Однажды суровой зимой

— Долгий день. Момент истины -

После завтрака Авершам сказала, что ей нужно сходить за своим посохом, но пообещала зайти за принцем до того, как отправится в темницу. Вендала же вызвал к себе в кабинет король. Якобы, чтобы дать наставления насчет бесед с бывшим магистром. Однако, Вендал прекрасно понимал, что о Тирусе Абиалли отец захочет говорить в самую распоследнюю очередь.

Принц никогда не любил отцовский кабинет. Он предпочитал библиотеку — негласный кабинет его матери. В рабочем пространстве отца пахло тайнами, мрачными разговорами и неприятными решениями, к которым у Вендала не было доступа до семнадцатилетия. Но даже после вступления в королевский совет принц никак не мог отделаться от ощущения, что здесь он лишний. Мальчик, который случайно оказался среди взрослых мудрых мужей. Будто во время долгих заседаний за длинным овальным столом его терпели лишь потому, что он — королевский сын. А на все его комментарии лишь снисходительно улыбались. Дескать, опыта маловато давать советы старшим.

В кабинете короля хранились важные документы, старейшие пакты о мире и разделе границ с соседями. Здесь были надежно спрятаны переписки с теми, о ком Вендал знал лишь понаслышке. Отец рассказывал ему о многих, но явно не обо всех. Как бы тщательно он не готовил сына к престолу, Орис Винграйн имел право на собственные секреты.

Где-то среди прочих свитков, конвертов и листков скрывалась и особая шкатулка. В ней отец хранил переписку с женой. Отголоски тех времен, когда юная Кесанна Ланерли повстречала дерзкого и бесстрашного Ориса Винграйна. Отец со смехом обещал, что когда его не станет, Вендал сможет прочесть эти письма. А до этого пусть не смеет и приближаться к той шкатулке. Ибо в противном случае он рискует увидеть, как краснеет его венценосный родитель.

Орис Винграйн сел в большое тяжелое кресло с высокой спинкой. Оно напоминало очертаниями трон короля. Впрочем, здесь любой предмет мебели так или иначе подчеркивал, где находится вошедший. Будь то геральдическая резьба на порталах большого камина или вышивка в цветах дома Винграйнов на подлокотниках — темно-синий и королевский золотой.

— Не расскажешь, что имела в виду Авершам, когда сказала «как накануне, во время битвы с демонами»? — напрямую спросил сына король.

Вендал присел на край стола вполоборота к отцу и взял в руки первый попавшийся предмет. Им оказалась пустая хрустальная чернильница в форме яблока.

— Ничего особенного, если тебя это обеспокоило, — ответил принц.

Он подбросил в воздух и ловко поймал вещицу.

— И все же? — терпеливо уточнил отец.

Давить на только что вернувшегося сына ему пока не хотелось.

— Я видел, как она сражалась с теми демонами, что напали на меня, — Вендал отложил в сторону безделицу и нахмурился. Чтобы не выглядеть взволнованным, он скрестил руки на груди. — Я бегал от них месяцами. Никто не мог с ними справиться. Ни мои лучшие рыцари, ни стая диких мантикор. Думал, с ними вообще никому не совладать. Жуткие безжалостные твари. Ты бы их видел! А она просто взяла и… заманила их в ловушку. И разделала, как цыплят. Несколькими взмахами посоха. Даже нат-шага. Его голову мы принесли с собой во дворец. Громадная тварь неслась на нее, а она не шевелилась. А потом просто отступила в сторону. Один шаг. И снесла ему башку.

Принц пытался сохранить хладнокровие во время своего сбивчивого рассказа, но глаза блестели нервно и растерянно. Он перевел дух, чтобы отец не счел его слишком впечатлительным, и добавил уже спокойнее:

— Я многое слышал об Авершам и нефилимах, но никогда не думал, что кто-то способен на такое.

Какое-то время король молчал, наблюдая за тем, как беспокоится сын, которого явно поразили навыки знаменитой чародейки. Но потом подался вперед и ободряюще улыбнулся сыну.

— Расскажу тебе одну историю времен войны, — негромко произнес он. — Думаю, у нас есть для этого несколько минут, пока твоя спасительница не придет за тобой.

Орис Винграйн жестом предложил сыну устроиться в кресле справа от него. Тот повиновался. А король тем временем начал рассказ:

— Когда наша армия вошла в Эдвермор, мы совершили ошибку. Земли были разорены, местами превращены в пепел, местами — в кипящие трясины и бурелом. Твари кишели тут и там. В низинах лежали искалеченные останки живых существ, притом никто не хотел разбираться в том, кому они принадлежат, людям, демонам или животным. Рои насекомых и смрад наполняли воздух. Бурые тучи заслоняли солнце. Дня не было. Лишь ночь и бесконечные сумерки.

Король не сводил взгляда с сына. А тот слушал, не перебивая. Вендал знал с малого возраста, что если отец решил изречь что-то, кроме нравоучений, нельзя упустить ни слова.

— Продвигаться было сложно, — продолжал владыка Кархолла. — Дух бойцов оказался на грани срыва. Наши войска немилосердно растянулись. И вот в одно утро мы в авангарде выехали к вроде бы безопасному пустынному полю. Вокруг только кочки да бурьян. Впереди ехали двое нефилимов — рыцарь Кердас и чародейка Авершам. Двое других ехали с остальной армией прямо за нами. Нас было около двух сотен. Согласись, безрассудно для тех времен?

Принц кивнул. Более, чем безрассудно, если судить по всем прочим легендам и рассказам отца. Впрочем, эту историю Вендал не помнил. Что-то пробудило в отце это неприятное воспоминание.

