Одиннадцать камней (СИ)

Глава 10. Семья

Мы с лордом Лойраном не смогли придумать ничего лучше, чем напоить Айрин горячим чаем с щепоткой снотворного. Только после того, как девушка крепко уснула в своей комнате, все в замке могли вздохнуть с облегчением. Я не хотел покидать ее комнаты, думал дождаться, пока она проснется, чтобы попытаться поговорить, но потом понял, что не знаю, что я ей скажу. Оставив охрану покоя девушки на служанок, я отправился бродить по замку, пытаясь придумать, как утешить Айрин. Утешить… Мне кажется, это слово кажется ничтожно малым по сравнению с тем, что ей пришлось пережить.

Когда я ходил проверить туннель, узнал, что тот был почти готов. Оставалась ничтожных пара десятков локтей, и людей ждала свобода. Но не все в этом замке смогут найти эту свободу. Я, Винсент, тысячная армия и… Айрин. Даже покинув стены замка, она будет заточена во всем этом кошмаре. Может, мне все-таки уйти вместе с ней? Кто ей поможет пережить все это?

С этими мыслями я столкнулся с Алинарией. Женщина-древняя вышла из-за угла коридора, будто знала, что я пойду этой дорогой. Я не удержался, и высказал вслух свои мысли.

— Вы что, умеете видеть будущее? — кинул я устало. Я помнил про тайну, которую обещала рассказать Алинария, но пока у меня из головы не шла Айрин, этот мешок и вся эта проклятая осада.

— Нет, — улыбнулась уголками губ древняя. — Могу видеть лишь настоящее, но взор мой охватывает больше, чем взор обычного человека. В твоих жилах течет кровь древних, ты и сам способен видеть больше, и ты и раньше это замечал.

— Правда? — скептически я посмотрел на древнюю. Та взяла мою руку и повела за собой во внутренний сад замка. Тут было пустынно и тихо. Голое дерево избавлялось от последней своей листвы, роняя ее на лавочку и дорожку под собой. Садовник был занят туннелем, поэтому не стал заниматься садом сегодня. Мы сели на скамейку. Кажется, предстоял долгий разговор.

— Да. Подумай, Эшер. Ты никогда не чувствовал краем сознания и частичкой души, что скоро произойдет что-то неизбежное? Или, делая выбор, чувствовал, чем закончится тот или иной путь?

Я задумался, перебирая в памяти картины прошлого, и кивнул.

— Да, было пару раз. Недавно в лесу мы с Айрин искали ее наставницу, Нералиду… — я сглотнул, вспоминая горе Айрин. Почему судьба так жестока к ней? Может, дуан-расо действительно прокляты, и несут любимым лишь страдание?

— Почему ты остановился? — заметив, что я погрузился в свои мысли, древняя посмотрела на меня своим внимательным взглядом. — О чем ты думаешь?

Я покачал головой. Слишком сложно было разобраться с тем, что происходило сейчас в жизни, но куда сложнее разобраться в себе самом.

— Я думаю о своей крови, — неохотно поделился я. — Говорят, полукровки несут лишь несчастье. Это правда? Так решил моей отец, решив отказаться от меня? — теперь настала моя очередь пристально смотреть на Алинарию.

Женщина покачала головой.

— Ты ничего не знаешь о нем, но я уже слышу в твоем голосе пренебрежение к нему. Он был не таким уж плохим, как ты думаешь. Но давай я расскажу все с начала.

— Да, пожалуй, — кивнул я, с нетерпением ожидая узнать историю своего происхождения.

И она рассказала.

— Однажды в наше племя пришел старый маг. Его звали Старлот. Он искал среди древних хоть одну душу, которая могла бы снять проклятье с дочери лорда Лойрана. Поиски его были трудными. Сложно найти древнего, который согласился бы помогать человеку, невероятно трудно найти древнего, который захотел бы снимать проклятье сородича, и почти невозможно найти древнего, которому это было по силам. Но Старлот, твой наставник, справился с этой задачей. В нашем племени он нашел того, кого так долго искал. Наш шаман Хеленикус согласился помочь. А через год мы увидели человеческую девочку, которую привел Хеленикус к нам в гости. Она прониклась к древним такой же симпатией, как Хеленикусу нравились люди. Мы называли девочкой на наш манер — Нессария. Это была твоя мать.

