошипела она и гневно нахмурила брови. — Мне говорил об этом только ты и больше никто, а я верила тебе, считала себя ничтожеством! Ты не давал мне уйти с острова, не пускал к людям, ты лгал, что мы уедем в Алтинадир, а на самом деле ждал, пока отец закончит исследования!

Голос её сорвался. Она смотрела на Исмана, сжав руки и выпрямившись. Отблеск света ударил мне в глаз, и я, отвлёкшись от супружеской ссоры, вдруг с изумлением увидела, что вдалеке, на арке ворот над тропой, откуда мы пришли, сидит самый настоящий дракон, от сияющей чешуи которого во все стороны разбегались яркие блики. Не веря своим глазам, я таращилась на него, а дракон широко зевнул зубастой пастью и, вдруг задрав в небо заднюю ногу и изогнув длинную шею, стал вылизывать себе под хвостом.

Исман театрально схватился за сердце.

— Всё, что я делал, было только для твоего блага! Для твоего развития! — он потянулся к Розе, но не смог достать, не отпустив руки от шара.

Переключив внимание на Исмана, я отвела взгляд от стены, а через миг никакого дракона там уже не было.

— Я знала, что ты найдёшь способ вернуться за талисманом, — в голосе Розы появилась угроза, он завибрировал. — Теперь я уже не та юная девочка, которая ловила каждое твоё слово, у меня было время осознать… Когда я пришла к Месту Силы и зарядила талисман, я встретила отца. Он садился в лодку к Перевозчику, чтобы уйти на другую сторону. Ты отравил отца тоже для моего развития?!

— Дорогая, Назар всё неверно понял, — залопотал Исман, — это недоразумение, я никогда не сделал бы ничего, что могло бы огорчить тебя!

— Это я всё неверно поняла, когда поверила в твою любовь, что такой, как ты, способен любить! Отец ведь предостерегал меня… А тебе всегда был нужен лишь мой магический дар, чтобы было кому принести талисман после того, как ты избавишься от отца!

Она гневно выкрикивала обвинения, и её рот вдруг стал растягиваться и деформироваться. Исман отшатнулся.

— Ты думала только о ерунде, витала в облаках, тебя ничего не интересовало, кроме твоих роз! — воскликнул он. — И тебе было наплевать на то, как важна для меня магия!

— Магия! Как вы надоели со своей магией! А мне важны были просто муж и просто отец!

Она топнула ногой, и вдруг её волосы стали удлиняться, завиваться плетьми, на которых набухали почки, вылезали листья и из бутонов распускались розы. Лицо скрылось под ними. Тело утончалось, росло, руки обратились ветвями, и из пальцев хлынули отростки. Исман завизжал, когда колючие лианы обвили его, сжали, как удавы, а острые шипы впились в нарисованное тело. Он надсадно кричал, а они разрывали его на лоскуты и всасывали в себя. Ещё миг, и он полностью потонул под цветами и листьями и замолк. Роза встряхнула руками, плети опали на землю, и вновь перед нами стояла миловидная девушка с грустными глазами. Она подошла к нам.

— Вам рано уходить навсегда, — промолвила она. — Как и мне. Перевозчик подождёт. Я больше не могу вернуться в мир материи, но я смогу жить в магическом мире… Свободной.

Роза подошла к механизму, обернулась к нам, сложив пальцы в щепотку. Защёлки ремней на руках клацнули и раскрылись. Она щёлкнула чем-то на механизме, потом перевела вверх рычажок. Изнанка замерцала, я в последний раз увидела сосредоточенное лицо девушки, и пространство заполонил оранжевый вечерний свет солнца. Мы вернулись в реальность.

По мне будто пробежал табун лошадей. Не с первого раза я смогла выдернуть левую руку из паза на подставке шара, потом попыталась встать. Мешком свалилась с койки и, позвякивая об пол привязанной к ладони решёткой, на четвереньках поползла к Иорвету.

— Яна… — услышала я его голос. Он пытался сесть.

— Мы слишком долго были на изнанке, — прохрипела я, подтянулась к нему и, обняв, прижалась щекой к груди.

Он положил руку мне на голову, и я поняла, что через миг так и усну под тёплой ладонью, накрывшей ухо.

— Стилет… — прошептал он. Приподнялся и потянулся к сапогу.

Я сползла на пол. Около механизма громоздилась куча завядших сухих плетей вьющейся розы.

— Рэя! — воскликнула я.

— Дай руку, — Иорвет освободился и срезал верёвки, удерживающие мою ладонь на решётке.

— Надо встать, — я оперлась об его кушетку, поднялась. Голова кружилась, а колени подгибались.

Цепляясь друг за дружку, мы разогнулись и, как старые развалины, под руку направились в сторону ворот.