— Но с нами были ангелы, — Орис Винграйн поднял вверх указательный палец, — а основное войско шло в получасе от нас. Мы думали, что ничто нам не грозит в тот день, — его лицо помрачнело. — Но внезапно пустое поле прямо перед нами забурлило, как ведьмин котел. Земля принялась вскрываться повсюду, словно нарывы. Из нор полезли уроды. Твари из Преисподней. Они шипели и рычали. Запахло разрытыми могилами. Лошади пришли в ужас. Люди тоже. Даже ангелы — и те растерялись, когда поняли, что эта лавина движется на нас. В хаосе мы пытались перегруппироваться, чтобы через пару минут принять заведомо проигрышный бой. Но никто бы все равно не выжил. Никто. Я понимал это.

Король сглотнул. Его взгляд был устремлен мимо Вендала. Куда-то в пустоту. Или, скорее, в прошлое. В тот страшный день, когда Орис Винграйн был уверен, что встретил свою бесславную кончину. Воспоминание стояло пред его внутренним взором, заполняя вокруг все. Принцу показалось, что и он сам оказался там. Слышит надвигающуюся орду и чувствует запах страха в гнилом воздухе разоренного Эдвермора.

— Никто, — повторил отец тише. Его глаза сузились. — Если бы не Авершам. Она выехала вперед. Воздела руки, медленно, как во сне. Словно поднимала на ладонях наковальни. И пламень потек по ее пальцам. Огонь хлынул жаркой волной. Настолько сухой и обжигающей, что всех нас обдало горячим ветром. Огонь обнял кольцом поле с тварями. Вырос из земли непреодолимым ограждением. А потом взревел. Набрал силу. И поглотил все поле. Рванул вверх исполинским столбом. За ревом пламени не было слышно криков тех, кого Авершам сожгла. Десять ударов сердца, показавшихся мне вечностью.

Последнюю фразу король почти прошептал. Было в его интонациях почтение, граничащее со страхом. То, чего в отце Вендал не замечал никогда.

Он вздрогнул, возвращаясь к реальности. Заморгал, обращая взор на сына, который неподвижно сидел с открытым ртом подле него. А Орис рассказывал дальше:

— А потом эта хрупкая маленькая девушка опустила руки. И пламень спал. Осталась лишь горячая дымящаяся земля. Очищенная от скверны даже глубоко внутри под поверхностью. Думаю, тот огненный столб видели на добрые десять тысяч шагов вокруг. Демоны точно поняли, кто пришел за ними. Они были предупреждены. А мы обрели нерушимую надежду, что Эдвермор отбить все-таки сможем. Мы ликовали. — легкая улыбка скользнула по губам Ориса Винграйна. Улыбка, вновь сменившаяся выражением сосредоточенности. — А чародейка на мгновение пошатнулась. Чуть с коня не упала. Рыцарь поддержал ее. Ангелы поспешили к ней. Но она была в порядке. Просто силы не рассчитала. Впервые творила такие чары, я думаю. Идеальное орудие в борьбе с Преисподней, не иначе. С тех пор я видел многое, сын, — король положил руку на плечо Вендала. — Как бьется Кердас. Без устали один крошит тварей часами и не потеет. Как точно и верно он командует армиями. Как без промаха стреляет из лука Далейн, как бы ни далека была цель. Как он орудует своими двумя саблями, словно танцует. Как без отдыха колдует Малисса, врачуя любые раны, будь то разрубленный живот или искалеченное крыло ангела. Как она творит немыслимые иллюзии, вызывая панику среди врагов или загоняя демонов в наши ловушки, — он сжал пальцы на плече сына. Легко, но ощутимо. — Но такой разрушительной мощи, какая подвластна Авершам, не мог повторить никто. Больше никто на моей памяти не мог прожечь небеса. Я до сих пор чувствую жар того огненного столба на своей коже.

Орис Винграйн отпустил плечо Вендала.

Принц немного оправился от своего удивления и попытался вернуть лицу менее шокированное выражение.

— Берегись ее, сын, — тихо добавил король. — Уважай, но держись подальше.

Мягкое родительское предупреждение зазвенело в воздухе. Так звенит спущенная в абсолютной тишине стрела. Но оно было не о страшных воспоминаниях, и даже не рассказом о безграничной силе легендарной чародейки. Вендал понял сразу, как только отец замолчал. Нет. Оно было и не из тех историй, когда человек словно бы хочет пристыдить тебя: «Все это ерунда, что ты говоришь. Вот послушай, что довелось пережить мне». Нет. В рассказе Ориса Винграйна за грохотом ужасов войны и рокотом неукротимой мощи Авершам звучал лишь один явный лейтмотив — отец боялся Эстлин. Потому что знал, на что она способна.

Вендал часто заморгал. Лицо отца выражало лишь ожидание. Король ждал от сына ответа. Причем, утвердительного, полного покорности и смирения пред волей монарха. Только вот принц родительских убеждений не разделял. Юноша был уверен, что рядом с Эстлин ему ничего не грозит. Впрочем, делиться своим открытием он не спешил и лишь коротко ответил:

— Хорошо.

Король кивнул. Кажется, Ориса Винграйна такой ответ вполне устроил.

В этот миг в дверь постучали.

— Войдите, — громко разрешил властитель.

Зашел слуга и объявил, что почтеннейшая чародейка дожидается принца Вендала снаружи кабинета. Орис махнул сыну, давая жестом понять, чтоб тот поторопился и не заставлял свою спасительницу ждать слишком долго.

Эстлин Авершам ожидала принца в коридоре. Одета она была скорее, как охотник на ночной охоте, нежели как дева во дворце. Практичная удобная одежда. Немаркая. В таких цветах, чтоб не было заметно следов крови и грязи. С неизменным посохом в руках, разумеется. И неизменной маской безразличия на лице. Абсолютно чужая и отстраненная.

Завидев принца, она развернулась на каблуках и молча пошла в сторону лестницы, ведущей в подвальные помещения. Вендал последовал за ней. Нагнал ее на повороте.

— Ты долго переодевалась, — заметил он.

Чародейка не ответила.

— Отец сейчас рассказывал о тебе, — попробовал вновь начать разговор наследник. — Войну вспоминал.

Но Эстлин снова промолчала. Умышленно игнорировала все его попытки завести беседу. Даже несколько демонстративно.

