Глава 7

Глава 7. Мертвый лес

Однажды, несколько месяцев назад, когда я впервые оказался в Рыжем лесу и встретился с самим Лесником, старик в разговоре сказал мне: "Этот лес когда-то был живым, а теперь в нем только видимость жизни. И такие он тайны хранит, что страх берет всякого, кто сюда придет. Сколько народу туточки сгинуло бесследно, никто тебе не скажет".

Истории о Рыжем лесе известны всем сталкерам. Все знают, что когда случился первый взрыв на Чернобыльской АЭС, тысячи гектаров леса накрыло радиоактивное облако. Пораженные радиацией деревья изменили цвет, хвоя и листья на них порыжели, адское дыхание четвертого реактора обожгло их навсегда. С тех пор прошло больше тридцати лет, но лес так и остался искалеченным, окрашенным в цвета ржавчины и крови. Сталкеры считают Рыжий лес одним из самых мистических мест в Зоне. Говорят, что по ночам тут появляются призраки сталкеров, погибших в этих местах; бродя по лесу, можно услышать странные звуки, будто доносящиеся из потустороннего мира — голоса, крики, мольбы о помощи, шепот или жуткий смех, — а были случаи, когда сталкеры наталкивались в Рыжем лесу на двойников, чужих или своих собственных.

Одна загадка Рыжего леса меня всегда особенно занимала. Ну вот представьте себе — посреди леса стоит танк. Вокруг него густо растут деревья, и никакой дороги нет. Как этот танк мог попасть в самую гущу леса? Какая силища закинула 45-тонную машину в эти места? Никто не знает ответа, и я не знаю. И таких загадок в мертвом лесу не сосчитать.

Всю дорогу до Рыжего леса мы только и говорили о приключении на Милитари и номере, который Уокер отжег с артефактом. Хорошая порция "Джонни Уокера" — моей фляги как раз хватило на троих, еще даже осталось малость, — и сознание того, что мы чудом избежали смертельной опасности, очень подняли нам настроение, и Уокер хохмил больше обычного. Анекдоты сыпались из него градом: я понятия не имел, что он знает так много анекдотов.

— А вот этот прямо про наш случай, — говорил Уокер. — Сидят два свободовца, курят косяк, и один другому говорит: "Слышь, мэн, а я знаю, зачем у вертолета большой винт наверху." — "И зачем?" — "Чтобы пилот не потел." — "Че, в натуре правда?" — "Говорю ж, так и есть. Я однажды с военными летел в вертолете, так там на полминуты винт перестал вертеться. Так ты бы видел, как вспотел пилот!" Не смешно, что ли?

— Смешно, — ответил я. — А вот наемники — уже не смешно.

— Настоящие наемники? — спросил Дед.

— Эх, деда, ты бы перед тем как в Зону идти, справки бы о ней навел. Да, это настоящие наемники. Где их база никто не знает, кто ими верховодит — тоже, но только пацаны это очень серьезные, лучше с ними на одной дорожке не встречаться. Выполняют самые грязные заказы и работают на тех, кто хорошо платит. Сам видел, как они лихо американских суперменов грохнули — бах, бах, и все.

— Убить человека выстрелом в упор — много умения не нужно, — заметил Дед. — Обычная бандитская тактика.

— Это тебя Пиндос пугает, папаша, — отозвался Уокер. — Как говаривал Конфуций, на самом деле жизнь проста, но мы настойчиво ее усложняем. Встречались мы с наемниками и ничего, живы пока. Ты лучше расскажи, мой друг, о чем покойный американец с этими парнями говорил. Наверняка интересная была тема?

— О каком-то комплексе Х-4. И о том, что все хотят туда пробраться. Мол, украинцы наняли сталкеров, чтобы добыть оттуда какие-то очень важные данные. Американец дал наемнику коды доступа, а тот ему пустил пулю в лоб.

— Эти лаборатории под литерой "Х" уже много лет никому покоя не дают. — ответил Уокер. — Ищут их, ищут, но никто не находит. Сначала будто бы Стрелок ими занимался, потом ученые искали охотников туда пробраться. Только вот пробираться некуда. Быль отличается от небылицы.

— Откуда такая уверенность? — поинтересовался Дед.

— А я сам побывал в месте, где якобы находится одна из этих "Х"-лабораторий. В Темной Долине. И ничего там нет. Под заброшенным заводом только пустое подземелье, полное тушканов и старого ржавого хлама. Пиндос, ты Влада Болгарина помнишь? Так вот он тоже пытался найти эту самую лабораторию "Х-18",и обломался, как и я. Все это сталкерские легенды для новичков.

