Ох, уж этот Босс!

— Простите, Ярослава. Я задумался, — приходится признаться, так как понимаю, что упущенная часть — очень важна.

— Я говорю, что нам незачем ждать нужного оборудования, мы можем уже сейчас пустить информацию в народ и начинать проводить битвы. Пригласить оператора, который будет это все снимать. В итоге мы не только сможем увидеть, есть ли недостатки у положения ринга, но и использовать отснятые материалы для рекламы… Правда, у участников нужно будет сразу брать разрешение на использование видео с ними в качестве публичной рекламы… Чтобы не было потом проблем.

— Неплохо… Но кто будет участвовать в первых битвах? Я правильно понимаю, что нужны команды?..

Девушка замолкает, задумчиво глядя в окно, за которым уже опустились плотные сумерки.

— Кажется, — загадочная улыбка трогает ее губы. — Кажется, я знаю, как решить эту проблему!

Она достает свой телефон, набирает какой-то номер и, показав жестом, что выйдет, исчезает за дверью кабинета.

Смотрю ей вслед… Со спины они с сестрой неразличимы, да и с лица очень похожи, неудивительно, что их до сих пор все путают.

Я улыбнулся, вспомнив ее удивленную улыбку, когда она спросила, как я узнал ее сразу… Да очень просто! Едва она переступила порог кабинета, я, даже еще не оборачиваясь, почувствовал ее притяжение и волну тока, пробежавшую по позвоночнику по всей его длине! Но признаться ей в этом — выставить себя полным идиотом! Девочке всего-то двадцать три или двадцать четыре года, она еще совсем юная… Не знаю, как бы она отреагировала на признание тридцатитрехлетнего мужика… Точнее, я знаю, как на это отреагировали бы другие девушки ее возраста… Но она… От нее я не знал, чего ожидать. Очень часто ловлю себя на мысли о том, что задерживаю дыхание, когда она проходит рядом или случайно касается меня. Знай девочка об этом, могла бы веревки вить из меня. Но Ярослава не такая! Я чувствую это нутром! Перепуганный маленький олененок… Она сама забывает дышать в моем присутствии, и мне искренне жаль, что она так меня боится…

Я хотел бы стать ей другом… Черт, кого я обманываю?! Далеко не другом! Очень далеко! Я бы хотел назвать ее своей… Не напоказ, а прошептать ей об этом на ушко — перед тем как прижать к себе и поцеловать так, чтобы голова пошла кругом… Схватить ее, перекинуть через плечо и утащить в свою пещеру!

Смеюсь над своими мыслями. В древности все было бы проще! Я даже смог представить себе эту картинку и, не удержавшись, рассмеялся вслух! Эта девчонка намертво засела в моих мыслях и никак не хотела убираться оттуда! Ни разу в жизни я не влюблялся, никогда! С противоположным полом у меня были конкретные бартерные отношения: ее тело и смазливая мордашка, мои постель и кошелек! Даже домой я никогда никого не звал, предпочитая пафосные гостиницы. Всегда считал, что мне не нужны эти чувства — и проблемы, связанные с ними.

Но сейчас все было по-другому. Я будто снял плотную повязку со своих глаз и теперь к привычным звукам мира прибавилась и картинка: яркая, четкая, красивая… И как теперь быть? Как вырвать эту девчонку из моих мыслей?

Надо было дать ей уехать и жить своей жизнью… А я эгоистично вторгся в ее мир, как капризный ребенок, не желая расставаться с понравившейся игрушкой. Я все обстряпал так, чтобы она приехала сюда и работала со мной. Даже этот чертов стол моей секретарши я счел за угрозу — угрозу ее отдаления от меня! Если и дальше так пойдет, станет хуже. Может, дать ей какое-нибудь помещение… И тут же вся моя душа восстала против этого!

— Мы закончили на сегодня? — спрашивает Ярослава, появляясь в дверях кабинета.

— Пожалуй, да, — киваю я. — Вы хотите домой?

— Я… Если вы не против, я пошла бы в зал. Может, присмотрю еще какие-то мелочи или придумаю что-то.

— Да, конечно. А еще лучше, отдохните, расслабьтесь. У вас ненормированный рабочий день. Так что развлекайтесь! Потанцуйте, выпейте пару коктейлей — за счет заведения.

— О! — ее удивленная мордашка осветилась недоверчивой улыбкой. — Благодарю! Можно мои вещи оставить здесь?

— Да, конечно, — киваю я. — Все равно я тут до закрытия.

— Спасибо! — мило улыбается девушка и мгновенно испаряется из моего поля зрения.

А я сижу и давлю в себе желание броситься следом за ней.

*33*

Меня хватает на пару часов, а потом я иду в зал, чтобы посмотреть, все ли там в порядке. Но, естественно, это всего лишь причина.

Нужную мне девушку я с легкостью нахожу, поднявшись на второй ярус. С высоты просто разглядеть всех танцующих, и, конечно же, Ярославу я нахожу именно там. Она красиво двигается в ритме музыки, вообще не обращая внимания на окружающих ее людей. Точнее, парней. Вокруг нее трутся только лица мужского пола, с интересом поглядывающих в ее сторону и старающихся двигаться ближе к ней. Отчасти я их понимаю. Но уже ненавижу. Каждого!

Опираюсь на перила, угрюмо вперив взгляд в рыжеволосую головку. Она распустила хвост, и теперь волосы струились по спине мягким каскадом, красиво волнуясь вместе с телом.

Один из парней, не дождавшись, когда она обратит на него внимания, осторожно трогает ее за локоть. Ярослава выныривает из своего собственного мира, где царит музыка и танец, и непонимающе смотрит на него, прекращая движение. Тот ей что-то говорит, призывно улыбаясь, но девушка в ответ решительно качает головой и пытается отойди, однако парень вновь хватает Ярославу за руку, уже не так вежливо. Она резко разворачивается, одаривая хама хмурым взглядом. Этот черт вновь ей что-то говорит, уже без улыбки, но настойчиво, девушка вновь качает головой и вырывает руку. Отвернувшись, Ярослава отходит от парня напару шагов, но он упорно не хочет оставлять ее в покое и, расталкивая всех широкими плечами, направляется за ней.

Позвать охрану? Да неужели я сам не справлюсь?!

Стараясь не выпускать девушку из виду, я быстро двигаюсь параллельно ей, быстро приближаясь к лестнице. Сбежав по ней, я направляясь наперез, решая, что делать.

Догоняю ее через пару шагов и осторожно окликаю девушку, но она не слышит меня из-за басов. Приблизившись еще, я осторожно беру ее за запястье, на что девушка мгновенно оборачивается с яростным выражением лица. Но увидев меня, она облегченно выдыхает.

— У вас все в прядке? — я смотрю ей прямо в глаза, ожидая ответа.

Ярослава несмело кивает мне в ответ, но глаза беспокойно метнулись за мою спину. Я знаю, кто там, но не отвожу взгляд. Жду, когда она скажет вслух.

