Однокрылые

Лиза Таттл

Почти всю ночь бушевал шторм, и почти всю ночь, лежа на широкой кровати рядом с матерью, девочка напряженно прислушивалась. В тонкие деревянные доски хижины хлестали потоки дождя, то и дело вспыхивала молния, комнатенка на долю секунды освещалась сквозь щели в ставнях, и следовал оглушительный удар грома.

Вода гулко капала на пол - видимо, крыша опять прохудилась. К утру земляной пол хижины превратится в раскисшее болото, и мать будет в ярости. Починить крышу самой матери не по силам, а нанять плотника не по средствам.

В последнее время мать все чаще говорила, что скоро шторм сметет хижину, и тогда они отправятся навестить отца. Хотя имя отца звучало чуть ли не всякий день, помнила его девочка весьма смутно.

От очередного порыва ветра угрожающе затрещали хлипкие ставни, зашелестела промасленная бумага, заменяющая оконные стекла. Девочка не на шутку испугалась, мать же по-прежнему безмятежно посапывала. Штормы здесь не редкость, и давно уже не нарушают сон женщины. Памятуя о вспыльчивом нраве матери, девочка не решалась потревожить ее по пустяку.

Вспыхнула молния, и почти одновременно прогрохотал громовой раскат; стены вновь прогнулись и заскрипели. Девочка, поежившись под колючим шерстяным одеялом, подумала: не этой ли ночью они с матерью отправятся навестить отца.

Но хижина выдержала, не рухнула, шторм мало-помалу унялся, дождь прекратился, и комната погрузилась в темноту и тишину.

Девочка потрясла мать за плечо.

- Что?-спросонья спросила та. - В чем дело?

- Шторм кончился, ма. Женщина поднялась.

- Одевайся, - велела она, на ощупь разыскивая в темноте одежду.

До рассвета оставалось еще не меньше часа, но на берег надо было успеть как можно быстрее. Штормы нередко разбивают заплывшие далеко в море рыбачьи лодки, а порой даже торговые суда. Если выйти на берег сразу же после шторма, то можно подобрать много полезных вещей. Однажды они даже нашли нож с зазубренным металлическим лезвием и, продав его, досыта наедались добрые две недели. Девочка давно уяснила, что дожидающимся рассвета лентяям не достается ровным счетом ничего.

Дочь и мать обулись, женщина взяла длинный шест с деревянным крюком на конце, перекинула через плечо пустой холщовый мешок и сказала:

- Пойдем.

На берегу было темно и холодно, с запада дул сырой пронзительный ветер, вдоль кромки воды бродили уже трое или четверо старателей, их следы быстро наполнялись водой. Они останавливались, нагибались, разгребали руками песок. Один из них держал в руке фонарь. Девочка с грустью вспомнила отменный фонарь, который они продали вскоре после смерти отца, и теперь утратившая остроту зрения мать часто проходила мимо полезных вещей.

Как всегда, они разделились: дочь пошла вдоль берега на север, мать - на юг.

- Поворачивай, как только рассветет, -крикнула мать вдогонку. - Помни, что в доме невпроворот работы.

Девочка на ходу слабо кивнула и, опустив глаза, побрела вдоль кромки воды. Она радовалась находкам. Если доводилось вернуться домой с кусочком металла или длинным, загнутым, желтым зубом ужасной сциллы, то мать улыбалась и называла ее хорошей девочкой. Но такие находки случались редко, и мать чаще хмурилась, бранила дочь, упрекала в том, что та либо спит на ходу, либо задает дурацкие вопросы.

Сегодня, как назло, не везло. Сумрачный рассвет уже погасил самые тусклые звезды, а в карманах девочки болтались лишь два кусочка молочного океанического стекла да липучка. Липучка была большой, с ладошку, шершавая раковина сулила нежное темное мясо. Но разве наешься одним моллюском вдвоем?

Девочка, как ей и велела мать, решила уже повернуть назад, как вдруг небо к северу от нее озарила серебристая вспышка. Будто зажглась новая звезда.

Девочка подняла глаза, вгляделась в небо над океаном. Чепез секунду вспышка повторилась чуть ^левее. Девочка сразу поняла, что это отливают серебром крыль * ле^ателя, отражая первые лучи невидимого пока с земли солнца.

Ей нравилось набредать за полетом птиц - крошечных юрких буревестников, стремительных козодоев и высматривающих с высоты падаль стервятников. Но серебрянокрылые летатели были гораздо лучше птиц!

До рассвета оставалось совсем немного, и девочка побежала. Если она поспешит, если будет бежать всю дорогу туда и обратно, то, быть может, вернется домой, прежде чем ее хватится мать. Девочка, лоая раскрытым ртом воздух, мчалась мимо только что вышедших на берег лежебок, и липучка в кармане больно била ее в бок.

Небо на востоке уже занялось ярким оранжевым светом, когда она наконец добралась до посадочной площадки летателей - песчаного пляжа под высокой скалой, откуда те взмывали в воздух. Девочка любила, взобравшись на эту скалу, оставаться наедине с небом и ощущать трепет ветра в волосах. Но сегодня не было времени взбираться на скалу.

Девочка застыла у края посадочной площадки.

40

Летатель, пролетев футах в тридцати над ее головой, опустил левое крыло, приподнял правое и, сделав над океаном грациозный круг, пошел на посадку. Едва его ноги коснулись песка, как помогавшие летателям юноши и старухи схватили его за крылья, остановили. Затем что-то сделали, и крылья свернулись. Летатель отстегнул крылья, и двое юношей принялись медленно и аккуратно складывать их.

Девочка любовалась полетами многихлетателей, некоторых даже узнавала, но часто видела только троих-жителей этого острова. Ей представлялось, что живут летатели на вершинах скал, в домах из бесценного серебристого металла, формой напоминающих птичьи гнезда. Один из хорошо знакомых ей летателей - суровая седовласая женщина с неизменно недружелюбным выражением лица-нравилась ей гораздо меньше, чем второй - темноволосый парнишка с громким певучим голосом; но любимцем был только что приземлившийся летатель -высокий, поджарый и широкоплечий, как ее отец, всегда чисто выбритый, темноглазый, кудрявый. Этот неизменно улыбающийся летатель парил над островом куда чаще других…

- Это ты?!

Девочка испуганно подняла глаза и увидела перед собой улыбающегося летателя.

- Не бойся, - сказал он. - Я не кусаюсь. Девочка отступила на шаг. Она часто наблюдала

за летателями, но всегда издалека, и не было еще случая, чтобы кто-нибудь из них заговаривал с ней.

- Кто это? - спросил летатель у помощника. Юноша пожал плечами.

- Собирательница липучек. Какее звать, не знаю. Она часто околачивается поблизости. Прогнать ее?

- Нет, нет!-Летатель вновь улыбнулся девочке. -Почему ты, прекрасное дитя, напугана? Ведь я же не против, чтобы ты приходила сюда.

- Мама велела мне не беспокоить летателей. Мужчина рассмеялся.

- Ты вовсе не беспокоишь меня. Может, даже, ты через год-другой станешь, как мои друзья, помощницей летателей.

- Помогать летателям я не хочу.

- Чего же ты хочешь, прекрасное дитя? - спросил летатель, не переставая улыбаться. -Неужели летать самой?

Девочка, потупив взор, едва заметно кивнула. Летатель подошел к девочке, взял ее руку в свою и сказал:

- Если ты собираешься летать, то практика не помешает. Хочешь прямо сейчас подняться в небо?

- Да.

- Пока ты слишком мала для крыльев. - Летатель обхватил ее руками и усадил себе на плечи так, что ее ноги спустились на его грудь. Она вцепилась руками ему в волосы. - Нет, нет, - сказал он. - Летатели не держатся руками. В воздухе их удерживают только их руки-крылья.

Она, отпустив его волосы, подняла руки на высоту плеч.

- Правильно?

- Да. Но помни, даже когда твои руки устанут, не опускай их. У летателей - крепкие мышцы, и они никогда не устают.

- Я сильная, - заверила его девочка.

- Отлично. Готова к полету? -Да. - Она замахала руками.

- Нет, нет, нет. Не маши, ты не птица. Вспомни, как летаем мы.

- Вы летаете точь-в-точь, как козодои.

- Иногда, как козодои, -подтвердил летатель - Иногда, как стервятники. Всегда парим в небе, а ветры несут нас туда, куда нам нужно. И ты подражай нам, держи руки неподвижно и выбирай попутный ветер. Ты чувствуешь ветер?

- Да.

Ветер был теплым, нес запахи моря и недавней грозы.

- Тогда хватай его руками-крыльями! Девочка закрыла глаза и отдалась во власть ветра. Ветер подхватил ее и понес.

Летатель побежал по песку. Ветер поминутно менял направление, менял его и человек. Девочка держала руки неподвижно, ветер, казалось, крепчал, летатель бежал быстрее и быстрее, она колотилась о его плечи все сильнее и сильнее.

- Ты залетишь в воду! - внезапно закричал летатель. - Поворачивай! Поворачивай!

Она, как не раз видела прежде, опустила правое крыло, подняла левое, летатель, повернув направо, описал круг, другой. Она вновь установила руки на один уровень, и летатель побежал в противоположную от океана сторону.

Он бежал, а она летела, и они оба смеялись от души. Наконец он остановился и сказал:

- Достаточно. Начинающему летателю не стоит надолго оставлять землю.

Летатель снял девочку с плеч и поставил ее на песок.

Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, руки девочки болели, но она настолько была возбуждена полетом, что думать забыла об ожидающей ее дома взбучке.

- Спасибо, - сказала она летателю, переводя дыхание.

- Меня зовут Расе, - представился он. - Если захочешь полетать еще, приходи. У меня нет лета-телей-наследников.

Девочка нетерпеливо кивнула.

- Как тебя зовут? - спросил он, стряхивая с одежды песок.

- Марис.

- Красивое имя. Ну, Марис, мне пора. Полетаем в следующий раз?

Не дожидаясь ответа, он улыбнулся ей и побрел по берегу. К нему тут же присоединились двое помощников со сложенными крыльями, завели оживленную беседу, до девочки донесся их беззаботный смех.

Она побежала за ними. Заслышав ее шаги, летатель обернулся.

- Вот, - сказала она, доставая из кармана и протягивая ему липучку.

Секундное замешательство на его лице сменилось улыбкой, и он торжественно принял из ее рук Дар.

Марис, на мгновение прижавшись к нему, побежала прочь. Она бежала, раскинув руки, а ласковый ветер толкал ее в спину.

***

Умирать было легко и спокойно. В штиль Марис попала совсем неожиданно. Еще мгновение назад вокруг нее бушевал шторм; крупные капли дождя били в глаза и стекали по щекам, хлестали по серебристым крыльям; буйный ветер то толкал ее в спину, то качал, будто ребенка, из стороны в сторону; руки от непрерывной борьбы с ним ныли; от горизонта до горизонта протянулись темные тучи, океан внизу вздымался пенными валами; земля терялась в тумане.

И вдруг наступило полное затишье. Разом унялся ветер, прекратился дождь, поверхность океана, успокоившись, превратилась в тусклое зеркало. Тучи над головой, казалось, двинулись в разные стороны и вскоре скрылись из виду. Наступила неестественная тишина. Будто само время затаило дыхание.

Широко расставленные крылья уже не держали Марис в неподвижном воздухе, и океан поманил ее.

Спуск был медленным. Без ветра она не падала, а величественно скользила вперед и вниз. Прошла, казалось, вечность, и она увидела место, где коснется океанской глади.

Инстинкт призывал к борьбе. Марис, отчаянно пытаясь найти ветер, свернула сначала налево, затем направо. Не найдя восходящих потоков, она в отчаянии замахала крыльями. На серебряной ткани внезапно заиграли солнечные блики, но все усилия Марис оказались тщетны, она по-прежнему плавно опускалась.

И тут она, как воздух вокруг, успокоилась, душа ее, подобно океану внизу, застыла. Она смирилась с судьбой и даже почувствовала облегчение от того, что долгая битва с ветрами окончена. Ветры были дики и сильны, она слаба, да летатели никогда и не управляли ими, всегда оставаясь в их воле. Марис подняла глаза, разыскивая взглядом летателя-при-зрака, который, как утверждали легенды, появляется при штиле, но ничего не разглядела.

Ноги Марис коснулись воды, а через секунду она, разбив зеркальную гладь океана, с головой ушла под воду. Холодная толща, точно пламя, обожгла тело. Марис стремительно пошла ко дну…

…и проснулась, судорожно ловя раскрытым ртом прохладный воздух.

Уши закладывала тишина, по лицу стекали соленые струйки. Пот, поняла Марис и села, потерянно озираясь. В дальнем углу комнаты увидела очаг, в котором тлели угли. Где она? Если на Эйри, то очаг должен находиться левее от кровати, а если дома, на Лессер Эмберли, то правее.

Воздух был пропитан сыростью и морем. Запах моря подсказал ей, что она на острове Сиатут, в стенах академии «Деревянные Крылья». Напряжение постепенно покидало ее тело, и, окончательно проснувшись, Марис стянула через голову ночную сорочку, подошла к очагу и зажгла от углей свечу. В дрожащем свете стал различим глиняный кувшин рядом с кроватью. Марис улыбнулась, уселась на кровати и, глядя на пламя свечи, принялась мелкими глотками пить из кувшина прохладное терпкое вино.

Сновидение не на шутку обеспокоило Марис. Она, как и все летатели, боялась штиля, но прежде этот страх не вызывал у нее кошмаров.

В дверь постучали. Марис поставила кувшин с вином на пол и отозвалась:

- Войдите.

Дверь распахнулась, на пороге застыла Релла - стройная, смуглая девушка, коротко остриженная по обычаям островов Южного Архипелага.

- Скоро завтрак, Марис, - сообщила она. - Но тебя срочно хочет видеть Сина. Она ждет в своей комнате, наверху.

- Спасибо.

Марис улыбнулась. Она работала с группой претендентов на крылья уже десять дней, и Релла нравилась ей больше, чем многие другие студенты академии «Деревянные Крылья». Хотя между их родными островами пролегло полмира, Марис с удовольствием подмечала в девочке черты, присущие в юности ей самой. Релла хотя и была невелика ростом, но обладала решительным, твердым характером и поразительной выносливостью. Ее полеты в небе пока не отличались грациозностью, но Релла была упорной ученицей, и Марис уже мысленно зачислила ее в тройку лучших студентов.

- Хочешь, я подожду, пока ты соберешься, и покажу дорогу? - спросила девушка, видя, что Марис поднялась с постели и направляется к большой каменной чаше с водой.

- Нет, спасибо, доберусь сама, а ты отправляйся на завтрак.

Несколько минут спустя, шагая по узким темным коридорам в поисках комнаты Сины, Марис пожалела, что отказалась от помощи. Академия «Деревянные Крылья» располагалась в древнем лабиринте из естественных и рукотворных коридоров и пещер. Нижние помещения были постоянно затоплены, во всех коридорах и даже во многих верхних комнатах не было окон, и в них, отрезанных от свежего воздуха и солнца, пахло морем. Когда многие годы назад жители Сиатута воевали за независимость с Большим Шотаном, здесь была крепость. Затем форт долго пустовал, пока наконец семь лет назад Правитель Сиатута не предложила летателям устроить в древнем строении академию. С тех пор Сина и ее помощники многое здесь переделали, но большая часть помещений до сих пор оставалась необитаемой, и заблудиться здесь, свернув не в том месте, было легче легкого.

Время в коридорах «Деревянных Крыльев» тянулось незаметно. Факелы в нишах прогорали, в лампах кончалось масло, и порой проходили многие дни, прежде чем кто-нибудь это замечал. Сейчас Марис осторожно шла именно по такому темному коридору. Как и все летатели, она не любила узких, подземных помещений; ей казалось, что стены и невидимый в темноте потолок древнего форта давят на нее.

Вскоре к радости Марис впереди забрезжил свет. Еще один поворот, и она очутилась на знакомой территории. Первая дверь налево вела в комнату Сины.

Сина сидела в плетеном кресле и вырезала фигурку женщины из кусочка дерева.

- Марис, - она подняла глаза, положила костяной нож и незаконченную статуэтку на стол и знаком пригласила Марис в комнату, - тебя не было так долго, что я уже собиралась вновь послать Реллу за тобой. Ты заблудилась в лабиринте?

- Почти, - ответила Марис. - Позабыла прихватить с собой свечу. Как выяснилось, я знаю дорогу от моей комнаты к кухне, к учебному классу и наружу, но и только.

Сина сухо засмеялась. Была она старше Марис почти втрое. Лет десять назад, в результате несчастного случая, что нередко происходит с летателями, она стала калекой и потеряла крылья. Присущие ей энергия и энтузиазм скрывали возраст, но этим утром она выглядела старой и разбитой, ее поврежденный глаз цвета молочного океанского стекла, казалось, оттягивал книзу всю левую щеку.

- Плохие новости? - спросила Марис.

- Да, новости… - Сина тяжело вздохнула. - И именно плохие. Хотела обсудить их с тобой, прежде чем сообщу студентам.

- Что же случилось?

- Восточные закрыли «Воздушный Дом». Марис, внезапно почувствовав усталость, откинулась на спинку стула.

- Но почему? - спросила она. - Ведь всего три месяца назад я была с посланием на Дальнем Хандерлине и беседовала с Нордом. Он уверял, что их академия будет работать по крайней мере до следующих Состязаний. Он даже обещал, что выставит весьма многообещающих студентов.

- Один из этих многообещающих погиб, зацепив утес крылом, а Норд беспомощно наблюдал, как он, вернее она - тринадцатилетняя девчушка - падает в пропасть, на острые камни.

- Так ты думаешь, виноват Норд? - спросила Марис.

Сина пожала плечами.

- Летателем он был весьма посредственным, и вряд ли из него получился хороший учитель. Тщеславие заставляло его выставлять на Состязания как можно больше учеников, в том числе и неподготовленных. Погибшая девочка до того рокового дня занималась в «Воздушном Доме» всего год. Год, Марис! Возможно, у нее был врожденный талант, но Норд слишком рано позволил ей летать самостоятельно.

Но что сделано, то сделано. Как тебе известно, на содержание академий уходит очень много средств. Уходит впустую, как вода в песок, считают многие Правители и ждут предлога, чтобы закрыть академию. - В голосе Сины слышалась нескрываемая горечь. - Короче говоря, Норд уволен, школа закрыта. Теперь мечта о небе для восточных детей навсегда останется лишь мечтой.

- Значит, наша академия - последняя, - мрачно пробормотала Марис.

- Да, последняя, - подтвердила Сина. - Но и над нами нависла угроза. Прошлой ночью Правительница прислала за мной гонца. Мы долго беседовали. Правительница недвусмысленно дала понять, что вот уже семь лет снабжает нас пищей и топливом, тратит на нас железные деньги, но мы до сих пор не оправдали ее надежд - на Сиатуте по-прежнему нет собственного летателя. Марис, она недовольна нами.

Марис хоть ни разу в жизни и не видела Правительницу Сиатута, по слухам знала, что та обладала несносным нравом. Остров Сиатут, находясь рядом с Большим Шотаном, многие века вел кровавую борьбу за независимость. Лет сорок назад его жителями наконец-то была одержана победа. Правительница Сиатута - властная надменная женщина - возмечтала о собственных летателях и путем хитрых интриг добилась, чтобы академия Западного Архипелага была открыта именно на ее острове. Она не скупясь жертвовала деньги на обучение студентов, но взамен требовала немедленных результатов. И вот теперь, всего через семь лет после основания академии, она выражает нетерпеливое недовольство.

- Она не видит дальше собственного носа! - в сердцах воскликнула Марис. - Да бескрылым и невдомек, что студенты «Деревянных Крыльев» вынуждены на равных состязаться с умудренными опытом летателями. Эх, не мешали бы нам, дали бы побольше времени!..

- Время, время, время! - Сина срывалась на крик от гнева. - Я просила Правительницу подождать еще немного, но она и слушать не желает. Семь лет - вполне достаточный срок! Ты, Марис, - летатель, я была им прежде. Нам обеим известно, что для постижения мастерства нужны многолетние тренировки. Нужна практика, да такая, чтобы каждый день руки к вечеру дрожали от напряжения, а кожа на ладонях была содрана до крови ремнями крыльев. Да разве бескрылым это понять! Они считают, что стоит детям рыбаков, сапожников и гончаров подняться в небо, как они станут его хозяевами. Но все поединки на первых Состязаниях выиграли летатели и дети летателей. На что же еще рассчитывали бескрылые? Теперь они с досады одну за другой закрывают академии!

- Сина, Сина… Поверь, я полностью разделяю твои чувства. Конечно, печально, что закрыли «Воздушный Дом», но, ради Бога, не сгущай краски!

Сина здоровым глазом оглядела Марис.

- Хватит об этом. В конце концов я пригласила тебя не для того, чтобы жаловаться на судьбу. Просто я сама хотела сообщить тебе неприятную новость и попросить тебя слетать на Большой Шотан.

- Сегодня?

- Сегодня, если не возражаешь. Ты на славу поработала с моими питомцами, и им в самом деле чертовски повезло, что среди них - настоящий летатель. Но один день они обойдутся и без тебя. Тем более что полет займет не более нескольких часов.

- Конечно, - согласилась Марис. - А в чем цель моего полета?

- Летатель, сообщивший Правителю новость о закрытии «Воздушного Дома», принес и еще одно послание. Послание личное, адресованное мне.

- Личное послание?

- Один из студентов Норда хотел бы продолжить обучение здесь и выражает надежду, что я выставлю его на ближайших Состязаниях. Он спрашивает разрешения на путешествие сюда.

- Сюда? - удивленно переспросила Марис. - С Восточного Архипелага? Без крыльев?

- Он уже заручился словом торговца, достаточно отважного или безумного, чтобы пересечь океан. Что ж, если студент хочет учиться, я не возражаю. Так и передай Правителю Большого Шотана.

Сина, опершись о подлокотники плетеного кресла, стала с трудом подниматься, и Марис, вскочив, поддержала ее за руку.

- Поспешим на завтрак. Боюсь, если мы проговорим еще минут десять, мои Питомцы ничего нам не оставят, а тебе не мешает хорошенько закусить перед полетом.

Несмотря на опасения Сины, в трапезной их ожидал завтрак. Утро выдалось прохладным и сырым, но два горящих очага ярко освещали и согревали просторный зал, стены которого, плавно изгибаясь кверху, образовывали свод. Мебель в трапезной была скудна и груба: только три длинных деревянных стола да скамьи вокруг них. На скамьях сидели два десятка студентов. Претенденты на крылья, самая старшая из которых была женщина лишь на два года моложе Марис, а самому младшему, мальчику, едва исполнилось десять, - расправляясь с завтраком, разговаривали, смеялись, шутили.

Сина, попросив минуту внимания, сообщила студентам печальную весть. В столовой воцарилась напряженная тишина.

Приняв из рук долговязого юноши, дежурного, краюху черного хлеба и чашу, до краев наполненную овсяной кашей и медом с Керры, Марис села на скамейку за ближайший стол. За завтраком она попыталась завести беседу с двумя студентами, но те отвечали односложно, а вскоре, извинившись, встали и ушли.

Марис не винила их. Первой после трех лет поражений пала академия на Артелли - удаленном от остальных островов острове-континенте. За ней последовали академии Южного Архипелага и Внешних Островов. «Воздушный Дом» - четвертая, закрывшая для студентов свои двери. Остались лишь «Деревянные Крылья». Неудивительно, что студенты угрюмы.

- Сина, я вернусь только к завтрашнему утру, - сообщила она, вставая из-за стола. - С Большого Шотана слетаю на Эйри.

Сина, подняв от тарелки глаза, кивнула.

- Хорошо. Сегодня в воздух поднимутся Лия и Курт, остальные будут упражняться на земле. Возвращайся побыстрее.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Марис обернулась. Позади стояла Релла.

- Марис, можно я помогу тебе надеть крылья? - спросила девушка.

- Конечно.

Релла улыбнулась, и они пошли вместе к комнате, где хранились крылья. Сейчас на стене висело только три пары крыльев: собственная пара Марис и две, доставшиеся академии от умерших летателей, которые не имели наследников.

«Неудивительно, что студенты «Деревянных Крыльев» постоянно проигрывают в Состязаниях, - с горечью подумала Маркие, глядя на крылья. - Ведь дети летателей годами день за днем тренируются в небе, а у многочисленных учеников академии в распоряжении лишь две пары крыльев, и бедолаги больше учатся полетам на земле,- чем в небе».

Марис, усилием воли отбросив неприятные мысли, сняла с крючка свои крылья, передала их Релле, разложила и принялась тщательно, сегмент за сегментом, сочленение за сочленением осматривать и ощупывать их, ища скрытые дефекты.

- Обидно, что закрыли «Воздушный Дом», - сказала Релла. Марис, не прерывая работы, кивнула. - Точно так же два года назад закрыли и академию на Южном Архипелаге, - продолжала девушка. - Оттого-то я теперь учусь здесь.

Марис уже почти забыла, почему стеснительная южанка оказалась в «Деревянных Крыльях». Она, взглянув на девочку, улыбнулась и сказала:

- Не горюй. Скоро здесь появится студент из «Воздушного Дома», и тебе не будет так одиноко среди восточных.

- А ты грустишь по дому? - неожиданно спросила Релла.

Марис на секунду задумалась.

- Если честно, у меня нет настоящего дома. Мой дом там, где я сегодня.

- А у остальных летателей тоже дом повсюду? Марис вновь взялась за проверку крыльев.

- Видишь ли, другие летатели больше привязаны к своим родным островам, чем я, но гораздо меньше, чем бескрылые… Натяни, пожалуйста, эту распорку. Спасибо. У меня нет собственного дома не оттого, что я летатель. Просто дом, где я родилась, смыло штормом. Мой отец, вернее отчим, умер три года назад, а его жена еще раньше. Мои настоящие родители тоже давно мертвы. У меня есть приемный брат, Колль, но он певец, и несколько лет назад отправился на Внешние Острова. Без Колля и Расса старый домишко на Малом Эмберли, где я провела юность и где жили мои приемные родители, кажется мне огромным и пустым. Мне не к кому возвращаться, и я бываю там все реже и реже. Друзей среди бескрылых у меня почти нет, ведь большинство моих друзей - летатели. - Марис пожала плечами. - Несомненно, Правителю хотелось бы, чтобы третий летатель почаще бывала на родном острове, но вообще-то он обходится и двумя.

- Понимаю.

Заметив, что Релла смотрит на крылья более сосредоточенно, чем того требуют обстоятельства, Марис мягко спросила:

, - Ты часто вспоминаешь дом? Тоскуешь по нему?

Девушка едва заметно кивнула. ' - Здесь все по-другому. И люди совсем другие.

- Летателям нужно привыкать к различиям в нравах и обычаях.

- Знаю, но на моем острове остался любимый. Мы одно время даже собирались пожениться, хотя теперь я понимаю, что сбыться этим планам не суждено. Я любила… Я до сих пор его люблю, но стать летателем мне хотелось больше, чем быть рядом с ним.

- Понимаю. Возможно, после того, как ты выиграешь крылья, он…

- Нет! Он - фермер, и земля всегда принадлежала их семье. Он… Ну, он никогда не просил меня расстаться с мечтой о небе, и я не попрошу его бросить землю предков.

- Летатели и прежде выходили замуж за фермеров, - напомнила Марис. - Ты еще вернешься к нему.

- Только выиграв крылья! - Релла встретилась глазами с Марис. - Неважно, сколько времени уйдет на обучение. И если… И, когда я выиграю крылья, он наверняка уже будет женат. Я его не виню. Ведь с фермой в одиночку не управиться, а он мечтает о жене, которая бы любила землю, и о пяти-шести очаровательных ребятишках. Марис промолчала.

- Но я сама сделала свой выбор, - добавила Релла. - Только иногда я… Иногда мне здесь бывает одиноко, я грущу по дому.

- Ну, мне пора в путь. - Марис положила руку на плечо девочки. - Пошли.

Релла первой зашагала к выходу. Марис, положив крылья на плечо, последовала за нею по темному коридору.

Дверь вывела их к широкому каменному выступу на скале, некогда служившему обзорной площадкой. В восьмидесяти футах внизу о камни Сиатута бились океанские валы, небо над головами затянули серые тучи, свежий ветер приносил запахи водорослей и соли.

Релла придерживала крылья, а Марис застегивала ремни на своем теле. Когда крылья были прикреплены, Релла начала бережно, сегмент за сегментом раскладывать их, расправляя и натягивая серебристую ткань. Когда все было готово, Марис, улыбнувшись девушке, сунула руки в петли, сжала Ладонями хорошо знакомые потертые кожаные рукояти и, сделав четыре шага, бросилась вниз.

Падала она секунду или меньше, затем ее подхватили ветры и превратили падение в полет. Как всегда по телу Марис словно пробежал электрический ток, дыхание перехватило, кожу на напряженных руках будто пронзили тысячи иголок. Радость полета была более ярким, более светлым чувством, чем любое другое из изведанных Марис. Даже более радостным, более пьянящим, чем любовь. Неистовый западный ветер заключил ее в любовные объятия и понес.

Большой Шотан лежал к северу, но Марис решила, отдавшись на несколько минут воле ветра, понежиться в свободном парении, а лишь потом начать свою извечную игру с ветрами и двигаться в нужном направлении. Мимо, предвещая скорый шторм, пронеслась стая разноцветных буревестников. Марис, лавируя и поворачивая, ныряя и поднимаясь все выше и выше, последовала за ними. Вскоре Сиатут превратился в серо-зеленое пятно не больше ладони; на западе замаячил крошечный Иггленд, а в туманной дали к северу забрезжила тонкая полоска - берег Большого Шотана.

Марис, заложив крутой вираж, направилась к цели. Непрерывно сменяющие друг друга воздушные потоки принялись шепотом дразнить ее, зазывая ввысь, к северному, попутному ветру, и она, следуя их посулам, поднялась еще выше. Теперь берег Большого Шотана и Сиатут, и Иггленд лежали перед нею на отливающей металлом поверхности океана, точно разбросанные ребенком игрушки. Марис увидела покачивающиеся в заливах и бухтах Шотана и Сиатута крошечные рыбацкие суда, и кружащиеся над ними точки чаек, и стаю морских кошек у острых утесов Иггленда, и торчащую над пенными гребнями волн длинную шею сциллы с малюсенькой головкой на конце, и…

Марис внезапно поняла, что невольно обманула девочку. Поняла, что у нее есть дом, и этот дом - здесь, в небе, среди буйных и холодных ветров. Мир внизу с его проблемами и войнами, политикой, деньгами, торговлей и ежедневными заботами о пропитании был чужд ей. Она настолько сжилась с полетами, что ощущала крылья неотъемлемой частью собственного тела.

Марис, едва заметно улыбаясь уголками губ, продолжала полет.

* * *

Правитель Большого Шотана - старейшего, богатейшего и самого населенного острова в Гавани Ветров - был занят, разрешая спор относительно рыбной ловли между Малым Шотаном и Скални, но узнав, что прибыла Марис, оставил дела и вышел навстречу. Летатели были равны в правах с Правителями. Спокойно выслушав послание, он заверил Марис в том, что слова Сины будут переданы на Восток улетающим завтра на рассвете летателем.

Оставив крылья на стене зала заседаний, который назывался Комната Древних Капитанов, Марис отправилась на прогулку по Городу Штормов. Это было самое первое и самое большое поселение в Гавани Ветров, его основали еще звездоплаватели. На улицах теснились магазины, магазинчики и просто лотки; торговцы наперебой предлагали всякую всячину. Серое небо рассекали громадные лопасти разбросанных тут и там ветряных мельниц.

Несколько часов Марис бродила по обширному рынку, прислушиваясь к оживленным разговорам и присматриваясь к привезенным со всех уголков Гавани Ветров товарам. Наконец, купив кое-что по мелочи, она зашла в гостиницу и пообедала копченой рыбой-луной и краюхой ржаного хлеба, выпила кружку горячего киви - здешнего вина со специями. Сидя на стуле посреди обеденного зала, исполнял песню певец, и, хотя его способностям было далеко до искусства Колля и других известных Марис певцов, слушала она его с удовольствием.