Они свернули на лестницу и спустились на два пролета вниз по широким каменным ступеням, когда Вендал внезапно взял ее за руку и резко развернул к себе лицом. Прежде, чем чародейка успела выказать ему свое раздражение или огреть посохом за то, что он распускал руки, он толкнул ее в сторону и прижал к стене.

Авершам воззрилась на него широко распахнутыми глазами цвета чистой бирюзы. Маска безразличия уступила место сначала растерянности, а потом — негодованию. И прежде, чем она высвободилась, Вендал четко произнес, пристально глядя на нее:

— Послушай, я понял, в чем дело. Ты решила, что я испугался вчера того, как ты расплавилась с демонами. Так вот. Я не испугался, а растерялся. Потому что прежде никогда ничего подобного не видел. И даже представить себе не мог, что кто-либо вообще на такое способен.

— А ты думал, чтобы победить Владыку Преисподней, я кроликов из шляпы доставала? — прошипела Эстлин, снимая с себя его руки. — Отпусти и пошли дальше, пока нас с тобой не увидели. Иначе начнут болтать невесть что.

— Что болтать? — Вендал шел следом и буквально наступал ей на пятки. — Что мы вместе? Что у нас…

— Вендал, — она резко развернулась к нему. Принц налетел на нее и снова впечатал в стену. На этот раз неумышленно. — Нет никаких мы, — выпалила чародейка. — Я уже сказала тебе. Забудь. Забудь и не вспоминай. У тебя нет прав ограничивать мою свободу или думать, что между нами что-то есть. Ты вернулся домой. Все.

Она вновь высвободилась и пошла дальше.

— Эстлин, подожди! — не унимался принц. — Нам надо поговорить. Я не могу оставить все вот так. Не надо притворяться, что тебе все равно. Я знаю, какая ты…

— Вот она, настоящая я! — выпалила Авершам, не оглядываясь. — Такая, какой меня вырастили и сделали! Способная творить пугающие вещи! И сейчас я иду за тем же. Так что, если ты присоединился ко мне только ради этого разговора, я тебя разочарую. Я такая, какой ты меня видел. Там, во время битвы с демонами.

— Я видел тебя абсолютно разной, — спокойно заметил Вендал.

Лестница увела их вглубь замка, мимо цокольного этажа с кухнями и кладовыми. Мимо поста стражников, которые спешно расступились, пропуская своего принца и легендарную героиню, что явно была в ярости. Стражники распахнули перед ними скрипучую решетчатую дверь. Проход вывел их на новую лестницу. На этот раз более узкую и винтовую. Убегающую дальше вниз в свете коптящих факелов в каменных альковах. Авершам шла впереди. Вендал спешил за ней. В отличие от чародейки, его нисколько не волновало, что могли подумать эти двое стражников, которые застали фрагмент их перепалки.

Но прежде, чем он успел сказать что-то еще, Эстлин снова развернулась к нему. Уперлась одной рукой в стену, а другую с посохом выставила вперед, преграждая юноше путь.

— А теперь об этом, принц, — она говорила тихо. Так, чтобы только он мог слышать. Холодно и официально чеканила каждое слово. — Все осталось там. В тесном забытом домике. И я тоже все забыла. И вы забудьте поскорее. Для вашего же блага. Повторять больше не стану. Так что если вы потащились со мной лишь ради этого разговора…

— Я иду взглянуть в глаза тому, кто сгубил дорогих мне людей, — в зеленых глазах блеснул сердитый огонь. Что же. Если она так настаивает, он будет играть по ее правилам. — Попробуй меня остановить, колдунья.

Он шагнул вперед. Навис над ней, вызывающе. Улыбнулся уголком губ. А потом мягко отодвинул ее руку с посохом и прошел мимо, продолжив спуск в темницы.

Эстлин скрипнула зубами, но предпочла промолчать.

Винтовая лестница привела их к запертой двери с узким решетчатым окошком. Вендал громко постучал. В окошке тотчас показалось одутловатое лицо тюремщика.

— Открывай, Брайден, — велел принц. — Мы в гости к узнику.

— А, это вы, ваше высочество, — отозвался мужчина, гремя ключами. — Меня предупредили, что вы заглянете. Секунду.

Какое-то время он возился с замком. А Эстлин тем временем размышляла, что тюремщику запираться изнутри как-то уж совсем нелогично. В привычном понимании надзиратель следил за пленниками снаружи. Но оказавшись внутри дворцовой тюрьмы чародейка быстро смекнула, в чем было дело.

Легкий сквозняк гулял по коридору. Отчетливо пахло плесенью и крысиной мочой. Почти все камеры были открыты настежь, чтобы обеспечить хоть какое-то движение воздуха. И все камеры были пусты, кроме двух. В первой, такой же открытой, у самого входа тюремщик Брайден устроил для себя уютную комнатушку с атласными подушками на кровати и стопкой книг на узеньком столике. А также с гобеленом весьма фривольного характера на стене. Конечно, зачем ему было сидеть сиднем на стуле снаружи тюрьмы, если ему и внутри было вполне уютно? Если не считать запахов, конечно. Но скорее всего Брайден давным-давно привык к ним и попросту не чувствовал.

Второй закрытой камерой была тюрьма Тируса Абиалли. Тесная комнатушка в дальнем конце коридора.

Темницы королевского дворца никогда не были многолюдны, если уж совсем на чистоту. Орис Винграйн славился тем, что был скор на принятие решений. Подсудимых, как правило, ждала казнь. Либо ссылка на дальние рудники. Праздного сидения в тюрьме король не допускал. А миловал и того реже. Возможно, от того с преступностью во дворце проблем и не было.

Вендал взял у тюремщика ключ и один из факелов и сказал, что дальше они разберутся сами. Брайден скользнул быстрым взглядом по Авершам. Ему явно до чертиков было любопытно, о чем же они будут беседовать с предателем-магистром. Но здравый смысл заставил повиноваться. Брайден поклонился наследнику и вернулся в свою комнатушку. А Вендал повел свою спутницу за собой. Коридор чуть забирал вправо, но никаких ответвлений здесь не было. Поэтому нужное помещение они нашли сразу.

