Одиннадцать камней (СИ)

Глава 11. Возвращение домой

Я проснулась от ощущения, как будто что-то щекочет мою спину. С неимоверным трудом удалось открыть глаза, и увидеть над собой кусочек ясного неба, окруженного пожелтевшими кронами леса. Я лежала спиной на траве.

Воспоминания мигом накатили на меня, и я больше ни о чем не могла думать, только о нашем с Эшером поцелуе. Это так неожиданно, особенно сейчас, когда я только потеряла наставницу, но, кажется, что мои чувства к Эшеру — это то, что не дает сойти с ума, не дает утонуть в безысходности.

Кстати, где он?

Я приподняла голову и оглянулась по сторонам. Эшер сидел у родника, и наполнял кожаный бурдюк водой. Чувствуя мой взгляд, он оглянулся и тепло улыбнулся

— Ты уже проснулась?

— Долго я спала? — я потерла лицо руками, размяла щеки, обветренные от слез и ветра. Нужно было как следует умыться.

— Час, не больше, — сообщил Эшер, плотно закрывая крышку на бурдюке. — Норберт уже проснулся и искал нас повсюду. Готова двигаться?

Я кивнула. Все еще чувствовала себя разбитой, но сил, чтобы идти еще полдня, у меня хватит. Эшер помог мне встать с земли, и мы на секунду замерли, смотря друг другу в глаза. Интересно, я одна думаю сейчас о том, чтобы снова слиться с ним в долгом поцелуе? Норберт подождет!

Но только я подумала о нем, как услышала голос попутчика откуда-то из-за деревьев.

— Эшер, ты набрал воду? — я обернулась и увидела шагающего Норби. Он взял какую-то палку, чтобы шагать было легче, и соорудил из травы панаму на голову, и сейчас он напоминал какого-то грибника. Я едва сдержалась, чтобы не засмеяться и отвернулась. Краем глаза заметила, что Эшер тоже с трудом сдерживал смех.

— Да, набрал, — Эшер показал наполненный водой бурдюк.

— Замечательно. Пойдем уже, а то хотелось бы добраться до дома к ужину, чтобы наконец поесть.

Я снова была готова засмеяться, думая о том, что он по пути мог бы собрать грибов. А потом новой волной накатило воспоминание о Нере, о нашей первой тренировке в лесу, и в груди все оборвалось. Неужели это будет преследовать меня до конца жизни?

Заметив на моем лице тень уныния, Эшер попытался утешить меня улыбкой, и я почувствовала маленький огонек надежды в груди. Если бы не последние трагические события, в моей бы душе горел фейерверк.

— Ты точно знаешь, куда нам нужно идти? — когда мы продолжили путь, спросил Норберт у Эшера. Норберт как-то странно затих и все время смотрел под ноги, и не сразу услышал вопрос. Может, мы заблудились, и он боится признаться? Только этого нам не хватало.

— А? — поднял голову Норберт, когда Эшер повторил вопрос, затем мужчина посмотрел на меня. — Тут совсем рядом должна быть тропинка. Как только выйдем на нее — нам останется разве что идти вперед.

— Тропинка? — поинтересовался Эшер. — Это ты ее сделал? Или кто-то еще ходит здесь?

— Я один, — кивнул Норберт, отворачиваясь. Продолжал идти вперед, опираясь на палку. Какой-то он не особо общительный сегодня утром. Может, заметил, как мы над ним смеемся и обиделся?

— Часто ты бываешь в Лойране? — постаралась быть приветливой. Норберт покачал головой.

— Раз в месяц отправляюсь за продуктами и разными настойками, заодно продаю всякие лекарственные средства, на что-то жить надо.

— Лекарства? Так ты травник? — удивилась я.

— А что удивительного? — вскинул брови Норберт. — Я живу в лесу, да и травничество часть магической науки, разве нет?

Я согласна кивнула. В университете даже есть специальный факультет для целителей. Но мне варка зелий всегда казалась слишком мудрёной, сколько бы я не следовала рецептам, чаще всего получалась бурая густая жижа. Кулинарии это тоже касается. Это доказывает, что я больше теоретик, чем практик. В то время, пока большинство магов мыслит абстрактно, я вижу цифры и формулы. Как-то раз один из студентов в университете сказал мне, что мы, маги-ученые, убиваем всю красоту колдовства, пытаясь понять, за счет чего она существует в нашем мире, а должны просто смириться с ее существованием. Но разве это не странно? Как можно быть не любопытным, оставаться равнодушной, и принимать магию как должное? Интересно, а что думают по этому поводу Норберт и Эшер? Чувствую, мы могли бы устроить целый диспут на эту тему, но, вижу, что они оба немного не в том настроении сегодня думать об этом.