Я замер, услышав это откровение. Истина, о которой я не смел думать, дошла до меня…

— Моя мать была…

— Дочерью лорда Уила Лойрана, верно, — кивнула Алинария. — Сестрой графа Винсента. Здесь, в Лойране ее звали Ванесса.

Странный озноб прошиб меня. Нахлынула радость, но ее перекрывал шок от открывшегося. В голове появилось множество вопросов. Но вместо того, чтобы задавать их, я решил дальше слушать рассказ Алинарии.

— Нессария была замечательной девочкой. Сначала все племя косо смотрело на гостью, но быстро прониклись к ней теплом. Даже мой муж, Марттикус, вечно ворчливый и недовольный, полюбил эту славную девочку. Знаешь, Эшер, древние редко удостаивают честью людей носить имя с приставкой древнего. Нессария стала одной из немногих. Гости из других племен даже приходили посмотреть на нее, не веря, что в окрестных лесах появился человек, которого они пренебрежительно звали «зверушкой», и брали свои слова назад, когда встречали ее. У нее были черные толстые косы, веселая улыбка и смеющиеся зеленые глаза. Она была низкая и пухленькая, но необычайно смешливая и резвая. Наши детишки любили играть с ней. А больше всего ее любил Алварикус, сын вождя… И твой отец. Нессария тоже полюбила его.

Она сделала паузу и внимательно посмотрела на меня. Я не мог скрывать на лице своих чувств, а сердце, будто бы, готовилось выскочить из груди. Моя мать была сестрой Винсента, а отец — сын вождя древних. Всю жизнь я привык считать, что мои родители встретились лишь однажды, чтобы один из них совершил темное дело по отношению к другому. Дуан-расо. Название, которое является синонимом насилия, грязи и низменности. А оказалось, что их история была полна света и любви… по крайней мере, в начале.

— Я вижу, ты не веришь, что я рассказываю, — мягко прервала свой рассказ Алинария. Я коротко качнул головой.

— Верю, но мне сложно…, - я остановился, подбирая слова, — сложно свыкнуться с этим. Всю жизнь я считал…

— Что твой отец или мать околдовали второго родителя, — грустно улыбнулась Алинария. — Это объяснимо. Большинство дуан-расо действительно имеют такую печальную историю происхождения. Тебе повезло, твои родители действительно любили друг друга. Но, можешь представить, как на это реагировали семьи с обеих сторон! Отец Алварикуса был не против дружбы, и того, что в племени часто гостит человеческая девчонка. Но когда он увидел, что Алварикус и Нессария влюблены друг в друга, он решительно пошел на то, чтобы свести их встречи к минимуму. Но знаешь, как это бывает. Запрети влюбленным видеться, и они полюбят друг друга еще сильнее. По крайней мере, с твоими родителями было именно так. Они сбегали из своих домов, чтобы встретиться. А когда Нессарии было семнадцать, стало известно, что она беременна от Алварикуса. Нессария поняла, что ее еще почивший в те годы отец может, чего доброго, войной пойти на наше племя, поэтому сбежала из дома, ничего не рассказав семье, близким или даже слугам. Отец Алварикуса же был против того, чтобы Нессария оставалась у них, и хотел прогнать твою мать из племени. Он сказал «пока я вождь, Нессария не будет жить здесь!». И знаешь, как поступил твой отец?

Я пожал плечами. Если бы я был на его месте, я бы отстаивал свое решение до конца. Алинария как-то прочитала эту мысль в моих глазах и кивнула.

— Да, у него был подобный решительный взгляд в тот день. Алварикус сказал, что тогда сам станет вождем и вызвал твоего деда на дуэль.

Я изумленно посмотрел на древнюю.

— Разве так можно?

