Однажды суровой зимой

— Воля правителя -

Скорее всего, она в этой проклятой хижине. Ушла. Одна.

От злости он сжал челюсти так, что скрипнули зубы.

Принц уже битый час ходил по своим покоям. Не находил себе места. И с трудом мог сосредоточиться на том, что делать дальше. Одно он понимал точно: никакого публичного сватовства за Линетту Макланд не будет, что бы там не задумал отец. Он должен был найти способ добраться до Эстлин как можно быстрее. Нехорошее предчувствие холодило внутри.

Знать бы еще, что творит отец в порыве гнева.

Впрочем, новости пришли быстрее, чем он предполагал.

В комнату без стука проскользнула Малисса с подносом в руке.

— Ваш поздний завтрак, принц, — громко произнесла она, а затем добавила так же громко: — я дождусь, пока вы закончите трапезу, чтобы унести посуду. С вашего дозволения.

Она быстро прошла к столику и водрузила на него поднос. Вендал уже стоял подле целительницы. Содержимое тарелок его не интересовало. Гораздо больше волновало, как Малиссе удалось пройти мимо стражников.

— Но отец велел никого не пускать…

— Немного трав и один простой заговор. И я могу быть очень убедительна. Но долго чары не продлятся, — она говорила тихо и быстро. Взяла принца под руку и отвела подальше от двери, к большим арочным окнам. — Поэтому слушай внимательно, Вендал. Ты должен знать, что сказал Орис.

— Отец…

— В ярости, — девушка сделала знак, чтобы принц не перебивал. — Он вызвал нас к себе в кабинет. Заявил, что впустил под свою крышу зло, а не спасителя. И что принц околдован. Я, конечно, уверяла, что все не так. Но Орис и слушать не желает.

Внезапно в коридоре кто-то из слуг что-то с грохотом уронил. Стражи у дверей принялись браниться на несчастного, но о том, что у принца гости, никто, кажется, пока не вспомнил.

Целительница зажмурилась. Вздохнула с облегчением.

— Ты знаешь, где находится хижина Эстлин?

Блондинка сокрушенно покачала головой.

— Я тебе не верю, — младший Винграйн нахмурился. — Малисса, пожалуйста. Постарайся вспомнить. Ты же выходила с ней на связь через какой-то красный камень. Неужели нельзя хотя бы повторить этот трюк и связаться снова?

— Это не я выходила на связь, а сама Эстлин, — целительница развела руками. — Вендал, все не так просто. Орис столько всего нам наговорил. Сказал, что сегодня же во время обеда сам объявит о помолвке на одной из принцесс. Твоя выходка разочаровала его, но развалить королевство он тебе не позволит. Особенно из-за капризов юности. Далейн пытался вмешаться. Защитить Эстлин и тебя. Но твой отец велел ему не лезть в дела Кархолла и вашей семьи. А потом Орис и вовсе озвучил совершенно безумную вещь…

Она замялась. В больших бирюзовых глазах отразилось сожаление.

— Малисса? — Вендал взял ее за плечи. — Что сказал вам отец?

— Что, возможно, Эстлин и есть тот, кто подстроил все. Охоту на тебя, предательство Тируса и прочее. Ведь наверняка она поглотила Владыку и сама заняла его место. Не зря демоны бояться и почитают нефилимов. Стремятся переманить на свою сторону. И он не допустит, чтобы Кархолл стал новым Эдвермором. Вендал…

— Какой бред! — юноша отвернулся к окну. — Эстлин бы так не поступила.

— Конечно, нет, — заверила целительница. — Клянусь тебе, что нет. Эти слова — семя раздора. Крайняя мера. Не более.

Она вновь замолчала, когда новые голоса раздались в коридоре. На этот раз группа придворных прошла мимо.

— Что еще он вам сказал? — спросил принц, когда голоса затихли.