Спустя пару часов мы вышли наконец на тропинку, едва различимую среди всего этого лесного пейзажа. Дорога начала медленно подниматься вверх, и где-то еще через час я почувствовала, что скоро выдохнусь от ходьбы. К счастью, Норберт в тот же момент сказал, что мы почти пришли.

Эшер явно что-то прикидывал в уме. Пытался запомнить дорогу, либо рассчитывал, как далеко отсюда находится город. Я уже и не пыталась думать. Если Норберт вдруг решит бросить нас, то я точно буду несколько дней бродить по лесу, пока меня кто-нибудь не съест. Хотя, можно ориентироваться по звездам. Вчерашняя ночь была вполне себе ясной.

Вспомнив о ночи, мне снова стало как-то на душе угрюмо, и по новому кругу проворачивая в себе все эти трагичные воспоминания, безжизненное лицо Неры, блеск стали во тьме.

Отвлекло меня прикосновения руки Эшера к моему плечу.

— Айрин? Так ты и не ответила. Остановимся отдохнуть, или пойдем дальше? Немного идти осталось.

— Пойдем, — кивнула я, не поднимая глаз. Хотелось уже покинуть эти декорации леса, навевающие неприятные воспоминания.

Прошло еще около часа пути, и вот, наконец, мы вышли из леса на поляну, которая резко заканчивается обрывом. С обрыва видна обширная территория леса, который продолжал идти в бесконечную даль, за горизонт. Над горизонтом уже висело вечернее солнце, создающие длинные тени от деревьев на земле.

Почти у края обрыва стоял неказистый домик, который, казался, обрушится вниз при малейшем ветерке. Высокий в три этажа, он был при этом узким, напоминал цилиндр. Построен из разных материалов — где-то были доски, где-то камни, окна попадались то там, то тут. Дом окружал забор, а рядом был огород и небольшая теплица.

— Сам построил его, почти с нуля, — гордо сообщил Норберт, издалека разглядывая свой дом. — Раньше тут стоял лишь небольшой сарай. А под моим молотком он превратился в большой сарай, — засмеялся мужчина. — Но он — мой.

Когда мы подошли к строению почти вплотную, дом произвел еще большее впечатление. Он навис над нами как нескладный великан, одновременно готовый защитить от сильного ветра и при этом завалиться спать прямо на нас. А еще я заметила курятник, вокруг которого расхаживало несколько птиц. В общем, у Норберта было неплохо налажено хозяйство. Может, когда мне все надоест, тоже поселиться в глуши?

Вспомнив, про королеву и ее людей, я отчетливо поняла, что свой переезд можно начинать планировать уже сейчас.

— Ну, — протянул Норберт, когда мы остановились у дверей. — Спасибо, что проводили. Я же не могу вас не пригласить остаться на ночлег. Через пару часов снова стемнеет, путь до города неблизкий. А вы устали и наверняка голодны, — Норберт улыбнулся.

— Мы были бы вам очень признательны, — улыбнулась я Норберту, который с помощью магии снимал защитную печать со входной двери. Я заметила, что над порогом висит несколько защитных камней от древних, но те все равно умудрились напасть на мужчину. Зачем они висят, раз теперь бесполезны? Когда я спросила об этом, Норберт на пару секунд впал в ступор, странно посмотрел на Эшера, потом перевел глаза на меня и сказал:

— На самом деле они меня не из дома похитили. Я был недалеко от дома, как раз возвращался из города…

Голос его звучал неуверенно. Я с подозрением посмотрела на него, но расспрашивать не стала, считая это невежливым.

Наконец, Норберт открыл дверь и впустил нас внутрь. Показал первый этаж, предложил пока разместиться в гостиной, а сам засуетился на кухне, как самый настоящий хозяин. Вскоре оттуда запахло блинчиками, и я почувствовала, как свело живот от голода. Самое время подкрепиться!

Я сидела на небольшом желтом диванчике, положила голову на спинку, и разглядывала люстру над головой. Меня слегка клонило в сон, но я не сказала бы, что готова вырубиться в любой момент. Эшер же на месте не сидел. Он ходил из угла в угол, изучая комнату. Еще чуть-чуть, и он бы напоминал сыщика, который ищет улики.

