Один удар

Глава 28

Его Величество со стоном приоткрыл глаза, лишь через пару минут сообразив, что находится в собственной, в комок смятой постели. Глаза нестерпимо резало беспощадным слепым утренним светом. В ушах набатом билась кровь, безжалостно громыхающая по нежному внутреннему миру несчастного. Во рту было сухо и гадко. Отчего-то вспоминались страдающие энурезом кошки и не менее невоздержанные на мочевой пузырь нетопыри.

— Пламя святое, это надо же было так набраться, — простонал король.

— Во-во, — неожиданно согласился с ним хриплый, чужой голос, доносящийся откуда-то из-под напрочь сбитых простыней — Сразу же понятно было, что идея гов…гхм…плохая.

Киран напрягся. Перед глазами неожиданно всплыло лицо прекрасной леди. Лицо было растерянным, удивленным и, даже, несколько перепуганным. При этом, однако, леди была весьма провокационно завернута в летящие шелка, явно наброшенные на тонкое обнаженное тело. Которое, к тому же, возлежало на расстеленной постели. Пусть жалось в этот момент к спинке кровати и цеплялось за подушки, словно за последний оплот добродетели, но обнаженная ножка, распростертая по белоснежной простыне, словно бы намекала на некую возможность исполнения самых потаенных желаний.

А потому, отбросив логику и музыкальный слух, утверждавшие тщетность ожиданий, Киран Четвертый чуть прокашлялся и с хрупкой надеждой произнес, откидывая одеяло:

— Леди Лея?

— Ху…ля, — огрызнулась из-под одеяла лохматая голова, радующая глаз суточной щетиной и отекшими очами, с горьким вздохом принимая сидячее положение — Рон Соловат, Ваше Величество. К Вашим услугам… все еще…

— М-м-мм…, — застонал король, прижимая ладонь к гудящей голове и из последних сил выпутываясь из своего куска одеяла — Да чтоб тебя… Вода где?

— В купальне, — хмыкнул парень и с не меньшим стоном обессилено упал обратно на кровать — Мне захватите?

— Ты не охренел часом? — попытался возмутиться Киран, пытаясь сделать в голове пометку о гауптвахте для зарвавшегося идиота и с усилием поднимаясь на ноги.

Пить хотелось зверски. И он здраво рассудил, что сперва следует восстановить здоровье, а уж потом…

Но что делать потом подумать король не успел. Потому что с первым же его шагом тишину спальни растерзал тонкий, мелодичный перезвон серебряных монет и колокольчиков, прозвучавший откуда-то снизу.

Мужчина замер, опешив. А затем с тихим стоном обреченного на смерть опустил взгляд на собственные бедра, краснея до такого глубокого оттенка пурпура, что ему позавидовала бы сама магма действующего вулкана на острове Рун.

— Вот и я о том, — сипло вздохнул Рон Соловат, пока убитый горем монарх опадал на пол, под тихий перезвон дьявольского серебра, и с яростью вгонял в растрепанные, спутанные в колтуны волосы пальцы, со сбитыми в кровь костяшками.

— Скажи мне, что мне все приснилось, — едва слышно прохрипел Киран, сквозь плотно прижатые к лицу ладони, остервенело вырывая из своих пшеничных прядей остатки каких-то увядших цветов.

— Если бы, — невесело ухмыльнулся солдат и, покряхтывая, сам сполз с кровати — Ладно уж, до купальни дойду. Воду мыльную, вчерашнюю, из ведра будете?

— Неси, — с болью в голосе простонал монарх и жадно сглотнул сухой ком в напряженном горле — И яду. Тоже ведро…

— Яда нет, — вздохнул Рон, медленно двигаясь в сторону двери и утягивая за собой зачем-то намотанную прямо на грязные штаны простынь — Но Вы не переживайте. Леди Лея сейчас придет и всех убьет.

— Скорее бы, — закусил щеку изнутри Киран.

И с ужасом погрузился в самые позорные в его жизни воспоминания.

...