Тяжелая дверь, окованная железом. А за ней на худом тюфяке прямо на полу сидел он.

Тирус Абиалли заслонил лицо рукой, пряча отвыкшие от света глаза. Он часто заморгал. И весь сжался в комок. Как крот, которого вытянули из норы. Он ждал неминуемого приговора. Ждал суда. А вместо этого разглядел юношу с густыми темными волосами.

— Вендал? Это ты, мой мальчик? — удивился бывший магистр.

Принц молча отступил в сторону, пропуская в камеру Авершам. Чародейка вошла внутрь. Смерила мужчину на полу презрительным взглядом.

— Как же жалок тот, кто попрал доверие близких, — она оперлась на посох и чуть наклонилась к нему.

— Что ты можешь знать, ведьма, — магистр в сердцах плюнул ей под ноги.

Вендал вздрогнул. Но Эстлин лишь фыркнула.

— Не хочешь поговорить? — спокойно предложила она. — Облегчить душу? И, быть может, спасти свою шкуру на суде?

— Никто не сможет переубедить Ориса, если он что-то решил, — заметил бывший магистр. — А решил он меня казнить. И я могу его понять. Остается надеяться на то, что моя смерть будет быстрой.

— Это зависит от того, что ты мне расскажешь, — Авершам задумчиво оглядела камеру.

— Что ей от меня нужно? — Тирус обратился к принцу, который все так же стоял в дверях с факелом в руке.

Вендал не ответил. Он решил не встревать и не мешать Эстлин, пока не потребуется.

— Поведай мне, что же заставило тебя так сильно захотеть смерти Ориса Винграйна и его сына, — велела чародейка холодным бесцветным тоном. В ее голосе не было ненависти или наоборот жалости. Лишь приказ.

— Я уже сказал все вчера, — бывший магистр посмотрел на Авершам снизу вверх. Его взглядом можно было прожечь дырку в листе бумаги. — Что еще?

В ответ Эстлин стукнула посохом об пол. Коротко и предупреждающе. Звук эхом разнесся под сводами темницы, заставив Абиалли вздрогнуть.

— Повтори, — велела девушка. — Соображай быстро. Мое терпение на исходе.

— Это я должен сидеть на троне Винграйнов! — выпалил он. Но говорил он не с Эстлин. Тирус по-прежнему обращался к Вендалу. — Я! Я старший сын твоего деда! Первый внебрачный сын короля Саериса Винграйна! Но что сделал он, чтобы облегчить участь бастарда? Признал меня? Нет! Он выдал мою мать замуж и женился сам. На принцессе. А потом забрал меня ко двору, когда родился Орис! Но не в роли старшего брата. А в роли мальчика для битья для наследного принца! Свою страшную правду Саерис решил держать как можно ближе к себе!

Тирус буквально выплевывал слова, брызжа слюной в гневе и негодовании. Глаза Вендала округлились. Но прежде, чем Тирус сказал что-то еще, Авершам грозно спросила:

— Орис Винграйн знал об этом?

— Да!

В наступившей тишине было слышно, как в коридоре посвистывает сквозняк, проникающий сквозь узкие решетки вентиляции.

Эстлин пробежала пальцами по поверхности посоха. Она касалась легко и быстро. Так мать будит ребенка ранним утром, будто щекоча и лаская. Под ее прикосновениями зеленая поверхность ожила. Золотые прожилки задвигались. И мягкое голубое свечение дымкой окутало ангельское орудие.

Пыхнул и погас факел в руке принца. От неожиданности Вендал выронил его. Предмет упал на пол с тихим шипением. Тонкая струйка дыма потянулась вверх, заполняя запахом гари помещение. В воцарившейся тьме единственным источником света остался мягко пульсирующий посох. Этот мерцающий голубоватый свет источал… звук. Едва слышный зум. Точно биение живого сердца.

— Если ты солжешь мне, я узнаю, — голос чародейки звучал далеко и страшно. Ровно так же, как накануне во время встречи с демонами. — Так что не вздумай лгать, человек. Иначе я сделаю так, что ты будешь мечтать о самой медленной и мучительной казни.

Вендал ощутил мурашки на спине. Но на этот раз это был не страх и не смятение. Это было восхищение перед силой, с которой никто не мог тягаться. Он доверял этой женщине больше, чем родному отцу.

Тирус Абиалли тоже ощутил мурашки на коже. Липкий колючий ужас перед тварью с яркими бирюзовыми глазами. Он весь подобрался. Съежился, забиваясь в угол камеры.

— Это правда, — сглотнул бывший магистр. — Я — внебрачный сын короля Саериса Винграйна. И Орис знал об этом. Знал. И ничего не делал.

— Отец был добр к тебе, — упрек Вендала разнесся по подземелью эхом.

— Что ты знаешь о его доброте? — огрызнулся Тирус. — Ориса вырастили хозяином. Королем. Человеком, привыкшим брать свое и не терпящим отказов. Да, он звал меня «названным братом» и приблизил к себе. Но ни на секунду не забывал — трон его и только его. И не давал мне забыть. Я был рожден первым, но во всем вынужден был оставаться вторым. — он сузил глаза и понизил голос. — Даже, когда я встретил дочь межевого рыцаря и собрался на ней жениться.

— Ты был женат на баронессе, — возразил Вендал. — Отец благословил ваш брак и дал тебе такое право!

— Мое право было — выбрать принцессу! — голос Абиалли взлетел вверх. Но ярко вспыхнувший свет посоха точно предупреждал — не забывайся, кто пред тобой. И Тирус продолжил спокойнее: — Но на ярмарке в прибрежном городе я повстречал красавицу с темными густыми волосами и глазами цвета весенней травы. Она была никем. Дочкой местного рыцаря. И я посватался за нее. Я так боялся, что она откажет мне. Поэтому я попросил брата стать моим сватом. Ведь кто осмелится сказать «нет» молодому королю?