— Но Х-4 таки существует, если про нее американцы говорили, — возразил Дед. — Знать бы, чего они там найти хотят.

— Документы, аппаратуру, секретную информацию — да какая разница? — Я пожал плечами и плюнул. — Мне вот даром весь этот мусор не нужен.

— Даже за много-много тысяч денег, Пиндос-кун?

— Есть вещи, которые даже ради больших денег не стоит делать.

— И чего же, щепетильный ты наш?

— Покойников тревожить, вот что. Если во время мартовского супервыброса персонал станции погиб, нам придется лазать почитай что по кладбищу. Ненавижу я эти подземелья, полные мертвецов!

— Хорошего мало, — согласился Дед. — А вот почему этот самый Кайзер согласился на такую опасную работу?

— Потому что фраер жадный, — ответил за меня Уокер. — Я наслышан о нем: парень он боевой, рисковый, но нутро у него гнилое. За копейку мать родную на органы продаст. А тут такая маржа!

— И такому человеку доверили секретную работу?

— Может, выбора у них не было. Мартовский супервыброс многих хороших сталкеров упокоил. Мне вон ребята из "Долга" рассказывали, что у них почитай половина группировки погибла. А Кайзер человек бывалый, Зону хорошо знает. Но я бы с ним в рейд не пошел.

— А Ярик пошел, — пробормотал Дед.

— Сталкеров интересует все, что приносит прибыль, — продолжал развивать мысль Уокер. — Если его наняли, значит, хорошие деньги предложили. Официально наняла наша, украинская безпека, а за ней стоят натовцы, точнее американцы, потому что иначе объяснить такую щедрость невозможно. Наши бы зажопились копейку лишнюю дать. Что же до натовцев, то серуны они по жизни, поэтому сами никогда не полезут в эти гиблые подземелья. Но денег дали. А может, прижали чем Кайзера, пообещали простить его прегрешения. Далее Кайзер по каким-то причинам не торопился выполнить работу, поэтому подстраховались, наняли тебя, Пиндос-кун.

— Это все не так важно, — проворчал я. — Важнее, как мы из всего этого выберемся. Мало нам военных было, теперь и наемники нас будут пасти.

— А я вот думаю, почему эти мерки нас не засекли, — внезапно сказал Уокер. — У них ведь ПДА тоже в общей сети работают. Они по-любому должны были нас увидеть, но не увидели. Или же сделали вид, что не увидели?

— Не, — протянул я, — если бы заметили, то убрали бы, как нежелательных свидетелей.

— Прямолинейный ты, Пиндос-кун, как железная дорога между Яновом и Припятью. Они умнее сделали. Американцев грохнули и сбежали, а на кого подумают? На нас. Кого вертолет обстреливал, их или нас?

— Умные ребята, — сказал Дед. — Нашли стрелочников.

— Если наши ПДА до того, как мы их выключили, успели засечь возле места гибели американцев, — а это, как говорят англичане, хайли лайкли, — за нами теперь начнут охотиться не только мутанты и твои друзья из ГУР, но и весь контингент "Чернобыль", — с улыбкой заявил мне Уокер. — И вертолет нам припишут. Пропащее наше дело, мужики. Поэтому дышим глубоко и ровно и наслаждаемся жизнью, пока возможно.

— Да, умеешь ты успокоить, — я остановился: попавший непонятным образом в правый берц камешек окончательно меня достал. — Завещание сейчас писать?

— Не будем отчаиваться, — сказал Дед. — Я в свое время прикончил не одного американца, но до сих пор неплохо себя чувствую.

— Это ты где сподобился, деда, американской кровушки попить? — поинтересовался Уокер. — Чаю, в Афганистане?

— Там, внучек, там. Чего побледнели оба? Хуже того, что есть, ничего не будет. Зона все спишет.

— Эк ты как заговорил, папаша! — Уокер с интересом посмотрел на Деда. — Быстро ты законы Зоны усваиваешь.

— Быстро. Я всегда учился быстро, потому и жив до сих пор.

— Туман сгущается, — внезапно сказал Уокер.

Мы как разподходили к перекрестку, где дороги расходятся на север, в сторону Янова, на Лиманск и на юг, к Янтарю. Туман появился под деревьями, густел буквально на глазах и уже выползал сизыми рваными клочьями на дорогу. Одновременно стих ветер, и стало тихо до жути.