Если честно, то глядя на страдающего сразу и от жесткого похмелья, и от мук попранной гордости короля, Рон Соловат даже испытывал где-то глубоко в душе отдаленные отголоски жалости. Очень отдаленные и тихие. И очень глубоко. Потому что на поверхности его меркантильной души, хлопая пузырями, все-таки плавало тщеславное злорадство чистокровного СИльве ( да-да. Обращаться к мужчине расы сильферов надлежало именно так! А не всякие там… как у них тут принято). В общем, тщеславие плавало и булькало, распространяя моральное зловоние. И весьма своевременно успевало ему напоминать, что Киран Безжалостный — есть враг Империи и убийца наследника Второго лика. С поправками на некоторые нюансы, типа официальной нейтральности статуса Дернии, конечно, и наглой очевидной диверсии Лорея Блистательного. Но, все-ж таки, враг. Потому как не сильфер. Этого для статуса недруга вполне себе достаточно.

По правде говоря, Рон и сам чистотой пера похвастать не мог. Крылья его были откровенно сизые и рябые. От чего и звание младшего лучника было едва ли не вершиной его военной карьеры. Но, что ни говори, крылья — таки были. А значит он, Рон Соловат, по-любому был на голову выше любого другого живущего в Мире существа. Ибо только сильферы живут на летающих островах. И Империя их не имеет границ, как не имеет границ само небо. Даром, что никому нахрен эти острова, кроме самих сильферов, все равно не нужны. На такой высоте одни ветра да холод — ни рожь не взойдет, ни фрукты-овощи не вызревают. Да еще и не добраться до этих самых островов без крыльев, либо дорогущих порталов. Сомнительные земли. Только тень на поля бросают не вовремя, когда мимо пролетают.

В общем, короля Рон решил не жалеть. Но, все-таки, где-то в глубине его гордой крылатой души что-то неприятное шевелилось, когда он наблюдал стонущее полуголое тело, упорно самоубивающееся в муках горячего стыда.

Отчасти, способствовало этому шевелению четкое понимание того, что мук совести, например, Его Величество, все-таки, мог бы и избежать. Если бы вчера так недальновидно не обратился за помощью именно к опешившему от оказанного ему высокого доверия парню.

«Надо было просто отказаться…» — запоздало подумал солдат.

Но тут же вынужден был сам перед собой признать очевидное — отказывать правителю его как-то не учили. Да и все та же глупая гордость просто не дала бы сознаться в том, что об ухаживаниях отчаянно краснеющий Соловат не имел совершенно никакого понятия.

Причем, никакого понятия от слова «вообще». Без помарок на традиции отдельно взятого региона, или предпочтений конкретно рассматриваемой личности. Как-то уж так сложилось, что за многие годы своей беспрерывной службы, которая началась в его далекие восемь сопливых лет, ухаживать за девушкой солдату как-то не приходилось.

Все его романтические похождения ограничивались известным адресом в Темном квартале Эдема. А там девушки легко принимали за романтичные порывы и пьяные рыгания отдыхающих от походов солдат, и оставленные ими же синяки на аппетитных, рыхлых задницах опытных ночных птичек.

Бульварных романов Рон не читал, пошлых театральных постановок о вечной любви не смотрел. А из лирического в голове всплывала только разухабистая песня «… Ты держись, моя красотка, щас я брошусь с высоты. И с размаху, прямо четко вколочу тебя в кусты».

И вот в глубине души, Соловат не менее четко понимал, что к романтике эта песня отношения имеет мало.

Так что он мог ответить королю, который с терпеливым ожиданием смотрел в его глаза и теребил в длинных пальцах откуда-то вынутый толстый блокнотик, с твердым намерением тщательно законспектировать полученную ценную информацию?

Отчаянно ощущая собственную ущербность и неуверенность, Рон неуклюже поднялся с пола и, потирая отбитый зад, с видом задумчивого мудреца глубокомысленно произнес:

— Ну, Ваше Величество… Тут вопрос сложный. Без пол-литра, как говорится, не разберешься…

— Понял, — серьезно кивнул Киран Четвертый и жестом опытного фокусника достал из-за портьеры пятилитровую темно-зеленую бутыль с весьма красноречивым запахом спелой ежевики, поплывшим следом за сладко чмокнувшей пробкой.

А дальше дело пошло само собой. Как оказалось, крылатому солдату было-таки чем поделиться!

— … И орешки там в карамели какие, или семечки жаренные — развалившись поперек кресла и свесив ноги с подлокотников, вещал Рон, с причмокиванием потягивая «Последний глоток» прямо из полулитрового бокала под красное вино.

— Орешки? — хмурился король, пытаясь совладать с длинным фазаньим пером, которое никак не хотело писать, разрывая тонкую бумагу — Может шоколад?

