Очерк и публицистика

ЕВГЕНИЙ САВЧЕНКО, губернатор Белгородской области, доктор экономических наук. ДЕЛО СТОЛЫПИНСКОГО МАСШТАБА

B апреле текущего года страна отмечает знаменательную дату — 150 лет со дня рождения Великого Реформатора России — Петра Аркадьевича Столыпина.

За всю многовековую историю Российского государства реформы Столыпина были, пожалуй, самыми удачными. Отличительными особенностями столыпинских реформ было глубочайшее понимание их инициаторами и исполнителями экономического и духовно-нравственного потенциала российского народа, постановка ясных целей, опора на внутренние ресурсы и мастерство администрирования. И что особенно важно, реформы Столыпина в соответствии с замыслом реформатора сразу привели к позитивным экономическим и социальным результатам, политической стабильности, а главное, к реальному улучшению жизни простых людей — главного субъекта реформы. Вспомним для сравнения реформы Петра I, Сталина или Гайдара и их многочисленные жертвы.

Прошло более ста лет после столыпинских реформ, а Россия все еще ждет своего реформатора. Как никогда ранее, страна нуждается в реформах столыпинского типа, в столыпинских, если хотите, прорывах, способных в короткие исторические сроки, без жертв, насилия и унижения реализовать потенциал российского общества, придушенного либеральными реформами.

О каких прорывах идет речь?

Что бы предпринял Великий Реформатор, если бы ему чудесным образом вновь довелось стать у руля российских преобразований? Какие бы ответы на вызовы современного общества он предложил? Решение каких проблем и каким образом могло бы сплотить и консолидировать, по его мнению, раздираемое противоречиями российское общество?

Попробуем применить опыт столыпинских реформ к решению некоторых проблем современной России.

Первое — реформа доходов. Российскому государству, чтобы сохраниться в современном мире в качестве великой страны и не стать жертвой очередной революции, нужно найти ответ на главный вызов современности — запрос общества на справедливость и, прежде всего, экономическую справедливость, ибо разрыв между богатыми и бедными зашкаливает все разумные пределы, становится главным фактором социальной апатии, с одной стороны, и политической нестабильности — с другой.

Ответ на данный вызов необходимо искать в справедливом распределении доходов в триаде участников, создающих новую стоимость — это, во-первых, капитал, представленный работодателями, во-вторых, труд, представленный наемными работниками, и, в-третьих, государство, являющееся собственником природных ресурсов.

Фактическое положение сегодня таково, что большая часть дохода присваивается собственниками капитала в виде предпринимательского дохода, дивидендов, многочисленных оффшорных, теневых схем и т. д. Примерно треть доходов достается государству в виде налогов, сборов и штрафов, и совсем немного остается на долю трудящихся, наемных работников — фактически чуть более 20 %.

Это несправедливо. Соотношение доходов между собственниками-работодателями и наемными работниками необходимо существенно изменить в пользу последних, ибо труд как экономическая категория в современной экономике стоит выше капитала.

Все призывы к социальной ответственности бизнеса в лучшем случае заканчиваются благотворительными акциями, спонсорской помощью и прочими подачками, которые зачастую вызывают еще большее раздражение в обществе, поскольку достаются лишь небольшой части населения.

Кроме того, непропорциональность в доходах между работодателями и наемными работниками ведет к потере престижа труда, нежеланию получать рабочую квалификацию, и более того, к перераспределению доходов между людьми незаконным (взятки, коррупция) и даже преступным путем (воровство, грабежи, мошенничество и т. д.) и, как следствие, к росту социального напряжения в обществе, потере авторитета власти.

Для снятия этого взрывоопасного напряжения необходимо принять ряд законодательных актов, закрепляющих нормативное увеличение доходов трудовых коллективов до уровня, соответствующего понятию справедливости.

Среди таких мер было бы разумным закрепление одной третьей части собственности (активов) любого коммерческого предприятия, независимо от формы собственности, за трудовым коллективом — основным участником создания новой стоимости — со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями: и по участию в управлении предприятием, и распределению прибыли или доходов от продажи всего предприятия или его части другому собственнику и т. д. К каким последствиям приведет принятие данных мер (как на добровольной основе по решению самих собственников, так и вынужденно, по закону)?

— Во-первых, увеличится доля трудового коллектива в доходах предприятий не только за счет зарплаты, но и дивидендов.

— Во-вторых, экономическая и финансовая деятельность предприятий станет прозрачной, ибо никто не будет утаивать информацию о работе предприятия от собственника, владеющего одной третью предприятия.

— В-третьих, факт распределения одной трети капитала среди работников приведет к капитализации не только всего трудового коллектива, но и каждого его члена. Причем распределение капитала среди членов трудового коллектива произойдет не равномерно, а в зависимости от вклада каждого в общие итоги работы предприятия, при котором будут учитываться стаж работы, квалификация, должность и многое другое, что, в свою очередь, явится мощным стимулом:

а) повышения трудовой и технологической дисциплины;

б) карьерного роста и повышения квалификации работников;

в) общей, всего коллектива и каждого его члена заинтересованности в повышении эффективности и конкурентоспособности предприятия;

— в-четвертых, повысится престиж рабочих профессий, закрепление их на конкретном предприятии, появление семейных династий;

— в-пятых, и это самое важное, существенно снизится градус напряжения между трудовым коллективом и работодателями на конкретном предприятии и в обществе в целом.

О преимуществах введения данных мер можно говорить и дальше, но и перечисленных достаточно, чтобы понять, что, реализовав их, мы фактически переходим на новую экономическую модель развития, которая, во-первых, даст ответ на главный вызов современного общества — необходимость справедливого распределения дохода между теми, кто его создает и аккумулирует, во-вторых, снимет главное противоречие рыночной экономики — противоречие между трудом и капиталом.

С принятием этих исторических решений перед обществом раскрывается новая, практически бесконфликтная перспектива социально-политического развития.

Второе. Сдерживающим фактором развития экономики России является инфраструктурная отсталость. За 100 лет протяженность железных дорог практически не изменилась, автомобильные как были рассчитаны на ширину двух конных повозок, такими, за редким исключением, и остались.

Эксперты подсчитали, что Россия ежегодно теряет 6 % ВВП из-за плохого качества автомобильных дорог, что составляет почти три триллиона рублей. Плюс один триллион мы теряем из-за гибели 35–40 тыс. человек в год в ДТП и нескольких сотен тысяч человек, которые становятся инвалидами. Общие потери от российского бездорожья, таким образом, оцениваются в 4 трлн рублей в год.

Чтобы соединить все областные и районные центры Российской Федерации современными, высокоскоростными, как минимум, 4-полосными автобанами, требуется построить около 100 тыс. км дорог. При стоимости одного километра такой дороги, равной 150 млн рублей (что, кстати, почти в 2 раза дороже, чем в Китае), потребуется 15 триллионов рублей.

Для финансирования столь масштабного дорожного строительства необходимо внести следующие изменения в налоговый кодекс: снизить на 8 % налог на добавленную стоимость (с 18 % до 10 %) и одновременно ввести налог с оборота, равный 3 %.

Поскольку по своей нагрузке на бизнес 1 % налога с оборота равен 2 % НДС, то субъекты бизнеса дополнительного налогового давления не почувствуют, а даже наоборот, оно станет чуть слабее.

Все средства от налога с оборота, которые составят не менее 2,5 трлн рублей, необходимо направлять в региональные дорожные фонды, не исключая при этом консолидации небольшой части средств в федеральном дорожном фонде.

Потери федерального бюджета от снижения ставки НДС на 8 пунктов, как показывает анализ, составят немногим более 500 млрд рублей, что объясняется низкой собираемостью налога на добавленную стоимость из-за его высокой криминализации и коррупциогенности.

Таким образом, до 2020 года в России представляется возможным построить сеть современных, безопасных дорог. Легко также подсчитать, что затраты на строительство автобанов окупятся к концу срока строительства за счёт дополнительного получения ВВП, а также за счет уменьшения в разы жертв в ДТП. А морально-психологическое состояние жителей страны от дорожной обустроенности России вообще трудно переоценить.

Третье — решение жилищной проблемы, которое следует совместить с решением крайне запущенных, десятилетиями не решаемых в стране градостроительных, расселенческих и демографических проблем, и в первую очередь проблемы проблем — вымирания коренного русского народа (темпы убыли русского этноса катастрофические — около 1 млн человек в год).

Механизм реализации данного проекта видится следующим образом. Всем гражданам России, кто желает строить и жить в собственном индивидуальном доме, предоставляется государственным фондом кредит до 5 млн рублей на срок до 25 лет, земельный участок до 1 гектара с обустроенной инженерной инфраструктурой, включая дорогу.

Размеры кредита, сроки его предоставления, величина процентной ставки, а также размер и условия предоставления земельного участка, дифференцируются в зависимости от региона, а в регионе — в зависимости от района. Например, на востоке страны — Сибири, Дальнем Востоке, в северных регионах, откуда идет отток населения, условия кредита могут быть самыми льготными, а земля предоставляться бесплатно и размером по желанию до 1 гектара, а в Московской агломерации, южных регионах, где наблюдается перенаселение, можно вообще не предоставлять кредитов, стимулируя таким образом отток населения в другие регионы.

С другой стороны, в традиционно русских и других регионах, где наблюдается вымирание коренного населения, Реформатор наверняка бы ввел стимулирующие меры по рождаемости. Например, при рождении третьего и каждого последующего ребенка в семье размер кредита, подлежащий возврату, уменьшается на 1/3. Таким образом, семья, имеющая 5 и более детей, вообще освобождается от обязательств по возврату кредита.

Каким видится масштаб жилищного индивидуального строительства? Не менее 500 тыс. усадебных домов в год общей площадью около 100 млн м². Источником финансирования могли бы стать займы ЦБ России — примерно по 1,5 трлн рублей в год. В течение 20 лет около 50 млн россиян переселились бы в собственные усадебные дома, прекратилась бы депопуляция народа, и прежде всего славянского этноса, укрепилось бы физическое и нравственное состояние общества. И все это в совокупности с дорожным строительством привело бы к колоссальному экономическому подъему страны, духовному сплочению нации, раскрепощению творческого потенциала народа, а это и есть главная задача модернизации.

Человеческая жизнь, безусловно, бесценна, но у нее есть и экономическое измерение. Прагматичные американцы подсчитали стоимость жизни среднестатистического американца. Она равна 3 млн долларов. Подсчет прост: 75 лет — средняя продолжительность жизни — умножается на среднегодовое душевое производство ВВП — 40 тыс. $. Аналогичный подсчет по России показывает, что одна человеческая жизнь стоит 20 млн рублей, а семьи из 5 человек, соответственно, 100 млн рублей. Именно во столько оценивается вклад среднестатистической российской семьи в ВВП страны в условиях нынешней микроэкономической ситуации в течение своей жизни. А для того, чтобы такая семья состоялась, нужно сегодня государству вложить всего 5 млн рублей. Сравните: 5 млн и 100 млн рублей.

Вот куда нужно сегодня вкладывать нефтяные деньги — наше тленное богатство, и тогда они превратятся в нетленное богатство народа — миллионы усадебных домов россиян и десятки миллионов дополнительных человеческих жизней.

Безусловно, это должны понимать государственные деятели масштаба Петра Аркадьевича Столыпина.

Четвертое. Сельское хозяйство и экология.

Потенциал российского АПК огромен. На территории России можно производить столько зерна, мяса, молока и других продуктов, чтобы прокормить 500 млн чел.

В денежном выражении экспортный потенциал российского сельхозсырья и продуктов его переработки оценивается примерно в 150 млрд долларов США и вполне может быть сопоставим со стоимостью экспорта углеводородов.

Сделать российское продовольствие на внутреннем и внешних рынках абсолютно конкурентоспособным позволит перевод земледелия на биологическую основу, которая подразумевает разработку и внедрение соответствующих экологических стандартов, технологических регламентов, сертификатов качества и т. п.

В общем виде биологизация земледелия предусматривает:

а) широкое внедрение травосеяния — до 25 % пашни;

б) массовое освоение бинарных посевов, сидеральных культур;

в) сохранение пожнивных остатков на полях, внесение на поля всех органических удобрений;

г) отказ от глубокой обработки почвы и освоение нулевой, в крайнем случае, минимальной;

д) минимизация применения минеральных удобрений и пестицидов.

За счет реализации этих мероприятий представится возможным получать положительный баланс сухого вещества в почве при выращивании сельскохозяйственных культур, что является главным фактором сохранения и умножения плодородия почвы, а следовательно, и перевода сельского хозяйства на новые экологические стандарты.

Такого массового производства экологически чистой продукции сельского хозяйства не может позволить себе ни одна страна в мире, за исключением России.

Однако только сельским хозяйством экологизация российской территории не должна ограничиваться. Чрезвычайно важным является состояние пойменных земель больших и малых рек, овражно-балочной сети, то, что мы привыкли называть естественными сенокосами и пастбищами. Их десятки миллионов гектаров. Они наряду с лесами, болотами играют исключительно важную экологическую роль, в частности, переводят атмосферные осадки, поверхностные воды в подземные, грунтовые воды, которые питают родники, ручьи, реки, водозаборные скважины и выполняют роль экологических резервуаров.

Но по причине деградации сельхозугодий, лесов, болот из-за беспорядочного хозяйственного использования, ежегодного пала сухих растительных остатков, лесов с ролью экологического резервуара они уже не справляются. Отсюда повсеместное понижение грунтовых вод, паводки, наводнения, заиления русел рек, их обмеление и исчезновение.

Чтобы справиться с последствиями, по сути, уже наступившей экологической катастрофы, нужно немедленно объявить эти земли экологическими заповедниками, запретить сжигание растительных остатков, ограничить хозяйственную деятельность, заняться облесением и дать возможность восстановить их естественное состояние. И тогда по прошествии 20–25 лет мы будем жить в совершенно здоровой экологической среде.

Расчеты показывают, что если на европейской части России создать условия, при которых ежегодно, как и прежде, четвертая часть выпадающих осадков будет переходить в подземные горизонты, то это составит более 300 кубических километров воды, что превышает суммарный объем стоков всех протекающих на этой территории рек. А это значит, что уровень грунтовых вод со временем начнет повышаться. Восстановятся родники, ручьи, реки и т. д.

Важнейшей проблемой для России является утилизация отходов жизнедеятельности, а это не только отходы сельского хозяйства, но и перерабатывающей, деревообрабатывающей промышленности, бытовые отходы, канализационные стоки и т. п. Общий объем их составляет около 1 млрд тонн. Если их переработать на биогаз, то можно получить свыше 30 млрд м³ газа, из которого можно произвести электроэнергии и тепла, достаточных для обеспечения 50 млн человек. Кроме того, получается высококачественное органическое удобрение.

Для стимулирования переработки органических отходов в биотопливо необходимо принять на законодательном уровне так называемые «зеленые» тарифы на электроэнергию, что сделано уже во многих странах.

Таким образом, будущее России в глобальном мире представляется как огромный экологический резервуар, в существенной мере стабилизирующий с каждым годом обостряющуюся продовольственную и экологическую ситуацию на земном шаре.

Пятое. Реформа профессионального образования.

Сложившаяся в стране система профессионального образования разбалансирована. У всех её участников — студентов, учащихся образовательных учреждений, государства, общества, работодателей интересы разобщены или не сформированы вовсе. К сожалению, профессиональное образование так и не стало объектом стратегического планирования.

Государством как самым ответственным субъектом системы профессионального образования не сформирована конечная цель, а задачи не конкретны и очень размыты. По существу, образование как отрасль развивается сама в себе, выстраивая правила игры в собственных интересах. Коммерциализация образования практически исключила из процесса принятия решений двух ключевых игроков: государство и работодателя. Система профессионального образования упростилась до примитивизма, где взаимодействуют между собой два субъекта — с одной стороны учебное заведение, с другой учащийся, студент, чьи родители, в большинстве своём, оплачивают так называемые образовательные услуги. Учебное заведение заинтересовано в оплате учёбы, а студент в получении диплома. И в результате мы имеем низкое качество подготовки выпускников, отсутствие ориентации на рынок труда, не-востребованность многих выпускников по специальности.

Верхом расточительства существующей системы образования является выезд наиболее активной и одарённой молодёжи за рубеж или, в лучшем случае, трудоустройство в иностранных компаниях на территории страны.

Продолжение существующей ситуации приведёт в ближайшие годы к полной дискредитации профессионального образования и, как следствие, к дальнейшей деградации экономики страны.

Выход из ситуации видится в существенной перестройке взаимоотношений между всеми участниками системы образования. Другими словами, в рыночной экономике образование призвано стать равноправным субъектом рынка, а действия государства должны быть направлены на:

а) обеспечение доступа всех желающих учиться для получения профессии, независимо от их материального положения и статуса;

б) создание конкуренции среди учебных заведений за качество образовательных услуг;

в) выработку алгоритма взаимоотношений между выпускниками, учебными учреждениями и работодателями, направленного на достижение единой цели — обеспечение экономики, бюджетной сферы прочих государственных структур высокопрофессиональными кадрами.

Для решения этих задач необходимо:

1. Освободить учащихся, студентов от оплаты за услуги образования. Нести расходы на образование должны государственный бюджет и заказчики, т. е. работодатели. Соотношение между государственным финансированием и заказчиками — работодателями, а также величина оплаты должны устанавливаться расчётным путём в зависимости от профессии, вида образовательного учреждения и других факторов. Оно должно быть близким к паритету 50x50. Причём работодатель должен свою долю заплатить не сразу после принятия выпускника на работу, а через некоторое время, скажем, через год после того, как убедится в качественной подготовке выпускника.

2. Представляется целесообразным через год работы вручать и диплом выпускнику. После совместной оценки его работы на предприятии специальной комиссией, состоящей из представителей учебного заведения, которое он окончил, предприятия и органов власти.

3. Региональные и федеральные органы власти должны сформировать перед учебными заведениями всех форм собственности долгосрочный (на 7-10 лет) заказ на подготовку специалистов и гарантировать их трудоустройство. Заказ готовится на основе, прежде всего, заявок работодателей, а также на основе прогноза и тенденций развития экономики, общества и государства.

Что произойдёт на рынке образовательных услуг с принятием данных решений?

Во-первых, поднимается ответственность за качество образования со стороны учебного учреждения, ибо оно может не получить оплату от работодателя за плохо подготовленного специалиста.

Во-вторых, выпускники учебного заведения будут намного серьёзнее относиться к учёбе, ибо они могут не получить диплом через год после работы на предприятии.

В-третьих, вся сфера профессионального образования будет готовить специалистов ровно столько, сколько нужно, и только тех, кто нужен. Очевидно, что многие учебные заведения в этой ситуации окажутся просто невостребованными. Но это куда меньшее зло, чем наводнение рынка труда ненужными специалистами.

В-четвёртых, работодатели, включая и государственных заказчиков, будут ответственно относиться к формированию заказа на подготовку специалистов.

В-пятых, все выпускники вузов и других учебных заведений будут гарантированно обеспечены работой.

Безусловно, данные предложения носят общий характер и не дают ответы на массу вопросов, которые возникнут после их принятия, но важно понимать, что они носят второстепенный характер и обязательно найдут правильное, сбалансированное решение после принятия основополагающих решений.

Однако в этой схеме есть одно слабое звено: многие работодатели какое-то время могут экономить на заказе выпускников учебных заведений, рассчитывая на приём готовых специалистов на рынке труда или переманивание их с других предприятий.

Для того чтобы решить эту проблему, необходимо законодательно закрепить количество принимаемых на работу на том или ином предприятии, учреждении выпускников ВУЗов, ССУЗов, ПТУ — например, не менее 3 % от численности работающих.

Шестое. Реформа здравоохранения.

Существующая система здравоохранения, несмотря на значительное в последние годы улучшение финансирования, остается неэффективной, затратной, громоздкой и коррупционноёмкой. Страховые компании практически не повлияли на качество медицинских услуг. Главная причина сложившейся ситуации заключается в отсутствии внутренней мотивации лечебных учреждений в предоставлении качественных услуг, а пациентов — в нежелании заниматься профилактикой заболеваний и вести здоровый образ жизни, ввиду того, что, по их мнению, медицина у нас бесплатная, так как сами они не платят за медицинские услуги.

Государство из всех источников финансирования на здравоохранение расходует в расчете на одного жителя примерно 15 тыс. руб. в год, а всего почти 2,5 трлн рублей.

Для решения вышеназванных проблем предлагается изменить порядок финансирования медицинских услуг, для чего необходимо на специальный лицевой счет каждого гражданина РФ перечислять в начале года по 15 тыс. руб. (Сумму можно дифференцировать в зависимости от возраста.)

Любой пациент, обращаясь в медицинское учреждение и получая качественную услугу, рассчитывается средствами на специальном лицевом счёте. В случае несогласия пациента с объемом и качеством услуг он обращается в специально организованные инспекции по оценке качества медицинских услуг, которые за фиксированную плату (например, 2 % от стоимости услуги с пациента и 10 % от подтвержденной переплаты с медицинского учреждения) делают проверку полученной услуги на соответствие её объему и качеству.

В том случае, если стоимость медицинской услуги превышает наличие средств на специальном лицевом счете пациента, за него могут рассчитаться родные и близкие со своих специальных счетов или за счет личных средств.

На другие цели, кроме медицинских услуг, тратить деньги с данных счетов запрещено. Однако по истечении календарного года неиспользованные средства на счете могут быть использованы на оплату мероприятий, связанных с укреплением здоровья по определённому перечню (например, санаторное лечение, оплату фитнес-клубов, спортивных кружков и т. д), или будут зачтены для оказания медицинских услуг в следующем году.