— Что не хочет громкого скандала с участием героев трех миров, кои некогда были его верными товарищами, — продолжила Малисса. — Твой отец всегда отличался способностью быстро брать себя в руки, Вендал. Он предложил нам присутствовать на приеме в обед, чтобы не вызвать лишних подозрений. Но после он велел нам удалиться из Кархолла. Со всеми почестями и наградами. Торжественно и по собственной воле. И держать Эстлин подальше от ваших границ. А с тобой он разберется сам.

В конце Малисса перешла на шепот.

— Вендал, я не знаю, как помочь, — она закрыла лицо руками. — Скажи, что мне сделать? Я сделаю для вас с Эстлин все, что в моих силах…

Он отнял руки женщины от ее лица. Заглянул в растерянные глаза. Увидел в них подступающие слезы. Слезы хрупкой беременной женщины, которая пытается спасти сестру от боли разбитого сердца.

— Откроешь портал? — с надеждой в голосе спросил принц.

Она покачала головой.

— Я с такими чарами не справлюсь. Я уже говорила, — напомнила блондинка. Впервые в жизни она была огорчена тем, что невнимательно слушала младщую сестру. — Ньяли говорит, что нужен сильный якорь. Подходящий предмет из ее жилища. Но мне очень далеко до нее в магии.

Стражники за дверями принялись громко выяснять друг у друга, зачем они там стоят.

Малисса встрепенулась и поспешила прочь из комнаты. Чтобы успеть раньше, чем они окончательно придут в себя и донесут королю о ее визите.

— Мы с Далейном постараемся что-нибудь придумать. Обещаю, — она выскользнула в коридор прежде, чем Вендал ответил. А потом произнесла отчетливо и певуче: — Приятного аппетита, принц. Я всего лишь служанка, что принесла вам завтрак.

— Служанка? — уточнил один из стражников.

— Служанка, — согласно хмыкнул второй.

Дверь снова закрылась. И Вендал погрузился в размышления куда более тяжелые, чем до визита знаменитой целительницы.

Он обдумал разные сценарии разговора с отцом. Обдумал побег. Обдумал публичную речь на обеденном приеме. Вендал прокручивал в голове разные варианты. Но ни в одном из них отец доволен не был. Потому что действия Вендала, как минимум, грозили стать крупным скандалом. Возможно, даже привести к ссоре с соседями. Анверфел явно не примет такого обращения со своей единственной наследницей. Как не примет и двор нефилима, перед коим испытывали страх и отвращение. Уж если отец наобум насочинял страшных историй про него и Эстлин, что предпримут люди, дай им на то волю и время?

Как повлияет его выбор на весь Кархолл? Этого Вендал предсказать не мог.

Конечно, побег бы стал радикальной мерой. Но это было бы поступком мальчишки, который не умеет принимать ответственность. За себя, свои решения, за других людей. Не говоря обо всем королевстве.

Вендал был готов рвать на себе волосы, когда в его покои явился камергер и коротко объявил волю короля:

— Вам надлежит привести себя в должный вид, мой принц, и явиться в парадной одежде в тронный зал. Там соберется весь двор. Ваш отец хочет сообщить важную новость по случаю вашего обручения. После же все будут приглашены на торжественный обед. Через час за вами придет эскорт из стражи. Они будут следить за вашей безопасностью, милорд.

Пожилой слуга, что помнил Вендала совсем маленьким, с грустью оглядел его и добавил:

— Послушайтесь отца, мой принц. С Орисом Винграйном лучше жить в согласии. А прочее… прочее пройдет и забудется.

Он ушел.

Через час действительно явились двое стражей в праздничных мундирах.

Принц встретил их одетым так, будто собрался на похороны, а не на объявление о своей помолвке. Камзол, брюки, сапоги — все было черным. Кроме жемчужно-белой рубашки, ворот которой небрежно виднелся под застегнутым не до конца камзолом. Лишь серебряный венец на темных волосах добавлял официальности.

— Ваше высочество, — начал было один из стражников.

— Я знаю, — Вендал махнул рукой. — Идемте. Пора поскорее с этим покончить.

Когда он вошел в зал, там уже собралась целая толпа народа. Включая отца, который торжественно восседал на троне и о чем-то весело переговаривался с послом Анверфела.