Гулять в тумане по Зоне — не самое благоразумное занятие. Будто в вате ходишь. Туман в ЧЗО тоже аномальный, особый, такой на Большой земле нечасто увидишь — плотный и тяжелый, видимость в нем практически нулевая. Он отлично маскирует аномалии, да и мутанты умело пользуются мглистой пеленой, чтобы подкрасться и атаковать наверняка; туман непонятным образом глушит звуки. Есть у чернобыльского тумана еще одна крайне неприятная черта — все устройства, от компаса до ПДА в этой мгле начинают глючить или попросту отключаются. Естественно, что сталкеры при возможности стараются избегать каких-то передвижений, если появляется туман. Но у нас не было выбора, и все, что нам оставалось делать — это продолжать движение и надеяться на извечное русское "авось".

Держа оружие наготове, мы дошли до перекрестка, и здесь Уокер внезапно остановил нас.

— Слышите? — воскликнул он.

— Вроде как гул какой-то, — неуверенно сказал я.

— Шум двигателей, — сказал Дед. — С дороги, быстро!

Мне не нужно было повторять дважды эту команду. В обступившем нас тумане было что-то пугающее, жуткое, а тут еще этот необъяснимый шум. У меня появилась мысль, что за нами с Армейских складов послали погоню.

— Туда! — Уокер побежал к едва заметным в тумане густым зарослям ракитника, увлекая нас за собой.

Кустарник рос за неглубоким кюветом, отделяющим дорогу от леса, он был как бы естественной границей этого леса, а в самом кювете громоздились кучи валунов — вот за одну такую кучу мы и укрылись. Тяжелый гул стал ближе, какая-то мощная техника шла прямо в нашу сторону по дороге. Признаться, я ощутил необъяснимый, липкий страх.

— Что это? — прошептал я.

— Тсс!

Не могу сказать, сколько мы ждали вот так, вжимаясь во влажную почву и стараясь лишний раз не дышать — может, минуту, может, пять, а может быть, целый час. К гулу и лязганью добавилась ощутимая дрожь земли, и эта вибрация отдавалась во всем теле. И вот тут, несмотря на весь мой ужас, я заметил, что туман вокруг нас поредел, из сплошной грязно-белесой пелены выплыл участок дороги прямо перед нами, и я увидел такое, о чем буду. наверное, вспоминать до конца моих дней.

По дороге шла армейская колонна. Впереди танк, приземистый, рокочущий, лязгающий гусеницами и дымящий дизельной гарью, весь обвешанный элементами динамической защиты. За танком шли два УАЗа, две "маталыги" — бронированные тягачи МТЛБ, — и колесный бронетранспортер, а за бронированными машинами вытянулась целая вереница тентованных трехосных "Уралов" и "Зилов", наверняка с солдатами на борту. В центре армейской колонны инородным телом смотрелся красный гражданский ПАЗ-672, на лобовом стекле которого был закреплен плакат "Люди". Я вытянул шею, чтобы разглядеть людей внутри автобуса, и лучше бы я этого не делал!

В автобусе действительно кто-то был. Я говорю "кто-то", потому что это были не люди — светящиеся голубоватым светом призраки в ОЗК и противогазах. Они не смотрели на меня, очки их противогазов были направлены в одну сторону, по ходу движения колонны. Сидели неподвижно, все в одной позе. Меня будто ледяным холодом обдало.

— Ааааааа!

— Тихо! — Уокер пребольно ткнул меня в бок. — Рот закрой!

— Это… это….

Следом за автобусом и грузовиками шла машина АРС — 14КМ, за ней пара "шишиг" с кунгами, автокран и две инженерные машины, 616-ая и дегазационная машина ДКВ. Следом ехали санитарный УАЗ "Буханка" с красным крестом на корпусе, еще какая-то техника, назначения которой я не знал, и замыкали эту колонну два самосвала КРАЗ. Когда последняя машина ушла в туман, гул двигателей разом стих. Колонна ушла в туман и растворилась в нем. Наступила жуткая звенящая тишина, и белесая пелена вокруг нас начала быстро рассеиваться.

— Ты чего орал? — недовольно спросил Уокер.

— Я… просто мне показалось.

— Не показалось, — вступился за меня Дед. — Я тоже почувствовал. Это не настоящая автоколонна. Морок какой-то.

— Призраки, — сказал я, трясущимися пальцами отвинчивая пробку с горлышка фляги. — Это призраки.

— Напугал ежа голой жопой, — Уокер явно пытался изобразить бесстрашие, но у него это плохо получалось. — Мало мы в Зоне миражей видели! Рыжий лес запомнил картинку и показал ее нам.

— Я почувствовал… понял, что все они не вернулись… оттуда, — я показал рукой на север, в ту сторону, куда ушла колонна. — Они ведь к станции ехали, верно?

— Да похрен куда они ехали, — Уокер вырвал у меня флягу с остатками виски, сделал хороший глоток. — Все это было и быльем поросло. Нам о будущем думать надо.