— Да, все нормально. Я… Я решила идти домой.

— Один сопляк смог испортить вам настроение?

Она удивленно смотрит на меня, а потом, видимо, понимает, что я все видел. Слабая улыбка трогает ее губы.

— Нет, просто уже поздно.

Я киваю, принимая ответ.

— Может, побудете еще минут двадцать, и я сам вас отвезу?

Ее красивые глаза становятся почти круглыми, она мнется.

— Спасибо, Артур Борисович, не…

— Ярослава, уже поздно, клуб закрывается, да и я устал, хочу уехать пораньше. Лучше приеду с утра. Мне несложно, правда.

Девушка все так же смотрит на меня с сомнением, не решаясь ответить.

— Что вас пугает? Я? — решаю спросить прямо.

— Нет, — слишком поспешно отвечает она. — Мне не хотелось бы добавлять вам хлопот.

— Это не хлопоты. К тому же я именно сегодня хотел обсудить с вами второе предложение. Помните, мы говорили об этом до того, как вы приехали?

Хоть сомнение еще и не испарилось с ее лица, но в глазах уже зажегся огонек любопытства.

— Я помню. Но… может, завтра?

— Конечно, можно, но я хотел бы уже завтра получить от вас ответ… Так у вас будет время подумать и, если захотите, обсудить с сестрой, подругой… парнем, — я почти выплевываю последнее слово.

Через мгновение Ярослава все же кивает мне в ответ.

— Вот и хорошо, — я давлю улыбку, чтобы не напугать ее. — Вы останетесь в зале или пойдете в кабинет? Может, чай или кофе? Перекусите?

— Что за маниакальное желание меня накормить? — неожиданно смеется она. — Я так плохо выгляжу? — искорки веселья прыгают в глаза, и я не могу отвести взгляда от ее лица.

— Нет, вы выглядите прекрасно. Не знаю… — я жму плечами. Правда, не знаю, почему у меня такое желание проявить заботу о ней.

— Пойдемте в кабинет. Я больше не хочу танцевать.

Я киваю, поворачиваясь, и иду первым, так и не отпустив ее запястье. И меня посещает мысль, от которой внутри все прыгает: она не отнимает руки, даже не предпринимает попытки вырвать ее или осторожно освободиться от моего сопровождения. Нет, девушка идет следом, подстроившись под мой шаг.

— Так что, чай или кофе? — улыбаюсь я, войдя в кабинет, где мне приходиться, хоть и нехотя, но отпустить ее тоненькую ручку.

— Давайте чай, — улыбается она.

Впервые она мне так улыбается: искренне и прямо, не смеясь над шуткой или ситуацией, не вежливо — как ее боссу, — а просто так и открыто.

Я прошу принести нам чай, сам заканчивая дела и давая распоряжения старшим смены.

Через полчаса мы садимся в мою машину. Девушка ежится от холодного воздуха на улице, и я включаю печку посильнее. Она тихо называет адрес, а потом совершенно спокойно между нами завязывается легкая беседа.

Затем выезжаем на оживленную трассу, где мне приходится на какое-то время внимательно следить за дорогой — лихачей полно. Когда я поворачиваюсь к Ярославе, она мило спит, слегка отвернувшись от меня и облокотившись на стекло. Из груди поднимается тепло. Я делаю потише радио. До ее дома ехать еще минут сорок, пусть поспит. Поговорить можно и завтра.

*34*

Ярослава

Открываю глаза, не понимая, где я. Темно и немного тесно, но тепло. Оглядываюсь. В машине. Боже, я уснула что ли? Артура Борисовича нет, но мотор тихонько урчит. За окном виднеется мой подъезд. Значит, проспала я не менее получаса. Как неудобно-то. В боковом зеркале мелькнула тень, и я обернулась.

Артур Борисович полусидел на багажнике машины и курил.

Сгорая от стыда, я выбираюсь из машины и медленно подхожу к нему.

— Артур Борисович, простите, — блею я.

— Ну что вы, Ярослава, никакой катастрофы не произошло! — он мягко улыбается и с легким прищуром в очередной раз затягивается сигаретой.

— Я уснула и…

— Успокойтесь.

— … и мы не поговорили, — заканчиваю я предложение.

Пару мгновений мужчина молчит.

— Вы сильно торопитесь? — спрашивает он.

— Да нет, — отвечаю, бросая взгляд на окна квартиры, в которых не было света. Девочки видят уже третий сон, наверное.

— Может, уделите мне еще минут пять?

— Хорошо, — отвечаю я, переступая с ноги на ногу.

Он замечает.

— Может, вернемся в машину?

— Пока нет, — качаю я головой. — Тут хорошо, свежо.

— Как скажете, — легко соглашается он. — Но для начала у меня к вам предложение. Или просьба: расценивайте как хотите.

Я с любопытством смотрю на него. Какая же может быть… просьба у владельца клуба к своей подчиненной?

— Давайте за пределами клуба общаться на ты и по имени? — неожиданно предлагает он.

Теряюсь. Совсем не ожидала подобного! Думала, он заведет разговор о работе, о каких-то дополнительных заданиях…

— Л-ладно, — запинаюсь немного я.

— Тур, — он улыбается и протягивает мне руку.

— Яся, — голос немного дрожит, но я отвечаю на рукопожатие.

Его рука теплая и уверенно пожимает мою. И откуда-то сразу приходит чувство… защищенности. С удивлением прислушиваюсь к себе, не понимая, откуда на меня опустилось окутывающее ощущение спокойствия…

— Яся, — он будто пробует на вкус мое имя. — Необычно, — хмыкает он и будто нехотя отпускает первым мою руку.

Сразу холод ночи остужает мою ладонь, спокойствие меняется местами с сожалением.

— Какое у вас…

— У тебя, — поправляет он меня.

— … у тебя, — послушно повторяю, — было предложение ко мне?

— Мне кажется, оно тебе понравится, — его загадочная улыбка в темноте ночи кажется какой-то еще более таинственной.

Мы стоим неподалеку от подъезда, поэтому света лампочки над дверью немного хватает, чтобы мы видели друг друга. Двор закрытый, тупиковый, никто не ездит мимо него, поэтому тут тихо. Мне кажется, я даже слышу собственное сердцебиение. А может, это от того, что у меня стучит в ушах.

— Говори, и я решу, — поддерживаю его улыбку.

В ответ он слегка сдвигается в сторону, приглашая меня облокотиться на машину рядом с ним. Что я и делаю. А потом ругаю себя. Это оказывается слишком близко. Но отойти обратно я уже не смогу. Будет выглядеть так, будто… В общем, некрасиво это будет выглядеть. И кажется… я уже не хочу отодвигаться.

Артур на меня не смотрит, устремив свой взгляд куда-то в сторону подъездов.

— Когда я первый раз увидел, как ты танцуешь, я понял, что это настоящий талант, тебе нравиться жить танцем, музыкой. Ты двигаешься не так как остальные. Видно, что ты наслаждаешься этим!