Принц прошел меж кланявшимися подданными. В первых рядах он увидел троих нефилимов и принцессу Линетту в нарядном платье лимонно-желтого цвета. Девушка выглядела смущенной и радостной одновременно. Малисса же, напротив, была печальна. Далейн — сердит. По лицу Кердаса, как водится, эмоции прочесть было сложно. Впрочем, долго разглядывать собравшихся Вендалу не пришлось.

Он поднялся по ступеням к тронам. Бросил мрачный взгляд на отца и, не сказав ни слова, сел на свое место.

— Вот мы все и в сборе! — провозгласил король. — Можем начинать!

Герольд торжественно протрубил, призывая собравшихся к тишине.

— Дорогие подданые и не менее дорогие гости, — начал Орис Винграйн. — Вот и настал тот день, который ждали мы все. День, когда мой сын назовет имя своей высокородной невесты. Верной спутницы жизни, что займет место подле него на этом троне однажды. Как я и говорил, вы все долгие годы знаете эту девушку. Она мила и дорога вам, ибо много времени провела в этих стенах в годы своего детства. Прекрасная первая любовь переросла в восхитительное серьезное чувство. И я счастлив сообщить вам, что, по моим сведениям, это чувство взаимно!

Собравшиеся радостно зааплодировали.

Вендал презрительно дернул бровью. И мысленно поблагодарил все благие силы за то, что Эстлин этого абсурда не слышит.

— Что же, не буду томить вас слишком долго и озвучу имя той, кого в скором времени с гордостью назову дочерью…

— Не утруждай себя отец, — Вендал встал. — Я скажу все сам. Не волнуйся.

Орис Винграйн снисходительно наклонил голову, давая согласие. Но улыбка на его лице едва заметно скривилась.

Принц обвел долгим изучающим взором притихший зал. На мгновение ему почудилось, что среди этой нарядной толпы он увидел лицо матушки. Будто бы Кесанна Винграйн присутствовала с ним в сей день. День, который она пропустить ни за что не хотела бы. Такая, какой он запомнил ее. Прекрасная и тихая. Она ласково улыбнулась сыну. Чуть наклонила голову и исчезла, оказавшись случайным наваждением. Или знаком свыше.

Он задумчиво тронул венец на своей голове. Холодный тяжелый предмет, который не просто служил символом ответственности за этих людей и все королевство. Предмет, который разлучал их с Эстлин. Не будь его, кто знает, возможно, ей бы не пришлось убегать, а ему — мучиться сомнениями. Не будь его, все было бы намного проще. И ни одна родовитая невеста не позарилась бы на него.

Принц набрал в грудь воздуха, дабы произнести то, что должен.

Но тут в зале раздался стук. Глухой и неторопливый.

Кто-то стучал деревянным посохом о мраморный пол, привлекая внимание.

Собравшиеся заозирались по сторонам. И очень быстро обнаружили в углу источник шума.

Им оказался старик, стоявший за спинами гостей.

Он чуть пошатнулся и пошел неторопливой поступью, опираясь на посох.

Все расступились перед ним, пропуская вперед. Люди безмолвно переглядывались и перешептывались, но никто не знал, кто это и как оказался в тронном зале Винграйнов. Ведь золоченые двери не открывались после того, как последним вошел принц Вендал.

Казалось, незнакомец уже был в помещении все это время. Но почему же прежде никто его не заметил?

Человек брел по залу медленно, мерно постукивая посохом. Так ходят немощные старики, которые спешили всю дорогу и, наконец, добрались до цели. Старец в изношенных одеяниях, выцветших от солнца и покрытых дорожной пылью. Его волосы и борода были редкими и седыми, а взгляд серых глаз — пронзительным.

Лишь когда трое нефилимов опустились на колени. Вендал понял, кто явился в королевский дворец. И тоже поспешил поклониться.

— Кто, — начал было король, который все это время пристально разглядывал незнакомца.

Старец бросил на него короткий взгляд, чуть прищурив очи. И великолепный Орис Винграйн в почтении склонил голову.