Перед наступлением сумерек на пыльные улицы Города Штормов обрушился ливень, и Марис полетела на Эйри. Всю дорогу ее сопровождал попутный ветер, и вскоре Марис услышала удары водяных валов об основание шестисотфутовой скалы, а. часть звездного неба перед нею заслонил древний, отшлифованный ветрами остров.

В вырубленных у вершины скалы окнах горел свет, и Марис, сделав круг над сушей, мастерски опустилась на посадочную площадку, усыпанную сырым песком. Минут пять потребовалось, чтобы снять и сложить без посторонней помощи крылья. Она вошла внутрь и повесила крылья на вбитый в стену крюк.

В общей комнате неярко горел очаг, перед ним двое едва знакомых Марис летателей играли в гичи. Игрок постарше взмахом руки поприветствовал ее, она ответила кивком головы, и он тут же вернулся к игре.

Перед очагом с кружкой в руке сидел еще один летатель. Он поднял глаза и вскочил, улыбаясь.

- Марис! - Поставив кружку, он бросился ей навстречу. - Я и не надеялся, что увижу тебя здесь!

- Доррел!

Он обнял ее, и они поцеловались, кратко, но страстно.

- Ты прилетела с Эмберли? - спросил Доррел.

- Должно быть, устала и уж наверняка проголодалась. Садись у огня, а я приготовлю тебе перекусить. Насколько мне известно, здесь есть сыр, копченая свинина, ягоды…

Марис, взяв его за руку, отвела обратно к огню, усадила в кресло, а в соседнее села сама.

- Спасибо за заботу, но я не голодна. Я прилетела не с Эмберли, а с Большого Шотана. Близкий перелет, да и ветры были ко мне благосклонны. А на Эмберли я не была почти месяц. Подозреваю, что Правитель ужасно не доволен мной.

Доррел, нахмурившись, спросил:

- И отсюда вновь отправишься на Сиатут? - Он взял кружку, над которой поднималось облачко пара, и сделал большой глоток.

- На Сиатут. Сина просила позаниматься со студентами. Ведь я работала с ними всего лишь десять дней.

Доррел поставил кружку на подлокотник кресла и тяжело вздохнул.

- Зиаю, что тебе безразлично мое мнение, но все же выскажусь. Ты проводишь слишком много времени вдали от дома, работая на академию. Учитель там - Сина, а не ты, она получает за работу железные деньги, тебе же не достается ни гроша.

- У меня и без того хватает железа. Расе оставил мне в наследство денег больше, чем я в состоянии истратить за всю жизнь. А студентам «Деревянных Крыльев» нужна помощь. - Голос Марис потеплел.

- А почему бы тебе самому не провести там несколько дней? Мы бы с тобой жили в одной комнате. Представь, только ты и я.

- Нет. - В тоне Доррела явственно почувствовалось раздражение. - Я с удовольствием бы провел неделю с тобой, Марис. В моем доме на Лоусе или в твоем на Эмберли, или даже здесь, на Эйри, но не в «Деревянных Крыльях». Я тебе уже говорил, что тренировать бескрылых не буду. Не хочу, чтобы они отобрали крылья у моих собратьев!

Его слова больно задели Марис, и она, откинувшись на спинку кресла, уставилась на огненные языки в очаге.

- Корм семь лет назад говорил так же.

- Марис, ты несправедлива ко мне. Она в упор взглянула на него.

- Тогда почему не поможешь? Почему презираешь студентов «Деревянных Крыльев» подобно ле-тателям-патриархам? Ведь семь лет назад ты был со мной! Дрался за то, во что верю я. Если бы не ты, я бы не победила. У меня бы отобрали крылья и объявили вне закона. Помогая мне, ты рисковал разделить мою участь. Доррел, что случилось с тобой за эти годы?

Доррел покачал головой.

- Со мной, Марис, ничего не случилось. Семь лет назад я дрался за тебя, а не за столь милые твоему сердцу академии. Я дрался за твое право владеть крыльями и быть летателем. Понимаешь, я любил тебя и готов был ради тебя на что угодно. К тому же, - продолжал он уже спокойнее, - ты - самый искусный летатель из всех, кого я знаю. Отдать крылья твоему брату и навек приковать тебя к земле было бы преступлением. И не смотри на меня так. У меня есть свои принципы.

- Да неужели?

- Да, и потому я семь лет назад боролся с обветшавшими традициями. Я верил в твою правоту тогда, верю и сейчас.

- Веришь? - с горечью спросила Марис. - Твои слова - всего лишь слова. Ради своей веры ты не делаешь ровным счетом ничего. Знаешь ли ты, что если закроют последнюю академию, то все мои усилия пойдут прахом!

- Академии! За них я не дрался. Я дрался за изменение архаичных традиций. Я согласен, что если бескрылый по рождению превзойдет меня мастерством в небе, то мой долг отдать ему крылья. Но из этого вовсе не следует, что я сам стану обучать его: ведь потом он отнимет крылья у меня или моих друзей. Именно этого ты у меня и просишь. Ты, лучше других понимающая, что значит для летателя расстаться с небом.

- Я так же понимаю, что значит страстно любить небо и не сметь мечтать о нем. Сегодня утром я беседовала со студенткой, Реллой… Послушал бы ты ее, Доррел! В ее жизни есть только одно желание - летать. Она очень похожа на меня в ту пору, когда Расе давал мне свои первые уроки. Пожалуйста, Дорр, помоги ей.

- Если эта девушка действительно похожа на тебя, то она, независимо от того, помогу я ей или нет, в ближайшем будущем станет летателем. Я ей помогать не стану, так что, если она отберет крылья у одного из моих собратьев, меня не будет терзать совесть.

Доррел залпом допил вино и встал. Марис нахмурилась, лихорадочно подыскивая убедительные аргументы.

- Хочешь чаю? - внезапно спросил он. Марис кивнула. Он приблизился к очагу и снял с

решетки дымящийся чайник. Его походка, ловкие движения рук, выражение лица - все было знакомо ей. Как давно она знает его…

Когда Доррел вернулся с горячими кружками и, пододвинув свое кресло поближе, сел, гнев Марис рассеялся, ход мыслей приобрел совсем другое направление.

- Что с нами стало, Дорр? - спросила она. - .. Ведь всего несколько лет назад мы с тобой собирались пожениться, а сейчас глядим друг на друга, точно два Правителя, делящие богатую рыбой отмель. Что стало с нашими планами жить вместе и завести кучу детей? Что случилось с нашей любовью? - Она печально улыбнулась. - Не понимаю, что произошло.

- А я понимаю, - мягко сказал Доррел. - Твоя любовь и твои привязанности поделены между летателями и бескрылыми, мои же - нет. Жизнь не такая простая штука, как нам представлялось всего несколько лет назад. А теперь стало ясно, что у нас с тобой разные дороги…

Он замолчал и, сделав глоток из кружки, опустил глаза. Внимательно наблюдавшей за ним Марис вдруг отчаянно захотелось вернуть то время, когда их чувства были сильны и просты, когда их любовь противостояла даже самым яростным штормам.

Доррел вновь взглянул на нее.

- Я все еще люблю тебя, Марис. Многое изменилось, но любовь по-прежнему в моем сердце. Возможно, мы и не соединим наши жизни, но давай хотя бы не ссориться, когда мы вместе. Она, улыбнувшись, протянула руку.

- Давай.

Он схватил ее, крепко сжал, тоже улыбнулся и сказал: ,

- Знаешь, а мы ведь не виделись почти два месяца. Где ты была? Что видела? Расскажи мне, любимая.

- Вряд ли мои новости позабавят тебя.

- И все же.

- Восточные закрыли «Воздушный Дом». Лишь один студент добирается кораблем до Сиатута. Ученики распущены по домам, и летателями им теперь не стать.

Марис отняла свою руку и взяла кружку с чаем. Доррел, печально улыбаясь, покачал головой.

- Даже новости у тебя только об академиях. Мои интересней. Правитель Острова Сцилл умер, и согласно закону младшая дочь выбрала себе жениха. Угадай, кого?

Марис пожала плечами.

- Ума не приложу.

- По слухам, этим счастливчиком стал Крил. Ты наверняка его помнишь. На последних Состязаниях он весьма искусно выписывал в воздухе двойные петли. А теперь он отправляется на Остров Сцилл вторым летателем и все благодаря тому, что новая Правительница влюблена в него! Представляешь?! Правительница и летатель поженятся!

Марис улыбнулась одними губами.

- Такое бывало и прежде.

- Да, но не в наше время. А ты слышала, что случилось на Большом Эмберли на прошлой неделе?

- Нет. А что?

- На их флот напала сцилла. Рыбаки убили ее, все живы, хотя многие потеряли свои суда. А другую сциллу, мертвую, волнами выбросило на берег Калхолла. Правда-правда, я сам видел ее скелет. А еще говорят, что две принцессы-летатели на Железных островах не поделили трон, и там сейчас настоящая война. - Внезапно скрипнула дверь, и Доррел резко повернул голову. - А-а. Это всего лишь ветер.

- Ты кого-то ждешь?

- Думал, это Гарт. Мы договорились встретиться здесь сразу после полудня, но его, как видишь, все еще нет. Отправляясь с посланием на Калхолл, он уверял, что на обратной дороге непременно завернет сюда, и мы вместе выпьем.

- Ты же знаешь Гарта. Возможно, он сейчас пьянствует в одиночку, - насколько смогла беззаботно сказала Марис, видя, что Доррел не на шутку встревожен.

Вопреки своим словам и напускной беспечности Марис тоже забеспокоилась. Когда она видела Гарта в последний раз, ей не понравилось, что тот, любитель выпить и закусить, заметно набрал вес, а это всегда опасно для летателя. И все же Марис надеялась на лучшее: безрассудством в воздухе Гарт не отличался.

- Наверное, ты права, Марис. - Доррел допил чай и вымученно улыбнулся. - Забудем о Гарте. По крайней мере на сегодняшнюю ночь.

Они перешли на низкий, обитый кожей диван, что стоял у самого очага. И здесь, позабыв о спорах и тревогах, пили чай, потом вино, вспоминали старые добрые времена, обменивались сплетнями о знакомых летателях. Вечер пролетел, как миг. Ночью они оказались в одной постели.

После многих одиноких ночей Марис заснула в объятиях человека, который когда-то был ей дорог.

Но ей снова приснился штиль.

* * *

Напуганная ночным кошмаром, Марис проснулась засветло. Оставив Доррела досыпать, она в одиночестве позавтракала твердым сыром и черствым хлебом. Едва из-за горизонта показалось солнце, она была уже в пути. В полдень она прибыла на Сиатут. После обеда страховала в воздухе Реллу и паренька, которого звали Джан.

В «Деревянных Крыльях» она пробыла неделю, днями занимаясь со студентами, а вечерами у очага рассказывая им истории из жизни знаменитых летателей.

Однако когда она в последний раз была на родном острове? Чувство вины все чаще посещало ее. И, наконец, предупредив Сину, Марис отправилась домой.

Полет до Малого Эмберли занял целый день. Уже в сумерках, порядком устав, Марис наконец увидела огонь на хорошо знакомом маяке. Оказавшись в своей давно пустовавшей постели, она была очень рада. Но ей не спалось. Видимо, оттого, что простыни были холодны, а комната пропиталась непривычными запахами и пылью. Казалось, собственный дом, став совсем чужим, давил на нее. Марис поднялась, зажгла лампу. Пошарила в шкафах на кухне, но нашла там только крошки. Усталая и голодная Марис вернулась в постель и забылась тяжелым, без сновидений сном.

* * *

Следующим утром ее любезно, но отчужденно приветствовал Правитель.

- Без тебя, Марис, двум моим летателям было тяжело. Их вымотали непрерывные полеты. А Шал-ли должна скоро родить, и теперь послания доставляет только Корм. Ты полагаешь, нашему Эмберли, точно крошечному островку, достаточно одного летателя?

Прекрасно понимая, что Правитель добивается от нее обещания не возвращаться на Сиатут, Марис уклончиво ответила:

- Если есть срочная работа, то я немедленно выполню ее.

Правитель нахмурился, но приказать летателю было не в его силах. Он прочитал ей адресованное торговцам острова Повит послание. Суть его сводилась к обещанию зерна по обычной цене в обмен на парусину и щедрую взятку, если торговцы в споре между Эмберли и Кесселаром выступят на стороне Эмберли. Марис, как делали многие опытные летатели, почти не вникала в смысл послания, но запомнила его слово в слово. После этого она быстро взобралась на взлетную скалу и взмыла в небо.

Опасаясь, что Марис опять надолго исчезнет, Правитель давал ей все новые задания. На Ровит и обратно она летала четыре раза, дважды на Малый Шотан, дважды на Большой Эмберли, по разу на Кесселар, Калхолл и Лоус (Доррела дома не оказалось: как ей сказали, он сам лишь час назад улетел с посланием) и один раз даже совершила дальний полет на Кошачий Остров Восточного Архипелага.

Освободилась она лишь за три недели до начала Состязаний и тут же отправилась на Сиатут.

Они находились в комнате Сины: хозяйка, сидя на низком стуле, чинила сорочку, Марис стояла перед ней, и спину ей согревал огонь очага. Снаружи бушевал шторм, хлестал проливной ливень, но толстые каменные стены надежно защищали от непогоды.

- Скольких ты намерена выставить в этом году? - спросила Марис.

- Окончательно еще не решила, - ответила Сина. - Хотела посоветоваться с тобой. Думаю, четверых или пятерых.

- Обязательно Реллу, - сказала Марис задумчиво. Ее мнение, несомненно, повлияет на решение Сины, без чьей поддержки участвовать в Состязаниях студентам академии не позволялось. - И Дейме-на. Они у нас - лучшие. Ну и, возможно, Шера и Лиа? Или, может, Шера и Лиана?

- Шера и Лиа. Выставить одного без другого невозможно. Они и без того опечалены тем, что правила Состязаний не позволяют им вызвать на поединок одного и того же летателя и состязаться с ним как команда.

Марис засмеялась.

Шер и Лиа были аспирантами академии, друзьями не разлей вода. Хотя они быстро уставали в воздухе и порой неожиданно теряли самообладание, но были талантливы и полны энтузиазма.

- Думаешь, они способны выиграть?

- Нет, конечно, - ответила Сина, не поднимая головы. - Но они обучаются здесь уже достаточно долго, чтобы испытать себя и проиграть. Практика пойдет им на пользу, усмирит их не в меру буйный нрав. А если их самолюбие не выдержит первого же поражения, то летателями им не бывать никогда.

Марис кивнула.

- А в Лиане ты сомневаешься?

- Я не выставлю Лиана. Он не готов к Состязаниям. И не думаю, что когда-либо будет готов.

- Я же видела его в небе, - удивилась Марис. - Он силен, временами летает просто замечательно. Конечно, он - натура весьма впечатлительная, но техника у него лучше, чем у Реллы и Деймена вместе взятых. По-моему, у него неплохие шансы на побе-ДУ-

- Согласна, неплохие. Но я не выставлю его.

- Почему?

- Одну неделю он парит не хуже буревестника, а на следующей барахтается, как ребенок. Конечно, Марис, я хочу победы, но не любой ценой. Готова поставить последнюю рубашку, что если Лиан получит крылья, то не проживет и года. Согласись, что в небе нет места авантюристам.

Марис, неохотно кивнув, сказала:

- Похоже, твое решение продиктовано мудростью прожитых лет. Но если пятый кандидат не Лиан, то кто?

- Керр, - твердо произнесла Сина.

- Керр?

- Именно он.

Сина, отложив костяную иглу и придирчиво осмотрев сорочку, уставилась единственным глазом на Марис.

- Но он же импульсивный мальчик, - возразила Марис. - К тому же пока у него избыточный вес. И координация неважная. Да и силы в руках не хватает. Сина, он безнадежен. Во всяком случае, в этом году. Возможно, года через два-три он…

- Его родители - владельцы медных копий на Малом Шотане - настаивают, чтобы он участвовал в Состязаниях этого года. По их словам, он и так уже впустую потратил два года. А с их мнением приходится считаться, ведь они поддерживают академию деньгами.

Марис кивнула.

- Понятно.

- В прошлом году я им твердо сказала «нет», - продолжала Сина. - Но сейчас, когда правители того и гляди откажут нам в финансировании, рассчитывать придется только на поддержку состоятельных родителей. Поэтому, хочу я этого или нет, придется им потакать.

- Сина, Марис, быстрее! - раздался крик из коридора, и в дверях появился запыхавшийся Керр.

- Правительница прислала гонца. Срочно нужна помощь летателя. Там…

- Иди быстро с ним, - велела Сина Марис. - Я последую за вами так быстро, как только смогу.

В трапезной среди студентов находился юный гонец. Грудь его тяжело вздымалась, глаза, точно у пойманной в клетку птицы, лихорадочно бегали. Похоже, он несся изо всех сил от самой башни Правительницы.

- Ты летатель?! - воскликнул он, увидев Марис. Та кивнула.

- Пожалуйста, лети на Шотан! Попроси их лекаря быстрее приплыть сюда! Правительница велела мне обратиться за помощью к тебе…

- Что случилось?

- Мой брат ранен. В голову. И нога сломана. Из раны торчит кость…

„ - Как зовут лекаря на Большом Шотане? - спросила Марис.

' В столовую вошла Сина и, сразу разобравшись в ситуации, сказала:

- Там их несколько.

- Поспеши! - взмолился юноша. - Мой брат умирает!

- Сомневаюсь, что от перелома ноги… - начала было Марис, но Сина нетерпеливым взмахом руки призвала ее к молчанию.

- Ты ничего не понимаешь! - вскричал юноша.

- Брат собирал яйца коршунов, но упал со скалы и прежде, чем я его нашел, пролежал почти целый день. Теперь у него сильный жар, лихорадка, временами он бредит. Пожалуйста, быстрее!

- На ближайшем к нам Южном мысе есть знахарка по имени Файла, - сообщила Сина. - Правда, она стара и своенравна и вряд ли отправится сюда морем, но с ней живет дочь, которая постигла искусство матери. В Городе Штормов время понапрасну не теряй. Тамошние лекари ленивы и жадны. Непременно опустись на пирсе Южного мыса и попроси капитана парома подождать важного пассажира.

- Я немедленно отправляюсь в путь, - сказала Марис, - Релла, Керр, идите со мной. Поможете надеть крылья.

Она направилась к выходу.

- Спасибо, - пробормотал юноша, но ни Марис, ни студенты его уже не слышали.

* * *

Шторм, к счастью, закончился, и Марис полетела через узкий пролив, разделяющий Сиатут и Большой Шотан, всего лишь в нескольких футах над гребнями волн. Низко лететь было, конечно, опасно, но времени на набор высоты не оставалось.

Перелет занял меньше получаса. Марис легко нашла Файлу. Та, как и предупреждала Сина, помочь наотрез отказалась, зато дочь откликнулась с готовностью. Быстро собрав сумку, она сразу же направилась к парому.

Обратной дорогой Марис решила понежиться в объятиях ветров. Все грозовые тучи исчезли за горизонтом, в воде дрожали солнечные блики, на востоке небо рассекала многоцветная арка радуги. Марис, отыскав в воздухе теплый восходящий поток, поднялась повыше. Заметив стаю диких гусей, подлетела к ним. Птицы в испуге шарахнулись кто куда: некоторые устремились к Сиатуту, другие - к Иггленду или Большому Шотану, но большинство направилось в сторону открытого океана. Марис, заливаясь смехом, наблюдала за ними и тут увидела…

Она прищурила глаза. Так и есть - из океана появилась длинная шея сциллы. Неужели чудовище пытается сцапать зазевавшегося гуся? Вдалеке Марис увидела темные пятна на воде. Значит, сцилла охотится на морских котов. Или на корабли.

Марис, заложив над океаном крутой вираж, направилась прямиком к неясным пятнам и вскоре разглядела корабли. Целых пять. Подлетев ближе, Марис различила выкрашенные в темно-коричневый цвет корпуса, некогда розовые, а теперь изрядно полинявшие паруса, развевающиеся на верхушках мачт потрепанные сине-красные вымпела. У местных кораблей вымпела других цветов. Значит, эти приплыли издалека. Скорее всего - с Востока.

Оказавшись над кораблями, Марис сбросила высоту. Моряки усердно работали: переставляли паруса, тянули канаты. Пересекать открытый океан в Гавани Ветров всегда было смертельно опасно, а порой и вовсе невозможно. Это для Марис ветер был любовником, для моряков же - улыбающимся убийцей, готовым сорвать парус или швырнуть судно на острые скалы.

Но эти корабли были уже в безопасности - шторм стихал, а до порта, по предположению Марис, им осталось меньше часа пути.

Сегодня в Городе Штормов будет праздник. Прибытие с Востока торгового флота аж из пяти кораблей - редкое событие. Ведь более трети кораблей, дерзнувших пересечь океан между архипелагами, бесследно исчезает.

Марис, сделав над кораблями еще круг, решила слетать в Город Штормов, принести туда добрую весть и лишь потом возвратиться на Сиатут. Может быть, даже стоит подождать флот в порту и узнать, какие новости и товары он привезет.

* * *

Марис выпила изрядное количество вина. Она принесла радостную весть, и каждый из многочисленных посетителей портовой таверны почитал за честь угостить ее. Все пили, смеялись, судачили о товарах, которые привезут торговцы с Востока.

Послышался крик, а через секунду его подхватили десятки голосов.

- Корабли подходят к пирсу!

- Они уже швартуются!

- Корабли с Востока!

Марис поднялась. Вино ударило в голову, и она потеряла равновесие. Она бы неминуемо упала, но ее подхватила толпа, потащила к двери.

В порту собрался чуть ли не весь Город Штормов, у пирса царил неописуемый ажиотаж. Марис пожалела, что выбралась из таверны. С трудом пробравшись сквозь толпу, она уселась на бочку и привалилась спиной к стене склада.

Проснулась она оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Поморгав, она подняла глаза и увидела незнакомца.

- Ты - Марис? - спросил он. - Марис-летатель? Марис с Малого Эмберли?

Хотя незнакомец был юн, лицо его выглядело не по годам сурово, огромные черные глаза светились умом, длинные темно-русые волосы свивались в узел.

- Да, я - Марис, - ответила она, вставая. - Извини, не соображу, что случилось. Должно быть, задремала.

- Похоже. А мне, едва я сошел с корабля, показали на тебя. Я полагал, что ты меня встречаешь.

- О! - Марис быстро огляделась. Толпа вокруг поредела, на пирсе - лишь несколько торговцев да портовые рабочие. - Подожди, я присяду, закрою на минутку глаза. Мало спала прошлой ночью.

Марис показалось, что облик юноши ей чем-то знаком, и она пригляделась к нему повнимательней. Под мышкой он держал холщевый мешок, плащ его был восточного покроя из толстой и теплой материи серого цвета без орнамента, сзади на плечи спадал капюшон, у пояса висел нож в кожаных ножнах.

- Говоришь, ты с корабля? - спросила Марис. Парень кивнул.

- Извини, я еще толком не проснулась. Где остальные моряки?

- Моряки едят и пьют, торговцы торгуют. Путешествие было не из легких. Шторм разбил один корабль, но мы подобрали почти всю команду, утонули лишь двое. Моряки счастливы без ума, что наконец-то оказались на берегу. - Он, секунду помолчав, добавил: - Сам я не моряк… Извини, ошибся. Думал, ты встречаешь меня.

Он развернулся, намереваясь уйти.

Марис, внезапно поняв, кто перед ней, воскликнула:

- Конечно же! Ты - студент из «Воздушного Дома»! - Он повернулся к ней, и она сказала: - Прости. Совсем из головы вылетело.

Марис спрыгнула с бочки.

- Меня зовут Вул. - Он вгляделся в Марис, как если бы не сомневался, что его имя многое скажет ей. - Вул с Южного Аррена.

- Отлично, Вул, - сказала Марис. - Мое имя ты знаешь. Но я не уверена, что…

Он перехватил мешок поудобнее, кадык на его шее заходил вверх-вниз.

- Еще меня зовут Однокрылым.

Марис промолчала, но лицо выдало ее чувства.

- Вижу, что ты обо мне все-таки слышала, - сказал юноша довольно резко.

- Слышала, - призналась Марис. - Намерен участвовать в Состязаниях этого года?

- Я намерен летать в этом году. Ради этого я и вкалывал последние четыре года.

- Понятно, - уронила Марис и взглянула на небо. Уже смеркалось. - Мне пора на Сиатут. А то там, поди, уже решили, что я упала в океан. Сообщу Сине о твоем прибытии.

Она развернулась, но ее остановил его голос.

- Смогу я здесь нанять лодку, чтобы добраться до Сиатута?

- В Городе Штормов можно нанять что угодно, но обойдется тебе это недешево. От Южного мыса на Сиатут регулярно ходит паром. Советовала бы тебе заночевать здесь, а утром переправиться на пароме.

Марис, не оборачиваясь, зашагала по мощенной булыжником мостовой к дому знакомого летателя, у которого оставила свои крылья.

Парень с Востока, желая стать летателем, проделал немалый путь, а она так скоро его покинула и оттого чувствовала себя неловко.

Однокрылый! Удивительно, что он даже не пытается скрыть своей клички. И еще более удивительно то, что он собрался помериться силами с летателями. Ведь не законченный же он кретин! Должен соображать, какой прием его ожидает!

- Так ты знала! - закричала Марис, нимало не заботясь, услышат ее студенты или нет. - Знала и молчала!

- Разумеется, знала. - Голос Сины звучал ровно, здоровый глаз взирал на Марис так же бесстрастно, как больной. - И не сказала тебе раньше, потому что предвидела твою реакцию.

- Сина, в своем ли ты уме? Неужели ты выставишь его на Состязаниях?

- Если он того стоит, в чем я почти не сомневаюсь, то выставлю. Я советовалась с тобой относительно Керра, но насчет Вула приму решение сама.

- Разве тебе не известно, как мы к нему относимся?

- Кто это мы?

- Летатели!

- Если Вул выиграет, то обоснуется на этом острове, - перебила Сина. - И Правительница Сиатута будет довольна и горда. Ведь Однокрылым его зовут‹ только летатели, но не бескрылые.

- Он сам себя называет Однокрылым! И ты прекрасно знаешь, как он получил эту кличку. Даже в тот год, когда ему принадлежали крылья, он был летателем лишь наполовину.

- Я летатель меньше чем наполовину. - Сина, быстро отвернувшись, уставилась на пламя. - Летатель без крыльев. У Вула - реальный шанс вновь получить крылья и я ему помогу.

- Оказывается, ради того, чтобы студент «Деревянных Крыльев» победил, ты готова на все!

Сина вновь повернула голову, и поблескивающий на морщинистом лице здоровый глаз в упор уставился на Марис.

- Почему вы его так ненавидите?

- Тебе прекрасно это известно, - ответила Марис.

- Он всего лишь выиграл пару крыльев. Избегая слепого взгляда, Марис отвернулась от

внезапно ставшей ей чужой старой женщины и твердо произнесла:

- Он довел одну из нас до самоубийства. Воспользовавшись ее горем, отобрал у нее крылья. Все равно как если бы он собственными руками столкнул ее с утеса.

- Глупости! - не согласилась Сина. - Айри сама лишила себя жизни.

- Я знала Айри, - сказала Марис, не отрывая взгляда от огня.- Крылья были у нее недолго, но она была прирожденным летателем, парила лучше многих. Все любили ее. Вул никогда бы не победил ее в честном поединке.

- Но он выиграл!

- Спустя неделю после гибели ее брата мы виделись с ней на Эйри, - сказала Марис. - Брат вышел на лодке в море, а она кружила над ним. Она видела, как он вытягивает сеть, как блестит на солнце чешуя рыб-лун. Вдруг из глубины вынырнула сцилла. Айри была далеко, и ветер относил в сторону ее крик. Она подлетела ближе, но опоздала. Она видела, как сцилла ударом хвоста разбила лодку, видела, как из пены появилась голова чудовища с телом ее брата в окровавленной пасти, видела, как сцилла нырнула и исчезла навеки.

- Айри не следовало бы в тот год отправляться на Состязания.

- Она и не собиралась туда. На Эйри она появилась всего за день до Состязаний, и мы, видя горе подруги, уговорили ее лететь с нами. Все думали, что Состязания развеют ее печаль. Игры, гонки, песни, вечеринки… Никому и в голову не приходило, что ее кто-то вызовет.

- Ей были прекрасно известны установленные Советом правила, - твердо заявила Сина, - советом летателей, Марис, вашим собственным Советом. Любого участника Состязаний можно вызвать на поединок, и ни один здоровый летатель не имеет права пропускать Состязания более чем два года подряд.

Марис, нахмурившись, вновь повернулась к Сине спиной.

- Ты говоришь о законе, но есть еще гуманность, человечность! И когда мальчишка вызвал ее на поединок, мы ушам своим не поверили.

- Мальчишка! Ты выбрала верное слово, Марис. Именно мальчишка, ведь тогда ему не было и пятнадцати. И летатели поступили с ним слишком жестоко. Помнишь, через год на Состязаниях на Калхолле?

- Тогда еще не было правила, запрещающего повторные вызовы.

- Я рада, что такое правило теперь появилось. Но парню крылья все же не вернули. Где справедливость, Марис?

- При чем тут справедливость? Ведь он проиграл всего лишь во втором поединке.

- Да, проиграл. Девочке, которую с семи лет тренировал отец - главный летатель Малого Шотана. И к тому же она отобрала у него крылья после его победы в первом поединке. А знаешь, что было бы, если бы он перелетал и ее? - спросила Сина и сама же ответила: - Его бы снова вызвали! А потом снова и снова. Ведь своей очереди поджидало не меньше дюжины недавно ушедших на покой летателей и самых талантливых их детей. И ты еще заявляешь, что Вул - летатель лишь наполовину!

Сина медленно поднялась с кресла.

- Ты куда? - спросила Марис.

- В трапезную. Сообщу новости студентам.

* * *

Вул прибыл на следующее утро во время завтрака. Сина ковыряла ложкой вареное яйцо, а студенты с любопытством смотрели на нее. Марис, сидя далеко от старой женщины, слушала, как Релла и мускулистый Лиан уговаривают Дейну - робкую женщину, старожила «Деревянных Крыльев» - остаться в академии. Вчера за ужином Сина назвала имена пяти студентов, которые будут участвовать в Состязаниях. Имени Дейны, естественно, среди счастливчиков не оказалось, и та решила возвратиться домой.

Вошел Вул, и разговоры тут же смолкли.

Вул снял с головы вязаную дорожную шапку и опустил на пол холщевый мешок. Если он и заметил направленные на него настороженные взгляды, то виду не подал.

- Я голоден, - заявил он. - Здесь найдется для меня еда?

Студенты разом заговорили. Лиа подала ему тарелку с яйцами и кружку чая, а затем встала Сина, подошла к Вулу, с улыбкой проводила .к своему столу и усадила рядом.

Марис, не отрываясь, смотрела на Вула, пока не почувствовала, что ее дергают за рукав.

- Как ты полагаешь, сможет ли он выиграть еще раз? - говорила Релла.

- Нет, - громко ответила Марис, вставая. - Если, конечно, у кого-нибудь опять не погибнет брат. Но вряд ли ему снова повезет. Так что шансов на победу у него никаких.

* * *

О поспешно брошенных словах Марис пожалела уже после полудня.

Все утро в небе летали Шер и Лиа. Они настойчиво отрабатывали развороты, Сина давала им наставления с земли, а Марис наблюдала за их полетом с неба. Предполагалось, что после обеда крыльями академии воспользуются Релла и Деймон, но Сина, заявив, что Вул не практиковался уже больше месяца, попросила одного из них уступить крылья ему. Релла без колебаний согласилась.

На обзорной площадке собрались почти все студенты «Деревянных Крыльев». Появился Вул с пристегнутыми, но пока сложенными крыльями.

- Деймон, - наставляла Сина. - Летать сегодня будешь так низко над волнами, как только сможешь. Крылья держи ровно и неподвижно. А то тебя временами болтает из стороны в сторону. Если не улучшишь технику полетов на малых высотах, то когда-нибудь упадешь. - Она взглянула на нового студента. - А ты, Вул, сегодня только разомнись. Для тренировок придет время.