— Тебе не кажется это невежливым? — тихо прошептала я, когда Эшер стал крутить в руках непонятные статуэтки с каминной полки. Услышав это, он тут же положил непонятный шар, покрытый позолотой, назад на полку.

— Прости, но просто как-то не могу усидеть на месте, — Эшер скрестил руки за спиной и стал задумчиво разглядывать картину на стене. На ней была изображена дама в белом платье и милой шляпке, сидящая на зеленой траве.

Я понимающе кивнула. Я читала на его лице тревогу, и прекрасно понимала, о чем он думает. Камни стали невероятным открытием, но он не думал, что они принесут столько опасности. Небось, он уже жалеет о том дне, когда обнаружил их? С другой стороны, а как иначе он бы встретил меня? Интересно, он бы пожертвовал встречей со мной, чтобы избежать возможных проблем с королевой? Спрашивать прямо было бы глупо, но я, кажется, знала ответ. Или была слишком высокого мнения о себе, кто знает.

А я бы что выбрала? Почему-то этот вопрос к самой себе заставил впасть в ступор. Жизнь Неры, встреча с Эшером? Какой смысл выбирать, если все уже произошло! Я вцепилась пальцами в одеяло, которое было постелено на диван. Иногда много думать бывает вредно!

— Эшер, посиди со мной! — позвала я черноволосого мага. Тот обернулся, не совсем понимая, что я хочу, а потом что-то прочитал на моем лице. Может, он тоже научился читать эмоции людей по лицам? На самом деле ответ прост — я не пыталась скрыть эмоции. Эшер спокойно подошел к дивану, сел слева от меня, и положил мою голову на свое плечо. Его рука покоилась на моих волосах. И мне снова стало так тепло и спокойно. Я сжала свою правую руку с его левой и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Только где-то рядом, на стене, тикали старые часы.

Из безмятежности меня вырвал окрик Норберта с кухни:

— Что пить желаете? Есть чай, есть что покрепче.

— Нам просто чай, — попросил Эшер, а я улыбнулась краешком рта. Он назвал то же, что и я хотела. Кажется, я нашла человека, который понимает меня, хотя вчера мне казалось, что я такого навсегда потеряла. Но нет, Эшер никогда не заменит мне Неру, эту дыру в сердце ничем не заменить. Можно полюбить и расстаться, а вот наставница в жизни может быть только одна. Я сильнее сжала в руке пальцы Эшера, и он выдохнул.

— Я что, не угадал насчет чая? — посмотрел он на меня, в его синих глазах плескалось удивление. Я улыбнулась и покачала головой.

— Нет, ты сказал все правильно. Спасибо.

Через четверть часа Норберт пришел с кухни с подносом, поставил его на кофейный столик, сел в кресло напротив. Он положил локти на колени, скрестил их перед собой и задумчиво посмотрел на нас обоих.

— Угощайтесь, — его голос был каким-то пустым. Может, тоже вспомнил про Неру? Возможно, нужно было сказать какую-то речь в ее честь, и превратить это чаепитие в поминки, но у меня до сих пор ком в горле вставал, если я хотела заговорить об этом.

Я взяла с тарелки блинчик, тот обжег мои пальцы, но я все равно быстро съела его, чувствуя жуткий голод. Скорбь не смогла полностью отбить мой вернувшийся аппетит, и чем больше я съедала, тем сильнее это понимала. Эшер тоже был голоден, и быстро опустошил тарелку с печеньем.

— Спасибо вам большое, — улыбнулся Эшер, взял с подноса чашку с чаем. — А вы почему не едите?

Теперь я заметила, что Норберт съел лишь один блинчик, и теперь задумчиво теребил салфетку в руках.

— Думаю о вас. О вашем будущем, — прямо сказал Норберт и посмотрел вдруг мне в глаза. Я поежилась под его взглядом. Почему он такой серьезный? — Вижу, что-то тяжелое ждет вас в будущем, и переживаю за вас.

— Вы что, пророк? — усмехнулся Эшер, но в его голосе чувствовалось напряжение.

Норберт холодно посмотрел на Эшера, слова мага его как будто задели. Я нахмурилась.

— Расслабься, Норби, — постаралась улыбнуться я. — Это уже наши проблемы. Тебе не нужно об этом переживать, правда.

Норберт пожал плечами.

— Может и не нужно, но я не привык проходить мимо. — Он взял с подноса ближайшую чашку и сделал глоток. — Чай уже почти остыл, пейте.

