Оды

Квинт Гораций Флакк

Оды

КНИГА ПЕРВАЯ

1

Славный внук, Меценат, праотцев царственных,

О отрада моя, честь и прибежище!

Есть такие, кому высшее счастие

Пыль арены дает в беге увертливом

Раскаленных колес: пальма победная

Их возносит к богам, мира властителям.

Есть другие, кому любо избранником

Быть квиритов толпы, пылкой и ветреной.

Этот счастлив, когда с поля ливийского

10 Он собрал урожай в житницы бережно;

А того, кто привык плугом распахивать

Лишь отцовский удел, - даже и Аттала

Всем богатством, увы, в море не выманишь

Кораблем рассекать волны коварные.

А купца, если он, бури неистовой

Устрашася, начнет пылко расхваливать

Мир родимых полей, - вновь за починкою

Видим мы корабля в страхе пред бедностью.

Есть иные, кому с чашей вина сам-друг.

20 Любо день коротать, лежа под деревом

Земляничным, в тени ласковой зелени,

Или у родника вод заповеданных.

Многих лагерь манит, - зык перемешанный

И рогов, и трубы, и ненавистная

Матерям всем война. Зимнего холода

Не боясь, о жене нежной не думая,

Все охотник в лесу, - лань ли почуяла

Свора верных собак, сети ль кабан прорвал.

Но меня только плющ, славных отличие,

30 К вышним близит, меня роща прохладная,

Там, где Нимф хоровод легкий с Сатирами,

Ставит выше толпы, - только б Евтерпа лишь

В руки флейты взяла, и Полигимния

Мне наладить пришла лиру лесбийскую.

Если ж ты сопричтешь к лирным певцам меня,

Я до звезд вознесу гордую голову.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

2

Вдосталь снега слал и зловещим градом

Землю бил Отец и смутил весь Город,

Ринув в кремль святой огневые стрелы

Гневной десницей.

Страх навел на все племена он, вновь бы

Грозный Пирры век не настал, смущенной

Чудом: вот Протей свое стадо гонит

К горным высотам;

Стаи рыб стоят на вершинах вязов,

10 Там, где был приют лишь голубкам ведом;

Вот плывут в волнах над залитым лесом

Робкие лани.

Так и нынче: прочь от брегов этрусских

Желтый Тибр, назад повернувши волны,

Шел дворец царя сокрушить и Весты

Храм заповедный,

Риму мстить грозя за печаль супруги,

Впавшей в скорбь, - хоть сам не велел Юпитер

Волны мчал он, брег затопляя левый,

20 Илии предан.

Мало юных - грех то отцов - услышат

Весть, как деды их, заострив железо,

Друг на друга шли - лучше нес бы меч их

Гибель парфянам.

Звать каких богов мы должны, чтоб Рима

Гибель отвратить? Как молить богиню

Чистым девам тут, если мало внемлет

Веста молитвам?

Грех с нас жертвой смыть на кого возложит

30 Бог Юпитер? О Аполлон, прийди же,

Вещий бог, рамен твоих блеск прикрывши

Облаком темным.

Ты ль, Венера, к нам снизойдешь с улыбкой

Смех и Пыл любви вкруг тебя витают:

Ты ль воззришь на нас, твой народ забытый,

Марс-прародитель?

Упоен игрой бесконечно долгой,

Любишь брани клик ты, сверканье шлемов,

Грозный марсов вид над залитым кровью

40 Вражеским трупом.

Ты ль, крылатый сын благодатной Майи,

Нас спасешь? Приняв человека образ,

Ты согласье дал ведь носить здесь имя

"Цезаря мститель".

В небо ты поздней возвратись, желанный;

Дольше будь меж нас: хоть злодейства наши

Гнев твой будят, ты не спеши умчаться,

Ветром стремимый,

Ввысь. И тешься здесь получать триумфы,

50 Зваться здесь отцом, гражданином первым.

Будь нам вождь, не дай без отмщенья грабить

Конным парфянам.

Пер. Н. С. Гинцбурга

3

Пусть же правят тобой, корабль,

Мать-Киприда, лучи братьев Елены - звезд,

Ветров царь и отец - Эол,

Всех скрутив остальных, Япига лишь пустив.

Дан Вергилий тебе: твой долг

Сохранить его нам, берегу Аттики,

Вняв мольбе, - невредимым сдать:

Вместе с ним ты спасешь часть и моей души.

Знать, из дуба иль меди грудь

10 Тот имел, кто дерзнул первым свой хрупкий челн

Вверить грозным волнам: ему

Страх внушить не могли Африка злой порыв

В дни борьбы с Аквилоном, всход

Льющих ливни Гиад, ярости полный Нот

Бурных Адрия вод судья:

Хочет - волны взметет, хочет - уложит вновь.

Поступь смерти страшна ль была

Для того, кто без слез чудищ морских видал.

Гребни вздувшихся грозно волн,

20 Скал ужасных гряды Акрокеравния?

Пользы нет, что премудрый бог

Свет на части рассек, их разобщил водой,

Раз безбожных людей ладьи

Смеют все ж проплывать вод заповедных ширь.

Дерзко рвется изведать все

Род людской и грешит, став на запретный путь:

Сын Напета дерзостный

Злой обман совершив, людям огонь принес;

После кражи огня с небес,

30 Вслед чахотка и с ней новых болезней полк

Вдруг на землю напал, и вот

Смерти день роковой, прежде медлительный,

Стал с тех пор ускорять свой шаг.

Высь небес испытал хитрый Дедал, надев

Крылья - дар не людей, а птиц;

Путь себе Геркулес чрез Ахеронт пробил.

Нет для смертного трудных дел:

Нас к самим небесам гонит безумье, - так,

Наших ради деяний злых,

40 Бог Юпитер не мог молний ослабить гнев.

Пер. Н. С. Гинцбурга

4

Злая сдается зима, сменялся вешней лаской ветра;

Влекут на блоках высохшие днища;

Хлевы не радуют скот, а пахарю стал огонь не нужен;

Луга седой не убеляет иней,

И при сияньи луны Венера уж водит хороводы,

И Граций нежных среди Нимф фигуры

Такт отбивают ногой, пока еще не успел Циклопам

Вулкан, пылая, разогреть все кузни.

Надо теперь украшать нам головы свежим миртом, или

10 Цветам теми, что одели землю.

В роще тенистой теперь вновь надо нам принести в дар Фавну

Ягненка или козлика - на выбор.

Бледная ломится смерть одной все и тою же ногою

В лачуги бедных и в царей чертоги.

Сестий счастливый! Нам жизнь короткая возбраняет планы.

К тебе уж близки Ночь и теней царство,

Как и Плутона жилье унылое, где лишь водворишься,

Не будешь больше возглавлять пирушки,

Ни любоваться красой Ликида, что ныне восхищает

Всю юность, - вскоре ж дев зазнобой станет.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

5

Кто тот юноша был, Пирра, признайся мне,

Что тебя обнимал в гроте приветливом,

Весь в цветах, раздушенный,

Для кого не украсила

Ты и светлых кудрей? Сколько же раз потом

Веру в счастье свое будет оплакивать

И дивиться жестоким

Волнам, бурею вызванным,

Тот, кто полон тобой, кто так надеется

Вечно видеть тебя верной и любящей

И не ведает ветра

10 Перемен. О несчастные

Все, пред кем ты блестишь светом обманчивым!

Про меня же гласит надпись священная,

Что мной влажные ризы

Богу моря уж отданы.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

6

Пусть тебя, храбреца многопобедного,

Варий славит - орел в песнях Меонии

За дружины лихой подвиги на море

И на суше с тобой вождем.

Я ль, Агриппа, дерзну петь твои подвиги,

Гнев Ахиллэ, к врагам неумолимого,

Путь Улисса морской, хитролукавого,

И Пелоповы ужасы?

Стыд и Музы запрет, лировладычицы

10 Мирной, мне не велят, чуждому подвигов,

Что велик в мелочах, Цезаря славного

И тебя унижать хвалой.

Как достойно воспеть Марса в броне стальной,

Мериона, что крыт пылью троянскою,

И Тидида вождя, мощной Палладою

До богов вознесенного?

Я пою о пирах и о прелестницах,

Острый чей ноготок страшен для юношей,

Будь я страстью объят или не мучим ей,

20 Я - поэт легкомысленный.

Пер. Г. Ф. Церетели

7

Пусть кто хочет поет дивный Р_о_дос, иль Митилену,

Или Эфес, иль Коринф у двуморья,

Фивы, град Вакха, поет, иль поет Аполлоновы Дельфы

Славные, иль Фессалийскую Темпу.

Только заботы и есть у других, чтобы длинною песнью

Славить столицу безбрачной Паллады

И украшать чело отовсюду взятой оливой.

Кто восхвалением занят Юноны,

Конный пусть славит Аргос и с ним золотые Микены.

10 Мне же не так по душе терпеливый

Лакедемон и простор полей многоплодной Лариссы,

Как Албунеи чертог говорливой,

Быстрый Анио ток, и Тибурна рощи, и влажный

Берег зыбучий в садах плодовитых.

Как иногда ясный Нот гонит тучи с туманного неба

И не всегда он дожди порождает,

Так же и ты, мой Планк, и печали и тягости жизни

Нежным вином разгонять научайся,

Если владеет тобой значками блистающий лагерь,

20 Или Тибур приманил густотенный.

Тевкр, когда покидал Саламин и отца, как изгнанник,

Все же вином увлажнил свои кудри

И, возложивши на них венок из тополя веток,

Так обратился к друзьям огорченным:

"Нас куда бы ни мчала судьба, что родителя лучше,

В путь мы пойдем, о соратники-други,

Где предводителем Тевкр, где боги за Тевкра, крушиться

Нечего: ведь Аполлон непреложно

Нам обещал на земле обрести Саламин неизвестный.

30 Вы, храбрецы, что со мною и раньше

Много горя снесли, вином отгоните заботы,

Завтра опять в беспредельное море!"

Пер. Г. Ф. Церетели

8

Лидия, о, скажи мне,

Ради всех богов, для чего ты Сибариса губишь

Страстью своей? Зачем он

Стал чуждаться игр, не терпя пыли арены знойной,

И не гарцует больше

Он среди других молодцов, галльских коней смиряя

Прочной уздой зубчатой?

Иль зачем он стал желтых вод Тибра бояться, - точно

Яда змеи, елея

10 Избегать, и рук, к синякам прежде привычных, ныне

Не упражняет боем

Тот, кто ловко диск и копье раньше метал за знаки?

Что ж? Он быть спрятан хочет,

Как Фетиды сын, говорят, скрыт был под женским платьем,

Чтобы не пасть, с ликийцев

Ратями сойдясь, средь борьбы у обреченной Трои?

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

9

Смотри: глубоким снегом засыпанный,

Соракт белеет, и отягченные

Леса с трудом стоят, а реки

Скованы прочно морозом лютым.

Чтоб нам не зябнуть, нового топлива

В очаг подбрось и полною чашею

Черпни из амфоры сабинской

О Талиарх, нам вина постарше!

Богам оставь на волю все прочее:

10 Лишь захотят - и ветер бушующий

В морях спадет, и не качнутся

Ни кипарисы, ни старый ясень.

О том, что ждет нас, брось размышления,

Прими, как прибыль, день нам дарованный

Судьбой и не чуждайся, друг мой,

Ни хороводов, ни ласк любовных.

Пока далеко старость угрюмая,

И ты цветешь. Пусть ныне влекут тебя

И состязанья, и в урочный

20 Вечера час нежный лепет страсти;

И пусть порою слышится девичий

Предатель-смех, где милая спряталась,

И будет у тебя запястье

Или колечко любви залогом.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

10

Вещий внук Атланта, Меркурий! Мудро

Ты смягчил людей первобытных нравы

Тем, что дал им речь и благой обычай

Ввел состязаний.

Вестник всех богов, я тебя прославлю

Песней. Ты творец криворогой лиры,

Мастер в шутку все своровать и спрятать,

Что бы ни вздумал.

Ты малюткой раз Аполлона стадо

10 Ловко скрыл, угнав. "Не отдашь коль..." - грозно

Тот стращал, - и вдруг рассмеялся: видит

Нет и колчана.

Ты Приама вел незаметно ночью:

Выкуп ценный нес он за тело сына,

В вражий стан идя меж огней дозорных

Мимо Атридов.

В край блаженный ты беспорочных души

Вводишь; ты жезлом золотым смиряешь

Сонм бесплотный - мил и богам небесным,

20 Мил и подземным.

Пер. Н. С. Гинцбурга

11

Не расспрашивай ты, ведать грешно, мне и тебе какой,

Левконоя, пошлют боги конец, и вавилонские

Числа ты не пытай. Лучше терпеть, что бы ни ждало нас,

Дал Юпитер в удел много ль нам зим или последнюю,

Что в скалистых брегах ныне томит море Тирренское

Бурей. Будь же мудра, вина цеди. Долгой надежды нить

Кратким сроком урежь. Мы говорим, время ж завистное

Мчится. Пользуйся днем, меньше всего веря грядущему.

Пер. С. В. Шервинского

12

Мужа ты какого, героя ль, бога ль

Лирой хочешь петь или резкой флейтой,

Клио? Имя чье будет вторить всюду

Эхо шутливо?

Там, где тень дают Геликона рощи,

Там, где Пинда высь или Гем холодный,

Шли откуда вслед за певцом Орфеем

Рощи покорно?

Матерью учен, замедлял поток он

10 Бурных рек, ветр_о_в умерял порывы;

Шли за ним дубы по следам, внимая

Струнам певучим.

Что я смею петь до хвалы обычной

Всех Отцу? Людей и богов делами

Правит он во все времена, землею,

Морем и небом.

Выше, чем он сам, ничего нет в мире,

И ничто ему не равно по славе.

Ближе всех к нему занимает место

20 Дева Паллада,

Что смела в боях. Не пройду молчаньем

Вас: о Вакх! о ты, что зверям враждебна,

Дева! ты, о Феб, что внушаешь страх всем

Меткой стрелою!

В честь Алкида я буду петь и Леды

Близнецов: один был кулачным боем

Славен, тот - ездой на конях. Блеснут лишь

Путникам оба,

Вод поток со скал, торопясь, стекает,

30 Ветры стихнут вдруг, разбегутся тучи,

Горы грозных волн - то богов веленье

В море спадают.

Ромула ль затем, времена ли мира

В царство Нумы петь мне, не знаю, Приска ль

Гордые пучки, иль конец Катона,

Славы достойный.

Регула равн_о_ я и Скавров вспомню;

Павла, что лишил себя жизни, видя

Вражьих сил успех; как Фабриций чист был,

40 Вспомню я с Музой.

Как служить войне и косматый Курий

Должен был, равно и Камилл, суровой

Бедностью тесним и именьем скудным,

Дедов наследством.

Словно древа ствол у Марцеллов слава

С каждым днем растет, и средь них сверкает

Юлиев звезда, как в светилах меньших

Месяц сияет.

О отец и страж ты людского рода,

50 Сын Сатурна! Рок поручил охрану

Цезаря тебе: пусть вторым он правит,

Царствуй ты первым.