- Нет, - сказал Вул. Он неподвижно стоял с разведенными в стороны руками, а его крылья расправляли двое юных студентов. - Я летаю гораздо лучше, если у меня есть цель. Дайте мне задание. - Он оценивающе оглядел готовящегося к полету Деймона. - Скажем, я могу посоревноваться в скорости хотя бы вот с ним.

Сина покачала головой.

- Ты торопишься, Вул. Я сообщу тебе, когда приступать к тренировкам.

Вперед вышла Марис со все еще неотстегнутыми крыльями. Ей хотелось взглянуть, насколько хорош в воздухе печально известный Однокрылый, и она подначила:

- Сина, пусть ребята посостязаются. Деймон уже достаточно долго упражнялся. Пусть покажет себя в гонках.

Деймон обеспокоенно переводил взгляд с Марис на Сину и обратно.

- Я с удовольствием, - пробормотал он, облизнув губы, - но…

Вул, пожал плечами:

- Я вообще сомневаюсь, годишься ли ты мне в соперники.

Оскорбленный, Деймон воскликнул:

- Не заносись, Однокрылый! Видишь тот камень? - Он указал на омываемую волнами скалу у горизонта. - По сигналу Марис трижды слетаем туда и обратно и посмотрим, кто чего стоит. Согласен?

- Согласен, - ответил Вул, пристально глядя на скалу.

Сина закусила нижнюю губу, но промолчала. Не дождавшись ее возражений, Деймон победно улыбнулся, пробежал до конца площадки и прыгнул вниз. Его тут же подхватил и поднял ветер. Через минуту юноша уже высоко парил над смотровой площадкой, и его тень на секунду-другую заслонила солнце. Вул подошел к краю скалы.

- Твой нож, Вул! - внезапно воскликнула Релла. Все студенты в изумлении уставились на чужака.

Действительно, у его пояса болтался нож. Вул вытащил его из ножен, взглянул на него, будто видел первый раз в жизни, и процедил:

- Нож. Ну так что с того?

- Подниматься в небо с оружием запрещают традиции летателей, - напомнила Сина. - Релла, возьми у него нож. Вернешь его Вулу в целости и сохранности, как только он приземлится.

Релла двинулась к Вулу, но тот знаком остановил ее.

- Этот нож принадлежал моему отцу, я никогда не расстаюсь с ним. - Он сунул нож обратно в ножны.

- Но традиции летателей?.. - воскликнула Релла. Вул принебрежительно усмехнулся.

- Они писаны не для меня. Ведь я летатель лишь наполовину. Отойди, пожалуйста, в сторону, Релла.

Девушка отошла, и Вул прыгнул со скалы.

Марис, подойдя к краю площадки, встала рядом с Реллой и Синой. Все напряженно наблюдали за полетом Вула, который, поднимаясь по спирали, подлетал к парящему Деймону. Студенты оживленно перешептывались. «Однокрылый» - услышала Марис, (голос, похоже, принадлежал Лиану). После насмешек Вула Деймон назвал его так же. Подумав, что студент с Востока быстро наживает себе врагов, Марис поделилась своим наблюдением с Синой.

- Летатели тоже быстро превратили его во врага, - заметила Сина и напомнила: - Подавай же сигнал, Марис!

Марис поднесла сложенные рупором ладони ко рту и громко прокричала:

- Летите!

Ветер подхватил ее крик и понес к парящим над площадкой юношам.

Первым прекратив кружение, медленно, будто в его распоряжении было все время мира, к скале полетел Деймон. Вул Однокрылый последовал за ним, слегка покачивая огромными серебристыми крыльями. Оба летели довольно низко.

Марис поднесла ладонь ко лбу, прикрывая глаза от бликов на крыльях.

На полпути к скале Деймон резко увеличил разрыв, а Вул начал подъем.

- На их пути втретился восходящий поток, - прокомментировала Сина.

Марис кивнула. Было похоже, что ветер, в который попали юноши, был направлен не только вверх, но и им навстречу. Теперь, чтобы достичь цели, Деймону и Вулу придется маневрировать.

Первым, со значительным отрывом, достиг скалы Деймон и тут же пошел на разворот. Студенты подняли восторженный крик - их приятель, Деймон, выигрывал. Но разворачивался тот медленно, по широкой дуге, к тому же потерял несколько секунд, когда на него неожиданно слева обрушился ветер. Обратно он полетел весьма неуверенно.

Вул начал маневрировать задолго до поворота. Завершив его, он оказался много выше, но гораздо дальше от смотровой площадки, чем Деймон.

- Деймон обставит восточного, - уверенно заявил Лиан и, поднеся ладони рупором ко рту, закричал: - Эй, Деймон! Давай! Давай!

Над смотровой площадкой Деймон опять разворачивался медленно, по широкой дуге. Срывая аплодисменты зрителей, он покачал крыльями и, на секунду потеряв ветер, заскользил вниз. Он быстро выровнял полет, но время было упущено.

Вул не повторил ошибки соперника. Повернул, ни на секунду не теряя ветер, круто, на большой высоте. Зрители увидели, что он летит много быстрее, чем прежде.

- Гонку выиграет Вул, - внезапно решила Марис. Она не хотела произносить это вслух, но слова вырвались сами собой.

Сина заулыбалась, а Релла спросила озадаченно:

- Но, Марис, разве ты не видишь? Деймон же далеко впереди.

- Деймон летит, подчиняясь прихоти ветров, - пояснила Марис. - Вул же использует их нрав. Прежде он лишь отыскивал нужный ему ветер, а теперь нашел. Скоро все увидишь сама.

Как и предполагала Марис, ход гонки вскоре изменился. Расстояние между Деймоном и Вулом непрерывно сокращалось, к скале они подлетели почти одновременно. Деймон попытался завернуть более круто, чем прежде, но сбился с курса и потерял на этом почти минуту, ©н летел обратно, когда тень от крыльев Вула на секунду заслонила от него солнце и двинулась вперед.

Студенты пораженно замерли.

- Поздравьте от моего имени Однокрылого, - сказала Марис и, ни на кого не глядя, зашагала ко входу в академию.

В комнате было сыро и холодно. Марис разожгла в очаге огонь и подогрела купленное в Городе Штормов киви. Расслабилась она, лишь допивая третью кружку. Тут в комнату без стука вошла Сина и села напротив.

- Как прошли тренировки? - поинтересовалась Марис.

- Он побил их всех. Деймон держался неплохо, однако, сославшись на усталость, отдал крылья другим. Ну а уж тем не терпелось испытать Вула. - Сина улыбнулась. - Он с легкостью обставил Шера и Джан, играючи выиграл у Керра и Игона. Игон до того расстроился, что чуть не упал в океан. Релла отстала от Вула совсем ненамного. Она использовала против него те же приемы, с помощью которых он выиграл у Деймона. Релла - весьма смышленая девочка.

- Он вышел победителем в шести гонках?

- Именно. Ну, Марис, что ты теперь думаешь об Однокрылом?

Марис, размышляя над ответом, налила старой учительнице кружку киви.

- Я думаю, что он неплохо летает, - сказала она наконец. - Но мне все равно не нравится, как он поступил с Айри. И еще мне не нравится, что он поднимается в небо с ножом.

- Как, по-твоему, он выиграет?

Марис, не спеша отхлебнув из кружки, прикрыла глаза, откинулась на спинку стула и лишь затем ответила:

- Возможно. Я знаю дюжину летателей, которые летают хуже, чем он сегодня. Но я знаю также не меньше дюжины тех, кто летает гораздо лучше, и кому известны все его хитрости, а в придачу еще и многие другие. Назови, кого он вызовет, и я отвечу, каковы его шансы на победу. И, кроме того, скорость - лишь одно из многих необходимых летателю качеств. На Состязаниях оцениваются также грациозность и четкость полета.

- Ты поможешь мне его тренировать? - спросила Сина.

Марис, уставившись в серый каменный пол, промолвила:

- Сина, ты ставишь меня в весьма трудное положение.

- Он не заслуживает крыльев на том основании, что не нравится тебе? Так?

- Не только мне. Летатели не простят ему прошлого. Ты называешь его Вулом, но для них он навсегда останется Однокрылым.

- Навсегда… А ты жестока, Марис.

- Я подумаю. - Марис допила киви и поставила пустую кружку на стол. - Ну хорошо, я буду его учить, если только он станет прислушиваться к моим советам.

- Отлично. - Сина поднялась. - Спасибо. А теперь извини, у меня работы по горло. - У двери она остановилась и повернула голову. - Знаю, Марис, как тебе тяжело, но уверена, что когда ты узнаешь Вула получше, то почувствуешь к нему симпатию. Он уважает тебя. Марис попыталась не выказать своего удивления.

- Он молод, Марис. И жизнь его была не из легких. К тому же сейчас все его мысли, все побуждения, как и у тебя всего несколько лет назад, поглощены тем, чтобы вернуть крылья.

Разгневанная подобным сравнением, Марис усилием воли сдержала готовую сорваться с языка колкость.

Несколько минут- стояла напряженная тишина, затем Сина вышла из комнаты и мягко затворила за собой дверь.

* * *

На следующий день начались заключительные тренировки.

Шестеро претендентов на крылья летали с восхода солнца до заката. Живущие на Сиатуте, Большом или Малом Шотане и других близлежащих островах студенты, чей черед в этом году еще не настал, разъехались на каникулы по семьям; в академии остались лишь те, чьи дома находились далеко. Молодые люди часами сидели на голой скале, во все глаза наблюдая за полетами счастливчиков и мечтали о дне, когда и им выпадет шанс выиграть крылья.

Сина, изредка опираясь на деревянную трость, но чаще размахивая ею в такт словам, выкрикивала со смотровой площадки советы и похвалы своим оперившимся птенцам; Марис летала рядом, наблюдала, предостерегала студентов громким голосом. Она сопровождала Реллу, Деймона, Шера, Лиа и Керра во время соревнований в скорости, состязалась сразу с двумя, предлагала им выигрышные варианты фигур воздушной акробатики.

Вул тренировался наравне с остальными, но Марис, хоть и помнила о своем обещании, наблюдала за его полетами молча. Опекать его, как других студентов, по ее мнению, было бы глупо. Ведь он уже как минимум дважды участвовал в Состязаниях. Однако за ужином она решила поговорить с ним.

- Как тебе наша кухня? - спросила она вечером в трапезной, усаживаясь напротив Вула.

- Вполне, - ответил он. - Да и в «Воздушном Доме» не было повода жаловаться. Летатели едят отменно. Даже летатели с деревянными крыльями.

Сидящая рядом с ним Релла принебрежительно отпихнула вилкой на дальний край тарелки кусок серп-рыбы.

- Стряпня Деймона ужасно пресная. Вот когда на кухне дежурю я, получается действительно вкусно. Я готовлю по южным рецептам, от души приправляю пищу специями.

Марис рассмеялась.

- На мой взгляд, специй в твоих блюдах даже с избытком.

- Я говорю не о специях, а о еде, - сказал Вул. - Сейчас у меня на тарелке не меньше четырех сортов рыбы и свежие овощи, к тому же в соус добавлено вино. Еды вдоволь, и вся она свежая. Так, как мы, питаются только летатели, правители да богатые торговцы.

Релла выглядела обиженной, Марис, нахмурившись, отложила нож и сказала:

- Ты не прав, Вул. Большинство летателей едят немного и только простую пищу. Толстеть для нас - непозволительная роскошь.

- Бывало, я ел рыбу, от которой смердило. А бывало, ел уху, где не попадалось даже рыбьего хвостика, - заметил Вул холодно. - Я вырос, подъедая крошки и объедки со стола летателя и буду счастлив до конца своих дней есть такую простую пищу, какую едят летатели. - Слово «простую» он произнес с нескрываемым сарказмом.

Марис глотнула вина и переменила тему разговора:

- Вул, я хочу поговорить с тобой о том, как ты разворачиваешься в воздухе.

- Разворачиваюсь? - Вул съел последний кусок рыбы и отодвинул от себя пустую тарелку. - Я делаю что-то неверно, летатель? - Его голос звучал совершенно ровно; вложил ли он в свои слова иронию, Марис не поняла.

- Не неверно, но я обратила внимание, что ты всегда разворачиваешься с потерей высоты. Почему?

- Так легче.

- Да, - согласилась Марис. - И к тому же при таком маневре ты еще и набираешь скорость, но он требует больше свободного пространства, чем поворот с набором высоты.

- Поворот с набором высоты при сильном ветре весьма сложен.

- И требует большей сноровки и силы. А твои мышцы недостаточно развиты. Не избегай трудностей. Привычка поворачивать с потерей высоты выглядит безобидной лишь на' первый взгляд. Когда-нибудь тебе обязательно потребуется повернуть с набором высоты, а ты не сможешь.

- Что-нибудь еще? - спросил Вул, сохраняя на лице совершенно непроницаемое выражение.

Марис рискнула перейти к более болезненной теме:

- Да. Сегодня я видела, что ты летал с ножом у пояса.

- Ну и что?

- Не бери его с собой в следующий полет. Понимаю, что этот нож представляет для тебя немалую ценность, но законы летателей запрещают поднимать в небо любое оружие.

- Законы летателей? - холодно произнес Вул. - А кто дал летателям право устанавливать законы? Я что-то не слышал о законах фермеров. Или о законах стеклодувов. Законы издают правители, и только они. Отдавая мне нож, отец просил никогда не расставаться с ним, но в тот год, когда мне довелось владеть крыльями, я, подчиняясь глупым законам летателей, нарушил данное отцу обещание, и мне до сих пор стыдно. Меня оправдывает лишь то, что был я тогда совсем еще желторотым юнцом, но теперь я вырос, и что бы ни случилось, нож останется со мной.

Релла глядела на него с удивлением.

- Но Вул… - возразила она. - Выиграв крылья, ты станешь летателем. И тогда ты будешь отвергать закон летателей?

- А я и не говорил, что собираюсь стать летателем. Я всего лишь намерен выиграть крылья и летать. - Вул перевел взгляд с лица Марис на лицо Реллы. - И ты, Релла, выиграв крылья, вовсе не обязана становиться летателем. Да ты им и не станешь. Для них ты превратишься лишь в Однокрылую.

- Но это неправда! - в гневе воскликнула Марис. - Я не летатель от рождения, но они приняли меня как свою.

- Приняли как свою? - Улыбнувшись одними губами, Вул поднялся со скамьи. - Извини, я устал за день. Пойду отдохну. Ведь завтра мне отрабатывать повороты с набором высоты, а для этого понадобятся все силы.

Он ушел. -Марис протянула через стол руку, намереваясь коснуться ладони Реллы, но та свою руку поспешно отдернула.

- Извини, но мне тоже пора.

Оставшись одна, Марис долго сидела и напряженно размышляла, пока к ней не подошел Деймон.

- Все уже ушли, Марис, - сообщил он. - Ты будешь доедать?

- Что? - Марис вспомнила о съеденном лишь наполовину ужине. - Нет, извини. Похоже, слегка простудилась, и оттого, наверное, нет аппетита.

Улыбнувшись, она помогла Деймону собрать со столов тарелки. Он принялся их мыть, а она зашагала по коридору, разыскивая комнату Вула. Свернув не там, Марис оказалась в заброшенной части лабиринта. С каждой минутой в ней все сильнее закипал гнев. Найдя наконец нужную дверь, она нетерпеливо постучала, намереваясь сразу обрушить свой гнев на Вула, но дверь приоткрыла Релла.

- Что ты тут делаешь? - спросила пораженная Марис.

Не зная, что ответить, Релла зарделась. Из комнаты донесся ровный голос Вула:

- Ты считаешь, что Релла обязана отвечать?

- Нет, конечно, не обязана. - Сообразив, что не имела права на подобный вопрос, Марис коснулась плеча Реллы и добавила: - Извини. Мне можно войти? У меня серьезный разговор к Вулу.

- Пусть войдет, - распорядился Вул.

Релла, едва заметно улыбнувшись, распахнула перед Марис дверь.

Как и все помещения академии, комната Вула была крошечной, сырой, холодной. Ярко пылавший^k в очаге огонь едва-едва согревал ее. Марис с интересом огляделась. В комнате не было никаких предметов, способных поведать что-нибудь о характере ее обитателя.

Перед очагом обнаженный по пояс Вул отжимался на кулаках от пола, его рубашка валялась рядом на кровати.

- Ну? - Только и сказал он, невозмутимо продолжая упражнение.

Марис застыла, глядя на покрытую множеством шрамов и рубцов спину Вула. Наконец она вспомнила, зачем пришла:

- Я бы хотела поговорить с тобой, Вул.

Он вскочил на ноги, улыбнулся и попросил, тяжело дыша:

- Релла, подай мне, пожалуйста, рубаху. - Одевшись, он спросил Марис: - И о чем пойдет разговор?

Не завязанные в узел волосы спадали на плечи русой волной, отчего лицо юноши казалось менее строгим, а взгляд - почти дружелюбным.

- Мне можно присесть? - спросила Марис. Вул жестом указал на единственное в комнате

кресло и, когда Марис опустилась в него, сам уселся на колченогий табурет у очага. Релла примостилась на краешке узкой кровати.

- Я понимаю твое отношение к летателям, Вул, - начала Марис. - И все же не стоит вечно держать на них обиду, иначе ты всегда будешь одинок. После того, как ты вновь выиграешь крылья, к тебе начнут относиться как к летателю, и если ты не подружишься с ними, то останешься совсем без друзей. Разве тебе этого хочется?

- В Гавани Ветров живут тысячи и тысячи людей, а летателей среди них - раз-два и обчелся. Или ты не считаешь бескрылых людьми?

- Откуда в тебе столько злобы? Где бы ты ни появился, ты тут же обзаводишься врагами. Допускаю, что летатели скверно обошлись с тобой, но пойми, в ссоре не бывает абсолютной вины. Ведь с Айри ты поступил омерзительно. Прости летателей, и тогда, может быть, они простят тебя.

Вул растянул тонкие губы в едва заметной усмешке.

- Ас чего ты взяла, что я хочу быть прощенным? Я ни в чем не виновен, и, если было бы можно, на предстоящих Состязаниях снова вызвал бы Айри. Либо будь готова к поединку, либо не появляйся на Состязаниях.

Марис от приступа гнева лишилась дара речи.

- Но, Вул, как у тебя язык поворачивается говорить такое? - сдавленно произнесла Релла. - Ведь бедняжка покончила с собой!

- Бескрылые умирают каждый день, - сказал ей Вул более мягким голосом, чем говорил прежде с Марис. - И некоторые из них так же кончают с собой, но о них не слагают песен и не объявляют их' обидчикам кровной мести. Каждый заботится о себе, так меня учили родители. И о тебе, Релла, не позаботится никто, кроме тебя самой. - Он вновь взглянул на Марис и внезапно сообщил: - А знаешь, я встречал твоего брата.

- Встречал Колля? - удивленно переспросила Марис.

- Лет семь назад на пути к Внешним островам он останавливался на Южном Аррене. С ним был еще один певец, совсем старик.

- Баррион! - воскликнула Марис. - Наставник Колля.

- Недели две, дожидаясь корабля, который доставил бы их дальше на восток, они пели в портовых тавернах. Тогда я впервые услышал о тебе, Марис с Малого Эмберли. Твой брат пел о тебе, и ты сразу стала моим кумиром.

- Семь лет назад… - задумчиво пробормотала Марис. - Должно быть, моего брата ты видел сразу после Совета.

Вул улыбнулся.

- Мне тогда было чуть больше двенадцати. В эту пору дети летателей уже готовятся к вступлению в Возраст, мысленно примеряют крылья. Я же, конечно, не мог и мечтать об этом. Но тут на моем родном острове появился твой брат, и из его песен мы впервые узнали о тебе, о Совете, об академиях. Через несколько месяцев открылся «Воздушный Дом», и одним из первых его студентов стал я. Признаюсь, тогда я боготворил тебя.

- И что же случилось потом?

Вул, повернувшись на стуле, протянул руки к огню.

- Я вырос и расстался с детскими иллюзиями. Ведь я всерьез считал, что ты подарила небо всем, кто о нем мечтает. Боже, до чего я был тогда наивен.

Он вновь повернулся, и под пристальным взглядом его темных глаз Марис почувствовала себя неуютно.

- Я думал, что мы похожи, - продолжал Вул. - Думал, что ты намерена покончить с давно прогнившими законами летателей, но понял, что ты хотела лишь стать равной им - такой же независимой, богатой, свободной. Ведь тебе нравятся пирушки летателей на Эйри, нравится смотреть сверху вниз на копающихся в грязи бескрылых. Ты получаешь наслаждение от того, что я всей душой презираю.

С минуту помолчав, Вул добавил:

- И самое забавное, что как бы ты ни старалась, тебе не стать летателем. Как не стать им мне, Релле, Деймону или любому другому бескрылому.

- Но я - летатель, - уверенно заявила Марис.

- Летатели позволяют тебе так думать, потому что ты лезешь из кожи вон, чтобы только походить на них. Но и тебе, и мне прекрасно известно, что они не доверяют тебе полностью, не относятся к тебе как к равной. Нравится тебе или нет, но ты - первая из Однокрылых.

Марис поднялась с кресла. Слова Вула вывели ее из равновесия, но затевать ссору в присутствии Реллы ей не хотелось. Собрав волю в кулак, она заговорила почти спокойно:

- Ты не прав, Вул. И мне тебя жаль. Ты ненавидишь и летателей, и бескрылых. Презираешь всех и каждого. И мне ни к чему ни твое уважение, ни твоя признательность. Ты отвергаешь не только привилегии летателей, но и тяжкий груз их ответственности. Ты - самовлюбленный эгоист. Если бы не данное Сине слово, я бы ни за что не стала заниматься с тобой. Спокойной ночи.

Марис вышла из комнаты. Вул не двинулся с места и не окликнул ее. Как только дверь за спиной Марис закрылась, она услышала обращенный к Релле голос:

- Ну, что я говорил?

Этой ночью Марис вновь вела борьбу и проснулась, запутавшись в простыне, вся в горячем поту. Новый кошмар был ужаснее прежних. Застигнутая штилем врасплох, она падала, падала, падала, а вокруг парили серебрянокрылые летатели, безмолвно взирая на нее, и ни один не пришел на помощь.

* * *

День за днем продолжались интенсивные тренировки.

Сина, становясь все раздражительнее и вспыльчивее, придиралась к студентам, читала им, точно Правитель-тиран, бесконечные наставления о том, почему в полетах важны не только сильные руки, но и светлая голова. Деймон отрабатывал крутые повороты, Релла - взлеты, посадки и воздушную акробатику, грациозные в воздухе Шер и Лиа, часами паря высоко в буйных ветрах, приобретали выносливость, неумеха-Керр учился всему подряд.

За полетами Вула-Однокрылого Марис наблюдала пристально, но издалека, говорила с ним мало - лишь отвечала на его немногочисленные вопросы да давала советы, если тот их просил.

Сина, поглощенная занятиями со своими подопечными, не замечала этого, но остроглазые студенты, уловив настроение Марис, держались от Вула на почтительном расстоянии, он же благодаря своему острому языку с каждым днем обзаводился все новыми врагами. Керру при всех заявил, что тот безнадежен, гордого Деймона высмеивал при всяком удобном случае и снова одерживал над ним победы в состязаниях на скорость. Деймон и Лиан, а за ними и остальные студенты стали открыто звать его «Однокрылым». Но если Вула и задевала презрительная кличка, то вида он не подавал.

Но Вула сторонились не все студенты «Деревянных Крыльев». Релла относилась к нему тепло: часто заговаривала с ним, спрашивала совета, подсаживалась к нему за стол и, когда Сина разбивала студентов на пары, всегда вызывалась соревноваться с ним.

Марис видела в ее поведении здравый смысл: соревнуясь с чужаком, она многое переймет от него и быстрее преодолеет свои слабости. А выиграть крылья Релла, как понимала Марис, собиралась непременно в этом году. Но, очевидно, были и другие причины для сближения Реллы с Вулом. Гордая, но застенчивая южанка всегда несколько неуютно чувствовала себя в компании уроженцев Запада. Она готовила другую пищу, по-иному одевалась, говорила с легким акцентом, и даже, когда студенты собирались вечерами перед очагом в столовой, рассказывала другие легенды. Вул-Однокры-лый тоже был чужаком, и неудивительно, убеждала себя Марис, что две пташки из дальних стран летают вместе.

И все же, видя их оживленно беседующими, Марис испытывала беспокойство. Ей не хотелось, чтобы юная и впечатлительная Релла заразилась бредовыми идеями Однокрылого. Кроме того, их дружба может повредить репутации девушки.

Но Марис гнала от себя тревожные мысли. Да и сейчас было не до того - все силы и время отнимали занятия со студентами.

Ежедневно в конце тренировки Марис состязалась в скорости с каждым студентом отдельно. К вечеру второго дня поднялся сильный северный ветер, и утомленные студенты дрожали под его яростными порывами.

- Не дожидайтесь друг друга, - велела им Марис. - С каждой минутой становится все холоднее. Ступайте в академию.

Непрерывные полеты согревали, но одновременно и утомляли Марис. Наконец, опустившись на обзорную площадку, как ей представлялось, в последний раз, она оказалась один на один с Вулом.

Ее плечи болели, мышцы ныли. Она и не предполагала, что он дождется ее. Состязаться с ним в скорости сейчас, когда каждая жилка ноет от усталости… Она, подняв глаза к неспокойному небу, слизнула с верхней губы засохшие кристаллики соли и сказала:

- Сегодня для полетов уже слишком поздно. Становится темно, да и ветер крепчает. Посоревнуемся с тобой как-нибудь в другой раз.

- Крепкий ветер честным соревнованиям не помеха.

Темные холодные зрачки Вула впились в глаза Марис, и она поняла, что этой минуты он дожидался давно.

- Сина будет волноваться… - беспомощно начала было Марис.

- Ну, если полеты со школярами утомили тебя… Он дразнил ее, и она попалась в его ловушку.

- Надевай крылья!

Она не предложила ему помощь, но он, давно уже привыкнув надевать крылья в одиночку, справился сам. Марис, разминая затекшие мышцы, сказала себе, что даже если Вул и победит ее, такую уставшую, его победа не будет ничего значить. И он прекрасно об этом знает.

- Как обычно? Дважды туда и обратно?

Марис кивнула, молча глядя на омываемую пенящимися валами скалу у горизонта. Сколько раз она уже была там сегодня? Тридцать? Или сорок? А, может, больше? Неважно. Гордость требует от нее еще двух полетов туда и обратно, и она их совершит.

- А кто же будет судьей в нашем поединке? - спросила Марис.

Вул не спеша установил на место два последних сегмента на левом крыле, правое уже было полностью расправлено.

- Кто победит, выясним сами. Я взлечу первым, ты же, тоже взлетев и набрав высоту, дашь старт криком. Согласна?

- Согласна.

Вул, сделав несколько торопливых шагов, прыгнул со скалы, пропал из виду, а секунд через пять появился вновь. Он быстро набирал высоту, раскачиваясь от резких порывов ветра из стороны в сторону, точно утлое суденышко на штормовых волнах.

Марис, глубоко вздохнув и выбросив из головы все посторонние мысли, разбежалась и прыгнула. Мгновение она падала, затем ветер подхватил ее и понес вверх. Поднимаясь по крутой спирали, она быстро обрела чувство ветра.

Вскоре она поднялась на высоту, где парил Вул, и они закружились вокруг друг друга. Их взгляды встретились, но она поспешно отвела глаза.

- Приготовились!.. Полетели! - закричала Марис, и они взмыли.

Северный ветер был яростен и неустойчив, его порывы обрушивались то справа, то слева. Всю восточную часть неба скрыли темные грозовые тучи. Отыскивая устойчивый быстрый ветер, Марис начала подъем. Неуклонно держаться курса на скалу было весьма непросто, приходилось то совершать мелкие повороты, то лететь ровно, то подниматься под значительным углом к горизонту.

Хотя Марис специально и не смотрела на Вула, он то и дело попадал в поле ее зрения, иногда оказываясь под ней, но чаще - сбоку, совсем рядом. Используя в борьбе с ней ее же собственные советы, он летел прекрасно. Марис подумала, что, хотя летатели и называют его Однокрылым, в воздухе он одинаково искусно владеет обоими крыльями, а она за последние дни, играючи обставляя неумелых студентов, утратила форму.

И тут Вул вырвался вперед.

В мозг Марис ударила волна горячей, наполненной адреналином крови, и Марис, рывком уйдя влево, была подхвачена сильным попутным ветром.

Впереди, совсем близко Вул развернулся вокруг пика скалы. Марис обратила внимание на то, что развернулся он с потерей высоты и, хотя его крылья слегка подрагивали, к окончанию маневра он набрал весьма приличную скорость и резко направился обратно к утесу.

Решив во что бы то ни стало победить, Марис развернулась в опасной близости от скалы. Левое крыло кончиком задело за каменный выступ, и Марис на долю секунды потеряла равновесие. Ее швырнуло вниз, сердце гулко застучало где-то в горле. Когда она наконец выправила полет, Вул был уже далеко. На счастье Марис он не видел ее позора.

Она потеряла высоту, но, тут же попав в стремительный восходящий поток, начала быстрый подъем. Покачивая крыльями, она думала лишь о наборе скорости. Ей снова повезло - она обнаружила мощное воздушное течение нужного ей направления.

Вскоре она почти вплотную подобралась к Вулу, но, увлекшись гонкой, не заметила, как оказалась над землей. На нее, точно кулак, обрушился ледяной ветер, швырнул вниз. Вул каким-то чудом благополучно преодолел опасное место, развернулся, оценивая ветер по поднимающемуся из трубы академии дымку, и, когда Марис наконец-то выровняла свой полет, оказался уже много выше и далеко впереди нее.

Марис подумала, что этим вечером будто само небо благосклонно к нему, с ней же играет злые шутки. Вул, казалось, не осознавая опасности шторма, ловко маневрировал, непрерывно находил воздушные течения, быстро несшие его к цели.

Марис уже понимала, что проиграла гонку. Вул был впереди и много выше. Она попыталась сократить дистанцию, но сегодня, как видно, был не ее день. Вул обошел ее на целое крыло. Несомненно, он выиграл.

Один за другим приземлились они на влажный песок. Марис была настолько измотана, что сил на то, чтобы сохранить вид, приличествующий ситуации, у нее уже не нашлось. Молча она принялась складывать крылья, онемевшие пальцы постоянно соскальзывали и бессмысленно шарили по кожаным ремням. Наконец, все так же молча она положила сложенные крылья на плечо и направилась в академию.

На ее дороге встал Вул.

- Я никому не скажу, - заявил он.

Ее щеки залил румянец, голова сама собой гордо поднялась, плечи расправились.

- Меня это не интересует.

- Неужели?

На губах Вула заиграла едва заметная улыбка, и Марис вдруг поняла, что ей вовсе не безразличен результат гонки.

- Состязание было нечестным! - выпалила она и тут же мысленно поморщилась, поняв, насколько беспомощной и детской звучит подобная реплика в ее устах.

- Конечно, ведь ты же весь день летала, а я отдыхал, - охотно согласился Вул, и Марис не поняла, была ли в его словах ирония. - Иначе бы я не победил. И нам обоим это прекрасно известно. Но ведь ты не делала различий между студентами, вот я и захотел выступить в роли рядового.

- Я проигрывала и прежде, - сказала Марис, едва сдерживая гнев. - К проигрышам мне не привыкать.

- Вот и отлично. - Он вновь едва заметно улыбнулся.

Марис, пожав плечами, сказала:

- Извини, я пойду. Устала очень.

- Конечно.

Вул отошел в сторону, она прошла мимо и начала подниматься по истертым, замшелым ступеням. На верхней, повинуясь импульсу, остановилась и оглянулась.

Вул со сложенными крыльями на плече стоял неподвижно и смотрел на небо над океаном, где на фоне окрашенных закатным солнцем облаков выписывал широкие круги одинокий стервятник.

Марис поежилась и зашла внутрь.

* * *

В былые дни традиционные Состязания летателей

- трехдневный фестиваль с играми и выпивкой, где ставкой была лишь честь - проходили на Эйри, но с введением семь лет назад системы вызовов возникла необходимость перенести их на более крупный и доступный всем остров. Было решено из года в год проводить Состязания в разных местах, и теперь правители островов спорили за эту привилегию. Неудивительно, ведь летатели по-прежнему представлялись бескрылым романтичными искателями приключений, а поистине красочные, динамичные поединки привлекали многочисленных гостей, бряцающих железными монетами.