Что касается редких заболеваний с высокой стоимостью лечения, то по ним государство может принять решение о консолидации части средств для их оплаты напрямую медучреждению, минуя пациента.

Что даст данная реформа в здравоохранении?

1. Появится реальная конкуренция среди лечебных учреждений независимо от формы собственности, ибо все они будут работать по единым утвержденным рыночным ценам.

2. Число медучреждений и медперсонала уменьшится. Оставшиеся будут за хороший труд получать достойную оплату, т. е. появится и реальная конкуренция среди персонала.

3. У населения появится реальная мотивация следить за своим здоровьем, ибо дальше лечиться за счет здоровых не получится, а если и получится, то только с их согласия. Со стороны семьи, родственников усилится контроль и спрос за соблюдением здоровья отдельных членов, нарушающих здоровый образ жизни (курение, пьянство и т. д.), что приведет в целом к укреплению института семьи.

4. В целях сохранения здоровья люди начнут больше уделять внимания профилактике заболеваний и самостоятельно объединяться по месту жительства вокруг участкового врача, педиатра. В случае плохой работы будут инициировать их замену.

Ежегодно средства, зачисляемые на лицевые счета населения должны индексироваться на величину инфляции.

Седьмое. Развитие инноваций.

Во всем мире более половины научных исследований финансируется корпорациями, а в развитых странах 60–70 и более процентов. В этом и заключается причина их успеха.

В России наука, НИОКР финансируются за счет бюджета, возможности которого в этой сфере сопоставимы с бюджетом одного крупного американского университета.

Для того чтобы исправить ситуацию, необходимо законодательно закрепить норму, в соответствии с которой направлять не менее 5 % чистой прибыли предприятий на финансирование инновационных исследований по самостоятельным программам или в кооперации с научными учреждениями, вузами, с другими предприятиями.

По предварительным расчётам, ежегодный объем финансирования корпоративных НИР составит не менее 500 млрд руб., что в несколько раз превышает существующий бюджетный уровень финансирования.

При этом произойдут и другие позитивные качественные изменения.

Во-первых, будут востребовано множество молодых талантливых людей, в том числе и те, которые успел выехать за границу. Расчеты показывают, что численность занятых в стране инноваторов может возрасти на 250–300 тыс. человек.

Во-вторых, возрастут конкурентность и капитализация российского бизнеса за счёт отражения на их балансах нематериальных активов.

В-третьих, в стране будет формироваться спрос на инновационную отечественную продукцию, отсутствие которого сегодня является сдерживающим фактором в развитии инновационной экономики.

В-четвертых, возрастет конкуренция между вузами за получение и формирование корпоративных инновационных заказов, что обеспечит развитие вузовской науки.

Восьмое. Жилищно-коммунальная реформа.

Главные проблемы ЖКХ заключаются, прежде всего, в высокой энергоемкости городского многоэтажного жилья, его ветхости и неприглядности в связи с отсутствием средств на проведение капитального ремонта. Именно на решение этих задач и был сориентирован созданный несколько лет назад Фонд реформирования ЖКХ. За годы его работы, удалось, пожалуй, только вскрыть масштаб проблемы, решив при этом ее не более чем на 10 %.

Главным сдерживающим фактором является отсутствие стабильного источника финансирования. Что здесь следует предпринять?

Во-первых, надо заморозить рост цен для населения на услуги ЖКХ, для чего не поднимать цены на электроэнергию, газ, воду для предприятий, оказывающих эти услуги;

во-вторых, на весь жилой фонд установить единый инвестиционный сбор из расчета 5 руб. на 1 м общей площади дома или квартиры в месяц.

Расчеты показывают, что ежегодный сбор составит более 150 млрд рублей. Все средства через Фонд реформирования ЖКХ должны направляться на ремонт многоэтажного жилья, благоустройство придомовых территорий и выполнение мероприятий по энергосбережению. Ежегодно капитально ремонтироваться и благоустраиваться будут 25–30 млн м² многоэтажного жилого фонда, в которых проживают около 1,5 млн человек.

Что касается сноса ветхого жилья, то данную проблему можно решить во взаимодействии с вышеназванной программой по обеспечению россиян индивидуальным жильем. В соответствие с данным проектом примерно 300 тыс. семей, или 1 млн человек, будут переселяться из городского многоэтажного жилья в индивидуальное, освобождая при этом 15–20 млн м² жилья в многоэтажных домах. Спрос на это жилье будет небольшим, и цены на него резко упадут. Можно ввести на данное жилье и другие ограничения. Например, в нем можно поселить только близкого родственника или продать только государству. Таким образом, регионы будут иметь возможность приобретать данное жилье по низким ценам и предоставлять на условиях Фонда тем, кто проживает в ветхом и аварийном жилье. Это и будет вклад регионов в софинансирование данной программы. За 15 лет при ежегодном софинансировании регионов 70 млрд рублей будет выкуплено около 100 млн м², в которые можно переселить всех граждан, проживающих в ветхом и аварийном жилье.

Одновременно регионы будут иметь возможность сносить ветхое и выработавшее свой ресурс многоэтажное (панельное) жилье для реализации новых градостроительных решений.

Со временем у регионов появится огромный ресурс собственного жилья, которое они могут сдавать в аренду всем желающим по доступным ценам, регулируя таким образом, с одной стороны, плату за съём квартир на рынке арендного жилья, а с другой стороны, стимулируя мобильность населения, особенно трудовую.

И в заключение несколько слов о революции.

Да, в нашем обществе назрела революция, но только в сфере духовно-нравственных отношений, их оздоровлении. Моральная деградация общества за последние годы зашла так далеко, что ставит под угрозу само существование государства.

Движущими силами духовно-нравственной революции в России должны стать власть, традиционные религии и интеллигенция.

Дорожная карта нравственного оздоровления общества должна включать следующие мероприятия:

1. Повышение роли традиционных религиозных конфессий, и в первую очередь Русской Православной Церкви в воспитании подрастающего поколения (делегировать эту функцию можно по специальному соглашению).

В этой связи представляется целесообразным направить часть подоходного налога на финансовую поддержку традиционных религиозных конфессий (как это делается в некоторых европейских странах).

2. Закрепление в общественном сознании всех народов, населяющих Россию, понимания роли русского этноса как государствообразующего и государствоудерживающего.

3. Организация общественного контроля за средствами массовой информации и интернетом.

4. Широкое развитие и поддержка общественных форм местного самоуправления (земства, ТОСы, общины, религиозные приходы и т. д.)

5. Организация единого образовательного пространства с переводом финансирования сферы школьного образования на федеральный бюджет. Рост престижа учителя, денежное довольствие учителя должно в 2 раза превышать зарплату в экономике.

6. Укрепление института семьи, разрешение абортов только по медицинским показаниям.

7. Усиление административных мер наказания за нарушение этических норм поведения, национальную нетерпимость, сквернословие и т. д.

На этом можно и завершить, хотя предложенными идеями далеко не исчерпывается перечень повестки дня по обустройству России.

При всем том, что у власти всегда много текущих и стратегических задач, однако государственные мужи всех уровней никогда не должны забывать о Миссии власти, которая заключается в том, чтобы раскрывать духовный, нравственный, интеллектуальный, творческий, созидательный потенциал народа. А для этого постоянно нужны свежие, хорошо продуманные, объединяющие людей идеи и, главное, эффективные действия по их реализации.

Душа российского народа истосковалась по большому общему делу столыпинского масштаба.

КСЕНИЯ МЯЛО. НА ОБОЧИНЕ

Скорость, с какой ведущими странами Запада, в том числе и Соединёнными Штатами, были признаны итоги состоявшихся 4 марта 2012 года президентских выборов в России, не может не впечатлять. Особенно если вспомнить, с какой быстротой и жёсткостью немногим более года назад теми же странами была поставлена под сомнение легитимность таких же выборов 19 декабря 2010 года в Белоруссии и как изменилось с тех пор международное положение этой страны, не говоря уже о её президенте А. Лукашенко. И это при том, что на протестные митинги в Москве и других городах после 4 декабря 2011 года выходило гораздо больше людей, чем когда-либо удавалось собрать белорусской оппозиции. Тем не менее, произошло то, что произошло, и хотя Запад давно уже не может удивить нас своей виртуозностью в применении двойных стандартов, хотелось бы услышать хоть сколько-нибудь внятное объяснение их применения именно в данном конкретном случае. Услышать не от Запада, конечно, но прежде всего от тех, кто на протяжении трёх месяцев упорно настаивал на «оранжевой» опасности, прямо угрожающей независимости России. К сожалению, таких объяснений до сих пор услышать не довелось — ни от «антиоранжевой» общественности, ни от Кремля.

Что до первой, то лично меня отнюдь не убедили витиеватые ответы на этот прямой и достаточно простой, но сугубо важный вопрос, предложенные на страницах газеты «Завтра». Что же до Кремля, точнее же близких к нему политологов и журналистов, то, судя по фильму «Анатомия протеста», показанному по НТВ 15 марта, то есть спустя уже 11 дней после выборов и признания их легитимности международным сообществом, тему «оранжевой угрозы» здесь намерены разрабатывать и впредь. Видимо, нисколько не заботясь о том, что в свете состоявшегося признания сама эта угроза если и не превратилась полностью в «бумажного тигра», то, во всяком случае, заметно поблекла и утратила тот устрашающий облик, в котором рисовалась на протяжении нескольких месяцев.

В самом деле, речь ведь всё последнее время шла о каких-то хорошо организованных и опирающихся на солидную иностранную поддержку силах, готовых, подобно легендарному графу Хулиану (Юлиану из пушкинского «Родрика»), призвать «мавров на Испанию родную». И что же? «Юлианы», если принять такую версию, постарались, как могли, сильно всколыхнули общество, а вот «мавры» в последний момент почему-то бросили их на произвол судьбы и расточились, хотя, как уверяли иные, едва ли уже не подтягивали войска к рубежам нашего отечества. Нет, воля ваша, но тут концы с концами как-то не сходятся. И свести их уж никак не помогут фильмы наподобие «Анатомии протеста», в котором выдержанные в театрально-зловещем тоне комментарии сопровождают мешанину кадров, не только не проливающих никакого света на пресловутую «анатомию», но временами и вообще теряющих какую-либо внятную смысловую связь между собою. Словом, в профессиональном отношении никуда не годная работа, и дело не только в её слишком уж откровенной пропагандистской направленности. В конце концов, пропаганда, как всякий жанр, имеет свои блистательные образцы, но и свои законы, требующие высокого энергетического напряжения и абсолютной ясности цели, которой она должна послужить. Но в том, что касается представленного публике изделия, мне так и осталась непонятной именно цель, во имя которой оно было изготовлено.

Фильм заканчивается выражением надежды на то, что десятки тысяч людей, в суровые морозы выходившие на митинги протеста, теперь, прозрев (видимо, под влиянием упомянутого изделия), уже не пойдут за своими так откровенно стакнувшимися с «маврами» вождями. Но это, как говорится, и вовсе уж холостой выстрел. Потому что ещё до выборов 4 марта зазвучали — притом с самых разных, в том числе и с «оранжевой», сторон — голоса, заговорившие о том, что так бурно и ярко стартовавшее после 4 декабря движение начинает выдыхаться, затопталось на месте и, по многим признакам, неумолимо начинает идти на спад, а количество участников протестных акций раз от раза убывает. Ещё очевиднее это стало 5-го, а затем 10 марта, в день, когда, как предупреждали «антиоранжевые», с высокой степенью вероятности должна была начаться раздача палаток и, соответственно, переход к московскому «Майдану». Однако раздавать палатки никто не стал, и отнюдь не потому, что их где-нибудь на дальних или даже на ближних подступах перехватил бдительный ОМОН (или теперь ОПОН?). А потому, что их просто-напросто не было, о чём с саркастическим смехом поведал комментатор, даже не задумавшись о том, что один этот факт обрушивает так старательно выстроенную конспирологическую схему. В самом деле, ведь в Киеве недостатка в добротных палатках не наблюдалось, так почему же их не оказалось в Москве? Может быть, «мавры» на сей раз поскупились? Или, может быть, они неожиданно передумали? Смешные предположения, конечно, и, полагаю, ларчик открывается много проще.

Думаю, в Москве никто и не собирался устраивать никакого «Майдана»; во всяком случае, если такие планы когда-либо существовали, то уже, по крайней мере, два месяца назад они были положены под сукно, о чём свидетельствует сам факт стремительного и безоговорочного признания состоявшихся выборов. Успеху же Путина, между прочим, немало поспособствовала как раз взвинченная «антиоранжевая» кампания, в которой, не сомневаюсь, многие люди участвовали по искреннему побуждению, но которая — возможно, помимо их воли — послужила совсем другой цели. Она позволила перенаправить общественное внимание на ложную мишень, не позволив ему сосредоточиться на реальных, болезненно затрагивающих жизнь миллионов людей проблемах и развернуться подлинному протесту, способному, как знать, поставить под вопрос конечный исход выборов. Что, возможно, как раз и не устраивало «мавров». Во всяком случае, благосклонное согласие Запада — что бы там ни заявлял вице-президент Байден весной минувшего года — на третий президентский срок Путина не позволяет с порога отвергнуть такую гипотезу. В конце концов, если, как давно сказано, Париж стоит мессы, то почему бы Ульяновский аэропорт, сдаваемый российским правительством под перевалочную базу НАТО, не стоил карьеры нескольких политиков, так или иначе всё равно уже представляющих собой «уходящую натуру»?

Сразу скажу, что лично меня их уход из активной общественной деятельности нисколько не опечалил бы: у меня к этим людям есть свой и немалый счёт. Я никогда не забуду их равнодушия к судьбам русских и не только русских людей, при распаде Союза мгновенно лишившихся Родины и нормального гражданского статуса. Никогда не забуду их глумления над теми, кто выходил на красные протестные демонстрации в начале 90-годов, кто принял на себя смертоносный огонь в 1993 году и кого они презрительно именовали «совками». Наконец, их полного безразличия к обездоленным, сброшенным если не в нищету, то в откровенную бедность труженикам, которым те же самые люди высокомерно объясняли, что в бедности своей «лузеры» сами и виноваты. Нет, я не хотела бы, чтобы именно эти люди пришли к власти. Однако сегодня не они у власти. Не они принимали решение о том, чтобы допустить натовские военные грузы в самое сердце России, на Волгу — притом даже не потрудившись поинтересоваться мнением граждан хотя бы Ульяновской области на этот счёт. Не они позволили в самом начале текущего года натовским миротворцам войти в зону безопасности на Днестре. Не они, опять-таки без ведения и согласия российского общества, 3 сентября 2011 года передали Азербайджану два территориальных анклава, притом не оказав обещанную помощь и не выплатив компенсаций более чем 500 российским гражданам, исправно платившим налоги в российский бюджет и посылавшим своих сыновей служить в Российскую армию. Кто-нибудь поморщится: ну подумаешь, 500 человек, стоит ли из-за них огород городить, когда тут такое — «оранжевые» наступают. Мы ведь привыкли оперировать большими числами. Но ещё неизвестно, как отзовётся такое грубое пренебрежение человеческими судьбами в неспокойном Дагестане; и потом, разве не отразилось в этой истории, как в капле воды, общее отношение руководства страны к нам всем, её гражданам?

Скажут ещё: а «оранжевые» сделали бы то же самое и, возможно, ещё худшее. Может быть, и сделали бы. Но остаётся фактом, что всё перечисленное сделали не они, а те, в чьих руках сегодня находятся бразды правления и кто распоряжается судьбами людей в России. Они, стало быть, и несут всю полноту ответственности за это, а ведь я назвала ещё только малую часть того, что можно было бы вменить им в вину.

А вот за что несёт ответственность именно «старая гвардия», возросшая ещё на дрожжах 90-х годов, а двадцать лет спустя вдруг представшая в качестве лидеров протестного движения совсем другой эпохи, — так это за то, в какое русло оказалось направленной под их руководством накопленная энергия протеста. За то, что так бурно и ярко заявившее о себе на старте движение оказалось неспособно стать выразителем широкого и глубокого общественного недовольства и целиком подчинило себя по определению не имеющему долгосрочной перспективы лозунгу «За честные выборы!». За то, что оно не сумело выйти на более длинную дистанцию и хотя бы приблизительно обозначить, что именно его лидеры, да и рядовые участники намерено делать после выборов. А особенно — объяснить, каким оно видит своё будущее в случае, если итогом «честных выборов» окажется третий срок В. Путина. Что и произошло и что, в сущности, можно было предвидеть заранее. Так, например, выступая в передаче «Особое мнение» («Эхо Москвы», 23 декабря 2011 года, Ксения Собчак заявила: «…Я верю в то, что завтра на митингах будут люди, которые не выступают против Путина в том смысле, что не желают сегодня смены режима. Я — реалист, я понимаю, что в марте мы выберем Путина».

Заметим, это слова не рядового участника митингов, но человека, постоянно стоявшего на трибуне. И если столь ясным и реалистичным было понимание ситуации ещё за два с половиной месяца до выборов президента, то чем объяснить упорство, с которым лидеры движения на протяжении всего этого времени отказывались расширить объём требований к власти; как объяснить, почему как от огня шарахались от крупных социальных проблем (куда-то в тень отошла даже тема чудовищной российской коррупции) и упорно настаивали всё на том же, по сути, единственном лозунге «честных выборов». Что ж, выборы и состоялись — достаточно честные для того, чтобы итоги их не стала оспаривать даже немалая часть оппозиции, в том числе и несистемной. Не говоря уже об иностранных наблюдателях. Так стоит ли удивляться, что движение стало неумолимо рассеиваться и что процесс такого рассеивания, как уже говорилось, начался ещё до 4 марта: ведь больше сказать ему было нечего, а потому погасло оно столь же быстро, как и вспыхнуло. И только под таким углом зрения его нельзя не признать явлением по-своему уникальным, во всяком случае, не имеющим аналогов в современном мире.

Уникальность эта особенно резко бросается в глаза на фоне вскипающих повсюду на Западе, даже в США, не говоря уже о Европе, массовых протестных движений, которые идут под лозунгами требований социальной справедливости и неприятия нарастающего в мире разрыва между бедностью одних и богатством других. Именно такие плакаты можно было видеть в Бельгии, Франции, Испании, Греции 29 февраля, в общеевропейский День Гнева, когда на улицы вышли сотни и сотни тысяч людей. Именно такие лозунги звучали в феврале в Мадриде и Барселоне, а в начале марта в Риме и Милане на огромных демонстрациях протеста против попыток упростить процедуру увольнения наёмных работников — т. е. против того, что не столь давно у нас называлось (а в Европе и теперь называется) наступлением на права трудящихся. И повсюду на этих демонстрациях активно присутствовал красный цвет, который только злонамеренно или же пребывая в постперестроечном умопомрачении можно, как это делается сегодня, пожалуй, в одной лишь России, считать неким реликтом «семидесятилетнего лихолетья», как, сожалению, назвал всю величественную и трагическую советскую эпоху покойный патриарх Алексий II. Реликтом, дорогим, как выразилась одна из участниц телепрограммы «Исторический процесс» (18 января 2012 г.), лишь для «людей малообразованных, малообеспеченных» — подразумевается, видимо, что это одно и то же. Именно потому, не погружаясь в дебри символологии, считаю необходимым всё же напомнить, что история этого благородного цвета много древнее, а значения его неисчерпаемы и возвышенны. Это — цвет жизненной, в основном, воинской энергии (индийский «раджас») и мученичества, цвет королевских и великокняжеских орифламм и одновременно цвет народных восстаний, страстно устремлённых к преодолению общественной несправедливости, почитаемой тяжким грехом против божественных установлений. Того, что так прозорливо сумел разглядеть Н. Гумилёв в самых сокровенных чаяниях русской души: «Русь бредит Богом, красным пламенем, \ Где видно ангелов сквозь дым…» Наконец, цвет победы над смертью — Воскресения.

Те, кто вышел на улицы и площади российских городов после 4 декабря 2011 года, предпочли белую ленточку, и это, конечно, их право; однако нельзя не заметить, что выбранный цвет уже сам по себе являл резкий контраст с цветом параллельно разворачивающихся европейских протестных демонстраций. И если бы ещё контраст бы только цветовым — но ведь это не так. Не берусь судить о мотивах тех, кто остановил свой выбор именно на белом цвете, и можно ли говорить в данном случае о попытках провести сознательные аналогии с белым движением. Но если они и были, то их никак нельзя признать удачными, скорее уж можно было бы говорить о профанации этой, столь же неотъемлемо нашей, как и красная, части отечественной истории. Ни жертвенного мужества, ни возвышенного, пусть и обречённого служения идеалу Святой Руси, составлявших духовное ядро белого движения, «болотники» отнюдь не обнаружили. Я ни в коем случае не соглашаюсь с теми, кто толковал выбранный ими цвет как символ сознательной капитуляции или как цвет савана, заготовленного ими для России (звучало и такое). Но реально он действительно стал, на мой взгляд, символом неспособности — если только не отсутствия желания — наполнить движение подлинно широким дыханием. Что невозможно было сделать, не отозвавшись на боли и беды миллионов людей, а этого-то как раз и не произошло. Но в таком случае отлив массовой энергии от него становился неизбежным, и не думаю, что делу поможет, как то советует, например, глава Центра политических технологий Игорь Бунин, обращение к «карнавальной форме», «флешмобам», «концертам».