Все равно, триумф заслужив, кого он

В Рим введет: парфян ли смиренных, Лаций

Мнивших взять, вождей ли индийцев, серов

С края Востока,

Пусть на радость всем он землею правит,

Ты ж Олимп тряси колесницей грозной,

Стрелы молний шли нечестивым рощам

60 Гневной десницей.

Пер. Н. С. Гинцбурга

13

Как похвалишь ты, Лидия,

Розоватый ли цвет шеи у Т_е_лефа,

Руки ль белые Телефа,

Желчью печень моя переполняется.

И тогда не владею я

Ни умом ни лицом: слезы украдкою

По щекам моим катятся,

Выдавая огонь, сердце сжигающий.

Я сгораю, когда тебе

10 Буйный хмель запятнал плечи прекрасные,

Или пламенный юноша

Зубом запечатлел след на губе твоей.

Не надейся любезною

Быть надолго тому, кто так неистово

Милый ротик уродует,

У Венеры самой нектар отведавший.

Те лишь много крат счастливы,

Кто связался навек прочными узами:

Им, не слушая жалобы,

20 Не изменит любовь раньше, чем смерть придет.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

14

О корабль, отнесут в море опять тебя

Волны. Что ты? Постой! Якорь брось в гавани!

Неужель ты не видишь,

Что твой борт потерял уже

Весла, - бурей твоя мачта надломлена,

Снасти жутко трещат, - скрепы все сорваны,

И едва уже днище

Может выдержать властную

Силу волн? У тебя нет уж ни паруса

10 Ни богов на корме, в бедах прибежища.

Хоть сосною понтийской

Леса знатного дочерью

Ты, как матерью, горд, - род ни причем уж твой:

На твой борт расписной можно ль надеяться

Моряку? Ведь ты будешь

Только ветра игралищем.

О недавний предмет помысла горького,

Пробудивший теперь чувства сыновние,

Не пускайся ты в море,

20 Что шумит меж Цикладами!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

15

Хитрый в Трою когда на корабле пастух

Вез Елену с собой гостеприимную,

Вверг в бездействие вдруг ветры Нерей, чтоб мог

Злые судьбы ему вещать:

"В дом родной при дурных знаменьях ты везешь

Ту, кого возвратить требует много войск

Греков, давших обет брак уничтожить твой

Вместе с царством Приама всем.

Сколько пота, увы, людям, коням грозит!

10 Роду Дардана ты сколько смертей везешь!

Вот Паллада уже шлем, колесницу, щит

Все готовит в жестокий бой.

Пусть Венеры самой гордый защитой ты

Чешешь кудри свои, женам чаруешь слух

Песней, чуждой войне, нежной кифарой, - все

Тщетно. Тщетно от острых стрел,

Копий тяжких и всех брани тревог бежать

Мнишь ты в спальне; Аякс быстрый найдет тебя.

Пусть хоть поздно, увы, все ж, любодей, узнай:

20 Будут кудри твои в пыли.

Гибель роду троян - видишь ли ты - несут

Сын Лаэрта - Улисс, Нестро - Пилосский царь.

Здесь бежит за тобой Тевкр саламинец, там

Сфенел, с битвой знаком: коней

Мастер он укрощать, он коневод лихой:

Их ничто не страшит. Вот Мерион - стрелок,

Вот, храбрейший отца, страстно Тидид, ярясь

Жаждет - грозный - найти тебя.

Ты же, словно олень, волка завидя вдруг

30 В дальнем луга краю, мчится, траву забыв

Так и ты побежишь, трус, запыхавшийся,

Хоть не то обещал ты ей.

Пусть отсрочит конец Трои и жен ее

Гнев Ахилла и флот, битвы с врагом прервав,

Все ж, когда протечет ряд неизбежных зим,

Греки град Илион сожгут".

Пер. Н. С. Гинцбурга

16

О дочь, красою мать превзошедшая,

Сама придумай казнь надлежащую

Моим, злословья полным, ямбам

В волнах морских иль в огне, - где хочешь!

Ни Диндимена в древнем святилище,

Ни Феб, ни Либер не потрясают так

Души жрецов, ни Корибанты

Так не грохочут гремящей медью,

Как духи Гнева, коим не страшны ведь

10 Ни меч германца, ни грозный вал морской,

Ни ярый пламень, ни Юпитер,

С грохотом страшным разящий с неба.

Ведь Прометею, чтоб людей создать,

Пришлось сбирать все свойства частицами

И, по преданью, в наши недра

Злобы прилить и безумья львиных.

Лишь духи Гнева лютую вызвали

Судьбу Фиеста. Гнев был причиною,

Что города бесследно гибли,

20 После того как на месте стен их

Надменный недруг землю распахивал.

Уйми же гнев свой! В дни моей юности

Ведь и меня лишь пыл сердечный

В злобе толкнул написать поспешно

Те ямбы. Ныне горечь прошедшего

Стремлюсь сменить я дружбой и кротостью.

Мою вину мне в новых песнях

Дай искупить и верни мне душу!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

17

Проворный Фавн привык свой Ликей менять

На мой Лукретил дивный и отводить от коз

Жар жгучий летнего полудня,

Или же ветер, дождем грозящий.

Сойдя с дороги, самки пахучего

Козла по лесу бродят бестрепетно,

Ища то тмин, то земляничник,

И не боясь ни змеи зеленой,

Ни злобы волка, коз похитителя,

10 Лишь, Тиндарида, нежной свирели звук

Долины огласит и горы

Устики с их некрутым подъемом.

Храним богами я, - моя набожность

И песнь им любы! - Здесь в изобилии

Прольются на тебя из рога

Щедрого сельских даров богатства.

В долине тихой здесь от жары уйдешь

И песню мне споешь на тесский лад

Про Пенелопу и Цирцею,

20 Что по Улиссу тоской томились.

В тени и в мире будешь лесбийское

Вино здесь пить: здесь с Марсом Семелы сын

Не заведет бранчивой ссоры;

Здесь перед Киром дрожать не будешь,

Боясь, чтоб дерзкий, в ревности, слабую

Тебя не тронул дланью несдержанной

И не сорвал с кудрей плетенья

Иль неповинных ни в чем покровов.

Пер. Г. Ф. Церетели

18

Вар, дерев никаких ты не сажай раньше священных лоз

В рыхлой почве, вблизи Тибура рощ, подле стен Катила;

Трудным делает Вакх тем, кто не пьет, жизненный путь; нельзя

Едких сердца тревог прочь отогнать, кроме вина, ничем.

Кто же службу в войсках станет, хмельной, иль свою бедность клясть?

Кто не славит тебя, Вакха-отца, сладкой Венеры чар?

Пусть никто не прейдет меры в питье: Либер блюдет предел.

Бой кентавров возник после вина с родом лапифов, - вот

Пьяным лучший урок; Вакх, не щадя, диким фрайкийцам мстит:

10 То, что можно свершать, то, что нельзя, узкой межой они

Делят, жадные пить. Я же тебя, бог, не дерзну пытать

Против воли твоей; таинств твоих, скрытых от всех плющом,

Я толпе не предам. Радостный бог! Грозных тимпанов звон,

Рог фригийский сдержи, - с ними идут рядом: Любовь к себе

И Тщеславье с пустой, поднятой вверх, меру презрев, главой,

И Болтливость, кому вверенных тайн, словно стеклу, не скрыть.

Пер. Н. С. Гинцбурга

19

Мать страстей беспощадная,

Дионис молодой, с резвою Вольностью,

Душу вы повелели мне

Вновь доверить любви, было забытой мной.

Восхищен я Гликерою,

Что сияет светлей мрамора Пароса,

Восхищен и задором я

И опасной для глаз прелестью личика.

И бессилен пред натиском

10 Я Венеры: она с Кипром рассталася;

Про парфян ли, про скифов ли,

Все, что чуждо любви, петь возбраняет мне.

Так подайте ж, прислужники,

Дерна мне, и ветвей свежих, и ладана,

И вина с чашей жертвенной;

Да богиня грядет, жертвой смиренная!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

20

Будешь у меня ты вино простое

Пить из скромных чаш. Но его ведь сам я,

В амфору налив, засмолил в тот день, как

Рукоплескали

Дружно все тебе, лишь в театр вошел ты,

Всадник Меценат дорогой, и, вторя,

Разносил хвалу вдоль реки родимой

Холм Ватикана.

Ц_е_куба вино пей себе ты дома

10 И каленских лоз дорогую влагу,

У меня ж фалерн, как и Формий лозы,

Чаш не наполнят.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

21

Пой Диане хвалу, нежный хор девичий,

Вы же пойте хвалу Кинфию, юноши,

И Латоне, любезной

Зевсу, богу всевышнему!

Славьте, девы, ее, в реки влюбленную,

Как и в сени лесов хладного Алгида,

Бора на Эриманфе,

В кудри Крага зеленого.

Вы же, юноши, все славьте Темпейский дол,

10 Аполлону родной Делос и светлого

Бога, рамо чье лирой

И колчаном украшено.

Пусть он, жаркой мольбой вашею тронутый,

Горе войн отвратит с мором и голодом

От народа, направив

Их на персов с британцами!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

22

Кто душою чист и незлобен в жизни,

Не нужны тому ни копье злых мавров,

Ни упругий лук, ни колчан с запасом

Стрел ядовитых,

Будет ли лежать его путь по знойным

Африки пескам, иль в глуши Кавказа,

Иль в стране чудес, где прибрежье лижут

Волны Гидаспа.

Так, когда брожу я в лесу Сабинском

10 Без забот, с одной только песней к милой

Палате моей, - с безоружным встречи

Волк избегает.

Равного ж ему не кормили зверя

Давний леса, не рождала даже

И пустыня та, что всех львов питает

Грудью сухою.

Брось меня в страну, где весны дыханье

Не способно жизнь возрождать деревьев,

В тот бесплодный край, что Юпитер гневно

20 Кроет туманом;

Брось меня туда, где бег солнца близкий

Знойностью лучей обезлюдил землю,

Лалаги моей разлюблю ль я голос

Или улыбку?

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

23

Ты бежишь от меня, Хлоя, как юная

Лань, которая мать в г_о_рах утратила

И напрасно страшится

Леса легкого лепета.

Лист взметется ль сухой вешним дыханием,

Шелохнет ли слегка быстрый бег ящериц

Веточку ежевики,

Вся она уже в трепете.

Ведь не тигр я, не лев, страшный сын Ливии,

10 Чтоб тебя растерзать, хищно набросившись.

Брось за матерью бегать:

Зреешь ты для супружества!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

24

Можно ль меру иль стыд в чувстве знать горестном

При утрате такой? Скорбный напев в меня,

Мельпомена, вдохни, - ты, кому дал Отец

Звонкий голос с кифарою!

Так! Ужели ж навек обнял Квинтилия

Сон? Найдут ли ему в доблестях равного

Правосудья сестра - Честь неподкупная,

Совесть, Правда открытая?

Многим добрым сердцам смерть его горестна,

10 Но, Вергилий, тебе всех она горестней.

У богов ты, увы, с верой не вымолишь

Друга, что ты доверил им!

И хотя бы умел лучше Орфея ты

Сладкозвучной струной лес привораживать,

Оживишь ли черты лика бескровного,

Раз Меркурий, не знающий

Снисхожденья к мольбам, страшным жезлом своим

Уж коснулся его, чтоб приобщить к теням?

Тяжко! Но перенесть легче с покорностью

20 То, что нам изменить нельзя.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

25

Реже по ночам в запертые ставни

Раздается стук молодежи дерзкой,

Чтоб прервать твой сон, и покой свой любит

Дверь на пороге,

Что она легко покидала прежде.

Стала слышать ты реже все и реже:

"Сна лишен тобой я, - ужель спокоен,

Лидия, сон твой?"

Увядая, ты по лихим повесам

10 В свой черед всплакнешь в уголке безлюдном

Под напев ветров, что ярятся пуще

Под новолунье;

И в тот час, когда любострастья пламень,

Что в обычный срок кобылицу бесит,

Распалит тебя, ты возропщешь, плача,

В горьком сознаньи,

Что и плющ и мирт лишь в красе зеленой

Ценит молодежь, предавая воле

Спутника зимы - ледяного ветра

20 Листья сухие.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

26

Любимец Муз, я грусть и волнения

Отдам развеять ветрам стремительным

В Эгейском море. Безучастен

Стал я к тому, кто в стране полночной

Грозит другому, и Тиридата чт_о_

Страшит. О Муза, сердцу любезная!

Ключей ты любишь свежесть; свей же,

Свей же для Ламия цвет весенний

В венок душистый. Чт_о_ без тебя моя

10 Хвала? Достоин быть он прославленным

Тобой и сестрами твоими

Плектром лесбийским на струнах новых.

Пер. А П. Семенова-Тян-Шанского

27

Пускать в ход кубки, что для веселия

Даны, - позорно! Нравы фракийские

Оставьте, и держите Вакха

Скромного дальше от ссор кровавых.

К вину, к лампадам, право, совсем нейдет

Кинжал мидийский. Вы, собутыльники,

Умерьте крик и гам безбожный

И возлежите, склонясь на локоть...

Я должен с вами крепость фалернского

10 Отведать вместе? Пусть не скрывает брат

Мегиллы Опунтийской, кто же

Ранил стрелою его, счастливца!

Охоты нет? Иначе не буду пить!

Любовь какая б ни увлекла тебя,

Палит она огнем не стыдным,

Лишь в благородной любви ты грешен!

Что б ни таил, шепни-ка мне на ухо,

Тебя не выдам. О злополучный мой,

Какою ты крушим Харибдой,

20 Пламени лучшего ты достоин!

Какой ведун иль ведьма Фессалии

Тебя изымет зельями? Бог какой?

Триликой сжатого Химерой,

Вряд ли тебя и Пегас исторгнет!

Пер. Г. Ф. Церетели

28

Моря, земли и песков измеритель несчетных, Архита,

Скудные ныне тебя покрывают

Горсти ничтожного праха у брега Матинского мыса,

Пользы тебе никакой не приносит

То, что эфира обитель исследовал ты и все небо

Мыслью об_е_гал, на смерть обреченный.

Пал и Пелопа отец, хоть и был сотрапезник бессмертных,

Умер Тифон, к небесам вознесенный,

Умер Минос, посвященный Юпитером в тайны; владеет

10 Орк Пантоидом, вернувшимся в Тартар,

Хоть доказал он щитом, снятым в Герином храме, что жил он

В пору Троянской войны, утверждая,

Будто лишь кожа да жилы подвластны безжалостной смерти.

Сам же он был знатоком не последним

Истин, сокрытых в природе, по-твоему. Но по дороге

К Ночи уходим мы все и к могиле.

Фурии многих дают на потеху свирепому Марсу,

Губит пловцов ненасытное море,

Старых и юных гробы теснятся везде: Прозерпина

20 Злая ничьей головы не минует.

Так и меня потопил в Иллирийских волнах буреносный

Нот, Ориона сходящего спутник.

О мореплаватель, ты мне песку хоть летучею гордостью

Кости прикрой и главу, не скупися:

Я ведь могилы лишен. За это пускай все угрозы

Евр от Гесперии волн направляет

К рощам Венуэйи, ты ж невредим оставайся: награды

Пусть на тебя справедливый Юпитер

Щедро прольет и Нептун, святыни Тарента хранитель.