Проход в арке был открыт, пики втянулись обратно в стены. Закатное солнце прочерчивало на озере яркую медную дорожку. Мы прошли сквозь ворота, невдалеке от них на сломанных, распростёртых в стороны ногах лежал на земле труп паука, которого Исман назвал костецом. Я оглядывалась в поисках Рэи, а Иорвет потянул к скале, нависшей над обрывом.

Зерриканка полусидела, прислонившись к скале, и смотрела на заходящее над озером солнце. Рядом свернулся кот, и её рука лежала на его боку. Другая была прижата к окровавленному животу, кольчуга была разодрана, а землю вокруг заливала кровь. Я упала на колени около неё.

— Рэя! — с отчаянием воскликнула я, осторожно отвернула кольчугу, достала и прижала к рваной ране чистый платок, тут же пропитавшийся кровью, и её рука безвольно соскользнула с живота.

— Я нашла её, ведьмачка, — едва слышно прошептала она и посмотрела наверх.

Над её головой из трещины в скале тянулись к свету крепкие ветки пустынной розы, занесённой сюда неведомыми ветрами. К закату остроконечные лепестки сомкнулись, почти закрылись.

— Я победила… — сказала Рэя, и из угла рта со словами потекла струйка крови.

Она попыталась приподняться, и я поддержала её под спину. Иорвет присел на корточках рядом.

— Ты всегда побеждаешь, — сказала я, и горло свело спазмом. — Сейчас я найду эликсиры.

Иорвет перехватил мою руку на животе Рэи, а я расстегнула сумку на поясе.

— Нет, — прошептала она. — Надо спешить. Мне так тепло…

— Тихо, — бормотала я, — тихо. Тебе нельзя говорить.

— Возьмите записки, — с трудом сказала она, взглядом указав себе на грудь. — Найдите Виллентретенмерта и передайте ему. Скажите, что мы подложили чародеям информацию, что дитя погибло. Он скажет, что делать. Обещайте мне!

Кровь опять хлынула из её рта, спиной она начала соскальзывать по стенке, и я подхватила её.

— Ты сама передашь Виллентретенмерту эти записки! — воскликнула я. — Держись, ты должна победить!

Она тихо засмеялась.

— Не ищи эликсиры, — сказала она и с усилием повернула ко мне лицо. — Я победила, но правда в том, что порой жизнь это шутка, жестокая шутка.

Её тело потяжелело в моих руках.

— Мы хорошо полетали вместе, ведьмачка, — прошептала она.

— Нет, Рэя, нет! — закричала я. — Пожалуйста, Рэя!

Она вдруг приподнялась, выпрямив спину. Впилась взглядом в Иорвета, посмотрела на меня.

— Запомните моё имя — Рэанэрдана, — сказала она и умерла.

Слёзы лились из глаз, я стискивала её, не в силах поверить, что её больше нет.

— Отпусти её, Яна, — тихо сказал Иорвет.

— Так не должно было быть! Она не должна была умереть, не должна! — я уже ревела навзрыд. — Я полюбила её…

— Мы все умрём рано или поздно.

— Нет, нет, нет! Она умерла из-за нас!

— Она умерла ради нас, — сказал Иорвет.

Я опустила тело Рэи на землю. Кот тут же подошёл и опять устроился у неё под боком. Я переползла к Иорвету и рыдала у него на груди, а он обнимал меня и тихонько приговаривал что-то на эльфийском, прижавшись щекой к макушке.

Солнце уже зашло, а мы так и сидели, обнявшись. Силы потихоньку возвращались в тело. Иорвет прикоснулся губами к моему лбу. Кот равнодушно приподнял голову.

— Ты видела дракона там, на изнанке? — наконец, спросил Иорвет.

— Да.

— Я думал, что мне показалось.

Он потянулся к коту, приподнял под передние лапы и стал вглядываться в усатую морду. Кот смотрел безразлично и медленно вытекал длинным телом из его ладоней.

— Ты думаешь, это он? — спросила я.

— Я уверен, что это он. Ни один дикий кот никогда не привязался бы к человеку. И не просто к человеку — к Хранительнице. Да и верёвка на лодке была перегрызена.

— Сила не вернётся к нам до завтра, а то и дольше, когда мы сможем взглянуть на него с изнанки. Может быть, его стоит поймать? — неуверенно предложила я.

— Если это и вправду дракон, он никуда не уйдет от неё, — ответил Иорвет и отпустил кота.

Тот выгнул спину, потянулся и, покрутившись на месте, улёгся под слегка отведённой в сторону рукой Рэи.

Иорвет поднялся, пошёл за сумками, которые остались валяться на полу в ротонде. Я держала Рэю за руку, и мне казалось, что она всё ещё жива, потому что ладонь у неё была тёплой. Потом я осознала, что тепло идёт от моих рук, и слёзы снова покатились из глаз. Иорвет вернулся, присел рядом, достал флейту. В тишине заколдованного острова плыла и улетала в ночь мелодия о женщине — великом воине, которую звали Рэанэрдана.