— Я понимаю Андрея, — отозвался Дед. Он упорно называл меня по имени. — Жуткое зрелище.

— Что бы это ни было, надо идти дальше, — Уокер встал, отряхнул с одежды налипшую траву. — Хвала Будде, туман редеет.

ПДА одновременно запикали и у меня, и у Уокера.

— Долговцы предупреждают, вечером может начаться выброс, — сказал Уокер, посмотрев свое сообщение. — Надо спешить.

"Четыре километра северо-западнее Армейских складов. Уходишь от главной цели путешествия, Пиндос?", — процитировал я сообщение с моего ПДА. — Отслеживают, тварины.

— А чего же про американцев ни слова? — неожиданно спросил Дед.

Мы с Уокером переглянулись.

— И в самом деле, — сказал Уокер. — Ни про американцев, ни про вертолет.

— Значит, не засекли наши ПДА на Складах. Наемники, видать, перед встречей с американцами все средства связи в тех местах заглушили.

— Хорошая новость, — изрек Уокер. — То есть нас как бы там не было.

— Если вертолет не был оснащен средствами фотокиносъемки, то да.

— Жаль, виски кончился, — сказал я, воодушевленный словами Деда. — Такую новость и обмыть не грех.

— Дойдем и обмоем. — Уокер заметно повеселел, да и у меня на душе стало куда как легче. — А пока: "Вперед-вперед, труба зовет!" Нам еще несколько километров пилить до Янова.

Яновская зона безопасности — одно из самых спокойных мест на севере ЧЗО. Так было не всегда. Когда первые сталкеры пришли сюда со стороны Рыжего леса, местность вокруг Янова и бывшего радиотехнического завода "Юпитер" буквально кишела мутантами, от тушканов до химер. Началось то, что сталкеры постарше иногда называют "великой зачисткой". Сначала истреблением мутантов занималась обосновавшаяся на Яновском вокзалештурмовая группа "Долга" под командованием полковника Шульги и капитана Гавриленко, а позже на Янове появились сталкеры, бравшие контракты на мутантов, люди опытные и знающие все тонкости охоты на порожденных Зоной чудовищ. Так что очень скоро поголовье мутантов сократилось, и теперь встреча с ними в окрестностях Янова — событие скорее чрезвычайное.

Я слышал от многих сталкеров, что еще несколько лет назад всерьез считалось, что окрестности Янова и есть легендарный "Клондайк артефактов", загадочное место, где можно встретить целые поля самых дорогих артов. Еще мне рассказывали историю про какой-то "Оазис", где росло дерево жизни. Мол, побывавшие там люди исцелялись от своих болезней и даже молодели на несколько лет. Понятное дело, никто из рассказчиков сам там не бывал, и в историях про Оазис фигурировали имена легендарных в Зоне персонажей, поэтому доверия к таким рассказам лично у меня не было.

Но пока мы шли через Рыжий лес, и вскоре добрались до Чертовой стоянки, главным украшением которой был огромный "Симбионт", взорвавший почву странным ажурным куполом высотой метров в пять-семь, не меньше. Вокруг аномалии почва сплавилась и превратилась в стекловидную массу, а жар от внутреннего кратера "Симбионта" чувствовался на приличном расстоянии. В такой архианомалии иногда встречаются хорошие дорогие артефакты, но в этот раз лезть в нее мы не стали. Помимо высокой температуры "Симбионт" еще и мощное пси-излучение испускает, так что лишний раз жарить мозги лично у меня не было никакого желания. Дед с интересом оглядел созданную "Симбионтом" странную конструкцию из спекшейся земли, но ничего не сказал — видимо, решил, что сейчас не время для досужих разговоров.

"Симбионт" был ориентиром, с этого места дорога на Янов шла строго на север: примерно в полукилометре от аномалии начиналась Соловьиная роща — сильно зараженный радиацией участок леса сталкеры назвали так потому, что детекторы излучения здесь трещали без устали. Однако сквозь радиоактивные поляны шла заброшенная и сильно поврежденная дорога, на которой — вот еще одна загадка Зоны! — излучение было совершенно нормальным. Она выводила из заповедника к складу контейнеров и дальше к самой станции Янов. Еще километр — и жуткий ржавый лес с его тайнами и призраками наконец-то закончится. От этой мысли стало веселее на душе, и я прибавил шаг…

— Стоять!

Окрик Уокера заставил меня застыть на месте. Дед тоже остановился, и в его глазах был вопрос. Уокер сделал несколько осторожных шагов вперед, достал болт с тряпичной лентой и бросил его прямо вперед, на дорогу. Прежде я никогда такого не видел: болт упал на землю, запрыгал, будто шарик для пинг-понга, взлетел свечой в небо и исчез.

