Очистительная исповедь о дне, когда я согрешил, прочитав "Эмобой"

Александр Дьюк

(с)

Очистительная исповедь о дне, когда я согрешил, прочитав “Эмобой”

Присутствует ненормативная лексика.

Приветствую.

Эмо… как много непонятно в этом слове. Никто не знает толком, кто они такие, подчас даже сами эмо, тем не менее это не мешает властям, субкультурам и культурам огрызаться на них, гонять и бросать львам на растерзание. Я об эмо знаю не больше, чем среднестатистический дуболом, и никогда прежде не интересовался их черно-розовой братией. Однако, решив немного разобраться во внутренним мире эмо-кидов, третьего дня обратился за знанием к авторитетному в этом вопросе персонажу, известному как Антон Соя, автору феерической повести “Эмобой”.

И вот, что меня ждало.

Поначалу Антошка и вправду честно пытался просветить дуболомов, вроде меня, что есть эмо, с чем их едят и откуда они взялись. Но если вы не знаете, кто такой Йен Маккей, если слова стрейтэдж, хардкор (в музыке, а не в порно-бизнесе) и прочий кор вам ничего не говорят, если вы не видите различий между сатанистами, готами, панками и простыми гопниками, музыка 70-80-х для вас это “диско-диско”, “Песняры” и Антонов, а Виктор Цой, Боря Гребенщиков, Sex Pistols, Exploited, Pantera, Slayer, Metallica, Sepultura, Оззи Озборн, Курт Кобейн, Джим Моррисон и Патти Смит для вас все едино противный рок, то объяснения Антошки вам мало что объяснят. Проще залезть в Википедию, там, по крайней мере, есть ссылочки. В последствии Антошка еще не раз попытается растолковать, что же именно из себя представляют дрыщи с розовыми челками, чем они не угодили обществу, почему отвергнуты и всеми нелюбимы, но его попытки сводятся к пространным псевдофилософским рассуждениям, перегруженным слэнгом, энциклопедическими терминами, слезливой сопливостью и пафосной мурой. Все это очень похоже на записки эмочки-первокурсницы, доказывающей самой себе, насколько важна любовь, насколько эмо круты, уникальны и отличны от тупого шизоидного быдла. К тому же, отведено им процентов десять от общего текста. А в итоге все свелось к простой истине - эмо ненавидят потому, что они эмо. Спросите, а что же остальные 90%? Отвечаю: трэш, угар и содомия. В прямом смысле этих слов.

Хотя сам Антошка наверняка скажет, что это попытка разобраться во внутреннем мире человека и во всех тонкостях его чувств и переживаний, что это книга о любви и ее влиянии. Но лично я скажу, что это полный пиздец.

Сюжет, если, конечно, сие изнасилование меня в мозг можно таковым назвать, вращается вокруг простого паренька, спортсмена, комсомольца и просто красавца, Егора, который безумно влюблен в простую эмочку Кити. Влюблен в нее настолько, что даже еще не впендюрил ей. А еще есть подружка Кити, простая готитичка Рита, в которую Егор не влюблен, поэтому ничто ему не мешает ей регулярно впендюривать. Углубляться в проблематику любовного треугольника мы не станем, ибо уже на седьмой странице Егор благополучно отправился в морг вперед ногами. Да, события “Эмобоя” разворачиваются стремительно, на затянутость грех жаловаться, ибо ее нет. Как нет и остального. В частности Антошка не парится с такими незначительными формальностями, как убедительность или здравый смысл. Вся сцена убиения невинно убиенного Егора, скучная и нелепая, как демократия в Ираке, так и подмывает воскликнуть: “Не верю!”. Может, и найдутся люди, готовые поверить в мгновенную смерть от подожженной струи из баллончика в лицо, может, найдутся даже те, кто всплакнет по этому случаю нелепости, но мое личное отношение прекрасно выразили ребята из группы Dope песней “Die motherfucker die”.