Напротив, полагаю, что как раз атмосфера безмятежного пикника, все эти детские ленточки и шарики, которыми отметил себя протест при первом же выходе на Болотную, стали одной из причин его столь быстрой стагнации. Потому что никакой серьёзный протест, особенно в стране, столь неблагополучной, как нынешняя Россия, не может и не должен предлагать перманентное «здесь танцуют». С танцев можно начинать, но далее следует называть проблемы и предлагать пути их решения. Действуя так, движение — не выходя за рамки закона и не обращаясь к насилию — обозначает для власти черту, которую она, власть, не должна пересекать, если намерена соблюдать условия общественного договора. Обозначает затем, чтобы избежать обращения к «последнему доводу» не только королей — потому что о том, на что имеет право народ в случае невыполнения властью её обязательств, каждый, кому это интересно, может узнать, обратившись опять-таки к классике, в данном случае к американским просветителям. Тем большее значение обретает проведение такой черты во времена неспокойные, подобные тем, которые наступили сейчас в связи с глобальным экономическим кризисом, положившим на Западе конец «эпохе всеобщего благосостояния». Что, в свой черёд, привело к возвращению на авансцену казавшейся давно списанной в архив стилистики социального протеста.

Начало кризиса принято относить к 2008 году, однако первые признаки перемены всего общественного воздуха, самого «цвета времени» обозначились несколько раньше, во Франции, которую весной 2006 года захлестнула первая столь сильная после Мая-68 волна молодёжно-студенческих выступлений, миллионных манифестаций, блокад университетов и лицеев, перекрытия железных дорог. Наши СМИ говорили и писали об этом не слишком много, разве что упоминали о Париже, но и Париж всё-таки больше присутствовал в привычном ракурсе светских новостей и демонстраций высокой моды: на это драгоценного телевизионного времени никогда не жалеют. Но мне как раз тогда случилось оказаться во Франции и самой испытать то редкостное ощущение сдвига времён, о котором вскоре заговорят все. И тогда же сделать вывод, что участившиеся приступы социальной лихорадки в этой известной своей исторической сейсмочувствительностью стране могут быть признаками далеко не локальной болезни. А сам конфликт, детонированный ущемляющим интересы молодых работников пересмотром так называемого контракта первого найма (подробнее я писала об этом в статье «На круги своя: Россия перед вызовом глобализации». — «Россия-XXI» № 56, 2006 — № 1, 2007) может стать предвестником событий общеевропейского масштаба.

Так и случилось, и в минувшем году даже наше TV, тщательно избегающее тревожить воображение граждан картинами «социальной розни», что у нас подпадает под соответствующую статью, не могло не транслировать хоть что-то из происходившего в Греции, Испании, Италии, Англии и даже хрестоматийной цитадели либерального капитализма — США (движение «Захвати Уолл-стрит»). А главную причину того, что там происходило, ещё весной 2006 года точно и ёмко определил экс-премьер Италии Романо Проди: «В Италии, как и во Франции, впервые после окончания войны (Второй мировой. — К. М.) молодые люди боятся оказаться беднее предыдущего поколения» (Le Monde, 1 avril 2006).

С тех пор под ударом оказались уже не только молодые люди, ряды протестующих ширятся, и неудивительно, что новым общественным настроениям более созвучной оказалась не карнавальность Парижского Мая и, в целом, эпохи «детей цветов», а скорее жёсткость и политическая прямота порядком подзабытого Бертольда Брехта. И разве не по-брехтовски звучала уже одна из самых популярных речёвок бунтующих лицеистов 2006 года: «Мы не мясо для хозяев». Здесь не поддающаяся буквальному переводу игра слов: «chair a canons» — «chair a patrons» («пушечное мясо» — «хозяйское мясо»). Смысл, однако, ясен, как ясно и то, что такой лозунг мог бы звучать и в 20-е — 30-е годы прошлого века, а то и раньше. Шесть лет спустя это стало ещё более очевидным, что очень проницательно подметил Лука Ронкони, режиссёр миланского «Пикколо театро», недавно совместно с российским Малым театром поставивший брехтовскую «Святую Иоанну скотобоен», отвечая на вопрос о наличии в спектакле «аллюзий на современный кризис». Спектакль, по его словам, конечно, не должен быть «суррогатом газеты». Но «злободневные намёки на кризис настолько очевидны в самом тексте, что дополнительных подчёркиваний не нужно. Благодаря пьесе мы понимаем, насколько он старый, этот кризис. Он был актуальным уже 60 лет назад и ранее» («Независимая газета», 1 марта 2012).

Вот этой-то актуальности не смогло ни уловить, ни тем более выразить движение «белой ленточки». Стороннему наблюдателю, предположим, вообще ничего не знающему о терзающих Россию бедах, даже могло бы показаться, что дело происходит в социально благополучной стране, никак не затронутой так изменившим Европу кризисом. Но мы-то, здесь живущие, знаем истинное положение дел. Так почему же, словно по умолчанию, тема эта почти исчезла с митингующих улиц и площадей? О причинах, вероятно, будут ещё много говорить, но одна из них уже сегодня бросается в глаза. И это, по моему глубокому убеждению, — нескрываемое стремление «белоленточников» обособиться от массы, барахтающейся в каких-то там житейских невзгодах.

Стремление это уже на старте движения было подчёркнуто настойчивым указыванием на особый не только социальный, но и материальный статус «болотников», которым они будто бы обязаны исключительно собственным заслугам — высокому уровню образованности, творческим способностям и энергии и т. д и т. п. Я вовсе не хочу сказать, что все участники многотысячных демонстраций обладали таким материальным статусом, но такой оказалась их доминирующая идеология, чему имеется множество свидетельств.

Из статьи А. Самариной «70 % митингующих — либералы по убеждениям»: «Это элита общества по образованию и роду занятий, — сказал Владимир Рыжков. — Это люди, которые определяют будущее страны. И очень приятно, что 70 % — граждане демократических, либеральных взглядов».

…Борис Немцов рассказал, что… на проспекте Сахарова выделялись две группы: «Одна состояла из активистов широкого спектра — от правых и националистов до либералов и демократов…» — процентов до 10. «Остальные 90 тысяч — просто обманутые, неравнодушные граждане, относящиеся к среднему классу. Это не были обездоленные, безработные, гастарбайтеры, нищие… это были белые воротнички, менеджеры, интернет-активисты, деятели литературы и искусства. Это была креативная Москва. Вполне образованная и интеллигентная» («Независимая газета». 27.12.2011. — Курсив мой. — К. М.)

Из статьи Игната Калинина «Кто протестует в Москве»: «…Результаты опроса (проведенного Левада-центром) подтверждают, что на улицы выходит образованный, креативный класс столицы… У 70 % есть хотя бы одно высшее образование, 89 % процентов пришедших зарабатывают себе на достойную жизнь…» («Московский комсомолец», 28 декабря 2011 год). Последнее особенно впечатляет: сказано так, как если бы уже само по себе наличие высшего образования являлось в нашей стране гарантией получения заработка, способного обеспечить «достойную жизнь»! Хотя, несомненно, даже иные иностранцы, которым это интересно и для которых не составляет никакого труда ознакомиться в интернете с данными Росстата и открытой печати, знают, как мало соотносится одно с другим в нынешней России. А ещё лучше знают об этом многие и многие отечественные обладатели высшего образования, чьих заработков едва хватает, чтобы не очутиться за чертой бедности. Зачем же было так настойчиво подчёркивать то, что имеет очень мало общего с действительностью, если не затем, чтобы ещё и ещё раз переживать сладостное ощущение своей элитарности, обособленности от погружённых в социальное убожество масс «обездоленных и нищих»?

Вот, например, телевизионная программа EuroNews (4 марта 2012 года, 23.00), вообще не мудрствуя лукаво, сообщила, что на улицу вышли «горожане с высоким уровнем дохода»; и если подобная картина не вполне соответствовала реальному составу участников митингов, остаётся бесспорным, что такое, с этической точки зрения более чем сомнительное, подчёркивание их социально-экономического превосходства по отношению к огромному количеству остальных граждан России, не вызывало у них отторжения. А стало быть, отвечало внутреннему стремлению к превосходству именно такого рода, и, в принципе, они соглашались отождествить социальное и даже гражданское достоинство человека с его материальным достатком. Стало быть, принимая идеал элитарной демократии, эту химеру, обретшую стольких поклонников в новой России. С предельной ясностью дух такой специфической демократии выразил А. Ермолин, в статье «О неизбежности креативной революции в России» (The New Times, 19.12.2011) прямо назвавший главной задачей такой революции «создание новых элит и нового российского народа». «Старому» же, логично заключить, предстоит отправиться на очередную «переплавку» — под руководством нового «гегемона», конечно, на роль которого «белая ленточка» уже попыталась выдвинуть так называемый креативный класс. Понятие это тотчас же пошло кочевать по всем страницам, не говоря уже о Сети, однако мало кто задумался над тем, насколько оно, как то уже не раз бывало в нашей стране, будучи позаимствовано из совсем другой реальности, соответствует собственно российской действительности. А потому не лишними будут, думается, некоторые уточнения и пояснения.

Теория креативного класса была создана американским экономистом и социологом Ричардом Флоридой, чья книга «Креативный класс: люди, которые меняют будущее» вышла в свет в 2002 году (русский перевод появился в 2005) и привлекла очень большое внимание предпринятой в ней попыткой обрисовать главные черты социальной структуры «общества знаний». В соответствии с резко возросшей ролью знаний, в том числе и сугубо экономической, в таком обществе на первое место выдвигаются люди, занятые решением сложных задач, для которых требуется независимость мышления и высокий уровень образования. Они и образуют креативный класс, к которому Флорида причисляет, прежде всего, людей, занятые в научной и технической областях, в искусстве и образовании; затем следуют бизнес и финансы, здравоохранение, право и смежные со всем этим сферы. Нетрудно заметить, что приоритет отдаётся, в основном, деятельности широкого социального значения, достойное вознаграждение которой позволяет людям, занятым в ней, твёрдо стоять на ногах и максимум своей энергии отдавать творчеству. Но кто решится утверждать, что так же обстоит дело сегодня и в России? Не утверждают ничего подобного и сами наши отечественные «промоутеры» этого понятия, под чьими перьями и на чьих компьютерах оно, напротив, стремительно стало превращаться в ещё один инструмент социальной селекции, теперь уже и среди носителей знания и обладателей не только дипломов о высшем образовании, но даже и учёных степеней. Так, например, в редакционной статье «Независимой газеты» за 28 декабря 2011 года читаем: «И тут главный вопрос, который должны понять власти, — кто же именно сегодня выходит на улицы? Раньше власть мало интересовалась этим. Предполагалось, что людей интересуют только зарплаты, а не политика. А так как на площади выходят, как правило, не бюджетники, а те, кто зарплату получает не от властей, то и претензий к властям они как бы не должны иметь» (курсив мой. — К. М.).

Как видим, под гребень селекции здесь попадают уже не только «обездоленные и нищие», но и бюджетники, то есть — врачи, учителя и даже университетские преподаватели, немалая часть инженеров и научных сотрудников. Словом, все те, кто, по мысли самого автора понятия «креативный класс», как раз должны были бы составлять ядро этого класса, но у нас оказались потеснены офисными работниками. Понятие же «бюджетник» вообще превращается у нас на глазах в клеймо, свидетельствующее о некой гражданской неполноценности, не говоря уже о полной неспособности к креативной деятельности тех, кто им помечен. Что уж тут говорить о таких бюджетниках, как военнослужащие, а тем более пенсионеры, этот объект почти зоологической ненависти некоторых «креативных» интернет-активистов. Так, некто, представившийся как musin damir, даже назвал их «самым большим электоральным злом», «паразитарным электоратом» и, как следствие, предложил приравнять предоставление пенсии «к отказу от права голоса».

Что ж, дело, по крайней мере, многое объясняет — то, например, почему иные люди, интуитивно ощущающие дыхание этой ненависти, готовы поддержать даже и существующую власть, относительно которой не имеют никаких иллюзий. Примечательно, что мысли о «паразитарном электорате» и прочем были записаны сразу же после того, как в полночь истёк день 10 марта — тот самый, в который многим стало окончательно ясно, что в прежнем виде движение исчерпало себя. Но показательно, на кого оказалась обрушена ярость!

Конечно, более респектабельная печать не позволяет себе высказываться с такой прямотой. Однако далеко ли, по сути, ушло от подобного строя мыслей, а особенно чувств, прозвучавшее на страницах всё той же «Независимой газеты» (2 марта 2012) предложение запретить (!) работникам бюджетной сферы становиться членами избирательных комиссий? Именно с такой законодательной инициативой выступили депутаты петербургского парламента от фракции «Яблоко», в глазах многих — едва ли не олицетворения самых высоких и чистых демократических принципов. Предложение обосновывается тем, что такая мера «осложнит применение административного ресурса на выборах». Иными словами, без каких бы то ни было колебаний предлагается ввести своего рода презумпцию виновности по признаку социального положения. Но следующим шагом может стать предложение лишить бюджетников права голоса всё по тому же признаку — а почему бы нет? Разве не давит «административный ресурс» на избирателей-бюджетников? И разве их убогие зарплаты не делают их особо зависимыми от администрации? Что ж, голоса, предлагающие введение имущественного избирательного ценза, тоже уже звучали, и если творческая мысль «креативного класса» намерена работать и дальше в этом направлении, то от души хочется пожелать ему неудачи.

Я намеренно оставляю в стороне вопрос о том, из каких источников обеспечивается та «бюджетная независимость», которую идеологи этого класса представляют как бесспорную гарантию его особой гражданской качественности. А также о том, в каких сложных и тонких отношениях могут находиться эти источники если не буквально с бюджетом, то со всем совокупным и специфически перераспределяемым национальным доходом. Но думаю, понятно, что и само по себе такое крайне неприглядное явление, как социальная спесь, в условиях современной России обретает черты особо отталкивающие. И то, что бурно стартовавший протест, имевший немало шансов стать общегражданским, оказался поражён вирусом этой спеси, я считаю главнейшей причиной его на сегодняшний день поражения, притом поражения вполне заслуженного. Однако не разрешёнными (а «белой улицей», в общем, почти и не затронутыми) остались многие, если не большинство из породивших протест вопросов. Недалёкое будущее заставит вспомнить о них, и значение их, возможно, даже возрастёт — не в последнюю очередь потому, что с завершением выборного цикла на ближайшие два-три года в тень уйдут на время заслонившие их электоральные страсти. Как выразился, перефразируя название некогда очень популярного в нашей стране итальянского фильма, один известный журналист, «выборы закончены — забудьте».

Не стану спорить: о выборах, может быть, и удастся забыть — по крайней мере, на время. Но не об острейших общезначимых проблемах, которые не просто стучатся, но ломятся в дверь. И не карнавальной броскостью политических акций, не «креативной» дерзостью лозунгов и плакатов будет теперь определяться вес каждой из претендующих на активную роль общественных сил, но прежде всего способностью предложить внятные пути их разрешения. Разумеется, сказанное относится и к «болотникам», часть которых ещё пытается вести арьергардные бои. Что ж, многие из них ещё молоды или даже очень молоды, а потому располагают хорошим запасом времени и для осмысления совершившегося, и для выработки новой программы действий. Как они распорядятся отпущенным им временем, покажет будущее. Но одно можно с уверенностью сказать уже сегодня: если им не удастся преодолеть так грубо заявивший о себе соблазн социальной избранности, то их «белая ленточка» рискует войти в историю как всего лишь эмблема застрявшего на её обочине и безнадёжно отставшего от времени обоза.

ЛИДИЯ СЫЧЁВА. ГЕЛЬМАН КАК «ЗЕРКАЛО ДУШИ» НАШЕЙ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ

Вначале были Деньги. Именно так, с большой буквы. Деньги, золотой телец, бабло, баксы… И антитеза: быдло, пипл схавает, биомасса, электорат. В начале 90-х прошлого века в России появились парни, умеющие делать личные деньги из вчера ещё «общенародной собственности». У них всё получилось: народ-дурак прогнулся. Правда, потом парням потребовалось «облагородить» операцию отъема денег — с помощью «честных выборов» (после расстрела Парламента в 1993-м) и Конституции. В цене были манипуляторы, называемые политтехнологами.

В «нулевых» всё забронзовело. Деньги чудесным образом превратили вчерашних бандитов в респектабельных бизнесменов и высших чиновников, система обрела устойчивость и работала почти без сбоев. Верхи доросли до роскоши человеческого общения. И, конечно, до понимания, что рабов надо держать в узде, в мировоззренческой клетке. В олигархическом государстве богатые люди проводят для бедных определённую культурную и образовательную политику. Но неужели богатые заинтересованы в том, чтобы стать беднее?!

Михаил Швыдкой и Марат Гельман — две ключевые фигуры в культурном управлении Россией в «нулевые» и начавшиеся «десятые». По странному совпадению, оба тесно связаны с политикой, оба — евреи, оба — не отличаются нежными чувствами к стране проживания и к её народу.

О Швыдком, авторе провокативной фразы «русский фашизм страшнее немецкого» и махинаторе «реконструкции Большого театра», сказано достаточно. Он и сейчас на коне, при власти, процветает, что свидетельствует о его безусловных заслугах перед воровским режимом — не случайно шедевральной картиной эпохи его нахождения в должности министра культуры РФ стал сериал «Бригада». Наш краткий рассказ — о Марате Гельмане и о его деяниях в Перми.

Марат Гельман — сын известного советского драматурга. Родитель скандального галериста казался вполне благополучным гражданином, борющимся против засилья бюрократии в советской системе хозяйствования. (См. фильм «Премия», 1974.) Ничто не предвещало, что потомок Александра Исааковича будет отождествлять православные храмы с клизмами и возбуждать религиозную ненависть в народе (выставка «Родина» в Перми, ноябрь 2011 года), разве только то, что Гельман-старший, лауреат Госпремии СССР, не удержался и поставил свою подпись в октябре 1993 г. под письмом писателей, призвавших Ельцина расстрелять Российский парламент.

Биография Гельмана-младшего бурно развивается в 90-е — он основывает в Москве одну из первых частных галерей, активно участвует в политике, консультируя «Союз правых сил» и сотрудничая с Глебом Павловским. С июня 2002 по февраль 2004 года Гельман — зам гендиректора Первого телевизионного канала и в это же время — пиар-консультант партии «Родина», во главе которой стояли Дмитрий Рогозин и Сергей Глазьев. Потом будут выборы в Украине в 2004-м году.

В феврале 2005 года Гельман «прославился» выставкой «Россия-2», после которой верующие подали на него в суд за оскорбление религиозных чувств (иск отклонен). Название выставки — намек на «манифест новой интеллигенции». Гельман витийствовал по этому поводу: «Одна Россия — это политика, это Путин, это вертикаль власти, это нефть, газ, „Единая Россия“, нация. И есть другая Россия, в которой мы живем. Они не соприкасаются друг с другом». Но, как мы увидим далее, эти две России очень даже соприкасаются, фактически они — не разлей вода.

С 2008 года Гельман осчастливил своим явлением Пермь — именно тут, как утверждают власти, вот-вот расцветёт культурная столица Европы.

Жизненный путь, как мы видим, весьма извилистый. Но есть нечто общее, что объединяет все «проекты» Гельмана: и СПС, и «Родину», и Пермь — это Деньги с большой буквы. Гельман — пылесос по очистке бюджетов от наличности. Давно уже сдулся СПС, кремлёвцы использовали «Родину», чтобы отгрызть голоса у коммунистов и слили эту партию; да и флагман нынешнего, пермского проекта, «Единая Россия», обрела несмываемое клеймо партии жуликов и воров. Фригийский царь Мидас, по легенде, обладал волшебным даром: всё, к чему он прикасался, превращалось в золото. У Гельмана сходная способность: лёгким движением руки он превращает ваши деньги… Превращает наши деньги… Во что именно? Отправимся в Пермь, чтобы оценить искусство «новой России».

Проект «Культурный альянс», первым полигоном для которого стала Пермь, придумали Владислав Сурков и Марат Гельман. «Суть его в том, чтобы распространить опыт пермского изнасилования на другие регионы. Для Суркова это — новая идеология государства. Для Гельмана — вантуз, которым он прокачивает региональные бюджеты», — утверждал Алексей Иванов, автор «Золота бунта» и других бестселлеров. В своем интервью сайту «ФедералПресс» писатель откровенен: «У Чиркунова (губернатора Пермского края. — Авт.) есть железный критерий: мнение Гельмана. А у Гельмана другой критерий: своя тусовка, которую ему надо кормить, чтобы она кормила Гельмана потом, когда в Перми все закончится… В кризис его бизнес пошатнулся, и пришлось с меценатов перепрыгивать на бюджет. Гельмана привез в Пермь меценат Сергей Гордеев, который придумал знаменитую выставку „Русское бедное“. Увидев, чего творит Гельман, Гордеев снял Гельмана с довольствия и ушёл из Пермского края. Пришлось Гельману, бунтарю и нонконформисту, искать поддержку в „Единой России“ и у Суркова».

Выставка «Русское бедное» — это пятиконечная звезда из окурков, лопата из дорожного знака, стульчак из табуретки. Это «альтернативный вокал», который выражался в пронзительных криках и хрюканье, музыканты в противогазах, молотящие деревянными колотушками по мусорным бакам и ящикам. Это модель кровати с привязанными к ней книгами, проволочная вешалка с разнообразным женским бельём на плечиках, космический корабль из сигарет и сигаретных пачек, гигантский заголовок газеты «Правда» с орденами, выполненный в чёрной резине, танк из советской мебели, маленький туалет «типа сортир», движущиеся металлизированные шланги и т. п. Искусство ли это? Игорь Аверкиев, историк и социолог из Перми, написал подробный путеводитель по выставке и пришёл к выводу — большинство «арт-объектов» к искусству не имеет никакого отношения, в лучшем случае это дизайн, в худшем — провокация и «вакханалия концептуализма». Были, конечно, отдельные творческие открытия — например, композиция Витаса Стасюнаса «Причины и связи», но не они правили бал на «Русском бедном». Аверкиев справедливо замечает, что так называемые «современные художники», собранные Гельманом, работают без души, чаще из желания удивить или эпатировать, и зритель чувствует это, голосуя ногами. В результате заинтересованы в такого рода перформансах лишь толкователи: критики, журналисты, эксперты, университетские профильные профессора, представители «отраслевых субкультур» и прочих духовных меньшинств. Вооружившись их поддержкой, Гельман стал надувать пермский «культурный пузырь».