— Стерва! — с удовлетворением в голосе сказал Уокер. — Видишь ее, Пиндос?

— Ничего не вижу. — Я присмотрелся и тут заметил, что камешки на дороге чуть заметно вздрагивают, будто не дорога это вовсе, а полоса брезента, которую кто-то легонько дергает за края. — О, вот сейчас вижу! Трясучка какая-то.

— "Жвака", — сказал Уокер. — Пипец, как замаскировалась.

Прежде мне не приходилось видеть эту аномалию, хотя я много о ней слышал. Можно сказать, что "Жвака" — это разновидность "Трамплина", но если всем известный "Трамплин" хорошо заметен, то его сестрица отлично маскируется и увидеть ее без детекторов очень сложно. Только Уокер с его острым зрением мог ее заметить до предупреждающего сигнала детектора. Во-вторых, если "Трамплин" наносит волновые удары гравитационным полем, то "Жвака", наоборот, с огромной силой втягивает в себя любые оказавшиеся поблизости предметы, сминает их, сдавливает в бесформенный ком и потом выбрасывает этот ком далеко от себя. Ну вот представьте себе, что вы засунули в рот пластинку жвачки, смяли ее зубами в комочек, а потом выплюнули — примерно то же самое. Взрослого мужчину моей комплекции "Жвака" уминает до бесформенной массы величиной с бейсбольный мяч. И лучше бы не встречать такую вот заразу на пути, но всякий опытный сталкер знает, что только в "Жваке" обнаруживается очень редкий и дорогой артефакт "Круассан" с эффектом облегчения ноши аж на 20 кил.

Уокер, естественно, об этом знает. Поэтому решил рискнуть, чертов псих. Достал детектор и начал сканировать аномалию.

— Есть! — воскликнул он. — Стоять на месте, детки, папа пойдет вперед.

— Папа сам вперед пойдет, потому что идиот, — ответил я.

— Есть немного, но рифму я заценил, — Уокер, бросая болты, прошел еще несколько метров, встал, водя перед собой рукой с детектором и, что-то буркнув сквозь зубы, пошел вправо, к огромным елям с разлапистыми кронами и бугристой корой. Здесь он замер, совсем как собака, делающая стойку, взял чуть левее и, сделав несколько осторожных шагов, сунул руку в траву.

— Вот он! — сказал Уокер, показывая нам искрящийся жемчужно-серый предмет, действительно напоминающий по форме популярную французскую булку. — Отличный улов, Борода без базара даст за него двадцать пять штук. Сегодня положительно мой день.

Ответить Уокеру я не успел — за деревьями раздалось угрожающее рычание, и ветви кустов закачались. На дорогу вымахнула здоровенная рыже-бурая псевдособака — величиной не меньше французского дога, круглая башка вся в шрамах, шерсть на загривке с сединой, на боках длинные ржавые свалявшиеся пряди чередуются с проплешинами, то ли линяет тварь, то ли в аномалию попала. Не меньше пятидесяти килограммов железных мышц и бешеной злобы, клыки в пасти чуть ли не с мой мизинец. Матерый, сильный и очень опасный зверь, которому явно не понравилось наше появление на его территории. Я даже успел подумать, псевдособака как бы охраняла "Круассан", и ей очень не понравилось, что мы его забрали.

За проведенное в Зоне время я многое узнал о повадках мутантов. Псевдособака, в отличие от своих слепых собратьев, потомок не домашних собак, а мутировавших в окрестностях Чернобыля волков, и как и ее прародитель крайне ревностно относится к своей территории, нападая на всякого, кто осмелится на нее зайти. При этом не раз случалось, что сталкеры спокойно проходили в десятке метров от псевдособак, которые даже не проявляли агрессивности. Видимо, не нарушали незримую границу. В этот раз мы ее нарушили.

Я вскинул автомат, но умный зверь, отлично поняв, что означает мое движение, рванулся за деревья, сбивая мне прицел, быстрыми прыжками понесся между древесных стволов, стараясь нас обойти. Причемтактически совершенно правильно, прижимая нас к "Жваке". Мгновение спустя я понял, что хитрая тварь отвлекла на себя наше внимание: из зарослей выскочили еще две псевдособаки, бурая и угольно-черная.

Я еще успел заметить краем глаза, как бурый пес с поразительной скоростью метнулся к Деду, намереваясь нанести роковой укус в пах, в бедренную артерию, но Дед оказался не робкого десятка, и быстротой реакции его природа не обидела. Когда пес прыгнул, Дед перехватил его ударом приклада по морде. Тычок был болезненный, ошеломленный пес отпрыгнул, мотая головой.

