Одиннадцать камней (СИ)

Глава 10. Исток

Тошнота подкатила к моему горлу. Сердце, казалось, не просто колотится в груди, а выжигает в нем дыру, проедает легкие едким дымом, и я почувствовала, что каждый вздох наполняет мое горло пеплом. Горло действительно болит, кажется, я сорвала голос. Значит, это мой крик оглушил меня?

— Нет! Не трогай ее! Не трогай Нералиду! Нера! — наполнил лес крик. Мой крик. Но все это тщетно, нет смысла кричать. Отсюда, с высоты, я прекрасно вижу ее пустые и безжизненные черные глаза, белое, как мел лицо, чуть приоткрытые бледные губы. И кровь. Кровью переполняется собой весь алтарь, багровая жидкость стекает на траву. Я верю, что ее кровь никогда не впитается в землю, не смешается с дождем и снегом.

— Зачем ты это сделал? — я не узнаю свой голос, это хрип отчаяния, как у птицы, которой сломали крылья. Я чувствую, что мою кисть сжала рука Эшера, он тоже в силках, рядом со мной. Но я его плохо вижу, лицо быстро расплылось перед моими глазами. — Он убил… убил ее.

Мои плечи содрогались от плача, я схватилась руками за голову, словно попыталась раздавить свой череп. Это невыносимо. Это невозможно! Я не смогла спасти ее. И понимание этого не значит ничего больше, чем окончание. Ее жизни. И моей.

Эшер попытался удержать мои руки, прежде, чем я причинила сама себе боль. Но как он не понимает? Уже нанесен самый сильный удар, прямо по моему сердцу, и любая другая боль просто не сравнится с ней!

— Это был приказ, — наконец услышала я этот ненавистный голос, когда у меня кончились силы кричать. — Вы стали мешать нам. Королева приказала устранить вас троих, похитить камни.

— Это какой-то бред! — выкрикнул Эшер, молчавший все это время. Он прижал мою голову к своей груди, и теперь я отчетливо слышала удары его сердца. Сердце стучало быстро, как тот барабан на ритуале. Ритуал! Мы попали в ловушку, но Норберта же здесь нет! Если он не бросил нас, то должен помочь! Правда, в этом уже нет никакого смысла…

— Бред, что вы ослушались королеву, и не хотели отдавать камни по-хорошему, — выкрикнул Джайлс. — Бред, что ты, мальчишка без роду и племени, отыскал эти камни раньше нас и преподнес на тарелочке своему лорду. Бред, что мы не надавили на вас, и не отняли камни силой. Вы не понимаете, что это за камни, несколько недель потратили на то, что обмеряли их линейкой и взвешивали, как два экспериментатора-любителя. Вы не знаете, какая сила таится внутри!

Джайлс натянул веревку, что держала сети, и в ловушке уже совсем не осталось места. Я практически всем телом прижалась к Эшеру, но в этой ситуации, даже не смотря на боль во всем теле от веревок, это было больше плюс. Звук его биения сердца — единственное, что сохраняло меня в сознании, не давало провалиться во тьму.

— Думаете, мне хочется делать эту грязную работу? Убивать вас? Скажите спасибо Винсенту! Его твердолобость поставила нас всех в такое положение. Если бы он отдал камни, то эта женщина была бы жива, — он взмахнул в сторону Нералиды, лежащей на алтаре, и мое сердце сжалось еще сильнее, хотя казалось, куда сильнее. — И вы не оказались бы в этих сетях! Надо слушаться королеву, власть, а не противиться ей. Потому что в итоге все равно проиграешь, но хотя бы обойдешься меньшей кровью…

— Зачем вам эти камни? Что они значат? — спросил Эшер, его вопрос камней волновал судя по всему сильнее, чем собственная жизнь. Хотя, конечно, интересно, ради чего тебе приходится умирать…

— Ага, буду я сейчас вам проводить лекцию! — усмехнулся Джайлс. Он потер лицо свободной от ножа рукой. Руки его дрожали. — Я и так уже много вам сказал. Вам просто не повезло перейти дорогу королеве, вот и все, что вам нужно знать…

— Где же Норберт, — прошептал тем временем Эшер, практически в самое ухо. Ну, а куда он еще мог прошептать, в этих сетях совершенно не было места.

— Что ты там сказал? — нахмурился Джайлс, подходя к веревке. Он явно собирался последний раз сжать тиски, чтобы раздавить нас. Жуткая смерть.