В этом году Состязания проводились на Скални

- средних размеров острове к северо-востоку от Малого Шотана. Гонец принес известие, что снаряженный Правительницей Сиатута корабль ожидает Сину и студентов «Деревянных Крыльев» у пирса. Отплытие - с вечерним отливом.

- Пустишься в путь в темноте, неприятностей не оберешься, - заметила Сина, усаживаясь за завтраком рядом с Марис.

Керр тут же поднял глаза от суповой чашки и со всей серьезностью заявил:

- Зато нам будет сопутствовать отлив.

Сина, окинув его недовольным взглядом здорового глаза, поинтересовалась:

- А ты хорошо разбираешься в управлении парусником?

- Да. Мой старший брат Рек - капитан большого трехмачтового торгового судна. Другой брат -тоже моряк, хотя ходит пока лишь на пароме. Прежде чем поступить в «Деревянные Крылья», я думал, что тоже стану моряком… Ведь это почти то же, что быть летателем.

Сина поежилась и громко, чтобы слышали все, сказала:

- По-моему, управлять парусным судном - все равно что летать с непомерно тяжелым грузом, да еще и вслепую.

Студенты в столовой залились веселым смехом, а Керр, покраснев, уставился в тарелку.

Марис, пытаясь не рассмеяться со всеми, с симпатией посмотрела на Сину. Хотя та уже много лет не отрывалась от земли, но сохранила присущий всем летателям страх перед морскими путешествиями.

- Сколько времени у вас займет путь? - спросила Марис.

- Говорят, если ветры будут к нам благосклонны, то через три дня мы окажемся на месте. Если, конечно, раньше не утонем. - Сина пристально взглянула на Марис. - А когда ты вылетаешь на Скални?

- Сегодня, часа через полтора.

- Замечательно. - Сина, протянув через стол руку, коснулась ладони Марис. - Тогда тонуть всем не обязательно. У нас же есть две пары крыльев. Было бы безумием взять их вместе с собой в лодку и…

- Не в лодку, а на корабль, - поправил ее Керр.

- По мне, что утопить их в лодке, что в корабле, все одно - безумие. Марис, прихватишь с собой двух студентов?

Марис оглядела внезапно примолкших студентов. Ни одной поднятой ложки, не единого жующего рта - все напряженно ожидают ее ответа.

- Великолепная идея. - Марис улыбнулась. - И крылья останутся целы, и длительный полет пойдет студентам на пользу. Я возьму с собой Реллу и… - Марис замолчала, занятая нелегким выбором.

Тут поднялся Вул.

- И меня.

Встретившись с ним глазами, Марис сказала:

- Реллу и Шера или Лиа. Им такой полет принесет пользы больше, чем другим.

- Тогда я останусь с Вулом, - едва слышно промолвила Релла.

- И я бы предпочел путешествовать с Лиа, - добавил Шер.

- Полетят Релла и Вул, и хватит дискуссий на зту тему, - отчеканила Сина. - Если мы все сгинем в морской пучине, то у этих двоих больше шансов, чем у кого бы то ни было, завоевать крылья и тем увековечить нашу безвременную кончину. - Она, отодвинув от себя суповую чашку, встала. - Мне пора, предстоит нелегкий разговор с нашим патроном - Правительницей Сиатута. Увидимся через час, перед вашим отлетом на Скални.

Марис, едва слыша ее, по-прежнему не отрываясь смотрела в глаза Вулу. Тот, чуть заметно улыбнувшись ей, поднялся и вышел из столовой вслед за Синой. Релла тут же последовала за ним.

После завтрака Марис отправилась на поиски Реллы и Вула. Тех нигде не было, и ни один из студентов не знал, куда они пошли, покинув столовую. Марис бродила по темным, сырым коридорам, пока окончательно не заблудилась. Она решила уже позвать на помощь, но, неожиданно услышав отдаленные голоса, повернула по коридору направо и увидела Реллу и Вула. Они сидели в небольшой нише и глядели через окно на океан. По их склоненным друг к другу головам и мягким интонациям чувствовалось, что разговор у них сугубо личный.

- Я вас повсюду ищу, - выпалила Марис. Релла, полуотвернувшись от Вула, встала и спросила:

- А в чем дело?

- Если вы не забыли, то мы с вами сегодня летим на Скални. Летим налегке. Соберите вещи и отдайте их Сине, она доставит их морем. Часа вам достаточно?

- Я буду готова через минуту. - Бесхитростная улыбка на лице Реллы мгновенно остудила гнев Марис. - Ты даже не представляешь, Марис, до чего я счастлива оттого, что в полет с собой ты берешь именно меня!

Лицо девушки вспыхнуло, и она, шагнув вперед, обняла Марис. Та тоже положила руки на ее плечи.

- Полагаю, что представляю. А теперь иди к себе и собирайся.

Релла, махнув на прощание Вулу рукой, ушла. Марис повернулась к нему. Он с нежной улыбкой смотрел вслед Релле. Марис подумала, что впервые видит на его лице искреннюю улыбку. Вул перевел взгляд на Марис, и мгновенно лицо его, не изменив мимики, превратилось в защитную маску.

- Как понимаешь, я не благодарю за то, что лечу с тобой, - сказал он.

- Вул, нам предстоит долгий полет. Мы вовсе не обязаны нравиться друг другу, но будь по крайней мере учтив. Ты будешь паковать свои вещи?

- А я их и не распаковывал. Отдам Сине мешок да повешу на пояс нож. - Поколебавшись, он добавил: - И не волнуйся, я не побеспокою тебя на Скални. Как только приземлимся, подыщу себе собственную квартиру. Надеюсь, ты довольна?

- Вул… - начала было Марис, но он, отвернувшись, отрешенно смотрел в окно.

Перед отлетом Марис, Реллы и Вула Сина вывела на смотровую площадку всех студентов. Парни и девушки шутили, смеялись, дурашливо состязались за право помочь Марис и Релле надеть крылья.

- Отпустите их, отпустите! - со смехом закричала Сина. - С грузом ваших тел на крыльях они не взлетят!

- А жаль, - пробормотал Керр, утирая свой покрасневший на ветру нос.

- У вас еще будет шанс полетать, - подбодрила остающихся Релла.

- Никто вам и не завидует, - поспешно вставила Лиа.

- Хотя вы и лучшие из всех нас, - добавил Шер.

- Пусть летят. - Сина обняла одной рукой Лиа, другой - Шера. - Пожелаем им доброго путиГ Снова встретимся на Скални.

Марис повернулась к Релле и увидела, что девушка напряженно ждет сигнала к взлету. Марис вспомнилось охватывавшее ее саму нетерпение перед первыми в жизни полетами, и она, мягко коснувшись плеча Реллы, сказала:

- О фигурах высшего пилотажа забудь до Состязаний. Сейчас сконцентрируйся на плавном прямолинейном полете. Он будет непривычно долгим для тебя, но не беспокойся, тебе достанет сил и умения. Только расслабься и верь в себя. Я полечу совсем рядом, но уверена, моя помощь тебе не понадобится.

- Спасибо, Марис. Я сделаю все, что в моих силах.

Марис кивнула и дала сигнал к отлету. За нею прыгнула Релла. Обе они, с нетерпением поджидая Вула, закружили в небе. Вул рассмеялся и прыгнул со скалы.

До Марис донеслись чьи-то проклятия. Она увидела, что Вул, подобно ныряльщику, падает головой вниз. Сорок футов… двадцать…

Неожиданно его падение прервалось - появившиеся откуда ни возьмись крылья заблестели на солнце серебром, воздух в них засвистел, завыл, и Вул, подхваченный ветром, стремительно понесся над пенными гребешками морских волн. Марис услышала его победный раскатистый смех.

Релла, наблюдая за его полетом, неуклонно теряла высоту. Марис окликнула девушку, и та, опомнившись, слегка подняла левое крыло. Ветер понес ее к форту, и там, попав в устойчивый восходящий поток от нагретых солнцем скал, она начала набор высоты.

Внизу Сина, ругая Вула на чем свет стоит, в ярости грозила ему клюкой, студенты же наградили его бурей восторженных аплодисментов, но он, игнорируя и брань, и похвалу, поднимался все выше и выше. Через минуту, оказавшись над Марис, он направился в сторону Большого Шотана. Марис последовала за ним. Подлетев к нему так близко, как только осмелилась - выше, слегка позади и справа - она принялась проклинать его, заимствуя ругательства из богатого лексикона Сины.

Вул беззаботно рассмеялся в ответ.

- Твой трюк был опасен, бесполезен и глуп! - кричала Марис. - Если бы заел хотя бы один шарнир, ты бы разбился насмерть!

Вул со смехом закричал в ответ:

- То был мой риск! И я исполнил трюк не хуже самого Ворона.

- Ворон был дураком! И к тому же его давно уже нет в живых.И откуда ты знаешь об этом летателе?

- Твой брат пел о нем.

Вул, искусно переместив центр тяжести, резко ушел в сторону и вниз, беседа прервалась. Не видя пользы в преследовании Вула, Марис огляделась. Бледная, как полотно, Релла неуверенно парила в нескольких сотнях ярдов ниже и позади. Марис подлетела к ней, и девочка закричала:

- Что случилось? Я чуть не умерла от страха!

- Вул продемонстрировал нам сложный акробатический трюк.

- Трюк?.. - Релла помолчала, лицо ее постепенно приобрело нормальную окраску. - А я испугалась, что его кто-то столкнул. Но трюк… Великолепно!

- Безумный трюк!

Марис стало неприятно, что Релла хотя бы на минуту допустила, что кто-то из студентов «Деревянных Крыльев» способен отправить человека на верную смерть. Вул пагубно влияет на девочку, решила она.

Как и предполагала Марис, полет к Скални оказался нетрудным и даже скучным. Марис о том не жалела. Она и Релла летели рядом, Вул, предпочитавший компанию буревестников, - впереди и много выше. Попутные ветры были устойчивы, сами несли их к цели.

Они пролетели вдоль береговой линии Большого Шотана. Вода бухты пестрела разноцветными полосками кораблей, шхун и лодок - рыбаки, пользуясь спокойной погодой, вывели в залив свой неисчислимый флот. Город Штормов с воздуха казался все таким же огромным. Релла попыталась сосчитать мельницы, но дошла лишь до цифры тридцать, а город уже остался позади. Ближе к закату в открытом море между Малым Шотаном и Скални они увидели сциллу - длинная шея торчит из голубовато-зеленой воды, ряд мощных плавников бороздит воду у самой поверхности. Релла была в восторге. Не раз она слышала о сциллах, но воочию видела чудовище впервые.

Скални путники достигли уже в сумерках. Сделав круг над посадочной площадкой, они различили на берегу десятки человеческих фигур с фонариками на длинных шестах. Поблизости гостеприимными огнями блистало маленькое пристанище летателей - таверна и гостиница одновременно.

Марис подумала, что год от года пирушки начинаются все раньше.

Стремясь продемонстрировать Релле классную посадку, Марис перестаралась и приземлилась на локти и колени. Поднимаясь и вытряхивая из волос песок, она услышала глухой удар о землю поблизости и с радостью поняла, что девочка была слишком занята собственным приземлением и вряд ли заметила неуклюжую посадку учителя.

Отовсюду понеслись приветственные возгласы, к ним потянулись десятки нетерпеливых рук.

- Можно я помогу тебе, летатель?

- Пожалуйста, разреши помочь тебе!

Марис, выбрав из множества одну сильную руку, сжала ее и всмотрелась в возбужденное лицо взлохмаченного светловолосого паренька. Пока он помогал ей, а другой мальчишка помогал Релле, раздались шелест крыльев и глухой шлепок о песок. Марис повернула голову на звук. Вул. Потеряв его из виду в сумерках, они полагали, что он давно уже приземлился.

Вул неловко поднялся на ноги, и к нему тут же подбежали две девчушки.

- Мы поможем тебе, летатель! - Их руки оказались на его плечах. - Мы поможем!

- Прочь отсюда! - злобно огрызнулся он. Девчушки, опешив, шарахнулись в стороны. Даже

Марис удивилась - Вул всегда был холоден, внезапные вспышки гнева не были свойственны ему.

- Разве у вас нет гордости? - спросил их Вул, снимая крылья. - Не знаете лучшего занятия, чем прислуживать летателям, которые взирают на вас точно на куски грязи? Кто ваши родители?

- Кожевники, летатель.

- Так отправляйтесь к ним и учитесь дубить кожу. Дубить кожу гораздо почетнее, чем пресмыкаться перед летателями.

- Вот, держи. - Помогавший Марис паренек протянул ей тщательно сложенные крылья.

Она, внезапно смутившись, покопалась в кармане и предложила ему железную монету. Прежде она ни разу не платила за помощь бескрылым, но слова Вула, видимо, задели ее. Паренек со смехом отказался от платы.

- Разве ты не знаешь? - спросил он.

- Не знаю чего?

- Коснувшемуся крыльев летателя сопутствует удача.

Он отошел и тут же затерялся в толпе сверстников. Марис обратила внимание, что на берегу полным-полно подростков. Они сновали повсюду, освещали посадочную площадку, играли в песке, возбужденно переговаривались, ожидая своего шанса коснуться крыльев летателя.

- Позволь поднести твои крылья, летатель? - послышалось рядом.

Марис подняла глаза. Вул. Насмехается, дразнит ее.

- Послушай… - начала Марис.

- Вот, держи, - сказал Вул уже вполне естественно, протягивая ей крылья академии, на которых он прилетел сюда. - Ты наверняка считаешь, что в твоих руках они будут в большей безопасности, чем в моих.

Она приняла у него крылья и, неловко держа в каждой руке по паре, спросила:

- Куда ты направишься?

- Остров большой. Там город, здесь город, найдется таверна-другая. У меня есть немного железных денег, так что без крыши над головой не останусь.

Марис, поколебавшись, предложила:

- Если хочешь, можешь разделить со мной и Реллой комнату в домике летателей.

- В самом деле? Думаешь, мне будут рады? Извини, мне пора.

Вул повернулся и, сунув руки глубоко в карманы, зашагал вдоль берега. Марис услышала позади, как Релла, смеясь, восторженно делится с подростками впечатлениями о своем первом дальнем полете. Когда Марис подошла, девушка схватила ее за руку.

- Ну, как я летела?! Скажи!

- Похоже, ты напрашиваешься на похвалу. Будь по-твоему. Сегодня ты летела так, будто родилась с крыльями.

- Спасибо, - смущенно пробормотала девушка, затем, улыбаясь, воскликнула: - Полет был таким удивительным! Теперь у меня в жизни лишь одно-единственное желание - летать каждый день.

- Я понимаю твои чувства, - улыбнулась Марис. - Но сейчас нам не мешало бы отдохнуть. Пойдем к летателям, посидим у очага да поговорим с теми, кто уже прибыл.

Марис повернулась, намереваясь идти, но Релла потянула ее за руку назад. Марис удивленно взглянула на девочку, затем поняла: бескрылая по рождению Релла, наслушавшись рассказов Вула о злобных летателях, волнуется, не зная, какой прием ей уготован.

- Если не хочешь идти со мной, можешь сразу лететь обратно, - отрубила Марис. - И помни, рано или поздно, тебе предстоит встреча с летателями.

Релла робко кивнула, и они пошли по усыпанному галькой наклонному берегу.

* * *

Пристанище летателей оказалось крошечным двухэтажным домиком из белого камня. В ярко освещенном и согретом открытым очагом общем зале было шумно, душно и тесно. У входа Марис осмотрелась, но, не заметив ни одного знакомого лица, повесила крылья на крюк у двери и вместе с Реллой двинулась через комнату.

Бородатый толстяк средних лет, помешивая варево в громадном котле, громогласно проклинал нерадивого повара, загубившего блюдо. Марис уже прошла было мимо, но что-то знакомое в облике толстяка заставило ее обернуться. С ужасом она узнала его. Гарт! До чего же он постарел и растолстел!

Она направилась к старому знакомому, но сзади на плечо легла легкая тонкая рука. Марис, обернувшись, воскликнула:

- Шалли! - Заметив ее выпирающий живот, добавила: - Я и не надеялась встретить тебя здесь. Прошел слух, что ты скоро…

Ладошка Шалли мягко прикрыла ей губы.

- Шшш. Корм и так мне все уши прожужжал о моей беременности, не хотел даже брать меня сюда. А я ему заявила, что наш будущий летатель должен приобщиться к полетам еще до рождения. Правда, я была осторожна, летела низко, без резких поворотов и подъемов. Ужасно хотела попасть на Состязания! Корм предлагал мне добираться на Скални в лодке. Летателю плыть в лодке! Представляешь?!

- Надеюсь, ты не заявишь себя на участие в поединках?

- Нет, конечно, нет. - Шалли, слегка похлопав по своему округлому животу, рассмеялась. - Меня уже назначили судьей. Я пообещала Корму, что после Состязаний из дома ни ногой.

- Шалли, познакомься с моим другом. - Марис кивнула на свою юную спутницу. - Это - Релла, самая способная студентка академии. Мы прилетели с ней сегодня с самого Сиатута. Сегодняшний полет - самый длинный в ее жизни.

- О-о-о. - Шалли слегка приподняла брови.

- Релла, это - Шалли. Шалли, как и я, с Малого Эмберли. Она страховала меня в воздухе, когда я еще только осваивала крылья.

Релла и Шалли обменялись учтивыми приветствиями. Затем Шалли, оценивающе оглядев Реллу, произнесла:

- Удачи тебе в Состязаниях. Ты меня крайне обяжешь, если не станешь вызывать на поединок моего мужа, Корма. Я с ума сойду, если он целый год будет изо дня в день шататься по дому.

Шалли непринужденно улыбнулась, но Релла, казалось, восприняла шутку всерьез.

- Я не желаю никому зла, но кто-то же должен проиграть. И мое желание завоевать крылья так же сильно, как у летателей не потерять их.

- Ну… Я всего лишь пошутила. Вряд ли ты в самом деле вызовешь Корма. А если и вызовешь, шансов на победу у тебя почти нет. - Она взглянула на противоположный конец комнаты. - Извините меня, пожалуйста, Корм нашел свободную кушетку и будет страшно зол, если я не усядусь на нее в ближайшую минуту.

И она, грациозно двигаясь сквозь толпу, отошла.

- Так могу ли я?.. - встревоженно спросила Релла.

- Можешь что?

- Выиграть поединок у Корма?

Марис обеспокоенно взглянула на нее, не зная, что ответить.

- Корм весьма искусный летатель, - наконец нашлась она. - Он владеет крыльями уже почти двадцать лет и не раз завоевывал призы на Состязаниях. Нет, Релла, у него тебе не выиграть, хотя позора в том, конечно, нет.

- А какой Корм из себя? - спросила Релла, нахмурившись.

- Видишь рядом с Шалли темноволосого мужчину в черной одежде? Это и есть Корм.

- А он симпатичный, - оценила Релла. Марис рассмеялась.

- О да. Когда он был помоложе, половина девушек нашего острова сходила по нему с ума и, должно быть, пролила немало горючих слез, узнав о его помолвке с Шалли.

Лицо Реллы озарила улыбка.

- На моем родном острове все парни по уши влюблены в нашего летателя, С'Ландру. А ты тоже когда-то любила Корма?

- Нет. Я его слишком хорошо знала.

- Марис!!!

Громкий крик из противоположного угла комнаты привлек всеобщее внимание. То был Гарт. Марис улыбнулась.

- Пойдем.

Она потянула за собой Реллу. Кивая на ходу знакомым и не очень знакомым, подошла к Гарту. Тот заключил ее в богатырские объятия, затем отодвинул от себя и пристально оглядел.

- А ты выглядишь усталой, Марис. Наверное, летаешь слишком много?

- А ты, похоже, много ешь. - Она похлопала его по огромному животу. - Что это у тебя? Никак собрался на пару с Шалли рожать?

Гарт фыркнул.

- А-а, во всем виновата моя сестра. Варит на продажу собственный эль, а я, естественно, ей помогаю. Выпиваю время от времени кружку-другу ю.

- Ты, наверное, у нее лучший покупатель. А бороду давно отрастил?

- Ну уже месяца два. А с тобой мы не виделись, почитай, полгода.

Марис кивнула.

- В последний раз, когда я была на Эйри, Доррел очень волновался за тебя. Вы, если мне не изменяет память, собирались тогда вместе выпить, но ты так и не прилетел.

Гарт помрачнел.

- Ах, да, я тогда заболел, и это не секрет. - Он повернулся к огню и помешал ложкой в котле. - Ты не голодна? Рагу скоро сварится. Я готовлю его по рецептам Южных, со специями и вином.

Марис обернулась.

- Ты слышала, Релла? Сегодня за ужином ты будешь довольна. - Она придвинула девушку к Гарту. - Познакомься, это Релла, лучшая студентка «Деревянных Крыльев». В этом году она обязательно отвоюет у какого-нибудь бедолаги его крылья. Релла, это Гарт со Скални. Здесь он хозяин и к тому же мой старый друг.

- И вовсе не старый, - запротестовал Гарт и улыбнулся Релле. - А ты, Релла, такая же красавица, какой была Марис, когда еще не отощала от трудов. Ты, кстати, не голодна? Рагу вот-вот подоспеет. Может, поможешь мне со специями? Ведь сам-то я не южанин, возможно, сыплю не то и не в тех пропорциях. - Он, взяв ее за локоть, подвел к очагу и вручил ложку. - Попробуй и откровенно выскажи свое мнение.

Релла зачерпнула ложкой из котла, подула. Гарт, обращаясь к Марис, ткнул пальцем по направлению к входной двери.

- Смотри, тебя зовут.

У двери со сложенными крыльями в руках стоял Доррел и звал Марис по имени.

- Иди же к нему. - Гарт подтолкнул ее к двери.

- А Реллу я и без тебя развлеку. В конце концов за хозяина здесь я.

Марис, благодарно улыбнувшись ему, пошла через толпу к двери. Доррел, повесив на свободный крюк крылья, обнял ее и поцеловал в губы. Марис, плотно прижавшись к нему, вдруг с удивлением заметила, что дрожит всем телом, а когда они разомкнули объятия, прочитала в глазах Доррела неподдельную тревогу.

- Что с тобой, любовь моя? Почему ты дрожишь?

- Он вгляделся в ее лицо. - Ты выглядишь очень уставшей и осунувшейся.

Марис через силу улыбнулась.

- И Гарт мне сказал то же. Но ведь я бодра и полна сил.

- Нет, любимая, я слишком хорошо тебя знаю. Скажи, что с тобой.

- Я сама толком не знаю, - вздохнула она. - Только вот плохо сплю последний месяц. Кошмары замучили.

Доррел подвел ее к уставленному яствами столу.

- Что за кошмары? - спросил он, наливая в стаканы темно-красное вино и нарезая белый, крошащийся под ножом сыр.

- Кошмар всегда один и тот же. Я попадаю в штиль, падаю в воду и тону. - Она откусила сыру и запила его глотком вина из стакана. - Вкусно.

- Еще бы, ведь сыр сварен на Эмберли. Надеюсь, ты не считаешь свои сны пророческими?

- Нет, конечно, но они беспокоят меня, не дают спать. К тому же кошмары - это еще не все.

Она замолчала. Доррел неотрывно глядел ей в глаза, ожидая продолжения.

- Эти Состязания, - пробормотала она, тяжело вздохнув. - Полагаю, предстоят неприятности.

- Какие неприятности?

- Помнишь, когда мы виделись с тобой на Эйри, я упомянула студента «Воздушного Дома», который морем добирается до «Деревянных Крыльев».

- Да, помню. - Доррел отхлебнул вина. - И что же?

- Тот студент сейчас на Скални, готовится вызвать какого-нибудь летателя на поединок. Но он не просто студент. Он - Вул.

Лицо Доррела осталось бесстрастным, и он переспросил:

- Вул?

- Вул-Однокрылый, - пояснила Марис. Он, нахмурившись, повторил:

- Вул-Однокрылый. Теперь понимаю, чем ты удручена. Я и предположить не мог, что этот негодяй осмелится вновь появиться на Состязаниях. Он, что же, думает, мы примем его с распростертыми объятиями?

- Нет, он прекрасно знает, какой прием его ожидает. И его мнение о летателях не лучше, чем их о нем.

Доррел пожал плечами.

- Новость, конечно, не из приятных, но уверен, Вул нам праздника не испортит. Просто не стоит обращать на него внимание, а уж крыльев ему не видать как собственных ушей. Ведь, насколько мне известно, за последнее время никто из летателей не потерял близких родственников.

Марис откинулась на спинку стула. Доррел произнес почти те же слова, что и она в день появления Вула в «Деревянных Крыльях».

- Дорр, послушай, - тихо промолвила Марис. - Он великолепно летает. Тренировался многие годы. У него есть реальные шансы на победу. Я это знаю точно, ведь однажды он выиграл состязание в скорости даже у меня.

- Ты соревновалась с ним?..

- Да, в «Деревянных Крыльях». Тогда он… Доррел, залпом осушив стакан, со стуком поставил его на стол.

- Марис. - В его голосе слышалось напряжение. - Уж не хочешь ли ты сказать, что обучала в академии Вула? Вула-Однокрылого?!

- Он был таким же студентом, как и все, к тому же Сина просила меня позаниматься с ним.

- Вот как? Сина попросила!

- Дорр, я была там не для того, чтобы помогать только любимчикам. Я занималась со всеми студентами одинаково.

Доррел взял Марис за руку.

- Пойдем отсюда, Марис. Не хотелось бы, чтобы наш разговор кто-нибудь услышал.

Воздух был прохладным, ветер с моря доносил резкий запах соли и йода. Встречавшие летателей подростки давно разбрелись по домам, и посадочную площадку запоздалым путешественникам указывали лишь воткнутые в песок шесты с зажженными фонарями на концах. Отойдя от таверны футов на двести и убедившись, что на берегу они одни, Марис и Доррел уселись рядом прямо на песок.

- Я боюсь, Дорр, - мрачно сказала Марис. - Боюсь, что он выиграет крылья.

- Тогда почему, Марис, ты помогала ему? Ведь он же не обычный бескрылый, мечтающий о небе, он же - Однокрылый.

- Я этого не забыла. Мне и самой Вул не по душе. У него тяжелый характер, и он ненавидит всех летателей. Но я помогала ему, Дорр. Помогала потому, что мы сами семь лет назад доказали, что владеть крыльями должен тот, кто лучше летает. Нельзя делать исключений, даже если будущий их обладатель… Ну, такой, как Вул.

Доррел покачал головой.

- Не понимаю.

- Жаль, что я не знаю Вула поближе. Тогда, быть может, я разобралась бы, что сделало его таким: озлобленным, угрюмым и насмешливым. Уверена, что он ненавидел летателей прежде, чем они прозвали его Однокрылым. - Марис положила cbqk› ладонь на руку Доррела. - По его словам, я тоже однокрылая.

Доррел сжал ладонь Марис.

- Нет же, Марис, нет. Ты - настоящий летатель.

- Ты уверен?

- Конечно.

- Знаешь, в последнее время я все чаще задаю себе вопрос, что значит быть летателем. Ведь летатель - это не просто тот, кто имеет крылья и хорошо летает. У Вула были крылья, и летает он хорошо, но ты сам сказал, что он - летатель лишь наполовину. Но если летатели - это те, кто всегда взирает на бескрылых с презрением, не помогает им из страха, что хваткие дети рыбаков и крестьян отберут крылья у них и их собратьев… Тогда я не летатель. Порой мне даже кажется, что Вул прав.

Доррел, напряженно глядя Марис в глаза, отпустил ее руку и мягко сказал:

- Марис, я - летатель по рождению, и именно поэтому Вул-Однокрылый ненавидит меня. И ты меня тоже ненавидишь?

- Дорр, ты отлично знаешь, как я к тебе отношусь. Я всегда любила и верила тебе, ты - мой самый лучший и верный друг. Но…

- Но?.. - эхом отозвался Доррел. Марис опустила глаза.

- Но ты отказался помочь «Деревянным Крыльям», и мне было тяжело это услышать.

Отдаленные звуки пирушки из таверны и монотонное шуршание прибоя будто заполнили собой весь мир. Затянувшееся молчание нарушил Доррел:

- Моя мать была летателем. И ее мать - тоже. И бесчисленные поколения моих предков владели теми же крыльями, которые теперь принадлежат мне. Если бы мы могли создать новые крылья, способные удерживать человека в воздухе, тогда бы ситуация изменилась. Но технология звездоплавателей утеряна. И мы вынуждены сражаться за право летать. Я преклоняюсь перед своим родом и уверен, что мой ребенок, если он, конечно, когда-нибудь у меня будет, тоже станет летателем. Ты родилась вне этой традиции, но родилась с мечтой о небе и на деле доказала, что заслуживаешь крылья не меньше, чем любой потомственный летатель. Было бы преступлением лишить тебя неба, и я горд, что помогал тебе. - Доррел перевел взгляд со своих рук на лицо Марис. - Я горд тем, что дрался на Совете за тебя и за право любого, кто действительно мечтает о небе и после долгих и изнурительных тренировок докажет, что достоин носить крылья, стать летателем. Но теперь ты, кажется, хочешь, чтобы мы отказались от крыльев и чтобы бескрылые дрались за них, как стая голодных чаек из-за выброшенной на берег рыбы?

- Не знаю. Семь лет назад я, как и ты, полагала,» что на всем белом свете нет ничего более прекрасного, чем быть летателем. Мы тогда даже представить себе не могли, что появятся люди, желающие носить крылья, но отвергающие все, что делает летателей летателями. Дорр, мир изменился, необратимо изменился, и, нравится это или нет, нам придется считаться с такими, как Вул.

Доррел встал и отряхнул с брюк песок.

- Кому-то, но не мне. - В его голосе слышалось больше печали, чем гнева. - Ради любви к тебе, Марис, я готов на многое, но всему есть предел. Я здравомыслящий человек и зло называю злом, а добро - добром.

Глядя мимо него, она кивнула. Они помолчали, наконец он предложил:

- Пойдем, Марис, обратно.

- Иди один, я приду позже.

- Спокойной ночи, Марис.

- Спокойной ночи.

Он повернулся и зашагал прочь. Под его ботинками пронзительно скрипел песок. Открылась дверь таверны, и на секунду звуки пирушки сделались непереносимо громкими. Дверь захлопнулась, и на берегу вновь стало тихо и спокойно. Лишь со скрипом покачивались фонари на шестах, да мягко шуршали по песку волны.

Никогда прежде Марис не чувствовала себя так одиноко.

По велению Правителя Скални специально для участников Состязания наспех соорудили вдоль берега пятьдесят домиков, и Марис с Реллой расположились в одном из них. Хотя почти все домики пока пустовали, Марис знала, что летателей прибыло уже порядком, но почти все они поселились с большим комфортом либо в пристанище, либо в гостиницах, а самые именитые в качестве почетных гостей - в залах дворца Правителя.

Реллу ничуть не смущал аскетизм их временного жилища. Когда Марис забрала девушку с пирушки, та была в приподнятом настроении. Не отходивший от нее весь вечер Гарт к тому времени уже представил ее почти всем в зале, заставил съесть три порции рагу, рассказал забавные случаи и небылицы из жизни летателей.

- А он приятный, - поделилась с Марис Релла.

- Только пьет много.

Марис и сама заметила, что к концу вечера Гарт основательно набрался - покрасневшие глаза блестят, движения неуверенны. Марис проводила его в комнату и уложила в постель.

Следующий день выдался пасмурным и ветреным. Разбудили их крики торговца и немилосердный скрип тележки. Марис, выскочив из домика, купила у него две порции горячих колбасок. Позавтракав на скорую руку, студенты академий надели крылья и занялись упражнениями. Летателей в небе было немного - атмосфера праздника заражала, и большинство участников пили и разглагольствовали в тавернах, наносили визиты Правителю или шатались по Скални. Но Марис настояла на тренировке, и они почти пять часов без перерыва летали и спустились на землю, лишь когда поднялся штормовой ветер.

Берег уже заполнила детвора, жаждущая встретить вновь прибывающих летателей. Хотя подростков и собралось без счета, каждому нашлось дело. Летатели приземлялись в течение всего дня. Весьма впечатляющим (у Реллы от удивления даже расширились глаза) было прибытие отряда из сорока летателей с Большого Шотаиа - летели они ровным клином, облегающая темно-красная униформа иа фоне солнца казалась окрашенной кровью.