— Законы древних удивительны для того, кто всю жизнь прожил в мире людей, — кивнула Алинария. — У нас есть такой обычай. Если вождь стар, а его сын или младший брат — силен и молод, и имеет много последователей, то может объявить свои права на то, чтобы быть вождем. И хоть он не был еще достаточно стар, многие встретили эту идею с радостью. Нет, дело было не в Нессарии. Одно дело — милая девочка, которая вертится где-то рядом и уважает твою культуру, но другое — это внук вождя-полукровка, — Алинария сделала глубокий вздох. — Они поддержали эту идею, потому что не очень любили старого вождя. Да и Хеленикус был на стороне Нессарии. Он разрешил эту дуэль. Победить мог кто угодно, и победил Алварикус. Он был хорошим вождем, но потом…

Алинария резко умолкла и посмотрела на меня. В этой тишине я услышал, как от ветра шевелятся ветви дерева, как скрипят ставни на окнах. Глянул на хмурое серое небо. Я чувствовал, что продолжение истории будет не таким счастливым, как начало.

— Рассказывайте, как есть, — попросил я, и посмотрел на Алинарию так, чтобы она поняла, что готов услышать любую правду. Алинария вдруг улыбнулась.

— Я не ошиблась. Ты точно похож на своего отца, а черты матери оттеняют то, что тебе предстоит услышать. Эшер, твой отец был хорошим древним, и я прошу тебя простить его за то, как он поступил с тобой в конце концов.

Я сделал тяжелый вздох и посмотрел на Алинарию решительно.

— Возможно, на то у него были причины. Рассказывайте, прошу.

Она продолжила:

— Твой дед остался жив, и он не уставал каждый раз при встрече с сыном на краю племени напоминать, что его будущий сын — дуан-расо. Он говорил твоему отцу, что Алварикус любит Нессарию, но полюбит ли он сына-полукровку? Он твердил, что дуан-расо несут за собой лишь проклятья… Ох, Эшер, мне не стоит это говорить, прости…

— Ничего, — покачал я головой. Я не заметил, что с силой сжал кулаки и челюсть. От чего-то я чувствовал, что отец в итоге поверил ему.

— А потом… потом родился ты, — Алинария отвернулась и прикрыла глаза рукой. Ее плечи задрожали. Я разжал кулаки и положил руку на плечо древней. Видел, что дальнейшие события вызывают у нее боль в душе.

— Да, я знаю, — решил помочь древней в рассказе, — Ванесса умерла при родах, Винсент упомянул об этом. А потом… судя по всему, Алвариус припомнил слова своего отца, и решил, что в смерти его любимой виноват дуан-расо.

Сказал сухо и небрежно, слово речь шла вовсе не обо мне. Алинария, услышав в моем голосе пренебрежение к самому себе, мягко положила руку на мое предплечье.

— Все это чепуха, Эшер! Дуан-расо не несут никаких несчастий или бед! Никогда не верь подобным заявлениям. Эти существа просто ничего не понимают!

Я видел, как она пытается утешить, постоять за меня. Я закусил губу, чувствуя подкатывающуюся горечь. Но ведь на деле все так и есть! Моя мать умерла при родах, Винсент, приютивший меня, потерял жену и скоро потеряет дом. А теперь Айрин…

— Послушай меня! — Алинария вдруг взяла мое лицо в руки и повернула к своему, пристально глядя в мои глаза. Ее слова звучали твердо. — Происхождение ничего не меняет. Важно не то, кем были твои родители. Важно, какой ты человек. Я видела твой камень, Эшер. Камень, который кладут ребенку древних в детскую колыбель сразу после рождения. Лишь у немногих он остается таким же чистым спустя двадцать пять лет. Да, ты рос без родителей, но Старлот и Винсент все равно воспитали в тебе достойного мужа. Я плохо знаю тебя, все эти годы лишь наблюдала издалека, но амулет на твоей шее знает тебя лучше, чем брат-близнец, если бы у тебя такой был. И если бы Алварикус знал, кем станет его сын, он бы отрезал собственный язык, которым отдал приказ избавиться от тебя! Послушай, Эшер! Твой отец не был злодеем. Но он действительно потерял любовь своей жизни, и это свело его с ума. Его решительность, которую ты унаследовал, исказилась до жесткости, а привычка прислушиваться к мнению сородичей сыграла с ним злую шутку.

Я покачал головой. Слишком много мыслей, которые потрясали разум. Смогу ли я простить отца за то, что он решил избавиться от меня. Как бы Алинария не защищала его, ни один ребенок не способен простить родителя за предательство.