Под ухом оглушительно забухал "Кольт" Уокера. Я поймал в прицел черную тварь и нажал на спуск. Собака шарахнулась в кусты, мои пули ее, похоже, не достали, потому что мгновение спустя она вновь бросилась на меня со злобным рычанием. Когда на тебя несется здоровенный, свирепый и очень живучий зверь величиной с боксера, организм начинает творить чудеса. Сам не помню, как мне удалось увернуться от собаки и с разворота положить длинную очередь точно поперек тела зверя. Пес подпрыгнул на месте и побежал ко мне на трех лапах, но я успел разрядить остаток магазина прямо ему в морду, разворотив череп.

Когда ко мне вернулась способность соображать, я увидел, что мои спутники тоже хорошо сделали свою работу. Уокер стоял над трупом рыжего пса и разглядывал его, как заправский охотник рассматривает свой трофей, а Дед спокойно вытирал пучком травы лезвие ножа.

— Собака-друг человека, — сказал Уокер, продолжая любоваться вытянувшимся на траве мертвым псом. — Сегодня у человечества тремя друзьями стало меньше. Никого не покоцали?

— Меня нет, — объявил Дед, убирая нож.

— Я вродь тоже целый, — добавил я. — Сейчас хорошенько осмотрюсь.

Это вроде обязательного правила для каждого сталкера: после разборок с любым мутантом нужно убедиться, что не ранен, и что снаряжение исправно.

Опять же учишься на горьком опыте: знаю два случая, когда сталкеры погибали из-за своей невнимательности. Антон Травник истек кровью после встречи с кабаном, заметил рану в ноге слишком поздно, а Михась Лоза после встречи с псевдособакой полез в какое-то подземелье, где были ядовитые испарения и отравился насмерть. Не заметил дыру в своем комбезе от зубов зверя. Но вот что характерно: ни разу не слышал, что какой-нибудь сталкер заразился бешенством от укуса мутанта, или заражение началось, даже если пес-падальщик хапнул. Воздух в Зоне такой, что любая рана быстро заживает. Если не смертельная, конечно.

— А мне, гаденыш, лямку на рюкзаке порвал, — сказал Уокер. — Живучая тварь: две пули HSв голову это тебе не шутки, а он еще укусить порывался. Концерт окончен, нечего тут стоять.

Словно не согласившись со словами Уокера насчет концерта, из глубины леса донесся вой еще нескольких псов. Определенно, псевдособак тут было намного больше, чем хотелось бы, посему следовало быстрее уносить ноги, что мы и сделали.

Следующий километр преодолевали короткими перебежками, кидая вперед болты: сто метров бегом, сто метров быстрым шагом. Уокер впереди, дед за ним, я замыкал. Пробежка в бронекомбинезоне с двадцатикилограммовым рюкзаком за плечами — это не тот способ укрепления здоровья, который можно советовать всем желающим. Уже через пять минут я понял, чтомоих силенок хватит ненадолго. А вот у моих спутников будто моторчик в заднице включился. С Уокером все понятно, у него два артефакта, "Круассан" и "Грави" вместе дающие облегчение ноши аж на тридцать килограммов. Но у Деда ничего нет, рюкзак не меньше моего, а он нарезает дистанцию, как заправский стайер. Ни пота рекой, ни отдышки, хотя покуривает, стервец. Я вспомнил, что бурого пса он ножом завалил, как и тех бандосов на Кордоне. Это если сейчас он такие чудеса физической формы показывает, то каким же бойцом он был тридцать пять лет назад, когда в Афгане геройствовал?

Дед будто прочел мои мысли.

— Чего уставился? — спросил он.

— А что?

— А того, что пялишься на меня, как монах на святую икону.

— Да просто любуюсь тобой, папаша. Ты у нас прямо Рэмбо какой-то.

— Эх, парень! — с неожиданной печалью вздохнул Дед. — Рэмбо! Да я таких ребят знал, рядом с которыми твой Рэмбо мелкопузая дворовая шпана. Про них бы книги писать, про этих людей, да только не напишет никто.

— Это почему?

— А времена такие. Теперь в моде не настоящие мужики, а всякие крашеные полубабы в трико и с бритыми ногами. Им наше, афганское поколение, как кость в горле, потому как до мужчин им, как нам до луны пешком. Не мужской в них дух, и оттого ненавидят они все, что истинным мужским духом пахнет.

— Чего-то странные ты вещи говоришь, дедуля.