— Это было до того, как ты посчитал, что я Геля — или после? — неожиданно смеюсь я, не замечая, как легко слетело это "ты" с моих губ.

— Одновременно, — в ответ смеется и он. — Но ты сама посуди, мой работник в разгар смены вместо того, чтобы исполнять свои прямые обязанности, развлекается на всю катушку!

— Я пыталась себе это представить! — признаюсь я. — Выглядит, конечно, дико. Да и, наверное, какой удар по самолюбию начальника, — подкалываю. — Еще бы, твои подчиненные не считаются с тобой! — после того, как обоюдный смех постепенно затих, я все же качаю головой. — Но это не так, — он с удивлением смотрит на меня, ожидая продолжения. — Пусть я совсем недолго в команде, но вижу, что все, без исключения, тебя уважают. Это редкость, когда подчиненные на виду заглядывают тебе в рот, а за спиной потом не говорят о тебе гадости. Честно. Я видела много коллективов, приходилось и по работе и в других ситуациях — и почти во всех было именно так. Добиться уважения очень нелегко. Только по-настоящему хорошие руководители могут этим похвастаться!

— Так ты мне сейчас комплимент отвесила? — будто шутя, улыбается он и смотрит на меня, слегка приподняв бровь, отбрасывая окурок.

— "За что кукушка хвалит петуха…" — со смехом цитирую я Крылова. — Ты начал первый! Когда говорил о том, как я танцую… Но на самом деле, это не подхалимаж, это лишь мое наблюдение. Мне ведь незачем тебе льстить. Я сделаю свою работу и уеду через месяц.

И лишь, когда я сказала это вслух, между нами повисло тяжелое молчание. Улыбки пропали, а каждый хмуро посмотрел на другого. Что это? Неужели ему тоже вдруг стало грустно от этой мысли? Как и мне. Это неожиданное сожаление обрушилось на меня, едва я договорила и вникла в свои слова.

— Яр… Ясь, — с мелькнувшей улыбкой поправился он. — Об этом я и хотел поговорить. Что тебя ждет там?

Он намеренно сказал "что"? Не "кто", а именно "что"! Ведь он знает про Кита. Но мне приходится вслух сказать очевидное.

— Мой парень, — слегка пожимаю я плечами. — У меня там родители, дом… Моя жизнь вся там.

— А Геля?

— Геля — тоже моя жизнь. Но она выбрала… Понимаешь, впервые в жизни она мне призналась, что… Господи, я даже сформулировать это толком не могу… — я вздохнула, а он будто приблизился ко мне. На пару миллиметров, но я это почувствовала. — По всему выходит, что она сюда сбежала от меня… — к горлу подступил тяжелый ком. Я долго думала об этом, пыталась понять, какие же истинные причины переезда моей сестры. А когда, наконец, поняла, почувствовала боль и сожаление. И как сейчас говорить об этом чужому человеку?..

— Почему ты так решила? — Артур внимательно смотрел на меня.

— Из всего, что она мне говорила, из каких-то мелочей. Я же чувствую ее, ее настроение. Даже когда она молчит, я порой почти дословно слышу ее мысли. Но иногда она как-то умеет отгородиться от меня. И тогда будто радио внутри меня замолкает. Теряется какая-то волна, частота, на которой мы общаемся. Она сказала, что устала чувствовать себя моей тенью. И уехала сюда, чтобы быть не моим продолжением, а самостоятельной единицей, понять, кто она — сама, без меня, — на глаза навернулись слезы, и я отвернулась, чтобы он их не видел.

Пару мгновений спустя я неожиданно почувствовала, как на мою руку, лежащую на машине, опустилась его теплая широкая ладонь. Осторожно, но уверенно.

— Мне кажется, это нормальное желание любого человека: понять себя, проверить, на что способен, чего стоишь, — тихо проговорил он мне в спину. Я чувствовала его взгляд на затылке, но пока не оборачивалась, глотая соленые слезы. — Я слышал, у близнецов все немного по-другому. Но вы ведь обе личности, когда-то это разъединение должно было наступить. В конце концов, у вас впереди свое персональное будущее, семьи. Но вы все равно будете друг у друга. В этом и есть прелесть семьи. У меня вот никого нет, ни братьев, ни сестер. Я один по жизни. Возможно, я до конца не могу понять, что ты чувствуешь, но мой жизненный опыт позволяет делать выводы. У меня есть лучший друг, уже много лет мы вместе, и он стал мне братом. По крайней мере, я рад его считать именно им.

Я, наконец, оборачиваюсь, но в этот момент пара слезинок все же сорвались с ресниц и скатились по щекам, оставляя две прохладные дорожки на моих щеках. Опускаю голову, чтобы спрятать их за волосами. Но Артур осторожно откидывает прядь за спину и неожиданно аккуратно стирает влажные следы с моих щек.

— Не надо плакать, — просит он, но именно эти слова будто срывают триггер внутри меня, и неожиданно я начинаю плакать.

Мне не хочется вот так… Напоказ будто… Не хочу этих слез, но они безостановочно катятся, не слыша моих мыслей, не подчиняясь мне.

Артур осторожно и нежно привлекает меня к себе, а я… Понимаю, что надо отодвинуться, отстраниться — и успокоиться, в конце концов. Но вместо этого вжимаюсь в него и руками цепляюсь за распахнутые полы его куртки.

Он молчит, несмело гладя по волосам, и я благодарна за это молчание. Пустые слова, пожалуй, сейчас заставили бы плакать еще дольше. Я пытаюсь отвлечься, переключиться, чтобы скорее успокоиться. Сосредотачиваюсь на его парфюме, пытаясь разобрать, из каких ноток он состоит. Что-то древесное и свежее, ненавязчиво-мужественное и безумно приятное, вперемешку с запахом сигарет. Вдыхаю глубже, чувствуя, как буря внутри проходит мимо. Слезы высыхают, но я все так же стою, не пытаясь отстраниться. Его руки надежно укрывают меня от всего вокруг, и из них не хочется выбираться. Но все равно надо уже отойти.

Однако, когда я пытаюсь сделать шаг назад, его руки немного напрягаются, не отпуская меня. И я замираю. Чувствую его глубокий вздох под своей щекой — и освобождаюсь. Артур сам отпускает меня, но остается рядом, просто немного разворачивает корпус, вновь присев на багажник машины.

— Прости, — шепчу я.

— Не надо, — он качает головой. — Прощения просят, когда есть, за что.

— Тогда спасибо, — слабо улыбаюсь я.

— Пожалуйста, — кивая, улыбается он в ответ.

Мы молчим, каждый погруженный в свои мысли.

— Так что насчет предложения? — напоминаю я, чувствуя неловкость.

— Теперь даже не знаю, есть ли в нем смысл, — вздыхает он.

А я неожиданно пугаюсь. Я своими слезами все спортила, сделала ему неприятно. Сама не люблю плакс, а тут…

Но своими следующими словами Артур все расставляет по своим местам.