Пилить бюджеты всех уровней — тренд «нулевых». Даже странно, что Гельман так долго шел к спасительной для его «интеллектуального бизнеса» идее. И точно так же, как нынешнее «информационное обеспечение» не имеет никакого отношения к журналистике, так и современные арт-практики далековаты от прекрасного и возвышающего душу искусства. Сегодня в России вместо журналистики — «белый» и «чёрный» пиар, вместо искусства — политизированный дизайн. Т. е. фактически перед нами глубоко эшелонированная идеологическая фальсификация. Уместно тут вспомнить экономиста Василия Симчеру, который, размышляя о протестных настроениях после выборов 4 декабря 2011 года в Государственную Думу, заметил: фальсифицированы не выборы, фальсифицирована вся наша жизнь.

Питает творцов этой системы бюджетное меценатство. А налогоплательщик? Его не спросили, мнение граждан никому не интересно. Властям «протесты общественности» против тельмановской «культурной революции» глубоко по барабану: губернаторы у нас не избираются, а назначаются по непонятным для населения критериям. Потому глава Пермского края Чиркунов со спокойной душой вверг подведомственные ему города и веси в жесточайший эксперимент: неуклонно сокращая местные «очаги культуры» (за время его правления закрыто 273 клуба, 214 библиотек, 308 киноустановок), он щедро оплачивает арт-насильнические акции Гельмана и К^о. Таким образом губернатор поднимает свой авторитет в глазах Владислава Суркова и — опосредованно — в очах Владимира Путина. Ну, а думы народные на сей счёт — дело десятое для человека, семья которого живёт в Швейцарии, а жена и дети — двупаспортные.

Пермская интеллигенция многократно просила избавить их город от Гельмана и его команды. Вот цифры из письма, направленного Дмитрию Медведеву. Подписанты вопиют: трехлетний бюджет на культуру почти 2 млрд руб., при этом «местных» ужимают в расходах, зато Гельману ни в чем отказа нет. Тут тебе и арт-объект «Сфера» — около 5,0 млн руб.; и 241 тыс. руб. за буквы «ВЛАСТЬ» у здания заксобрания края; и по 102 тыс. руб. за каждого из трех «трэшменов» (человечков с мусорками). В 8 млн руб. (по другим данным — 9,8 млн. — Авт.) обошлась налогоплательщикам 12-метровая буква «П» из еловых брёвен; в 35 млн руб. — строительство арт-объекта «Стена» у драм-театра (решетчатая структура из клееного бруса высотой 9-12 м через всю площадь по диагонали); 112 млн руб. ушло на гельмановский фестиваль «Белые ночи» (для сравнения: на повышение зарплаты муниципальным бюджетникам с 01.06.2011 г. на 6,5 % выделено 68 млн руб.)… И т. д. и т. п.

Ответа на свой «крик души» жители «культурной столицы» не получили. В Москве так принято — на челобитные холопов отвечать новыми порками. И что из того, что не доросли жители Перми до матерных виршей и стихов о волосатых лесбиянках, которые теперь считаются шедеврами на гельмановских фестивалях, или до спектаклей с голыми стриптизершами (детище театра «Сцена-Молот», арт-директор Эдуард Бояков). Кстати, созданные за госсчет «высокохудожественные» мусорки, буквы и столбы принадлежат не городу и не краю, а гельмановскому Музею современного искусства PERMM. По истечении 11 месяцев с момента, как «объекты» были выставлены на всеобщее обозрение, они, согласно договорам, подлежат демонтажу. «Схема искусства траты денег и заметания следов, как видим, проста до безобразия», — замечает Сергей Оболенский из «Собеседника. ру».

Ныне самый востребованный литературный жанр в России — не беллетристика и даже не публицистика. Настоящие бестселлеры — сухие юридические документы из интернет-проекта «РосПил». Например, о том, как отоваривается чеченское МВД, или как в Сочи строят дороги, а Высшая школа экономики размещает госзаказы.

В Перми пока нет своего блогера Навального, но можно предположить, что скоро он появится. Искусство здесь обогащает — в прямом смысле слова. Подтверждение тому — «поэма в цифрах», подписанная Владимиром Шуклецовым, и. о. председателя Контрольно-счетной палаты края. Отчет от 1 декабря 2011 года охватывает временной отрезок в два с половиной года.

Интересная цифирь: за указанный период зарплата сотрудников Музея современного искусства PERMM выросла в 2 раза — до 34 835 руб. А вот у тех, кто работает в Пермской художественной галерее, доходы существенно ниже — 6,6–9,9 тыс. руб. Т. е. на русское классическое искусство и на его хранителей — тьфу, главное — поддержать создателей маленьких туалетов «типа сортир». Добавим к этому, что Пермский краеведческий музей на правительственном часе в Совете Федерации был назван министром культуры Александром Авдеевым в числе тех, где выявлено наибольшее количество утрат экспонатов. Это связанно с ветхим состоянием здания и плохими условиями хранения.

Листаем «поэму» дальше. Минкультуры края допустило нецелевое использование бюджетных средств — люди катались за госсчет во Францию, Германию, Швецию, Бельгию, Австрию и др. мимо сметы, залезая в карман налогоплательщика (1 млн 253 тыс. руб.). В отчёте фигурируют фамилии соратников Гельмана: Бориса Мильграма (в 2008–2010 гг. — краевой министр культуры), Николая Новичкова (преемник Мильграма на посту министра, ныне руководитель «Культурного альянса»), Александра Протасевича (ныне и. о. министра), Вероники Вайсман (бывший замминистра культуры, ныне директор проектного офиса «Инновации в культуре и развитие городской среды»). Но разве культурные люди нарушают законы?! Так, Мильграм трижды съездил в Цюрих по «вопросу разработки концепции Пермской художественной галереи», прокатал 144 тыс. руб. государственных денег, но концепции так и не появилось (наверное, надо ещё съездить раз пять!). Зато Мильграм пошел на повышение — он теперь вице-премьер правительства края.

Вообще, с галереей беда. 7 млн 610 тыс. руб. были потрачены в 2008 году на архитектурный конкурс по созданию её проекта. Аудиторы Счетной палаты признали эти расходы неэффективными, так как проекты не реализуются (хотя победители конкурса получили деньги из бюджета). За последующие три года минкультуры края так и не решило вопрос с отводом земельного участка для строительства галереи.

И снова о деньгах. Руководитель театрального проекта «Сцена-Молот» из команды Гельмана Эдуард Бояков получает 98 тыс. руб. в месяц. У него есть двойник — художественный руководитель Юрий Милютин с окладом в 112,9 тыс. руб. Есть и дорогостоящий режиссер — Дамир Салимзянов (92 тыс. руб. в месяц) с дешевым дублёром (оклад 9,1 тыс. руб). «Фактически в театре за счет бюджетных средств содержится 2 художественных руководителя (или 3 — по уровню оплаты труда) и 2 режиссера, что не отвечает требованиям эффективного расходования бюджетных средств, в связи с чем 4 млн 216 тыс. руб. признаются неэффективными для краевого бюджета…» — следует из отчета.

А какой эффект от существования еще одной мутной «инновационной» конторки — «Центра по реализации проектов» (директор Вячеслав Торчинский, бывший владелец рекламного агентства «Новая волна»)? Лишь в первом полугодии (!) 2011 года расходы этой организации на разработку концепций, идеологий, программ составили 7 млн 914,9 тыс. руб. И следом карьерный взлёт — Торчинский становится председателем комитета по культуре Перми! Вот уж действительно: лучший бизнес — это госбюджет. Да и упоминавшаяся Вероника Вайсман рулит инновациями за счет народного кармана: в её проектном офисе 4 штатных единицы, каждая из которых обходится налогоплательщикам в 90 тыс. руб. В месяц.

Итак, в Перми создана уникальная система по распилу бюджетных денег, объединяющая столичных «гастролёров» и местных «инновационных» чиновников. При этом «до сих пор министерством культуры Пермского края не разработаны стандарты оказания государственных услуг. Как оценивать картинки, лекции, круглые столы, концепции, работу заезжих „гастролеров“? Минкульт производит эту оценку на свой и Марата Гельмана „глаз“. И это один из ответов, почему такое бездумное использование бюджетных средств на непонятные „концепции“ и „проекты“ стало возможным», — пишет Татьяна Соколова в «Пермском обозревателе».

Понятно, что передовой опыт Перми по распилу бюджета следовало распространить на другие города и веси: больше охват — выше доход. В июне 2010 года газеты сообщали: президиум генсовета «Единой России» утвердил новый партийный проект «Культурный альянс (региональный аспект)». Инициатор — Марат Гельман. Напрочь забыта оппозиционность, которой когда-то козырял галерист в Нью-Йорке: «Надо очень четко понимать, что в России существует большое количество людей, которые не принимают вот эту путинскую Россию, имея в виду Россию второго срока. При этом, эти люди не принимают и всех врагов Путина тоже. То есть, условно говоря, весь этот политикум наш — это клоуны и андроиды. Андроиды, роботы — это те, кто за Путина, а клоуны — это оппозиция. Всерьез участвовать на какой-то из этих сторон невозможно».

Впрочем, Гельман и не участвует всерьез. «Культурный альянс», согласно заявлениям его инициаторов, способствует созданию позитивного международного имиджа государства. Вероятно, карта России, составленная из грязных половых тряпок, продемонстрированная на выставке «Родина» в Перми, как раз и привлечёт европейцев, утомлённых Боттичелли и Рафаэлем, в «культурную столицу Европы». Гельман шутит, осуждая «путинскую Россию второго срока», но зато деньги берёт всерьёз. Кстати, узнать размер его оклада в Перми из отчёта местной счётной палаты так и не удалось. Что ж, оставим добывание этой тайной цифры энтузиастам.

А «Культурный альянс» тем временем шагает по стране — в Ижевске появились клоны пермских красных человечков, в Твери открыт Центр современного искусства «ТверЦА», а тут и денежная Тюмень подтянулась — недавно там прошел первый фестиваль современного искусства. На подходе Башкортостан, Нижегородская и Свердловская области, Северная Осетия, Дагестан, Самара, Тольятти, Киров, Чувашия… И не надо думать, будто губернаторы и региональные чиновники не знают, в чем состоит «искусство Гельмана», что они понятия не имеют о митинге в Перми, который местная интеллигенция провела под лозунгом: «От вашей культуры слоны дохнут». Это, кстати, не метафора — слон в местном зоопарке действительно сдох — из-за условий содержания, несовместимых с жизнью. Но региональные чиновники понимают, что проект «благословлён» генсоветом «правящей партии», а на мнение народа им глубоко начхать — было бы начальство довольно. К тому же под идеи «современного искусства» хорошо пилить бюджет, так что выгоды у них с Гельманом взаимные.

Хочется немного остудить пыл местных реформаторов. Затевая «Культурный альянс», Гельман со товарищи обещали взамен горы золотые, в том числе и обильную пиар-отдачу в виде «укрепления базового имиджа „Единой России“ как партии реальных дел». Журналисты рассказывали, что видный единоросс Андрей Исаев так воодушевился альянсом, что даже предложил Гельману возглавить комитет по культуре в будущем составе Госдумы! Вовсю шла делёжка шкуры неубитого медведя…

Но на парламентских выборах 4 декабря 2011 года «ЕдРо» получила в крае лишь 36,3 % (в 2007 году — 62,06 %). А на последовавших митингах чуть ли не главным политическим лозунгом жителей Перми стало требование избавить их от Гельмана и его тёплой компании. Вот такой получился специфический «имидж»…

Без сомнения, «культурная революция» в Перми стала катализатором роста протестного населения в крае. Так что оппизиционеры должны поклониться Гельману в ножки — молодец, брал деньги у «ЕдРа», а на самом деле искусно разжигал ненависть к «жуликам и ворам». Настоящий «агент Госдепа»! В феврале 2012 года галерист устроил в Перми встречи Владимира Рыжкова, Ксении Собчак и Леонида Парфенова с «рассерженными горожанами». Этой действо Гельман представил как проект создания «культурной оппозиции». Потому что «оппозиция бескультурная», ныне сложившаяся в Перми, на дух не переносит московского куратора-распильщика, а борьбу с ним приравнивает к антифашистской деятельности.

Ну а теперь о некоторых итогах «правления Гельмана» в Перми. В чем они выразились, кроме потраченных денег, подпорченного имиджа «ЕдРа», бешеного пиара «современного искусства» и общественного возмущения? Слово писателю Алексею Иванову: «Судите по делам. Что нового создали в Перми за два года гельмановской „культурной революции“ его хунвейбины? Музей Гельмана, который за деньги края скупает работы друзей Гельмана. Гельмановский центр развития дизайна, который разрабатывает гербы для чиркуновских канцелярий. За счёт бюджета Гельман привёз кучу таких деятелей культуры, которые и сами могут собирать стадионы, но деньги за билеты тогда получит продюсер, а не Гельман. И пиар, пиар, пиар. А пермский зоопарк остался на костях лучших граждан города. Музей стал вдвое хуже. Здание галереи отдают церкви, а нового здания и в планах нет. Все остальное как лежало в руинах, так и лежит. В городе нет не то, чтобы киностудии, а даже книжного издательства. Все пермские бренды выброшены из культурного процесса, потому что соратники Гельмана — непрофессионалы, они не знают культурных технологий развития этих брендов».

А вот оценка Игоря Аверкиева: «За три года культуртрегерской оккупации в Перми не появилось ни одной новой пермской звезды и даже звёздочки в театре, литературе, музыке, изобразительном искусстве. Всё, что было нового выдающегося, — всё завезённое… С приходом культуртрегеров пространство пермского творческого роста было просто забетонировано московским гастрольным „чёсом“, закупленными „легионерами“ и фестивальным конвейером…»

И, наконец, мнение публициста Владимира Семенко: «Секрет непотопляемости Гельмана — его деятельность как политтехнолога, а отнюдь не как галерейщика. Люди, которым он в свое время оказал „неоценимые услуги“, в благодарность дают хорошо украсть. Вот и вся культурка…»

Вы думаете, «наверху» не знают о десятках (если не сотнях) публикаций, негативно оценивающих опыт пермского культ-насилия?! О том, что думают о деятельности Гельмана и Кº арт-критик Капитолина Кокшенёва, поэты Игорь Тюленев, Юрий Асланян, Федор Востриков, писатели Татьяна Соколова, Александр Проханов, Алексей Шорохов, журналисты Игорь Маркин, Николай Охотин, Алексей Харитонов, Людмила Каргопольцева, Василий Бубнов, политики Константин Окунёв, Алексей Бессонов, блогер Максим Красных, эколог Роман Юшков, художник Равиль Исмагилов и еще сотни людей, переживающих за происходящее в городе?

И что? В глазах нынешней власти «заслуги» Гельмана легко перевешивают многочисленные филиппики возмущенной интеллигенции.

Чем же он мил-дорог кремлёвцам?

Первое: последовательным антисоветизмом и откровенным насаждением идеологии социал-дарвинизма и антигуманизма. СССР, от которого нынешняя власть получила все свои богатства, — бельмо в глазу высших чиновников. Потому что никаких обязательств — в виде бесплатной медицины, образования, соцзащиты — правящий класс взваливать на себя не хочет. Посему вместо 70 лет существования СССР в исторической памяти граждан следует оставить «черную дыру». Гельман этим успешно занимается. Вот одна из акций: 5 марта 2011 года сотрудники пермского сайта «Соль», созданного Гельманом и призванного стать рупором «культурной революции», сожгли на костре «чучело Сталина». (Вот попробовали бы они сжечь чучела Путина, Суркова и Володина! Интересно, чем бы это закончилось для «художников, имеющих право на высказывание»?)

Второе: Гельман дорог нашим властям циничной, демонстративной русофобией. В Пермском крае работает единственный в России музей политических репрессий «Пермь-36». Это бывший лагерь, где когда-то отбывал свой второй срок в качестве политического рецидивиста писатель Леонид Бородин. Незадолго до своей смерти он побывал в этих местах. Кого же увидел Бородин на музейный стендах?! «Борца за свободу» Виктора Шендеровича! Дескать, сатирик сюда приезжает, поэтому сотрудники музея и поместили его личину рядом с политзаключенными. Писатель размышляет об увиденном в Перми: «…Осмелюсь предположить, что если куда-то вдруг слетаются шендеровичи, ганапольские, пархоменки, радзиховские, панюшкины (памятное высказывание „милого русского интеллигента“ господина Панюшкина: „Россия — бешеная собака, и лучше её пристрелить, пока она не искусала…“ и так далее), если они съезжаются — значит, там по разным причинам возник оазис с особым, русофобским микроклиматом».

Третье. Гельман мил нашим правителям последовательной десакрализацией этических запретов. Так, культурный портал «Соль» через своего корреспондента заказал детскому хору спеть «Мурку», записал и выложил видео в интернете. Разразился скандал, родители были шокированы, а вот соратник Гельмана, тогдашний министр культуры края Николай Новичков назвал это событие «позитивным явлением». (Ну, правильно, партии «жуликов и воров» нужны новые кадры, вот они и готовят себе смену, приобщая детей к блатняку.) А если серьёзно, то смысл подобных действий в следующем: люди, особенно в провинции, инстинктивно пытаются отгородиться от телевизионной вакханалии (полностью контролируемой кремлёвцами), значит, нужно организовать «встречное движение» на местах, из провинции к центру.

Четвёртое. Гельман призван на обыденном уровне укрепить устои новой морали в «новой России». Суть её такова: если ты близок к власти или сам её эмиссар — тебе всё разрешено. И наоборот. Оскорблять русский народ — можно. Оскорблять высших чиновников — нельзя. Оскорблять верующих — можно. Оскорблять Патриарха — нельзя.

Доказательство тому — заключение под стражу двух участниц панк-группы, устроивших «молебен» в Храме Христа Спасителя со словами: «Патриарх Гундяй верит в Путина, лучше бы в Бога верил». Очевидное хулиганство и глумление над чувствами верующих. Но, извините, почему клизмы вместо куполов православных храмов (тельмановская выставка «Родина») — это искусство, а панк-молитва «Богородица, убери Путина» — это преступление, за которое надо сажать в тюрьму? И разве наша власть не поощрила премией за современное искусство арт-группу «Война», которая изобразила мужской детородный орган на Литейном мосту в Санкт-Петербурге? (Покровительствует «Войне» всё тот же Гельман.) Но разве фаллос на Литейном менее оскорбителен для общественной морали, чем акция панк-феминисток на Красной площади, когда они хором спели на Лобном месте «Путин з… л?» Где же демократия, закон и равное отношение ко всем гражданам?! (Страной два юриста правят, если кто забыл.)

А какие «сигналы» подают обществу верховные правоведы? Читаем СМИ: «Президент России Дмитрий Медведев всецело поддержал проект „Культурный альянс“. По этой программе участникам будет оказана серьёзная государственная поддержка». Вот пермская интеллигенция и получила ответ на свою «челобитную»: быть вам с Гельманом до скончания века! Только не надо говорить, будто «Медведев плохой, либерал, а вот Путин (председатель партии „Единая Россия“) во всём разберётся, он нам отец родной, стихи вспомнил; ничего, что в четырех строчках из Есенина сделал две ошибки, всё равно культурный!)». Пора признаться — хотя бы самим себе — в очевидном факте: и Путин, и Медведев — одно и то же.

Не надо думать, что наша власть «изнемогает» в борьбе с «демоном» Гельманом, ей надо только «трошки подсобить», подсказать, описать в очередной раз злодеяния галериста-афериста, и тогда «враг будет разбит». Арт-насилие в Перми за госсчет показало: то, что на самом деле наша власть думает о нас, о русской культуре, о православии, но всё ещё стесняется открыто сказать, она сообщает нам посредством деяний Гельмана и его соратников. И именно за это моральное сверхудовольствие она и позволяет всей гоп-компании «зарабатывать» на попиле бюджета. Как говорится, сами живём и людям даём. Блогер Максим Красных сообщает: «В России воровали, воруют и будут воровать. Однако цинизм и масштабы воровства в Пермском крае, где у власти находится режим Чиркунова, давно перешагнули все допустимые границы. Только за 2011 год из бюджетов различных уровней через такие конторы, как, скажем, „Агентство по содействию инвестициям Пермского края“ и другие, Чиркуновым и его подельниками было похищено, оценочно, 15 млрд рублей».

Без комментариев. Где ты, Генпрокуратура?

Гельман — это настоящее, без прикрас, зеркало нашей власти, её духовное содержание, и, если честно, зеркало нашего народа, который выбрал себе такую власть.

Да, выбрал! Почти честно выбрал, под веб-камерами. И интеллигенция, в том числе национальная, народу такой выбор сделать помогла. Так чего ж теперь стенать и головой об стену биться?!

Известно, что гельминтозы — хронические паразитарные болезни, вызываемые паразитическими червями — гельминтами. Но, извините, нужно руки мыть перед едой! А если уж дело дошло до заражения — лечиться, а не сетовать на «этих поганых червей». Они для того и на свет рождены, чтобы питаться чужими соками — у них работа такая. (Подробности читайте у Льва Гумилева, в его теории химер.) А у нас?