Но не успела я об этом подумать, как на поляну вышла знакомая фигура. Это был Норберт. Не произнося никаких эпичных или героических фраз, он сразу перешел к делу — создал мощный шар из молний и бросил его навстречу Джайлсу. Тот едва успел уйти от удара.

— Еще один маг? — сквозь зубы прорычал Джайлс. — Он-то тут что делает?

— Они спасли меня, — лишь коротко ответил Норберт, и послал в сторону Джайлса сотню огненных стрел, похожих на маленьких пчел. Джайлс выругался, и едва смог уклониться, но несколько стрел все-таки задели его, и он закричал от боли. И продолжил ругаться еще более смачно. И почему-то не атаковал в ответ. Видимо, у него практически не оставалось магии в запасе.

— Я все равно достану вас! — сквозь крики пообещал Джайлс. А потом резко ушел под землю, как ящерица. Над землей стали появляться рытвины, словно крот рыл туннель.

— Не уйдешь! — крикнул Норби, посылая в туннель и впереди него новые заклятья. Но Джайлс убегал весьма быстро и эффектно. Он исчез где-то в лесу, и Норберт остановился на самом краю поляны. Мужчина выругался вслед беглецу.

— Упустил, — рассерженно выдохнул маг.

Джайлс сбежал, но и мы остались живы. Я была бы рада этому факту, если бы не переполняющее меня чувство горечи. Я потеряла ее. Потеряла человека, который столько для меня сделал. В чем теперь смысл?

Я не заметила, как вновь оказалась на земле, на свободе. Не в этих жутких силках, в которых невозможно пошевелиться или создать заклинание. Но сердце мое словно осталось там, его кто-то продолжает сжимать в силках…

— Айрин, — Эшер взял меня за руку и внимательно посмотрел в мои глаза. Но я ничего не видела перед собой. А слова, сказанные Эшером, слышались глухо, словно его голос доносился сквозь толщу воды. О чем он говорит? В порядке ли я? Как себя чувствую? Эти вопросы совершенно не имеют смысла. Это все равно, что я сейчас попытаюсь спросить Неру «Ты жива»?

Но, прислушавшись, я понимаю, что Эшер говорит нечто другое:

— Я с тобой.

Это было более ценно, чем миллион бессмысленных вопросов. Я сжала его руку в своей и кивнула. Я справлюсь.

Сделала несколько шагов в сторону алтаря и посмотрела на нее. Кожа, словно белый снег, была отражением луны, а кровь рассыпалась вокруг, как косточки граната. Я закрыла ладонью ее безжизненные глаза и смогла выдавить из себя лишь одно слово — «Прости».

Я бы не смогла ее уже никак спасти. Ее похищение было ловушкой. Джайлс не дал ей и шанса на то, чтобы выжить. От этого было обидней всего, ведь у нас не было и шанса.

Разве что…

Я осторожно достала из кармана небольшой камень, святящийся золотистым светом в этом мрачном лесу. Покрутила в руках. Нужно было понять, как его использовать.

Я положила его на грудь, прямо на рану Неры, сжимала камень в ее ладонях, но все было тщетно. Крупные слезы градом текли по моим щекам. Все это было бесполезно! В сердцах хотелось выбросить камень куда-то в лес. Эшер быстро подошел и взял мои руки, трусящиеся от холода.

— Этот камень не работает! Это просто кусок мусора, — сквозь слезы говорила я. Эшер вновь обнял меня, прижал к груди, пытаясь отогнать печаль. Но кроме печали во мне не оставалось каких-либо эмоций.

— Нам нужно похоронить ее, — вперед вышел Норберт. Его лицо было скорбным, но едва ли он чувствует то же, что и я. Однако, мне не было дела до того, что чувствует этот незнакомец, а то, что он предлагает помощь действительно ценно.

— Найду палки и наколдую лопату, — мой голос звучал сухо и как-то даже повседневно. Это было странно.

— Лучше оставайся на месте, Айрин. Мы сами все сделаем, — покачал головой Эшер, казалось, что он сам вот-вот заплачет. Мне стало все понятно, Эшер опять с помощью магии забрал часть моих эмоций.

— Нет, я справляясь сама, — раздался мой пустой голос над поляной. Я должна была сделать это.

Прошло около часа или вечности, когда на опушке под вековым деревом появился могильный холмик. Я написала тонкими буквами имя Неры прямо на коре дуба. Нужно было сказать какие-то последние слова, но ком встал в горле.