Я взяла чашку, покрутила ее в руках и сделала глоток. Напиток отдавал цитрусом, запах сильно бил в нос. Я поморщилась, но сделала еще несколько глотков, чувствуя жажду.

— Не привыкли проходить мимо? — тем временем спросил Эшер, поставив чашку на блюдце. — Вы чем-то хотите помочь нам?

— Не вам, а Айрин, — он перевел взгляд с меня на Эшера, потом назад. Я ближе подвинулась к Эшеру. Норберт, казалось, был чем-то сильно озабочен. Помочь только мне? Конечно, я потеряла наставницу, но Эшера это тоже касается! Если он только умеет возвращать мертвых…

— Вам правда не нужно о нас беспокоиться, — поспешила добавить я, а затем озвучила недавнюю мысль. — Вы же не сможете оживить Неру?

Я даже усмехнулась, удивляясь, насколько ядовитым вышел смех.

Норберт тоже засмеялся. Ему это показалось действительно смешным. Но это не та шутка, которая делает весело, скорее надевает холодную кольчугу на сердце и бьет по ней, и что-то подобное я видела на лице Норберта.

— Все знают, к чему приводят попытки оживить мертвых, Айрин, — он снова взял чашку и сделал глоток. Мы с Эшером последовали его примеру. — Обычно у этих историй весьма печальный конец. Но я не могу сказать, что не пытался.

Блюдце, на которое Норберт резко поставил чашку, громко звякнуло, чуть ли не раскололось. Мы с Эшером даже вздрогнули. Норберт тут же извинился и вытер салфеткой часть чая, которая пролилась на поднос и стол.

— Вы пытались оживить человека? — выдохнул Эшер, едва не подавившись чаем.

Норберт задумчиво кивнул.

— Мою мать, — Норберт вдруг стал необычайно откровенным, будто он, в отличие от нас, пил не чай, а что покрепче. — Я немного соврал вам. На самом деле я учился в университете, всего полгода, но учился, — Норби опустил голову. — Когда студенты узнали, что является моей настоящей целью обучения, они рассказали все преподавателям, а те пытались образумить меня. Но я с ними стал спорить, — Норберт поднял на меня глаза полные огня, и я почувствовала, как воздух встал поперек моего горла. — Я им объяснял, что учится пускать фаерболы или исцелять царапины — это слишком приземленно. Нужно научиться, наконец, делать что-то более значимое. Но они не могли допустить экспериментов над трупами людей, и я их понимаю.

Норберт опустил голову и плечи, погружаясь в те воспоминания. Он чаще задышал, чем до этого. Я придвинулась еще ближе к Эшеру, ощущая себя очень неловко, сидя в одной комнате с Норбертом.

— Вы же не ставили эксперименты над трупами людей? — насторожено спросил Эшер.

Норберт странно посмотрел на него исподлобья, а затем покачал головой.

— Нет, — к нашему облегчению сказал Норберт. — Мне не дали такой возможности. Да и я не мог себе этого позволить. Мне становилось жутко от одной только мысли, — он посмотрел на свои руки отстраненно. — Сначала я смирился и переехал в эту глушь, чтобы учиться магии самостоятельно, и пытаться найти ответ. Но все мои поиски были обречены на провал, пока я…

Он посмотрел на нас, потом на поднос, и кивнул.

— Я нашел древнего недалеко от своей тропы. Он умирал под деревом. Кажется, собратья назвали его изгоем и ранили его, а затем прогнали со своих земель. Тогда я только сильнее убедился, какие варвары эти древние…

— У нас тоже люди гонят непохожих на себя, — вставил вдруг Эшер. — Это свойственно всем разумным существам, как бы то ни было грустно.

Я предупреждающе положила свою руку Эшеру на локоть. Лучше пусть молчит про древних и не пытается их защитить. Отношение Норберта к ним он не изменит, а, кажется, он их сильно презирает.

— Вы же попытались спасти его? — сглотнув, произнесла я. — Или облегчить его страдания?

Я внимательно смотрела на лицо Норберта. Ну, нет же, он не похож на садиста. Охотник сразу умерщвляет дичь, может сразу убить раненного хищника в лесу!

Норберт хмыкнул, но кивнул.

— Не поверишь, Айрин, я действительно пытался спасти этого древнего. Я доставил его в свою лабораторию. Но, когда понял, что рана смертельна, понял, что это шанс.

Я застыла, сильно сжала руку Эшера.

— Лабораторию? — с подозрением в голосе спросил Эшер, но Норберт никак не отреагировал на его слова.