30 Грех совершить ни во что ты не ставишь?

Может ведь это и детям твоим повредить неповинным,

Суд по заслугам с возмездием строгим

Ждет и тебя: не пребудут мольбы мои без отмщенья,

Жертвы тебя не спасут никакие.

Пусть ты спешишь, - не долга ведь задержка: три горсти

Брось на могилу мою, - и в дорогу!

Пер. Н. С. Гинцбурга

29

Мой Икций, ты ль счастливой Аравии

Сокровищ жаждешь, страшной войной грозишь

Царям непокоренной Савы,

Цепи куешь для ужасных мидян?

Какая дева иноплеменница,

Когда в бою падет ее суженый,

Тебе послужит? Что за отрок

Чашником будет твоим, кудрявым,

Из свиты царской, стрелы привыкнувший

10 Метать из лука _о_тчего? Можно ли

Сказать, что Тибр не возвратится,

Что не встечет вспять река на горы,

Коль ты, скупивший книги Панетия

И вместе с ними мудрость Сократову,

Нам посулив благое, хочешь

Их обменять на испанский панцирь?

Пер. Г. Ф. Церетели

30

Кипр любезный свой ты покинь и, внемля

В ладана волнах тихий зов Гликеры,

В дом ее явись, о Венера, Книда,

Пафа царица!

Пусть с тобой спешат и твой мальчик пылкий,

Грации в своих вольных тканях, Нимфы.

Без тебя тоской повитая Геба,

С ней и Меркурий.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

31

Что просит в новом храме поэт себе

У Аполлона? И с возлиянием

О чем он молит? Не богатых

Просит он нив средь полей Сардинских,

Не стад обильных в жаркой Калабрии,

Не злата с костью белой из Индии,

Не тех угодий, что спокойным

Током живит молчаливый Лирис.

Пускай снимают гроздья каленские,

10 Кому Фортуна их предоставила;

Пусть пьет купец хоть золотыми

Чашами вина - свою наживу

Богов любимец, ибо не раз в году

Простор он видит вод Атлантических

Без наказанья. Мне ж оливки,

Мне лишь цикорий, да мальвы - пища.

Так дай прожить мне тем, что имею я,

О сын Латоны! Дай мне, молю тебя,

Здоровья и с рассудком здравым

20 Светлую старость в союзе с лирой.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

32

Лира! Нас зовут. Коль в тени мы пели

В час досуга песнь, что прожить достойна

Год иль больше лет, - то сложи теперь мне

Римскую песню.

Первым внял тебе гражданин лесбосский;

Был хотя свиреп на войне он, все же

Меж боев, корабль после бурь причалив

К берегу сырому,

Вакха, Муз он пел и Венеру с сыном,

10 Чт_о_ повсюду с ней неразлучен, Лика

Черных блеск очей воспевал, красавца,

Черные кудри.

Феба слава ты, на пирах Юпитер

Рад тебе внимать, от трудов ты сладкий

Отдых всем даешь, я к тебе взываю

Благоговейно!

Пер. Н. С. Гинцбурга

33

Альбий, ты не тужи, в сердце злопамятно

Грех Гликеры нося, в грустных элегиях

Не пеняй, что она младшего возрастом

Предпочла тебе ветрено.

Ликорида, чей лоб сужен изысканно

К Киру страстью горит; Кир же Фолоею

Увлечен; но скорей, впрямь сочетаются,

Козы с волчьим отродием,

Чем Фолоя впадет в любодеяние.

10 Так Венере самой, видно, уж нравится,

Зло шутя, сопрягать тех, что не сходствуют

Ни душою ни внешностью.

Вот и мне довелось быть, когда лучшая

Улыбалась любовь, скованным с Мирталой,

Что бурливей была моря вдоль выступов

И изгибов Калабрии.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

34

Богов поклонник редкий и ветренный,

Хотя безумной мудрости следуя,

Блуждаю, ныне вспять направить

Я принужден свой челнок и прежних

Путей держаться. Ибо Диеспитер,

Обычно тучи молнией режущий,

По небу чистому внезапно

Коней промчал с грохотаньем тяжким,

Что потрясает землю недвижную

10 И зыби рек, и Стикс, и ужасные

Врата Тенара, и Атланта

Крайний предел. Только бог сей властен

Высоким сделать низкое, славного

Низринуть сразу, выявив скрытое:

Судьба венец с тебя срывает,

Чтобы, ликуя, венчать другого.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

35

Богиня! Ты, что царствуешь в Антии!

Ты властна смертных с низшей ступени ввысь

Вознесть, и гордые триумфы

В плач обратить похоронный можешь.

К тебе взывает, слезной мольбой томя,

Крестьянин бедный; вод госпожу, тебя

Зовет и тот, кто кораблями

Бурное море дразнить дерзает.

И дак свирепый, скифы, бродя в степях,

10 Тебя страшатся. Грады, народы все,

Суровый Лаций, властелинов

Матери, грозный тиран в порфире

Трепещут, как бы дерзкой стопою ты

Их власть не свергла; как бы толпа, сойдясь,

"К оружью!" не звала, "к оружью!"

Медлящих граждан, чтоб власть низвергнуть.

И Неизбежность ходит с тобой везде,

В руке железной гвозди всегда неся,

Свинец расплавленный и клинья,

20 Скобы кривые - для глыб скрепленья.

Тебя Надежда, редкая Верность чтит,

Но, в белой ткани, вслед за тобой нейдет

В тот час, как в гневе ты оставишь

Взысканных домы, облекшись в траур.

Но, руша верность, с блудной женою чернь

Отходит прочь; и все разбегутся врозь

Друзья, допив вино с осадком:

Друга ярмо разделять не склонны.

Храни ж, богиня, Цезаря! - В бриттов край

30 Пойдет он дальний; юношей свежий рой

Храни, чтоб рос он, страх внушая

Красному морю, всему Востоку.

Увы! Нам стыдно ран и убийств своих

Граждан! Жестокий род, от каких мы дел

Ушли? Чего не запятнали

Мы, нечестивцы? Чего руками,

Богов страшася, юность не тронула?

Дала пощаду чьим алтарям?.. О пусть

Ты вновь мечи перековала б

40 Против арабов и скифов диких!

Пер. Н. С. Гинцбурга

36

Фимиамом и струнами

И закланьем тельца, жертвою должною,

Ублажим мы богов за то,

Что Нумиду они к нам из Испании

Невредимым доставили.

Всех лобзая друзей, больше чем Ламия

Никого не лобзает он,

Помня, что при одном дядьке взросли они,

Вместе в тогу оделися.

10 Ныне белой чертой день сей отметим мы!

Пусть амфоры чредой идут,

Пляшут ноги пускай, словно у салиев.

Пусть в фракийском питье наш Басе

Дамалиде не сдаст, жадной до выпивки;

Пир украсят пусть груды роз,

Плющ живучий и с ним лилия бледная.

Все стремить взоры томные

К Дамалиде начнут, но Дамалида лишь

К полюбовнику новому

20 Будет жаться тесней, чем неотвязный плющ.

Пер. Г. Ф. Церетели

37

Нам пить пора, пора нам свободною

Стопою в землю бить, сотрапезники,

Пора для пышных яств салийских

Ложа богов разубрать богаче.

Грехом доселе было цекубское

Из погребов нам черпать, из дедовских,

Пока царица Капитолий

Мнила в безумье своем разрушить,

Грозя с толпой уродливых евнухов

10 Державе нашей смертью позорною.

Не зная для надежд предела,

Счастьем она опьянялась сладким.

Но спал задор, - всего лишь один корабль

Ушел огня, и ум, затуманенный

Вином у ней мареотийским,

В ужас неложный повергнул Цезарь,

За ней, бегущей вспять от Италии,

Гонясь на веслах... Как за голубкою

Несется коршун, иль за зайцем

20 Ловчий проворный по ниве снежной,

Так мчался Цезарь вслед за чудовищем,

Чтоб цепь накинуть. Но, хоть и женщина,

Меча она не убоялась,

Чуждых краев не искала с флотом,

Нет, умереть желая царицею,

На павший дом взглянула с улыбкою

И злобных змей к груди прижала,

Чтобы всем телом впитать отраву:

Она решилась твердо на смерть идти

30 Из страха, что царицей развенчанной

Ее позорно для триумфа

Гордого вражья умчит либурна.

Пер. Г. Ф. Церетели

38

Персов роскошь мне ненавистна, мальчик,

Не люблю венков, заплетенных лыком.

Перестань отыскивать, где осталась

Поздняя роза.

Мирт простой ни с чем не сплетай прилежно,

Я прошу. Тебе он идет, прислужник,

Также мне пристал он, когда под сенью

Пью виноградной.

Пер. С. В. Шервинского

КНИГА ВТОРАЯ

1

Времен Метелла распри гражданские,

Причина войн, их ход, преступления,

Игра судьбы, вождей союзы,

Страшные гражданам, и оружье,

Неотомщенной кровью залитое,

Об этом ныне с полной отвагою

Ты пишешь, по огню ступая,

Что под золою обманно тлеет.

Пусть не надолго мрачной трагедии

10 Примолкнет Муза, - лишь обработаешь

Дела людей, займись вновь делом

Важным, надевши котурн Кекропа,

О Поллион, ты - щит обвиняемых,

При совещаньи - помощь для курии,

Тебя триумфом далматинским

Увековечил венок лавровый...

Слух оглушен рогов грозным ропотом,

Уже я слышу труб рокотание,

Уже доспехов блеск пугает

20 Всадников строй и коней ретивых.

Уже я слышу глас ободряющий

Вождей, покрытых пылью почетною,

И весть, что мир склонился долу,

Кроме упорной души Катона.

Кто из богов с Юноной был афрам друг

И, не отметив, в бессильи покинул их,

Тот победителей потомство

Ныне Югурте приносит в жертву.

Какое поле, кровью латинскою

30 Насытясь, нам не кажет могилами

Безбожность битв и гром паденья

Царства Гесперии, слышный персам?

Какой поток, пучина - не ведают

О мрачной брани? Море Давнийское

Разня какая не багрила?

Где не лилась наша кровь ручьями?

Но, чтоб, расставшись с песнью шутливою,

Не затянуть нам плача Кеосского,

Срывай, о Муза, легким плектром

40 В гроте Дионы иные звуки.

Пер. Г. Ф. Церетели

2

Крисп Саллюстий, "враг подлого металла,

Коль не блещет он в блеске умной траты",

Пользы в деньгах нет, коли они зарыты

В землю скупцами.

Будет Прокулей жить в веках грядущих,

Нежного отца заменив для братьев,

Вознесет его на нетленных крыльях

Вечная слава.

Алчность обуздав, будешь ты скорее

10 На земле царем, чем к далеким Гадам

Ливию придав и рабами сделав

Два Карфагена.

Жажде волю дав, все растет водянка,

Теша блажь свою, коль болезни сущность

Не оставит жил и с ней вместе недуг

Бледного тела.

Пусть сидит Фраат на престоле Кира!

Отучая чернь от понятий ложных

И с ней врозь идя, не узрит счастливца

20 В нем Добродетель.

Ведь она и власть, и венец надежный,

И победный лавр лишь тому дарует,

Кто бы ни был он, - кто глядит на злато

Взором бесстрастным.

Пер. Г. Ф. Церетели

3

Хранить старайся духа спокойствие

Во дни напасти; в дни же счастливые

Не опьяняйся ликованьем,

Смерти подвластный, как все мы, Деллий.

Печально ль жизни будет течение,

Иль часто будешь ты услаждать себя

Вином Фалерна лучшей метки,

Праздник на мягкой траве встречая.

Не для того ли тень сочетается

10 Сосны огромной с тополя белого

Отрадной тенью, не к тому ли

Резвой струею ручей играет,

Чтобы сюда ты вина подать велел,

Бальзам и розы, кратко цветущие,

Пока судьба, года, и Парок

Темная нить еще срок дают нам.

Ведь ты оставишь эти угодия,

Что Тибр волнами моет янтарными,

И дом с поместьем, и богатством

20 Всем завладеет твоим наследник.

Не все ль равно, ты Инаха ль древнего

Богатый отпрыск, рода ли низкого,

Влачащий дни под чистым небом,

Ты беспощадного жертва Орка.

Мы все гонимы в царство подземное.

Вертится урна: рано ли, поздно ли

Наш жребий выпадет, и вот он

В вечность изгнанья челнок пред нами.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

4

Ксантий, не стыдись, полюбив служанку!

Вспомни, что раба Брисеида также

Белизной своей покорила снежной

Гордость Ахилла.

Также и Аякс, Теламона отпрыск,

Пленной был склонен красотой Текмессы;

Вспыхнул и Атрид посреди триумфа

К деве плененной

Вслед за тем, как вождь фессалийцев славный

10 Разгромил врагов, и как смерть героя

Гектора дала утомленным грекам

Легче взять Трою.

Может быть, тебя осчастливит знатный

Род Филлиды вдруг; может быть, затмила

Царскую в ней кровь лишь судьбы немилость,

Кто это знает?

Не могла бы быть, из презренной черни

Взятая, такой бескорыстной, верной,

Если бы была рождена Филлида

20 Матерью низкой.

Рук ее, лица, как и ног точеных

Красоту хвалю я без задней мысли;

Подозренья брось: ведь уже пошел мне

Пятый десяток!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

5

Она покуда шеей покорною

Ярмо не в силах вынести тесное,

В труде равняясь паре, или

Тяжесть быка, что взъярен любовью.

Ее мечты - средь луга зеленого,

Где телке любо влагой проточною

Умерить зной или резвиться

В стаде телят в ивняке росистом.

К незрелым гроздьям брось вожделение:

Придет пора, и ягоды бледные

Лозы окрасит в цвет пурпурный

Пестрая осень в черед обычный.

Свое получишь: время жестокое

Бежит, и ей те годы придаст оно,

Что у тебя отнимет: скоро

Лалага будет искать супруга

И всех затмит; за робкой Фолоею

Хлориду даже, что ярче месяца

Сияет белыми плечами,

Споря красою с книдийцем Гигом,

Который, если он замешается

В девичий круг, то длинными кудрями

И ликом женственным обманет

Даже того, кто пытлив и зорок.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

6

Ты готов со мной в Гады плыть, Септимий,

И к кантабрам плыть, непривычным к игу,

И в край диких Сирт где клокочут глухо

Маврские волны.

Лучше пусть меня приютит под старость

Тибур, что воздвиг гражданин Аргосский,

Отдохну я там от тревог военных

Суши и моря.

Если ж злые в том мне откажут Парки,

10 Я пойду в тот край, для овец отрадный,

Где шумит Галез, где когда-то было

Царство Фаланта.

Этот уголок мне давно по сердцу,

Мед не хуже там, чем с Гиметтских склонов,

И оливы плод без труда поспорить

Может с венафрским.

Там весна долга, там дает Юпитер

Смену теплых зим, и Авлон, что Вакху

Плодоносцу люб, зависти не знает

20 К лозам Фалерна.

Тот блаженный край и его стремнины

Ждут меня с тобой, там слезою должной

Ты почтишь, скорбя, раскаленный пепел

Друга-поэта.

Пер. Г. Ф. Церетели

7

Помпей, со мной под Брута водительством

Не раз в глаза глядевший опасности,

Кто возвратил тебя квиритом

Небу Италии, отчим Ларам?