Тирус говорил дальше. Но Эстлин и так поняла, о ком он. Чародейка уже жалела, что позволила Вендалу пойти с ней в подземелье.

— Сходи к ней, — Абиалли погрузился в воспоминания. — Попроси для меня руки Кесанны Ланерли, дорогой брат.

— Ты лжешь, — пальцы Вендала сами собой сжались в кулаки. — Мама всегда любила лишь отца.

— Я не могу лгать, — осклабился бывший магистр, указывая на светящийся посох в руках нефилима. — Но ты прав, племянник. Твоя мать всегда любила лишь твоего отца. А он — ее. С минуты их встречи. Не веришь? Почитай письма королевы к королю. Я слышал, он до сих пор хранит их в кабинете.

— Все это какой-то бред, — покачал головой Вендал. — Отец никогда…

— Не рассказывал тебе? — закончил за него Тирус. — Да и зачем ему?

Посох вновь ударил об пол. Голубой свет зазмеился тонкими струйками и потек по щелям в каменной кладке. Вибрирующий звук стал отчетливее.

— А теперь расскажи нам, как ты убил королеву, — бесстрастно велела Авершам. — Как ты обрек на смерть ту, кого любил. Как всю жизнь копал ей могилу за то, что она выбрала не тебя. Как пытался сместить, предлагая королю других невест. Якобы потому, что она — бесплодна.

— Я не собирался ее убивать, — глаза предателя широко распахнулись. Он говорил быстро. С нотками безумия в голосе. Кажется, ангельский огонь так влиял на него. — Я хотел убить Ориса. Хотел, наконец, занять его трон. Хотя бы в качестве регента при Вендале. А потом я бы женил на нем свою дочь. Семья бы вновь стала единым целым. Кровь старшего наследника заняла бы законное место. Ведь Орис никогда не слушал меня. Никогда. Не захотел выбрать мою сестру в спутницы жизни. Не захотел отказаться от Кесанны. Не захотел даже уйти в Эдвермор и сгинуть в этой проклятой войне. Да еще и второго ребенка ей сделал-таки. И тогда я решил, что ему пора на покой. Я нашел того, кто доставит мне из Анверфела одного гнилостного жука из Преисподней. Всего одного. Там бушевала эпидемия. Но мне был нужен лишь один укус. И я подкинул жука в королевскую спальню. Откуда мне было знать, что он укусит не Ориса, а мою Кесанну.

Его голос стал плаксивым. Гадким.

— Она никогда не была твоей. И это легло в основу трагедии, — сделала вывод Авершам. — Ты ненавидел королеву не за то, что она отнимала у тебя внимание Ориса. А за то, что она выбрала не тебя. И ты не мог простить Орису, что он получил твою корону и твою избранницу. А еще то, что он сделал то, на что не решился его отец. Взял в жены девушку из простой семьи. Не принцессу. Не баронессу. Дочку рыцаря. Твое сердце не смогло пережить все это в одиночку. Ибо разделить ношу было не с кем. И твой разум был отравлен мыслями о расплате.

Повисла пауза. Абиалли мелко трясся на полу. Он неосознанно теребил руками край мантии. Отблески голубого света плясали на его искаженном лице.

Вендал захотел убить его. Прямо сейчас. Не дожидаясь суда. Но тут вновь заговорила Эстлин.

— Ревность. Месть. Зависть, — констатировала чародейка. — Все сводится к ним. Пороки в сердцах людских толкают на ужасные вещи. Заставляют принимать непростительные решения. Они служат причиной цепи событий, что привели к мучительной смерти не только королевы. Многих людей. Тех, кто был с ней тогда рядом и заразился. Тех, кто пошел за убитым горем Орисом в Эдвермор и сгинул там. Тех, кто защищал принца Вендала от демонов. От исчадий этого самого порока, которых ты нанял, чтобы окончательно уничтожить все, что тебя окружало. Сделать несчастным Ориса. Заставить его признать твое кровное родство и назвать твоих детей наследниками. Но ты не подумал, что твоих наследников может ждать та же судьба, что и тебя.

— Мои дети, — губы Тируса задрожали.

— Расскажи мне о них, — велела Авершам. — Расскажи мне о тех, про кого ты забыл из-за своих нелепых заблуждений.

— Моя старшая дочь умерла тогда же, когда и Кесанна, — магистр погрузился в горькие воспоминания. — Она служила у нее. Заразилась первой. Мой сын сейчас в Анверфеле. Он помогает нашему послу налаживать отношения с Макландами. Он здесь вообще ни при чем. А младшую дочь растят родители моей покойной жены в своем имении.

— И в наследство ты оставил им не Кархолл, а лишь боль и позор, — заключила за него чародейка.

А синий пламень все так же змеился тонкими струйками от посоха по трещинам в камнях. Он уже поднялся на стены и заполнил собой камеру, норовя заползти на потолок и сомкнуться над головами.

— Хочешь искупить вину? Хочешь, чтобы я заступилась за них перед Орисом и дала им возможность прожить спокойную жизнь без позорного клейма отпрыска предателя?

Магистр молча закивал. А Вендал ощутил такую ярость, какую никогда прежде не чувствовал. Ему не хотелось прощать или давать кому-то шанс. Ему хотелось правосудия. И он больше не думал о том, что отец лгал ему. Он понимал, что Орис Винграйн проявил недюжее терпение. Но Эстлин стояла неподвижно. Она была единственной преградой между ним и предателем Абиалли. И она хотела от него что-то еще. Что-то настолько важное, что Вендал заставил себя сдержаться.

— Открой мне, как вышло, что демоны Преисподней стали твоими слугами, — сказала нефилим.

Магистр отчаянно замотал головой из стороны в сторону. Не то не знал, что ответить. Не то боялся говорить вообще.