— В этом все равно нет смысла, — отвернулась я, закрывая глаза, полные слез. — Нера больше не услышит меня. Но она и так знает, как я относилась к ней. Я ее не забуду.

Потом мы ушли в глубину леса, но я в своем скорбном молчании ничего не слышала, не задавала вопросов. Куда бы мы не пришли, мне было совершенно все равно.

— До моего дома еще очень далеко, — внезапно нарушил молчание Норби. — Сделаем привал? Я схожу за хворостом.

— Древние нас здесь не тронут? — поднял голову Эшер. Последние несколько минут он шел молча, не сводя глаз от носков своей обуви.

— Не думаю, — покачал головой Норби. Он задумчиво почесал нос. — Но лучше быть настороже. Спать будем по очереди.

Мне действительно хотелось спать. Провалиться в вечный сон, или хотя бы спать несколько дней. Поэтому идея Норберта мне понравилась. Я кивнула, села под одним из деревьев, обняла колени и тот час задремала. Сквозь сон я слышала шаги, звуки растопки огня, затем треск костра.

— Вот так, — говорил Норберт. — Так дыма будет меньше, и нас по нему не найдут.

Открыла я глаза только когда почувствовала, что по моей щеке что-то ползет. Я открыла глаза и прикоснулась к щеке. Это был всего лишь небольшой жучок, божья коровка. Насекомое остановилась на кончике моего пальца, и я могла разглядеть его красную спинку, черные пятнышки. Солнечный свет, прорывающийся сквозь густые кроны, освещал насекомое. А затем оно расправило крылышки и улетело куда-то наверх. Я с задумчивой улыбкой проследила за полетом насекомого. Сейчас я казалась себе такой же мелкой, только без крыльев.

Пришло утро. От вчерашнего костра остался только пепел. Норби громко храпел под деревом напротив, и я удивилась, что на этот звук до сих пор не пришли кабаны.

Затем я завертела головой в поисках Эшера. Он стоял неподалёку спиной ко мне, скрестил руки на груди. Я решила осторожно встать, чтобы не разбудить нашего путника, и подойти к магу. Но Эшер услышал мои шаги еще раньше, чем я успела преодолеть половину пути. Эшер осторожно улыбнулся.

— Проснулась? — одними губами произнес он. Я кивнула. Представила, как сейчас выгляжу — волосы взъерошенные, глаза заспанные, еще и шея с плечами затекли. Но это казалось такой мелочью.

— Сколько сейчас времени? Может, мне пора вступить в дозор? — тихо спросила я.

— Не стоит, — покачал он головой. Эшер выглядел бодро, хотя взгляд был усталым. А в волосах застряло несколько веток. Я машинально потянула руку, чтобы навести порядок в его волосах, но одернула руку, передумав.

— Что, опять паук? — изумился Эшер, заметив мой жест. Я бы улыбнулась, но скулы были каменными.

— Нет, ветки, — качнула я головой и отвернулась. Посмотрела на солнце. Сейчас, наверное, около шести часов утра.

— Да? — Эшер попытался вытряхнуть их из своих волос, но только больший устроил беспорядок на голове. — Вот что значит жить в походных условиях. Когда вернемся назад, Винсент нас не узнает.

Я кивнула. Да, не узнает. Но вряд ли это его озаботит больше, чем смерть одного из его магов, и возможный заговор короны против всех нас. От этих мыслей голова гудела.

— Ты понимаешь что-нибудь? — пробормотала я, чувствуя гул в ушах. — Зачем Джайлс хочет убить нас?

— Потому что мы знаем больше, чем следует, — улыбка тот час исчезла с лица Эшера, голос стал сухим. — Видимо, у королевы были свои планы на эти камни, и мы со своими исследованиями сильно помешали ей.

— Но зачем? Зачем нужно кого-то убивать! — прошипела я. Я бы не назвала себя наивной, верящей, что в мире творится только добро. Но я не могла поверить, что королева могла приказать убить ни в чем неповинных людей! Мы же ни в чем не виноваты! — Мы же ни в чем не виноваты? — на всякий случай переспросила я.

— Если были виноваты, то нас бы арестовали и казнили официально, не стали бы заманивать в темный лес, — качнул головой Эшер. Его взгляд был невероятно серьезным. — Думаю, королева знает секрет этих камней, и от этого может как-то зависеть ее власть или судьба всего мира, кто знает.