Мой друг любимый, часто с тобой вдвоем

Я сокращал день скучный пирушкою,

Чело венком увив, на кудри

Блеск наведя аравийским мирром.

С тобой Филиппы, бегство поспешное

10 Я вынес, кинув щит не по-ратному,

Когда, утратив доблесть, долу

Грозный позорно склонился воин.

Меня Меркурий быстро сквозь строй врагов

Провел, окутав тучей дрожащего,

Тебя ж волна вновь в бой втянула,

В жертву отдав разъяренным хлябям.

Ты, по обету, пиром Юпитера

Теперь почти - и, службой измученный,

Под лавром протянись и кубков

20 Ты не щади, для тебя готовых.

Наполни чашу скорбь отгоняющим

Массикским, миро лей из уемистых

Сосудов... Кто теперь из мирта

И сельдерея венок сготовит?

Кого Венера пира хозяином

Из нас назначит? Словно эдонянин,

Беситься буду, - друг вернулся,

Сладко мне с ним за вином забыться!

Пер. Г. Ф. Церетели

8

Если б как-нибудь за измену клятвам

Пострадать тебе привелось, Барина,

Почернел бы зуб у тебя, иль ноготь

Стал бы корявым.

Я поверить мог бы тебе, но только

Поклянешься ты и обманешь, тотчас

Ты пышней цветешь и с ума сводишь

Юношей т_о_лпы.

Материнский прах ничего не стоит

10 Обмануть тебе и ночное небо,

И безмолвье звезд, и богов лишенных

Смерти холодной.

Это все смежно для Венеры, Нимфы

С ней смеются тут, да и сам жестокий

Купидон, точа на бруске кровавом

Жгучие стрелы.

А тебе меж тем поколенье юных

Вновь растет рабов, и не могут бросить

Толпы старых дом госпожи безбожной,

20 Хоть и страдают.

В страхе мать дрожит пред тобой за сына

И старик скупой; молодые жены

За мужей своих пред твоим трепещут

Жадным дыханьем.

Пер. Ф. Александрова

9

Не вечно дождь на жнивы колючие

Из низких льется туч, и до Каспия

Колышут бури гладь морскую,

Как и не вечно, - не каждый месяц,

Друг Валгий, верь мне, - в дальней Армении

Недвижен лед иль рощи дубовые

Гаргана стонут от Борея,

Ясени ж наши листву теряют.

Лишь ты один о Мисте утраченном

10 Все горько стонешь, с памятью милою

Не расставаясь на восходе

Веспера ни на его закате.

Не все же годы Нестор оплакивал

Смерть Антилоха, сына любимого;

Не вечно слезы лили сестры

Или родители по Троиле.

Уйми же слезы, брось свои жалобы!

Не лучше ль спеть про новые Августа

Трофеи славные, поведав

20 О неприступных Нифата высях

И о реке, что в Мидии вольною

Не будет больше, вместе с подвластными

Отныне Риму племенами,

И о лишенных простора скифах.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

10

Будешь жить ладней, не стремясь, Лициний,

Часто в даль морей и не жмяся робко,

Из боязни бурь, к берегам неровным

И ненадежным.

Тот, кто золотой середине верен,

Мудро избежит и убогой кровли,

И того, в других чт_о_ питает зависть,

Дивных чертогов.

Чаще треплет вихрь великаны-сосны,

10 Тяжелей обвал всех высоких башен,

И громады гор привлекают чаще

Молний удары.

И в беде большой, ко всему готовый,

Жив надеждой, но средь удач опаслив;

Зиму лютую, приведя, сживает

Тот же Юпитер.

Плохо пусть сейчас, - ведь не все ж так будет:

Наступает миг - Аполлон кифарой

Музы будит сон: не всегда одним он

20 Занят все луком!

Силен духом будь, не клонись в напасти,

А когда во-всю дует ветер попутный,

Мудро сократи, подобрав немного,

Вздувшийся парус.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

11

О том, что мыслит храбрый кантабр и скиф,

От нас пучиной Адрия, Квинт Гирпин,

Отъединенный, ты не думай

И не волнуйся о нуждах жизни,

Довольный малым... Юность нарядная

С красою вместе быстро уносится,

И старость высохшая гонит

Резвость любви, как и сон беспечный.

В цветах весенних вечной нет прелести;

10 Сияет разно лик луны пламенный.

Зачем же душу ты терзаешь

Думой, что ей не под силу будет?

Пока есть силы, здесь вот под пинией

Иль под чинарой стройной прилечь бы нам

В венках из роз душистых, нардом

Тело свое умастив сирийским,

И пить! Ведь Эввий думы гнетущие

Рассеет быстро. Отрок, проворнее

Фалерна огненную влагу

20 Ты обуздай ключевой водою!

А ты из дома, что в стороне стоит,

Красотку Лиду вызови, - пусть она

Спешит к нам с лирой, косы наспех

В узел связав на манер лаконский.

Пер. Г. Ф. Церетели

12

К мягким лирным ладам не приспособишь ты

Долголетней войны с дикой Нуманцией,

Ганнибалову ярь, море Сицилии,

От крови пунов алое;

Злых лапифов толпу, Г_и_лея буйного

И Земли сыновей, дланью Геракловой

Укрощенных, - от них светлый Сатурна дом,

Трепеща, ждал погибели.

Лучше ты, Меценат, речью обычною

10 Сказ о войнах веди Цезаря Августа

И о том, как, склонив выю, по городу

Шли цари, раньше грозные.

Я ж - так Муза велит - песни Ликимнии

Восхвалю, сладость их, блеск ее ясных глаз,

И про сердце скажу, что страсть ответная

Жжет его, тебе верное.

Ей к лицу выступать в танцах; веселые

Разговоры вести; в пляске, в Дианин день

В храме, полном людей, руки протягивать

20 К девам, пышно разряженным.

Мог ли б ты обменять кудри Ликимнии

На сокровища все Ахеменидовы,

На Мигдона казну, в Фригии славную,

Иль на злато арабское,

В миг, как шею она страстным лобзаниям

Отдает, иль тебя, в шутку упорствуя,

Отстранит, чтоб силком ты поцелуй сорвал

Или чтобы самой сорвать?

Пер. Г. Ф. Церетели

13

Кто в день тяжелый, древо, садил тебя

И посадив, рукою преступною

Взрастил потомкам на погибель

И на позорище всей округе,

Сломил тот, видно, шею родителя

И в час ночной Пенатов святилище

Залил невинной кровью гостя;

Изготовлял он и яд колхидский,

И делал все, что только есть низкого,

10 Раз им в моих пределах посажено

Ты, древо гадкое, чтоб рухнуть

Так, без причин, на главу владельца.

Предусмотреть не может никто из нас,

Чего беречься должен он в каждый миг,

Моряк-пуниец лишь Босфора

Трусит, других тайных бед не чуя.

А воин - стрел и парфов отбега вспять,

Цепей же - парфы и римской доблести.

Меж тем нежданная погибель

20 Схитила многих и многих схитит.

Я Прозерпины царство суровое

Чуть не узрел, Эака, что суд творит,

И край, блаженным отведенный...

Там на лесбийской играя лире,

На безразличье дев Сафо плачется,

Но ты, Алкей, ты с плектром из золота,

Поешь звончей тяготы моря,

Бегства тяготы, тяготы брани.

Обоим вам в священном молчании

30 Дивятся тени, с большею жадностью

Внимает все ж толпа густая

Песнь про бои, про царей сверженье.

Что дива в том, коль уши стоглавый пес

Забыл под эту песнь настораживать,

И жалами не водят змеи,

Что в волосах Евменид таятся,

Коль Прометей и с ним отец Пелопа

Забвенье муки в звуках тех черпают,

И Орион на боязливых

40 Рысей и львов не ведет охоты?

Пер. Г. Ф. Церетели

14

Увы, о Постум, Постум! летучие

Года уходят, и благочестие

Морщин и старости грозящей

Не отдалит ни всесильной смерти.

Хотя б на каждый день гекатомбою

Тройною, друг мой, немилосердого

Плутона ты смягчал, который

Тития и Гериона держит

За мрачным током, где без сомнения

10 Мы все, дарами почвы живущие,

Проплыть обречены: цари ли

Будем мы иль бедняки-крестьяне.

Вотще бежим мы Марса кровавого

И гулко в скалы бьющего Адрия;

Вотще беречься будем Австра,

Вредного телу порой осенней:

Должны Коцит мы видеть, блуждающий

Струею вялой, и обесславленный

Даная род и Эолида

20 Сизифа казнь - без конца работу.

Покинуть землю, дом и любезную

Жену, и сколько ты ни растил дерев,

За преходящим господином

Лишь кипарис побредет постылый.

Вин самых тонких за ста запорами

Запас наследник выпьет достойнейший

И штучный пол окрасит соком

Гордым, какой и жрецам на диво.

Пер. Ф. Е. Корша

15

Земли уж мало плугу оставили

Дворцов громады; всюду виднеются

Пруды, лукринских вод обширней,

И вытесняет платан безбрачный

Лозы подспорье - вязы; душистыми

Цветов коврами с миртовой порослью

Заменены маслины рощи,

Столько плодов приносившей прежде;

И лавр густою перенял зеленью

10 Весь жар лучей... Не то заповедали

Нам Ромул и Катон суровый,

Предки другой нам пример давали.

Немногим каждый лично владел тогда,

Но процветала общая собственность;

Не знали предки в жизни частной

Портиков длинных, лицом на север;

Не возбранялся прежде законами

Кирпич из дерна, и одобрялся лишь

Расход общественный на мрамор

20 Для городов и величья храмов.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

16

Просит тишины у богов в молитве

Тот, кого в пути захватила буря,

Тучей скрыв над ним и луну и звезды.

В море Эгейском.

Просит тишины среди войн фракиец,

Просят тишины молодцы-мидийцы,

Но покоя, Гросф, не купить за пурпур,

Геммы иль злато.

Ведь не устранят у вельможи ликтор

10 И богатства все тех души волнений

И забот ума, что и под роскошной

Кровлей витают.

Хорошо подчас и тому живется,

У кого блестит на столе солонка

Отчая одна, но ни страх, ни страсти

Сна не тревожат.

Что ж стремимся мы в быстротечной жизни

К многому? Зачем мы меняем страны?

Разве может кто от себя сокрыться,

20 Родину бросив?

Лезет на корабль боевой забота,

За конями турм боевых стремится,

Легче чем олень и быстрей чем ветер,

Тучи несущий.

Будь доволен тем, что имеешь, в прочем

Беззаботен будь и улыбкой мудрой

Умеряй беду. Ведь не может счастье

Быть совершенным.

Быстро смерть, сгубив, унесла Ахилла,

30 Облик измельчал в долгий век Тифона,

Мне ж, быть может, то, в чем тебе откажет,

Время дарует.

У тебя скота много стад роскошных:

Кони только ждут, чтоб везти четверкой

Колесницу; ты носишь ткань, что пурпур

Дважды окрасил.

У меня - полей небольшой достаток,

Но зато даны мне нелживой Паркой

Эллинских Камен нежный дар и к злобной

40 Черни презренье.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

17

Зачем мне сердце грустью своей томишь?

Не мило то ни вышним богам ни мне,

Чтоб жизнь вперед меня ты кончил,

Ты, моя гордость, краса, оплот мой!

Но если б раньше смерть унесла тебя,

Моей души часть, с частью другой зачем

Себе не мил, уже калека

Медлить я стал бы? Тот день обоим

Принес бы гибель. Дал ведь не ложно я

10 Святую клятву: "Вместе пойдем с тобой,

Куда ни поведешь, мы вместе

Путь и последний свершить готовы!"

Ничто не в силах нас разлучить с тобой:

Ни злой Химеры пламенный жар, ни сам

Гиант сторукий, вновь восставши,

Правды могучей и Парк то воля.

И все равно, кто зрел, одержавши верх,

Мой час рожденья: иль Скорпион лихой,

Весов созвездье, Козерог ли,

20 Волн Гесперийских владыка мощный.

У нас обоих сходится дивно так

Светил влиянье. Злого Сатурна свет

Затмив, тебя Юпитер вырвал,

Спас от него и Судьбы крылатой

Полет замедлил: радости полн тогда

В театре трижды рукоплескал народ,

Меня ж, над головой обрушась,

Древо сгубило б, но Фавн, хранитель

Людей Гермеса, доброй рукой удар

30 Смягчил. Там жертвы надо тебе воздать

И храм построить по обету:

Я ж заколю только агнца скромно.

Пер. Н. С. Гинцбурга

18

У меня ни золотом,

Ни белой костью потолки не блещут;

Нет из дальней Африки

Колонн, гиметтским мрамором венчанных;

Как наследник Аттала

Сомнительный, я не стяжал чертогов,

И одежд пурпуровых

Не ткут мне жены честные клиентов.

Но за то, что лирою

10 И песнопенья даром я владею,

Мил я и богатому.

Ни от богов, ни от друзей не жду я

Блага в жизни большего:

Одним поместьем счастлив я в Сабинах.

Днями дни сменяются,

И нарождаясь, вечно тают луны;

Ты ж готовишь мраморы,

Чтоб строить новый дом, когда могила

Ждет тебя разверстая,

20 И, ненасытный, ты выносишь в Байях

Берег в море шумное,

Как будто тесно для тебя на суше!

Что ж? Тебе и этого

Еще все мало, и, раздвинув грани,

Рад своих клиентов ты

Присвоить землю, - и чета несчастных

С грязными ребятами

Богов отцовских тащит, выселяясь...

А меж тем, вернее нет

30 Дворца, что ждет у жадного Плутона

Барина богатого

В конце дороги. Что ж еще ты бьешься?

Та ж ведь расступается

Земля пред бедным, как и пред царями;

Прометея хитрого

Не спас Харон за злато; Орком гордый

Танал, как и Тантала

Весь род обуздан; но Плутон, чтоб бремя

Снять с бедняги честного,

40 Готов на помощь, званый и незваный.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

19

В горах пустынных Вакха увидел я.

Он песням - верь мне, племя грядущее!

Учил и Нимф и козлоногих,

Настороживших свой слух Сатиров.

Эвое! Весь от страха недавнего

Дрожу, но Вакхом полный, я радуюсь

Душой. Эвое! Вакх, помилуй,

Тирсом грозящим меня не трогай.

Я петь могу Тийяд обезумевших,

10 Вином и млеком реки текущие,

И рассказать, как в изобильи

Мед из дуплистых дерев струился,

И про твоей супруги-владычицы

Венец, что стал звездой, про Пенфея дом,

Распавшийся в паденьи грозном,

И про погибель царя Ликурга.

Под власть свою ты реки и море гнешь,

Средь гор пустынных любишь, вина вкусив,

Вплетать ты Бистонидам в кудри

20 Змей, но они без вреда - не жалят.

Когда толпа Гигантов безбожная

Крутой дорогой к царству Юпитера

Взбиралась, отразил ты Рета

Львиною пастью, когтистой лапой,

Хоть шла молва, что больше пригоден ты

К веселой пляске, чем к бою ратному,

Однако ты остался тем же

И среди мирных забав и боя!