— Приветствую тебя, Пророк. Прости, что не признал сразу. Столько лет минуло. Могу я узнать, что привело тебя в Кархолл?

Старец подошел ближе к тронам и заговорил. Его глубокий голос разнесся по залу, заставляя всех замереть. Только обращался Пророк не к королю и не к коленопреклоненным нефилимам.

Он говорил с принцем Вендалом:

— Вот уж десять лет, как война закончилась. Но ты должен знать, не зря я пришел тогда к правителям Срединного Мира и объявил о том, что им нужны именно потомки трех рас.

Он стоял, опершись на посох двумя руками. Все смотрели на старца. Но взгляд мудреца был прикован лишь к юноше в королевском венце:

— Потому что только смертный человек наделен величайшим даром — даром самостоятельного выбора между добром и злом.

Принцу почудилась, что на тонких устах старика мелькнула довольная улыбка. Будто он только что открыл ему секрет, который нес на своих плечах многие годы. Груз ответственности, ведомый лишь ему одному.

— Вы тоже нефилим? — Вендал вдруг понял, что это его собственный голос перебил Пророка.

Догадка сорвалась с языка невольно. Он отчего-то не смог удержать эту мысль не озвученной.

Старец улыбнулся вновь. На этот раз отчетливее. Но вместо ответа лишь продолжил:

— Твоя встреча с Авершам не была случайной. Она предопределена судьбой. Силами, создавшими этот мир. Силами, которые хотят сохранить его в целости, вопреки всем войнам и разрушениям. И если у чародейки есть миссия сдержать и усмирить ту мощь, что хочет все разрушить и истребить, то у тебя, мой мальчик, миссия совершенно иная — не дать одинокому отринутому всеми сердцу, кануть во тьму. Потому что второй величайший дар человечества — это безусловная любовь. Чувство, на которое не способны ни ангелы, ни тем более демоны.

Король с шумом втянул воздух, но отчего-то смолчал. Легкий шепоток пробежал по залу, как прибой набегает на сонный песчаный берег, тихо ворочая песчинки. Слов было не разобрать. Лишь нарастающее волнение.

Нефилимы переглянулись. Взгляд Малиссы будто кричал: «Я же вам говорила». Далейн кивнул с довольным видом. А Кердас словно бы и не понимал, что вообще происходит.

Принца тянуло как магнитом к этому человеку. Он хотел спросить так много. Но взгляд пристальных глаз пригвоздил к месту. Старец заговорил снова. Его голос набрал силу, как набирает силу шторм, готовый вот-вот опрокинуть хрупкий парусник в открытом море.

— Ты не зря пришел в ту хижину посреди бушующей метели. Она не зря впустила тебя под свою крышу. Но не она спасла тебя. Это ты спас ее от голосов в голове, — Пророк пригладил жидкую бороду. Кивнул, соглашаясь сам с собой: — Весь мир будет против вас. Твой отец будет против. Он скажет, что сирота-чародейка не имеет права стать королевой и твоей женой. Он скажет, что не для того растил тебя, чтобы страна досталась чужачке, которую все боятся. Ангелы скажут тебе, что ваше дитя станет разрушителем мира, переняв все, что вместила его мать. Они будут пугать тебя концом света. Демоны скажут, что вся твоя страна канет в бездну их мести, если ты встанешь подле нее, ибо они лишатся желанного предводителя. Тебе будет страшно. Тебя одолеют сомнения. Но она… Она скажет, что любит тебя. И тогда та сила, что кипит в ней, изменится. И ваше дитя не станет разрушителем миров, а явится на свет розовощеким малышом, каких тысячи рождаются каждый день. А его мать никогда не позволит никому нарушить ваш покой. Она же обещала однажды, что тебе нечего бояться рядом с ней, принц. Ты помнишь это?

— Откуда, — Вендал ощутил комок в горле. — Откуда тебе все это знать?

— О, я знаю этот мир лучше, чем самого себя, мой мальчик, — старец снова улыбнулся своей загадочной уютной улыбкой. — Я лишь стараюсь защитить то, что могу. Я даю выбор. Решения люди принимают сами.