После смерти вместо того, чтобы заслуженно отправиться в ад, Егор попадает в Эмомир и становится тощим одноглазым эмодрыщем по имени Эгор, который избран, дабы этот Эмомир спасти. Что такое Эмомир, Антошка долго и упорно объясняет, однако для меня эти объяснения остались где-то на уровне между текстами грайндкора и теорией корпускулярно-волнового дуализма. Я понял лишь то, что в Эмомире почти все имеет приставку “эмо”, а эмоции Эгора оживают и принимают форму всякой погани, типа птиц, змей, пауков, мутантов и грибов, которые, по-видимому, и потреблял Антошка во время написания. Населяют Эмомир эмокуклы и еще какие-то эмокенты, живут они в Эмотауне, который располагается в Эмокоролевстве, которым рулит… не, не эмо, просто королева. Огромная, блядь, бабочка, которая еще и вещает то стихами в духе раннего Маяковского, то в стиле магистра Йоды. Сориентироваться в Эмомире нам и Эгору помогает жирный клоун-имбецил, который жрет эмоции Эгора и очень подбешивает рифмоплетством и боянистыми шутками, ученый кот Бегемот… простите, просто эмокот, и безглазая эмокукла, которая… просто безглазая эмокукла. Если абстрагироваться от общего эмоидиотизма, эмобредовости и эмоупоротости эмоописываемого, то оба персонажа, и кот, и клоун, вполне даже удачные. Видимо, они просто ошиблись повестью.

Обосновавшись на новом месте, пройдя ускоренный курс молодого эмогероя и по методике любого второсортного творения о попаданцах утратив даже тень того, что его сознание чуждо этому миру, что он инородное, скажем так, тело, и полностью адаптировавшись в кратчайшие сроки, Эгор на последующих десяти страницах случайно заборол двух древних и неубиваемых мега-мутантов, научился метать файерболы из глаза, перемещаться между измерениями и вытворять такие фокусы, которым позавидовал бы даже Иисус. А также стать идолом для эмокукол и женихом для мега-бабочки королевы, с которой ему надлежит спариться и произвести орду эмомутантов, которые понесут в мир эмолюбовь, эмоласку и эмодоброту, сожрав для этого все населяющее Реал быдло старше 18-ти (Реалом, кстати, Антошка называет настоящий, то есть наш мир, хотя исторически реалом зовется денежная единица и куча футбольных клубов). А еще Эгору во время священной эмовойны за эмолюбовь против Реала надлежит встать во главе армии эмо, которых на самом деле в Реал забросила королева, ибо эмо есть ничто иное, как ее зондеркоммандо, ведущие в тылу врага подрывную и провокационную деятельность. Я сам понимаю, какую ахинею несу, и если вы считаете, что я брежу, в принципе, вы не далеки от истины, хотя я лишь пересказываю сюжет и ничего от себя не добавляю. И да, я всегда знал, что черно-розовые засранцы не так просты, как кажутся. Но Эгору откровенно класть большой прибор на гитлеро-наполеоновские планы королевы, ибо у него уже созрел свой собственный приблизительный план мести своим убивцам, который он уже начал воплощать. А еще у него в планах впендюрить своей зазнобушке, и похуй, что это уже статья 244 УК РФ. Именно поэтому перспектива стать бабочкоебом и всадником эмоапокалипсиса его совершенно не прельщает. И именно поэтому за два дня он должен и осуществить свою месть, и впендюрить, и убежать из-под венца.

По всем замашкам должна была бы получиться история никак не меньше чем в духе Стивена Кинга, ну или гремучая смесь “Ворона” с “Кошмаром на улице Вязов”, только если бы у Фрэдди на перчатке были писюны вместо лезвий. Антошка - как бы странно это ни звучало - рисует довольно интересных персонажей: извращенцев, просто ебанутых, троллей, латентных педерастов, скрывающих свою педерастию под маской четкости, и некоторые из них получаются весьма даже неплохими, в частности веселый патологоанатом-некрофил в конце повести. И в принципе, ну очень-очень в принципе, если отдалиться от всего эмобреда, калейдоскопа наркотических приходов и сексуальных фантазий эмоизвращенца, и если бы Антошка не был Антошкой, то из “Эмобоя”, в принципе, ну очень-очень в принципе, из отдельных его частей мог бы получиться толк. Но все старания быть угрюмым хоррором и мистикой, все отсылки к классике, социальная сатира, попытки изобразить психологию и заглянуть в темные углы человеческого сознания сводятся на нет подростковым пафосом, бесконечными слезами и соплями и тем, что абсолютно все действия персонажей так или иначе связаны либо с самим половым сношением, либо с гениталиями. Эгор, проникая в сновидения, либо доводит до непроизвольного мочеиспускания с последующим инфарктом, либо участвует в эмозомбогейапокалипсисе с последующей белочкой на всю голову, а либо воскрешает и возвращает волю к жизни своим “генератором удовольствий”. Антошка вообще питает подозрительную слабость к половым органам, особенно к пенисам, и проявляет завидную изобретательность в ласковом, витиеватом и образном нарицании оных. Памятуя о том, что абсолютно в каждом проявлении творчества видны уши творца, возникают справедливые сомнения: а не сам ли Антошка неровно дышит к увесистым мужским началам? Конечно, можно откреститься и предположить, что свое творение он писал специально для девочек-эмочек. А как иначе объяснить наличие такой пылкой и нежной любви, трогательных постельных сцен, а также тот факт, что пенисов в книжке гораздо больше сисек?