Авершам нахмурилась. Выпрямилась. Словно бы даже стала выше. Свечение ангельского пламени замерцало ярче. Вендал невольно смежил веки. Нити живого света въелись в камни темницы глубже, расползлись еще дальше и, наконец, покрыли весь покатый потолок камеры. А потом медленно и неотвратимо потекли к узнику. Точно тонкие пальцы бестелесных призраков.

Когда первая тонкая струйка голубого света подползла ближе и коснулась его голой лодыжки, Абиалли взвизгнул и засучил ногами по полу.

— Нет, пожалуйста! Нет! — закричал он не своим голосом.

Эстлин вскинула руку. Движение световых плетей прекратилось.

— Это ангельский огонь, магистр, — пояснила чародейка. — Он способен не просто причинять невыразимые мучения, но и выжигать. Все. Например, душу. — она говорила спокойно. Даже несколько отрешенно. — Вы наверняка слышали обо мне многое. И возможно слышали о том, что я не умею получать отказ. Поэтому никогда не задаю вопрос дважды. И никогда не предлагаю дважды ничего. Поэтому подумайте, как следует.

Магистр с ужасом посмотрел на кожу на своей ноге. В том месте, где ангельский огонь коснулся его, взбух жирный черный волдырь размером с орех.

Вендал тоже смотрел во все глаза. Ангельский огонь. Сила, красотой которой он недавно восхищался, могла искалечить любого. Не только демона. Конечно, Авершам все боялись и складывали о ней легенды. Тот, кто укрощал такую мощь, не нуждался в армиях.

Все камни в камере пропитывал этот свет. Он залез в каждую трещинку. Въелся в каждый кирпичик. И мягко пульсировал. Дышал своим полупрозрачным свечением. Напитывал воздух, как молнии в грозу. Но не изливался наружу, в коридор. И не касался Вендала. Лишь легонько колыхал его волосы в том месте, где они касались низкого дверного проема. Принц чувствовал, что она старается успокоить его, унять его боль и гнев от слов Тируса. Точно Эстлин не стояла к нему спиной, а обнимала его, тесно прижимаясь к коже.

Авершам была эпицентром неземной стихии. А ее целью оказался мятежный магистр, съежившийся в углу под давлением. И Вендал был уверен: в эту секунду он ощущает совсем не то, что чувствует сам принц.

— Я вел переписку с одним человеком, — сглотнул Абиалли. — Я не знал его имени. Он сам написал мне однажды. Не знаю, как он вышел на меня. Но он сказал, что знает обо всех моих печалях и может помочь. Поначалу я отказал ему. Но в следующем письме он сказал, что знает о том, как я пытался заразить короля и как сгубил королеву. Он написал мне, что его демонам требуется работа. И я должен им ее предоставить. Иначе он донесет обо всем королю Орису. Он шантажировал меня в каждом письме. И в каждом помогал мне. Я сжигал эти письма, чтобы хоть частично замести улики.

— Ты боялся его, — кивнула чародейка. — И все же воспользовался его помощью.

— Да, — подтвердил магистр. — Я согласился. У меня созрел новый план. Убить Вендала и вынудить Ориса объявить меня своим законным наследником. План был идеальным. Демоны выглядели как те, кто мстил королю за его деяния в Эдверморе. И никак не связывали все со мной. Однажды они явились ночью во дворец. Я был в ужасе. И в то же время счастлив. Ведь глядя на них уверенность во мне росла. Власть над такими страшными тварями опьяняла. В этот раз все должно было получиться…

Тирус осекся. Он повернулся к Вендалу.

— Ты не сможешь простить меня, — магистр облизал пересохшие губы. — Но прошу, не тронь моих детей. Они твои двоюродные брат и сестра. Позволь им жить. Молю. Они ни о чем не знали. Как не знают и о том, что они с тобой в родстве. Ты не такой как я, Вендал…

— Ближе к делу, магистр, — оборвала его Авершам. — Что с тем человеком, что писал эти письма?

— Он больше не присылал ничего, — признался Тирус. Он вновь повернул лицо к Вендалу, но глаза его были абсолютно пусты. — Думаю, не хотел, чтобы вы на него вышли.

Бывший магистр накрыл ладонью черный волдырь на ноге и поморщился от боли. Скользнул взглядом по голубым линиям света, что колыхались подле него, как готовые напасть змеи.

— Ты убьешь меня, чародейка? — голос прозвучал глухо.

— Нет, — она задумчиво покачала головой. — Проживи еще несколько часов с тем, что совершил. И молись, чтобы тот, кто использовал тебя, не пришел раньше палача.

— Откуда нам знать, что он не лжет? — подал голос Вендал. — Он может знать больше.

— Полагаю, он ничего более не знает, — покачала головой Авершам.

Она вновь стукнула посохом об пол. И узник пронзительно вскрикнул, опрокинулся вперед. А несколько тонких голубых нитей, сотканных из света, вырвались из его тела в тех местах, где он вжимался в стену в углу камеры. Он коснулся затылка. Потянулся к спине. Заплакал от боли, касаясь свежих ран.

Ангельский огонь почти потух. Стек с потолка и стен на пол, а потом собрался на посохе, оставив мерцающим лишь его поверхность. В сгущающемся мраке Абиалли закрыл лицо руками и обмяк. Со стороны он походил на сломанную куклу. Марионетку, у которой обрезали веревочки.

— Пойдем, — Эстлин повернулась к Вендалу и жестом попросила взять потухший факел с пола.

Даже в слабом свете посоха принц заметил, как две знакомые морщинки пролегли меж ее бровями.

Они покинули темницу. Вендал запер двери, вернул ключ и факел притихшему тюремщику.

— Я ничего не слышал, мой принц, — заверил Брайден. Он явно старался не смотреть в сторону Авершам.

— Конечно, не слышал ни слова, мой друг, — уже в дверях произнесла Эстлин. — Ведь «мой друг» гораздо лучше, чем «мой враг». Рада, что ты это понимаешь.