Старик умолк. Чуть наклонил голову. Глядел изучающе и терпеливо. Давал принять то самое единственно верное решение.

Вендал Винграйн принял это решение еще до того, как старец явился в зал. Речь Пророка лишь развеяла сомнения.

Кархолл. Родное королевство, которое зависело от его воли. Но не одно оно. Возможно, зависел весь мир. Потому как никому доподлинно неведомо, на что способен нефилим с разбитым серцем. Его нефилим. Ав`Иршам. Та, кто может перевернуть все естество мироздания с ног на голову, точно обложку книги Ал`Ором. Кому больно и страшно.

Страх — это враг. Главный враг. Мешающий поступить верно. И как бы ни любил он Кархолл, дом его родителей. Как бы ни любил он деспотичного отца и память о доброй матушке, ничто не могло сделаться важнее Эстлин. С ним были Пророк, Малисса, Далейн и Кердас. Но Эстлин была одна.

Конечно, выбор был только один.

Вендал снял с головы венец. Положил на свой трон, даже не повернувшись к застывшему отцу.

— Открой для меня портал, Малисса, — не глядя произнес он.

— Я же говорила, что не особо хороша в сотворении порталов. Мне нужен сильный якорь, — отозвалась целительница. — Нечто такое, что очень-очень связано с ньяли.

— Я — твой якорь, — признался принц. — Открой портал.

— Бремя короны –

Те, кто считал Ориса Винграйна жестким и нетерпимым правителем, забыли его отца.

Саерис Винграйн был молнией, бьющей в дерево. И горе тому, кто окажется под этим деревом. Сторонник старых традиций, мнящий себя ставленником Небес на землях Кархолла, он не выносил малейшего инакомыслия. Чрезмерно подозрительный даже по отношению к ближайшему окружению, он умер не от заговора предателей и даже не на войне. Его разбил самый обычный удар. И власть перешла к единственному законному наследнику — Орису.

Молодому монарху досталась огромная территория, запуганное население и соседи, которые вместо уважения испытывали лишь страх перед непредсказуемым Саерисом Винграйном. Орис отчетливо помнил первые годы своего правления.

Он наладил дипломатические отношения с другими государствами. Вернул почтение простого народа. А еще заработал репутацию мудрого, но строгого правителя. Не без помощи брата, разумеется.

Тирус был всегда рядом. Верный друг и советник. Орис не мог заподозрить, что за всей этой искренней заботой и участливостью крылась черная зависть. Стоило ли признать его своим законным братом? На это Орис Винграйн решиться не смог, потому как до невозможного боялся лишиться трона. Опасался, что брат, как старший ребенок Саериса, однажды потребует то, что окажется по праву его. Видимо, интуиция Ориса не подвела. Доверять Тирусу не следовало вовсе.

Возможно, Орису Винграйну нужно было взять от отца побольше подозрительности. И меньше стремиться к тому, чтобы расширить свое влияния за пределами государства. Не будь этих амбиций, не состоялся бы сговор с Анверфелом. Сватовство, которое обратилось столь щекотливым положением за считанные минуты.

Что сказала бы на все это его возлюбленная Кесанна? Скорее всего, она бы просто покачала головой, накрыла его руку своей и, глядя в глаза, попросила бы прислушаться к сыну. Его добрая жена. Она всегда знала, что ответить и как сгладить любую неловкость. Дипломатия всегда оставалась ее сильной стороной.

Кесанна. Как нуждался он в ней сейчас! Как не хватало ее все эти годы!

Он любил ее. И не смог никого полюбить после ее смерти. Более того, он закрылся настолько, что отдалился от сына. И с годами эта пропасть стала только глубже, как бы не старался он заботиться об их с Кесанной единственном ребенке. Обожаемом ребенке. Дать ему все, что считал лучшим. Научить тому, чему ему пришлось учиться самостоятельно. И самое главное, передать страну не такой, как досталась в свое время ему.