Постельные сцены, занимающие треть всего действия романа, настолько упороты, что создается впечатление, будто Антошка нагло над нами угорает. Их было штук пять или шесть, если не считать постоянной обнаженки, и разной степени развратности. Тут вам и умелые ручки, и жесткий петтинг, и групповушка, и гомосятинка, и классика, и даже романтичные акты пылкой юношеской любви. Но описывается это все так, что любой пьяный слесарь пятого разряда дядя Коля, делящийся с приятелями воспоминаниями о молодости, почувствует себя великим порнографом. Еще треть повести занимают бессмысленные события, которые ни на что не влияют, и наркотический угар, в который облачены тривиальный архетип сюжета о порабощении мира и банальное пиздострадание. И последняя треть отдана до жжения на покрасневшем от руки лбу высказываниям о любви, которая, по сути, измеряется только длиной члена и глубиной вагины и рано или поздно заканчивается в койке. Наш великий Эмобой Эгор горазд не только карать и миловать своих обидчиков и пускать слезы и сопли, но еще он способен и на любовь. К концу повести отшпилил во сне Риту, вернув ее к жизни своим “генератором удовольствий”, затем безглазую эмокуклу, которая, вдоволь утолив свою похоть и залетев, встала и ушла, не потребовав даже алименты, затем, в это трудно поверить и не спрашивайте меня, как, - мега-бабочку, которая тоже залетела от него, ну и под занавес нашей пьесы - свою зазнобушку, избрав для этого самое романтичное на земле место - кладбище. И судя по окончанию акта любви, меня не удивит, если залетела и она.

Заканчивается эта содомия, помимо сцены секса на кладбище, очередным, еще более мозговыносящим и погано рифмованным приходом. Оказывается, Эмомир создан подсознанием самой Кити, и когда Егор откинулся, она не захотела, чтобы он откинулся, поэтому он переселился в Эмомир, который захватила мега-бабочка и эмокот Бегемот, а сама бабочка на самом деле мега-кто-то-там, которая пять тысяч лет проспала, и ее разбудил сам сатана, и она заревновала Эгора к Кити, поэтому отравила ее поганым еблоком, но если Кити отбросит копыта, то всем полный коллапс и депрессуха, и даже не хочу уже знать, как и почему все это работает.

Но самое отвратительное даже не эта исповедь озабоченного подростка в кабинете нарколога, именуемая сюжетом, не бесконечные пиписьки и не порево с бабочками и куклами. Отвратителен язык повествования. Мне искренне не понятно, для кого писалась эта повесть. Люди, знающие и понимающие слова типа “апологет” или “катарсис”, закроют книгу от первонаха, превед, медведа, йа креведко и ушлепков, да и сомневаюсь, что вообще за нее возьмутся. А контингент, для которого “позитиффчик” и “сатисфекшн” - норма общения, останутся в недоумении от “виктимности” или “мимикрии”. Ужасно утомляют древние, как “Удафф.ком” или “Упячка”, шутки, приколы, мэмы и присказки, которыми бросаются все без исключения персонажи и удивительно, но всегда невпопад. Утомляют и толкаемые ими эпичные речи, будто бы вырванные из диссертаций по молодежным субкультурам, которые, правда, на общем эмобредовом фоне делают повесть еще нелепее, чем она есть. Отдельного внимания заслуживают шикарные перлы, которые Антошка выдает буквально с первых строк и не прекращает до самого финиша. Приводить примеры бессмысленно и слишком утомительно, поскольку фактически любой абзац является инвалидом русской словесности. Но больше всего ярость вызывает паршивое рифмоплетство. Стихи плетут почти все герои, и так это у них говенненько получается…

Главная фигура сексуальной революции,

вождь секс-коммунизма — Комиссар Поллюции,

диктует права, милует невинных,

удовлетворяет неудовлетворимых.