— Я думал, что… Хотел использовать твою сестру, точнее, твои чувства к ней, — признается он. — Думал, что из-за нее ты захочешь остаться и согласишься на мое предложение.

— Но и также ты сказал, что мы обе личности, — с улыбкой напоминаю я. — А значит, иногда стоит принимать решения самостоятельно, не опираясь на нашу связь!

— Верно, — хмыкает он. — Тогда… Я сейчас скажу тебе то, о чем не знают остальные. И я бы хотел, чтобы все именно так и осталось, Ясь, — он серьезно смотрит на меня. Не оценивает, смогу ли я сохранить его тайну или проболтаюсь, а будто уже доверяет мне.

Я киваю, показывая, что внимательно его слушаю и понимаю важность его слов.

— Мой клуб хотят прикрыть. Конкуренты. Они уже расправились с одним и теперь принимаются за мой!

Я удивленно смотрю ему в глаза, не веря в услышанное. Как? Как такое возможно? Огромный клуб, пользующийся спросом. Мне не совсем понятен мир бизнеса, но я ведь своими глазами вижу этот механизм — такой невозможно задавить!

Видимо, он понял мои мысли, прочел все в моих глазах.

— Такое бывает. Особенно в больших городах, где конкуренция жесткая и жестокая. У меня была идея, как попытаться отстоять клуб, как вывести его на новый уровень.

— Баттлы? — скорее утвердительно, чем вопросительно говорю я.

— Их недостаточно. Это — временное явление. И мера, увы, тоже временная. Пока это интересно, пока не приелось, работать будет… Но потом…

Он замолкает, задумчиво глядя в сторону. Я тоже молчу.

Легкий ветерок холодит лицо, пробирается под куртку, заставляя стыдливо ежиться, но мы все так же стоим. И молчим.

И я решаюсь.

— Хорошо. Как я могу помочь?

*35*

Артур

Смотрю недоверчиво на это рыжеволосое чудо. И не знаю, с чего начать! Я так надеялся, что смогу надавить на родственные чувства, на привязанность сестер, но… Но оказалось, что не там я рыл тоннель! А теперь мне казалось заведомо провальным все, ради чего я посмею открыть свой рот!

Яся смотрит на меня серьезно и выжидательно. Маленькая, она и правда полна решимости мне помочь. И хотелось бы закрыть глаза на то, что у нее есть своя собственная жизнь, свой мир, ее…черррррт, парень, — утащите его в преисподнюю! — но я и так уже достаточно влез в ее жизнь, подстраивая обстоятельства под необходимый мне угол. Имею ли я право? Не получится ли так, что я обяжу ее выполнить то, что разрушит ее жизнь?

Может, он и не такой плохой, этот Кит, как считает Ангелина? Возможно, это элементарная ревность в ней говорит, ревность к сестре. Неделимые до этого девчонки оказались распутаны этим самым Китом, вот Ангелина и злится?.. И как бы мне ни хотелось, чтобы она была права, все равно не имею никаких прав рушить их отношения!

Однако, она действительно мне нужна! Никто другой не справится с моим замыслом. И хоть шансов мало, но они есть. Есть — только с ней!

Я глушу в себе мысли, что эгоистично вновь использую работу в своих личных целях: ведь если Яся останется, она будет работать со мной, будет рядом… Я уже признался себе, что меня к ней тянет, причем, с силой летящего под откос груженого паровоза! Но с другой стороны понимал, что с этими неожиданными чувствами мне придется бороться самому. Место рядом с девочкой занято. И все доводы, что она маленькая для меня, что меня боится, что вообще никак мне не подходит, — ничего не работает! Будто в подсознании сломанный видео-проигрыватель, от которого нет пульта, а кнопки на аппарате отказали, вот тебе и приходится раз за разом смотреть картинки, а отвернуться тебе не позволяет магия, которая там творится… Магия танца, магия улыбки, магия мягких огоньков в глазах, которые зажигаются, когда она веселится… Эта девчонка поглотила мой мир, подчинила своему — не без моего удовольствия, к слову. Сначала я не понял, что надо как-то противиться, трепыхаться, и совсем скоро оказалось просто поздно. Я увяз.

А сейчас она сама меня опасно подталкивает к тому, чтобы я попросил ее о помощи, оставив при этом рядом с собой. Смогу ли я удержаться? Смогу ли оставить наши отношения в рамках деловых?.. Хотя… Вряд ли! Ведь уже сегодня сделал шаг за эти самые рамки. И утащил ее следом.

Я токсичен, не умею любить. По крайней мере, так, как этого хотят другие. Мне так кажется. Для меня громкие и пафосные речи хуже пушечного выстрела, который не оставляет от тебя ничего цельного: только ошметки по сторонам. Во мне нет нежности, сопливости, я не умею прогибаться. Я сух, груб и сам гну так, как мне вздумается.

Именно поэтому остатки разума кричат мне отпустить ее. Промолчать, сказать, что передумал, понял, что все это не то…

И потерять клуб? Все-таки более рациональная часть тоже вносит свою лепту.

Меня рвет на части от этих мыслей! Нервно достаю пачку и вновь закуриваю, отвернувшись от нее: девочкам редко нравится табачный дым, если они сами не курят.

В моей руке остался практически только фильтр, когда я почувствовал сквозь куртку ледяное прикосновение к локтю.

— Ты же продрогла вся! — помимо воли вырывается у меня недовольно.

Она испуганно вскидывает на меня глаза и начинает пятиться назад.

— Прости, не хотел напугать, — бормочу я, выбрасывая окурок.

Затем подхватываю ее под руку и подвожу к пассажирской двери. Распахиваю, чувствуя вырвавшееся тепло из салона машины с работающим мотором, и усаживаю девушку. Аккуратно прикрываю дверь, обхожу авто и ныряю на свое место.

— Надо же было сказать, — с укором говорю ей я, врубая печку на всю мощность. — Ноги тоже замерзли?

— Нет, нормально все, — тихо говорит она, но вопреки своим словам тут же громко хлюпает носом.

— Прям прекрасно! — саркастически выдаю я, моментально хватая ее за ноги.

Яся вскрикивает, пытаясь увернуться.

— Артур Бори… Артур! — она пытается оттолкнуть мои руки, но я больше и сильнее.

Не прошло и минуты, как обе ее маленькие ножки, обутые в осенние кроссовки, оказались в моих руках.

— Грейся давай! — велю я, размещая ее ступни на свои коленях, немного отодвинув сиденье от руля.

— Я и так прекрасно греюсь, — ее пунцовый цвет щек был прекрасно виден в слабом свечении приборной панели.

— Так будет надежнее и быстрее. Дай сюда руки.

Яся упрямо тут же затолкала ладошки под полы куртки.

— Яся, не дури! Заболеть хочешь? — добавляю немного грозного вида для полного антуража, хотя смех подбирается, где-то изнутри щекоча нервы. Она выглядела так забавно! Как нахохлившийся воробышек, но при этом ноги поджаты не под себя, а смешно вытянуты в сторону.