Став смирным, Цербер, лишь увидал тебя,

30 Твой рог златой, - хвостом стал повиливать,

Когда ж ты уходил, он ноги

Начал лизать и к лодыжкам жаться.

Пер. Г. Ф. Церетели

20

Взнесусь на крыльях мощных, невиданных,

Певец двуликий, в выси эфирные,

С землей расставшись, с городами,

Недосягаемый для злословья.

Я, чадо бедных, тот, кого дружески

Ты, Меценат, к себе, в свой чертог зовешь,

Я смерти непричастен, - волны

Стикса меня поглотить не могут.

Уже я чую, как утончаются

10 Под грубой кожей голени, по-пояс

Я белой птицей стал, и перья

Руки и плечи мои одели.

Мчась безопасней сына Дедалова,

Я, певчий лебедь, узрю шумящего

Босфора брег, гетулов Сирты,

Гиперборейских полей безбрежность.

Меня узнают даки, таящие

Свой страх пред строем марсов, Колхиды сын,

Гелон далекий, избериец,

20 Люди, что пьют из Родана воду.

Не надо плача в дни мнимых п_о_хорон,

Ни причитаний жалких и горести.

Сдержи свой глас, не воздавая

Почестей лишних пустой гробнице.

Пер. Г. Ф. Церетели

КНИГА ТРЕТЬЯ

1

Противна чернь мне, чуждая тайн моих,

Благоговейте молча: служитель муз

Досель неслыханные песни

Девам и юношам я слагаю.

Цари внушают подданных стаду страх,

А бог Юпитер грозен самим царям:

Гигантов одолевший, все он

В трепет движеньем бровей приводит.

Один - бывает - шире других в бразды

20 Сажает лозы; родом знатней, другой

Сойдет искателем на поле;

В славе иль доблести тот поспорит;

Толпой клиентов будет мной сильней,

Но без пристрастья жребьем решает Смерть

Судьбу и знатных и ничтожных:

Выкинет урна любое имя.

Над чьей безбожной шеей повиснул меч,

Изъят из ножен, вкус усладить тому

Не сможет пир и сицилийский:

30 Сна не вернут ему птичек песни

Иль звон кифары. Сон не гнушается

Лачугой скромной сельского жителя,

Реки тенистого прибрежья,

Зыблемых ветром лощин Темпейских.

А кто доволен только насущным, тем

Совсем не страшен бурного моря шум,

Когда свирепый вихрь нагонит

Гед, восходя, иль Арктур, склоняясь;

Иль град, побивший лоз виноградных цвет;

30 Земли обманы: ливень, - когда шумят

Деревья, - жгучий зной созвездий,

Холод чрезмерный зимы суровой.

Уж рыбы чуют - водный простор стеснен,

Камней громады ввергнуты в моря глубь;

И вновь рабы спускают глыбы:

Смотрит подрядчик и сам хозяин,

Земли гнушаясь. Сходит, однако, Страх

Тотчас туда же, злые Угрозы вслед

И черная за ним Забота,

40 В крепкой ладье ль он, верхом ли едет.

Итак, ни красный мрамор, ни - ярче звезд

Одежды пупрур мук не смягчал моих,

Ни лучший виноград, ни также

Мазь Ахемена... Зачем же стану

Я в новом стиле ввысь громоздить мой зал

С будящей зависть дверью? Зачем менять

На хлопотливые богатства

Мирные нивы долин Сабинских?

Пер. Н. С. Гинцбурга

2

Военным долгом призванный, юноша

Готов да будет к тяжким лишениям;

Да будет грозен он парфянам

В бешеной схватке копьем подъятным.

Без крова жить средь бранных опасностей

Он пусть привыкнет. Пусть, увидав его

Со стен твердыни вражьей, молвит

Дочке-невесте жена тирана:

"Ах, как бы зять наш будущий, царственный,

10 В искусстве ратном мало лишь сведущий,

Не раззадорил льва, что в сечу

Бурно кидается в яром гневе!"

Красна и сладка смерть за отечество:

А смерть разит ведь также бегущего

И не щадит у молодежи

Спин и поджилок затрепетавших.

Падений жалких в жизни не ведая,

Сияет доблесть славой немеркнущей

И ни приемлет ни слагает

20 Власти, по прихоти толп народных.

И, открывая небо достойному

Бессмертья, Доблесть рвется заказанным

Путем подняться, и на крыльях

Быстро летит от толпы и грязи.

Но есть награда также хранителям

И тайн. И если кто Элевзинские

Нарушит тайны, то его я

Не потерплю под одною кровлей

Иль в том же челне. Часто Ди_е_спитер

30 Карает в гневе с грешным невинного;

Но редко пред собой злодея

Кара упустит, хотя б хромая.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

3

Кто прав и к цели твердо идет, того

Ни граждан гнев, что рушить закон велят,

Ни взор жестокого тирана

Ввек не откинут с пути; ни ветер,

Властитель грозный Адрия бурных вод,

Ни Громовержец дланью могучей, - нет:

Лишь если мир, распавшись, рухнет,

Чуждого страха сразят обломки.

И П_о_ллукс так и странник Геракл, взнесясь,

10 Достигли оба звездных твердынь небес:

Меж них возлегши, будет Август

Нектар пурпурными пить устами.

Тебя за то же, Вакх, наш отец, твои

Возили тигры, чуждому им ярму

Подставив шеи; так же Ромул

Орка избегнул на конях Марса,

Когда Юнона радость рекла богам,

Совет державшим: "Трою повергнул в прах

Судья бесчестный, злополучный,

20 Вместе с женой иноземной; Трою

С тех пор, как не дал Лаомедонт богам

Награды должной, - град, обреченный мной

И девой чистою Минервой,

Вместе с народом, с вождем лукавым.

Уже не блещет ныне бесславный гость

Лаконки блудной; клятвопреступный род

Приама Гектором могучий

Греков уже не разит отважных.

Война, что длилась нашим раздором лишь,

30 Уже затихла. Гнев свой отринув, я

Теперь помилую для Марса

Внука, что был, ненавистный, жрицей

Рожден троянской; в светлый чертог ему

Вступить дозволю; нектара сок вкушать

И приобщить его отныне

К сонмам блаженных богов дозволю.

И отделялся б только от Трои Рим

Шумящим морем - пусть беглецы царят

Счастливые в краю желанном;

40 Лишь бы Приама, Париса пепел

Стада топтали, звери без страха там

Щенят скрывали б, пусть Капитолий, блеск

Бросая вкруг, стоит, и грозный

Рим покоряет парфян законам.

Внушая страх, он пусть простирает власть

До граней дальних, там, где Европы край

От Африки пролив отрезал,

Вздувшись, где Нил орошает пашни;

Сильней пусть будет к злату презреньем он,

50 В земле покуда скрыто (и лучше так!),

Чем жаждой все собрать святое

Хищной рукой на потребу людям.

И где бы мира грань ни стояла, пусть

Ее оружьем тронет, стремясь достичь

Краев, где солнца зной ярится,

Стран, где туманы и ливни вечно.

Но так каиритам, войнолюбивым я

Вещаю с тем, чтоб, предков не в меру чтя,

Они не смели, вверясь счастью,

60 Дедовской Трои восставить стены.

Коль встанет Троя, с знаменьем мрачным птиц,

Судьба вернется с гибелью горькой вновь:

Юпитера сестра-супруга,

Двину сама я полки победно.

Пусть трижды встанет медных оград стена,

Пусть Феб сам строит, - трижды она падет:

Разрушат греки; трижды жены

Пленные мужа, детей оплачут".

Шутливой лире это совсем нейдет!

70 Куда ты, Муза? Брось же упорно так

Рассказывать бессмертных речи

И унижать величавость малым.

Пер. Н. С. Гинцбурга

4

Сойди же с неба, о Каллиопа, дай,

Царица Муз, мне долгую песнь - пускай

То флейты ль звук, иль голос звонкий,

Дивные ль струны кифары Феба,

Вы слышите? Иль сладко безумье так

Прельщает слух и зренье мое?.. Брожу

Священной рощей, мнится: тихо

Веют зефиры, ручьи струятся.

На Вольтур часто мальчиком я ходил.

10 Когда вдали от грани родных полей,

Устав резвиться, раз заснул я,

Свежей листвою меня прикрыли

Голубки. Дивом вкруг то казалось всем,

Чьи гнезда полнят высь Акерунтии,

Бантин тенистые дубравы,

Тучные пашни низин Форента,

Что невредимым спал я средь черных змей,

Среди медведей, лавром священным скрыт

И миртовых ветвей листвою,

20 Мальчик бесстрашный, храним богами.

Я ваш, Камены, ваш, на вершины ль гор

Взойду Сабинских, хладной Пренесты ль высь

Меня приманит, Тибур горный,

Бай ли прозрачный и чистый воздух.

И друга ваших плясок у светлых вод

Ни дуб проклятый, пав, не сгубил меня,

Ни пораженье при Филиппах,

Мыс Палинуp в Сицилийском море.

Пока со мной вы, смело пущусь я в путь:

30 Средь волн Босфора бешеных буду, плыть,

На Ассирийском побережье

Странником в жгучих песках скитаться.

Узрю пришельцам грозный британцев край,

Конканов племя, пьющее кровь коней;

Узрю я невредимо дальний

Дон и носящих колчаны скифов.

Едва успеет Цезарь великий вновь,

В бою уставших, воинов в град вернуть,

Труды военные закончив,

40 В гроте у вас он находит отдых.

Вы кротость в мысли льете ему и, влив,

Благие, - рады. Знаем мы, как толпу

Титанов страшных, нечестивых,

Молнии ринув, сразил Юпитер.

Смиряет землю твердою он, морей

Волненье, грады, мрачный подземный край;

Богами и толпами смертных

Правит один справедливой властью.

Ему внушило страх поколенье то

50 Младое, силой гордое рук своих,

И братья, на Олимп тенистый

Гору взвалить Пелион пытаясь.

Но что Тифей и мощный Мимант могли

Иль грозный видом Порфирион свершить,

И Рет и Энкелад, метавший

Груды исторгнутых с корнем вязов,

Когда Паллада мощный простерла щит

Навстречу дерзким, пылкий Вулкан стоял

Вот здесь, а там Юнона-матерь,

Бог Аполлон, неразлучный с луком;

Кудрям дав волю, моет их влагой он

Кастальской чистой; любит он в рощах жить

Ликийских иль в лесу родимом,

В храме на Делосе, иль в Патарах.

Коль разум чужд ей, сила гнетет себя,

С умом же силу боги возносят ввысь;

Они же ненавидят сильных,

В сердце к делам беззаконным склонных.

Что это правда, могут примером быть

70 Гиант сторукий иль Орион: за то,

Что тщился обольстить Диану,

Был укрощен он стрелою Девы.

Земля страдает, чудищ своих сокрыв;

Скорбит, что дети ввергнуты в бледный Орк

Стрелами молний; пламень Этны

Быстрый горы сокрушить не может.

И вечно коршун Тития печень жрет

За невоздержность, сидя на нем как страж,

И Пирифоя, женолюбца,

80 Триста цепей в преисподней держат.

Пер. Н. С. Гинцбурга

5

Юпитер, громы мечущий - верим мы

Царит на небе: здесь на земле к богам

Причтется Август, покоривший

Риму британцев и персов грозных.

Ужели воин Красса, в постыдный брак

Вступив с парфянкой, в вражеской жил стране?

О курия! О порча нравов!

В доме состарились тестя, персов

Царю покорны, марс, апулиец там,

10 Забывши тогу, званье, священный щит,

Забыв огонь пред Вестой вечный,

Хоть невредимы твердыни Рима?

Опасность эту Регул предрек, когда

Не соглашался мира условья он

Принять и дать пример, что влек бы

Гибель для Рима в грядущем веке,

Коль без пощады, сдавшихся в плен, на смерть

Не обрекли бы: "Стяги я, - молвил он,

Прибитые к пунийским храмам

20 Видел, доспехи, что с римлян сняты

Без боя; граждан римских я зрел, кому

К спине свободной руки скрутили; там

Ворота без запоров; пашут

Вновь, разоренные нами, нивы.

Храбрее разве, выкуплен златом, в бой

Вернется воин?.. Вы прибавляете

К стыду ущерб: слинявшей шерсти

Пурпур не может вернуть окраски;

И раз отпавши, истая доблесть вновь

30 Идти не хочет к тем, кто отверг ее.

Как лань, изъятая из сети,

Бросится в бой, так храбрей тот станет.

Кто, вероломный, вверил себя врагам,

Сотрет пунийцев в новой войне, кто мог

На скрученных руках покорно

Узы терпеть, убоявшись смерти.

Не зная, как бы жизнь сохранить свою,

С войной смешал он мир. О, какой позор!

О Карфаген великий, выше

40 Стал ты с паденьем постыдным Рима!"

Жены стыдливой он поцелуй отверг

И малых деток, ибо лишился прав;

И мужественно взор суровый

В землю вперил, укрепить желая,

Душой нетвердых, членов сената: сам

Им дал совет, не данный дотоль нигде,

Затем - изгнанник беспримерный

Быстро прошел меж друзей печальных.

А что готовил варвар-палач ему,

50 Он знал, конечно. Все же раздвинул так

Друзей, что вкруг него стояли,

Всех, что пытались уход замедлить,

Как будто, тяжбы долгие он решив,

Клиентов споры, суд покидал, спеша,

Чтоб путь держать к полям Венафра

Или в спартанский Тарент на отдых.

Пер. Н. С. Гинцбурга

6

За грех отцов ответчиком, римлянин,

Безвинным будешь, храмов пока богам,

Повергнутых, не восстановишь,

Статуй, запятнанных черным дымом.

Пред властью вышних, помни, бессилен ты:

От них начало, к ним и конец веди:

Как много бед за небреженье

Боги судили отчизне скорбной.

Мон_е_з и Пакро натиск отбили наш,

10 Веденный дважды с волей богов вразрез,

Гордятся, пышную добычу

К пронизям скудным своим прибавив.

Объятый смутой, чуть не погиб наш град:

Уж близко были дак, эфиоп: один

Летучими стрелами сильный,

Флотом другой быстроходным грозный.

Злодейства полный, век осквернил сперва

Святыню брака, род и семью; затем,

Отсюда исходя, потоком

Хлынули беды в отчизну римлян.

Едва созревши, рада скорей плясать

Ионян танец дева, и с нежных лет

Искусно мажется, заране

Мысль устремляя к любви нечистой.

А там любовник, лишь бы моложе, ей

За пиром мужним сыщется: нет нужды

Искать тайком, кому преступно

Ласки дарить, удалив светильник;

При всех открыто - тайны от мужа нет

30 Идет, велит ли следовать ей купец,

Зовет ли мореход испанский,

Срама ее покупатель щедрый.

Иных отцов был юношей род, что встарь

Окрасил море кровью пунийской, смерть

Принес лихому Антиоху,

Пирру-царю, Ганнибалу-зверю.

Сыны то были воинов пахарей,

Они умели глыбы земли копать

Сабинскою мотыгой, строгой

40 Матери волю творя, из леса

Таскать вязанки в час, когда тени гор

Растянет солнце, с выи ярмо волам

Усталым снимет и, скрываясь,

Ночи желанную пору близит.

Чего не портит пагубный бег времен?