Орис Винграйн долгое время думал, что Эдвермор перевернул его мировоззрение. Боль и чужие потери помогли осознать, как любит он Вендала. Но события последних месяцев открыли глаза на то, как сильно он ошибался.

Исчезновение принца не свело его с ума только потому, что король верил — сын жив. Он не может умереть так чудовищно. Вендал обязательно вернется домой. Он унаследовал мощь Винграйнов. И крепость духа своей матери, которую он молил каждую ночь. Чтобы она позаботилась об их сыне. Чтобы помогла найти ему тех, кто поможет поскорее возвратиться домой. Наверное, Кесанна услышала. Вендал нашел самого сильного покровителя, коего можно представить. Авершам.

Воспоминания об Эдверморе зияли незаживающими ранами. Туда Орис Винграйн принес весь свой гнев и жажду мести. И обрушил на демонов. Но не только ужас нашел там король Кархолла. Он нашел надежду. Тысячи людей и ангелов объединились с единой целью. Объединились и с готовностью шли за нефилимами.

Более всех Орис сдружился с Кердасом. Силач наведывался в Кархолл и после войны. Даже выковал себе новое оружие в королевских кузнях. Тот самый огромный клинок, что накануне отсек голову предателя Абиалли. Судьба любит шутить одной ей понятные шутки, не иначе.

Малиссу и Далейна Орис искренне уважал. Ее — за то, как без устали спасала жизни. Его — за то, каким непревзойденным и отважным воином он был, несмотря на свою непростую репутацию.

Но чародейку Авершам король понимал менее прочих. Как правильно заметил Пророк, в ней Орис Винграйн видел безродную сироту, опасную настолько, что даже Владыка Преисподней с ней не справился. И вот из нескладной девчонки она превратилась в прекрасную женщину. Настолько пленительную, что его сын не устоял. Как можно было предугадать такой исход событий?

О, Вендал. Мотылек, летящий на огонь. Пусть Пророк окажется прав. И пусть лучше выясниться, что он ошибается на счет Эстлин Авершам.

Пусть все страхи окажутся напрасными.

Пусть выбор сына станет верным, как бы сложно не оказалось принять его.

Опасная женщина, которую и человеком назвать нельзя, на троне Кархолла? Кто примет ее королевой? Кто примет Кархолл таким? Что сделается со страной? И что скажут люди?

Он готовил Вендала принять трон и корону. Принять бремя ответственности за королевство. Осознать, что быть королем — это не праздник и вседозволенность. Это груз, который лежит на твоем челе всегда. Орис сомневался, готов ли принц к правлению. А приключения с Авершам виделись не более, чем игрой горячей крови и ветром в юной голове.

Похоже, он ошибся. Вендал собирался взять на себя куда большее, чем один только Кархолл.

Им нужно будет многое обсудить в спокойной обстановке. А пока…

Орис Винграйн оторвал взгляд от закрывающегося портала Малиссы (который получился, к слову сказать, не таким уж и никудышним, как она боялась) и оглядел собравшихся. Смущенные, сбитые столку люди. Шокированные происходящим и одновременно испытывающие благоговейный восторг. Ведь только что им позволили не только увидеть самого Пророка, но и воочию наблюдать магию нефилима в действии. Будет, что внукам рассказать.

Король собрался с мыслями. Нужно было произнести очередную успокоительную речь, дабы смягчить поступок Вендала. Чуть дольше потом придется объясняться с Анверфелом. По крайней мере, войну начинать никто не будет. Ведь имя невесты никто так и не произнес вслух. А значит, о поруганной чести отринутой Линетты Макланд разговор не идет. Кроме того, на его стороне слова Пророка. А с мудрецом спорить не смели даже ангелы на Небесах. Поэтому он справится. Как всегда.

Король поднялся со своего места. Он уже готов был произнести небольшую наспех придуманную речь, но даже не успел открыть рта. Потому как вдруг произошло новое непредвиденное событие.

Без предисловий за оружие взялся тот, кто единолично мог сравнять с землей весь королевский замок.