— Странные? Полгода назад, в январе кажись, потерял я перчатки. Старые они у меня были, ношеные, но теплые, хорошего качества. Ну, пошел я новые покупать в торговый центр. Захожу в магазинчик, где кожаные изделия, смотрю товар, выбираю. Миленькая такая продавщица мне размер подобрала, короче, нашел я отличные итальянские перчи. Начал мерить, и тут на меня таким дорогим женским парфюмом пахнуло! У настоящего мужика существо так устроено, что коли напахнуло "Шанелью" или "Селюи", так надо посмотреть, что это за небесное существо такими ароматами благоухает, верно?

— И посмотрел? — Я уже понял, чем закончится история.

— Ага. Мужик там был, если, конечно, его мужиком назвать можно. Стоял и манерно так, кончиками пальцами каталог кожаных изделий листал. — Дед в сердцах плюнул себе под ноги. — Брови выщипаны, губы подкрашены, волосы выкрашены и лаком покрыты, куртка на нем из нубука с блестками, как на бабе, и маникюр черный. Вот этот маникюр меня больше всего пришиб. Руки пухлые, холеные, чистые, видно, что тяжелее хрена и ложки ничего не держал — и черный маникюр! Етит его, переетит! Подумал я тогда, что Господу Богу, видать угодно, чтобы всякая тварь живая под небом обреталась, и у каждой свое предназначение имеется. Только вот мне по простоте моей промысел Божий непонятен.

— А может, ты и неправ, отец, — отозвался Уокер. — Говоришь, не напишут про вас, афганцев? А я б вот для таких, с черным маникюром, и писал бы такие книжки, чтобы читали и понимали, что не тем живут, на неверную дорогу свернули, и надо бы с этой тропинки уйти побыстрее, вспомнить, в чем суть настоящего мужчины.

— Думаешь, подействует? — Дед усмехнулся. — Нет, вряд ли. Времена нынче пошли такие, что мужчиной быть неудобно. Ответственность слишком большая — за семью, за страну, за свои поступки. А с такого вот, накрашенного и в бабьей куртке, какой спрос? Никакого.

— Ну мы же не так думаем, — резюмировал Уокер. — И увидел Господь, что это хорошо. Книга Бытие, глава первая.

— И в самом деле, — согласился Дед.

Лес начал редеть, впереди за деревьями показались покрытые ржавчиной и густо обросшие "жгучим пухом" вышки ЛЭП. Самая опасная часть пути закончилась, мы подошли к границе леса. А потом и дорогу увидели. Здесь все заросло густой высокой травой, даже сквозь растрескавшийся асфальт она проросла рыжевато-зелеными пучками. Теперь все в порядке, если не сходить с дороги или если путь нам не перекроет какая-нибудь аномалия.

— Пиндос, глянь-ка в бинокль, что там впереди, — предложил Уокер.

Я не заметил ничего подозрительного. Правда, мы вышли из леса и теперь были на открытой местности, лишь кое-где стояли небольшие рощицы. Справа на горизонте угадывались очертания многоэтажек Припяти. Спрятаться от воздушного патруля здесь было невозможно, так что следовало прибавить шаг и побыстрее добраться до склада контейнеров или восточного тоннеля.

Еще метров двести мы прошли в полном молчании, а потом увидели с дороги справа контейнерную площадку — до нее оставалось совсем недалеко, — а за ней, чуть севернее, блестела под солнцем поверхность небольшого болота, за которым находился заброшенный бункер "Волхов". Уокер сразу повеселел.

— Кажись, проскочили, — заявил он, поправляя рюкзак, который из-за порванной лямки все время сползал у него направо. — Соловьиную рощу мы, хвала Будде, прошли, сейчас передохнем вон под теми деревьями и втопим дальше.

Местечко под деревьями и впрямь будто было создано для отдыха таких бродяг как мы. Тенечек, мягкая свежая травка, никакой радиации и аномалий поблизости. Я с огромным наслаждением сбросил с плеч рюкзак и растянулся на траве. Ноги гудели. Дед вытащил бутылку минеральной воды, дал всем напиться.

— Ланч, милорды, — Уокер разложил на траве чистую тряпку, быстро нарезал батон и полосу трофейного домашнего сала, чесночно-копченый дух от которого сразу распространился вокруг, наполняя рот голодной слюной. В эту секунду я понял, что зверски хочу есть. И, глядя, как аккуратно Уокер нарезает хлеб и сало своей финкой, подумал, что должен сделать еще кое-что.

— Дед, а у тебя что за нож? — спросил я. — Судя по тому, как ты им лихо орудуешь, какой-нибудь эксклюзив из арсенала спецподразделений.

— Обычный нож-клиппер, — ответил Дед. — В магазине "Охота и рыбалка" купил за восемьсот рублей. Китайский, наверное, но так-то неплохой, острый.