Алинария видела это, поэтому издала тяжелый вздох и пригладила мои волосы заботливой рукой.

— Мы с мужем спасли тебя, желая защитить. Алварикус, узнав об этом, сделал нас изгоями, но мы с Марттикусом ни капли не жалели о своем поступке. Мы принесли тебя в дом семьи Нессарии. Нас встретил Старлот. Он сказал, что отец Нессы умер накануне, и теперь Винсент за главного. За то время он даже успел обзавестись женой. Тебя взяли в семью. Старлот не рассказывал Винсенту правду, но, мне кажется, он догадывается, что ты сын его сестры. Сложно не узнать эти волосы и улыбку. А вот жена его, Агата, почему-то считала, что Винсент тебя нагулял с кем-то другим. Возможно, ты замечал некоторую озлобленность с ее стороны. Я внимательно следила за этой женщиной, боясь, что она когда-нибудь убьет тебя, но Марттикус убедил меня, что я через чур предвзята по отношению к ней, всегда сравнивала с Нессарией.

Алинария печально вздохнула, продолжая историю. Она сама не заметила, как стала рассказывать о себе.

— Мы с Марттикусом стали изгоями, и дорога в лес нам была закрыта. Мы обосновались в Лойране. Мы поселились в бедном районе, в котором все время происходили какие-то разборки между группировками и темные сделки. Но мы научились жить в таком темпе. Я начала варить зелья и использовать темную магию. Приворот, отворот, заговоры… все это пользовалось популярностью, но за это была своя цена, — она показала руками на себя. — Мой дорогой муж не застал всей этой «красоты», он умер через несколько лет нашего жития в трущобах. Его зарезали в какой-то стычке, — Алинария смахнула слезу, вытекающую из синего глаза. — Я продолжала наблюдать за тобой, Эшер. И все было хорошо, но совсем недавно я встретила тебя в забегаловке «Затейливое облако», помнишь? Тогда я почувствовала, что что-то темное висит над твоей головой… но ничего не смогла сделать, — она тяжело вздохнула.

Я вспомнил ту встречу. Да, когда я согласился встретиться с Джайлсом и его агентом, Блеклым… Знал бы я тогда, что все это ловушка!

— А теперь, — Алинария внимательно посмотрела на меня, — я пришла помочь вам. Тебе и Айрин, вы в одной лодке, и ты любишь ее…

Я улыбнулся. Да, это действительно было так. Но любовь эта выросла на обожженной почве — смерть, обман и предательство. И боль. Айрин чаще всего не замечала, как я осторожно забирал у нее часть того, что выпадает на ее долю, но она все равно пережила уже слишком многое, и я ничего не мог сделать, чтобы защитить ее от новых бед!

— Я пыталась вам помочь еще в тот день, когда вы искали ее наставницу. Я шла за вами… А потом вы устроили бой с древними. Иронично, но это были наши с тобой родичи…

Я вспомнил, что мы устроили тогда в том племени, и мне стало ужасно неловко.

— А мой отец? Он тоже был там?

Алинария странно посмотрела на меня и отвернулась.

— Ох, я не сказала тебе. Он умер, уже очень давно.

Странно, но я ничего не почувствовал, услышав эти слова. Возможно, стоило все услышанное еще расставить по полочкам в своей голове. Тяжело понять утрату того, кого ты и не знал толком.

— И что было дальше? — сдвинул я брови к переносице, решив оставить вопрос об отце на потом.

— Меня схватили после вас, — опустила голову Алинария. — И хотели убить за возвращение. Но Хеленикус спас меня! — Алинария выдохнула, будто до сих пор не верила в помилование. — Он едва успел на мою казнь! Да, тут нужно пояснить… — древняя облизала губы. — Через год после того, как ты родился, как мне рассказали, племя раскололось из-за внутренних противоречий. Часть пошла за твоим отцом, часть — за Хеленикусом. Вы с Айрин попали в племя, которым раньше управлял твой отец, сейчас там другой вожак. Хеленикус же спас меня и пригласил в свое племя. Там я рассказала, что тебе, Эшер, грозит опасность, и тогда Хеленикус удивил меня, — Алинария зачаровано сказала: — Он сказал, что беда грозит не только тебе, но всему королевству Гернсет. Он прочитал это по звездам. Ему и вожаку не было бы дела до этого, но Хеленикус также увидел, что эта тоненькая ниточка потянет за собой ряд событий, которые могут привести к гибели многих древних. Нельзя сказать об этом наверняка, и, возможно, если бы не ты, они и вовсе закрыли на это глаза. Но появился ты, и Хеленикус увидел связь между тобой с Айрин и тем, что может принести беду миру!