— Да, госпожа, — Брайден изобразил на лице подобие улыбки.

Но когда дверь за ними закрылась, он громко вздохнул.

Вендал доверял старому толстому тюремщику. Тот знал больше страшных тайн и искренних признаний узников, чем иной святой отец на исповеди. И не делился ими ни с кем, кроме Ориса Винграйна собственной персоной.

Дневной свет показался принцу чем-то чужеродным и неестественным после мрака подземелья и невероятного света ангельского огня. Но выражение озадаченности на его лице вызвало вовсе не это. Когда они вернулись на первые этажи дворца, наследник Кархолла молча обогнал Эстлин и поспешил по коридору в сторону отцовского кабинета.

— Вендал, — окликнула его Авершам. — Тебе нужно поговорить с отцом. И мне тоже.

— Знаю, — буркнул принц.

— Вендал, послушай меня, — она подошла ближе. Посох в ее руках совсем перестал светится. — Все это очень сложно и страшно. И еще неприятнее то, что тот, кто помогал Тирусу и возможно даже им манипулировал, нам неизвестен. Но клянусь, что найду его.

— Не сомневаюсь в тебе, — принц пошел прочь.

— Ох, Вендал, — она догнала его и коснулась плеча, но тотчас убрала руку.

Принц повернулся к ней. Девушка отступила на шаг назад. Добродушный Вендал, который шутил по любому поводу, уступил место сыну Ориса Винграйна. Тот же взгляд. Так же поджатые губы и насупленные брови.

— Мне нужно разобраться во всем. Самому, — коротко сказал он. — А ты иди к отцу, если хочешь все ему рассказать.

— Просто, — она попыталась подобрать нужные слова. — Может тебе не следует идти на этот суд вовсе? И на казнь тоже. Подумай об этом. Пожалуйста.

Она развернулась и пошла быстрым шагом в сторону тронного зала. Оглянулась через плечо.

Но не сердится чародейка взглянула на него полными печали глазами. Не было в них безумного пламени, готового спалить целое поле с демонами. Не было ангельского огня, который мог вывернуть душу любому преступнику. Всего мимолетный взгляд она подарила ему. И возможно даже и не думала, что он заметит. Но Вендал заметил. И понял: вот она. Настоящая Эстлин. Его Эстлин.

— Долгий день. Не будь, как я. Будь лучше –

Она писала аккуратным мелким почерком. Каждая буковка, как птичка на ветке весной. Она признавалась в любви, что не пристало делать даме. А уж деве на выданье тем более. Она корила себя за то, что не могла ответить взаимностью первому ухажеру, и была без остатка предана второму. В каждом слове была нежность. В каждом предложении — страсть. Бумага все еще пахла ее духами. На одном из листков стоял отпечаток ее губ. На другом разводы слез высохли кляксами.

Ноги сами привели Вендала в отцовский кабинет. Он без труда нашел ту шкатулку с письмами и уже больше часа читал переписку родителей. Он даже не заметил, как переместился от полок и уселся в отцовское кресло. Появись здесь сейчас стая мантикор, он бы и не заметил. Настолько поглотило его чтение.

Нет, маминой вины в случившемся не было. Как не виноват был и отец. Кесанна Ланерли и Орис Винграйн полюбили друг друга глубоко и искренне. Орис тогда только взошел на престол. Прекрасный юный король, у которого отбоя от поклонниц не было. Но ни одна из них не могла затмить дочь рыцаря из маленького прибрежного городка. Он повысил ее отца. Приблизил к себе младшего брата, взяв его в личную охрану. Дал титул семье. А потом просто объявил, что женится на Кесанне Ланерли. Никто не мог ему помешать. Никто даже не рискнул его отговаривать.

В письмах ни слова не говорилось о том, что Тирус Абиалли был единокровным братом короля. Лишь их неловкость перед ним. Жалость. Чувство вины. Но, по их словам, Тирус в конце концов смирился и пожелал им счастья. Знали бы родители, какой камень он тогда припрятал за пазухой.

Вендал прочел больше половины пухлой стопки родительских писем, когда дверь в кабинет открылась, впуская Ориса Винграйна.

Отец облачился в парадную одежду, которую надевал во время судов и траурных событий. На голове привычным бременем красовалась корона. На плечах — темно-синяя мантия с золотой вышивкой.

— Вот ты где, — Орис Винграйн словно бы не заметил, что сын роется в его личных письмах. — Ты еще не готов? Суд начнется совсем скоро.

Вендал свернул недочитанное послание и положил его к остальным в стопку.

— Так значит, это из-за Абиалли ты так боялся, что у меня появится бастард? — принц с вызовом посмотрел на отца.

Король вздохнул. Подошел ближе.

— И из-за него тоже, — монарх неспешно сложил все письма обратно в шкатулку, закрыл крышку и понес предмет на место. — Авершам мне все рассказала.

— И он правда твой брат? — на всякий случай уточнил Вендал.

— Да, — Орис Винграйн выразительно посмотрел на сына.

Принц встал, уступая правителю его законное место. Король опустился в кресло. Устало потер лоб. Вендал тем временем прошелся по кабинету, чтобы как-то унять нарастающее беспокойство. Остановился у старинных часов на каминной полке. Золотые стрелки показывали половину одиннадцатого.

— Я даже не представлял, что твоя мать умерла по вине Тируса, — признался Орис Винграйн. — Догадывался, что он ревновал несмотря на все свои заверения, что не держит на нас зла. Понимал, что не зря он настаивал на том, чтобы я оставил Кесанну. Якобы из-за ее неспособности дать мне наследников. Но все дело было в мести…

Король сокрушенно покачал головой.

— Мама знала, что он твой единокровный брат? — спросил Вендал, не оборачиваясь.

Ему не хотелось встречаться с отцом глазами. Безусловно, несмотря на всю секретность ему давно стоило рассказать о том, кем им приходится Тирус Абиалли. Но стоило ли винить отца в его поступках? В том, каким человеком стал его старший брат, и какое безумие засело в его голове?