— И ты с такой зубочисткой в Зону полез? — Уокер удивленно присвистнул. — Рисковый ты чел, папаша.

— Держи, — я вытащил из рюкзака подарок Сидоровича, передал Деду. — Дарю на память. Ты с ним уж лучше меня управишься, верняк.

— Спасибо, — Дед был заметно удивлен и обрадован подарком. Вытащил нож из чехла, постучал по клинку ногтем, попробовал пальцем лезвие. — Отличный режик. Наверное, кучу денег стоит.

— Стоит, но это неважно. Владей на здоровье.

— Я всегда говорил, Пиндос-кун, что ты человек щедрый и непрактичный, — заметил Уокер. — Поэтому никогда не станешь богатым.

— Ой ли? Это мне сейчас миллионер сказал?

— Ага. Будущий миллионер, а может, и миллиардер. Жрать подано, дармоеды! Лапок снорка под соусом тартар и паштета фуа-гра из печени псевдогиганта в нашем меню сегодня нет, но хлеб и сало не худшая им замена.

Я прямо готов был в одиночку все это съесть, так я проголодался, но спокойно потрапезничать не получилось. Я заканчивал третий бутерброд, когда сканер ПДА засек поблизости от нас группу из трех "нейтралов". Минуты не прошло, как они появились со стороны старых вертолетных площадок.

— Привет, братцы! — обратился к нам старший в этой группе, крепкий человек с висячими черными усами. — Хабатите, или просто шатаетесь?

— На Янов идем. Присаживайтесь, разделите с нами хлеб-соль.

— Благодарим, время дорого. — Усатый приложил ладонь к сердцу. — Коли не знаете, так скажу — на вентиляционном комплексе, у бункера ученых и на КПП вояки стоят. Нагнали их сюда, что твоих тараканов. Так что держитесь от них подальше.

— Чудная новость! — Уокер в сердцах плюнул себе под ноги. — Уже и сюда добрались, мать их!

— Богато их, братцы, богато. Вроде как спецназ украинский, ну да черт их разберет. Мы вот решили свалить на время от греха подальше. На Бар идем.

— Дорога бархатом!

Сталкеры простились с нами, гуськом отправились дальше, в том направлении, откуда мы пришли. Мы же некоторое время молчали, глядя друг на друга.

— Вот ведь проподлинство! — наконец, выдохнул Уокер. — А я-то рассчитывал…

— Вертолет, — негромко сказал Дед.

В самом деле, послышался рокот винтов, вроде как со стороны Янова. Мы немедленно забрались поглубже в кусты, и вовремя: минутой позже в небе показался Ми-24 с опознавательными знаками Украины, идущий на юг. Неприятное было чувство — мне после событий на Милитари казалось, что это нас высматривают. Но все обошлось. Вертолет прошел совсем низко над деревьями метрах в трехстах западнее нашего укрытия и вскоре исчез в облачном небе.

— Разлетались, твою мать, — сказал Уокер, отряхнув с одежды налипший сор. — Никуда не денешься от родимых.

— Каков маршрут? — спросил я. — Сразу на Янов?

— Я б через "Юпитер" пошел, чтобы туда-обратно не ходить, — предложил Уокер, собирая в рюкзак остатки нашего обеда. — Мы знаем, что гонцы Барменаперестали выходить на связь. До заката еще долго, есть время пробежаться до завода. Глядишь, встретим бродяг.

— Резонно, — заметил Дед.

— А ты чего лезешь, дядя? — не выдержал я. — В этих краях не бывал, ситуации не знаешь. Чего мельтешишь?

— Я за дело болею, — отозвался Дед. — А уж как выйдет, это будущее покажет. Уокер правильно сказал, гонцов надо искать. А прочие дела подождут.

— Говорила мне мама: "Не води дружбы с придурками", — проворчал я. — Прям сейчас пойдем?

— А чего волынить? — Уокер поправил сползающий с плеча рюкзак. — Тут недалече, как раз по пути.

— Совести у тебя нет, Уокер, — с упреком сказал я.

— Моя совесть это мои нервы. Кажется, так говорил Акутагава Рюноскэ. Так что не действуй на эти нервы, Пиндос-кун. Бери пример с нашего белобородого друга, он верно сечет фишку.

— Ага, ага! — Я состроил страшную гримасу. — Сговорились, два героя!

Уокер ничего не сказал, просто пошел вперед, и Дед за ним. Я понял, что остаюсь в меньшинстве. И все, что мне остается — это материться втихомолку и тащиться за честной компанией дальше. К будущим приключениям на мягкую часть спины.

Загрузка...