Она со вздохом протягивает мне две ледышки, а я начинаю согревать их между своих ладоней. Какие же у нее маленькие ручки! По сравнению с моей лапищей — просто прозрачные и невесомые!

Яся вынужденно садится ко мне ближе, потому что ей неудобна та поза, в которой она оказалась, а мой смех сразу испаряется, так как я буквально чувствую щелчки тока между нами. Не надо, девочка, так близко! Я могу не сдержаться. Хотя и сам хочу, чтобы между нами не было расстояния вовсе, но здравый смысл приказывает контролировать все свои мысли и поползновения.

— Твои руки не похожи на руки того, кто всю жизнь просидел за клавиатурой и мышкой, — тихо говорит она.

Невольно замираю, прекращая движения. Наверное, почувствовала, какие они грубые, с шишками и застарелыми шрамами от непроходимых ранее мозолей. Совсем забыл, что девушкам не нравятся такие ощущения!

Поморщившись, отпускаю ее ладошки. Но вопреки моей логике, она не старается быстрее отнять их, а хватает мои руки, разворачивая их и склоняя лицо, чтобы лучше рассмотреть.

Теперь уже мне чертовски неудобно!

— Тебе приходилось много работать! — констатирует она, осторожно обводя тонким указательным пальчиком глубоко утопленные изломы и линии на ладони.

— Когда-то приходилось, — мой голос звучит низко и хрипло, никогда не думал, что от простого прикосновения к ладоням можно так разогнать сердце.

Сейчас в моей груди просто переворот: душа рвется оттуда, сердце бухает словно молот, — но я лишь замер, настороженно наблюдая за Ясей. Не было у меня девушек, так заинтересованно, словно карту, разглядывающих мои руки. Обычно они тут же старались скорее убрать свои холеные мягкие ладошки с точеными пальчиками от них подальше, иногда даже прятали за спину, не успев убрать с лица брезгливое "фи"! Я привык, мне все равно, если честно!

Так я считал ровно до сегодняшнего вечера. А сейчас… Все по-другому. Казалось бы, что такого, что тебя держат за руку, аккуратно водят по ним, будто боясь сделать больно или неприятно?.. Но весь парадокс в том, что это простое проявление человеческого участия выбивает из меня почти весь воздух со свистом! Уродство моих рук всегда напоминало мне, кем я был, через что прошел, за что я себя могу уважать…

Современным девушкам, видящих твой статус, неважно, КАК ты этого добился, чем пожертвовал, через что перешагнул, благодаря чему не сломался… Им это неинтересно, скучно — и вообще лишняя информация!

Яся оказалась первой, кто не оттолкнул, кто сделал какой-то свой — правильный! — вывод, кто вдруг искренне стал переживать! А вот это было так, словно на мою землю сейчас свалилось мое же небо! Девушка подняла на меня взгляд, полный сожаления и какого-то участия, взгляд, смотрящий не в глаза, а глубже, даже не в душу — в мысли, в сердце…

— Расскажи, — неожиданно просит она, не выпуская моих рук.

Это было и смешно, ведь ее две ручки едва обхватывали одну мою, но она старалась их удержать, а с другой стороны, это было очень трогательно! Так, что щемило внутри.

Сначала я хотел отшутиться, закрыться, как это привычно делаю. И уже открыл рот для очередной шутки…

— Я был мальчишкой, — даже неожиданно для себя самого заговорил я совсем о другом. — Мать серьезно заболела, отец тогда ушел от нас, сказав, что не собирается взваливать на себя неизвестно на сколько лет живой труп, он не хотел нарушать комфорт своей привычной жизни. Развелся с ней и оттяпал половину нашей однушки, в которой мы жили втроем. У нас не было денег, чтобы оплатить ему половину, поэтому пришлось квартиру продавать. Оставшихся денег едва хватило на комнату в общаге. Бесконечные переживания, слезы по ночам в подушку… Все это сильно подкосило мать, она вконец слегла. Мне тогда едва исполнилось тринадцать. Когда я понял, что ей становится еще хуже, я решился прийти к отцу за помощью. Но он прогнал меня, заявив, что все, что мы, мол, смогли от него поиметь, уже поимели! Велел не приходить больше к нему и вообще забыть адрес! — я почувствовал, как Яся ободрительно, скорее всего неосознанно, сжала мои ладони. — Тогда, глядя ему в глаза, я поклялся, что никогда больше не приду! Подыхать буду, но не приду! Он обрадованно покивал и захлопнул перед моим носом дверь… Ты не против, я закурю? — посмотрел я на нее.

Не люблю дымить в машине, но сейчас почему-то выйти на улицу не мог. Сразу по нескольким причинам. Во-первых, там стало жутко холодно, и из тепла нагретой машины выбираться на мороз совсем не хотелось. Во-вторых, на моих коленках все еще грелись Ясины ноги. В-третьих, ощущение наших переплетенных рук никак не хотелось разрывать. Ну и, пожалуй, в-четвертых, сейчас между нами возникла какая-то своя особая атмосфера, тоже притягательная, но будто шатер, раскинувшаяся по всему пространству — шатер, волшебство которого мне было жаль покидать.

Яся посмотрела на меня и кивнула, соглашаясь.

Я осторожно отнял свои руки, немного приоткрыл окно, впуская порцию ночной прохлады и прикуривая сигарету, а потом — почти машинально — сгреб свободной ладошкой ее маленькие ручки. Задумался ненадолго, окунаясь в воспоминания… Она сидела рядом, молча ожидая продолжения, не пытаясь меня торопить, позволяя собраться с мыслями. Я слушал ее дыхание и думал: " Какого черта, Артур? Зачем ты ей вываливаешь все это дерьмо?!"…

*36*

Ярослава

Глухим и почти бесстрастным голосом Артур рассказывал о своем тяжелом детстве, а я с каждой минутой чувствовала, как мое сердце все больше и больше сжимается…

… Он сильно преуменьшил, когда вначале сказал, что ему было непросто. Тринадцатилетний одинокий мальчишка, враз повзрослевший, был должен решать проблемы, которые сваливались далеко не на каждого взрослого! Дорогостоящее лечение матери требовало немедленных и постоянных вливаний больших сумм, и Артур крутился как мог: подрабатывал на рынке грузчиком в две смены, прибился к одной строительной фирме и пахал на стройке наравне со взрослыми. Школу, естественно, забросил, из-за чего остался на второй год. Некоторые работодатели к своему малолетнему подопечному относились с сочувствием и платили нормально, иногда выдавая авансы или подкидывая дополнительные поручения; кто-то бессовестно использовал, обманывая и не платя в итоге ни копейки, ведь нигде в силу своего возраста он не был официально устроен.