— Что? — выплывал из грез Соловат — Не… шоколад дорого. Орешки нормально!

— Но я могу шоколад!

— Говорю Вам, нормальные баб… леди без шоколада хорошо дают! В смысле, влюбляются. Особенно у нас в «далекой таинственной стране». Пишите: «Орешки в сладкой глазури по семь лир за кулек»

«Дур-рак!» — рычал в голове короля беснующийся Дракон — «С-свою с-силь надо хватать и в меш-шок! Тащ-щить в пещ-щеру и сажать в клетку с мелкой сеткой! И держ-жать там! Пока не полюбит…»

Но его никто не слушал!

Зато слушал Киран окончательно вошедшего в роль Сопровождающего леди Леи, который мерным шагом теперь, слегка пошатываясь, вытаптывал ковер в его кабинете и, отчаянно жестикулируя рукой с зажатым в ней бокалом орчьего ликера, разглагольствовал лекторским тоном:

— И еще они ценят смелость. Да. Не все эти хождения вокруг да около, а уверенного в себе мужика! Чтобы сразу взял и… взял.

— Любят?! — пьяно удивлялся Киран.

— Конечно! — уверенно кивал Рон — Особенно в нашей «далекой таинственной стране». Да Вы сами на леди Лею посмотрите! Она "ух" какая! Боец! Сама фору любому мужику может дать! Зачем такой хлюпик, который юлит и что-то мямлит? Такой надо чтобы "ух"!

— «Чтобы "ух"…», — старательно записывал король на изрядно уже залитый ликером лист — А цветы?

— Что цветы? — не понял парень — Зачем цветы? Что им с цветами-то делать? Их не съешь, не продашь… Они денюжки-то хорошо считают! Чуть время протянул — плати…

— Кто? — не понял Киран, нетрезво плавая взглядом в районе двоящейся фигуры собеседника.

— Где? — напрягся Рон, понимая, что слегка ушел от темы — Короче… цветы тоже можно. Да! Цветы — это хорошо. Украсить там ими… что-нибудь… Красиво чтобы, понимаете?

— «Чтобы красиво…» — вздыхая, записывал монарх.

«Дур-рак!» — стонал в голове драконодержца Зверь — «Цветы — есть тлен! З-золото! С-силь надо ос-сыпать з-золотом! И в клетку…. А цветы… они так крас-сивы в развевающ-щихся волос-сах…»

— «В волосах…» — покорно записывал Киран, жадно отхлебывая обжигающе-тягучей жидкости.

— И весело! Девушки любят, когда весело! Они там всегда хохочут! Там всегда праздник…

— Где?

— В пи…де! — устало рявкнул Рон, опадая в свое кресло и делая большой глоток орчьего пойла — В «далекой таинственной стране», ясно дело!

— «Весело…» — монарх мимолетом задумался — Я могу истории с поля боя рассказать.

— На кой они бабе? — не понял солдат — Они петь любят. И танцы!

— Танцы? Какие танцы? — отчего-то напрягся Киран, разом вспоминая всплеск юбок и трясущиеся груди задорной танцовщицы на одном недавнем ужине.

— Развеселые, — огрызнулся парень, откровенно уже зевая и пьяно ерзая на кресле — Чтобы "ай-тада-дам"… Короче, радостно. Ну, как там у нас принято.

— «Как у вас принято…», — покачал головой король и неуверенно попытался повторить движение плечами — Бррр… Как-то это… неудобно.

— Что там неудобно? — едва ворочая языком буркнул Соловат, пристраивая тяжелую голову на спинку — Нормально все… Вы же хотите ее того… отодра… очаровать! Так делайте, как надо…

— Без этого никак? — с трудом находя взглядом на столе бумагу, уточнил Киран, медленно выводя при этом пером прямо по столешнице кривые буквы.

— Хр-р-р…. — вместо ответа, выдал руладу парень, чья голова, в противовес ногам, как раз успела свеситься через второй подлокотник.

— Ну, раз надо… — обреченно вздохнул монарх и почти уверенно поднялся на ноги, вовремя ухватившись за тяжелые портьеры — Нет страха для полководца… И чем отчаяннее положение и тяжелее путь, тем дороже победа… Короче… эй, Соловат! Я пошел. Ты со мной?

— Хр-р-р… — раздалось в ответ.

И удовлетворенный поддержкой король, зигзагами двинулся к двери.