— Но мы так ничего и не узнали! — всплеснула я руками. — Могла бы просто забрать эти камни спустя три месяца! Или проигнорировать требования Винсента!

— А если бы мы узнали? Ты же уже слышала, что этот камень, что был у Робина, может оживить человека? А если это правда, просто делается это как-то иначе? За такую правду иной человек действительно готов пойти на убийство. А что касается Винсента — королева не хотела привлекать к себе внимания. Айрин, с этими камнями явно связана какая-то история. Одна из тех, что приводят к «несчастным случаям».

Я сглотнула. Несчастный случай, значит? Смерть Неры совсем не была несчастным случаем, Пантеон тому свидетель! Но разве кто-то в это поверит? Признаться в этом — это только упростить задачу королеве, которая сможет казнить тебя официально за клевету.

— Что нам делать?! — схватилась я за голову. К такому жизнь меня не готовила, а теперь, без Неры, я совершенно чувствовала себя потерянной.

— Прежде отведем этого человека в его дом, — он кивнул в сторону Норберта, чей храп гремел на всю округу. — Он обещал, что даст нам что-то, что нам поможет. Затем вернемся к Винсенту, и все ему расскажем. Он что-нибудь придумает. — Решительно сказал Эшер.

— А ты не можешь ему написать? — склонила я голову к плечу. — У тебя же был какой-то пергамент для сообщений.

Эшер стиснул зубы, и я поняла по его лицу, что это нам не поможет.

— Я не взял собой пергамент. Ну не дурак ли! — он хлопнул себя по лбу.

— Так, ладно, не вини себя, — я схватила Эшера за руку. — Далеко еще дом этого Норберта? Может, сегодня вечером успеем вернуться? Да и ничего Джайлс не успеет с ним сделать!

— Я бы не был так уверен, — покачал головой Эшер.

Мне оставалось лишь глубоко вздохнуть.

— Ничего. Мы справимся с этим. Правда ведь? — я внимательно посмотрела на Эшера. Мне хотелось его поддержать, но и в глазах придворного мага тоже хотелось увидеть поддержку. И Эшер кивнул.

— Справимся, — он посмотрел в сторону лагеря. — Тут недалеко есть река. Сходим за водой, заодно умоемся?

Я кивнула. Мне казалось, что мое лицо сковала паутина.

Мы спустились к реке, точнее это был родник. Небольшой поток воды с веселым звоном бежал по белым камушкам, спускался вниз с холма, терялся в зеленых листьях. Эшер зачерпнул воду руками и умыл лицо. Я сделала то же самое. Вода была ледяной, но невероятно бодрила и освежала ум. Я сделала несколько небольших глотков из родника, и словно почувствовала прилив сил.

— Посидим здесь? — предложил мне Эшер. — Немного отвлечемся от всего этого.

Я хмыкнула. Разве это так просто — от всего отвлечься! Да у меня ребра царапают сердце, и дышать почти невозможно… Да, Эшер прав. Мне нужно попытаться отвлечься.

Мы вместе сели на траву и на какое-то время умолкли. Слушали пение птиц. Где-то рядом пел соловей, я легко узнала его, потому что однажды под крышей одного из классов в университете соловьи свили свое гнездо. Трели этой птицы встречали нас каждое утро, когда нам доводилось заниматься в той аудитории.

Я склонила голову к плечу, наслаждаясь безмятежной природой. Рядом журчал ручей, и я пожелала, чтобы все беды и плохие мысли утекли вниз, вместе с водой. От этого даже стало чуть легче дышать. На несколько секунд.

Я заметила, как Эшер странно рассматривает свою руку. Точнее ожог, который оставил вчера шаман. Кажется, за ночь рана стала больше? Эшер поймал мой взгляд, и быстро отвернулся, убрал руку, но я успела заметить, что он тоже вспомнил про вчерашнюю встречу с шаманом.

— Как твоя рука? Болит? — нарушила я тишину.

Эшер легонько качнул головой.

— Нет, не болит. А вот ожог не проходит. Но я еще легко отделался. Читал, что плевок древнего способен выесть руку человека до кости.

— Жуть какая! — поежилась я. — А что, если это и происходит? Ожог растет, и он дойдет до костей?

Эшер вдруг засмеялся.

— Ты так переживаешь обо мне!

— А что в этом смешного? — удивилась я. — Мне нужно махнуть рукой? Был бы у меня ожог, ты так бы и сделал что ли?