Приходилось работать и посыльным, и продавцом на маленьком рынке, мыть машины и стекла в домах…

Однажды он услышал про подпольный бойцовский клуб, что там неплохо можно было заработать на участии в боях, подкрепленных тотализатором… Смог найти того, кто свел его с устроителем, так как самого его одного туда не пускали. Несколько первых боев было проиграно и, естественно, не оплачено. Со временем он наловчился, выработал свою тактику ведения боя, поднабрался опыта, стал много тренироваться. И стал выигрывать. Физической силы, накопленной за время работы грузчиком и на стройке, хватало, чтобы справиться с противниками иногда даже в большей весовой категории, чем он сам. Появились деньги, и лечение матери при замене дешевых аналогов на нужные дорогостоящие лекарства стало приносить хорошие результаты. Но все равно о выздоровлении не было и речи. Только ремиссия и временное улучшение.

И Артур вновь вернулся на стройку, совмещая с боями. Несколько раз его избивали до потери сознания, но появились спонсоры, которые стали вкладывать в него деньги. Один из них настоял на том, чтобы он вернулся в школу, имея на него далеко идущие планы. Времени все больше не хватало ни на что. Бывало, не спал по двое суток, не ел, засыпал на ходу.

В социальные службы с просьбой о помощи матери решил не обращаться после того, как ему доходчиво объяснили, что если к ним будут ходить соцработники, его попросту отправят в интернат, так как он, по сути, чуть ли ни сирота — отец официально отказался от него. Получая паспорт, Артур взял фамилию и отчество матери, чтобы вообще ничего не связывало его с этим человеком.

Получив аттестат об окончании школы, он смог поступить в училище на вечернее отделение, но вновь часто не посещал занятия. Однако тут ему помогли учителя, видя, что все зачеты и экзамены он все же сдает.

Бои стали приносить неплохие деньги, и мать, наконец, встала на ноги. Казалось, можно было уже вздохнуть спокойнее, но им по-прежнему требовались деньги. Артур решил найти им недорогую квартиру, так как соседи-пьяницы по общежитию безбожно пили, мешая им жить. Конечно, зная его репутацию, никто к нему не приставал, но постоянные пьянки и драки за стенкой, ор до пяти утра и шатания по квартире мутных личностей заставляли его переживать о матери, когда он сутками не находился дома.

Через год после окончания училища он смог купить маленькую квартиру на окраине города и, счастливый и гордый собой, перевез туда мать.

После этого в его судьбе появился Яша, друг, который смог заставить его поверить в себя. Он помог найти ему новых спонсоров, более щедрых и влиятельных, которые раскручивали имя Артура, устраивали его участия в дорогих боях, а потом буквально насильно заставил пойти его в институт на вечернее отделение. Возможно, благодаря этой судьбоносной встрече Артур сейчас и был именно тем, кем был.

Какое-то время спустя дружба с Яшей почти сошла на нет. Но однажды почти поздней ночью друг появился на его пороге, прося о помощи. И Артур признался, что был рад вернуть тому долг. О какой именно помощи шла речь, Артур не уточнял, а я постеснялась спросить, да это и не было важным. Главное, что с тех пор, как я поняла, их дружба стала крепче и длится по сей день.

За время участия в боях Артуру удалось скопить неплохую сумму, и несколько лет назад он смог открыть этот клуб, который стал для него символом его силы, платой самому себе за многие годы непосильного изнуряющего труда, его детищем, его гордостью…

И вот теперь его хотят отнять те, кто никакого отношения к нему не имел. Попирая законы справедливости и вообще все человеческие законы…

***

На улице понемногу стало светать, когда он закончил свой рассказ. Артур все так же держал мои руки в своих, иногда осторожно потирая косточку над большим пальцем, мои ноги оставались на том же месте и безбожно затекли, но я боялась шевельнуться, чтобы не сбить его, не прервать эту своеобразную исповедь, которая, кажется, ему была необходима.

— Я никому об этом никогда не рассказывал, — хрипло закончил он, подтверждая мою догадку. — Только Яшка обо всем знает. Остальные, возможно, по слухам, частично в курсе, но…

Он не закончил фразу, однако я поняла: самолично полную версию его жизни он не раскрывал до этого момента никому. И я ему верила. Было видно, что это не способ как-то произвести на меня впечатление, а образ человека, ищущего жалости или сочувствия попросту не вязался с Артуром.

— Спасибо, что рассказал, — тихо сказала я.

Никогда бы не подумала, что мне вот так может кто-то довериться, особенно, этот взрослый сильный мужчина. Теперь я и вовсе ощущала перед ним себя маленькой глупой девочкой, абсолютно не знающей жизни.

— Я тебя совсем замучил, — с легким сожалением посмотрел на меня он, заметив, как я украдкой давлю зевок.

— Все в порядке, — не могла не улыбнуться я. — Просто тут тепло, вот и немного разморило. Но чашка кофе вернет меня в строй.

— Тогда у меня не остается никаких причин не пригласить тебя на утренний кофе. Здесь неподалеку есть классная кофейня.

Я с сомнением посмотрела на него. Он тоже вымотался и устал, темные тени залегли под глазами, ему нужно отдохнуть… Уже открываю рот…

— Забыл предупредить, отказ посчитаю за нанесение личной обиды! — шутит он, и на его лице появляется знакомая ухмылка.

Знаю, что это не так, и если откажусь, то он все правильно поймет и спокойно даст уйти, но… Почему-то хочется все это продлить, хоть еще на полчасика.

— В таком случае, у меня не остается выбора, — смеюсь я в ответ, пытаясь скопировать его тон.

В этот же миг на его лице расцветает полноценная улыбка, преображая и скидывая сразу несколько лет с его возраста.

— Тогда обувайся — и поехали, — говорит он.

Затем сам осторожно спускает мои затекшие ноги, аккуратно перекидывая их через рычаг переключения передач, а я не могу сдержать тихий стон от ощущения противных мурашек, разбежавшихся по лодыжкам и ступням.

— Что случилось? — замерев, с беспокойством спрашивает быстро он, не успев отпустить мои ноги.

— Затекли, — со стоном признаюсь я, сцепив зубы.

На что он тут же возвращает мои ступни себе на коленки и начинает осторожно, но тщательно растирать и массировать через джинсы икры.

— Не надо, — порываюсь прекратить эту неловкую сцену я, но Артур удерживает мои ноги, которые я собиралась опустить, и продолжает массаж.

— Так лучше? — через пару минут спрашивает он, внимательно смотря мне в глаза.

— Намного, — я облегченно выдыхаю, чувствуя, как мои конечности отпускает противное ощущение. — Спасибо!

Он не отвечает, сам обувает меня и, наконец, ставит мои ноги на место.

В молчании мы едем по сонным улочкам, встречая редкие машины, а когда он паркуется, его телефонне ожиданно звонит.

Хмуро посмотрев на дисплей, он, быстро извинившись, отвечает на входящий. Несколько секунд слушает, а потом неожиданно крепко выругивается и отключается.

— Ясь, — он смотрит на меня с поджатыми губами. — Прости, в клубе ЧП, я отвезу тебя сейчас домой, придется перенести наш кофе-брейк.