Сегодня его день, сегодня его ночь,

сегодня он хочет всем нам помочь.

А если кто считает, что в этом не нуждается,

то только опасно и трагично ошибается.

От каждого по способностям,

каждому по потребностям.

Нет места для ложной скромности!

Нет места для лютой ревности!

Комиссар ходит, целуя, походя,

тех, кто сходит с ума от похоти.

Если попытаться подвести итог, то повесть “Эмобой”, которая собирает уйму положительных откликов и вызывает слезы, которая внезапно считается бестселлером и которую некоторые индивиды позиционируют чуть ли не настольной книгой и Библией эмокидов, на самом деле является всего лишь сборником не оправдывающей себя и бессмысленной пошлости и низкосортных порнографических фантазий человека, который плохо знает, как словом вызвать у читателя соответствующие содержанию эмоции. Это - очередная интерпретация темы попаданства в иные миры, со всей вытекающей из этого факта избранностью и всеобщим обожанием главного персонажа. Это - невообразимая и несодержательная смесь плохого сюжета, плохого юмора, плохого языка, плохой драмы, плохой фантастики. Антошка то ли в хлам упоротый бездарный уебан, то ли знатный тролль. А может, я в этой жизни перестал что-либо понимать и требую от моего времени слишком много? Народ с охотой хавает Антошкины пенисы, ему потребны чувственные и нежные эмочки и обладатели этих самых пенисов, слезливые и сопливые, ради единственной своей эмочки и неземной к ней любви готовые расшибиться и убиться, и даже оттрахать бабочку.

Что же, собственно, в итоге представляет собой книга? Это мистика? Нет. Это хоррор? Нет. Это эротика? Нет. Это социальная драма? Нет. Это сказка? Да, и очень пошлая и глупая, мораль которой годна лишь разве что детям, но из-за зашкаливающего блядства, она не рекомендуктся к прочтению лицам младше 18-ти. А людям старше этого возраста, если они адекватны и обладают элементарным литературным вкусом, читать будет откровенно стыдно. И если вы по неведомым причинам все же прочли и прониклись, поздравляю и предполагаю, что дома у вас лежит аттестат школы VIII вида.

Есть ли здесь попытка разобраться во внутреннем мире эмо-кидов, эмо-движении и его проблемах? Нет. Любая попытка Антона нарисовать эмо или их противников, объяснить их мотивы поведения сводится на хуй, то есть к любимым Антошкой пенисам и прочим половым органам. По факту, под содержание сей повести подошла бы абсолютно любая херня, от прыщавого программиста, спалившего любимый комп, до унылой девочки с диагнозом недоебит, которую в том мире ждет эльфийский мегаприц с мегакуканом. Можно ли хоть что-нибудь вынести из этой повести и расширить свои познания о черно-розовой субкультуре? Нет, ничего такого нового, что не могла бы поведать вам Википедия.

Стоит ли читать “Эмобоя”? Однозначно нет. Если вы не девочка 15-ти лет, если не принадлежите к эмо и числу сочувствующих им, если не понимаете эмо-движение и не хотите:

— возненавидеть их еще больше

— возненавидеть поэтов и все, что связано с поэзией

— смотреть на каждого эмокида как на потенциального носителя эмбриона бабочки, который в один прекрасный день вырвется наружу, как грудолом, и попытается захватить мир, сожрав для этого вас и ваших близких

— чтобы у вас развилась фобия на бабочек, и вы жили в постоянном страхе, что они прилетят к вам ночью и устроят вам секс-революцию

ни в коем случае не беритесь за эту книжку.

На этом все. До скорых встреч.

Читайте только хорошие книги.