Первый шаг к духовному оздоровлению страны — это трезвый взгляд на окружающую жизнь и постановка чёткого диагноза «болезни». Второй — консолидация и объединение всех здоровых сил: один за всех, и все за одного. Ну а третий… Как сказал поэт в своём послании к хамам, «Будут им свинцовые гостинцы, / Приплывёт „Аврора“ по волнам!»

Время увещеваний и холопских «челобитных» прошло. Наступает новая эра с новым «актуальным искусством» — на митинговых площадях. Посмотрим, будет ли Гельман так же востребован, как и прежде, или придёт время другого арт-практика, по имени «товарищ маузер». Всё — в наших руках.

…Если, конечно, мы считаем, что Россия — наша родина, и мы за неё — в ответе.

От редакции: Приходится только удивляться тому, что господа Гельман и Мильграм не думают о том, что, осуществляя свои раздражающие общественность проекты, они могут спровоцировать у иных граждан и антисемитские настроения. А ведь это 282-я статья — разжигание межнациональной розни…

КИРИЛЛ ФРОЛОВ, КИРИЛЛ ЛОГИНОВ «ТРЕТИЙ РИМ». СУВЕРЕННАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ

РУСЛАН ЛЫНЁВ. У КОГО УЧИЛСЯ ГИТЛЕР

Исторический процесс не равномерен. Есть в нём периоды, спокойно занимающие своё законное место в прошлом. А есть такие, актуальность которых активно вторгается в современность. Такова тема Второй Мировой, её причин, предпосылок, виновников. Версий на этот счёт предостаточно. Одной из самых ходовых сегодня становится та, будто зло носило исключительно красный цвет. Будто исходившая из нашей страны угроза большевизма-сталинизма вызвала ответный нацизм-гитлеризм, а в итоге оба тоталитаризма в равной мере несут груз вины перед человечеством. Спасителем же и надеждой мира либералы всех стран представляют Запад с его традициями демократии и уважения гражданских свобод. Ну а родиной, оплотом и носителем этих ценностей принято считать Великобританию и вообще англосаксонский мир.

Между тем именно этот оплот стал для нацистских идеологов примером колонизации великих пространств и утверждения права представителей «высшей расы» господствовать над расами «низшими», «падшими», «слабыми». А. Гитлер это подчёркивал не раз.

«Я восхищаюсь английским народом, — заявлял он. — В деле колонизации он совершил неслыханное».

«Наша цель, — провозглашал он 23 мая 1939 года, — расширение пространства на Востоке. И это пространство на Востоке должно стать германской Индией».

«Только у меня, подобно англичанам, хватит жесткости, чтобы добиться цели».

Фюреру вторило его окружение: «Всё то, что мы хотим претворить в жизнь, — то, что уже давно существует в Англии».

Профессор М. Саркисьянц, прочитавший в Гейдельбергском университете курс лекций об английских корнях германского нацизма, написал на их основе книгу («Британские корни германского фашизма»). В ней он показал, что ещё задолго до большевизма в Германии хватало последователей британского колониализма и расизма. «Нашими наставниками» называл англичан основоположник немецкой колониальной экспансии в Африке К. Петерс, полагавший благом для человечества, что, благодаря англичанам, «не романец или монгол задают тон на земле, а именно германцы, каковыми мы и сами себя ощущаем».

Разумным и справедливым он считал то, что «многие сотни тысяч людей в Англии могут наслаждаться досугом, потому что на них работают многие миллионы представителей „чужих рас“».

Одним из духовных предтеч нацистской идеологии признан английский писатель и историк Томас Карлайль (1795–1881). Нет ни одной основной доктрины нацизма, которой не было бы у Карлайля, — писал журнал Anglo-German Review в 1938 году. «Сила — это право»; «Для свободного человека характерен не бунт, а подчинение», — провозглашал он.

Гармония, по Т. Карлайлю, возможна лишь в том обществе, где «…трудящийся требует от вождей промышленности: „Хозяин, нас нужно записать в полки. Пусть наши общие интересы станут постоянными… Полковники промышленности, надзиратели за работой, распоряжайтесь теми, кто стал солдатом!“»

Позже, в гитлеровском варианте, подобное называлось «привлечением немецкого рабочего на сторону национального дела».

«Кого небо сделало рабом, — учил Т. Карлайль, — того никакое парламентское голосование не сделает свободным человеком. Ну, а „чёрный“ имеет право быть принуждаемым к работе вопреки его природной лени. Худший господин для него лучше, чем вообще никакого господина».

Что же касается одного из первых народов, ставшего жертвой англосаксонской экспансии — ирландцев, то во время голода 1847 года Т. Карлайль предлагал выкрасить в чёрный цвет два миллиона ирландцев и продавать их в Бразилию.

Предшественником как британских фашистов, так и германских нацистов следует признать также могущественного главу британского кабинета викторианской эпохи Б. Дизраэли (лорд Биконсфилд), провозглашавшего, что «расовый вопрос — ключ к мировой истории». «Еврейская расовая замкнутость, — доказывал он, — опровергает учения о равенстве людей».

«Будучи евреем, — отмечала немецкая исследовательница А. Аренд, — Дизраэли находил совершенно естественным, что в правах англичанина есть нечто лучшее, чем в правах человека». Можно сказать, замечает в своей книге М. Саркисянц, — что Англия стала Израилем его мечты, а англичане — избранным народом, к которому Б. Дизраэли обращался с таким наставлением: «Вы хорошие стрелки, вы умеете ездить верхом, вы умеете грести. И то несовершенное выделение человеческого мозга, которое называется мыслью, ещё не согнуло вашего стана. Вам некогда читать. Напрочь исключите это занятие… Это проклятое занятие человеческой расы».

Несколько десятков лет спустя А. Гитлер словно конспектировал эти тезисы: «Какое счастье для правителей, когда люди не думают!.. В противном случае человечество не смогло бы существовать».

Ну а самым близким — и не только по времени — нацисты считают Х. С. Чемберлена. Его главный труд «Основы XIX века» главная нацистская газета «Volkischer Beobachter» позже назвала библией нацистского движения, а книга нацистского идеолога А. Розенберга «Миф ХХ века» стала не только продолжением, но и переложением чемберленовских «Основ».

Сочтя Англию уже недостаточно энергичной для несения «бремени белого человека», Х. С. Чемберлен во время Первой мировой войны перебрался в Германию. Её он счёл более перспективной для дальнейшего расширения господства белой расы. При этом он продолжал утверждать, что обе страны «населяют два германских народа, которые добились больше всех в мире». Причём немцев он предлагал идеализировать «не в качестве народа-мысли-теля, а в качестве народа солдат и торговцев». Призывая, как и Дизраэли, брать пример с евреев в соблюдении расовой чистоты, Х. С. Чемберлен вместе с тем доказывал: «Уже одно их существование — это грех, преступление против священных законов жизни» и утверждал, что только арийцы духовно и физически превосходят всех остальных людей и поэтому им по праву следует быть властителями мира.

Именно он, английский аристократ и кабинетный учёный, увидел в «маленьком ефрейторе» А. Гитлере «исполнителя своей жизненной миссии и истребителя недочеловеков».

По словам Р. Гесса, со смертью Х. С. Чемберлена в 1927 году «Германия потеряла одного из величайших своих мыслителей, борца за германское дело, как написано на венке, возложенном от имени Движения». В последний путь Х. С. Чемберлена провожали гитлеровские штурмовики, одетые в униформу.

Но названные выше фигуры — это, так сказать, вершины на британском протофашистском ландшафте. А что представлял собой сам ландшафт? Один из пионеров британского фашизма А. К. Честертон был не единственным, кто считал, что «основы фашизма лежат в самой британской национальной традиции». Самыми последовательными носителями этой традиции были большие и малые британские колониальные чиновники и офицеры, которым принадлежит первенство и в создании первых в новейшей истории концлагерей во время англо-бурской войны, и тайного общества «Потерянный легион», цель которого заключалась в установлении власти империи над всем «нецивилизованным» миром. Этот прообраз будущих войск СС прославлял Р. Киплинг, писавший, что в легионе могли служить «только люди с сердцами викингов».

Задолго до индийцев, африканцев, аборигенов Северной Америки, Австралии и Новой Зеландии в низшую расу были зачислены коренные обитатели Британских островов кельты, покорённые вторгшимися из континентальной Европы англосаксами. Популярный в своё время писатель Ч. Кинсли жаловался на то, что в Ирландии его преследовали толпы человекоподобных шимпанзе. «Будь у них чёрная кожа, — писал он, — было бы легче». А такой автор, как Дж. Биддоу, утверждал, что «предками ирландцев были негры».

Р. Нокс требовал исключить из числа европейских народов кельтов и русских, поскольку «кельтская и русская нации, презирающие труд и порядок, стоят на низшей ступени человеческого развития».

«Свобода — привилегия расы господ». Этот принцип культивировался не только в элитарных кругах Великобритании, но и в самых низших слоях общества, гордившихся своей принадлежностью к высшей расе по отношению к тем же ирландцам, индусам и т. д. и т. п. «Англичане смотрят вниз с презрением, а вверх с восхищением», — отмечено в «Английской идеологии».

При этом, как признавал Дж. Ст. Милль, «мы восстаём против проявления всякой индивидуальности». Добровольное подчинение нормам «обычно принятого», подмеченное также А. Герценом, позволяло англичанам обходиться без государственного принуждения. Словесный камуфляж выражений типа «открытое общество», «свобода личности» и т. д. в этом по сути ничего не менял.

Придя к власти, нацисты многое постарались позаимствовать из английского образования и культуры. Особо ценным в английском опыте, перенесённом в германские «коричневые» школы системы «Napolas», нацисты считали воспитание «расовой гордости и национальной энергии». Другим важным её элементом стала переориентация с получения знаний на тренировку тела, а английский язык был провозглашён «актом безжалостного акта воли». Перестройка носила бурный и безоговорочный характер. Фюрер указывал при этом: «Мне не нужны интеллектуалы. Знание только испортит молодёжь. Но учиться повелевать им придётся непременно».

В докладе об этих переменах, сделанном в английском Королевском институте международных отношений, отмечалось, что «нацистские учебные заведения во многих отношениях построены по образцу наших английских public schools. Всё их воспитание направлено на то, чтобы привить веру в непобедимость нации». Докладчик сэр Роувен-Робинсон отметил, что руководители школ «Napolas» — «в высшей степени славные люди».

Единственное, что поначалу снижало эффективность перестройки воспитания на английский лад, это интеллект воспитуемых. «У нас его так много, что с ним одни трудности, — сетовал Й. Геббельс. — Мы, немцы, слишком много думаем. Интеллект отравил наш народ».

Так-то оно так, рассудит читатель, но в конце концов англичане решительно поставили на место и своих, британских нацистов, и германским дали достойный отпор на морях, в небе и на суше. И разве не англичане были нашими союзниками в совместной войне против зла?

Кто же спорит — были. Но и в предвоенной истории, и в ходе той войны было немало такого, о чём западные, а у нас в России прозападные историки, политики, публицисты предпочитают не вспоминать, привычно и настойчиво переводя стрелки исторической вины во всех грехах с Запада на Восток, на Россию. Так, чтобы, придавленные виной за один только пакт Молотова-Риббентропа, мы не смели напоминать Европе и миру ни о позорном мюнхенском сговоре Чемберлена с Гитлером, ни о зловещей тайне полёта Р. Гесса в Англию в мае 1941 года, ни о, скажем так, странной оккупации вермахтом принадлежавших Британии Нормандских островов с 1940 года до окончания войны в 1945 году. Пять лет рядом развевались британский «Юнион Джек» и нацистское знамя со свастикой. Все эти пять лет здесь царила атмосфера, в которой немцы и англичане чувствовали себя так, будто между ними не было и нет войны. По свидетельству американского журналиста Ч. Свифта, побывавшего на островах в 1940 году, побежденные подданные гордой страны вели себя с вежливым почтением, а немцы называли англичан «двоюродными братьями по расе».

Уровень коллаборационизма и уровень безопасности немецких военных, ходивших безоружными, здесь были, по свидетельствам очевидцев, самыми высокими в Европе. Британская администрация островов действовала как агентура гитлеровцев. На островах, например, были введены специальные законы против евреев. Некоторые островитяне принимали участие в издевательствах над заключёнными концлагерей, а в июне 1945-го, когда война была позади, Министерство информации Великобритании заявило, что коллаборационизм на островах «был почти неизбежен». Или, говоря прямее, оправдан. Никто из нормандских коллаборационистов не был привлечен к ответственности. Более того, 50 самых активных из них были тайно вывезены в Англию и отпущены на свободу, а члены местной администрации даже удостоились почестей.

От нас всё настойчивее требуют так смотреть в зеркало нашей истории, чтобы мы поняли, из какой бездны вытягивает нас либерализм, в том числе английский, путём демократизации российской жизни и «евроремонта» истории.

Но многие ли на Западе готовы посмотреть в свои собственные зеркала? В них можно увидеть много чего. Так, если взять электронную версию Британской Энциклопедии и отыскать в ней тему фашизма, то обнаружится тьма информации о фашизме итальянском, испанском, сербском, хорватском, русском!.. О британском же — скупая сточка, о том, что его сторонников было порядка 50 тысяч человек. И рефрен всё тот же: надёжным оплотом против скверны был и остаётся исключительно Запад с его демократией.

Между тем, не кто иной, как Ф. Папен, последний германский канцлер накануне прихода к власти А. Гитлера, признавал, что нацистское государство возникло, «пройдя до конца путь демократии».

На отсутствие непроходимой пропасти между ними указывал и философ К. Хоркхаймер, утверждавший: «Тоталитарный режим есть не что иное, как его предшественник: буржуазно-демократический порядок, вдруг потерявший свои украшения».

Аналогичный вывод делал Г. Маркузе: «Превращение либерального государства в тоталитарное произошло в лоне одного и того же социального порядка. Именно либерализм „вынул“ из себя тоталитарное государство как своё собственное воплощение на высшей ступени развития».

Устарело? Кануло в историю? Как знать. Ибо у истории есть свойство — не уходить в прошлое насовсем.

НИКОЛАЙ ПИРОГОВ. ПЕРЕВЕРТЫШ МОРАЛИЗИРУЕТ

Журнал «Наука и жизнь» в 2011 г. опубликовал серию статей публициста Александра Ципко. Они касаются основ нашей идеологии, автор выступает и в роли судьи, и в роли учителя, разъясняя непонятливым, что и как мы должны делать, чтобы догнать «цивилизованные страны». Если попытаться выделить основную идею, то она, на мой взгляд, сводится к тому, что семьдесят советских лет не просто потерянное время для страны, а период российской истории со знаком минус. И мы, по мнению Ципко, должны это понять, усвоить и преодолеть последствия большевизма. Не преодолеем — отстанем навсегда. И на этом пути«…не надо бояться обвинений в „очернительстве“ советской российской истории. Ведь на самом деле на карту поставлена судьба русской нации».

А. Ципко показывает, какой мы, русские, плохой народ, и подробно это поясняет: у нас «советское самомнение», «мутное сознание», нам свойственны «леность ума», отсутствие привычки к самостоятельному мышлению, мы безынициативны, нам присуще стремление решить все проблемы путем разрушения «до основания» существующего строя, мы «начисто лишены способности к самоорганизации», негостеприимные (даже жадные), у нас национальная болезнь — распри, мы не можем жить дружно, наиглавнейший русский дефицит — дефицит братства, коллективизма, способности к кооперации усилий на благо своего народа.

Дав набор отрицательных черт русского народа, Ципко, видно, чувствует, что допустил перебор. Слишком много уксуса. Надо добавить патоки: «Русская нелюбовь к коллективному труду, нелюбовь к коммунизму нисколько не обедняет его (русский народ. — Н. П.) духовно, не мешает ему быть добрым, веротерпимым, не лишает его природной смелости, мужества и т. д.» Подведя черту и просуммировав качества, которыми наделил нас г. Ципко, получаем образ веротерпимого дуролома, благодаря таким деятелям, как А. Ципко, прочно обосновавшийся в массовой зарубежной культуре.

Философ подводит нас к неизбежному выводу, что с такими человеческими качествами будущее для нас заблокировано: «…С нашей традиционной российской мечтательностью и нашим русским „авось“ в современной цивилизации предельного рационализма и предельной расчетливости нам уже не выжить. Тем, кто живет верой, а не умом, нет места в современном мире». Короче говоря, «совкам» нужно срочно меняться.

Предложение объективно оценить советский период и сложившийся в то время тип советского человека для таких, как Ципко, совершенно неприемлемо. Для них Советская эпоха — черная без всяких оттенков. Отказаться от этой точки зрения для них невозможно. Это вопрос их жизни и смерти как пропагандистов, обслуживающих власть и имеющих за это неплохие дивиденды.

Но они люди умные и не могут не видеть, что же они наворочали. Кое-что приходится признавать. Ципко слегка кается. Признает, что «перестройщики» (а он — не просто перестройщик-перевёртыш, он был помощником А. Яковлева, секретаря ЦК КПСС) не увидели очевидного — слом административно-командной системы может подорвать«…многое из того, на чем держится человеческая цивилизация…», «…что, чем радикальнее перемены, тем больше опасность возвращения в первобытное состояние, в хаос». Это слова Ципко. Ну, а дальше следовало бы с тем же праведным гневом показать итоги собственных деяний.

Ципко пишет: «Мы, разрушители советской системы, обязаны разобраться в причинах самоослепления». Верно! А как насчёт персональной ответственности конкретных лиц?

Ни в одном документе не доводилось увидеть, чтобы перестройщики внятно и честно оценили ущерб от своих действий. Разгром народного хозяйства, превышающий разрушения фашистов во время войны, уничтожение «социал-ки», разрушение системы массовой бесплатной физкультуры и многое другое, что привело к деградации общества и особенно сильно и беспощадно ударило по молодежи. Кто ответит за фантастический рост наркомании, проституции — явлений, которых в СССР практически не было? А покинувшие Россию более миллиона самых способных ее граждан? А желание 1/3 опрошенных уехать из страны? Это данные годичной давности, самые свежие — 52 %.

Еще один блок наших повседневных неприятностей: небывалая коррупция, фантастическое социальное неравенство, диктат чиновничества, продажность правоохранительной системы, «суверенная», т. е. очень ограниченная демократия и т. п.

Всеми этими явлениями переполнена и, скажу прямо, изгажена наша жизнь. Знает ли об этом Ципко? Знает. Ошибки признал. И сделал интересный вывод: мы, перестройщики, ошиблись, а вы, кто требует «радикальной политической модернизации», должны учесть наш негативный опыт и понять, «…что слом с таким трудом достигнутой стабильности может снова обернуться хаосом, приходом в большую политику идеологов ненависти, расизма».

Философ не расшифровывает, что такое за зверь «радикальная политическая модернизация». Предполагаю, что Ципко серьезно обеспокоен возможностью изменения вектора развития страны, ее сворачивания с дороги либерализма. Для таких, как он, это опасно. Какие же его предложения? А все те же: модернизация сознания, отучиться мыслить по-советски, перестать смотреть на мир советскими глазами…

По мнению Ципко, «…перестройка № 1 должна повлечь за собой перестройку № 2, потому что до сих пор не решена задача, которую мы, „слепые поводыри слепых“, не осознали: не создан, не выписан образ реального постсоветского человека». Вот, оказывается, в чем дело. Философ еще не наигрался.

Борцы с «тоталитаризмом» попали в сложное положение. Разгромив «бесчеловечный» режим и за 20 лет нахождения у власти в России не добившись сколько-нибудь заметных успехов практически ни в чем: ни в хозяйственном, ни в культурном строительстве, растеряв преимущества социального государства, каким, без сомнения, был Советский Союз, приобретя пороки капиталистического общества, при этом многократно их увеличив, откровенно паразитируя на хозяйственной и военно-промышленной инфраструктуре, созданной в бывшем СССР, они вынуждены каким-то образом объяснять сложившуюся ситуацию. И они прибегают к фальсификации, мифологии и к откровенной лжи, диапазон которой широк: от примитивного представления, как хорошо жилось российскому народу до 1917 года при царе-батюшке, до ловкого подтасовывания фактов, выдергивания отдельных событий негативного характера и распространения их на длительный период, а то и на всю советскую эпоху.

Стиль Ципко вести дискуссию удивляет. Как правило, сперва высказывается тезис со ссылкой: «есть мнение». Чье мнение, не указывается. Только в двух случаях названы фамилии современников — Н. Михалков, когда обсуждался его манифест (тут уж куда деться?), и С. Кара-Мурза. Зато ответы на «мнения» даются с привлечением многих авторитетов и с обширным цитированием.

Фактически Ципко нужен не поиск истины, а возможность навязать свои взгляды. Он пишет, например: «Миф о „русском коммунизме“, об особой русской душе, которую якобы невозможно соблазнить благами мира сего, проистекает уже сегодня не столько от нашего цивилизационного отставания, не от усталости и невежества народных, крестьянских масс, как раньше, сколько от нашей нынешней неспособности решить сложные задачи трансформации советской системы в современное нормальное общество». И далее: «Миф о „коммунистическом инстинкте русского народа“ нужен прежде всего сталинистам».

И, наконец, совершенно неожиданное заключение: «Опасность мифа о „коммунистическом инстинкте“ русского народа как раз и состоит в том, что вместо облагораживания души и чувств современного русского человека он их притупляет, замораживает, понижая у людей уровень человечности, способности к состраданию».