— Артур, — перебиваю его. — Не трать время, поехали, — решительно говорю, вновь защелкивая ремень безопасности, который успела отстегнуть.

Секунду он смотрит на меня благодарным взглядом, а потом заводит мотор и срывается с места.

*37*

Артур долго говорит с кем-то по телефону, а я сижу тихой мышкой и стараюсь не отсвечивать. Мы уже минут сорок как приехали в клуб, и с тех пор он почти не расстается с телефоном, лишь на пару секунд отставляет трубку, чтобы отдавать короткие сухие распоряжения начальнику охраны, который и встретил нас сразу по приезду.

Оказалось, что один из клиентов сцепился с кем-то из охраны непонятно, по какой причине, и разворотил половину бара, разбив при этом об голову подоспевшего второго охранника огромную бутылку и распластав руку Алексу — от предплечья до кисти, чудом не задев сухожилия.

По инструкции, персоналу нельзя вызывать полицию и скорую без оповещения хозяина, но Артур сам, находясь еще в дороге, вызвал их, поэтому подъезжали к клубу мы уже в сопровождении трех машин: с полицейскими и скорой. Четыре машины одновременно припарковались у черного входа, и хозяин первым выскочил, чтобы на ходу рассказать то, что было ему самому известно.

Зал представлял собой печальное зрелище приличного разгрома: кругом битое стекло, перевернутые столы и стулья, оборванные пологи, истекающие кровью Алекс и оба охранника, и виновник всего этого великолепия со стянутыми за спиной ремнем руками, умещенный на стул. Он не оставил попыток продолжить "веселье" и порывался освободиться от пут, посекундно изрыгая проклятия и ругательства в адрес работников клуба. С ужасом я узнала в нем того парня, который докопался до меня на танцполе и из-за которого я и ушла из зала. По правилам клуба охранники не имели права отвечать ему силой, поэтому на нем были только царапины от осколков разбитых им же бутылок. Лишь стянутые руки оказались превышением полномочий охраны, но это была необходимая мера: буян не желал успокаиваться и представлял угрозу окружающим. Около него топтались еще несколько парней, видимо, его друзей, которые, по словам персонала, пытались его угомонить и оттаскивали от бара, когда он крушил все вокруг. У одного на скуле наливался огромный синяк, а второй болезненно морщился, держась за запястье.

Вошедшие медики споро кинулись оказывать помощь пострадавшим, а полицейские расположились за одним из столов, поочередно допрашивая очевидцев. Один из них бегал с фотоаппаратом, фиксируя разрушения и осколки, запретив пока приниматься за уборку.

Происходящее вокруг можно было назвать только одним словом: хаос. Персонал перешептывался между собой, пересказывая пропущенные моменты тем, кто видел лишь часть "представления", полицейские вызывали по одному всех и фиксировали показания, начальник охраны суетился тут же, отдавая остальным распоряжения о предоставлении видео с камер сотрудникам полиции. Артур тихо подошел к нему и велел оставить в обязательном порядке клубу копии отснятого материала. На всякий случай.

В зал широким шагом вошел высокий представительного вида мужчина, сразу подошел к Артуру, пожал ему руку и подозвал к себе одного из "подбитых" охранников для отчета. Тот кратко, по-военному, описал все несколькими фразами. Мужчина кивнул и отпустил его на попечение медиков.

Наконец, пришедший обратил внимание на меня и подошел вплотную. Артур тут же подошел к нам.

— Это Ярослава, — представил он мою персону. — Наш новый сотрудник.

— Яков Петрович, — протянул мужчина мне руку.

Я сразу поняла, что это и есть друг Артура, и протянула руку в ответ.

— Здравствуйте.

— Ясь, может, ты пойдешь пока в наш кабинет? — хмуро спросил Артур, почему-то косясь в сторону наконец-то притихшего погромщика.

У Якова Петровича незапланированно вытянулось лицо, и он как-то по-новому взглянул на меня, а потом перевел офигевший взгляд на Артура. Но комментарии оставил при себе.

— Хорошо, — растерянно отвечаю я, но мне как-то неловко уходить сейчас, когда может понадобиться моя помощь.

Вопреки озвученному согласию, я все же тяну время, не уходя, но тут забился в вибрации мой телефон, забытый в кармане куртки, брошенной на стуле. Звук рингтона непривычно громко потревожил тихий мерный гул в зале, и на меня обратили внимание все, находящиеся здесь. Связанный персонаж тоже. На его лице появилась зверская ухмылка.

— А вот и принцесса! — звучно хохотнул он, противно осклабившись.

Артур отчего-то сразу напрягся и встал передо мной, загораживая своей широкой спиной от неуютного взгляда. Яков Петрович еще больше округлил глаза, наблюдая за реакцией друга, но синхронно повторил его движение, нацепив на лицо угрожающее выражение при взгляде на говорившего.

В зале повисла гробовая тишина. Все, без исключения, заметили этот маневр.

Что тут вообще происходит?

Затянувшуюся немую сцену разрушил повторный вызов моего аппарата.

Я поспешно вытаскиваю телефон. Геля.

— Да, — лучше ответить, пока у той не началась паника.

— Систер, я все, конечно, понимаю, — голос сестры подозрительно далек от сонного, несмотря на столь ранний час. — Но ты где? Выглядываю ночью в окно и почему-то наблюдаю машину шефа, через полчаса вы тусуетесь на улице, потом опять вас нет, а сейчас не вижу ни машины ни вас. Мне стоит волноваться о разнообразии твоей личной жизни?

От понимания того, о чем именно могла подумать моя близняшка, я мысленно стону. Хватаю куртку и быстрым шагом удаляюсь в кабинет.

— Ты все не так поняла, — громко шепчу я, еще не уйдя из поля зрения остальных присутствующих.

— А мне как раз кажется, я все правильно поняла, — хитро мурлычет эта бестия.

— Гель, в клубе ЧП. Тут один придурок разворотил бар, разбил голову охраннику и распорол руку Алексу. Тут полный зал полиции и медиков. Прилетел даже хозяин охранки!

— Ого! — изменившимся голосом выдает Геля. — Ты в порядке?

— Да, — я уже вхожу в кабинет и почти бессильно опускаюсь на диван. — Мы разговаривали с Артуром, когда ему позвонили и рассказали, мы сразу рванули сюда.

— Ооо, уже Артур, — эта… сестренка слышит только то, что хочет! — Нифига себе! А я-то думаю, чего это Никиточка твои шмотки к родителям припер, а оно вон как все…

— Что? — выкрикиваю я. — Что Кит сделал?

Видимо интонация моего голоса все же заставляет сестру притормозить в своих рассуждениях.

— Ты не… не знаешь? — пораженно выдыхает она. — Ясь, прости, я… Я не в курсе, я думала…

К глазам подступают слезы… Как он мог? Втихую, не сказав мне ни слова! Он сам все решил за нас обоих…

Рыдания вырываются наружу.