После полудня Марис и Релла со стаканами горячего, приправленного специями молока сидели на скамейке близ пристанища. Вдруг рядом, как из-под земли, появился Вул и, едва заметно улыбнувшись Марис, спросил у Реллы:

- Ну и как, очаровали тебя летатели своим знаменитым гостеприимством?

- Они очень милы, - ответила та, зардевшись.

- Сегодня вечером опять будет пирушка. Гарт обещал, что зажарит на вертеле целиком морского кота, а его сестра сварит свежего эля. Вул, ты придешь?

- Нет. Там, где я остановился, и свежего эля, и вкусной еды в достатке. Мне там нравится. - Вул перевел взгляд на Марис. - Не сомневаюсь, что тебя такое положение вещей тоже устраивает.

Марис, решив не вступать с ним в перепалку, спросила:

- А где ты остановился?

- В таверне, в двух милях по дороге вдоль берега. Летателей там нет, все больше рудокопы да солдаты, да типы, не распространяющиеся о своих занятиях. Сомневаюсь, что хозяин той таверны знает, как полагается принимать летателей.

Марис отчаянно захотелось стереть улыбку с его тонких губ.

- Ты не понимаешь летателей, - возразила она. - Они такие же люди, как ты… Нет, я не права, они другие. Они человечней и благородней тебя.

- О человечности и благородстве летателей ходят легенды, - спокойно заявил Вул. - Неудивительно, что на свои пирушки они не приглашают посторонних.

- Они пригласили меня, - возразила Релла. Вул долго глядел на нее, затем пожал плечами и

вновь холодно улыбнулся.

- Вы меня убедили. Если в пристанище действительно открывают двери перед бескрылыми, то я сегодня туда наведаюсь.

- Если ты отказываешься прийти как летатель, то приходи как мой гость, - предложила Марис. - Но, прошу,' оставь хотя бы на несколько часов свой заносчивый тон. Дай летателям шанс подружиться с тобой.

- Вул, пожалуйста. - Релла, взяв его за руку, улыбнулась.

- Хорошо, у них будет шанс проявить и гостеприимство, и великодушие, - пообещал Вул. - Но учтите, что я не стану заискивать перед ними, не буду полировать их крылья и не спою хвалебных песен в их честь. А теперь мне хотелось бы немного полетать. У вас найдется пара крыльев, которыми я могу воспользоваться?

Марис указала Вулу на дверь их временного жилища, а после того как он ушел, спросила у Реллы:

- Он для тебя кое-что значит, не так ли? Девушка опустила глаза.

- Порой Вул груб, но он не всегда такой.

- Возможно, - допустила Марис. - Я его плохо знаю, но… Будь осторожна с ним. Похоже, Вулу досталось, в жизни, а те, кого часто обижали, обычно в ответ обижают других. Порой даже тех, кто им симпатичен.

- Я знаю. Марис, как ты думаешь, они причинят ему сегодня вечером боль? Я говорю о летателях.

- Думаю, ему это не менее интересно, чем тебе. Потерпи до вечера. Увидим, правду ли он говорил о них… и о нас. Хотелось бы думать, что он не прав.

Релла промолчала. Марис, допив молоко, поднялась.

- До вечера еще далеко. Надевай крылья. Потренируемся в воздухе еще часок-другой.

* * *

К вечеру все летатели уже прознали, что на Скални, намереваясь выиграть крылья, прибыл Вул-Однокрылый. Откуда пошел слух, Марис могла только гадать. Возможно, Вула узнали. Или о нем рассказал Доррел. Пока Марис и Релла шагали от посадочной площадки к своему домику, дважды за их спинами раздавались возгласы: «Однокрылый!», а у двери к ним подошел едва знакомый Марис летатель и, сохраняя на лице равнодушное выражение, спросил, правда ли, что Вул сейчас на Скални. Марис подтвердила, и летатель удивленно присвистнул.

Ближе к вечеру Марис и Релла отправились в пристанище. Еще не стемнело, в полупустом зале группками по трое-четверо сидели летатели, ели, пили и негромко беседовали. Морской кот жарился на вертеле, но, по мнению Марис, до готовности ему было еще не меньше трех часов.

Сестра Гарта Риса - круглолицая невысокая толстушка - налила из большущего бочонка кружку эля и подала ее Марис.

- Отменный эль, - похвалила Марис, пригубив напиток. - Хотя, по правде, я не специалист по элю. В основном пью вино или киви.

Риса рассмеялась.

- Брат тоже хвалит мой эль. А уж кто-кто, а он в нем толк знает. Если весь эль, который он выпил за свою жизнь, слить в одном месте, то в этом озере смог бы плавать небольшой торговый флот.

- А где Гарт? - поинтересовалась Марис.

- Он подойдет попозже. Уверяет, что неважно себя чувствует, но мне сдается, что его болезнь - лишь отговорка. Он, как обычно, не желает мне помогать с бочками.

- Он плохо себя чувствует? Риса, что с ним? Он что, стал часто болеть?

Улыбка на лице Рисы увяла.

- Он тебе говорил, Марис?

- Нет. А в чем дело?

- Последние полгода у него ужасно болят суставы. Часто до того опухают, что смотреть страшно.

- Риса слегка наклонилась к Марис. - Я боюсь за брата. И Доррел тоже. Гарт был у многих лекарей, и здесь, на Скални, и в Городе Штормов, но ни один так толком его и не вылечил. Чтобы заглушить боль, брат пьет все больше и больше.

Марис не на шутку разволновалась.

- Я знала, что Дорр беспокоится о нем, но полагала, что причина его тревог - пьянство Гарта.

- Марис, поколебавшись, спросила: - Риса, а твой брат сообщил о своих болезнях Правителю?

Риса покачала головой.

- Нет. Он… - К стойке подошел коренастый летатель с Востока, Риса налила ему кружку эля и продолжила разговор лишь когда тот отошел. - Брат боится, Марис.

- А чего он боится? - спросила Релла.

- Закон гласит, что если летатель серьезно болен,

- пояснила Марис, - то Правитель может, заручившись, конечно, поддержкой других летателей своего острова, отобрать у заболевшего крылья, прежде чем тот потеряет их в море. - Она вновь взглянула на Рису и озабоченно сказала: - Тогда получается, что Гарт сейчас летает с посланиями так же часто, как если бы был здоров.

- Да, - подтвердила Риса. - Мне страшно, Марис. Порой суставы брата начинают болеть неожиданно, и если такое произойдет с ним в воздухе, то…

- Она печально опустила голову. - Я уговариваю Гарта, но он и слушать не хочет о разговоре с Правителем. Все вы, летатели, одинаковы.

- Я поговорю с Гартом, - пообещала Марис.

- Доррел ведет с ним бесконечные разговоры, - поделилась Риса. - Но все без толку. Гарт слишком упрям.

- Он должен отдать крылья, - внезапно заявила Релла. - Крылья бесценны. Их нельзя потерять. Только они'поддерживают быструю связь между островами.

Риса с печалью взглянула на нее.

- Дитя, ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты еще студентка, и тебе неведом страх летателей лишиться крыльев.

Она собиралась еще что-то добавить, но открылась дверь, и в зал вошел Вул.

- Извини нас, - сказала Марис, слегка сжав руку Рисы у локтя. - Договорим позже.

Она заспешила к Вулу, который, положив руку на рукоять ножа, настороженно оглядывал зал.

- Не больно-то здесь весело, - сказал он подошедшим Марис и Релле.

- Еще рано, - пояснила Марис. - Через час-другой в зале яблоку негде будет упасть, а за шумом голосов и смехом ты не услышишь собственного голоса. Входи же, выпей и закуси. - Она указала на стол у дальней стены, уставленный блюдами с фруктами, фаршированными яйцами, сырами, калачами, запеченными моллюсками, пирожными и конфетами.

- Главное блюдо сегодня - зажаренный на вертеле морской кот, но он будет готов еще нескоро.

Вул, оглядев тушу морского кота над очагом и ломящиеся от яств столы, процедил:

- Вижу, что летатели, как всегда, предпочитают простую пищу.

Он позволил провести себя через зал, уселся за накрытый стол, как бы нехотя съел два яйца и кусок сыра, выпил стакан вина.

Меж тем вечеринка вокруг них шла своим чередом. Появление Вула, похоже, не привлекло ничьего внимания. Марис пока было неясно, приняли ли летатели Вула или просто не узнали.

Некоторое время они сидели за столом: Вул маленькими глотками пил вино; Релла что-то тихо* рассказывала ему; Марис, прихлебывая из кружки эль, наблюдала за входной дверью. Стемнело, и зал быстро наполнялся. Зашла компания облаченных в темно-красную униформу летателей с Шотана, за ними - пятеро Восточных. Один из Восточных, усевшись на бочонок с элем, заиграл на гитаре и запел мягким плохо поставленным голосом традиционные песни летателей. Вскоре вокруг него собралась толпа, слушатели принялись наперебой заказывать песни. Марис, все еще поглядывая на дверь, придвинулась к Вулу и Релле и попыталась разобрать за шумом в зале, о чем они говорят.

Внезапно музыка оборвалась, разговоры смолкли, все посетители пристанища уставились на Восточного, он же через зал смотрел на Вула.

Вул, повернувшись к нему, поднял стакан с вином и произнес с обычным равнодушием:

- Приветствую тебя, Лорен. Пью этот стакан в честь твоего великолепного голоса. - Он осушил стакан и поставил его на стол.

Многие последовали его примеру, но иные заподозрили в словах Вула скрытую насмешку и замерли в ожидании. Сам бард сидел на бочонке и не отрываясь глядел на Вула. Все ждали ответной реплики. Однако кто-то из толпы опередил певца:

- Исполни балладу об Ароне и Джени. Тот покачал головой.

- Нет. Я спою более подходящую балладу. И он запел незнакомую Марис песню.

Вул повернулся к ней.

- Не узнаешь?

Та отрицательно покачала головой.

- Эта песня весьма популярна на Востоке. Называется «Баллада об Айри и Однокрылом». - Вул вновь наполнил стакан вином и поднял его, насмешливо приветствуя певца.

Марис с досадой вспомнила, что слышала эту песню прежде, н тогда, годы назад, эта драматическая история о предательстве и мести, о злодее Однокрылом и героях-летателях ей нравилась.

Релла, едва сдерживая слезы, закусила нижнюю губу. Она подалась вперед, но Вул, сжав ее руку в своей, удержал девушку на месте. Марис беспокойно вслушивалась в жестокие слова баллады.

Когда певец закончил, все в зале поняли, кем был Вул. Певец отдал гитару приятелю и спрыгнул с бочонка.

- Пойду на берег. Кому мои песни нравятся, ступайте за мной.

Он забрал свой инструмент и в сопровождении всех Восточных и многих других летателей вышел наружу. Зал почти опустел.

- Лорен родом с Северного Аррена, - сообщил Вул. - Мы с ним почти соседи, но не виделись уже годы.

Летатели с Шотана тихо переговаривались и то и дело неодобрительно поглядывали на Вула, Марис и Реллу. Внезапно они все разом поднялись и покинули пристанище.

- Ты еще не представила меня своим друзьям, - громко сказал Вул Релле. - Пойдем, познакомимся.

Он взял ее за руку и подвел к стоящим невдалеке четверым летателям. Марис последовала за ними.

- Я Вул с Южного Аррена, - представился Вул.

- А это - Релла. Прекрасная сегодня погода для полетов, не правда ли?

Самый крупный темноволосый летатель с тяжелой челюстью, нахмурившись, процедил:

- Хотя тебе, Однокрылый, в храбрости не откажешь, ты мне все равно неприятен. Я знал Айри.

- Здесь пристанище летателей и вечеринка летателей, - отрезал другой. - Что вы двое здесь позабыли?

- Они мои гости, - твердо заявила Марис. - Или мое право находиться здесь вы тоже ставите под сомнение?

- Нет. Но твой выбор гостей оставляет желать лучшего. - Здоровяк хлопнул соседа по плечу. - Пойдем на воздух, песни послушаем.

Вул направился было к другой группе летателей

- двум молоденьким женщинам и мужчине средних лет, но те, оставив недопитые кружки с элем, поспешно вышли.

К Вулу обратился статный, седовласый летатель:

- Ты вряд ли меня помнишь. В тот год, когда ты отобрал у бедняжки Айри крылья, я был судьей Состязаний. Мы судили строго по правилам, но за вынесенный тогда вердикт нас до сих пор не простили. Ты, возможно, не ведал, что творишь… Теперь это уже не имеет значения. Напрасно ты вернулся. Мне тебя жаль, сынок, твое положение безнадежно, тебе никогда не позволят стать летателем. Вул, потеряв самообладание, с гневом воскликнул:

- Не жалей меня! Я вовсе не стремлюсь стать одним из вас!

Пожилой летатель печально покачал головой.

Летатели ушли, в зале остались только Вул, Релла, Марис и Риса. Сестра Гарта, не глядя на них, сосредоточенно протирала стаканы.

- Вот они, хваленые гостеприимство и великодушие летателей, - ядовито выдавил Вул.

- Вул, послушай, не все они… - начала было Марис, но не закончила фразы.

Релла, опустив голову, едва сдерживала слезы. Открылась дверь, ведущая во внутренние комнаты, и на пороге появился сердитый Гарт.

- Стоило мне отлучиться на минуту, как все сразу бросились на берег. Марис? Риса? - Гарт, захлопнув дверь, пересек комнату. - Если гости передрались, то я сверну зачинщику шею! Не пристало летателям ссориться, точно бескрылым!

Вул взглянул прямо ему в глаза.

- Боюсь, что вечеринку испортил я.

- А ты кто такой?

- Вул. Вул с Южного Аррена. - Юноша выжидающе смотрел на хозяина, но тот никак не отреагировал на это имя.

- Поверь мне, Гарт, - вмешалась Марис. - Он не сделал ничего дурного. И, к тому же, он - мой гость.

Гарт выглядел озадаченным.

- Тогда почему же?..

- Меня еще называют Однокрылым.

Лицо Гарта изменилось. Марис со стыдом осознала, что в тот день, когда она впервые встретила Вула в Городе Штормов, ее лицо, должно быть, исказилось точно так же.

Гарт, быстро овладев собой, произнес совершенно спокойно:

- Сказать, что я рад тебе, было бы бессовестной ложью. Айри я помню доброй красивой девушкой, никого в жизни она не обидела. И ее брата я немного знал. - Он взглянул на Марис. - Так говоришь, он твой гость?

- Да.

- Но, может, объяснишь, зачем ты его сюда пригласила?

- Не утруждайся, Марис, я более здесь не гость и никогда сюда не вернусь, - отчеканил Вул. - Запомни: я отобрал крылья в честном поединке. Я никогда не просил снисхождения и никогда его не делал. Появившийся на Состязаниях летатель обязан участвовать в борьбе. Это ваши законы, не так ли?.. Но как бы там ни- было, спасибо за радушие.

Он направился к двери. Релла кинулась за ним.

- Релла! - закричал Гарт. - Ты можешь остаться. Я не…

Релла обернулась.

- Вул совершенно прав. Я тоже вас всех ненавижу!

* * *

Ночевать Релла так и не пришла. Появилась она лишь под утро, в сопровождении Вула.

Марис, дав им по паре крыльев, велела:

- Полетайте сегодня вдоль линии берега, как можно более низко. И пусть подъемной силой вам служит бриз с океана.

Дождавшись, когда они скрылись с глаз, Марис сама надела крылья. Кружить над океаном ребята будут часа три-четыре, не меньше, она же сейчас чувствовала себя выбитой из колеи и не желала ничьей компании. Тем более - Вула-Однокрылого.

Взлетев, Марис направилась к открытому морю. Утро выдалось почти безоблачным и безветренным. Куда лететь, Марис было безразлично, и она, попав в устойчивый воздушный поток, отдалась его воле. Ей хотелось лишь парить, чувствуя на щеках свежее дыхание ветра, хотелось поскорее забыть в холодном поднебесье все былые передряги.

Рядом с нею кружили чайки, над головой высматривали добычу стервятники, внизу, там и здесь, проплывали рыбачьи шхуны. Дальше был только океан. Океан без конца и края, зелено-голубая стихия со слепящими солнечными бликами. Через час глазам Марис предстал дух ветра - диковинная птица с тонкими полупрозрачными крыльями, шириной не уступающими главному парусу крупного торгового судна. Марис впервые видела духа, хотя и не раз слышала о нем от летателей. Считалось, что духи парят только на значительных высотах, где редко появляются люди, и весьма редко подлетают к островам. Этот же, едва шевеля гигантскими крыльями, летел низко, с севера на юг, и вскоре скрылся из виду.

На Марис снизошел покой, напряжение и гнев покинули ее.

Свободный полет - высшее в жизни блаженство, подумалось ей. Все остальное - послания, которые она доставляла, честь летателя, сытая жизнь, друзья и недруги, правила, законы и легенды, ответственность и привилегии, все - вторично. Ни с чем не сравнимое чувство полета - вот истинная награда для летателя.

Похоже, Релла считает так же. Достаточно взглянуть на нее после полета - щеки горят, глаза восторженно блестят, на губах радостная улыбка… А вот Вул не такой, - внезапно с грустью осознала Марис. Ему не свойственны искренние чувства. Даже выиграв крылья, он испытает лишь злую радость.

Увидев, что солнце уже почти в зените, Марис по широкой дуге повернула и не торопясь направилась к Скални.

* * *

После полудня Марис в одиночестве отдыхала в домике. Раздался громкий настойчивый стук. Она открыла дверь. На пороге стоял невысокий худой незнакомец со впалыми щеками: длинные седые волосы зачесаны назад и завязаны узлом, одежда отделана темным мехом. Восточный. На пальцах два кольца, железное и серебряное - убедительные символы богатства и власти.

- Меня зовут Арак, - представился он. - Последние тридцать лет я летатель Южного Аррена.

Марис впустила его и, знаком указав на единственный в хижине стул, уселась на кровати напротив.

- Ты с того же острова, что и Вул. Арак скорчил недовольную гримасу.

- К сожалению. Именно о Вуле-Однокрылом я и пришел с тобой поговорить. Мы считаем, что…

- Кто это мы?

- Летатели.

Марис не понравилось высокомерие в голосе пришельца, и она вновь спросила:

- Какие именно летатели?

- Неважно, - ответил он. - Разговариваю я с тобой лишь потому, что ты, хоть и бескрылая по рождению, сердцем, по нашему мнению, все же летатель. Уверен, ты бы не стала помогать Однокрылому, знай, что он из себя представляет.

- Я его знаю, и он мне не нравится. И о смерти Айри я не забыла. Но все же считаю, что свой шанс на крылья он заслуживает.

- Шансов у него было более чем достаточно. - В голосе Арака теперь явственно звучала не только самоуверенность, но и злоба. - Знаешь, кем были его родители?

- И кем же?

- Они были порочными, грязными людишками с Ломаррона! Да, да, с Ломаррона, а вовсе не с Южного Аррена! Ты была на Ломарроне? Знаешь, что это за остров?

Вспомнив, что прилетала туда года три назад с посланием, Марис кивнула. Ломаррон был крупным каменистым островом. Плодородных земель там было мало, но зато много железа. Это богатство служило причиной частых войн. Бескрылые, населяющие остров, работали, в основном, в шахтах, и потому Марис предположила:

- Его родители, наверное, были рудокопами. Арак покачал головой.

- Если бы! Они были солдатами. Наемниками. Профессиональными убийцами. Его отец метал ножи, мать - камни из пращи.

- Ну и что с того? Многие бескрылые служат наемниками.

Арака, казалось, обрадовали слова Марис.

- На Ломарроне они служили многие годы, но незадолго до очередного перемирия его матери в бою отсекли руку, а папаша по пьянке прирезал приятеля, такого, как и он, наемника, и семейка,, украв рыбацкую лодку, спешно перебралась на Южный Аррен. Папаша вновь нанялся в солдаты, но вскоре, опять напившись, поведал собутыльнику, кто он и откуда. Слух о нем достиг ушей Правителя, и тот повесил папашу Вула за убийство и воровство.

Марис подавленно молчала.

- Поверь, я знаю это доподлинно. Ведь именно я из жалости приютил несчастную вдову-калеку и ее малолетнего отпрыска, - продолжал Арак. - Дал им еду, крышу над головой, мать сделал экономкой и поваром, Вула же воспитывал, как собственного сына. Я приучал его к дисциплине, но все мои усилия пошли прахом. Всему виной - дурная кровь. Мать была неповоротлива и ленива, всегда ныла, притворялась больной, никогда не выполняла работу в срок. Вул преклонялся перед отцом: хотел, как и тот, стать метателем ножей, мечтал за деньги убивать людей и даже моего сына вовлек в свои гнусные игры с оружием. Хорошо еще, что я это вовремя заметил и пресек дурное влияние. Что мать, что сынок, как были ворами, так ими и остались.

Пока они жили в моем доме, я все железо держал под замком, но все равно что-нибудь постоянно пропадало. Однажды посреди ночи я застал мальчишку, когда он трогал мои крылья.

Арак ждал ответной реакции Марис, но та молчала. Тогда он с шумом выдохнул и заговорил громче:

- Ему дали шанс стать летателем. И что же? Он вызвал несчастную Айри, отобрал у нее крылья, все равно что убил ее собственными руками. В нем нет ни совести, ни чести. Я пытался преподать ему…

Внезапно вспомнив шрамы на спине Вула, Марис резко поднялась.

- Ты бил его?

- А?.. - Арак с удивлением взглянул на нее. - Конечно, бил. Розгой, пока он был маленьким, и кнутом, когда подрос. Точно так же я воспитывал и собственного сына.

- Да, бил ты его, как собственного. Ну а в остальном? Вул и его мать ели с тобой за одним столом?

Арак, дернув щекой, встал, но из-за малого роста глядел на Марис снизу вверх.

- Естественно, нет. Они же были моими слугами, а слуги, как известно, не едят за одним столом с господином.

- Значит, ты награждал его лишь шрамами да отбросами со своего стола?

- Я уже был богатым летателем, когда ты еще собирала ракушки на берегу. Так не учи, как мне управлять собственным домом!

Марис вплотную приблизилась к нему.

- Говоришь, что воспитывал Вула, словно собственного сына? А что ты ему сказал, когда он спросил, можно ли и ему надеть крылья, как его названному брату?

Арак презрительно фыркнул.

- Я выбил из него бредовую идею кнутом. К сожалению, вскоре открылись эти ваши чертовы академии, и…

Марис толкнула его. Никогда прежде, какой бы яростной ни была ссора, она не поднимала руки на человека, но сейчас толкнула Арака что было сил. Тот отступил на шаг. Она толкнула его вновь, и он, споткнувшись, упал.

- Поднимайся! - воскликнула Марис, встав над ним. - Поднимайся и убирайся отсюда, грязный коротышка! Если бы я не была уже летателем, то отобрала у тебя крылья. От тебя в небе смердит!

Арак поспешно вскочил и юркнул в дверь. Снаружи к нему возвратились былые храбрость и высокомерие.

- Дурная кровь дает себя знать! - закричал он. - Я говорил! Я предупреждал! Бескрылый всегда остается бескрылым! Ну ничего, мы еще закроем все академии! А у тебя уже отбирали крылья, отберем и теперь!

Марис, дрожа, захлопнула дверь.

Внезапно ей в голову пришло чудовищное предположение, и она, распахнув дверь, выскочила на улицу. Арак, завидев ее, побежал, но она быстро догнала его и ударом ладони в спину повалила на песок. Несколько летателей с удивлением наблюдали за ними, но ни один не вмешался.

- Ты сумасшедшая! - закричал Арак. - Оставь меня в покое!

- Где казнили отца Вула?

Арак неуклюже поднялся на ноги.

- Так где же? - не унималась Марис. - На Ломарроне или на Южном Аррене?

- На Аррене, конечно, - ответил он, отступая. J- Веревки на нашем острове не менее прочные, чем на Ломарроне.

- Но преступление было совершено на Ломарроне, и приговорить отца Вула к казни мог только Правитель Ломаррона. Как о приговоре узнал Правитель Южного Аррена? Ты сообщил ему? А может, даже доставлял послания в оба конца?

Арак, испуганно взглянув на Марис, побежал, но она не стала его преследовать.

* * *

Этой ночью ветер с моря был порывистым и пронизывающим, но Марис шла не спеша. Она хотела, она должна была поговорить с Вулом, но пока не знала, с чего начать нелегкий разговор. Впервые ей казалось, что она понимает его, и родившаяся в ее душе симпатия к Однокрылому вселяла тревогу.

Она была зла на Арака, но, в отличие от Вула, не имела права на гнев. Испокон веков повелось, что летатель не в ответе за доставляемое им послание. Сама Марис ни разу не приносила известий, приводящих к чьей-либо смерти. Однажды, правда, она передала весть, получив которую Правитель тут же заключил незнакомую Марис женщину в тюрьму. Винила ли та женщина посланника? Прежде Марис даже не задумывалась об этом.

Она сунула руки в карманы, нахмурилась и, горбясь под порывами ветра, продолжила путь. Каков благодетель, этот Арак: донес на главу семейства и получил в свой дом дармовую рабочую силу!

Оказавшись рядом с таверной, где остановился Вул, Марис все еще не обрела согласия с собой. Внутри обветшалой таверны было сумрачно и сыро, явственно пахло плесенью; тлеющий очаг почти не обогревал главный зал; свечи на столах чадили. Вул играл в кости с тремя темноволосыми мускулистыми женщинами, одетыми в зелено-коричневую форму наемников, но, услышав голос Марис, оставил игру и подошел к ней со стаканом вина в руке.

Они уселись за свободный стол. Пока Марис говорила, Вул молчал, лицо его оставалось неподвижным. Она закончила, он едва заметно улыбнулся и сказал:

- Гостеприимство и радушие. И того, и другого у Арака - с избытком.

Он замолчал.

- И это все, что ты хочешь мне сказать? - Наконец спросила Марис.

На мгновение складки у рта Вула обозначились еще резче, глаза сузились.

- А на что ты надеялась, летатель? Полагала, я брошусь тебе на шею и спою хвалебную оду в твою честь?

Марис поразила его озлобленность.

- Я, пожалуй, ни на что не надеялась. Я лишь хотела, чтобы ты знал, что мне понятно, через какие испытания ты прошел, и теперь я твой союзник.

- Ты не годишься мне в союзники. Мне не нужны ни 'ты, ни твое понимание. Полагаешь, я в восторге оттого, что ты копалась в моем прошлом? Ну так вот, заруби себе на носу, что все, что произошло между мной и Араком, - только наше с ним дело, но никак не твое!

Вул, допив вино, щелкнул пальцами, бармен проворно пересек зал и поставил перед ним открытую бутылку вина.

- Ты хотел отомстить Араку и имел на это полное право, - упорствовала Марис. - Но ненависть к нему ты почему-то перенес на всех летателей. Тебе следовало вызвать на поединок Арака, а не Айри.

Вул не торопясь налил в стакан вина, отхлебнул.

- Вызвать на поединок Арака было бы, конечно, эффектно, но я его не вызвал, и на то были веские причины. Прежде всего в тот год, когда меня выставлял на Состязания «Воздушный Дом», Арак не владел крыльями. Его сын как раз вступил в Возраст, и Арак передал крылья ему. Два года назад сынок подхватил южную лихорадку и ушел в лучший мир, а крыльями вновь завладел Арак.

- Понятно, - сказала Марис. - А-сына ты не вызвал потому, что вы были друзьями.

Вул невесело рассмеялся.

- Сынок был точной копией отца. Когда его похоронили в море, я не пролил ни слезинки. Да, мы играли вместе, пока он не подрос и не осознал, насколько превосходит меня по рождению. Нас частенько учили вместе, но совместные порки нас не сблизили. - Вул склонился к Марис. - Я не вызвал сына по той же причине, по какой не стал бы вызывать Арака, будь в тот год крылья у него. А причина проста. И сын, и отец хорошо летали. Что бы ты ни думала, не месть двигает мною. Крылья - моя цель. Крылья, и все, что получает к ним в придачу их обладатель. Айри была слабым летателем, и я отобрал у нее крылья. Я не знал о гибели ее брата - она прибыла на Состязания, и в этом был ее выбор. А вызови я Арака или его сына, непременно бы проиграл.

Вул, вновь отхлебнув вина, замолчал. Марис хмуро смотрела на него через стол.

На что она надеялась, придя сюда? На взаимопонимание? На сближение? Но сближение между нею и Вулом невозможно. Теперь Марис отчетливо поняла это. Вул-Однокрылый был тем, кем он был, и экскурс в его прошлое ничего не мог изменить.

Он взирал на нее с тем же холодным отчуждением, что и прежде, и все же Марис предприняла еще одну, последнюю попытку.

- Вул, ты ошибочно судишь обо всех летателях по Араку. - Она сама удивилась, что вместо «нас» произнесла «летателях», будто отделяя себя от них. - Таких, как Арак, немного.

- Я знаю цену Араку. Мерзавец он редкостный. Но дело не в его личных качествах, а в том, что его уничижительное отношение к бескрылым разделяет большинство твоих друзей. Просто Арак из-за своей злобы и агрессивности говорит открыто, не стесняясь в выражениях.

Марис поднялась.

- Сказать друг другу нам больше нечего. Жду тебя и Реллу завтра утром на тренировке.

Она ушла.

- Ты с того же острова, что и Вул. Арак скорчил недовольную гримасу.

- К сожалению. Именно о Вуле-Однокрылом я и пришел с тобой поговорить. Мы считаем, что…

- Кто это мы?

- Летатели.

Марис не понравилось высокомерие в голосе пришельца, и она вновь спросила:

- Какие именно летатели?

- Неважно, - ответил он. - Разговариваю я с тобой лишь потому, что ты, хоть и бескрылая по рождению, сердцем, по нашему мнению, все же летатель. Уверен, ты бы не стала помогать Однокрылому, знай, что он из себя представляет.

- Я его знаю, и он мне не нравится. И о смерти Айри я не забыла. Но все же считаю, что свой шанс на крылья он заслуживает.

- Шансов у него было более чем достаточно. - В голосе Арака теперь явственно звучала не только самоуверенность, но и злоба. - Знаешь, кем были его родители?

- И кем же?

- Они были порочными, грязными людишками с Ломаррона! Да, да, с Ломаррона, а вовсе не с Южного Аррена! Ты была на Ломарроне? Знаешь, что это за остров?

Вспомнив, что прилетала туда года три назад с посланием, Марис кивнула. Ломаррон был крупным каменистым островом. Плодородных земель там было мало, но зато много железа. Это богатство служило причиной частых войн. Бескрылые, населяющие остров, работали, в основном, в шахтах, и потому Марис предположила:

- Его родители, наверное, были рудокопами. Арак покачал головой.

- Если бы! Они были солдатами. Наемниками. Профессиональными убийцами. Его отец метал ножи, мать - камни из пращи.

- Ну и что с того? Многие бескрылые служат наемниками.

Арака, казалось, обрадовали слова Марис.

- На Ломарроне они служили многие годы, но незадолго до очередного перемирия его матери в бою отсекли руку, а папаша по пьянке прирезал приятеля, такого, как и он, наемника, и семейка, украв рыбацкую лодку, спешно перебралась на Южный Аррен. Папаша вновь нанялся в солдаты, но вскоре, опять напившись, поведал собутыльнику, кто он и откуда. Слух о нем достиг ушей Правителя, и тот повесил папашу Вула за убийство и воровство.

Марис подавленно молчала.

- Поверь, я знаю это доподлинно. Ведь именно я из жалости приютил несчастную вдову-калеку и ее малолетнего отпрыска, - продолжал Арак. - Дал им еду, крышу над головой, мать сделал экономкой и поваром, Вула же воспитывал, как собственного сына. Я приучал его к дисциплине, но все мои усилия пошли прахом. Всему виной - дурная кровь. Мать была неповоротлива и ленива, всегда ныла, притворялась больной, никогда не выполняла работу в срок. Вул преклонялся перед отцом: хотел, как и тот, стать метателем ножей, мечтал за деньги убивать людей и даже моего сына вовлек в свои гнусные игры с оружием. Хорошо еще, что я это вовремя заметил и пресек дурное влияние. Что мать, что сынок, как были ворами, так ими и остались.