Проблема коллективизма для текущего этапа развития страны особо актуальна. И не потому, что об этом пишет Ципко, тем более что он ее затрагивает с целью доказать, что приписываемый нам коллективизм — миф. Актуальность темы в том, что коллективизм — это столбовой путь развития человечества, и умозаключения Ципко уводят нас в сторону от этого пути.

Не следует также бездумно шарахаться вслед за Ципко, который коллективизм и коммунизм считает синонимами и по ходу изложения запросто заменяет одно понятие другим. Коммунизм в узком понимании этого слова (по отношению к труду) — это безвозмездный труд на благо общества. Ни у русского человека, ни у немца или негра исконного природного коммунизма нет. И нашей, русских, национальной чертой коммунизм не является. Спорить тут не о чем. То, что мы ходили на субботники (трудились безвозмездно на благо общества или конкретного предприятия) и, надо сказать, большинство ходило с удовольствием, совершенно не означает, что стремление трудиться бесплатно «сидит» в наших генах.

Коллективизм — это понятие конкретно-историческое. Конечно, капитализму как общественной формации присущ индивидуализм, а обществу социалистической направленности — коллективизм. Но делать вывод, что индивидуализм — это хорошо, а коллективизм — плохо, нет никаких оснований.

На разных этапах развития и у разных народов, в различных географических условиях бывает востребован преимущественно или коллективизм, или индивидуализм, а чаще — в различных пропорциях и то, и другое. Возьмем для примера понятие «гражданское общество». Есть разные его определения, но практически в каждом присутствует мысль, что это общество, состоящее из индивидуумов, объединенных на основе подчинения общей цели, что является главным признаком коллективизма.

В дореволюционной России прекрасно уживались и индивидуалистические, и коллективистские начала. Осваивать территории, которые оставили нам в наследство наши предки, могли только крепко организованные коллективы.

Север и Сибирь осваивались именно таким способом. У Ципко же другое мнение: «Если бы русский крестьянин не был предельно рациональным, предельно расчетливым, если бы он был коммунистом „по инстинкту“, то он не выжил бы в своем противостоянии с русским Севером».

Кроме русского Севера (говоря так, обычно имеют в виду Европейский Север) есть еще бескрайние просторы Сибири и Востока, а там условия посуровей, чем в Европе. И осваивать эти земли должны были люди и предельно рациональные, и предельно расчетливые, кто же с этим спорит, но — и это очевидно всем мало-мальски знакомым с обстановкой в этих регионах — осваивать их можно только артельно, коллективно. С Севером шутки плохи, отдельному человеку, индивидуалисту там делать нечего.

Сплошь и рядом Ципко противоречит сам себе. Оказывается, русские не только индивидуалисты, они — безынициативны: «…Мы, русские, не подготовлены к какой-либо самоорганизации снизу». (Это мнение приведено им со ссылкой на Г. Успенского). Примеры, доказывающее обратное, можно приводить как из жизни дореволюционной деревни, так и из советской действительности. А есть ли в мире аналоги самоорганизации, которую проявил советский народ при воссоздании производства на предприятиях, эвакуированных с запада во время войны, а также при налаживании быта миллионов приезжих за считанные дни и недели? Даже при жестком централизованном руководстве, какое имело место, без навыков и желания к самоорганизации это сделать было бы невозможно.

А вот еще один эпизод, которым Ципко пытается доказать «идиотизм» наших предков, гены которых, как он намекает, достались нам. Ссылаясь опять на Г. Успенского, который рассказывает, что в некоей деревне в Новгородской губернии кулаки скупали сено у крестьян по 5-10 копеек за пуд, а потом продавали его по 30 копеек и более. Крестьяне бы и сами продали сено в городе за эту цену, но проехать мешало болото, которое тянулось на четверть версты. А засыпать его 26 дворов, из которых состояла деревня, могли бы за два воскресенья. Но крестьяне этого не делали, теряя очевидную выгоду. Чистые идиоты! Никуда не годный народ.

Если бы Ципко чуть-чуть подумал, то увидел бы, что дело в описываемом Г. Успенским случае выглядит, очевидно, по-другому. 5-10 копеек за пуд — это скорее всего летняя цена. Есть ли дорога, нет ли ее, а летом дороже за сено не давали. Могли бы крестьяне подождать до зимы (болото бы замерзло) — продали бы сено по 30 копеек. Но нужны были деньги, и кулаки их ссужали крестьянам. Случай типичный в капиталистическом мире.

Изысканиям Ципко свойственна свободная подмена понятий, выдумывание утверждений, которые неизвестно кто высказал, и блестящее их опровержение. Пишет, например, о лживости мифа о русских как о «народе-коммунисте».

Известно, что это точка зрения славянофилов. Но нужно ли нам 150 лет спустя муссировать эти ветхозаветные сведения? Кто сейчас утверждает это? Назовите фамилии, их аргументацию, с ними и сражайтесь. Но вот беда, сегодня таких нет. Поэтому безбоязненно, не рассчитывая получить сдачи, Ципко насмехается над славянофилами.

Он пишет, что разорения помещичьих усадеб «со всем, что несло на себе печать красоты, камня на камне не оставили ни от славянофильского мифа о „народе-богоносце“, ни от народнического мифа о „народе-коммунисте“».

Кто ж спорит? Не оставило в головах у тех, кто эти мифы сочинял. Но Ципко сообщает об этом с другой целью — еще раз подчеркнуть не «коммунистический», а «мародерский» характер народа. А как, г-н Ципко, должен был вести себя народ, безграмотный, поротый и унижаемый несколько веков бездельниками, которые за его счет жили и заказывали для себя эту красоту?

Ципко продолжает свою линию, разоблачая уже внуков и правнуков тех русских крестьян-общинников, т. е. советских рабочих и колхозников, которые в 1991–1992 гг. растащили брошенные колхозы и промышленные предприятия. Их «тотальное мародерство» (по словам Ципко) видели все нынешние адепты «русского коммунизма».

Из всех живущих в нашей стране по меньшей мере 2/3 хорошо помнят то время тотального грабежа общенародной собственности, организованного руководством РФ — Б. Ельциным и его командой. Грабили масштабно, присваивая государственное имущество на миллиарды долларов. А то, что видел Ципко — умыкание тракторов и снятие в цехах плитки со стен, по сравнению с воровством начальства — даже не капля в море! Ципко, видимо, считает, что народ должен был проявлять свои «коммунистические качества» (им высмеянные) и в отличие от ворья-начальства сохранить свои предприятия. Но ведь к такому поведению, т. е. к разрушению всего советского, народ целенаправленно подготавливался теоретиками во главе с А. Яковлевым. И Ципко в этой компании был не последний человек.

Но и здесь Ципко в очередной раз сознательно искажает действительность. Он видит то, что хочет видеть, и игнорирует все, что не вписывается в его домыслы. А ведь жизнь давала массу примеров сохранения предприятий в условиях, когда коллективу работников и надеяться-то было не на что. Один из них — градообразующее предприятие в городе Переяславль-Залесский в Ярославской области (120 км от Москвы) — бывший завод по производству кино- и фотопленки, неминуемо приближавшийся к банкротству. Но коллектив сохранил здания в прекрасном состоянии, а это 340 тыс. кв. метров производственных площадей со всеми инженерными коммуникациями. Сейчас на этих площадях наблюдается буквально промышленный бум (Эксперт, № 24, 2011).

Сохранилось, как производственные единицы, множество колхозов, изменив свою юридическую форму. А разве мало примеров сохранения предприятий ВПК, буквально разоряемых безразличием к ним власти? Телевидение, радио, газеты сообщали о таких случаях неоднократно. Ципко, конечно, знает об этом. Но эти примеры не для него, они не подтверждают тезис об отсутствии у нашего народа склонности к коллективному труду.

Анализ Ципко хронологически не поднимается выше событий коллективизации 30-х годов. И это не случайно. Он не может не знать, что в 60-е и 70-е годы уделялось колоссальное внимание и в теории, и на практике разработке проблем социалистического производственного коллектива. Но эти вопросы и способы их решения Ципко не нужны, они не вписываются в его концепцию отрицания положительного отношения граждан России к коллективному труду.

В советское время существовали трудовые коллективы, где удачно сочетались коллективистские начала с индивидуальными интересами. Примеров этому немало. Широко известен был в стране московский автотранспортный комбинат, которым руководил Г. Л. Краузе, ставший впоследствии Почетным гражданином г. Москвы. Чрезвычайно успешные предприятия были в строительстве, сельском хозяйстве, промышленности.

Однако советский коллективизм в целом имел недостаток, во многом сводящий на нет его очевидные преимущества: для индивида нередко появлялась возможность паразитировать за счет коллектива, выполнять работу полегче, получать зарплату побольше. Люди же, настроенные на высокоэффективную работу и имеющие соответствующие этому способности, получая почти равную с лодырями зарплату, теряли активность, пополняли ряды безынициативных работников.

На стадии постиндустриального развития коллективизм востребован как объективная необходимость, как важнейшее условие повышения эффективности труда, углубления принципов демократии и в конечном итоге как гарантия укрепления социального мира в обществе.

В 2009 году Нобелевский комитет присудил премию в области экономики Элинор Остром (США) за разработку проблем коллективного управления ресурсом совместного пользования. Э. Остром предприняла удачную попытку оспорить распространенное среди экономистов мнение о том, что коллективная собственность управляется плохо и поэтому неэффективна. Весьма интересен факт — российские средства массовой информации это событие полностью проигнорировали.

Предприятий с коллективной собственностью работников в мире многие десятки тысяч. Более 10 тысяч их только в США. В 1998 г. Госдумой был принят федеральный закон «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников народных предприятий». В России зарегистрировано таких предприятий около 130, все они успешно работают. Но их функционирование не соответствует либеральному курсу, по которому следует страна. Именно поэтому о них молчат и правительство, и СМИ. Но это уже отдельная серьезная проблема, обсуждать которую следует не скороговоркой (подробнее это тема освещена в моей статье в журнале «Наука и жизнь» за 2007 г., № 4 «От мотивации труда к управлению обществом»).

Многословные рассуждения Ципко, обосновывающие существование мифа о коммунистическом инстинкте русского человека, как уже отмечалось выше, лишены смысла. Говорить нужно о менталитете народа, под которым подразумевается память народа о прошлом, психологические особенности поведения нации, сложившиеся под воздействием географических, экономических, исторических условий.

Российская ментальность не является результатом механического сложения культур Востока и Запада, но имеет и свои черты (самобытные, как бы ни оспаривал их Ципко), сформировавшиеся в условиях, которых другие народы мира не имели. В нас уживаются прямо противоположные качества. Наш человек может быть лентяем и трудоголиком, нетерпеливым торопыгой и неспешным, экономным и расточительным — всё зависит от ситуации.

Ципко пишет, что «душа и советского, и постсоветского человека остается тайной за семью печатями». Трудно придумать хоть какое-то обоснование для этого утверждения. Из чего состоит душа — пускай думает Ципко, но факт очевидный — главные характерные черты российского человека остаются неизменными на протяжении веков: фантастическое терпение, жертвенность, самоотверженность, высочайшая приспособляемость. Эти черты сознательно или интуитивно эксплуатировались властями и при царе, и в советскую эпоху, и особенно интенсивно и беспардонно — в новейшее время нашими реформаторами. Ни в одной из стран Запада невозможно представить невыплату зарплат, пенсий, детских пособий в течение многих месяцев. А у нас в 90-е годы это было обычным явлением. При этом протесты людей были или слабые и вялые, или отсутствовали вообще, а из властных и руководящих хозяйственных структур никто за это не пострадал. Мир удивлялся.

Ципко считает, что либеральный курс — это и есть правильный путь, и движение в этом направлении надо ускорить, но«…шоры нашего советского интеллигентского самосознания… не дали нам возможность… подготовиться к новому русскому миру, где во главу угла снова будут поставлены интересы прибыли» (подчеркнуто мной. — Н. П.)

Мысль не оригинальная, но для Ципко, видимо, она является опорой всей выдуманной им конструкции будущего общества. То, что надо работать рентабельно, прибыльно — не дискутируется, это верно всегда и везде. Но что во главе угла предпринимательства не должна быть прибыль, в отличие от Ципко прекрасно понимал еще «махровый» капиталист Г. Форд, о чем и написал почти 100 лет назад в книге «Моя жизнь. Мои достижения»: «Работу на общую пользу ставь выше выгоды. Без прибыли не может держаться ни одно дело. Но доходность должна получиться в результате полезной работы, а не лежать в ее основании». Г. Форд разъяснял: «Делать дела на основе чистой наживы — предприятие в высшей степени рискованное. Это род азартной игры, протекающей неравномерно и редко выдерживаемой дольше, чем несколько лет. Задача предприятия — производить для потребления, а не для наживы или спекуляции».

Увы, в нашей повседневной действительности критерием успеха и стремлением и человека, и каждой организации стало-таки получение прибыли. В уставе всех коммерческих предприятий (исключения я не видел) главной и основной целью обозначено получение прибыли. В официальных документах о развитии на перспективу (среднесрочную и долгосрочную) первым пунктом записано получение максимальной прибыли.

Так что «интересы прибыли», г-н Ципко, уже поставлены во главу угла в нашем капиталистическом обществе. Совет ваш запоздал. Именно интересам получения прибыли, интересам наживы были подчинены действия перестройщиков, пришедших к власти в России. Этими интересами обусловлены и приватизация государственной собственности, и принятие многих законов в пользу самых богатых. Деформация морали, когда значимость человека в обществе и его возможности добиться справедливости целиком зависят от его материальных возможностей — это все свидетельства того, что «интересы прибыли» уже давно правят бал в нашем государстве. Желание как можно больше хапнуть, эффективно реализованное нашей элитой, вынуждает и других стремиться к тому же. По этим правилам стали жить и те люди, профессии которых не совместимы с таким подходом — прокуроры, судьи, врачи, милиция, учителя.

Но, может быть, взгляды Форда устарели? На дворе ведь XXI век. Вот мнение на эту тему современного успешного бизнесмена. Сергей Брин, выходец из России, основатель компании Google и создатель одноименной поисковой системы в интернете, считает, что преуспеть можно, только не думая о деньгах. Причину своего успеха он видит в том, что его «…компания всегда стремилась делать вещи, приносящие как можно больше пользы окружающим людям. Это главный посыл всех разработок — думать в первую очередь о своих пользователях, а не о деньгах, которые мы можем „из них“ получить» («Аргументы и факты», № 22, 2008).

Создается впечатление, что, призывая во главу угла поставить интересы прибыли, Ципко не очень понимает, о чем пишет. Предполагаю, что он в этом случае имел в виду эффективность. В далёком 1989 году философ утверждал: «Нам еще три года назад доказывали теоретики социалистической целостности (фамилии теоретиков Ципко, как обычно, не указывает. — Н. П.), что даже убыточный совхоз по своим социальным достоинствам на десять ступеней выше самого эффективного фермерского хозяйства» (Наука и жизнь, № 1, 1989 г., с. 53). Он высмеивал этот тезис, не пытаясь разобраться в сути проблемы, заключающейся в том, что существуют различные критерии сравнения: чисто экономические и социальные. И сопоставлять итоги работы предприятий следует по идентичным показателям (это очень коротко и понятно разъясняет, например, А. А. Зиновьев. См. Распутье. М., 2005 г., с. 233, 234).

Статьи Ципко полны «открытий» и голословных, бездоказательных утверждений. Вот особенно возмутительный пример: «Большевики совершили больше преступлений против человечности, чем национал-социалисты…» Никаких доказательств. Принцип известный — плюнуть первым.

«И марксисты, и национал-социалисты, — заявляет Ципко, — были расистами, ибо они одних людей наделяли всеми возможными достоинствами, а других лишали всех человеческих достоинств». Здесь явная подмена понятий, а правильнее — подтасовка. И Ципко это прекрасно понимает. Он знает, что суть расизма заключается в утверждении о физической и психической неравноценности человеческих рас, что было официальной идеологией фашизма. Марксизм же доказывает прогрессивность пролетариата в силу условий, связанных с его общественным положением. Точно так же обосновывалась особая роль буржуазии в период феодализма. Читайте, г-н Ципко, повнимательней «Манифест коммунистической партии».

Суть намерений Ципко в том, чтобы от критики марксизма протоптать дорогу к отрицанию всего советского. Практически каждый абзац его статей вызывает отторжение наличием откровенных неприкрытых инсинуаций. Ципко постоянно называет белое черным, а черное — белым. От необходимости возражать по вполне ясным вопросам наступает усталость и отупение.

«…Если Россия хочет быть Россией…а не оставаться „совдепией“ …то она должна научиться мыслить в категориях добра и зла, вернуть себе чувство сострадания к бедам и болям ближнего». Вся суть перевернута. При социализме как раз и были такие отношения, а сейчас, при капитализме — каждый за себя, и на помощь ближнего рассчитывать не приходится.

«Мы до сих пор не можем понять главного: в самих коммунистических идеалах ничего красивого и возвышенного не было». И еще: «…непонятно, чем учение Карла Маркса о коммунизме могло привлекать на протяжении более ста лет интеллигенцию…?»

Пояснения и ответы дать несложно. Но еще проще и правильнее отослать читателя к многочисленным работам самого Ципко, написанным до середины 80-х годов, в которых он прославляет марксизм.

Очередная статья начинается с очевидной лжи: «Россию захлестнула волна сталиномании». Доказательств, как обычно, не приводится. Фраза нужна, видно, для обоснования актуальности темы.

Причина ностальгии по социализму у большинства российского народа (по Ципко — живучесть коммунистических воззрений) вызвана мерзостями повседневной капиталистической действительности, ощущением, что Ельцин и Ко людей попросту обманули. Ципко в принципе с этим согласен. Но, как обычно, его опять тянет немного приврать: «На обыденном уровне до сих пор справедливость связывается с уравнительностью…». Никакими изысканиями тезис этот, конечно, не подтвержден. Опять та же логика: «Есть мнение». Справедливость, г-н Ципко, связывают не с уравнительностью, а с равенством всех перед законом, с созданием равных стартовых условий для всех граждан государства, т. е. с тем, что в современной России отсутствует полностью. Зачем же оценивать своих соотечественников, как каких-то недоумков? Но автор упорно гнет свою линию: «Народ, который наивно верит, что можно достичь полного равенства, навсегда преодолеть различия между богатыми и бедными, отказаться от экономических стимулов к труду: денег, собственности и т. д., попросту лишен здравого смысла, а стало быть, и шансов выжить в нынешнем абсолютно практичном, построенном на предельной целесообразности мире». Давно, видно, Ципко с народом не общался.

Он в очередной раз подчеркивает «противоестественность и большевистской идеологии, и большевистского эксперимента». На эту тему написаны многочисленные серьезные работы, в которых, напротив, доказывается закономерность, а не противоестественность пути, избранного народом в 1917 году. Но полемизировать с ними Ципко почему-то не берется. Наши контрреволюционеры (Ципко один из них) последние 20 лет активно вводили в оборот словосочетание «большевистский эксперимент», называя так советский период. Это неверно с позиций и теории, и практики. Эксперимент ли это, рассудит история через столетия. А практика протестует и сейчас: нельзя «в порядке эксперимента» стать второй сверхдержавой мира.

Ципко не дает покоя наша победа в 1945 и связь ее с понятием «социализм» и с именем И. Сталина. Он силится доказать недоказуемое, что наш народ победил фашистскую Германию не благодаря социалистической системе, а вопреки и ей, и Сталину. Для краткости ответа на ципковские инсинуации сошлюсь на фронтовика, известного философа и социолога А. Зиновьева: «Да, войну вел и одержал победу народ. Но не просто какой-то абстрактный народ, а народ советский. Подчеркиваю: советский! А советский народ — это народ, совершивший в 1917 году величайшую в истории человечества социальную революцию. Народ, ставший первооткрывателем нового пути социальной эволюции, качественно отличного от всего того, что до этого знала мировая история. Народ, построивший коммунистический социальный строй, оказавший влияние на ход всей мировой истории. Народ коммунистически образованный и воспитанный. Народ, возглавлявшийся коммунистической партией и высшим руководством во главе со Сталиным. Это — исторический факт, игнорирование которого означает преднамеренную фальсификацию истории» (Зиновьев А., Распутье. М., 2005, с. 267). И еще: «В годы войны ни у кого в мире (за редким исключением) не было на этот счет никаких сомнений: подавляющее большинство советских людей сражалось за советскую (подчеркиваю — советскую!) Родину» (там же, с. 269). Короче и точней сказать трудно.

Александр Ципко стал известен широкой публике после публикации в журнале «Наука и жизнь» в 1988–1989 гг. статей под названием «Истоки сталинизма». Будем объективны — автор провел серьезное исследование актуальной проблемы. Но даже в этих статьях во времена вседозволенности, когда можно было без опаски критиковать любые авторитеты, Ципко весьма уважительно относился к положениям марксизма.

Статьи в том же журнале в 2011 году — это не исследование, а попытка обосновать заранее намеченный результат. Учитывая опытность автора, его умение манипулировать фактами, этот материал представляет реальную опасность для объективного понимания социально-экономических процессов, происходящих в нашей стране. Он работает, без сомнения, во вред России, ее будущему.