— Нет, — ответил король. — Она была уверена, что он мой названный брат и близкий друг, но не более, — монарх горько усмехнулся. — А ведь мы были лучшими друзьями в детстве. Он защищал меня. Брал на себя любую мою вину. А когда отец рассказал, что мы братья, придумал эту историю с названными братьями. Чтобы мы могли сказать друг другу «брат» при посторонних и не бояться, что нас раскроют. По счастью мы мало походили друг на друга внешне. Но мне казалось, что мы оба — копии отца. И нет на свете человека, любящего и понимающего меня больше, чем Тирус.

Король умолк. Не то погрузился в воспоминания. Не то предался горькому разочарованию.

— Думаешь, его сын и дочь тоже не в курсе? — Вендал, наконец повернулся к отцу. — Он утверждал на допросе, что они ничего не знают. Но я ему не верю.

— Кто знает? — пожал плечами Орис Винграйн.

— Они не должны отвечать за грехи, к которым не имеют отношения, — заметил Вендал.

— Надеюсь, что так, — король откинулся в кресла и положил обе руки на подлокотники. — Я дарую им прощение и позабочусь о них, если Тирус признает свою вину и расскажет о том, что совершил. Без ненужных подробностей, разумеется. Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз до того, как начать заседание суда.

Принц согласно кивнул. Вновь прошелся по комнате. Скрестив на груди руки, встал, прислонившись спиной к книжному шкафу. Орис не сводил с сына глаз. Король понимал, что на долю сына в последнее время выпадает слишком много непростых испытаний.

— Возможно, твой дед во многом был не прав, — признал король. — Возможно, и я ошибался, когда слепо доверял Тирусу. Но я старался быть лучше, чем наш покойный Саерис. Старался править лучше. И относиться к брату лучше, — Орис сузил глаза. — Вендал. Я воспитывал тебя с этой же мыслью — стань более великим правителем, чем твои предшественники. Я — не мой отец. А ты — не я. Ты должен взять от меня все лучшее, когда займешь трон Кархолла. Но брать все подряд ты не обязан.

— Откуда эти мысли, отец? — принц не мог скрыть удивления.

Пожалуй, это был самый сердечный их разговор за последние десять лет.

— Я многое обдумал за время твоей пропажи, — король сплел пальцы в замок на столе перед собой. — Больше всего я боялся, что ты не вернешься. А на втором месте были сожаления, что я не женил тебя и не успел увидеть внуков.

— Лишился наследников? — Вендал пождал губы. Похоже, сердечная часть беседы подошла к концу.

— Лишился возможности увидеть в ком-то продолжение тебя, сын, — Орис улыбнулся. — И долгое время лишал тебя возможности завести собственную семью. Порадоваться детям до того, как тебя настигнет бремя власти. Полюбить жену и насладиться этой любовью в юности. Понять, что сердце твое наполнено счастьем.

— Ты не мог знать, что так все сложится, — смягчился принц. Ему вдруг захотелось рассказать о том, что его сердце уже разрывается от счастья, но он сдержался. — Будь у меня семья, Тирус мог добраться и до них. Кто бы мог подумать. Дядя, — это слово Вендал выплюнул. — Он рассказал все только потому, что боялся Эстлин.

Эстлин. Ему хотелось повторять ее имя вслух как можно чаще. В любом разговоре было место для нее. На всякую тему Вендал мог сказать о ней что-то. Обратил ли внимание на это отец?

— Да. Авершам теперь все знает, — заметил монарх.

— А еще Брайден. Он скорее всего слышал большую часть допроса. Но она уж точно ничего никому не расскажет про, — Вендал попробовал подобрать слово, — моих кузенов.

— Тут ты прав, — согласился Орис Винграйн. — А с Брайденом я поговорю с глазу на глаз после казни предателя.

— Я думал, тебя обеспокоит эта ситуация с возможными претендентами на твой трон, — принц нахмурился.

— Законный наследник в Кархолле один, — спокойно сказал король. — У него есть надежная поддержка союзников внутри и вне государства. Он обладает необходимыми качествами для правителя. Его знают в королевстве все. Он пережил ужасное покушение и вернулся героем, что говорит о его исключительных правах на корону. Кроме того, скоро ты заключишь династический брак с соседями. А это даст тебе дополнительную поддержку.

— Ты только что говорил мне о важности любви, а теперь переключился на династический брак с соседями, — усмехнулся Вендал. Он сокрушенно покачал головой. — Быстро же ты меняешь мнение, отец.

— Я ничего не меняю, — ответил Орис Винграйн. — Но одно другому не мешает. Ты вступишь в брак и полюбишь свою молодую красивую жену. Поверь мне, она юна и прекрасна.

— Она? — принц наклонился вперед. — Ты даже уже конкретную претендентку выбрал для своих целей? И кто же она?

— Линетта Макланд из Анверфела, — король назвал имя единственной дочери их соседей. — Достойнейшая из невест. Мы с ее отцом обо всем договорились. Линетта уже едет. Прибудет сегодня к вечернему празднику.

— Сватовство и казнь в один день, да еще не спросив меня, — возмутился Вендал. — Отец, это слишком даже для тебя.

— Я все еще твой король, — Орис Винграйн повысил голос. — И твой отец. Я чуть не лишился единственного сына. И теперь намерен устроить его жизнь как можно быстрее, лучше и надежнее.

— Это абсурд! Я даже не стану с тобой это обсуждать, — Вендал взглянул на часы.

— Я тоже не стану, — тон монарха не допускал возражений. — Иди переоденься и будь готов к началу суда.

Принц пошел прочь. К этому разговору предстояло вернуться. Но позже. И беседа обязательно станет неприятной. Особенно для короля.

Когда Вендал открыл двери, чтобы выйти из кабинета, отец позвал стражников, что стояли у входа. Уже в коридоре он услышал, как отец отдает им приказ:

— Приведите ко мне узника Тируса Абиалли. Немедленно.