Отцы, что были хуже, чем деды, - нас

Негодней вырастили; наше

Будет потомство еще порочней.

Пер. Н. С. Гинцбурга

7

Астерида, зачем плачешь о Гигесе?

Ведь с весною его светлый Зефир примчит

Вновь с товаром вифинским,

Верность свято хранящего.

Лишь на небо взошла злобной Козы звезда,

К Орику отнесен Нотом, он там в слезах

Не одну, сна не зная,

Ночь провел одинокую,

Искушала хотя всячески хитрая

10 Няня Хлои его, гостеприимицы,

Говоря, что пылает

Так к нему, к твоей радости.

Сказ вела, как жена, вины облыжные

Вероломно взведя, Прета подвигнула

Против Беллерофонта,

Чтоб сгубить его, чистого;

Как чуть не был Пелей передан Тартару,

Ипполиту когда презрел, магнезянку,

И другие рассказы

О любовных грехах вела,

Втуне, ибо пока глух он к ее речам,

Как Икара скала... Лишь бы тебя саму

К Энипею соседу

Не влекло больше должного.

Хоть и нет никого, кто б с той же ловкостью

Гарцовал на коне по полю Марсову

И чрез Тусскую реку

Переплыл с той же скоростью.

Ночь придет - дверь запри и не выглядывай

30 Из окна, услыхав флейты звук жалобный,

И хотя бы жестокой

Звали, будь непреклонною.

Пер. Г. Ф. Церетели

8

Ты смущен, знаток языков обоих!

Мне, холостяку до Календ ли марта?

Для чего цветы? С фимиамом ящик?

Или из дерна

Сложенный алтарь и горящий уголь?

Белого козла и обед веселый

Вакху обещал я, когда чуть не был

Древом придавлен.

В этот светлый день, с возвращеньем года,

10 Снимут из коры просмоленной пробку

С амфоры, что дым впитывать училась

В консульство Тулла.

Выпей, Меценат, за здоровье друга

Кружек сотню ты, и пускай до света

Светочи горят, и да будут чужды

Крик нам и ссора.

Брось заботы все ты о граде нашем,

Котизона-дака полки погибли,

Мидянин, наш враг, сам себя же губит

20 Слезным оружьем.

Стал рабом кантабр, старый друг испанский,

Укрощенный, пусть хоть и поздно, цепью,

И, оставя лук, уж готовы скифы

Край свой покинуть.

Брось заботы все: человек ты частный;

Не волнуйся ты за народ; текущим

Насладися днем и его дарами,

Брось свои думы!

Пер. Г. Ф. Церетели

9

Прежде дорог я был тебе,

И руками никто больше из юношей

Шеи не обвивал твоей,

И счастливей царя был я персидского!

- Прежде страстью горел ко мне,

И для Хлои забыть Лидию мог ли ты,

Имя Лидии славилось,

И знатней я была римлянки Илии.

- Мной для Хлои забыто все,

10 Нежны песни ее, сладок кифары звон;

За нее умереть готов,

Лишь бы только судьба милой продлила век.

- Мне взаимным огнем зажег

Кровь туриец Калай, Орнита юный сын;

За него дважды смерть приму,

Лишь бы только судьба друга продлила век.

- Если ж прежняя страсть придет

И нас свяжет опять крепким, как медь, ярмом;

К русой Хлое остынет пыл,

20 И откроется дверь снова для Лидии.

- Хоть звезды он красивее,

Ты ж коры на волнах легче и вспыльчивей

Злого, мрачного Адрия,

Я с тобой хочу жить и умереть с тобой.

Пер. Н. С. Романовского

10

Если Дона струи, Лика, пила бы ты,

Став женой дикаря, все же, простертого

На ветру пред твоей дверью жестокою,

Ты меня пожалела бы!

Слышишь, как в темноте двери гремят твои,

Стонет как между вилл, ветру ответствуя,

Сад твой, как леденит Зевс с неба ясного

Стужей снег свеже-выпавший?

Брось же гордость свою ты, неприятную

10 Для Венеры, чтоб нить не оборвалась вдруг;

Ведь родил же тебя не Пенелопою

Твой отец из Этрурии!

И хотя бы была ты непреклонною

Пред дарами, мольбой, бледностью любящих

Между тем как твой муж юной гречанкою

Увлечен, все же смилуйся

Над молящим! Не будь дуба упорнее

И ужасней в душе змей Мавритании;

Ведь не вечно мой бок будет бесчувственен

20 И к порогу и к сырости!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

11

О Меркурий-бог! Амфион искусный,

Обучен тобой, воздвигал ведь стены

Песней! Лира, ты семиструнным звоном

Слух услаждаешь!

Ты беззвучна встарь, нелюбима, - ныне

Всем мила: пирам богачей и храмам!..

Дайте ж песен мне, чтоб упрямой Лиды

Слух преклонил я,

Словно средь лугов кобылице юной,

10 Любо ей сказать; не дает коснуться;

Брак ей чужд; она холодна поныне

К дерзости мужа.

Тигров ты, леса за собою властна

Влечь и быстрых рек замедлять теченье;

Ласкам ведь твоим и привратник ада,

Грозный, поддался

Цербер-пес, хотя над его главою

Сотня страшных змей, угрожая, вьется;

Смрадный дух и гной треязычной пастью

20 Он извергает.

Вняв тебе, средь мук Иксион и Титий

Вдруг смеяться стал; без воды стояли

Урны в час, когда ты ласкала песней

Дщерей Даная.

Слышит Лида пусть о злодейках-девах,

Столь известных, пусть об их каре слышит!

Вечно вон вода из бездонной бочки

Льется, хоть поздно.

Все ж виновных ждет и в аду возмездье.

30 Так безбожно (что их греха ужасней?),

Так безбожно всех женихов убили

Острым железом!

Брачных свеч была лишь одна достойна.

Доблестно отца, что нарушил клятву,

Дева ввесть в обман приняла решенье,

Славная вечно.

"Встань, - она рекла жениху младому,

Встань, чтоб вечный сон не постиг, откуда

Ты не ждешь. Беги от сестер-злодеек,

40 Скройся от тестя!

Словно львицы, вдруг на ягнят напавши,

Так мужей своих они все терзают;

Мягче их - тебя не убью, не стану

Дверь запирать я.

Пусть за то, что я пощадила мужа,

Злой отец меня закует хоть в цепи;

Взяв на судно, пусть отвезет в пустыню,

В край Нумидийский.

Ты ж иди, куда тебя ноги ль, ветры ль

50 Будут мчать: шлют ночь и Венера помощь.

В добрый час... А мне над могилой вырежь

Надпись на память..."

Пер. Н. С. Гинцбурга

12

Дева бедная не может ни Амуру дать простора,

Ни вином прогнать кручину, но должна бояться дяди

Всебичующих упреков.

От тебя, о Необула, прочь уносят шерсть и прялку

Трудолюбицы Минервы сын крылатый Кифереи

И блестящий Гебр Липарский.

Лишь увидишь, как смывает масло с плеч он в водах Тибра,

Конник, что Беллерофонта краше, ни в бою кулачном

Не осиленный ни в беге.

В ланей, по полю бегущих целым стадом, он умеет

Дрот метнуть и, быстр в движеньи, вепря, что таится в чаще,

На рогатину взять смело.

Пер. Г. Ф. Церетели

13

О Бандузии ключ, ты хрусталя светлей,

Сладких вин и цветов дара достоин ты;

Завтра примешь козленка

В жертву - первыми рожками

Лоб опухший ему битвы, любовь сулит

Но напрасно: твои волны студеные

Красной кровью окрасит

Стада резвого первенец.

Не коснется тебя жаркой Каникулы

10 Знойный полдень; даешь свежесть отрадную

Ты бродячему стаду

И в_о_лу утомленному.

Через песни мои будешь прославлен ты:

Ясень в них воспою, скалы с пещерами,

Где струятся с журчаньем

Твои воды болтливые.

Пер. Н. С. Романовского

14

Цезарь, про кого шла молва в народе,

Будто, как Геракл, лавр купил он смертью,

От брегов испанских вернулся к Ларам

Победоносцем.

Радостно жена да встречает мужа,

Жертвы принеся справедливым Ларам,

И сестра вождя, и, чело украсив

Белой повязкой,

Матери юниц и сынов, не павших.

10 Дети же всех тех, что в бою погибли,

И вдовицы их, от словес печальных

Вы воздержитесь.

Мне же этот день будет в праздник, думы

Черные прогнав. Не боюсь я смуты,

Ни убитым быть, пока всей землею

Правит наш Цезарь.

Отрок, принеси и венков, и мирра,

И вина, времен войн с народом марсов,

Коль спаслось оно от бродивших всюду

20 Шаек Спартака.

И Неера пусть поспешит, певица,

В узел косы пусть, надушив, завяжет.

Если ж брань начнет негодяй привратник,

Прочь уходи ты.

Голова, седея, смягчает душу,

Жадную до ссор и до брани дерзкой.

Не смирился б я перед этим юный

В консульство Планка!

Пер. Г. Ф. Церетели

15

Женка бедного Ивика,

Перестань наконец ты сладострастничать,

И себя примолаживать!

Коль ногою одной ты уж в гробу стоишь,

Не резвись среди девушек,

Затеняя собой блеск лучезарных звезд.

Что Фолое идет к лицу,

То Хлориде нейдет! Дочь лучше матери

Осаждать будет юношей,

10 Как Вакханка, в тимпан бить наученная.

К Ноту страсть неуемная

Так и нудит ее прыгать, как козочку.

Ты ж, старушка, в Луцерии

Сядь за пряжу. Тебе ль быть кифаристкою,

Украшать себя алою

Розой и осушать чашу с вином до дна?

Пер. Г. Ф. Церетели

16

Башни медной замок, двери дубовые,

Караульных собак лай угрожающий

Для Данаи могли б верным оплотом быть

От ночных обольстителей.

Но над стражем ее, робким Акрисием,

Сам Юпитер-отец вместе с Венерою

Подшутил: путь найден верный, едва лишь бог

Превратил себя в золоте.

Злато так и плывет в руки прислужникам

10 И скорей, чем перун, может скалу разбить,

Рухнул сразу и пал жертвою алчности

Дом пророка Аргивского.

В городских воротах муж-македонянин,

Разуверясь, свергал силою подкупа

Всех, кто метил на трон; и на морских вождей

Подкуп сети накидывал.

Рост богатства влечет приумножения

Жажду, кучу забот... А потому боюсь

Вверх подъятым челом взор привлекать к себе,

20 Меценат, краса всадников.

Больше будешь себя ты ограничивать,

Больше боги дадут! Стан богатеющих

Покидаю, бедняк, и перебежчиком

К неимущим держу свой путь,

Я хозяин тех крох, что не в чести у всех,

Лучший, чем если б стал хлеб всей Апулии

Работящей таить без толку в житницах,

Нищий средь изобилия.

Но кто правит, как царь, плодною Африкой,

30 Не поймет, что мое лучше владение,

Ключ прозрачный и лес в несколько югеров,

И полей жатва верная!

Правда, нет у меня меда калабрских пчел,

И в амфорах вино из Лестригонии

Не стареет, и мне выгоны гальские

Не ростят тучных овчих стад.

Но меня не гнетет бедность тяжелая

И от новых твоих я откажусь даров!

Сжав желанья свои, с прибылью малою

40 Буду жить я счастливее,

Чем к Мигдонским полям царство Лидийское

Прибавляя... Когда к многому тянешься,

Не хватает всегда многого. Тот блажен,

Бог кому, сколько надо, дал.

Пер. Г. Ф. Церетели

17

О Элий, отпрыск славного Лама ты,

Того) что имя Ламиям первым дал

И остальным своим потокам

Летопись память хранит об этом;

И ты от Лама род свой ведешь, - того,

Что первый власть над стенами Формий взял,

Над Лирисом, чьи волны в роще

Нимфы Марики безмолвно льются,

Тиран могучий. Завтра ненастье Евр

10 Примчит, засыплет листьями рощу всю,

Устелет брег травой ненужной,

Если не лжет многолетний ворон,

Дождей предвестник. Дров наготовь сухих,

Пока возможно: завтра ведь ты вином

И поросенком малым будешь

Гения тешить с прислугой праздной.

Пер. Н. С. Гинцбурга

18

Фавн, любовник Нимф, от тебя бегущих,

По межам моим и по знойным нивам

Ты пройди легко и к приплоду стада

Будь благосклонен.

Заклан в честь твою годовалый козлик;

Вволю для тебя, для Венеры друга,

В чашах есть вина, и алтарь старинный

Туком дымится.

При возврате Нон, в декабре, все стадо

10 Резво топчет луг травянистый всюду;

Празднует село, высыпая в поле,

Вместе с волами;

Бродит волк среди осмелевших ярок;

Сыплет в честь твою листья лес дубовый,

И о землю бьет, ей в отместку, пахарь

Трижды ногою.

Пер. Г. Ф. Церетели

19

Сколь позднее, чем царь Инах,

Кодр без страха принял ради отчизны смерть,

Ты твердишь, про Эака род,

Как сражались в боях близ Илиона стен;

Сколько ж стоит кувшин вина

Лоз хиосских и кто воду согреет нам,

Кто нам дом отведет, когда

Хлад пелигнов терпеть кончу я, - ты молчишь.

Дай же, мальчик, вина скорей

10 В честь полуночи, в честь новой луны, и дай

В честь Мурены: мешать с водой

Можно девять, иль три киафа взяв вина.

Тот, кто любит нечетных Муз,

Тот - в восторге поэт - требует девять влить;

Тронуть киафов больше трех,

Ссор боясь, не велят голые Грации,

Три, обнявшись всегда, сестры.

Рад безумствовать я: что ж берекинтских флейт

Звуки медлят еще свистеть?

20 Что, молчанье храня, с лирой висит свирель?

Рук скупых не терплю ведь я:

Сыпь же розы щедрей! С завистью старый Лик

Шум безумный услышит пусть,

Пусть строптивая с ним слышит соседка шум.

Вот уж взрослая, льнет к тебе

Рода, блещешь ты сам, Телеф, в кудрях густых,

Ясный, словно звезда, - меня ж

Иссушает, томя, к милой Гликере страсть.

Пер. Н. С. Гинцбурга

20

Ты не видишь, Пирр, как тебе опасно

Трогать юных львят африканской львицы?

Вскоре ты сбежишь после жарких схваток,

Трус-похититель;

Вот, стремясь найти своего Неарха,

Юных круг прорвет лишь она, - и страшный

Бой решит тогда, за тобой, за ней ли

Будет добыча;

Ты спешишь достать из колчана стрелы,

10 Зубы та меж тем, угрожая, точит;

Сам судья борьбы наступил на пальму

Голой ногою;

Легкий ветр ему освежает плечи,

Кроют их кудрей надушенных волны

Был таков Нирей, иль с дождливой Иды

На небо взятый.

Пер. Н. С. Гинцбурга

21

О ты, с кем вместе свет мы узрели, знай:

Судьбе ль укоры, шутки ли ты несешь,

Раздоры иль любви безумье,

Легкий ли сон, - о скудель благая!

С какою целью ты ни хранила б сок

Массикский, - можно вскрыть тебя в добрый день.

Сойди ж - веленье то Корвина:

Требует вин он, стоявших долго.