ЮРИЙ БЕЛИКОВ. БЕРЕГА ЛЕОНАРДА

Эта речка вышла из берегов в 1993-м — накануне расстрела Ельциным российского парламента. На вид она смиренная, правда, с «хрипотцой» в голосе, что отразилось в названии — Ар-хи-пов-ка. В своё время Виктор Астафьев лавливал в ней хариусов. Согласитесь, это всё-таки лучше, чем «Ловля пескарей в Грузии». Хариусы таятся в её ямках и поныне, и, словно храня родовую память о том непредсказуемом разливе, здесь строят свои плотины бобры. А тогда эта тишайшая, заросшая ивняком да ольшаником речушка буквально взъярилась. Затяжные дожди в верховьях, видимо, сделали своё дело, и, вздымая ранним утречком бражные волны, Архиповка выворачивала с корнем прибрежный подрост, подмывая гостиницу, в которой мы в ту пору расположились, приехав с другом к Леонарду Постникову. Гостиница Чусовской детско-юношеской спортивной школы олимпийского резерва «Огонёк», где директорствовал Леонард Дмитриевич, была сложена из бетонных плит. Разумеется, никто бы не подумал, что под напором воды эти плиты будут складываться, как карточный домик.

Грохот на нижнем этаже! Мы с другом — вниз. Нет одной стены, а по Архиповке прямиком в Чусовую плывёт величественный крейсер дивана, захваченный восставшей природой.

Поднялись на второй этаж. У друга — день рождения. Я приготовил ему дарственную книгу, которая ещё не подписана. Беру авторучку и, взглядывая, как музыкант в ноты, на трещину, бегущую по стене к потолку, подыскиваю нужные слова. Делаю шаг через порог в смежную комнату, чтобы поздравить именинника, и за мной обрушивается наружная стена!.. Отверстое бушующее пространство будто ожидало этой минуты, когда распахнётся занавес, чтобы мы замерли, ошеломлённые, перед творящейся драмой стихии. Аплодисменты волн. Какой театр сравнится?! Вместе с нами на захватывающее действо взирают Сергей Есенин и Анна Ахматова — два портрета, волей провидения сохранившиеся на частично удержавшейся обшивке рухнувшей комнаты…

Во владениях Леонарда они — не единственные. Если бы мы заглянули в его тогдашние, стоящие под горой каменные палаты, то помимо фотографий постниковских воспитанников (а среди них 130 мастеров спорта), чемпионов по горным лыжам и саням — СССР, России, олимпийских игр и мира (последних 7), — мы бы с удивлением обнаружили на стенах портреты Виктора Астафьева, Павла Васильева и Николая Рубцова. Ну, казалось бы, при чём тут спорт и… поэзия, литература? Примерно такой же вопрос, только более накалённый, даже шипящий, задавали моему герою разного рода партийные ярыжки, когда на шахматное поле детско-юношеской школы Леонард водрузил ладью — бесприютную часовенку, приглянувшуюся ему в деревеньке Мохнутино. На дворе стоял 1986 год.

— Ты зачем кресты-то не убрал?! Дети смотрят! — в ужасе кричали ярыжки. Однако былые зубры власти, видимо, чувствовали в Леонарде ровню, ценили породу.

— Ну, я надеюсь, ты на этом не остановишься, — говорил ему, озирая кресты часовни, первый секретарь Пермского обкома КПСС Борис Коноплёв, в прошлом крестьянский сын. Постников действительно не остановился. Перевёз на левый берег Архиповки из окрестных сёл-деревень Чусовского района, кроме часовни (сейчас она именуется «Музеем похода Ермака»), дом крестьянина-промысловика с подворьем, подлинную торговую лавку, старинную кузницу с кожаными мехами, коими раздувают горн, пожарную каланчу, охотничье становье… И не просто перевёз, а наполнил дыханием — колокольным да кузнечным звоном, гоготом гусей, петушиными криками, лошадиным ржанием, треском поленьев в глинобитной печи, прялками-маслобойками-зыбками, самоварами-горшками-часами, строгими фотокарточками крестьянских лиц — от безвестных до узнаваемых, как семьи Есениных и Чапаевых.

Так возник среди леса и гор уральский град Китеж, государство Леонарда Постникова. Государство в государстве. Сперва в государстве коммунистов, а затем — демократов. Если хотите, — улочка русского сопротивления, где давно решён «неразрешённый вопрос». Достаточно ознакомиться только с одним этим постниковским указом, размещённым у входа в каждый из её домов: «Уважаемые посетители! Мы приветствуем русские песни и классические мелодии. Но, к сожалению, встречаются любители „музыки“ с рявкающими звуками в грохочущем головодробительном ритме работающей пилорамы. Подобная псевдомузыка на территории нашего этнографического парка недопустима».

А назрел этот указ сразу после памятного наводнения, когда распоясавшаяся Архиповка разделила прилегающую округу на два берега — левый и правый, хотя и раньше эти берега не могли по определению не существовать, только вот никто оные не числил противоположными. Однако теперь на левом оказался уральский град Китеж, а на правом — горнолыжный спуск и санная трасса. Но хуже всего — граница прошла по сердцу Леонарда. Во-первых, его обвинили в «бездействии во время разгула природной стихии» (как очевидец и участник тех событий, могу засвидетельствовать, что в то воскресное утро, когда речка рушила каменные дома, когда куда-то звонить и ждать помощи было бессмысленно, Леонард Дмитриевич и мы сделали всё, чтобы спасти оставшуюся утварь и укрепить берег). Во-вторых, Постникова предал любимый ученик — главный тренер Иван Иванов, которого Леонард готовил в свои преемники. Оболгал учителя перед вышестоящим начальством, чтобы занять кресло директора школы олимпийского резерва. И начал глушить со своего правого берега колокола левого снарядами тяжёлого рока, запускаемого через динамики, — тем самым «ритмом работающей пилорамы». Вот тогда-то Леонард окончательно перешёл на левобережье, откуда отвечал правому берегу прицельными очередями песен Татьяны Петровой, Дмитрия Хворостовского и Бориса Штоколова.

Постниковы объявились на берегах Архиповки более полувека назад. До той поры Аринина гора, венчавшая эти места шапкой нетронутого леса, а ныне слепящая снежной белизной лыжного спуска, быть может, запечатлелась только в следопытской памяти безвестных чусовских мужичков, наведывавшихся в гости к отзывчивой на ласку Арине (отсюда — и Аринина гора), да проходившего в начале прошлого века по шпалам здешней чугунки юного Александра Грина, которого тут ссадили с поезда за безбилетный проезд, да записного таёжника Витьки Астафьева, тогда ещё автора «Васюткина озера». Постниковы — это он, Леонард Дмитриевич, основатель спортшколы «Огонёк» и парка истории реки Чусовой, его супруга и завуч школы, заслуженный работник физической культуры РСФСР Зоя Михайловна (ныне покойная), их сын Владислав, старший тренер по горным лыжам олимпийской сборной страны (ныне покойный), их дочь Ольга, первая в 80-х годах мастер спорта по саням (теперь — продолжательница дела отца и директор этнографического парка), внук Никита (сын Ольги), чемпион России по фристайлу.

Я когда-то спросил Постникова, как в нём, спортсмене до мозга костей, могло зародиться то, что впоследствии выстроилось в цепочку деревянных чудес уральского града Китежа? И откуда его тяга к изящным искусствам — музыке, живописи и литературе?

— Я — из глубоко крестьянской семьи, — ответил мне Леонард. — Хотя быт этот впитывал в сельской Нердве всего лишь лет до трёх, потому что папа мой быстро пошёл по партийной линии. Но впитанное во младенчестве, видимо, в нужный срок включилось в некую программу. А в отце было действительно что-то уникальное, если в области нашей не нашли ничего лучше, как поставить крестьянского парня директором Пермского театра оперы и балета! Таким образом, отец был одним из первых красных директоров храма Мельпомены. У меня память дырявая, а вот сестра моя рассказывала, как мы жили в центре Перми в доме, где раньше располагалась губернская библиотека, в которой якобы бывал главный пастернаковский герой из «Доктора Живаго». Так вот, если тот перенесён туда по художественной надобе, то мы в этом доме в начале 30-х годов, представь себе, жили. Нижние пять окон — наши. И сестра вспоминала, как я, приехав в этот дом с бабушкой, посмотрел и сказал: «Бабушка, мне в этом доме не нравится, запрягай лошадь — поехали обратно!»

Вот он и поехал обратно — к улочке русского сопротивления. Но прежде чем Леонард её достиг, многое пришлось перевидать, перечувствовать и передумать. Из памяти не выветривается эпизод, как в поисках ждущей укрывища уральской старины мы прибыли с Постниковым в Успенку — деревушку на крутом берегу Чусовой. Сверху был виден островок, поблёскивающий чешуёй пробок из-под одеколона — свидетельство былых рыбацких бдений. Бдений страшноватых, поелику островок этот — отсыревший ломоть огромного каравая, Нижне-Чусовского городка, из коего и отправился Ермак Тимофеевич со товарищи на Сибирь. А каравай съеден великим затоплением времён Камской ГЭС. До сих пор кости предков вымывает. Потомки же сидят, раскинув донки, и «пьют из черепа отца».

В дорожной колее, среди грив засохшей грязи, наткнулись мы на белый мрамор. Два вывороченных надгробья были брошены кем-то под колёса, чтобы не буксовала машина. Само собой, не «Мерседес», а, судя по крупному протектору, грузовая. Стало быть, местные. А ежели не местные, выходит, всё позволено? А местным что, наплевать?

Мрамор прочитывался: «Никифор Гашев. Почил в 1910-м» и «Диакон Иоанн Попов, 1911-й год». На одном из памятников высечено: «Мой холод и мрак могильный согрейте любовью сердца».

Подтянули мы с Леонардом эти надгробья в кузов нашего грузовика и задумались насчёт «любви сердца». Донимала жара.

— Сейчас бы молочка холодненького! — выдохнул Постников.

Подошли к ближайшему дому, где у какого-то ржавого, вынырнувшего из-под земли и сочащегося водопроводного змеевика забронзовел боров, уткнув пятак в лужу. Кликнули хозяюшку.

— Молочком не угостите?

— Нету молока!

— Тогда водицы…

— Вон водица! — указала хозяйка на змеевик. — Пейте…

Дабы унять досаду, выпили мы с Леонардом две припасённых бутылки родимой, глядя с уральской кручи на жалкий лишай островка, оплетённого мёртвой водой. И вдруг Леонард поднялся во весь свой двухметровый рост и хрипло бросил через плечо:

— Ну, я поплыл!..

И — съехал с неимоверной крутизны, как на саночках. Я — за ним. Гляжу, а он (всё-таки бывший спортсмен-пловец!) кромсает телом тяжёлую, плохо гнущуюся воду. Зачем плывёт?.. Неведомо. Словно тянет его мощный магнит островка. Может, тянет затем, чтобы на всю оставшуюся жизнь закалить этими глухими водами отчаяния, под которыми — чешуйчатое чудо деревянного кремля, неотпетые избы, кузницы-утопленницы, спёртый ужас подводного кладбища?..

Страшно плыть через такую реку. Я бы всех радетелей наших — от депутатов до президента, допрежь их предвыборного соискательства, окунал в эту тёмную купель прозрения, дабы помнили, откуда они родом, и худших бед не натворили!..

А Леонард, достигнув островка, но не выходя из воды, положил седую голову на торчащий из реки камень-одинец, точно на подушку, и задремал, окружаемый серебром мелкой рыбёшки…

Потом уже иеромонах отец Савватий, подвижник ближнего монастыря, узнав о великом постниковском заплыве, поведает, что Постников, сам того не зная, повторил подвиг святоборца Тихона Вятского, какового пять веков назад Строгановы, облыжно обвинив в поджоге, сбросили прямёхонько с оной кручи, с коей ныне сверзился Леонард. Тогда, как гласит предание, живой и невредимый Трифон встал на камень, выглянувший из воды, и, пристально взирая снизу вверх на своих обидчиков, поплыл на нём, как на лодии…

Мытые-перемытые косточки русских людей и два найденных мраморных памятника Постников перевёз в свой парк истории реки Чусовой. Подле храма святого Георгия нашли приют сирые надгробья, а взбаламученный прах (помните философа Николая Фёдорова и его главную мысль о собирании праха предков?) тут же, рядом с поруганным мрамором, предал Леонард земле. Жителям канувшего в Лету Нижне-Чусовского городка знак памятный установил.

По другую сторону храма — ещё один знак. Прекрасный своей грубостью камень-известняк, перевитый колючей проволокой, специально выкованной и укрупнённой под стать камню. На камне — буквицы, выстраивающиеся в стихотворный метр: «Заблудилась душа моя в звёздах. / Закричал я во сне и проснулся. / Поздно жизнь мне менять, но не поздно / Лба холодным трёхперстьем коснуться. / Обратить свои очи к востоку, /Вспомнить восемь стихов от Матфея / И предаться слезам и восторгу, / Перед словом Господним немея». Ниже значится: «Эти строки были выцарапаны на крышке бетонного стола в штрафном изоляторе пермской политзоны № 36 писателем Львом Тимофеевым».

Чусовая — река-ловушка. Ермаку она была сопроводительница, Мамину-Сибиряку — красной девицей. А вот братьев Твардовских, бежавших из ссылки, изловили не где-нибудь, а в городе Чусовом. Главный редактор благовещенской газеты «Русский берег», сподвижник Александра Вампилова, автор щемящих рассказов Борис Черных проходил до этого «стажировку» на берегу всё той же Чусовой, до которой, оказывается, было рукой подать из 36-й политзоны. Оттого и замыслил Постников возвести «Музей писательских судеб», где в магическом кристалле реки Чусовой отразилась бы текучая истина её истории. Прижизненными экспонатами этого музея стали и Виктор Астафьев, написавший в вахтенном журнале здешнего колбасного завода свой первый рассказ «Гражданский человек», и отбывавший тут раннюю авантюрную юность поэт Юрий Влодов, запустивший в народ долгоиграющее двустишие «Прошла Зима. Настало Лето. Спасибо Партии за это», и многие другие крылато-едкие строки, и божедумный литературный критик Валентин Курбатов, будучи старшеклассником, подбиравший (как рассказывал Астафьев) чинарики у чусовского железнодорожного переезда, и главный редактор журнала «Москва», мужественно-нежный прозаик Леонид Бородин, создатель романтической повести «Женщина в море» и провидческой «Царицы смуты», которую он начал писать в бараке особого режима на берегу всё той же реки.

В минувшем мае, несмотря на мучившие его боли в позвоночнике, он успел пройтись по улочке русского сопротивления. Эта улочка совпала с его душою, о чём Леонид Иванович, в противовес увиденному ранее, по дороге, написал в очерке «Пермь в осаде», вышедшем в девятом номере его журнала за 2011 год. Мало того, что у обоих — Бородина и Постникова — практически совпали имена (в обиходе Леонарда нередко кличут Леонидом), так ещё и дни рождений пришлись на 14 апреля — у того и у другого. Бородин не мог не восхититься: «Для меня этот человек, Леонард Дмитриевич Постников, истинный герой, заслуживающий в несоизмеримо большей степени правительственных наград, что раздаются ныне кому ни попадя… Признаюсь, на какой-то момент мне стало жаль свою жизнь… Показалось: встреться я с этим человеком в своей молодости, стал бы его верным соратником до гроба, мыкался бы с ним по всяким инстанциям в выбивании санкций и денег, в меру физических сил сам бы возводил избы и храмы, строил бы шлюп с алыми парусами в честь пермского земляка Александра Грина, подтаскивал материалы скульптору к памятнику Ермаку…»

Здесь же, в одном из домиков уральского града Китежа, протекал и наш с Бородиным вечерний разговор — под диктофон, возможно, один из последних в жизни писателя. Бывший узник «Перми-36», единственный русский на весь барак особого режима, до того как приехать к Леонарду, почти через четверть века после освобождения посетил места своего бывшего узилища, где сегодня создан мемориальный центр истории тоталитаризма. Здесь каждое лето проходит не то фестиваль, не то форум «Пилорама» с участием заезжих рокеров, бардов, сатириков, митьков, забугорных консулов, демократических краснобаев, токующих на фоне надувания пляжных матрасов, барражирующих купальников и плавок, визга плещущихся в речке, подогретых несметным количеством водки и пива. Вот тогда-то Леонид Иванович сокрушённо вздохнул:

— Грустно слышать о том, что наша зона превращается в рок-концерты и смехопредставления на костях!

А по поводу выступления в бывшей политзоне Виктора Шендеровича и прочих кадровых смешистов выдал:

— Даже в кошмарном сне такого не представлял. Как я погляжу, они тут себе турбазу устроили?!

Общение с Бородиным, его бескомпромиссный текст «Пермь в осаде» и реплика, брошенная во время гощения у Постникова насчёт сидельцев по-литзоны, националистов из республик СССР: «Да они только и мечтали о том, чтобы развалить страну!», не могли не повлиять на… художественное отношение Леонарда к «Перми-36» и фестивалю-форуму «Пилорама».

Все экспозиции в «Музее писательских судеб» — дело рук самого Постникова. Однажды он поручил музейную переустановку дипломированным специалистам. Те усердствовали, пыхтели, развешивали, но пришёл Леонард, глянул — и всё заново переиначил. Сам себе редактор, художник и дизайнер. Но сие не означает, что ежели Постников чего-то в музее разместил, то это намертво. Нет, с течением времени и отзываясь на оное, музей меняется в данном ему пространстве, стиснутом размерами небольшого дощатого домика. Недавно я в этом лишний раз убедился.

«Стена Бородина» дополнилась любопытной авторской композицией основателя этнографического парка. Искусствоведы нарекли бы это инсталляцией: деревянная кисть руки с вытатуированным на ней американским флагом, держащаяся за сдвоенную зубчатую пилу, которая занесена над контуром… советской Империи. И — строки пермского поэта Александра Зубкова:

Бородин был одним из немногих, кто не распиливал. Сколько мог, он вынашивал и сберегал Россию в собственном сердце. Пока оно не разорвалось. Очевидно, он об этом знал, потому что несколько раз повторил, имея в виду нашу личную с ним договорённость:

— Успевайте!..

Леонид Иванович, здесь, на чусовской земле, где вам пришлось умирать и выжить, вас помнит улочка русского сопротивления, как помнят вас в разных концах России другие улочки и улицы, одна из которых — пробьёт сей взвешенный час! — будет названа улицей Леонида Бородина. И она непременно пересечётся с улицей Леонарда Постникова.

Если небо не подёрнуто облаками и моросью, округа, где затаилась постниковская улочка, напоминает вечерами царскую корону. Внизу, в ложбине, обнесённой лесистыми горами, уже — лёгкий кисель сумерек, а поверху — окружно высвеченные нижайшим солнцем — хвойные зубцы. И тишь. Последний автобус увёз в город всех — правобережных и левобережных, и Леонард остаётся наедине со своими думами и лесом. Так — уже пятьдесят пять лет. Так — каждый вечер. Иногда смолкшее пространство опояшет громыхающая поступь поезда, но она только подчеркнёт отворившуюся тишину, которую изредка помешивают серебряной ложечкой невидимые птахи.

О чём думает Леонард? Трудно подслушать думы. Они, как правило, не проговариваются, а если и проговариваются, то — между прочим. Расспросы, тем более — воспалённый зрачок диктофона вспугнут их, как лодочный мотор — тайменя. Думы нельзя подслушать, но их можно подсмотреть. Однажды я увидел быстрый слепок постниковских дум — тяжкая рыбина вдруг выдала «свечу», задохнувшись сопредельной средой. Пристальный книгочей, многолетний подписчик журналов «Москва» и «Наш современник», знаток отечественной поэзии, Леонард попытался прочесть вслух одно из стихотворений Юрия Кузнецова. Как бывший спортсмен, он «взял» его только с третьей попытки.

Доходя до середины стихотворения, голос Леонарда пресекался, заволакивался щиплющей слабиной, и Постникову необходимо было сделать большое усилие, чтобы подняться на ступеньку следующей строчки, однако тут его поджидал новый перехлёст волны, и на словах «Адмирал, горит твоя эскадра!» Леонард Дмитриевич уже не мог сдерживать нахлынувших слёз. Мужские слёзы горше женских. Не приведи вам, Господи, подсмотреть, как плачут русские мужики!.. Впрочем, один из героев «Повести для своих» Владимира Крупина по прозвищу Нострадамус заметил: «Вот когда мужчины начнут трезвыми плакать, рыдать, тогда и спасёмся». Леонард же читал кузнецовское стихотворение абсолютно трезвым.

Ох, и не просто быть государством в государстве! С одной стороны, когда в том государстве, которое располагается за пределами улочки русского сопротивления, наступает время «Ч» и, предположим, требуется предвыборная поддержка в лице заслуженного работника культуры России, лауреата Строгановской премии и почётного гражданина города Чусового Леонарда Дмитриевича Постникова, столпы этого государства едут к нему на поклон. С дарами. С другой стороны, когда основателю этнографического парка необходима помощь граничащего с ним большого соседа, те же самые столпы становятся вёрткими, точно ужи, и заслоняются единственно возможной фразой: «Нет денег!» Однажды Леонард даже пошёл к Хафизу (разумеется, речь не о персидском поэте, а о местном авторитете, без которого в этом городе никогда и ничего не решалось). Увидев Постникова, тот взбледнул:

— Не поверишь, самому на проезд в автобусе не хватает!