— Беду миру? — не поверил я, выцепив только последнюю фразу.

— Это не конец света, — качнула головой Алинария. — Это смена эпохи. Сложно уничтожить нечто фундаментальное, как целый мир. Просто то, что замыслила Аквилегия, изменит старый порядок. И изменения эти мало кому пойдут на пользу. Не смотри так на меня, я почти ничего не знаю. Когда встретишь Хеленикуса, он лучше объяснит, что нас всех ждет, и почему лучше этого избежать, пока не поздно.

Я кивнул.

— С радостью послушаю этого Хеленикуса. Но, сейчас, как видишь, мы не в самом лучшем состоянии для беседы, — я даже слегка усмехнулся.

— Да, — понурила головой Алинария. — Вам нужно двоим покинуть замок и уйти в лес, к древним. Когда мы все соберемся у Хеленикуса, он скажет, что делать дальше. Я верю, что у него есть план. Он всегда был мудрым древним, и недавно убедилась, что он таким и остался. Там же в лесу должны ожидать нас родные Айрин и те люди, через которых можно иметь давление на вас. Мервина и Каро тоже нужно взять собой.

— Насчет родных… Вы, наверное, еще не знаете, — я отвернулся. — Айрин прислали мешок… В ней была голова ее отца.

Я услышал, как Алинария с ужасом выдохнула. Эта новость была для нее большим удивлением.

— Как?! Не может такого быть!

— У Айрин спросите, — я повел плечом, глядя на засыпанную листьями дорожку под ногами. — Думаю, она бы не впала такое состояние, если бы там была голова кого-то чужого…

Алинария все еще качала головой, не веря в услышанное.

— Значит, они опоздали… Хеленикус послал несколько древних в столицу, как только заметил, что королева движется в Лойран. Они должны были увезти семью Айрин… Но, видимо, не успели.

По ее щекам покатились слезы. Я продолжал безмолвно смотреть под ноги. На языке вертелись слова «Это королева. Мы уже пытались ее победить…», но я не стал их говорить. Нельзя убивать надежду, ей и так стало мало места.

— Значит, наш план — уйти в лес, — вместо этого сказал я. — Может, лорд Лойран согласиться идти с нами.

Винсент. Мой дядя. Ему только сорок восемь, ему рано умирать!

Алинария покачала головой.

— Я уже говорила с ним, вчера. Он тверд в своем решении. Я заметила, что это ваша особая, семейная черта, — она изобразила натянутую улыбку на лице.

— Я попробую его переубедить, — сказал я, стремительно поднимаясь с места. Алинария улыбнулась еще шире «О чем я говорю», а затем кивнула мне.

— Попробуй. Но и про Айрин не забудь. Скоро она проснется, и ей нужна поддержка.

Я кивнул, сделал несколько шагов, затем повернулся и задумчиво посмотрел на Алинарию.

— Но что мне сказать Айрин? Я не знаю, смогу ли поднять ее дух после того, что случилось, — я отвел глаза и добавил тихо, — я могу снова попробовать забрать часть ее боли, но, боюсь, этого будет мало.

Алинария, услышав эти слова, вскинула брови.

— Забирать часть ее боли? Возможно, но это все равно, что лечить бессонницу снотворным. Побочный эффект не заставит себя ждать. Попробуй для начала просто поговорить с ней. Например, расскажи то, что узнал, — она улыбнулась. — попробуй зажечь в ней малюсенький огонек надежды.

Я с благодарностью улыбнулся ей, и ушел из сада. Многое предстояло обдумать. А время, между тем, утекало сквозь пальцы…