Пока они жили в моем доме, я все железо держал под замком, но все равно что-нибудь постоянно пропадало. Однажды посреди ночи я застал мальчишку, когда он трогал мои крылья.

Арак ждал ответной реакции Марис, но та молчала. Тогда он с шумом выдохнул и заговорил громче:

- Ему дали шанс стать летателем. И что же? Он вызвал несчастную Айри, отобрал у нее крылья, все равно что убил ее собственными руками. В нем нет ни совести, ни чести. Я пытался преподать ему…

Внезапно вспомнив шрамы на спине Вула, Марис резко поднялась.

- Ты бил его?

- А?.. - Арак с удивлением взглянул на нее. - Конечно, бил. Розгой, пока он был маленьким, и кнутом, когда подрос. Точно так же я воспитывал и собственного сына.

- Да, бил ты его, как собственного. Ну а в остальном? Вул и его мать ели с тобой за одним столом?

Арак, дернув щекой, встал, но из-за малого роста глядел на Марис снизу вверх.

- Естественно, нет. Они же были моими слугами, а слуги, как известно, не едят за одним столом с господином.

- Значит, ты награждал его лишь шрамами да отбросами со своего стола?

- Я уже был богатым летателем, когда ты еще собирала ракушки на берегу. Так не учи, как мне управлять собственным домом!

Марис вплотную приблизилась к нему.

- Говоришь, что воспитывал Вула, словно собственного сына? А что ты ему сказал, когда он спросил, можно ли и ему надеть крылья, как его названному брату?

Арак презрительно фыркнул.

- Я выбил из него бредовую идею кнутом. К сожалению, вскоре открылись эти ваши чертовы академии, и…

Марис толкнула его. Никогда прежде, какой бы яростной ни была ссора, она не поднимала руки на человека, но сейчас толкнула Арака что было сил. Тот отступил на шаг. Она толкнула его вновь, и он, споткнувшись, упал.

- Поднимайся! - воскликнула Марис, встав над ним. - Поднимайся и убирайся отсюда, грязный коротышка! Если бы я не была уже летателем, то отобрала у тебя крылья. От тебя в небе смердит!

Арак поспешно вскочил и юркнул в дверь. Снаружи к нему возвратились былые храбрость и высокомерие.

- Дурная кровь дает себя знать! - закричал он. - Я говорил! Я предупреждал! Бескрылый всегда остается бескрылым! Ну ничего, мы еще закроем все академии! А у тебя уже отбирали крылья, отберем и теперь!

Марис, дрожа, захлопнула дверь.

Внезапно ей в голову пришло чудовищное предположение, и она, распахнув дверь, выскочила на улицу. Арак, завидев ее, побежал, но она быстро догнала его и ударом ладони в спину повалила на песок. Несколько летателей с удивлением наблюдали за ними, но ни один не вмешался.

- Ты сумасшедшая! - закричал Арак. - Оставь меня в покое!

- Где казнили отца Вула?

Арак неуклюже поднялся на ноги.

- Так где же? - не унималась Марис. - На Ломарроне или на Южном Аррене?

- На Аррене, конечно, - ответил он, отступая. Веревки на нашем острове не менее прочные, чем

на Ломарроне.

- Но преступление было совершено на Ломарроне, и приговорить отца Вула к казни мог только Правитель Ломаррона. Как о приговоре узнал Правитель Южного Аррена? Ты сообщил ему? А может, даже доставлял послания в оба конца?

Арак, испуганно, взглянув на Марис, побежал, но она не стала его преследовать.

* * *

Этой ночью ветер с моря был порывистым и пронизывающим, но Марис шла не спеша. Она хотела, она должна была поговорить с Вулом, но пока не знала, с чего начать нелегкий разговор. Впервые ей казалось, что она понимает его, и родившаяся в ее душе симпатия к Однокрылому вселяла тревогу.

Она была зла на Арака, но, в отличие от Вула, не имела права на гнев. Испокон веков повелось, что летатель не в ответе за доставляемое им послание. Сама Марис ни разу не приносила известий, приводящих к чьей-либо смерти. Однажды, правда, она передала весть, получив которую Правитель тут же заключил незнакомую Марис женщину в тюрьму. Винила ли та женщина посланника? Прежде Марис даже не задумывалась об этом.

Она сунула руки в карманы, нахмурилась и, горбясь под порывами ветра, продолжила путь. Каков благодетель, этот Арак: донес на главу семейства и получил в свой дом дармовую рабочую силу!

Оказавшись рядом с таверной, где остановился Вул, Марис все еще не обрела согласия с собой. Внутри обветшалой таверны было сумрачно и сыро, явственно пахло плесенью; тлеющий очаг почти не обогревал главный зал; свечи на столах чадили. Вул играл в кости с тремя темноволосыми мускулистыми женщинами, одетыми в зелено-коричневую форму наемников, но, услышав голос Марис, оставил игру и подошел к ней со стаканом вина в руке.

Они уселись за свободный стол. Пока Марис говорила, Вул молчал, лицо его оставалось неподвижным. Она закончила, он едва заметно улыбнулся и сказал:

- Гостеприимство и радушие. И того, и другого у Арака - с избытком.

Он замолчал.

- И это все, что ты хочешь мне сказать? - Наконец спросила Марис.

На мгновение складки у рта Вула обозначились еще резче, глаза сузились.

- А на что ты надеялась, летатель? Полагала, я брошусь тебе на шею и спою хвалебную оду в твою честь?

Марис поразила его озлобленность.

- Я, пожалуй, ни на что не надеялась. Я лишь хотела, чтобы ты знал, что мне понятно, через какие испытания ты прошел, и теперь я твой союзник.

- Ты не годишься мне в союзники. Мне не нужны ни ты, ни твое понимание. Полагаешь, я в восторге оттого, что ты копалась в моем прошлом? Ну так вот, заруби себе на носу, что все, что произошло между мной и Араком, - только наше с ним дело, но никак не твое!

Вул, допив вино, щелкнул пальцами, бармен проворно пересек зал и поставил перед ним открытую бутылку вина.

- Ты хотел отомстить Араку и имел на это полное право, - упорствовала Марис. - Но ненависть к нему ты почему-то перенес на всех летателей. Тебе следовало вызвать на поединок Арака, а не Айри.

Вул не торопясь налил в стакан вина, отхлебнул.

- Вызвать на поединок Арака было бы, конечно, эффектно, но я его не вызвал, и на то были веские причины. Прежде всего в тот год, когда меня выставлял на Состязания «Воздушный Дом», Арак не владел крыльями. Его сын как раз вступил в Возраст, и Арак передал крылья ему. Два года назад сынок подхватил южную лихорадку и ушел в лучший мир, а крыльями вновь завладел Арак.

- Понятно, - сказала Марис. - А сына ты не вызвал потому, что вы были друзьями.

Вул невесело рассмеялся.

- Сынок был точной копией отца. Когда его похоронили в море, я не пролил ни слезинки. Да, мы играли вместе, пока он не подрос и не осознал, насколько превосходит меня по рождению. Нас частенько учили вместе, но совместные порки нас не сблизили. - Вул склонился к Марис. - Я не вызвал сына по той же причине, по какой не стал бы вызывать Арака, будь в тот год крылья у него. А причина проста. И сын, и отец хорошо летали. Что бы ты ни думала, не месть двигает мною. Крылья - моя цель. Крылья, и все, что получает к ним в придачу их обладатель. Айри была слабым летателем, и я отобрал у нее крылья. Я не знал о гибели ее брата - она прибыла на Состязания, и в этом был ее выбор. А вызови я Арака или его сына, непременно бы проиграл.

Вул, вновь отхлебнув вина, замолчал. Марис хмуро смотрела на него через стол.

На что она надеялась, придя сюда? На взаимопонимание? На сближение? Но сближение между нею и Вулом невозможно. Теперь Марис отчетливо поняла это. Вул-Однокрылый был тем, кем он был, и экскурс в его прошлое ничего не мог изменить.

Он взирал на нее с тем же холодным отчуждением, что и прежде, и все же Марис предприняла еще одну, последнюю попытку.

- Вул, ты ошибочно судишь обо всех летателях по Араку. - Она сама удивилась, что вместо «нас» произнесла «летателях», будто отделяя себя от них. - Таких, как Арак, немного.

- Я знаю цену Араку. Мерзавец он редкостный. Но дело не в его личных качествах, а в том, что его уничижительное отношение к бескрылым разделяет большинство твоих друзей. Просто Арак из-за своей злобы и агрессивности говорит открыто, не стесняясь в выражениях.

Марис поднялась.

- Сказать друг другу нам больше нечего. Жду тебя и Реллу завтра утром на тренировке.

Она ушла.

Сина и студенты «Деревянных Крыльев» прибыли за день до начала Состязаний. Старая наставница сразу же послала Шера и Лиа потренироваться в небе.

- Мы слишком долго были прикованы к палубе корабля, и оттого теперь нам дорог каждый час доброго ветра, - сказала она.

Студенты ушли, и Сина, усадив Марис напротив, настойчиво спросила:

- В чем дело? Что не так?

- Ты о чем?

Сина нетерпеливо потрясла головой.

- Не прикидывайся, Марис, я же вижу. Летатели и раньше относились к нам с прохладной любезностью, теперь же неприязнь буквально витает в воздухе. Тому причина - Вул?

Марис коротко рассказала старухе о том, что приключилось в последние дни. Сина нахмурилась.

- Что и говорить, неприятно, но небезнадежно.

- Полагаешь?

- Уверена. - Сина положила руку на плечо Марис. - Уверена, что со временем летатели и выпускники «Деревянных Крыльев» станут единой семьей.

Этой ночью летатели устроили в пристанище столь буйную пирушку, что шум явственно доносился даже до домика Марис, но посетить празднество своим питомцам Сина не позволила.

- Накануне испытания вам необходим хороший отдых, - твердо заявила она студентам.

Они с Марис обсуждали тактику на нынешних Состязаниях. Соревнования продлятся три дня, но самое важное для студентов - вызовы на поединки

- необходимо определить к утру.

- Завтра каждый из вас назовет имя соперника, и начнется соревнование в скорости, - объяснила Сина. - Судьи будут оценивать еще и вашу выносливость. На следующий день вы будете демонстрировать фигуры высшего пилотажа, а в последний, третий день, пролетая в ворота, покажете, насколько точны ваши движения и зорки глаза.

Было известно, что время после полудня и до ночи будет заполнено менее серьезными делами

- играми, конкурсами певцов, танцоров и так далее.

- Оставьте пустые забавы летателям, которые не участвуют в поединках, - предупредила Сина. - Помните, что у вас есть дела поважнее пирушек. Развлечения лишь утомят вас. Наблюдайте, если хотите, за общим весельем, но ни в коем случае не присоединяйтесь к нему.

Рассказав подробно о правилах Состязаний, Сина принялась отвечать на посыпавшиеся градом вопросы студентов. Одним из последних голос подал Керр, заметно сбросивший вес за три дня пути морем и теперь внешне казавшийся вполне готовым к Состязаниям.

- Сина, кого мне вызвать на поединок? Сина, обеспокоенно взглянув на Марис, сказала:

- Вот это вопрос. Дети летателей хорошо знают, кто в этом году слаб, а кто силен, мы же пользуемся слухами. Мои источники, во всяком случае, стары, как я сама. Марис, может быть, тебе кое-что известно?

Марис кивнула.

- Вас интересуют летатели, одолеть которых будет несложно. Я бы не рекомендовала вам вызывать на поединки Восточных или Западных.

- Почему?

- На Западе - очень строгий отбор претендентов, в то время как Южные допускают к участию всех - и сильных, и слабых. Также я не советовала бы вызывать летателей с Большого Шотана. Они объединены в сильную, почти военную организацию, непрерывно упражняются, и, понятно, находятся в отличной форме.

- Я в прошлом году как раз вызывал женщину с Большого Шотана, - мрачно поделился Деймон. - Мне тогда показалось, что она летает так себе, но когда дошло до дела, она легко обставила меня.

- Думаю, это был маневр, чтобы ввести в заблуждение новичка. Им, кстати, пользуются многие.

- Все равно, выбор слишком велик, - недовольно пробурчал Керр. - Имя, назови имя.

Стоящий у входа Вул, рассмеялся и сказал:

- Ты не выиграешь ни у кого. Разве что у нашей наставницы Сины. А что, попытай счастье, вызови ее.

- Если бы у тебя, Однокрылый, и были крылья, то я бы отобрал их у тебя, - выпалил Керр.

Сина, жестом остановив спорщиков, обратилась к Марис:

- Керр прав. Не могла бы ты назвать нам имена не слишком искусных летателей?

- Ну же, смелее, Марис, - улыбаясь, подначил Вул. - Назови нам имена горе-летателей. Ну таких, вроде Айри. Ведь ты же их прекрасно знаешь.

Совсем еще недавно подобное предложение повергло бы Марис в ужас. Ответ на такой вопрос она расценила бы как низкое предательство, но теперь она уже не была той, прежней Марис. Плохие летатели рискуют собственными жизнями и крыльями, и не секрет, что о них судачат на Эйри.

- Я… Будь по-вашему, - нерешительно начала Марис. - Я назову имена нескольких не особенно сильных летателей. Во-первых, Джон с Калхолла. Он и прежде летал ни шатко ни валко, а в последнее время у него порядком ослабло зрение. Еще один кандидат на вызов - Барри с острова Повит. В последний год она набрала в весе лишних фунтов тридцать, да, судя по всему, и мышцы ее ослабли.

Марис назвала еще с полдюжины имен летателей, о которых поговаривали как о неуклюжих или. беспечных, состарившихся или слишком юных. Затем неожиданно для себя она добавила:

- Вчера я встретила Восточного, которого непременно следовало бы вызвать. Это - Арак с Южного Аррена.

Вул, покачав головой, спокойно возразил:

- Арак - коротышка, но выиграть у него непросто. Он сильнее любого из присутствующих здесь, за исключением, возможно, меня.

- Да ну! - как обычно вспылил Деймон. - Посмотрим на твою силу.

Студенты принялись возбужденно обсуждать летателей, названных Марис. Конец дискуссии положила Сина, велев всем разойтись на отдых.

***

Сина и студенты «Деревянных Крыльев» прибыли за день до начала Состязаний. Старая наставница сразу же послала Шера и Лиа потренироваться в небе.

- Мы слишком долго были прикованы к палубе корабля, и оттого теперь нам дорог каждый час доброго ветра, - сказала она.

Студенты ушли, и Сина, усадив Марис напротив, настойчиво спросила:

- В чем дело? Что не так?

- Ты о чем?

Сина нетерпеливо потрясла головой.

- Не прикидывайся, Марис, я же вижу. Летатели и раньше относились к нам с прохладной любезностью, теперь же неприязнь буквально витает в воздухе. Тому причина - Вул?

Марис коротко рассказала старухе о том, что приключилось в последние дни. Сина нахмурилась.

- Что и говорить, неприятно, но небезнадежно.

- Полагаешь?

- Уверена. - Сина положила руку на плечо Марис. - Уверена, что со временем летатели и выпускники «Деревянных Крыльев» станут единой семьей.

Этой ночью летатели устроили в пристанище столь буйную пирушку, что шум явственно доносился даже до домика Марис, но посетить празднество своим питомцам Сина не позволила.

- Накануне испытания вам необходим хороший отдых, - твердо заявила она студентам.

Они с Марис обсуждали тактику на нынешних Состязаниях. Соревнования продлятся три дня, но самое важное для студентов - вызовы на поединки

- необходимо определить к утру.

- Завтра каждый из вас назовет имя соперника, и начнется соревнование в скорости, - объяснила Сина. - Судьи будут оценивать еще и вашу выносливость. На следующий день вы будете демонстрировать фигуры высшего пилотажа, а в последний, третий день, пролетая в ворота, покажете, насколько точны ваши движения и зорки глаза.

Было известно, что время после полудня и до ночи будет заполнено менее серьезными делами

- играми, конкурсами певцов, танцоров и так далее.

- Оставьте пустые забавы летателям, которые не участвуют в поединках, - предупредила Сина. - Помните, что у вас есть дела поважнее пирушек. Развлечения лишь утомят вас. Наблюдайте, если хотите, за общим весельем, но ни в коем случае не присоединяйтесь к нему.

Рассказав подробно о правилах Состязаний, Сина принялась отвечать на посыпавшиеся градом вопросы студентов. Одним из последних голос подал Керр, заметно сбросивший вес за три дня пути морем и теперь внешне казавшийся вполне готовым к Состязаниям.

- Сина, кого мне вызвать на поединок? Сина, обеспокоенно взглянув на Марис, сказала:

- Вот это вопрос. Дети летателей хорошо знают, кто в этом году слаб, а кто силен, мы же пользуемся слухами. Мои источники, во всяком случае, стары, как я сама. Марис, может быть, тебе кое-что известно?

Марис кивнула.

- Вас интересуют летатели, одолеть которых будет несложно. Я бы не рекомендовала вам вызывать на поединки Восточных или Западных.

- Почему?

- На Западе - очень строгий отбор претендентов, в то время как Южные допускают к участию всех - и сильных, и слабых. Также я не советовала бы вызывать летателей с Большого Шотана. Они объединены в сильную, почти военную организацию, непрерывно упражняются, и, понятно, находятся в отличной форме.

- Я в прошлом году как раз вызывал женщину с Большого Шотана, - мрачно поделился Деймон. - Мне тогда показалось, что она летает так себе, но когда дошло до дела, она легко обставила меня.

- Думаю, это был маневр, чтобы ввести в заблуждение новичка. Им, кстати, пользуются многие.

- Все равно, выбор слишком велик, - недовольно пробурчал Керр. - Имя, назови имя.

Стоящий у входа Вул, рассмеялся и сказал:

- Ты не выиграешь ни у кого. Разве что у нашей наставницы Сины. А что, попытай счастье, вызови ее.

- Если бы у тебя, Однокрылый, и были крылья, то я бы отобрал их у тебя, - выпалил Керр.

Сина, жестом остановив спорщиков, обратилась к Марис:

- Керр прав. Не могла бы ты назвать нам имена не слишком искусных летателей?

- Ну же, смелее, Марис, - улыбаясь, подначил Вул. - Назови нам имена горе-летателей. Ну таких, вроде Айри. Ведь ты же их прекрасно знаешь.

Совсем еще недавно подобное предложение повергло бы Марис в ужас. Ответ на такой вопрос она расценила бы как низкое предательство, но теперь она уже не была той, прежней Марис. Плохие летатели рискуют собственными жизнями и крыльями, и не секрет, что о них судачат на Эйри.

- Я… Будь по-вашему, - нерешительно начала Марис. - Я назову имена нескольких не особенно сильных летателей. Во-первых, Джон с Калхолла. Он и прежде летал ни шатко ни валко, а в последнее время у него порядком ослабло зрение. Еще один кандидат на вызов - Барри с острова Повит. В последний год она набрала в весе лишних фунтов тридцать, да, судя по всему, и мышцы ее ослабли.

Марис назвала еще с полдюжины имен летателей, о которых поговаривали как о неуклюжих или беспечных, состарившихся или слишком юных. Затем неожиданно для себя она добавила:

- Вчера я встретила Восточного, которого непременно следовало бы вызвать. Это - Арак с Южного Аррена.

Вул, покачав головой, спокойно возразил:

- Арак - коротышка, но выиграть у него непросто. Он сильнее любого из присутствующих здесь, за исключением, возможно, меня.

- Да ну! - как обычно вспылил Деймон. - Посмотрим на твою силу.

Студенты принялись возбужденно обсуждать летателей, названных Марис. Конец дискуссии положила Сина, велев всем разойтись на отдых.

У входа в домик Релла сказала Вулу:

- Иди один. Сегодня я останусь на ночь здесь. Он, помявшись, вымолвил:

- Ну как знаешь. Спокойной ночи.

Как только Вул скрылся из виду, Марис спросила:

- Релла, я, конечно, рада тебе, но разве… Релла повернула к ней серьезное лицо.

- Ты не упомянула Гарта. Почему?

Марис отпрянула. О Гарте, она, конечно, думала. Он был болен, много пил, страдал избыточным весом. Лучшего соперника в поединке за крылья не придумаешь. К тому же, по мнению Марис, лишиться сейчас крыльев было бы лучше для самого Гарта.

- Он мой друг, - ответила Марис.

- А разве мы тебе не друзья?

- Конечно, друзья.

- Но не столь близкие, как Гарт…

- С чего ты взяла?

- Ты больше озабочена его победой, нежели нашими завоеваниями.

- Возможно, я напрасно не упомянула о нем, - неохотно допустила Марис. - Хотя… Релла, надеюсь, ты не расскажешь о Гарте Вулу?

- Пока не решила.

Релла прошла мимо Марис в дом. Та, сожалея о своем вопросе, последовала за ней.

- Ты ничего не понимаешь, - сказала Марис девушке, после того как та, раздевшись, улеглась в кровать.

- Я все отлично понимаю. Ты - летатель, и друзья твои - летатели.

Релла повернулась на бок и замолчала.

* * *

Утро первого дня Состязаний выдалось ясным и безветренным.

С порога домика Марис показалось, что поглазеть на Состязания вышло не меньше половины жителей Скални. Люди были везде: бродили по берегу, карабкались по скалам, поодиночке и группами сидели на песке, камнях и траве. Дети копались в песке, играли с прибоем, бегали с широко расставленными руками, изображая летателей. Через толпы пробирались торговцы: кто был увешан копчеными колбасками, кто - бурдюками с вином, кто катил тележку с мясными пирогами. Даже на море было полным-полно зрителей. Марис увидела разом более дюжины набитых до отказа лодок, дрейфующих у самого берега.

Пустым пока было только небо. Воздух был абсолютно неподвижен.

Мертвый штиль пугал. Здесь он был неестественным, невозможным. Для Состязаний был необходим хотя бы легкий бриз, но в недвижимом воздухе стояла тяжелая духота, а редкие облачка застыли на месте.

По берегу с крыльями на плечах бродили летатели. Они то и дело обеспокоенно задирали головы, переговаривались меж собой нарочито беспечными голосами.

Большинство бескрылых, ничего не подозревая, с нетерпением ожидало начала зрелища. И в самом деле, день выдался солнечным, ясным; на вершине утеса за столом уже рассаживались судьи.

Марис увидела, как Сина со студентами «Деревянных Крыльев» подходит к лестнице, ведущей на утес, и поспешила к ним.

Перед судейским столом уже выстроилась очередь претендентов на крылья. За столом сидели Правитель Скални и четверо летателей - по одному от Восточных, Южных, Западных и Внешних островов.

У края утеса стояла могучая богатырша, грудная клетка которой была под стать бочке - глашатай Правителя, - и как только очередной участник называл соперника, она подносила сложенные рупором ладони ко рту и во всю мощь натренированных легких выкрикивала имя. Толпа на берегу подхватывала его и повторяла до тех пор, пока вызванный на поединок не подходил к утесу. Соперники удалялись, к столу нетерпеливо приближался следующий претендент на крылья, и все повторялось сначала.

Большинство имен было едва знакомо Марис. И неудивительно, ведь поединки в основном происходили среди членов семей летателей: либо дети вызывали родителей, либо младшие сестры и братья пытались отобрать крылья у старших. Но вот судейского стола достигла стройная темноволосая девушка - дочь Главного летателя Большого Шотана, - и глашатай выкрикнула имя Барри с Повита. До Марис донеслось сдавленное проклятие Керра.

Наконец наступил черед студентов академии.

Марис показалось, что вокруг стало заметно тише. Правитель остался таким же спокойным, как и прежде, но только не четверо других судей летателей. Они заметно помрачнели, на лица будто надели маски из обожженной глины. Летатель с Востока принялся вертеть ручки стоящего перед ним на столе деревянного телескопа, мускулистый блондин с Внешних Островов нахмурился, и даже жизнерадостная Шелла вдруг стала озабоченной.

Первым к столу подошел Шер, за ним - Лиа. Оба вызвали летателей, которых накануне им рекомендовала Марис. Глашатай прокричала имена, толпа на берегу с готовностью подхватила их.

Деймон вызвал Арака с Южного Аррена, и судья с Востока, хитро улыбнувшись, сказала:

- Арак будет польщен твоим выбором. Керр вызвал Джона с Калхолла.

К столу подошел Вул-Однокрылый, все судьи, включая Правителя, напряженно замерли.

- И каков же твой выбор? - прервал напряженное молчание летатель с Внешних Островов.

- Мне выбрать только одного летателя? - спросил Вул. - В последний раз, когда я принимал участие в Состязаниях, у меня было не меньше десятка соперников.

- Как тебе прекрасно известно, правила с тех пор изменились, - резко ответила Шелла. - Повторные вызовы теперь запрещены.

- Экая жалость! А я-то надеялся завоевать в этом году дюжину-другую крыльев.

- Сомневаюсь, что тебе достанется хотя бы одна пара, - с неприязнью сказал Восточный. - Итак, тебя ждут. Называй имя и отходи.

- Тогда я вызываю Корма с Малого Эмберли. Повисла глубокая тишина. Пораженная Шелла

улыбнулась первой, затем негромко хохотнул Восточный, за ним открыто рассмеялся судья с Внешних Островов.

- Корм с Малого Эмберли! - прокричала Глашатай.

- Корм с Малого Эмберли! - эхом отозвалась толпа внизу.

- Я бы предпочла выйти из состава судейской коллегии, - отчеканила Шелла.

- Но, Шелла, дорогая, - возразил Восточный, - мы же тебе безоговорочно доверяем.

- И я не возражаю, чтобы ты нас судила, - заявил Вул.

Шелла взглянула на него с удивлением.

- Будь по-твоему, Однокрылый. Но учти, крыльев на сей раз тебе не видать как собственных ушей. Корм - это тебе не убитый горем ребенок.

Вул, загадочно посмотрев на нее, отошел, и рядом с ним тут же оказались Марис и Сина.

- Почему ты вызвал Корма?! - в гневе воскликнула Сина. - Я потратила на тебя чертову прорву времени, а ты!.. Марис, объясни этому придурку, что он только что лишился крыльев!

Марис встретилась глазами с Вулом.

- Думаю, он представляет, насколько хорош в воздухе Корм. И то, что Шелла - жена Корма, он тоже, похоже, знает. Полагаю, потому он и выбрал именно Корма.

Времени на возражения у Вула не было. Очередь позади них двинулась, Глашатай выкрикнула следующее имя.

- Нет! - вскричала Марис, но слово застряло у нее в горле, и ее никто не услышал.

Глашатай, тем не менее, будто отвечая ей, вновь прокричала:

- Гарт со Скални!

- Гарт со Скални! Гарт со Скални! - подхватила толпа.

От судейского стола, глядя себе под ноги, отошла Релла. Марис не отрывала от нее взгляда. Лицо девушки горело, но когда она наконец подняла глаза, в них читался вызов.

Полный штиль кончился, но ветры все еще были слабы.

Пара за парой соперники поднимались к утреннему солнцу. На летателях были их собственные крылья, на претендентах - крылья судей, друзей или просто знакомых. Лететь следовало к крошечному островку Лислу, там приземлиться и, получив у поджидавшего на посадочной площадке местного Правителя ограненный камешек, возвращаться. При нормальной погоде такой полет занял бы часа три, но сегодня, по мнению Марис, времени на него уйдет гораздо больше.

Студенты «Деревянных Крыльев» и их соперники взлетали в том порядке, в каком были сделаны вызовы. Шер и Лиа начали гонку вполне уверенно, Деймону же сразу досталось: пока они кружили над островом, Арак громко насмехался над ним, а после старта полетел в опасной близости от мальчика. Даже издалека Марис видела, что Деймон дрожит.

Керр и вовсе подкачал. Со скалы он прыгнул неуверенно, почти упал и стремительно понесся к торчащим из моря острым камням. Люди внизу в ужасе закричали, но в последний миг Керр все же, обретя уверенность в себе, выправил полет и стал набирать высоту. После старта он долго не мог поймать ветер, и его соперник вырвался далеко вперед.

Готовясь к поединку с Вулом, Корм был весел, смеялся, непринужденно шутил с девушками, махал рукой Шелле и даже раз улыбнулся Марис. Вулу он не говорил ничего, только перед взлетом прокричал: «Это тебе за Айри!» - и побежал, а ветер тут же подхватил его. Вул промолчал. Свои крылья он расправлял сам. При полном молчании собравшихся прыгнул он со скалы и поднялся над островом, закружил вокруг Корма. После крика глашатая, возвестившей начало поединка, оба четко развернулись и устремились к Лислу, а тени от их крыльев заскользили по запрокинутым лицам детей на берегу. Когда они скрывались из виду, Корм был впереди, но не больше чем на размах крыльев.

Последними взлетали Релла и Гарт. Марис стояла рядом с Синой подле судейского стола и прекрасно видела их. Бледный, вяло двигающийся Гарт и стройная, уверенная в себе девушка. Казалось, отстоять собственные крылья у Гарта мало шансов. Оба быстро подготовились к полету, Гарт раз или два обратился к сестре, Релла не промолвила ни слова. В малоподвижном воздухе увальню Гарту пришлось особенно тяжело. Релла быстро вырвалась вперед, но ко времени, когда они достигли горизонта, Гарт заметно сократил разрыв.

- Похоже, ты хотела, но так и не пожелала удачи своим деревяннокрылым приятелям. Выходит, предавать старых друзей не так уж легко? - прозвучал вблизи тихий голос.

Чувствуя головокружение, Марис обернулась. Рядом стоял Доррел. С той памятной ночи на берегу они не обмолвились ни словом.

- Поверь, я не хотела, чтобы так вышло, Дорр,

- с трудом проговорила Марис. - Но, возможно, то, что случилось, к лучшему. Гарт болен, и ему лучше оказаться без крыльев.

- Да, болен. И поражение прикончит его.

- Он сам прикончит себя, если будет продолжать полеты.

- Думаю, он предпочел бы умереть в небе, а не в постели. И надо же, такая юная девчонка… А тебе известно, что она ему очень симпатична?

- С чего ты взял?

- Гарт говорил мне сам, что она ему нравится. Марис была не в восторге от поступка Реллы, но

ядовитый сарказм Доррела вызвал у нее ответную ярость.

- Релла сделала правильный выбор, - ровно сказала она.

- Марис, ты настолько изменилась, что я отказываюсь понимать тебя, - воскликнул Доррел.

- Я долго не хотел верить, но, оказывается, то, что говорят о тебе, - правда. Ты отвернулась от нас. Теперь прежним друзьям-летателям ты предпочитаешь компанию деревяннокрылых и однокрылых. Как плохо я знаю тебя!

Грусть на его лице причинила Марис больше боли, чем жестокие слова. Марис заставила себя сказать:

- Да, ты не знаешь меня, теперешней. Доррел подождал с минуту, но Марис, чувствуя, что стоит ей открыть рот, как она либо закричит, либо заплачет, молчала. По лицу Доррела она видела, что гнев в нем борется с печалью. Наконец гнев взял верх, и Доррел, не сказав ни слова, развернулся и зашагал прочь. Глядя ему в спину, Марис прошептала:

- Я сделала свой выбор.

По ее щекам побежали слезы, и она обратила невидящий взор к морю.

* * *

Взлетали они парами, возвращались поодиночке.

Толпы бескрылых, нетерпеливо обшаривая глазами горизонт, ожидали на берегу. Судьи осматривали небеса через телескопы, изготовленные самыми искусными оптиками. На столе перед каждым судьей лежали по две горсти камешков - белых и черных - и деревянные ящички по числу поединков. По окончании каждой гонки слуга Правителя проходил с ящичком в руке вдоль стола, и судья за судьей кидали на его дно камешек или камешки: если гонку, на его взгляд, выиграл летатель, то белый, если - претендент, то черный; если результат гонки вызывал сомнения, то белый и черный; а если же, что случалось крайне редко, один из соревнующихся значительно превосходил мастерством другого, то разом два белых или два черных.

Первого летателя завидели с лодок, и над водой прозвучали восторженные крики. Люди на берегу встали и, прикрывая от солнца глаза ладонями, уставились в небо. Шелла припала к окуляру телескопа.

- Что-нибудь видишь? - спросил ее судья с Внешних Островов.