— Нет, конечно! — воскликнул Эшер, на его лице было возмущение, как я вообще могла подумать о таком.

— Вот и мне дай за тебя попереживать, — усмехнулась я, а затем посмотрела на мага более серьезно. — Что делать, если ожог будет и дальше расти?

— Говорю тебе, все будет хорошо, — закатил глаза Эшер, но разговор скорее не раздражал его, он пытался придумать, как успокоить меня. — В любом случае, у меня природный иммунитет к любой магии древних. Было бы хуже, если бы плевок попал в тебя.

— Так, постой! — я выпрямилась и внимательно посмотрела на Эшера, пыталась прочитать каждую черточку на его лице. — Ты сказал, у тебя природный иммунитет?

Эшер сглотнул. Понял, что оговорился, но о чем?

— Это долгая история, — он отвернулся, и теперь мои навыки в чтении лиц были бесполезны.

— Я думала, у нас нет секретов друг от друга, — я попыталась сказать это как можно дружелюбнее. — Мы с тобой, кажется, ввязались в такую историю, что уже можем ничего друг от друга не скрывать.

— Ты думаешь? — он повернул лицо, и на нем была усмешка. Эшер сделал тяжелый вздох. — Хорошо, я расскажу тебе, но это секрет. Нет, правда, я никому раньше об этом не рассказывал. Возможно, даже Винсент не в курсе…

Я замерла. Что же он такое хочет рассказать? Надеюсь, только, что убивать не будет, когда я узнаю правду. Я поежилась. И откуда в моей голове появились такие мысли?

— Я никому не расскажу, — посмотрела я на Эшера самыми честными глазами. Тот выглядел неуверенно, будто еще взвешивал что-то в уме. Затем отодвинул ворот рубахи и вытащил из-под нее шнурок. На шнурке висел камень, по форме близкий к треугольнику. Практически прозрачный, нежно-голубого цвета, с легкой белой дымкой внутри. Я нахмурилась. Камень мне ни о чем не говорил.

— Помнишь, что сказал шаман вчера? Он назвал меня дуан-расо. Тебе это о чем-то говорит? — не убирая камень, спросил Эшер. Его синие глаза неподвижно наблюдали за мной, и мне стало немного неуютно под этим непроницаемым взглядом.

— Нет, — честно ответила я, — это слово мне ничего не говорит.

— Ты не учила язык древних в университете? — в его голосе почти не было удивления.

— Его никто не преподает, — легко ответила я. Для меня это казалось очевидным, но потом я вспомнила, что жила в столице, вдали от древних. Нам это было ни к чему. — У вас, в Лойране, наверное, с этим дело лучше обстоит?

Эшер коротко качнул головой, затем задумчиво покрутил камень в руке, как маятник.

— У нас тоже. Древних никто не любит, и изучают его язык лишь архи, то есть архимаги, и историки, изучающие эпоху мифов. Даже Старлот знал всего пару десятков слов на древнем, если, конечно, сказал мне правду. Я с трудом откопал книгу, хотел выучить их язык. Из любопытства. Для меня изучение их языка пошло на удивление просто, хотя я слышал, что их лексику трудно осилить. А потом Старлот поймал меня и запретил этим заниматься.

Я нахмурилась.

— К чему ты клонишь? Прости, но уж слишком издалека ты начал.

— А ты сама как думаешь? — лицо Эшера было непроницаемым. — Меня меньше берет магия древних, чем людей, язык древних мне дается проще. В детстве меня подкинули к дому лорда, и я никогда не знал родителей, от них остался лишь этот камень! Ну же, Айрин. Дуан-расо! Неужели это тебе ни о чем не говорит!?

Я вскинула брови и ахнула. В моей голове мелькнуло предположение, но я поверить не могла в такое!

— Ты… неужели? — потрясенно прошептала я. Но сказать не решалась. Вдруг ошибаюсь.

— Я полукровка, — ответил за меня Эшер и спрятал камень. — Во мне течет кровь древних. Узнай Винсент о том, что под его крышей живет древний, он был бы оскорблен до глубины души. Поэтому Старлот всячески пытался скрыть мое происхождение. Но я все равно все понял. Со временем.

Он опустил голову. Синие глаза… как же я раньше этого не заметила. Говорят, что древние настолько красивы, что могут влюбить в себя одним взглядом. Эшер мне так нравился все время… может, из-за магии древних? Ох, Айрин, не о том ты думаешь!