Речей Сократа мудрых напился он,

10 Но все ж не презрит, сколь ни суров, тебя:

И доблесть древнего Катона

Часто, по слухам, вином калилась.

Ты легкой пыткой тем, кто угрюм всегда,

Язык развяжешь; трезвых людей печаль

И замыслы, что зреют втайне,

Вскрыть ты умеешь с шутливым Вакхом;

Вернуть надежду мнительным можешь ты,

Внушить задор и сил бедняку придать:

Испив тебя, он не страшится

20 Царских тиар и солдат оружья.

Пусть Вакх с Венерой благостной будут здесь,

И в хоре дружном Грации. Пусть тебя

При ярких лампах пьют до утра,

Как побегут перед Фебом звезды.

Пер. Н. С. Гинцбурга

22

Страж окрестных гор и лесов, о Дева,

Ты, что, внемля зов троекратный юных

Жен-родильниц, их бережешь от смерти,

Ликом тройная!

Будет пусть твоей та сосна, что сенью

Дом венчает мой; да под ней тебя я

Кровью одарю кабана, что грозен

Сбоку ударом.

Пер. Г. Ф. Церетели

23

При новолуньи, если возденешь ты

Ладони к небу, честная Фидила,

И Ларов ублажишь плодами,

Ладана дымом, свиньей-обжорой,

Не тронет Африк пышной лозы твоей

Дыханьем вредным, ржа смертоносная

Не обесплодит нив, и стада

Вред не коснется поры осенней.

Тельцы, на жертву впредь обреченные,

10 Что ходят в дебрях снежного Алгида

Иль от албанских трав тучнеют,

Кровью пусть красят жрецов секиры.

Тебе не надо крошек-богов смягчать

Овец двухлетних жертвой обильною,

Тебе, что розмарина веткой

Их украшаешь и ломким миртом.

Когда коснется длань равнодушная

Плиты алтарной, Ларов разгневанных

Богатство жертв смягчит не лучше

20 Полбы святой и трескучей соли.

Пер. Г. Ф. Церетели

24

Хоть казною своей затмишь

Ты Аравию всю с Индией пышною,

Хоть займешь ты строеньями

Сушу всю и для всех море открытое,

Но едва Неминуемость

В крышу дома вобьет гвозди железные,

Не уйдешь ты от ужаса,

И главы из петли смертной не вызволишь.

Лучше жить, как равнинный скиф,

10 Чья повозка жилье тащит подвижное,

Или как непреклонный гет,

Где межою поля не разделенные

Хлеб родят на потребу всем;

Где не больше, чем год, заняты пашнею,

А затем утомленного

Заменяет другой, с долею равною;

Там безвредная мачеха

Не изводит сирот - пасынков, падчериц;

Жен-приданниц там гнета нет,

20 И не клонит жена слух к полюбовнику;

Там приданым для девушки

Служит доблесть отцов и целомудрие,

Что бежит от разлучника,

И грешить там нельзя: смерть за неверность ждет!

О, кто хочет безбожную

Брань и ярость пресечь междоусобицы,

Если он домогается,

Чтоб "Отец городов" было под статуей,

Пусть он сдержит распущенность,

30 И он будет почтен: только... потомками:

Мы завистливы, - доблесть нам

Ненавистна, но лишь скрылась, скорбим по ней!

Для чего втуне сетовать,

Коль проступок мечом не отсекается?

Что без нравов, без дедовских,

Значит тщетный закон, если ни дальние

Страны, зноем палимые,

Ни конечный предел Севера хладного,

Ни края, снегов крытые,

40 Не пугают купца? Если справляется

С грозным морем моряк лихой?

Это - бедность, презрев трудный путь доблести,

Все свершать, все сносить велит,

Бедность, что за позор всеми считается.

Не снести ль в Капитолий нам,

Клик внимая толпы нам рукоплещущей,

Иль спустить в море ближнее

Жемчуг, камни и все злато бесплодное,

Зла источник великого,

50 Если только в грехах вправду мы каемся?

Надо страсть эту низкую

С корнем вырвать давно, и на суровый лад

Молодежь, слишком нежную,

Воспитать... На коня вряд ли сумеет сеть

Знатный отрок, охотою

Тяготится, зато с большею ловкостью

Обруч гнать тебе греческий

Будет он иль играть в кости запретные.

Вероломный отец, меж тем,

60 Надувает друзей или товарищей,

Чтоб для сына негодного

Больше денег собрать. Деньги бесчестные

Что ни день, то растут, и все ж

Недохват есть всегда у ненасытного!

Пер. Г. Ф. Церетели

25

Вакх, я полон тобой! Куда

Увлекаешь меня? Я возрожденный мчусь

В лес иль в грот? Где пещера та,

Что услышит, как я Цезаря славного

Блеск извечный стихом своим

Воздымаю к звездам, к трону Юпитера?

Небывалое буду петь

И доселе никем в мире не петое!

Как Вакханка, восстав от сна,

10 Видя Герб пред собой, снежную Фракию

И Родоп, что лишь варварской

Попираем стопой, диву дивуется,

Так, с пути своего сойдя,

Я на берег дивлюсь и на пустынный лес.

Вождь Наяд и Менад, легко

Дуб высокий рукой в миг исторгающих,

Петь ничтожное, дольнее

Больше я не могу! Сладко и боязно,

О Леней, за тобой идти,

За тобою, лозой лоб свой венчающим.

Пер. Г. Ф. Церетели

26

Девицам долго знал я, чем нравиться,

И долго службу нес не без славы я,

Теперь оружие и лиру

После побед их стена та примет.

Что охраняет образ Венеры нам.

Сюда, сюда вы яркие факелы

Несите и воротам крепким,

Грозные ломы, а также луки.

О золотого Кипра владычица

10 И Мемфа, снега вечно лишенного,

Царица вышняя! Бичом ты

Раз хоть коснись непокорной Хлои!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

27

Пусть злочестных в путь поведут приметы

Злые: крики сов или сук брюхатых,

Пусть на них лиса, что щенилась, мчится,

Или волчица;

Пусть змея им путь пресечет начатый

Сбоку, как стрела, устремясь, коней им

Вдруг спугнет. А я, за кого тревожусь,

Буду молиться;

Ворон пусть, вещун, от восхода солнца

10 С криком к ней летит перед тем, как птица,

Вестница дождей, возвратится к лону

Вод неподвижных.

Счастливо живи, Галатея, всюду,

Где тебе милей; и меня ты помни.

Пусть тебе в пути не грозит вор_о_на,

Дятел зловещий.

Все ж смотри: спешит Орион, спускаясь

С бурей, - знаю я, чего ст_о_ит темный

Адрия залив, как Иапиг ясный

20 Вред причиняет.

Жены пусть врагов и их дети взрывы

Ярости слепой испытают Австра,

Ропот черных волн и удары бури

В берег дрожащий.

Смело так быку-хитрецу доверив

Белое, как снег, свое тело, в страхе

Море вдруг узрев и зверей, - Европа

Вся побледнела.

Лишь вчера цветы на лугу сбирала,

30 Сплесть спеша венок, по обету, Нимфам,

Ныне зрит вокруг в полусвете ночи

Звезды и волны.

Лишь ступив ногой на стоградный остров

Крит, она рекла: "О отец! Мне стало

Чуждо слово "дочь" - мою честь сгубило

Страсти безумье.

Где была? Куда я пришла? Ведь мало

Деве, павшей, раз умереть... Проступок

Гнусный, слезы - явь то иль мной, невинной,

40 Призрак бесплотный

Зло играл: за дверь из слоновой кости

Вырвясь, сон навел. Разве лучше было

Морем долго плыть, чем в зеленом поле

Рвать мне цветочки?

Будь сейчас он здесь, этот бык проклятый,

Я б его мечом изрубила в гневе,

Я б ему рога обломала, был хоть

Мил так недавно.

Стыд забыв, ушла от родных Пенатов;

50 Стад забыв, я в Орк не спешу. О, если

Внемлет бог какой, - среди львов я голой

Пусть бы блуждала.

Раньше, чем со щек худоба лихая

Сгонит красоту и добычи нежной

Выпьет соки все, - я прекрасной жажду

Тигров насытить.

Вот отец корит, хоть далек он: "Чт_о_ ж ты

Медлишь смерть избрать себе? Видишь - ясень?

Можешь ты на нем удавиться, - благо

60 Пояс с тобою.

Если же в скалах, на утесах острых

Смерть тебя прельстит, то свирепой буре

Вверь себя. Иль ты предпочтешь - царевна

Долю наложниц?

Шерсти прясть урок для хозяйки, грубой

Варвара жены?.." Между тем Венера

Внемлет ей, смеясь вероломно с сыном

Лук он ослабил.

Всласть натешась, ей говорит: "Сдержи ты

70 Гневный пыл и ссор избегай горячих

Даст тебе рога ненавистный бык твой,

Даст изломать их.

Ты не знаешь: бог необорный - муж твой,

Сам Юпитер. Брось же роптать, великий

Жребий несть учись: ты ведь части света

Имя даруешь".

Пер. Н. С. Гинцбурга

28

Что другое в Нептунов день

Делать мне? Ты достань, Лида, проворнее

Из подвала цекубское,

И конец положи думе назойливой.

Видишь: полдень склоняется,

Ты же, словно и впрямь день окрыленный спит,

Медлишь вынуть из погреба

В нем застрявший кувшин времени Бибула.

В сменной песне Нептуна я

10 Воспою, Нереид кудри зеленые.

Ты на лире изогнутой

Про Латону споешь, про Стреловержицу;

Под конец мы восславим ту,

Что над Книдом царит и над Цикладами,

И на Паф с лебедей глядит,

По заслугам и Ночь будет восславлена.

Пер. Г. Ф. Церетели

29

Царей тирренских отпрыск! Тебе давно

Храню, не тронув, с легким вином кувшин

И роз цветы; и из орехов

Масло тебе, Меценат, на кудри

Уже отжато: вырвись из уз своих

Не век же Тибур будешь ты зреть сырой,

Над полем Эфулы покатым

Зреть Телегона-злодея г_о_ры.

Покинь же роскошь ты ненавистную,

10 Чертог, достигший выси далеких туч;

В богатом Риме брось дивиться

Грохоту, дыму и пышным зданьям;

Богатым радость - жизни уклад сменять;

Под кровлей низкой скромный для них обед

Без багреца, без балдахина

Часто морщины со лба сгонял им.

Уж Андромеды светлый отец Кефей

Огнем блистает: Малый бушует Пес

И Льва безумного созвездье;

20 Знойные дни возвращает Солнце.

С бредущим вяло стадом уж в тень спеша,

Пастух усталый ищет ручей в кустах

Косматого Сильвана; смолкнул

Брег, ветерок перелетный замер.

Тебя заботит, лучше какой уклад

Для граждан: ты ведь полон тревог за Рим;

Готовят что нам серы, бактры,

Киру покорные встарь, и скифы.

Но мудро боги скрыли от нас исход

30 Времен грядущих мраком густым: для них

Смешно, коль то, что не дано им,

Смертных тревожит. Что есть, спокойно

Наладить надо; прочее мчится все,

Подобно Тибру: в русле сейчас своем

В Этрусское он море льется

Мирно, - а завтра, подъявши камни,

Деревья с корнем вырвав, дома и скот

Все вместе катит: шум оглашает вкруг

Леса соседние и горы;

40 Дразнит и тихие реки дикий

Разлив. Проводит весело жизнь свою

Как хочет тот, кто может сказать: сей день

Я прожил, завтра - черной тучей

Пусть занимает Юпитер небо

Иль ясным солнцем, - все же не властен он,

Что раз свершилось, то повернуть назад;

Что время быстрое умчало,

То отменить иль не бывшим сделать.

Фортуна рада злую игру играть,

50 С упорством диким тешить жестокий нрав:

То мне даруя благосклонно

Почести шаткие, то - другому.

Ее хвалю я, если со мной; когда ж

Летит к другому, то, возвратив дары

И в добродетель облачившись,

Бедности рад я и бесприданной.

Ведь мне не нужно, если корабль трещит

От южной бури, жалкие слать мольбы

Богам, давать обеты, лишь бы

60 Жадному морю богатств не придал

Из Тира, с Кипра ценных товаров груз.

Нет! я отважно, в челн двухвесельный сев,

Доверясь Близнецам и ветру,

В бурю помчусь по волнам эгейским.

Пер. Н. С. Гинцбурга

30

Создан памятник мной. Он вековечнее

Меди, и пирамид выше он царственных.

Не разрушит его дождь разъедающий,

Ни жестокий Борей, ни бесконечная

Цепь грядущих годов, в даль убегающих.

Нет, не весь я умру! Лучшая часть моя

Избежит похорон: буду я славиться

До тех пор, пока жрец с девой безмолвною

Всходит по ступеням в храм Капитолия.

10 Будет ведомо всем, что возвеличился

Сын страны, где шумит Ауфид стремительный,

Где безводный удел Давна - Апулия,

Эолийский напев в песнь италийскую

Перелив. Возгордись этою памятной

Ты заслугой моей и, благосклонная

Мельпомена, увей лавром чело мое!

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Ты, Венера, через долгий срок

Вновь войну начала? Сжалься, прошу, прошу!

Я не тот, что под игом был

У Цинары моей кроткой! Ты сладостных

Купидонов мать грозная,

Перестань гнуть меня, ныне бесстрастного,

Десять лустр пережившего,

Властью нежной! На зов юношей трепетный

Снизойди, - к Павлу Максиму

10 На крылах лебедей, пурпуром блещущих,

Ты взнесись с шумной свитою,

Если хочешь зажечь сердце достойное.

Знатен он и собой красив,

И готов постоять за обездоленных.

Всем искусствам обученный,

Далеко пронесет он твой победный стяг.

И когда над соперником

Верх возьмет, превзойдя щедрого щедростью.

У Албанского озера,

20 Под кедровым шатром, образ твой мраморный

Он воздвигнет, - ты будешь там

Дым курений вдыхать и веселить свой слух

Лирой и берекинтскою

Флейтой, к ним примешав звуки свирельные.

Дважды в день пред тобою там

В пляске будут ходить отроки с девами,

И во славу твою трикрат

Бить о землю стопой, бить, точно Салии.

Мне же девы и отроки

30 Чужды; больше надежд нет на взаимную

Силу страсти; пиры претят;

И чела не хочу я обвивать венком.

Но увы! почему слеза

По щеке, Лигурин, крадется робкая?

Почему среди слов язык

Так позорно молчит, он, что молчанью враг?

В грезах сонных тебя порой

Я в объятьях держу, или по Марсову

Полю вслед за тобой несусь,

40 Иль плыву по волнам, ты ж отлетаешь прочь!

Пер. Н. С. Гинцбурга

2

Тот, держась на крыльях, скрепленных воском,

Морю имя дать обречен, как Икар,

Кто, о Юл, в стихах состязаться - дерзкий

С Пиндаром тщится.

Как с горы поток, напоенный ливнем

Сверх своих брегов, устремляет воды,

Рвется так, кипит глубиной безмерной

Пиндара слово.