— Это был древний-изгой. Никому в целом мире не было до него дела! Я попробовал вкачать в него специальную жидкость, как только остановилось его сердце, — Норберт смотрел лишь на меня, и я сильнее вжималась в диван. Только сейчас заметила, как в тревоге разгоняется мое сердце. — И жидкость сработала! Он действительно смог шевельнутся, и даже встал из-за стола, но потом рассыпался, как груда камней, и…

— Это некромантия? — нахмурилась я. Это была практически запрещенная наука, хотя я знала, что в некоторых странах на континенте ее изучают в университетах.

— Нет, это лучше…

— Вы в своем уме? — сквозь зубы сказал Эшер, но Норберт не слышал его.

— … я стал повторять эксперимент на древних снова и снова, ловил их в ловушки, вкачивал новые варианты жидкости, и со временем добился результатов, но столь незначительных, что понял, — он выразительно посмотрел на меня, — кровь древних недостойна воскрешения. Мне нужен человек…

Я услышала, как бьется посуда. Это Эшер случайно выронил чашку из рук.

— У меня нет слов, — Эшер вскочил с места. — Вот почему древние назвали вас чудовищем! Вы ставили над ними эксперименты! Но зачем? Неужели вы не понимаете, что это действия вопреки законов природы? Неужели вы не читали все эти труды, хоть они и запрещены, но для всех суть известна!? Воскрешение мертвых ничем хорошим не кончается!

— Ты не поймешь, дуан-расо, — сквозь зубы сказал Норберт. Его глаза полыхнули сталью, он смотрел на Эшера, не поднимаясь с места.

Он сказал дуан-расо? Откуда он знает? Подслушал наш разговор с Эшером?!

— Ты — дуан-расо, — повторил Норберт. — Конечно, ты будешь защищать носителей этой проклятой крови!

— Да это тут причем! — я тоже вспылила, и поднялась с места вслед за Эшером. — Древние — разумные существа…

— Ты так говоришь, потому что он, — Норберт указал пальцем на Эшера, — околдовал тебя.

— Да ставьте вы хоть эксперименты над животными, все это отвратительно! — закончила я свою мысль и выдохнула. В виске запульсировала боль. Я взялась за руку Эшера. — Я знаю, что вы хотели мне предложить. Пойти, откопать тело Неры, провести над ней ритуал, попробовать воскресить. Нет, я не позволю вам такого! Да, мне невероятно жаль Неру, но я не собираюсь калечить ее душу и свое сердце, пытаясь оживить ее. Это невозможно. Ее уже не вернуть!

Я громко кричала, и от криков, кажется, стены заходили ходуном. Но Норберт даже мускулом не дрогнул. Он продолжал сидеть в кресле и спокойно смотреть на нас.

Я же почувствовала в голове туман. Все поплыло перед глазами. Я тут же насторожилась. Норберт применяет на нас магию? Нет, он сидит, и не применяет заклинания. Так почему же…

Рука Эшера вдруг ослабла. Он схватился за косяк двери и прошептал:

— Айрин, беги…

И с грохотом упал. Я в ужасе посмотрела на Норберта. Кажется, на свою беду, мы спасли в лесу сумасшедшего! Он что-то подсыпал нам в чай.

Стены вокруг закружились, словно я попала на какую-то дурацкую карусель. Схватилась рукой за кресло и с ненавистью посмотрела на Норберта.

— Ты… — мой голос таял, как свеча в огне.

— Вы оба ошиблись, — спокойно сказал Норберт, поднимаясь с кресла и подходя ближе. Я попыталась создать заклинание, но из рук лишь посыпались слабые искры. — Я не стал бы предлагать оживить Неру, уже слишком поздно. И я не решусь ставить опыты на людях до тех пор, пока не буду уверен в результате на сто процентов. Однако, — он посмотрел в сторону Эшера и усмехнулся. — Дуан-расо. Не люди, но и не древние. Уродцы, которых никому не жалко по обе стороны.

— Нет! — выдохнула я, пытаясь остаться в сознании. Ноги стали легче воздуха, рука упала со спинки кресла. — Не делай этого! Он ничем не заслужил…

В следующей миг я уже лежала на полу, увидела потолок, и ту люстру, которой любовалась полчаса назад. Тогда я на секунду допустила, что в этом мире возможно почувствовать себя в безопасности. Но теперь понимала, что это не так.

— Ты пожалеешь об этом, — прошептала я одними губами, обращаясь к Норберту. А затем наступила темнота.