— Шаман назвал тебя дуан-расо, — сказала я, чтобы наполнить внезапную тишину. — Вот почему он так посмотрел на тебя… Он понимал, что обряд срывает не человек, а полукровка, почти собрат!

— У полукровок нету братьев, — усмехнулся Эшер. — Мы чужие по обе стороны…

На его лице была усмешка, но я видела, как горечь проступает сквозь нее. Он осторожно смотрел на меня, ожидая, что я его возненавижу. Но дело в том, что я не была суеверна, как большинство людей, прогнавших древних в леса. А Эшер… я по пальцем одной руки могу пересчитать столько же по-настоящему человечных людей, как он.

— Ты не чужой, — твердо сказала я, смотря ему прямо в глаза. — Да, твое происхождение может нанести отпечаток, но только для людей недалеких. А разве тебя волнует их мнение? Уверена, Винсент не изменил бы к тебе отношения, узнав, что в тебе течет кровь древнего.

— Никогда не хотел проверить, — улыбнулся он, уже более искренне. Я, сама того не ожидая, положила свою руку на его ладонь.

— Можешь не сомневаться. Я сохраню твой секрет, и только ты вправе доверять его кому-либо еще.

Я улыбнулась, глядя в его глаза. Поняв, что в нем течет кровь древних, которые, бывало, красотой заманивали в свои сети людей, я не увидела в нем никаких изменений. Он по-прежнему нравится мне, а теперь еще сильнее, ведь только мне он решил доверить свой секрет.

Эшер тоже улыбнулся, он неотрывно смотрел в мои глаза, словно еще не до конца поверил, что кому-то смог рассказать этот секрет. В иные времена это стоило бы нам обоим жизни. Даже баллада есть такая, в которой юноша влюбился в древнюю-полукровку, и от всех пытается скрыть ее происхождение. Но в конце их секрет раскрывается, и обоих убивают. К счастью, сейчас не столь суровые времена.

Мне кажется, расстояние между нами начинает стремительно уменьшаться. И пока в моей голове крутятся всякие глупости, типа «а может, мне нравится не он, а это чувство, словно ты героиня какой-то баллады». Но когда он целует меня, я сразу же отбрасываю эти мысли прочь. Эшер нравится мне, и не важно, чья кровь течет в его жилах, и какого цвета его глаза. Я влюблена в то, кем он является на самом деле, и никогда не скрывал — он добрый, храбрый, умный, и когда он рядом, мир, так резко помрачневший, вдруг становится несколько светлей.

И я поцеловала его в ответ, чувствуя, как пылают мои щеки. По всему телу прокатилось приятное тепло. Рука Эшера легла на мою талию, и он, понимая, что наши чувства взаимны, сильнее прижал меня к себе. И мне хочется оставаться в его объятьях вечность, если не больше, но сердце продолжало биться, словно в сдавленных тисках. Все чувства вдруг обострились, больше всех горе, и я поняла, что вот-вот заплачу, вспомню про Неру. А это сейчас совсем ни к чему! Нет-нет!

— Ты плачешь? — его синие глаза удивленно посмотрели на меня, и я ощутила на собственных щеках влагу. Я сжала губы, мои плечи начали дрожать. Я не хочу плакать, но именно это и делаю!

— Прости! — я спрятала лицо в руках. — Ты тут не при чем, просто…

— Я все понимаю, — Эшер обнял меня, и мое лицо оказалось прямо на его плече, рубашка тут же вымокла в моих слезах. — Не стоило так торопиться…

— Нет, — я схватила его руку и посмотрела в его глаза. — Ты все сделал правильно. На секунду меня отпустило все плохое. Но ты ведь знаешь, как бывает. Когда примешь зелье против боли, она отступает, но потом возвращается в два раза сильнее.

— Значит, я твое зелье? — вдруг вырвалось у Эшера, и он улыбнулся. Я вдруг заметила, что тоже смеюсь. Звучит смешно, как строчка из самой банальной баллады. Но от того правдивее и ближе она казалась.

Мы сидели так вдвоем какое-то время, я прижималась к Эшеру, насквозь пропитывала его рубашку слезами. Но потом слез не осталось, и я почувствовала покой, умиротворение.

— Не против, если я немного посплю на твоих руках? — слабо прошептали мои губы. Я чувствую себя невероятно измотанной, и при этом капельку счастливой. В бочке дегтя не без ложки меда.

— Я только за, — улыбнулся Эшер, и поцеловал меня в висок, — отдыхай.