Стоит он всегда Аполлона лавров:

10 Новые ль слова в дифирамбах смело

Катит, мчится ль вдруг, отрешив законы,

Вольным размером;

Славит ли богов иль царей, героев,

Тех, что смерть несли поделом кентаврам,

Смерть Химере, всех приводившей в трепет

Огненной пастью;

Иль поет коня и борца, который

С игр элидских в дом возвратился в славе,

Песнью, в честь его, одарив, что сотни

20 Статуй ценнее;

С скорбною ль женой об утрате мужа

Плачет, ей до звезд его силу славит,

Нрав златой и доблесть, из тьмы забвенья

Вырвав у Смерти.

Полным ветром мчится диркейский лебедь

Всякий раз, как ввысь к облакам далеким

Держит путь он, я же пчеле подобен

Склонов Матина:

Как она, с трудом величайшим, сладкий

30 Мед с цветов берет ароматных, так же

Понемногу я среди рощ прибрежных

Песни слагаю.

Лучше ты, поэт, полнозвучным плектром

Нам споешь о том, как, украшен лавром,

Цезарь будет влечь через Холм священный

Диких сигамбров.

Выше, лучше здесь никого не дали

Боги нам и рок, не дадут и впредь нам,

Пусть хотя б назад времена вернулись

40 Века златого.

Будешь петь ты радость народа, игры,

Дни, когда от тяжб отрешится форум,

Если бог к мольбам снизойдет, чтоб храбрый

Август вернулся.

Вот тогда и я подпевать уж буду,

Если ст_о_ит речь мою слушать, - счастлив

Тем, что Цезарь к нам возвращен: "О славься,

Красное солнце!"

Шествию его "о Триумф!" не раз мы

50 Возгласим тогда - "о Триумф!" Ликуя,

Государством всем благосклонным вышним

Ладан воскурим.

Твой обет - быков и коров по десять,

Мой обет - один лишь теленок; ныне,

Мать покинув, он на лугу цветущем

В возраст приходит,

И рога его подражают рожкам

В третий день луны молодой; примета

Есть на лбу - бела, как полоска снега,

60 Сам же он рыжий.

Пер. Н. С. Гинцбурга

3

Тот, кого, Мельпомена, ты

При рожденьи хоть раз взглядом приветила,

Не прославится в Истмиях

Знаменитым бойцом, и победителем

Не помчится на греческой

Колеснице. Его ратные подвиги

Не введут триумфатором

В Капитолий за то, что он надменные

Смел угрозы царей во прах.

10 Нет! Но воды, Тибур плодотворящие,

И дубравы тенистые

В эолийских стихах славу родят ему.

В Риме, городе царственном,

Молодежью включен быть удостоен я

В круг поэтов излюбленных,

И меня уж язвит меньше зуб Зависти.

О, на лире божественной

Звуки славные струн дивно родящая,

Муза, песнь лебединую

20 Рыбам властная дать, если восхочешь ты!

Это твой только дар благой

Что прохожим знаком я становлюсь теперь,

Как хозяин родимых струн,

Что живу и любим, если любим я стал.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

4

Орлу царем быть птиц поручил Отец;

Царю богов он молниеносцем был;

При похищеньи Ганимеда

Верность его испытал Юпитер.

Птенца когда-то пылкость - отцовский дар

Его толкнула вон из гнезд? лететь,

Труда незнавшим; ветер вешний

Робкого новым движеньям в небе

Учил, согнавши тучи. Затем его

10 К земле, к овчарням пылкий порыв увлек;

А ныне жажда пищи, брани

Гонит его на борьбу с драконом.

В лугу отрадном, тешась травой, коза

Вдруг видит львенка (в пору, как прогнан он

От груди матери) и чует

Сгубят ее молодые зубы...

Такой же страх винд_е_ликам Друз внушил,

Когда в Ретийских Альпах он вел войну.

Откуда взяли те обычай

20 Всюду, как встарь амазонки, острый

Носить топорик в правой руке, - искать

Я бросил: право, все не дано нам знать.

Орды, победные доселе,

Все перед юношей мудрым пали,

Поняв, какая сила талант и ум,

Когда воспитан в доме, что люб богам,

И что отеческой заботой

Август для юных Неронов сделал.

Рождают храбрых храбрые; лишь отцов

30 Наследье - доблесть коней младых, быков;

Орлы жестокие не могут

Мирных на свет произвесть голубок.

Расти ученье силы врожденный дар,

Уход разумный доблесть в груди крепит;

Когда же нравственность слабеет,

Все благородное грех позорит.

Обязан чем ты роду Неронов, Рим,

Тому свидетель берег Метавра, там

Разбит был Газдрубал в тот чудный

40 День, что рассеявши мрак, впервые

Победы сладкой Лацию радость дал,

С тех пор как, словно пламя в сухом бору,

Иль Евр над морем Сицилийским,

Мчался верхом Ганнибал чрез грады.

В счастливых войнах римский народ тогда

Расти уж стал, и в храмах, безбожно так

Рукой пунийца разоренных,

Вновь водворились благие боги.

Коварный молвил враг Ганнибал тогда:

50 "Волков добыча хищных - олени мы

Идем на тех, кого избегнуть

Было бы высшим триумфом нашим.

Народ сей после Трои сожженья смог,

В волнах этрусских долго блуждав, донесть

Отважно до брегов авзонских

Отчих богов и детей, и старцев.

Как дуб секирой срезан, сильней растет

В густых дубравах Алгида, так и он

Средь тяжких битв и поражений

60 Дух укрепляет самим железом.

Росла не пуще Гидра, когда Геракл,

Томясь бесчестьем, головы ей рубил;

Не знали Фивы Эхиона

Чудищ грозней, иль народ Колхиды.

Утопишь глубже - выникнет краше он;

Поборешь - свергнет вдруг победителя

С великой славой и вступает

В битвы, что после восхвалят жены.

Гонцов мне гордых слать в Карфаген уже

70 Нельзя отныне: пали надежды все

С тех пор, как Газдрубал сражен был,

Имени нашего счастья пало.

Все могут сделать Клавдия войск полки:

Их жизнь Юпитер сам, благосклонный к ним,

Хранит; их мудрые расчеты

В брани опаснейший миг спасают".

Пер. Н. С. Гинцбурга

5

Сын блаженных богов, рода ты римского

Охранитель благой, мы заждались тебя!

Ты пред сонмом отцов нам обещал возврат

Скорый, - о, воротись скорей!

Вождь наш добрый, верни свет своей родине!

Лишь блеснет, как весна, лик лучезарный твой

Пред народом, для нас дни веселей пойдут,

Солнце ярче светить начнет.

Как по сыну скорбит мать, если злобный Нот

10 По карпатским волнам плыть не дает ему,

Не давая узреть дома родимого

Больше года; как мать, молясь,

Иль обеты творя, или гадаючи,

Не отводит очей от берегов крутых,

Так, тоской исходя, родина верная

Все томится по Цезарю.

Безопасно бредет ныне по пашне вол;

Сев Церера хранит и Изобилие;

Корабли по морям смело проносятся;

20 Ни пятна нет на честности;

Не бесчестит семьи любодеяние;

Добрый нрав и закон - цепь для распутников;

Матери родовым сходством детей горды;

За виной кара следует.

Кто боится парфян, кто скифа дерзкого?

Кто германской страны, диким отродием

Столь чреватой? На то Цезарь наш здравствует!

Кто войны с злой Иберией?

На холмах у себя день свой проводит всяк,

30 Сочетая с лозой дерево вдовое,

И, домой воротясь, пьет, на пиру к тебе,

Словно к богу, взываючи.

Он, с мольбою к тебе и с возлиянием

Обращаясь, твое чтит имя божие,

Приобщая его к Ларам, - так в Греции

Чтят Геракла и Кастора.

"О, продли, добрый вождь, ты для Гесперии

Счастья дни!" - по утрам так мы и трезвые

Молим, молим мы так и за вином, когда

40 Солнце к морю склоняется.

Пер. Г. Ф. Церетели

6

Бог, чью месть за дерзкий язык изведал

Род Ниобы весь, похититель Титий,

И Ахилл, едва не вошедший в Трою

Победоносно.

Воин всех сильней, но тебе не равный,

Хоть родился он от Фетиды-нимфы;

Хоть копьем своим приводил он в трепет

Башни дарданцев.

Словно гордый кедр, что секирой срублен,

10 Словно Евром вдруг кипарис сраженный,

Рухнул наземь он и главой уткнулся

В прах илионский.

Он в обман не ввел бы - в коне сокрытый,

В том, что ложно был посвящен Минерве

Тевкров, как на грех, пировавших, двор весь

В радостной пляске;

Нет, он въявь гроза для плененных - ужас!

Ввергнул бы в огонь и детей, не знавших

Речи; даже тех - о позор! - что скрыты

20 В матери чреве.

К счастью, Феб, твой глас и благой Венеры

Вняв, отец богов снизошел к Энею:

Стены дал ему возвести для града

С лучшей судьбою.

Мастер лиры, ты, обучивший Музу,

В Ксанфа ты струях омываешь кудри;

Будь защитой, Феб, Агиэй безусый,

Давна Камене!

Феб внушил мне дар вдохновенья, песни

30 Петь и имя мне даровал поэта.

Лучшие из дев и отцов славнейших

Отроки! Вас ведь

Всех берет под кров свой Диана-дева,

Чьи и рысь и лань поражают стрелы...

Вы блюдите такт, по ударам пальца,

Песни лесбийской.

Чинно пойте песнь вы Латоны сыну,

Пойте той, что свет возвращает ночью,

Рост дает плодам и движеньем быстрым

40 Месяцев правит.

Дева! Став женой, "Вознесла я" - скажешь

"Гимн богам во дни торжества, что Риму

Век протекший дал, а поэт Гораций

Дал мне размеры".

Пер. Н. С. Гинцбурга

7

Снег последний сошел, зеленеют луга муравою,

Кудрями кроется лес;

В новом наряде земля, и стало не тесно уж рекам

Воды струить в берегах;

Грация с сестрами вновь среди Нимф уж дерзает, нагая,

Легкий водить хоровод.

Ты же бессмертья не жди, - это год прожитой нам вещает

Так же, как солнца закат.

Холод Зефиром сменен; весна поглощается летом,

10 С тем, чтоб и лето прошло;

И уже сыплет дары плодоносная осень, чтоб вскоре

Стала недвижно зима.

Месяца в небе ущерб возмещается быстро луною;

Мы же, когда низойдем

В вечный приют, где Эней, где Тулл велелепный и Марций,

Будем лишь тени и прах.

Знает ли кто, подарят ли нам боги хоть день на придачу

К жизни, уже прожитой?

Пусть же минует все то рук наследника жадных, чем можешь

20 Жизнь ты свою усладить!

Стоит тебе умереть, лишь Минос приговор в преисподней

Свой над тобой изречет,

Ни красноречье тебя, ни твое благочестье, ни знатность

К жизни, Торкват, не вернут.

Даже Дианой не мог Гипполит целомудренный к жизни

Взят быть из царства теней.

И не способен Тезей сокрушить цепи Леты, в которых

Страждет давно Пирифой.

Пер. А. П. Семенова-Тян-Шанского

8

Я б друзьям подарил с полной охотою

Чаши, мой Цензорин, медь, им желанную,

И треножники всем - греков почетные

Роздал я бы дары, не позабыв тебя,

Если б был я богат теми издельями,

Что Паррасий создал или создал Скопас,

Этот в мраморе, тот краской текучею

Мастер изображать бога иль смертного.

Но нет средств у меня, и не нуждается

10 В дивах этих твой ум и обеспеченность.

В песне радость твоя, - песню ж могу я дать

И, даря, оценить всю ее стоимость...

Знаки, что на камнях врезаны волею

Граждан, дабы вернуть рати водителю

Жизнь по смерти и дух; бегство поспешное

Ганнибала; гроза, вспять обращенная

На него же; пожар града безбожного,

Карфагена, - вождя, имя кому дала

Покоренная им силою Африка,

20 Не прославят звончей песни калабрских Муз.

И, коль свиток хранить будет молчание,

За деянья свои ты не получишь мзды.

Чем бы стал славный сын Марса и Илии,

Если б зависть, сокрыв, подвиги Ромула

Обошла? А Эак? Милость, талант и глас

Всемогущих певцов перенесли его

В край блаженных, из вод выхватив Стиксовых,

Муза смерти не даст славы достойному:

К небу Муза ведет! И неустанного

30 Геркулеса на пир вводит к Юпитеру;

Тиндаридов звезда чуть не со дна морей

Извлекает корабль, бурей расшатанный,

И, лозою увит, Либер желаниям

Задушевным людей добрый исход дает.

Пер. Г. Ф. Церетели

9

Поверь, погибнуть рок не судил словам,

Чт_о_ я, рожденный там, где шумит Ауфид,

С досель неведомым искусством

Складывал в песни под звуки лиры.

Хотя Гомер и в первом ряду стоит,

Но все ж поэты: Пиндар, гроза-Алкей,

Степенный Стесихор, Кеосец

Скорбный, - еще не забыты славой.

Не стерло время песен, что пел, шутя,

10 Анакреонт, и дышит еще любовь,

И живы, вверенные струнам,

Пылкие песни Лесбийской девы.

Прельстясь кудрями пышными иль одежд

Златою тканью, роскошью царской, слуг

Числом, - из женщин не одна ведь

Страстью любовной зажглась Елена.

И Тевкр не первый стрелы умел пускать

Из луков критских; Троя была не раз

В осаде; не один сражались

20 Идоменей и Сфенел - герои.

В боях, достойных пения Муз; приял

Свирепый Гектор и Деифоб лихой

Не первым тяжкие удары

Кару за юношей, жен стыдливых

Немало храбрых до Агамемнона

На свете жило, вечный, однако, мрак

Гнетет их всех, без слез, в забвеньи:

Вещего не дал им рок поэта.

Талант безвестный близок к бездарности,

30 Зарытой в землю. Лоллий! Мои стихи

Тебя без славы не оставят;

Подвигов столько твоих не дам я

Пожрать забвенью жадному без борьбы.

Тебе природой ум дальновидный дан,

Душою прям и тверд всегда ты

В благоприятных делах и трудных;

Каратель строгий жадных обманщиков

Чуждался денег, всем столь желанных, ты;

Был консулом не год один лишь;

40 Добрый надежный судья, всегда ты

Превыше личной выгоды ставил честь,

Людей преступных прочь отметал дары

С презрением, и правосудья

Меч проносил сквозь толпу густую.

Не тот счастливым вправе назваться, кто

Владеет многим: имя счастливца тот

Носить достойней, кто умеет

Вышних даяньях вкушать разумно,

Привык суровой бедности гнет терпеть,

50 Боится пуще смерти постыдных дел,

Но за друзей и за отчизну

Смерти навстречу пойдет без страха.

Пер. Н. С. Гинцбурга

10

Неприступный пока, мой Лигурин, щедро Венерою

Одаренный, когда первый пушок спесь пособьет твою,

И обрежут руно пышных кудрей, что по плечам бегут,

И ланиты, чей цвет розы нежней, грубой покроются

Бородою, тогда ты, Лигурин, в зеркало глянувши,

И не раз и не два скажешь с тоской, видя, что стал другим:

"Ах, зачем не имел, отроком быв, чувств я теперешних?

Не вернется, увы, свежесть ланит следом за чувствами!"