Временами архиповскому старцу надоедает быть мальчиком на побегушках, и он, чтобы не взорваться и не послать всех на хутор бабочек ловить, начинает, как мальчик, прикалываться. Встречает незваных гостей в прикиде этакого великовозрастного Мальчиша-Кибальчиша: в трусах и в замызганной будёновке. Ведёт «экскурсантов» в крестьянский дом, а там уже — семеро по лавкам: Танюша, Катюша с пятилетним Ванюшей да я, Юраша. Вроде бы как семейство. Танюша с Катюшей (а ещё Валюша, а ещё Ириша) приезжают сюда на этюды. Художницы из мастерской пермского живописца Евгения Широкова мигом перевоплощаются, подыгрывая Постникову. Танюша покрывает голову цветастым платком с кистями, берёт в руки музейную гармонь-двухрядку. Катюша качает ребячью зыбку, Ванюша вертит деревянную трещотку, с коими бродили раньше по околоткам сторожа. Я смотрю на «мутноватую четверть», обманно водружённую посередь хозяйского стола вкупе с подлинной головкой перламутрового лука. Леонард поясняет вошедшим:

— Во-от, здесь-то они и живут! У этой девчушки, — показывает он на Танюшу, — шесть классов образования. А Катя в восьмом классе уже родила, дальше учиться не стала. А этот одутловатенький, — кивает Леонард в мою сторону, — тутошний пастух. Девок, стало быть, пасёт…

Гости принимают всё за чистую монету; а одна из прибывших дам, окидывая цепким, начальствующим взором космос русской избы, издаёт суровый вздох:

— Маркетинга вам тут не хватает!

— Мы и слов-то таких не знам! — усекает глагол Танюша.

Гости довольны, мы — тоже.

После их благополучного исхода, включив запрятанный за сундук магнитофон с кассетой народных песен, мы пускаемся в смешливый пляс. Я — в снятом с кованого гвоздя тулупе из овчины и лисьей шапке-ушанке. Девушки — в шалях с каймою. Половики сбуровлены, пол ходуном ходит. Ловлю себя на мысли, что этот дом давно не знавал веселья. Сколько? Лет семьдесят? Восемьдесят? Он же был брошен хозяевами. Или, точнее, хозяев принудили его бросить. Помните знаменитого «коренника» Павла Васильева? «Он ухом водит, будто слышит, как рядом в горне бьют хозяв». А излажен дом, судя по всему, ещё в конце позапрошлого столетия. Конечно, и прялки в доме, и светцы для лучины, и берестяные туески, и кадушки, зыбка, прикреплённая к потолку на гнущейся, убаюкивающей палке, коврик с лебедями, тронутые ржавчиной зеркала, чёрно-белые фотокарточки по стенам, — из разных деревень, из разных изб, но все они — оттуда, из далёкого прошлого, их изготовили, к ним прикасались, стирали с них пыль, их любили… Я вдруг почти физически ощутил всю неизречённую боль вещей, почувствовал, как они тоскуют по хозяевам.

Но нам-то, городским, отчего так легко в крестьянском доме? Может быть, Россия — та самая улитка из детской зазывалки, когда приговаривали: «Улитка, улитка, высуни рога, дам тебе, улитка, кусочек пирога…»? Приговаривали-приговаривали — и приговорили…Выползла улитка за кусочком пирога и теперь — ни кусочка, ни домика? Может, наши ряженые предощущения — случайное или неслучайное возвращение улитки к себе домой, совпадение покинутой раковины и блудного тельца?

Как-то Леонард попросил девчонок расписать в крестьянском доме красками глинобитную печь. Они засомневались: мог ли крестьянин средней руки позволить себе подобное «баловство»?

— Я ведь не убогость России хочу показать, а её красоту, — молвил Постников.

В этой как бы ненароком сверкнувшей фразе — главный смысл его этнографического парка. Леонард стремится вызволить из небытия красоту, которая ушла, но из которой уходить не хочется.

Среди многочисленных паломников левого берега Архиповки я встретил одного чудесного странника. Войдя в старинную сельскую лавку, наполненную дореволюционными самоварами и часами, он с каким-то нечаемым наслаждением начал вдыхать её «могильно-золотой» (Иван Бунин) воздух и, когда ему намекнули, что пора, мол, из лавки ретироваться, сомнамбулически отмахнулся:

— Никуда я отсюда не пойду!

И так со всеми гостями-визитёрами государства в государстве. Там, во внешнем государстве, они, быть может, и руки бы друг другу не подали, унося в зобах негодование при встрече, но здесь, в государстве Леонарда, происходит нечто такое, что обращает самолюбие в братство, гордыню в детскость, «мировую известность» — в растворение в космосе русской избы и природы. Пусть не надолго, пусть хотя бы на время пребывания в государстве государства. Но вот уже актёр Зиновий Гердт выводит на стене постниковского кабинета: «Восхищён, изумлён, ничего подобного в смысле воспарения души никогда не встречал!» А поэт Евгений Евтушенко признаётся: «Здесь, на земле Леонарда, я себя чувствую русским!» А прозаик Виктор Астафьев вручает хозяину этих мест собственную книгу с надписью: «Леонарду Постникову — патриоту-чусовлянину от енисейского налима поклон и благодарение за всё то доброе, что он делает для людей и истории нашей разграбленной и исковерканной…» А певица Татьяна Петрова вспоминает: «Когда бываешь у Леонарда Дмитриевича, ощущаешь себя такой сильной!.. И, самое главное, ты чувствуешь себя дома! Дома я!»

Однажды на 136-м километре, где располагается этнографический парк, высадили за безбилетный проезд одного неизвестного. Он вышел, огляделся. Вокруг — сугробы, а из них часовни высятся. Неизвестный постучался в дом, но дверь оказалась незапертой. Человек вошёл в комнату, обставленную старинной на вид купеческой мебелью. Поднялся на второй этаж. Там горел камин. Человек присел у камина и стал греться. Наконец показался хозяин — высокий, седобородый, в художническом берете. «Где я?!» — округлив глаза, спросил его незнакомец.

Единственно возможный ответ возникает сам собой: «На Родине».

ВЛАДИМИР КРУПИН. ДУША У ВСЕЛЕННОЙ ПРАВОСЛАВНАЯ

Выступление на конференции общества «Русско-Сербский мост» в городе Банья Луки (Босния-Герцеговина)

Евангельская истина — мир во зле лежит — особенно чувствуется в наше время. Уже и зло за зло не считается. Тех, кто любил и любит сербов, ужаснули бомбардировки Белграда, но не менее ужасающим было то, что множество американцев одобряло это убийство. Бомбили Ирак, бомбили Ливию. Вот что стало с Соединёнными Штатами от обезбожености. Два последних факта. Первый: госсекретарь наблюдает в прямом эфире то, как осуществляется убийство, а в момент его свершения издаёт совершенно обезьяний торжествующий возглас: «Bay!» Второй: объявляется, что охрана прав гомосексуалистов является одним из приоритетных направлений деятельности правительства. Сексуальные меньшинства, их омерзительные парады становятся всё более многолюдными и назойливо рекламируются.

Что ж, вспомним точную пословицу: «Кошка скребёт на свой хребёт». Содомский грех назван по имени города Содом, который Господь уничтожил, как и Гоморру, в день гнева. А Карфаген? За что же призывал разрушить его сенатор Катон? Именно за содомитство. И разрушен был Карфаген. Как и Атлантида потоплена, как и Помпея за то же сотрясена и сожжена. Гомосексуализм и лесбиянство и всякое транссексуальство — это не право жить по своим желаниям, а разврат. Пять процентов этих развратников — больные, их лечить, а девяносто пять — мерзотники, их надо, для их же спасения, проучить.

Но что мы о них? Мы — православные, значит, самые счастливые люди на земле. Почему? Потому что наиболее из всех приняли в свои сердца Сына Божия, Христа. «Посадите меня в темницу, — говорит Василий Великий, — я там буду со Христом. Убейте меня, скажу спасибо убийцам, пойду ко Христу». Для православных день земной кончины — это день рождения в жизнь вечную. И нас не соблазнишь ни деньгами, ни сытостью, нам важно одно: какую судьбу готовим себе в потусторонней жизни?

Славяне получили кличку унтерменшей от кого? Ведь это именно западные правители и католическое священство не хотели давать славянам грамотность, противились трудам святых Кирилла и Мефодия. А что, мы какие-то недочеловеки? Давайте представим мир без русской литературы, без славянской музыки, живописи, архитектуры, без изобретений, и что? Мир потускнеет, оглохнет, обезголосеет, просто поглупеет. Ведь Сорос не просто богат, он ещё и далеко не дурак, его эмиссары ездят по славянским странам, по всяким интеллектуальным олимпиадам и жадно вербуют победителей ехать на Запад.

Почему же мы талантливее остальных? Потому что наука и культура славянства выращены Православием. Другого ответа нет. Католичество низвело Христа до уровня туфли папы, протестанты думают о комфортности жизни и тоже обезбожились. Одних сект в Америке триста, и все кричат, что спасение только у них.

Кто в мире главный? Неужели Международный валютный фонд? Смешно. Главный в мире Тот, Кто создал мир — Господь Бог. А уже потом идёт земная иерархия. И ближе к Богу те, кто наиболее принял в своё сердце Христа. Это, конечно, Россия и Сербия. И когда нам говорят, что надо встраиваться (интегрироваться) в мировую цивилизацию, то спросим, в какую? В ту, в которой венчают извращенцев, где молятся на евро и доллар? Нет уж, спасибо. Встраивали уже.

Марксом увлеклись да Энгельсом, а они Россию ненавидели, вот и революция. Захотели Конституцию — получили безправие. Захотели выборную, а не наследственную власть — получили море крови. Захотели рынка — получили нищету. Захотели демократию — получили увеличение преступности, наркомании, проституции, безпризорности, коррупции, смертности, уменьшения рождаемости. «Западом наказал нас Господь», — писал святитель Феофан Затворник как раз в то время, когда Библейское общество протащило в Россию «вульгатовский» перевод Библии, которому святитель очень противился. И добавлял: «Вот и нам приходит срок вступать в открытую полемику с Западом. Латиняне высят гордое око своё. Самообольщённая уверенность не даёт им внимать истине».

Католики и протестанты ненавидели не просто Россию, а Россию Христа. Ненависть ко Христу — главный двигатель ненависти к России и Сербии. Обезбоженный мир нас всегда ненавидел и будет ненавидеть. И старался, и старается заразить нас своими болезнями: барахольством, бездумностью, безразличием ко всему, кроме своего благополучия. За всем этим стоит скрытая зависть к славянам, для которых высшая ценность — порядочность и жертвенность. И не надо лукавить в поисках других объяснений.

Образ сегодняшнего мира — его предстояние перед Голгофой. Крест Христа посреди, по бокам разбойники. Один кается и спасается, другой упорствует в гордыне и гибнет.

Никакой истории нет, кроме одной — мир или приближается к Христу, или удаляется от Него. И времени нет, как постоянно нет прошлого — оно уже прошло, как нет и будущего — оно ещё не наступило. Но прошлое — урок для поведения в будущем. А в прошлом много радостного для православных и много печального для их врагов. Сказано же: не в силе Бог, а в правде, а за кем правда веков и тысячелетий? За православными. Или снова напоминать о победах в Невской битве, на Чудском озере, на поле Куликовом, под Полтавой, Бородино. А Великая Отечественная? Победы под Москвой, Сталинградом, Прохоровкой, знамя Победы над Берлином? Мы же не только с Гитлером воевали, со всей Европой. С сытой, не знающей, что такое взорванные и разрушенные церкви, убитые и заключённые священники. Мы не коммунистов, ненавидящих русский дух, защищали, нет, свои святыни, главное в которых Православие, Фаворское его сияние. И на Косовом поле мы победили. Да, ибо побеждает сила духа, а она после Косова у сербов только выросла. И то, что эта сила духа никуда не исчезла, показали дни пребывания Пояса Пресвятой Богородицы в Москве. Где ещё люди будут стоять в очереди по четырнадцать-шестнадцать часов на холоде, под дождём и ветром, чтобы только на секунду прикоснуться к великой святыне? Секунда эта наполнит всю остальную жизнь высоким смыслом приобщения души к вечности.

Цивилизация, которая объявляет главной ценностью человека, обречена. От такой цивилизации надо подальше. Если в красном углу Запада не иконы, не лампада, чего от него ждать? Сытой жизнью не спасёшься, только одно — готовишь радость могильным червям. Мы — славяне, такой цивилизацией брезгуем: она даже Бога подтаскивает для оправдания своих действий. Почему славяне поляки горды, надменны, обидчивы? Потому, что стали католиками, вот и ответ. Как и чехи. Как и хорваты.

На ком вина за сегодняшнее состояние мира? Ответ: на иудеях первых веков христианства. Именно они исказили Священное Писание. Как? Искореняя его Христологическое толкование, создавая так называемый масоретский текст Библии. Особенно искажая сердце Ветхого Завета — Псалтирь. Иудеи не дождались от Христа того, чего ожидали — власти над миром и золотом. А Его учение о спасении души: не готовьте себе ветшающих богатств на земле, собирайте себе богатство нетленное на небесах, иудеям не понравилось. Запугали Понтия Пилата, Христа распяли. Мало того, что распяли, стали уничтожать христиан. Уничтожали, а христианство умножалось. Тогда стали изгонять Христа из Писания. А ведь главное в Ветхом Завете — предсказания о приходе Христа на землю, только в этом его ценность. Уничтожали Книги Маккавеев, слова пророка Исайи, этого евангелиста Ветхого Завета. И калечили Псалтирь. А ведь к моменту прихода Христа в мир уже был готов перевод Семидесяти толковников с древнееврейского на греческий, так называемая Септуагинта. Но не она была взята в основу перевода Писания на латынь, а именно масоретские тексты. Вульгата, так назывался перевод, повторил все намеренные искажения Священного Писания. И добились чего? Разделения Церкви на Восточную и Западную. Пропасть между ними. И в вере и в мировоззрении.

Господь посрамил труды иудеев, когда в 1947 году открылись на берегу Мёртвого моря Кумранские свитки. Их подлинность была неоспоримой. В них всё было так, как в Септуагинте.

Но и это не вразумило гордецов западного мира и их ближневосточных и заокеанских вдохновителей. Невиданное дело современности — внутри государства живут люди, получившие в нём и жизнь, и жильё, и образование и ненавидящие его. Успешно ненавидящие. В сербских школах почти не учат русский язык — язык друзей, а язык убийц — английский — насаждается непрерывно. Шестёрки московского телевидения издеваются над всем святым, экраны полны пошлости, крови, насилия, пропаганды роскоши, презрения к бедности. Русскоязычные писатели, потомки Хама, владея только компьютерами да матерщиной, испражняются на русскую историю и культуру. Российское образование выращивает англоязычных биороботов. Откуда это постоянное лизоблюдство перед Западом и языком, который уже никогда не даст миру ни Диккенса, ни Фолкнера?

Сближающий славян язык святых Кирилла и Мефодия — язык общения с Богом. Там, где он сохраняется и появляется, там высока нравственная атмосфера общества, а туда, куда внедряется английский, проникает дух захватничества и превосходства.

Они нас только тогда поймут и оценят, когда Господь их тряхнёт. Об этом думал я, взлетая на самолёте над Белградом. До чего же он красив! Но ведь таким же красивым видел его и американский лётчик-убийца. И бомбил. И возвращался на базу и опрыскивался дезодорантом. Они же хотят ещё хорошо пахнуть. Нет, говорить с ними и не о чем и безполезно. Если они (по Дарвину) произошли от обезьяны, что с них взять? Нас-то Господь сотворил. Дикое дело, дикий Запад нас ещё чему-то учит. Учат политкорректности, а сами бомбят, учат толерантности, а это поощрение грехов. А ведь Господь очень и очень нетолерантен. Да, долготерпелив, да, многомилостив. Но Он же и скажет: «Отойдите от Меня, проклятии, в огнь негасимый».

Есть «научные» басни о том, что где-то во Вселенной есть ещё люди-человеки, цивилизации. Нет, жизнь есть только на планете Земля. Она — центр Вселенной, ибо сотворена Богом.

Православие очищает ум от корысти. Оно доверчиво, и это очень христианское чувство — доверчивость, но уже столько раз мы страдали от него. Ну нет у нас в мире друзей, кроме православных. Но должны же понять остальные, что, в кого бы и во что бы они ни веровали, Страшный суд неизбежен. А судить всех будет Христос. Вот и всё.

СВЕТЛАНА ЗАМЛЕЛОВА. КОЛЫБЕЛЬ РОССИИ

Почти семьсот лет назад в лесной чаще к северу от Москвы сыновья ростовского боярина Стефан и Варфоломей срубили келью и посвящённую Святой Троице «церквицу малу». Так было положено начало Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, которая, как и всё великое, началась с малого и неприметного никому дела.

Мог ли оказавшийся случайно рядом современник угадать за плотницкими стараниями братьев силуэт будущей славной обители, одной из главных святынь Православного мира!

Страшные, непроходимые леса окружали тогда Москву. Только ветер да дикий зверь оглашали воздух воем, петляя меж тесно стоящих стволов. Но неслучайно выбрали ростовские братья место на холме Маковец…

Подобно тому, как Господь и предтеча Его Иоанн в разное время возведены были Духом в пустыню, где постились, претерпевая дьявольские искушения, так, несомненно, и Стефана с Варфоломеем вёл Дух Святой, указав место, где«…древние видяху <…> прежде свет, а инии огнь, а инии благоухание слышаху».

Не каменистая пустыня Иудейская, но так же малопригодная для жилья лесная чаща стала прибежищем двух пустынников, нарочно искавших безбла-годатной земли, чтобы в условиях, при которых труднее всего выжить, победить искушения постоянным напряжением всех физических и духовных сил. Но прошло не так уж много времени, и Стефан, не выдержав лишений, оставил брата, удалившись в Москву, в Богоявленский монастырь. Варфоломей же задумался об иноческом постриге, который и принял вскоре с именем Сергий.

«Радонежский чудотворец», «игумен земли русской» называют основателя Свято-Троицкой Сергиевой лавры, связывая с его именем надежды на заступничество и молитву перед Богом. И не иссякают чудеса, творимые преподобным Сергием. По сей день исцеления и утешение получают припадающие к нему с верой. Но ещё при жизни Сергия его стараниями и молитвой совершилось нечто, что и по сей день касается каждого, живущего в России, независимо от того, к какому племени и какой вере он относит себя. Преподобный Сергий, вдохновитель объединения разрозненных в XIV в. русских земель вокруг Москвы, благословил, поддержал и наставил князя Дмитрия Ивановича перед Куликовским сражением, начавшимся поединком троицкого монаха Александра Пересвета с татарским богатырём Темир-Мурзой. Вместо шлема Пересвет был облачён в куколь схимника. «Брат мой, Андрей Ослябя, моли Бога за меня!» — обратился он к товарищу, пришедшему с ним из Троицкой обители, и выдвинулся навстречу грозному татарину. Они сошлись и, ударив с силой копьями, упали замертво.

Победой русского войска закончилась битва на Куликовом поле. «Народ, привыкший дрожать при одном только имени татарина, — пишет В. О. Ключевский, — встал на поработителей, <…> повалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многотысячными костями…»

Минули века… И вновь на переломном этапе истории монастырь оказался в центре событий. Когда в начале XVII в. Лжедмитрий II подошёл к Москве, когда дальнейшее существование русского государства, охваченного смутой, обескровленного врагом и властными притязаниями боярства, вызывало серьёзные сомнения, троицкие монахи и укрывшиеся за крепостными стенами жители окрестных сёл и деревень шестнадцать месяцев противостояли отрядам Сапеги и Лисовского, разорившим к тому времени Переславль и Суздаль, Ярославль и Ростов Великий. Непрекращавшиеся обстрелы и штурмы, подкопы, лазутчики, подсылавшиеся сеять измену, лишение осаждённых воды, голод и эпидемии — что бы ни происходило, что бы ни предпринимали поляки, монастырь стойко держался до тех пор, пока из Нижнего Новгорода не подоспела помощь от воеводы Скопина-Шуйского. Хотя, как отмечал троицкий келарь Авраамий Палицын, подробно описавший осаду, защитники крепости «не ведуще же, что сотворити: или мертвых погребати, или стен градских со-блюдати». Но, памятуя о завете преподобного Сергия Пересвету и Ослябе: «Мужайтесь, как храбрые Христовы воины! Приспело время вашей купли!», — чернецы XVII столетия

(А. К. Толстой «Ночь перед приступом»).

А спустя почти сто лет именно из обители преподобного Сергия сделала первые свои шаги петровская Россия. Дважды укрывали Троицкие стены юного государя от восстававших стрельцов. Здесь, в монастыре, вершил затем Пётр суд над сторонниками царевны Софьи, рвавшейся к единоличному управлению страной и предпринявшей неудачную попытку захвата власти. А перед монастырскими воротами — казнь над осуждёнными.

Можно сказать, что здесь, в обители преподобного Сергия, Пётр заложил один из первых камней в основание нового государства. Отсюда, после подавления второго стрелецкого бунта и заточения Софьи в Новодевичий монастырь, вышел он единоличным правителем, сознавая, что отныне только на нём, на его плечах лежит бремя власти и ответственности за страну.

Когда в XX в. разрушались по всей России храмы и монастыри, Свято-Троицкая Сергиева лавра не просто устояла, но приросла со временем красотой и благолепием. Отреставрированным храмам возвращался первоначальный облик, расчищались от позднейших обстроек старинные здания. Не пострадала Троицкая обитель и в годы Великой Отечественной войны.

«Белый как голубь», — говорит о Троицком монастыре сирийский путешественник XVII в. Павел Алеппский. Точно голубь на кресте, водружённом над Россией — так тесно связана судьба обители с судьбой русского государства, сложившегося при участии преподобного Сергия. И не раз, когда решалась судьба страны, когда отжившее старое готовилось смениться грядущим новым, его обитель оказывалась в самой гуще происходящего, не просто молчаливо взирая, но принимая деятельное участие, влияя на ход событий. И как знать, быть может, исчезнет Лавра — исчезнет и Россия, охраняемая молитвой и предстательством преподобного Сергия, ревнителя о единстве русских земель, о силе и независимости русского народа. Будем же уповать, чтобы этот белоснежный голубь, водружённый над Святой Русью преподобным Сергием, не покинул своего места.