- Летатель. - Она, рассмеявшись, показала рукой. - Вон там, под облаками.

- И кто же он?

- Пока не разглядеть.

Все напряженно всматривались в небо. Движущаяся черточка под облаками, по мнению Марис, вполне могла быть ястребом или буревестником, но в телескоп виднее.

Первой узнала летателя женщина с Востока.

- Это же Лейн! - закричала она удивленно.

Многие, как и она, тоже удивились. Лейн стартовал в третьей паре, вспомнила Марис. Выходит, он обогнал не только собственного сына, но и еще четверых, вылетевших к Лислу прежде него.

Лейн приземлился, а из облаков на расстоянии нескольких размахов крыльев друг от друга появилось еще двое.

Судьи объявили об окончании первого поединка, и до Марис донеслось дробное постукивание камешков.

Два ящичка перекочевали с левого конца судейского стола к правому, и Марис подошла ближе. В первом она насчитала пять черных камешков и один белый - четверо судей присудили победу претенденту на крылья, и один счел результат гонки сомнительным. Во втором ящичке с результатами гонки, в которой участвовал Лейн, оказалось пять белых камешков, но, пока она наблюдала, в небе появилось еще двое летателей. Ни один из них не был сыном Лейна, и судьи добавили в ящичек еще три белых камешка. Когда наконец через добрых двадцать минут появился сын Лейна, в ящичке было уже десять белых камешков и ни единого черного.

Марис решила, что в этом году парнишке крыльев уже не завоевать.

Как только возвращающийся летатель бывал узнан и судьи называли его, а глашатай выкрикивала названное имя, на берегу раздавались крики восторга и яростные проклятия. Марис прекрасно понимала, что причиной тому не любовь или неприязнь к определенным летателям, а традиционные среди бескрылых ставки на участников гонок и что сегодня из рук в руки перейдут пригоршни железных денег.

- Арак с Южного Аррена! - раздался крик глашатая.

Сина едва слышно выругалась. Марис, попросив у Шеллы телескоп, посмотрела вдаль. Да, это действительно был Арак. Он не только обогнал Деймона, но и Шера, и Лиа, и их соперников.

Наконец, один за другим в небе начали появляться студенты «Деревянных Крыльев» и вызванные ими на поединки летатели. Судьи без заминок кидали в ящички камешки.

Первым приземлился Арак, за ним - летатель, которого вызвал Шер, затем - Деймон, еще через минуту - соперник Лиа. Минут через пять в небе показались сразу трое летателей - как всегда неразлучные Шер и Лиа, а чуть впереди - Джон с Калхолла. Лицо Сины исказила гримаса, Марис не нашла слов утешения и сочла за лучшее промолчать.

Джон с Калхолла уже приземлился, Керр еще не появился, и несколько минут в небе не было никого. Марис, воспользовавшись паузой, посмотрела, как судьи оценили поединки.

Оценки оказались неутешительными. В ящичке Шера она насчитала семь белых камешков, в ящичке Лиа - пять, Деймона - восемь. В ящичке Керра было уже шесть камешков против него, но минута шла за минутой, а он не появлялся.

- Ну давай же, прилетай! - пробормотала Марис под нос.

- Я вижу кого-то, - сказал судья с Юга. - Летит очень высоко, но быстро приближается.

Остальные судьи припали к своим телескопам.

- Да, - подтвердила Восточная, - кто-то летит. Люди на берегу, тоже приметив летателя, возбужденно высказывали предположения.

- Это Керр? - нетерпеливо спросила Сина.

- Не уверена, - ответила судья с Востока. - Сейчас, подожди.

Первым участника узнала Шелла и опустила телескоп.

- Это Однокрылый, - удивленно пробормотала она.

- Дай посмотрю. - Сина выхватила из ее рук телескоп и припала к окуляру. - Это он!

Сина передала телескоп Марис.

Это в самом деле был Вул, лавирующий, несмотря на слабый ветер, от одного восходящего потока к другому с мастерством аса гонок.

- Объяви его, - велела глашатаю Шелла.

- Вул-Однокрылый! - прокричала та. - Вул с Южного Аррена!

Толпа на секунду примолкла, затем разразилась криками восторга, восхищения, негодования. Никому не был безразличен Вул.

Вдалеке появился еще летатель.

Корм, предположила Марис, и, взглянув на него в телескоп Шеллы, убедилась в правильности своей догадки. Но Корм сильно отстал от Вула и уже не имел ни единого шанса на победу.

- Марис, - сказала Шелла, - я хочу, чтобы ты, как и все остальные, убедилась в том, что я сужу честно.

Она взяла черный камешек и бросила его в ящичек. Ее примеру последовали остальные судьи.

Вул приземлился и, как всегда отказавшись от помощи бескрылых, не торопясь снял крылья. Корм, не желая смириться с поражением, описывал над островом яростные круги.

Глаза всех были устремлены на двоих только что появившихся в небе участников.

- Тот, кто впереди - Гарт со Скални, - сообщил судья с Внешних Островов. - Рядом - его соперница.

- Да, это Гарт, - подтвердил Правитель, весьма раздосадованный тем, что летатель с его острова, может лишиться на этих Состязаниях крыльев. - Лети же, Гарт! - закричал он, уже не стесняясь. - Шевелись!

Сина, скорчив ему гримасу, обратилась к Марис:

- Она неплохо летит.

- Неплохо, но недостаточно хорошо, чтобы победить, - сказала та.

Теперь она отчетливо видела их. Релла отставала от Гарта всего на два размаха крыльев. Над островом Гарт круто пошел вниз, и Релла, точно подхваченная турбулентными потоками от его крыльев, закачалась. Через несколько секунд она восстановила стабильный полет, но Гарт опережал ее уже на добрых три размаха крыльев. В таком порядке они и приземлились. В ящичек посыпались камешки. Гонка была почти равной, и Марис заглянула в ящичек, надеясь, что хотя бы несколько судей сохранят нейтралитет.

Пять белых камешков за Гарта и всего лишь один за Реллу, сосчитала Марис.

- Пойдем, поговорим с ней, - предложила Марис Сине.

- Еще не вернулся Керр, - напомнила Сина.

- Ах, да.

Они терпеливо ждали. Пять минут, десять, пятнадцать. К ним присоединились Шер, Лиа и заметно приунывший Деймон. На горизонте появились еще летатели, но Керра среди них не оказалось. Марис уже не на шутку беспокоилась за него.

- Если бы не чертово железо его родителей, я бы ни за что на свете не выставила мальчишку в этом году! - в сердцах воскликнула Сина.

Уже вернулись все вылетевшие этим утром, уже покидали берег толпы зрителей, уже готовились к послеобеденным играм в воздухе летатели, когда наконец не от острова Лисла, а с противоположной стороны прилетел Керр. Естественно, против него в ящик были брошены все возможные десять белых камешков.

- Невдалеке от Скални сбился с курса, - робея, объяснил Керр.

Сина, печально покачав головой, обняла его и сказала:

- Пойдем найдем остальных и перекусим.

* * *

Время до заката пролетело незаметно. Некоторые из студентов наблюдали за дружескими играми в воздухе (летатель с Внешних Островов и двое с Шотана завоевали индивидуальные призы, командную гонку выиграли Западные), остальные отдыхали, разговаривали, играли. Деймон привез с собой гичи, и они с Шером, стараясь забыть позор поражения, сидели над доской.

В сумерках тут и там начались пирушки. Студенты «Деревянных Крыльев» устроили свое застолье в домике Сины. Они пили принесенное Марис вино, Лиа играла на свирели, Керр рассказывал морские истории. Но несмотря на вино, несмотря на музыку и увлекательные рассказы, студенты весь вечер были мрачны, и только Вул, как обычно, был холодно отстранен.

- Не так уж все и плохо, - сказала Сина ближе к ночи. - В конце концов никто не покалечился, не разбился. Вот если бы вы потеряли, как я, глаз и ногу, тогда бы имели право на уныние. А теперь расходитесь. - Она в притворном гневе взмахнула клюкой. - Шагом марш по кроватям. Впереди еще два дня Состязаний. Завтра я жду от вас большего мастерства, чем вы продемонстрировали сегодня.

Марис и Релла то разговаривая, то прислушиваясь к тихому шуму прибоя, не торопясь шли по берегу к своему домику.

- Ты сердита на меня? - спросила Релла. - За то, что я вызвала Гарта?

- Если честно, то была, но теперь поняла, что мой гнев несправедлив. Если ты выиграешь, то крылья по праву твои.

- Я так рада! - воскликнула Релла. - Я тоже злилась на тебя, но теперь сожалею об этом.

Марис обняла девушку за плечи, и они продолжали путь молча. Через минуту Релла спросила:

- Как ты считаешь, я проиграю?

- Думаю, ты выиграешь.

- Но завтра мы будем соревноваться в грациозности полета, а фигуры высшего пилотажа всегда были моим слабым местом. Боюсь, не спасет даже удача в воротах…

- Не бери в голову. Просто летай так хорошо, как только сможешь, а все остальное предоставь судьям.

Вскоре они достигли своего домика, Релла подбежала к двери и, вдруг отпрянув, в ужасе прошептала:

- Марис!

Марис поспешила к девушке. Релла, дрожа всем телом, не отрываясь, смотрела на дверь. Марис проследила за ее взглядом, и голова женщины пошла кругом.

К двери были прибиты два мертвых буревестника - перья испачканы, на песке запеклись лужицы темной крови.

Марис зашла в хижину и вернулась с ножом. Отодрав от досок первую птицу, Марис с ужасом поняла, что та не просто убита, но и расчленена - от тела отодрали одно крыло.

* * *

На рассвете второго дня Состязаний начался дождь. Вскоре он прекратился, но погода осталась сырой и холодной, небо скрывала плотная завеса туч.

Песок пропитался влагой, и сидеть на нем уже не хотелось. Неудивительно, что на берег вышло гораздо меньше зевак, а в море виднелись считанные лодки. Летателей же мало волновали холод и сырость. Для них важнее всего был ветер, а он в этот день как нельзя лучше подходил для полетов.

На берегу Марис отозвала Сину в сторону и поделилась событиями вчерашнего вечера.

- Кто мог такое сотворить?! - громко спросила пораженная Сина.

Марис поднесла палец к губам - ни к чему было беспокоить других студентов.

- Полагаю, что мертвые птицы - дело рук летателя, - высказала она свое предположение. - Летателя, чье самолюбие задето. Допускаю, что это мог быть и друг летателя. Или чужак, ненавидящий академии, или местный бескрылый, поставивший против Однокрылого кучу денег и проигравший их. У меня нет доказательств, но все же считаю, что это был Арак.

Сина кивнула.

- Ты правильно поступила, что не стала пугать ребят. Треволнения перед поединками повредят. Надеюсь, Релла уже оправилась от потрясения.

Марис отыскала глазами Реллу, которая, казалось, непринужденно болтала с Вулом.

- Я тоже на это надеюсь, ведь ей сегодня понадобится все самообладание.

- Начинают! - закричал Деймон, указывая на утес.

Быстро поднявшись в воздух, над берегом полетела первая пара. Марис знала, что летатели, стремясь продемонстрировать все, на что способны, будут выполнять над водой последовательно фигуры высшего пилотажа и замысловатые маневры. Фигуры каждый выбирал сам: иные, ограничиваясь самыми простыми, выполняли их по возможности безукоризненно, другие же стремились поразить смелостью и изобретательностью. В этом виде состязаний трудно было определить явных победителей и потому оценки судей были в значительной мере субъективными.

Первые две пары не показали ничего особенного, лишь мастерски поднимались в воздух, приземлялись, совершали плавные, грациозные либо резкие повороты. Третий поединок оказался намного интересней. Лейн, так успешно проявивший себя вчера в гонках, и сегодня продемонстрировал великолепное мастерство. Прыгнув с утеса, он пролетел над песчаным берегом настолько низко, что бескрылые инстинктивно пригнули головы. Затем, отыскав мощный восходящий поток, он почти вертикально устремился вверх. Превратившись в едва различимую точку, он с ошеломляющей скоростью ринулся вниз и перешел на горизонтальный полет, лишь максимально приблизившись к скале и рискуя столкнуться с нею. Затем им были безукоризненно исполнены вертикальные виражи и мертвая петля. Сын ему, конечно, не был соперником.

После окончания этого поединка Марис заглянула в судейский ящичек. К десяти белым камешкам, полученным накануне Лейном, еще восемь.

Бедный паренек, подумала Марис. Будет вызывать на поединки отца год за годом, но пройдет еще бездна времени, прежде чем он получит крылья.

Первым из студентов «Деревянных Крыльев» в воздух поднялся Шер. Взлетел он чисто, почти безукоризненно, затем вполне прилично продемонстрировал стандартный набор поворотов, кругов, подъемов и спусков. По сравнению со своим соперником он выглядел гибким и подвижным. Марис не задумываясь присудила бы победу Шеру, но, заглянув в ящичек, убедилась, что судьи решили иначе. Двое присудили победу летателю, двое сочли поединок равным, и лишь один отдал предпочтение студенту.

- 11:3 не в нашу пользу, - сообщила Марис Сине.

Та тяжело вздохнула:

- Мне всегда были не по душе состязания в изяществе. Возможно, судьи и пытаются быть беспристрастными, но, как правило, всегда почему-то побеждают летатели. Единственное, что нам остается, это совершенствоваться до бесконечности.

За Шером с тем же стандартным набором фигур выступила Лиа. Ей повезло еще меньше. Во время поединка ветер поминутно менялся, и ее повороты выглядели не очень уверенными. Хотя и ее соперник не показал себя в воздухе асом, четверо судей присудили победу ему, и лишь один признал ничью. Общий счет составил 10:1.

Сегодня Деймон знал, что от соперника можно ждать любой выходки. Когда Арак попытался прижать его сверху к земле, Деймон резко ушел вправо, затем набрал высоту и скрылся в облаке.

Судья с Внешних Островов отрицательно отозвался о тактике Арака, но остальные лишь пожали плечами.

- Как бы Арак себя ни вел, его мастерство значительно выше, чем у студента, - уверенно заявила судья с Востока. - Посмотрите, какие у него четкие, резкие повороты, а пареньку явно не хватает сноровки и уверенности в себе.

Марис молча согласилась с таким мнением. Действительно, Деймон поворачивал по излишне плавной дуге.

В итоге четверо судей присудили победу Араку и лишь один - Деймону.

Глашатай выкрикнула имена Джона и Керра. Те поднялись в воздух. Ветер был порывистым, и Керр летал даже более неуклюже, чем обычно.

По окончании поединка Джон с Калхолла получил еще восемь камешков в свою пользу, Керр - ни одного.

- Корм с Малого Эмберли! - прокричала глашатай. - Вул-Однокрылый, Вул с Южного Аррена!

Те с пристегнутыми, но пока не расправленными крыльями уже стояли на вершине скалы летателей. Люди на берегу зашумели; оживились даже слуги и охранники Правителя.

Корм сегодня не смеялся и не шутил. Он, как и Вул, стоял молча, его темные волосы ерошил ветер. Бескрылые проворно расправляли крылья на его руках. Вул, как обычно, отказался от помощи.

- Корм очень изящен в воздухе, - предупредила Марис Сину. - Сегодня Вулу придется туго.

- Да, - отозвалась та, мельком взглянув на Шеллу.

- Корма я вижу, - пробормотала Шелла, глядя в небо. - А где же Однокрылый?

- Чего же он тянет? - волновалась Сина. - Неужели не знает, что каждая минута промедления приближает его к поражению?

Марис, сжав локоть старухи, сказала:

- Он снова затеял это!

- Затеял что?! - спросила Сина, но по ее лицу было видно, что она уже поняла.

Вул прыгнул.

Он падал вниз, туда, где были только песок и зрители. Его трюк был гораздо опаснее, чем тогда, над водой. Он падал и падал, крылья хлопали у него за спиной серебряной накидкой. Шелла и судья с Юга вскочили на ноги, двое охранников подбежали к краю утеса; и даже глашатай издала сдавленный крик. Марис отчетливо слышала, как где-то внизу в панике вскричали люди.

Наконец крылья Вула расправил воздушный поток, но, как казалось, слишком поздно. Даже с полностью раскрытыми крыльями он все еще падал, набирая скорость.

Вдруг тело Вула изогнулось дугой, и над самым берегом он устремился к морю. Люди попадали на песок, кто-то истошно завопил.

Через мгновение Вул, проскользив над пенными гребешками волн, начал плавный набор высоты и вскоре оказался рядом с Кормом, который, почти никем не замеченный, только что исполнил трудную петлю.

Раздались громкие аплодисменты, и толпа в восторге закричала:

- Однокрылый! Однокрылый! Однокрылый! Судья с Востока со смехом воскликнула:

- И думать не думала, что доведется увидеть такое вновь!

- Черт! Черт! - бормотал Правитель.

- Даже Ворону этот трюк не удавался лучше! - поделился судья с Юга.

- Дешевый фокус, - выдавила Шелла. - И к тому же чрезвычайно рискованный.

- Возможно, - согласился судья с Внешних Островов, - но я в жизни не видел ничего подобного. Как ему это удалось?

Южный пустился в разъяснения, а Вул и Корм тем временем проделывали на небольшой высоте обычные фигуры высшего пилотажа. Вул неплохо смотрелся в воздухе, хотя Марис и отметила про себя/ что его повороты с набором высоты до сих пор далеки от совершенства. Корм летал лучше, исполняя фигуру за фигурой с грацией, обретенной за десятилетия почти ежедневных полетов. Но что бы ни выделывал Корм, он уже проиграл, думала Марис. Ведь после знаменитого Падения Ворона любые трюки выглядят бледно.

Она оказалась права.

Только Шелла настаивала:

- Корм летает гораздо изящней. И единственный безумный трюк Однокрылого не должен играть решающей роли.

И она бросила в ящичек белый камень. Но остальные судьи лишь улыбнулись ей и опустили четыре черных.

- Гарт со Скални! Релла из «Деревянных Крыльев»!

Гарт и Релла взлетели без всяких трюков, он ушел влево, она - вправо, оба приблизительно с одинаковой легкостью пронеслись над берегом и лодками.

Сина, печально покачав головой, промолвила:

- Релла и прежде никогда не выглядела в воздухе столь изящной, как Шер или Лиа, но сегодня она летает еще хуже.

Видя, как Релла при обычном повороте против ветра потеряла высоту, Марис согласилась с мнением Сины.

- Думаю, что после событий вчерашнего вечера бедняжка все еще дрожит, - предположила Марис.

Рядом с не слишком изящной соперницей Гарт был неотразим - выполнял с присущим ему мастерством повороты и замысловатые петли.

- Этот поединок судить несложно, - сказал довольный Правитель, протягивая руку к кучке белых камешков.

Марис надеялась лишь на то, что он бросит в ящичек только один камешек, а не два.

- Ты только посмотри! - в отчаянии воскликнула Сина. - Моя ученица выглядит в небе не лучше восьмилетнего ребенка!

- Что это там делает Гарт? - вслух удивилась Марис, видя, как сначала правое, а затем и левое крыло летателя пошли вниз.

- Вряд ли судьи заметят такую мелкую оплошность летателя,- кисло заявила Сина и вдруг встрепенулась: - Смотри, смотри, что это его повело вправо!

Гарт, подхваченный ветром, вдруг понесся прочь от Скални, его крьтлья заметно подрагивали.

- Просто он отдался полету, - успокоила Марис. - И не выполняет никаких трюков.

А Гарт уже летел в открытый океан. Летел он грациозно и без всяких затей. И тут до Марис дошло:

- Он же падает, - выдохнула она и, повернувшись к судьям, закричала: - Помогите ему! Он падает!

Шелла поднесла телескоп к глазам и отыскала в небе Гарта. Теперь он скользил уже над самыми волнами.

- Марис права, - едва слышно прошептала Шелла.

Что тут началось! Правитель, вскочив на ноги, принялся размахивать руками и выкрикивать приказы. Двое стражников побежали к лестнице, остальные - еще куда-то. Глашатай закричала:

- Помогите ему! Помогите летателю! Люди в лодках, спасите летателя!

Гарт коснулся воды. Его подбросило фута на два, он снова коснулся поверхности, снова оказался в воздухе и снова опустился, от его тела и крыльев во все стороны разлетелись брызги. Он, быстро потеряв скорость, распластался на водной глади.

- Успокойся, Марис, - сказала Сина. - Успокойся. Его спасут.

К месту падения быстро приближался маленький парусник. Через минуту он оказался рядом с Гартом, еще через минуту Гарта втащили на борт, захватив рыболовной сетью. Марис напряженно всматривалась вдаль, но с такого растояния было не ясно, жив он или мертв.

Правитель отложил телескоп.

- Его спасли. И крылья тоже.

Релла описывала круги над мачтой корабля, подобравшего Гарта. Она слишком поздно поняла, что произошло, но даже окажись она рядом с Гартом пораньше, помочь ему вряд ли смогла бы.

Правитель, приказав стражнику выяснить, что с Гартом, занял свое место. Судьи обеспокоенно переговаривались. Подавленные случившимся, Марис и Сина молчали. Минут через десять вернулся стражник и доложил:

- Гарт жив и, хотя порядком наглотался воды, уже пришел в сознание. Его отправили домой.

- Что же с ним стряслось?! - вскричал Правитель.

- Его сестра призналась, что он давно болен. Видимо, в воздухе случился приступ.

- Он никогда не говорил мне о своей болезни. - Правитель обеспокоенно взглянул на судей-летате-лей. - И мы что, будем судить этот поединок?

- Боюсь, что да, - мягко промолвила Шелла, беря со стола черный камешек.

- Ты собираешься присудить победу девчонке?! Но как белый день ясно, что если бы не болезнь, Гарт с легкостью бы ее обошел!

- Но ведь твой разлюбезный Гарт свалился в океан! - включился в спор судья с Внешних Островов.

- Согласна. - Восточная кивнула головой. - Ты не летатель, Правитель, и потому не понимаешь всей серьезности случившегося. Гарту еще повезло. Если бы он упал, выполняя поручение, то пошел бы на корм сциллам. А крылья сгинули бы в море.

- Он болен, - гнул свое Правитель, не желая, чтобы Скални отдал пару крыльев.

- Это неважно, - заявил Южный, кидая, в ящичек черный камень.

Его примеру последовали остальные судьи-летатели, Правитель же демонстративно бросил белый камень.

* * *

Падение Гарта усилило неприязнь между летателями и студентами «Деревянных Крыльев». Проходившие в сгущающемся мраке и грозовых облаках послеполуденные игры не имели особого успеха. Восточная с Кошачьего Острова, виртуоз фигурного пилотирования, в последнюю минуту отказалась от участия в дружеских соревнованиях, а некоторые другие летатели и вовсе отправились на родные острова. Керр, единственный из студентов посетивший игры, рассказал, что зрители изнывали от скуки, и все их разговоры были о Гарте.

Вул подошел к Релле и предложил:

- Пройдемся в таверну и отметим нашу победу, а заодно послушаем, что о нас болтают люди. Может, поставим монетку-другую на завтрашние поединки.

- Мне нечего праздновать, - угрюмо ответила Релла. - Летала я сегодня из рук вон плохо и победы не заслужила.

- Твои победы или проигрыши не имеют ничего общего с заслугами. Пошли. - Вул схватил Реллу за руку и попытался поднять на ноги, но та со злостью вырвалась.

- Тебя ничуточки не волнует, что случилось с Гартом?

- Нет. Да и тебя, скорее всего, тоже. Ведь тебе было бы выгоднее, чтобы он утонул. Тогда судьям волей-неволей пришлось бы отдать его крылья тебе,

а теперь они непременно попытаются тебя надуть. Марис, выйдя из себя, воскликнула:

- Замолчи сейчас же, Вул!

- Не вмешивайся, летатель, - отрезал он. - Разговор касается только меня и Реллы.

Релла вскочила на ноги.

- Почему ты всех ненавидишь?! Ты жесток даже с Марис, а она постоянно помогает тебе. И о Гарте ты сказал такое!.. Он был добр ко мне, а я, неблагодарная, вызвала его на поединок. Это из-за меня он чуть не погиб. Как ты смеешь!

Лицо Вула застыло неподвижной маской.

- Понятно, - сказал он бесстрастно. - Если ты так печешься о летателях, то отправляйся к столь любезному твоему сердцу Гарту и откажись от его крыльев. А я тем временем пойду отпраздную свою победу.

Он повернулся и зашагал по песку к дороге, ведущей в таверну.

Марис, взяв руку Реллы, предложила:

- Может, действительно, навестим Гарта?

- А можно? Марис кивнула.

- Он и Риса занимают большой дом всего в полумиле отсюда. Гарту нравится жить вблизи океана и пристанища летателей. Пойдем узнаем, как он себя чувствует.

Релла выразила нетерпеливое согласие, и они тут же отправились в путь. Хотя Марис и опасалась недружелюбного приема в доме Гарта, забота о друге переборола страх.

Беспокоилась она напрасно. Открыв дверь, Риса расплакалась, и Марис поспешно обняла ее.

- Входите же, входите, - бормотала Риса сквозь слезы. - Он вам будет рад.

Гарт лежал на кровати, голова покоилась на подушках, ноги были прикрыты лохматым шерстяным пледом. Завидев в дверях гостей, он приподнялся на локтях, на его осунувшемся бледном лице заиграла искренняя улыбка.

- А, Марис! - как всегда во весь голос вскричал он. - И с ней бесенок, отобравший у старика Гарта крылья! Проходите же. Поговорите со мной. А то Риса лишь причитает, ахает да охает. Даже кружечку эля больному не принесет.

Марис, улыбнувшись, заявила:

- Эль тебе ни к чему.

У изголовья кровати она наклонилась и коснулась губами лба Гарта. Релла в нерешительности топталась у двери. Гарт, посмотрев на нее, серьезно сказал:

- Не бойся, Релла, я не сержусь на тебя. Подойдя к кровати, девушка встала рядом с

Марис и спросила:

- Ты, правда, не сердишься?

- Нет. Риса, принеси гостям стулья. - Через минуту стулья стояли у кровати, Марис и Релла уселись, и Гарт добавил: - Если откровенно, то, когда ты вызвала меня, я был в ярости…

- Извини. - Релла опустила глаза. - Я не хотела причинить тебе боль.

- Тебе не за что извиняться. Купание в море привело меня в чувство. Крылья твои, Релла.

Та смотрела на него широко открытыми глазами.

- А чем же займешься ты, Гарт? - спросила Марис.

- Все в руках шарлатанов-лекарей. Если мне повезет и я встану на ноги, то займусь торговлей. Я отложил на черный день достаточно железа, думаю, хватит на покупку корабля. Буду путешествовать, торговать. Увижу другие острова… Хотя, признаюсь, мысль о путешествиях по морю меня слегка страшит.

- Сотни бескрылых путешествуют морем и ничего, живут, - как могла, подбодрила его Марис.

- Марис, помнишь, вы с Дорром часто смеялись надо мной, говорили, что я - прирожденный торговец?

- Конечно.

Проговорили они больше часа. Речь шла о торговцах и моряках, и, конечно, о летателях. Шутки Гарта неизменно вызывали у Марис и Реллы улыбки, сам он тоже поминутно смеялся. Подошла Риса. Гарт обратился к сестре:

- Дорогуша, не покажешь ли Релле наш дом? Риса, поняв намек, засуетилась:

- Конечно, конечно, у нас есть на что посмотреть.

Релла последовала за ней.

- Приятная девочка, - сказал Гарт, когда они с Марис остались одни. - И чертовски похожа на тебя. Помнишь, как мы впервые встретились?

Марис улыбнулась.

- Конечно. Ведь то был мой первый полет на Эйри и первая моя пирушка среди летателей.

- А помнишь Ворона? Он еще в тот вечер продемонстрировал свой знаменитый трюк.

- Такое разве забудешь!

- И ты обучила ему Однокрылого?

- Нет.

Гарт рассмеялся.

- А каждый на Скални уверен, что это именно так. Ведь мы помним, какими глазами ты тогда смотрела на Ворона. Если не ошибаюсь, наслушавшись твоих восторженных рассказов, твой брат Колль сочинил песню о бесстрашном Вороне.

- Да, было дело.

Гарт хотел еще что-то добавить, но передумал. Комната надолго наполнилась тишиной, и улыбка постепенно сползла с лица Гарта. Он беззвучно заплакал и протянул руки к Марис. Она села на кровать и обняла его.

- Ты знаешь… - Он попытался сдержать слезы и не смог. - Не хотел, чтобы Релла видела меня таким. Марис, я болен. Я чертовски болен. Я…

- О Гарт, - прошептала она, борясь со слезами. Ощущала она себя в эту минуту беспомощной девчонкой. Внезапно ей явственно представилось, каково оказаться на месте Гарта. Вздрогнув, она крепче обняла друга и нежно поцеловала в щеку.

- Заглядывай ко мне, - едва слышно попросил Гарт. - Я… Ты знаешь, дорога на Эйри мне теперь заказана… Ты понимаешь, что значит навсегда лишиться свободы и ветра… Но потерять вместе с ними и тебя, моего старого друга, я не хочу. Проклятые, проклятые слезы!.. Обещай, Марис, что будешь навещать меня!

- Обещаю, Гарт. - Она постаралась скрыть дрожь в голосе. - Обещаю, что буду приходить к тебе.

Из-за двери послышались шаги Рисы и Реллы, и Гарт, поспешно вытерев глаза уголком пледа, велел:

- А теперь уходи. - Он вновь улыбнулся. - Я устал. Но непременно приходи завтра. Расскажешь, чем закончатся поединки.

Марис кивнула.

В комнату вошла Релла, приблизилась к кровати, робко поцеловала Гарта, и они с Марис, попрощавшись с хозяевами, ушли.

До их домика было мили полторы. Уже опускалась ночь, дул пронизывающий ветер, но Марис и Релла шли не спеша. Говорили они в основном о Гарте, немного о Вуле; Релла с дрожью в голосе упомянула о крыльях. Ее крыльях!

- Я - летатель! - воскликнула она гордо. - Я

- летатель, и это правда!

Но оказалось, что ее восторг был преждевременным.

Дома их с нетерпением поджидала Сина.

- Где вы были? - набросилась она на женщин.

- Навещали Гарта, - ответила Марис. - А что стряслось?

- Еще не знаю. Мы вызваны судьями в пристанище. - Сина многозначительно посмотрела здоровым глазом на Реллу. - Требуется присутствие нас троих, и мы опаздываем.

Они немедля отправились в пристанище. Дорогой Марис рассказала Сине о том, что Гарт добровольно отказался от крыльев, но известие, казалось, не слишком обрадовало старуху.

- Поживем - увидим, - проворчала она. Пирушки в пристанище сегодня не было. Один из

редких гостей, Восточный, увидев женщин, встал и, указав на дверь, хмуро бросил:

- В задней комнате.

Вокруг круглого стола сидели судьи. Когда открылась дверь, они примолкли. Встала Шелла.

- Марис, Сина, Релла. Наконец-то. Входите же и закройте, пожалуйста, дверь.

Вновь прибывшие сели за стол, Шелла, сложив перед собой руки, сообщила:

- Вопрос, который мы обсуждаем, касается Реллы. Она и ее наставники имеют право высказаться. Гарт сообщил нам, что не выступит завтра…

- Нам это уже известно, - перебила ее Марис.

- Мы только что от него.

- Тогда, похоже, вы понимаете, что нам следует срочно решить, как поступить с крыльями.

- Крылья мои, - удивленно промолвила девушка. - Так распорядился сам Гарт.

Правитель Скални, нахмурившись, забарабанил костяшками пальцев по столу и громко сказал:

- Крылья не собственность Гарта, так что решать не ему. Дитя, ответь нам, пожалуйста, на один вопрос. Если ты вступишь во владения крыльями, обещаешь ли обосноваться здесь и служить Скални?

Девушка, не дрогнув под его тяжелым взглядом, твердо ответила:

- Нет. Скални, конечно, великолепный остров, но… Но мой дом не здесь. Я намерена вернуться с крыльями на Юг, на остров Велет, где родилась.

Правитель отчаянно замотал головой.

- Нет, нет и нет. Если желаешь, то возвращайся на Велет, но без крыльев. - Он красноречиво обвел глазами судей за столом. - Прошу зафиксировать. Я, как и обещал, дал ей шанс. Сина стукнула кулаком по столу.

- Что происходит?! У Реллы больше прав на крылья, чем у кого бы то ни было. Она вызвала на поединок Гарта, а тот проиграл. Почему вопрос вообще обсуждается?

Она злобно посмотрела в глаза одному судье за другим.

- Мы пока не пришли к единому мнению, - заметила Шелла.

- Отчего же? - поинтересовалась Сина.

- Вопрос в том, как оценить завтрашний поединок. Некоторые из нас считают, что раз Гарт завтра не полетит, то окончательная победа за Реллой. У Правителя свое мнение. Он полагает, что мы не вправе судить поединок, в котором принимает участие только один летатель. Он настаивает на том, что окончательный результат поединка следует вынести на основании уже имеющегося счета. А он таков: 6:5 в пользу Гарта. Так что крылья остаются у него.

- Но он же отказался от крыльев! - вскричала Марис. - Он болен и летать не может!

- Законом подобная ситуация предусмотрена, - возразил Правитель. - Если летатель болен, то его крылья переходят к Правителю острова, и тот с согласия остальных летателей передает крылья наиболее достойному. Как вы слышали, я дал девочке шанс, но она отказалась. Что ж, мы найдем другого летателя, который согласится обосноваться на Скални.

- Мы надеялись, что Релла останется на Скални, - заметила Шелла.

- Нет, - повторила Релла угрюмо.

- Это нечестная сделка,- с вызовом сказала Сина Правителю.

- Я полностью с этим согласен, - подтвердил летатель с Внешних Островов, проводя ладонью по всклоченным светлым волосам. - Гарт опережает Реллу в счете лишь потому, что ты, Правитель, сегодня уже после его падения в океан бросил за него камешек. Вряд ли твое судейство можно назвать справедливым.

- Я судил так, как считал нужным! - вскричал взбешенный Правитель.

- Гарт сам хочет, чтобы его крылья перешли к Релле, - напомнила Марис. - Или его желание для вас не имеет значения?

- Не имеет, - ответил Правитель уверенно. - Ибо крылья никогда не принадлежали одному только Гарту. Они - собственность всего народа Скални. - Он пристально оглядел судей. - Было бы несправедливо отдать их южанке и оставить на Скални лишь двух летателей. Послушайте меня. Если бы Гарт был здоров, то с легкостью перелетал бы любого претендента на крылья. Если бы он вовремя пришел ко мне и сообщил о своей болезни, как того требуют законы летателей, то крылья перешли бы к достойному представителю Скални. В том, что произошло, виноват только Гарт. Но имеем ли мы право наказать народ целого острова лишь за то, что летатель скрыл от меня свою болезнь?

На всех судей и даже на Марис речь Правителя произвела сильное впечатление.

- Сказанное тобой - правда, - согласился с Правителем судья-южанин. - Признаюсь, был бы рад, если бы крылья отправились на Юг, но, к сожалению, не могу не признать обоснованность твоих требований.

- У Реллы тоже есть права, - стояла на своем Сина.

- Если вы отдадите крылья Правителю, то таким образом отнимите у нее право на поединок, - добавила Марис. - Разница в счете - один лишь камешек, и шансы на победу у Реллы прекрасные.

Заговорила Релла:

- Я не заслужила крылья. Мне стыдно за то, как я летала сегодня. Но если бы мне дали еще шанс, то уверена, я бы их завоевала.

- Релла, дорогая, ты хочешь невозможного. - Шелла тяжело вздохнула. - Мы не можем ради тебя начинать поединок заново.

- Она получит крылья, - уверенно заявил летатель с Внешних Островов. - Завтра я брошу в ее пользу камень, и общий счет станет шесть к шести. Еще кто-нибудь присоединится ко мне?

- Камней нет, и ты не можешь оценивать поединок, в котором участвует только один летатель. - Непреклонный Правитель, нахмурившись, откинулся на спинку стула.

- Боюсь, что вынужден выступить на стороне Правителя, - сказал судья с Юга. - В противном случае меня обвинят в том, что я симпатизирую землячке.

Марис коснулась руки Реллы.

- Ты действительно хочешь опять участвовать в поединке? Хочешь именно завоевать крылья, а не просто их получить?

- Да, - ответила девушка. - Я хочу выиграть крылья. Хочу честно заслужить их, что бы там ни говорил Вул.

Марис, кивнув, повернула лицо к судьям и сказала:

- В таком случае, у меня есть предложение. Правитель, считаешь ли ты других двух летателей с твоего острова способными сохранить крылья? Доверяешь ли им?

- Естественно, - с подозрением ответил тот. - Но?..

- Тогда пусть все решит поединок. Пусть счет останется прежним - 6:5. Раз лететь завтра Гарт не в состоянии, пусть за него выступит другой летатель, которого ты назовешь. Если выиграет твой ставленник, то крылья останутся на Скални, а ты уж отдашь их достойному, если же - Релла, то она, забрав крылья, отправится на Юг. Что скажешь?

Подумав с минуту, Правитель заявил:

- Будь по-твоему. Вместо Гарта завтра полетит Джирел. Если девушка победит ее, то, нравится мне это или нет, крылья ее.

- Мудрое решение, - улыбнулась Шелла. - Я всегда верила в здравомыслие Марис.

- Так мы согласны? - спросила судья с Востока. Все судьи, за исключением здоровяка с Внешних

Островов, дружно закивали, он же, мотнув головой, пробурчал:

- Крылья заслужила девочка. Местный летатель упал в океан.

К его словам не прислушались, и решение было принято большинством голосов.

Уже стояла ночь, накрапывал холодный дождик. Сина, опираясь на клюку, спросила у Реллы:

- Ты уверена, что добивалась именно такого исхода?

- Уверена.

- Говорят, Джирел - великолепный летатель. Возможно, что если бы мы до конца стояли на своем, то убедили бы судей отдать крылья тебе.

- Я получила все, что хотела, - уверенно сказала девушка.

Сина, посмотрев ей в глаза, кивнула.

- Хорошо. А теперь быстрее отправляйся в постель. Завтра у тебя тяжелый день.

* * *

Перед рассветом третьего дня Состязаний Марис разбудил настойчивый стук в дверь.

- Марис,^- мне открыть? - спросила с соседней кровати невидимая во мраке Релла.

Свечи не горели, в доме было темно и холодно.

- Нет, - прошептала напуганная Марис.

Стук не утихал ни на секунду, и Марис вспомнились прибитые к двери однокрылые буревестники. Она встала, на цыпочках пересекла комнату, нащупала в сумраке нож. Тот самый кухонный нож, которым отдирала птиц от двери. Тупой нож с закругленным концом не был боевым оружием, но его тяжесть придала Марис смелости. Подойдя к двери, она спросила:

- Кто там?

Стук прекратился, из-за двери послышался незнакомый ей хриплый голос: - Раггин.

- Раггин? Не знаю никакого Раггина. Что тебе нужно?

- Я из «Железного Топора». Ты знакома с Вулом?

Страх оставил Марис, она поспешно отворила дверь, и в призрачном свете звезд разглядела на пороге сутулого худого мужчину с крючковатым носом и грязной всклоченной бородой. Что-то в его облике показалось ей знакомым. Внезапно узнав в нем хозяина таверны, где остановился Вул, она спросила:

- Что случилось?

- Я уже закрывался, а твой друг все не возвращался. Решил было, что он заночевал где-нибудь в другом месте. Я нашел его на дороге у таверны лежащим на спине. Его кто-то сильно побил.

- Вула избили?! - вскричала Релла, подбегая к двери. - Где он?

- В своей комнате. Я втащил его по ступенькам наверх, и это, поверьте, было непросто. Я не знал, что с ним делать дальше, и тут вспомнил, что у него есть знакомые. Поспрашивал людей, и вот я здесь. Вы пойдете со мной?

- Конечно! - воскликнула Марис. - Релла, одевайся живей.

Сама Марис, быстро одевшись, прихватила фонарь, и они заспешили к таверне. Дорога шла вдоль моря, среди утесов, и один-единственный неверный шаг в темноте мог стать последним.

Закрытая ставнями таверна была темна, входная дверь оказалась запертой изнутри. Раггин, оставив их на пороге, направился кругом к «потайному входу». Открыв через минуту парадную дверь изнутри, он посетовал:

- Приходится быть осторожным. У меня бывают такие посетители, которые вам, летателям, в дурном сне не приснятся.

Но никто не слушал его бормотания. Релла опроп метью кинулась по ступенькам наверх к комнате, которую некогда делила с Вулом, Марис последовала за нею.

У кровати Вула Релла зажгла свечу, комнатенку осветил призрачный красноватый свет. На кровати кто-то зашевелился. Релла поставила свечу и откинула простыню.

Вул, встретившись с Реллой глазами, сжал ее руку и попытался заговорить, но с губ сорвался лишь слабый стон.

К горлу Марис подступил комок. Вул был жесг токо избит, особенно досталось голове и плечам: лицо превратилось в потемневшую бесформенную массу, рана на левой щеке еще кровоточила, глаза заплыли, подбородок покрывала засохшая кровавая корка.

- Вул! - вскрикнула Релла и, заплакав, притронулась к его брови, но он поспешно повернул голову и вновь едва слышно зашевелил разбитыми губами.

Марис подошла ближе. Вул сжимал ладонь Реллы левой рукой, правая же лежала на окровавленной простыне под неестественным углом к телу. Марис встала на колени с правой стороны кровати и мягко коснулась поврежденной руки Вула. Тот вскрикнул так громко, что испуганная Релла отскочила. Марис с ужасом увидела зазубренный кусок кости, прорвавший кожу у плеча.

Из-за незатворенной двери за ними пристально наблюдал Раггин.

- У него рука сломана, оттого и кричит. Слышали бы вы, как он орал, когда я тащил его сюда. Сдается мне, что у него сломана не только рука, но и нога.

Вул, тяжело дыша, замер.

Марис, встав, сердито спросила у владельца таверны:

- Почему ты не послал за лекарем? Почему не дал Вулу болеутоляющее?

Пораженный Раггин отступил.

- За вами я сходил, правда ведь? А лекарю кто заплатит? У Вула за душой ломаного гроша нет, будьте уверены. Я пошарил в его мешке…

Марис, подавляя ярость, сжала кулаки:

- Сейчас же отправляйся за лекарем! Пробежишь ли ты десять миль или больше, мне плевать! Учти, если лекарь появится здесь недостаточно быстро, то я переговорю с Правителем, и он закроет твою грязную дыру.

- Летатели, - с сарказмом проговорил Раггин; - всем и всюду распоряжаются богатые и знатные летатели. Ладно уж, я пойду, но кто же заплатит лекарю?

- Черт! - закричала взбешенная Марис. - Черт возьми! Я заплачу лекарю! Я! Твой постоялец - летатель, и если его кости срастутся неверно, то он никогда больше не поднимется в воздух! Поспеши же!

Раггин, трусливо посмотрев на нее, отбыл. Марис вновь подошла к кровати Вула. Тот что-то невнятно бормотал и ерзал на кровати, но движения причиняли ему неимоверные муки.

- Можем ли мы чем-нибудь ему помочь? - спросила Релла, умоляюще глядя на Марис.

- Да, - ответила та. - В любой таверне всегда есть спиртное. Пока не явился лекарь, сходи вниз и принеси пару бутылок. Алкоголь ослабит боль.

- Что мне принести? - спросила Релла. - Вина?

- Нет, нужно что-нибудь покрепче. Поищи бренди или… Как называется ликер с Повита? Его еще приготовляют из зерна и картофеля…

Релла кивнула и ушла. Вскоре она вернулась с бутылкой бренди местного изготовления и флягой без наклейки. Отхлебнув из фляги, Марис поморщилась и сказала:

- То, что надо.

Релла приподняла Вулу голову, Марис поднесла флягу к его губам, Вул сделал несколько жадных глотков и потерял сознание.

Только через час с лишним прибыли Раггин и лекарь.

- Вот и мы. - Взглянув на бутылки у кровати, хозяин таверны хмуро добавил: - Ты заплатишь и за них, летатель.

* * *

Лекарь, вправив Вулу сломанные руку и ногу, наложив на них шины и, смазав его опухшее лицо мазью, дал Марис бутылочку с темно-зеленой жидкостью.

- Сей бальзам действует значительно эффективней, чем бренди. Он снимет боль и поможет больному заснуть.

Лекарь ушел, оставив Марис и Реллу наедине с Вулом.

- Его избили летатели? - спросила Релла с болью в голосе.

- Сломаны правая нога и правая рука, левые же не повреждены. Думаю, что нападение организовал летатель. - Повинуясь внезапному импульсу, Марис обшарила окровавленную одежду Вула. - Гм. Как я и предполагала, ножа нет. Либо нападавшие отобрали его, либо Вул выронил его.

- Надеюсь, он достал ножом хоть одного! Думаешь, здесь не обошлось без Корма? Ведь Вул непременно завтра отобрал бы у него крылья.

- Не завтра, а уже сегодня, - сказала Марис, взглянув сквозь пыльное окно на светлеющее на востоке небо. - Нет, это был не Корм. Он, конечно, ненавидит Вула, но я его хорошо знаю: он слишком горд, чтобы пойти на низость.

- Тогда кто же? Марис покачала головой.

- Не знаю, Релла. Очевидно, виноват какой-то ненормальный. Возможно, друг Корма, а возможно, друг Айри. А, может, Арак или его приятель. Вул обзавелся кучей врагов.

- Вул хотел, чтобы я пошла к нему, а я отправилась к Гарту, - виновато сказала Релла. - Если бы я была с ним, то на него не напали бы.

- То лежала бы такая же окровавленная и избитая. Релла, дорогая, вспомни приколоченных к нашей двери буревестников. Нам напомнили, что мы - однокрылые. - Марис вновь взглянула в окно. - Что ж, пришло время признать, что я всегда была и буду летателем лишь наполовину.

Марис, переведя взгляд, печально улыбнулась Релле. Та казалась озадаченной, и Марис поспешно добавила:

- Довольно разговоров. До начала Состязаний осталось лишь несколько часов, и тебе необходимо поспать. Не забывай, сегодня тебе предстоит выиграть крылья.

- Я не усну, - запротестовала Релла.

- Разве тебе хочется, чтобы тот, кто избил Вула, вышел победителем дважды?

- Нет.

- Тогда отправляйся в постель.

Когда Релла заснула, Марис вновь выглянула в окно. Из-за горизонта показалось солнце, небо на юге заволокли тяжелые тучи. День обещал быть ветреным. Именно таким, какой нужен для полетов.

* * *

Когда прибыли Марис и Релла, Состязания были уже в разгаре. Задержались они оттого, что Раггин потребовал немедленной оплаты счета Вула, и Марис стоило немалых трудов убедить его в том, что деньги он получит сполна.

Сина, стоя как обычно рядом с судьями, наблюдала за начавшимися в воротах поединками. Марис, отослав Реллу к остальным студентам, поспешила на утес.

- Марис! - воскликнула Сина. - Ну наконец-то! Я уже беспокоилась. Никто не знал, где вы. Релла и Вул с тобой? Скоро их очередь.

Марис рассказала ей о том, что случилось с Вулом. Сина тяжело оперлась на клюку, казалось, силы оставили ее, в здоровом глазу заблестели слезы.

- Я не… Даже после того ужасного случая с птицами… Даже после… Я не предполагала, что дойдет до такого… - Внезапно лицо старой учительницы приобрело пепельн.мй оттенок. - Помоги мне сесть.

Марис, взяв Сину под руку, подвела ее к судейскому столу.

- Что произошло? - спросила Шелла обеспокоенно.

- Вул сегодня не полетит, - сообщила Марис, усаживая Сину. - Этой ночью у таверны, где он остановился, на него напали. - Она резко повернулась лицом к судьям. - У него сломаны нога и рука.

- Какой ужас! - воскликнула Шелла. Остальные судьи тоже выглядили сраженными.

Южанин выругался, здоровяк с Внешних Островов нахмурился, Восточная покачала головой.

- Я не позволю, чтобы такое происходило на моем острове! - вскричал Правитель Скални, вскакивая на ноги. - Обещаю, что виновные будут найдены и сурово наказаны.

- Нападавшие были летателями, - заявила Марис. - Во всяком случае, преступникам заплатили они. У Вула сломаны правые рука и нога. Как вы понимаете, это - знак. Однокрылый.

- Марис, - Шелла нахмурилась. - Произошло неслыханное, но уверена, что летатели к этому не причастны. А если ты считаешь, что Корм…

- Какие у нее доказательства вины летателей? - перебила Шеллу Восточная.

- Я знаю таверну, в которой остановился Вул, - заявил Правитель. - Называется «Железный Топор», не так ли? У этого места плохая репутация, там постоянно собирается всякий сброд. На Вула мог напасть любой. Например, подвыпивший наемник. Или ревнивый любовник. Или проигравшийся в пух и прах картежник.

- Понятно, виновные не будут найдены. - Марис в упор взглянула на Правителя. - К счастью, это меня не заботит. Меня заботит лишь то, чтобы Вул сегодня получил свои крылья.

- Вул?..

- Крылья?..

- Боюсь, ему придется подождать до следующего года, - возразил Южанин. - Сожалею, что так случилось. Ведь он был весьма близок к победе.

- Близок? - Марис, найдя на столе нужный ящичек, подняла его и потрясла. - Девять черных против одного белого. И ты говоришь, что он был близок к победе? Да он уже выиграл! Даже если бы Корм получил сегодня пять камешков, а Вул - ни одного, все равно победа - за Вулом.

- Нет, - сказала Шелла. - Корм имеет право на свой шанс. Ворота - его конек. Он вполне может выиграть десять камешков и сохранить крылья.

- По два камешка от каждого из судей? - с сомнением произнесла Марис. - Насколько это вероятно?

- Вполне вероятно, - упрямо заявила Шелла.

- Вполне вероятно, - эхом повторила Восточная. - Досрочно присудить победу Однокрылому и в то же время обойтись несправедливо с Кормом мы не вправе. Считаю, что нам волей-неволей придется объявить Вула проигравшим.

Судьи за столом дружно закивали.

- Я была уверена, что вы придете именно к такому решению, - улыбнулась Марис. - Но Вул все же получит сегодня свои крылья. К счастью, подобный прецедент есть.

- Разве? - Восточный приподнял брови.

- Вспомните ваше собственное решение о поединке между Реллой и Гартом. Пусть же счет останется таким, какой есть, а поединок продолжается. Вместо Вула выступлю я.

Как и предполагала Марис, судьям не оставалось ничего иного, как согласиться.

Марис, подхватив крылья, присоединилась к нетерпеливо ожидающим своей очереди участникам.

За ночь на берегу были установлены девять ворот. Первые, расположенные прямо перед взлетным утесом, представляли собой врытые в песок на расстоянии пятидесяти футов друг от друга деревянные сорокафутовые шесты. Верхние концы шестов соединялись веревкой. Преодолеть первые ворота было довольно легко, следующие - немного сложней, так как расстояние между шестами было несколько меньше, а сами они - слегка ниже. К тому же ворота находились всего лишь в нескольких ярдах от первых, но не по прямой, а чуть правее, и летателю приходилось, пролетев через первые ворота, совершать крутой поворот. Дальше - сложней: каждые последующие ворота были ниже и уже предыдущих и располагались относительно друг друга под разными углами и на разных расстояниях. Последние, девятые, ворота были высотой всего лишь немногим более восьми футов и шириной точно в двадцать один фут, размах же крыльев летателя - двадцать футов. Пролететь через девять и даже через восемь ворот подряд не удавалось пока никому.

Этим утром все летатели тренировались и, как было несложно догадаться, лучший результат - шесть ворот - принадлежал Лейну.

По традиции первыми стартовали претенденты на крылья, летатели же, зная их результат, как правило, преодолевали лишь необходимое для победы количество ворот. С крыльями на плечах Марис наблюдала за попытками своих студентов.

Наконец глашатай возвестила:

- Корм с Малого Эмберли! Вул-Однокрылый, Вул с Южного Аррена! - Затем после паузы: - Вместо Вула полетит Марис с Малого Эмберли. Марис с Малого Эмберли!

Марис застыла на скале летателей, а бескрылые бережно расправляли крылья за ее спиной. В дюжине ярдов от нее стоял Корм, и помощники также суетились рядом. Корм и Марис встретились глазами, и он прокричал:

- Марис-Однокрылая! Я рад, что Расе не дожил до твоего сегодняшнего позора!

- Расе гордился бы мной! - с яростью воскликнула Марис.

Именно ярости от нее и добивался Корм. Ведь семь лет назад она перелетала его. Но тогда она была спокойна и собранна.

Расправленные крылья затрепетали на ветру. Марис, расставив руки, пробежала до края утеса и прыгнула. Ветер подхватил ее, понес. Она полетела вверх, вверх, забавы ради описала в воздухе петлю и только затем направилась к первым воротам. Поворачивая в них, она слегка коснулась кончиком левого крыла шеста, но равновесия не потеряла и четко пролетела через вторые. Ее телом в воздухе управлял не разум, а инстинкты: в стремительных потоках Марис сама стала ветром. Поворот перед третьими воротами был трудным, против ветра, но она с легкостью справилась с ним, преодолев третьи ворота; перед четвертыми, корректируя курс, сделала петлю над водой. Прошла через них. Поворот перед пятыми был легким, широким, по ветру, шестые ворота были почти прямо за пятыми, но они были маленькими, низкими. Марис снизилась и через пятые ворота прошла над самым песком.

Прямо перед нею оказались шестые ворота, но тут она внезапно попала в холодный воздушный поток, которого никак не ожидала. Всего лишь на мгновение Марис оказалась в его власти, однако легкого толчка вниз оказалось достаточно, чтобы кончики крыльев и пальцы ее ног коснулись грунта. Марис слегка протащило по влажному песку, и она замерла в тени шестых ворот.

К ней подбежала белокурая девчушка, помогла подняться и снять крылья.

Марис стояла тяжело дыша. Пять. Пять ворот - не самый лучший результат дня, но вполне достаточный, чтобы крылья перешли к Вулу. Корму теперь ни за что не получить по два камешка от каждого судьи.

Он знал об этом. Расстроенный ее успехом, пролетел лишь через четвертые ворота, и безусловная победа была присуждена Вулу.

Со сложенными крыльями на плече Марис побрела по берегу. Все вокруг закричали, загомонили.

Марис подняла голову. На взлетной скале с сияющими на солнце крыльями стояла Релла, несколько в стороне и позади нее - темноволосая Джирел со Скални.

Релла прыгнула и полетела к первым воротам по плавной дуге, прошла через них, затем преодолела вторые. И резко, будто сам ветер изменил направление, повернула перед третьими. Прошла через них. По-прежнему безукоризненно управляя телом в полете, миновала четвертые. Толпа восторженно закричала и зааплодировала. Преодолеть пятые для Реллы, как прежде для Марис, оказалось легкой задачей. Перед маленькими шестыми воротами она, ощутив неожиданный порыв холодного воздуха, слегка качнулась, но пронеслась над песком чуть-чуть выше, чем Марис, и прошла под веревкой. Крик стоял невообразимый. Релла повернула слегка вправо. Прямо перед нею выросли седьмые ворота. Она пронеслась сквозь них и уверенно развернулась к восьмым. На долю секунды Марис показалось, что девушка преодолеет и их, но…

Восьмые ворота были слишком узкими. Релла повернула на угол чуть больший, чем следовало. Ее левое крыло зацепилось за шест, и она оказалась на земле.

Марис была лишь одним из десятков зрителей, устремившихся к упавшей девушке.

Когда Марис добежала, раскрасневшаяся от ветра Релла уже сидела на песке и хохотала. Бескрылые хриплыми криками поздравляли ее с победой, к серебристой ткани крыльев тянулись нетерпеливые ручонки детворы.

Пробравшись сквозь толпу, Марис обняла девушку; та же по-прежнему безостановочно смеялась.

- Ты себя хорошо чувствуешь? - спросила Марис, отодвигая Реллу на расстояние вытянутой руки. Та кивнула. - Тогда в чем же дело?..

Релла показала на застрявшее в воротах крыло. Одна из распорок на нем лопнула, немного помятая серебристая ткань опала.

- Починить его не составит труда, - заверила Марис.

- Разве ты не видишь?! - воскликнула Релла, вскакивая. Ее правое крыло пришло в движение, левое же, поврежденное, проволочилось по песку. - Однокрылая!

Марис тоже засмеялась, и они, хохоча, обнялись.

* * *

- Джирел не посрамила тебя, - заверила Гарта Марис. - Она, как и я, преодолела пять ворот, но пять - не семь, и даже Правитель, хотя и с великой неохотой, признал победу за Реллой.

Этой ночью они сидели перед очагом, Гарт выглядел много лучше и уже пил эль.

- Отлично, - признал он. - Девочка заслужила крылья. Сама она мне весьма по душе, а ее упорству можно только позавидовать. Помнится, она обещала навестить меня.

Марис улыбнулась.

- Она хотела, но не смогла. Получив крылья, сразу же отправилась к Вулу. Я присоединюсь к ним позже. - Марис тяжело вздохнула. - С моей помощью Корм лишился крыльев, и я от этого не в восторге, но… - Она замолчала.

Гарт, сделав изрядный глоток из кружки, вгляделся в пляшущие языки огня.

- Мне жаль Корма, - сказал он после продолжительной паузы. - Как человек он мне никогда не нравился, но, надо отдать ему должное, летатель он отменный.

- Не расстраивайся из-за него. Шелла беременна, скоро родит, так что Корм будет пользоваться ее крыльями, а на Состязаниях следующего года он завоюет себе новые. Он не глуп, так что Вула, конечно, не вызовет. Думаю, его соперником станет какой-нибудь слабый летатель вроде Джона с Калхолла.

- Если чертовы эскулапы не залечат меня до смерти, то в следующем году я сам вызову Джона.

- Выиграть в следующем году у такого горе-летателя, как Джон, есть шансы даже у Керра, хотя вряд ли Сина выставит его в ближайшие два-три года. Ведь после победы Реллы и Вула на нее не будут давить, и она начнет выставлять на Состязания студентов по их способностям, а не по толщине кошельков родителей. Уверена, что академия «Деревянные Крылья» станет весьма популярной, желающих попасть туда прибавится, и Сина наконец-то сможет выбирать лучших из лучших. Ты и Корм не единственные летатели, лишившиеся в этом году крыльев. Барри с Повита проиграл крылья сыну летателя с Внешних Островов, а Толстушка Хара - собственной дочери.

- Значит, нашего полку бывших прибыло.

- Да и однокрылых становится все больше, - добавила Марис с улыбкой. - Мир меняется, Гарт. А совсем недавно были лишь бескрылые и летатели. Ну, мне пора… Счастливо.

- Договорились. Попутного тебе ветра. Марис поднялась и, прикоснувшись губами к щеке Гарта, вышла, он же крикнул Рисе, чтобы та побыстрее принесла ему еще кружечку.

* * *

Откинувшись на подушки, Вул полулежал на кровати и зажатой в левой руке ложкой ел суп. Релла с миской на коленях сидела рядом. При появлении Марис они разом подняли глаза. Вул, вздрогнув, облился и выругался, Релла заботливо вытерла его обнаженную грудь.

Марис, спокойно кивнув, сложила у двери крылья, еще совсем недавно принадлежавшие Корму с Малого Эмберли.

- Вот, Вул, твои крылья.

Опухоли на его лице спали, он стал похож на прежнего Вула, и лишь разбитые губы складывались в не свойственную ему ухмылку.

- Релла уже поведала, что ты для меня сделала, - выговорил он с явным трудом. - Полагаю, ждешь от меня благодарности.

Марис, сложив на груди руки, стояла и молча ждала продолжения.

- Меня избили твои дружки-летатели, - сказал он после секундной паузы. - Если кости срастутся неверно, то крылья мне вовсе не понадобятся, если же они срастутся как надо, все равно прежним я уже не стану.

- Искренне сожалею, - заверила его Марис. - Но только тебя, Вул, избили не мои друзья. Не все летатели - мои друзья, как и не все - твои враги.

- Не уверен.

- Если хочешь, то можешь ненавидеть их всех. А можешь присмотреться к некоторым попристальней, и, уверена, среди них найдется немало истинных друзей. Все в твоих руках, Вул.

- Я скажу тебе, кого я обязательно отыщу. Вначале - тех, кто напал на меня прошлой ночью, затем - тех, кто их подослал. Это не составит особого труда. Ведь я, прежде чем обронил нож, достал им одного из нападавших, и теперь непременно узнаю его по шраму.

- Понятно. А когда ты отыщешь своих врагов, то что будешь с ними делать?

- Воспользуюсь своим ножом. Он снова со мной. Релла нашла его в кустах у таверны.

- Куда ты отправишься после выздоровления? Вул был слегка сбит с толку резкой переменой в

разговоре.

- Вначале я собирался обосноваться на Сиатуте, но, по словам Реллы, Правитель Скални не прочь заполучить летателя. Я поговорю с обоими Правителями и выберу того, кто мне больше предложит.

- Вул с Сиатута, - нараспев произнесла Марис. - Звучит вроде неплохо.

- Ты отлично знаешь, что всегда и всюду я буду Однокрылым. Для всех. И даже для тебя.

- Летатель наполовину, - согласилась она. - Но мы оба - летатели только наполовину. Вопрос лишь в том, кто мы на другую половину. Ты, Вул, можешь выбрать того Правителя, который предложит тебе бо'льшую плату. Многим летателям такое придется не по нраву, хотя, возможно, найдутся среди них молодые да жадные до денег, которые станут подражать тебе. Ты можешь также, нарушая один из самых древних и мудрых законов летателей, брать с собой в небо отцовский нож. И за это летатели осудят тебя, но поделать ничего не смогут. Но если ты найдешь тех, кто тебя избил, и убьешь хотя бы одного из них этим самым ножом, то ты не будешь больше однокрылым. Летатели объявят тебя вне закона и отберут крылья, и ни единый Правитель Гавани Ветров не даст тебе убежища.

- Так ты предлагаешь мне все забыть?.. - Вул даже приподнялся на постели. - Забыть такое?!

- Нет, я не предлагаю тебе забывать и прощать обидчиков. Найди их и приведи к Правителю или созови суд летателей. Пусть крыльев, дома и жизни лишатся твои враги, а не ты. Ну и как тебе мое предложение?

Вул криво усмехнулся, и Марис заметила, что во рту у него не хватает зубов.

- Мне оно почти нравится, - пробормотал он.

- Выбор за тобой. Не скоро ты куда-нибудь полетишь, так что времени на раздумья у тебя предостаточно. Считаю, что ты неглуп и сделаешь правильный выбор. - Марис взглянула на Реллу. - Я возвращаюсь на Малый Эмберли. Если ты направишься на Юг, то нам с тобой по пути. Если захочешь, то сможешь провести денек-другой в | моем доме. amp;

- Я бы с радостью, но Вул… Что будет с ним?

- Летателям предоставляется неограниченный кредит, - напомнил он. - Если я пообещаю Раггину достаточно железа, то он будет нянчиться со мной более нежно, чем мои собственные родители.

- Тогда, Марис, я лечу, - нетерпеливо воскликнула Релла. - Ас тобой, Вул, мы еще непременно увидимся. Ведь мир не так уж.и велик, а у нас обоих теперь есть крылья.

- Непременно увидимся, - подтвердил тот. - Лети.

Релла, поцеловав его, подошла через комнату к Марис, и они направились к двери.

- Марис! - вдруг выкрикнул Вул.

Она повернулась и увидела, как его левая рука с ошеломляющей скоростью метнулась из-за головы. В воздухе просвистел нож с длинным лезвием и ударился в дверной косяк менее чем в футе от ее головы. Но нож был не железный, а обсидиановый, черный, с замысловатым орнаментом. От удара он разломился и упал на пол.

Марис, должно быть, выглядела чертовски напуганной, Вул же беззаботно улыбался.

- Этот нож не принадлежал моему отцу, - заявил он. - Мой отец в жизни не владел никаким оружием. Этот нож я выкрал у Арака. - Удивленная Марис встретилась глазами с Вулом, и тот рассмеялся. - Если тебя не затруднит, Однокрылая, выброси его.

Марис, улыбнувшись, нагнулась и подобрала осколки ножа.

Перевел с английского Александр ЖАВОРОНКОВ