— Ясь, я сейчас приеду, — скороговоркой выдает сестра и отключается.

Слезы застилают глаза. Боже! Как… как подло!

Набираю номер Кита, глотая слезы. Он должен объясниться! Он должен сам сказать мне все!!

Раз за разом набираю знакомые цифры, но слышу только безжалостные гудки. Кит не отвечает на звонки.

В ярости открываю чат, но… Я заблокирована!.. Пишу одно смс, другое, но все они остаются без ответа.

Рыдания рвут грудь. Как же больно! Как плохо…

… Артур находит меня на полу у дивана, скрюченной в клубок.

— Яся, Ясь, что такое?! Что произошло? Кто тебя обидел? Тебе больно? Где болит?

Я пытаюсь укрыться от его допроса, мне неприятно и стыдно, что он видит меня такой. Я хочу оказаться далеко-далеко, где-то за пределами этой галактики, не хочу отвечать на вопросы, мечтаю превратиться в былинку, невидимую и, желательно, бесчувственную…

Артур берет меня на руки, срывая с пола и усаживая к себе на колени.

— Он тебя не тронет, слышишь?! Я ему голову сверну, если он к тебе хотя бы приблизится, обещаю! — у уха слышу его горячий шепот, но это будто по телефону, звук его голоса пробивается через помехи, и его слова я почти не фиксирую своим сознанием… — Яш, принеси воды! — это куда-то в сторону.

Будто со стороны отмечаю движение в кабинете, а потом мне в руку суют холодный стакан.

— Ясь, пей, — твердый голос Артура пытается вернуть меня к действительности. — Выпей, говорю! — он добавляет в голос стальные нотки и почти насильно заставляет меня сделать несколько глотков. — Посмотри на меня! — требовательно говорит он.

Я не хочу, прячу голову у него на груди, и он смиряется, осторожно привлекает меня себе, отбирая стакан и передавая куда-то. Гладит меня по голове как маленькую девочку, а мои слезы вновь возвращаются.

— Ясенька, что произошло? — в голосе Артура слышится мука от того, что я молчу и не отвечаю на его вопросы. — Ну что ты, маленькая? — он начинает меня потихоньку раскачивать на коленях и осторожно касается губами моего виска.

Эта неожиданная ласка возвращает меня к действительности.

Я дергаюсь в сторону и хмуро смотрю на него.

— Прости, — шепчет растерянно он, но не отпускает меня. — Я не хотел тебя обидеть…

Наконец, оглядываюсь. Напротив у стола стоит Яков Петрович и угрюмо смотрит на нас, и мне становится неловко. За себя, за Артура, за то, что сижу у него на коленях, за этот приступ истерики…

В кабинет влетает запыхавшаяся фурия, Гелька, ни на секунду не останавливаясь, добегает прямо до меня, падает на колени и хватает за руки.

— Ясь, Яська, успокойся! Он урод, слышишь?! Я всегда тебе об этом говорила! Ясенька, забей! Он не стоит ни одной твоей слезинки, родная! — сестра жмет мне руки, целует мои запястья, пытается убрать мои разметавшиеся влажные волосы.

— Девушки, что происходит?! — требовательные собранный голос Якова Петровича заставляет нас разом обернуться к нему. — Ба! — непроизвольно вырывается у него. — Нифига себе! — совсем неприлично присвистывает он, замечая наше безусловное сходство. — Артур? — его ошарашенный взгляд мечется к лицу друга, требуя хоть какого-то пояснения.

У моего уха, которое прижато к груди Артура, слышится тяжкий вздох.

— Это Ярослава и Ангелина, мои сотрудницы. Ангелина работает официантом, а Ярослава занимается организацией новогоднего шоу.

— Это и есть твоя идея? — выгибает его друг бровь, видимо имея ввиду меня.

— Отчасти, — вновь со вздохом отвечает тот.

— Артур Борисович, может, вы отпустите мою сестру со своих колен? — строго произносит моя сестра.

Артур улавливает мой взгляд, глазами спрашивая. Мне не остается ничего как смиренно кивнуть. Геля права, все это выглядит по крайней мере неприлично.

Мужчина будто нехотя размыкает руки и дает мне пересесть на диван, но неуловимо передвигается ко мне поближе.

— Что произошло, Ангелина? — обращается он к сестре, прося ответа.

Гелька смотрит на меня, прося разрешения, и я лишь слабо киваю в ответ. Надо ему как-то пояснить мое поведение, а то он, кажется, воспринял его на чей-то другой счет.

Сестра кратко вводит его, а заодно и Якова Петровича в курс дела.

В кабинете виснет тишина.

— Артур Б-борисович, — заикаясь, зову я. — А о чем подумали вы?

Яков Петрович хмуро хмыкает, Геля отводит глаза, а Артур неожиданно мелькает улыбкой.

— Ясь, уже можно опустить условности, в этом кабинете самые близкие. Так что, как и договорились, просто Артур.

Геля неожиданно встает с корточек и подходит к другу Артура, протягивая руку.

— Геля, — повторно представляется она.

— Яша, — улыбается тот ей в ответ и жмет руку сестре. — И для вас, Яся — вы же позволите мне себя так вас называть? — мы с Артуром друзья.

Я могу лишь слабо кивнуть. И вновь обращаюсь к Артуру.

— И все же?

Они почему-то переглядываются с… Яшей, и на мой вопрос неожиданно отвечает последний.

— Дело в том, Яся, что этот погром в вашу честь!

Если до этого я была в шоке, то сейчас я просто выпала в осадок!

— Что? — вторит моим мыслям голос сестры.

— Этот павлин пытался разузнать о вас у Алекса, а когда тот отказал в предоставлении подобной информации, стал крушить все вокруг. Он под кайфом, мы не сомневаемся, попросили медиков взять необходимые анализы. Он вызвал своего адвоката, сейчас ждем его, остались формальности. Вам нечего опасаться.

В это верилось с трудом!

— Зачем ему это? — недоуменно выдыхаю я сиплым от слез голосом.

— Очевидно, вы понравились ему. Он пытался познакомиться, насколько я знаю, — короткий взгляд на Артура. — Но вы отказали. Однако парень оказался упертым!

— Господи! — сокрушенно выдыхаю я и пытаюсь спрятать пылающее лицо в ладонях.

— Ясь, успокойся! — дергает меня за руку Геля. — Ты ни в чем не виновата! Просто обожравшийся урод, не привыкший к отказам!

— Ясь, Ангелина права, — мягко подтверждает ее слова Артур. — Такое иногда бывает! Правда, бар разбивают редко, как и головы сотрудников, — хмыкает он. — Однако, подобное уже бывало. Как-то один клиент захотел поближе познакомиться с одной из официанток, но там охрана успела среагировать. Тут просто подрасслабились все! — укоризненный взгляд в сторону друга.

— Я проведу беседу, — кивает он в ответ, хмуро поджав губы.

Мне жутко стыдно, голос Артура вторгается в мою мысленную пыточную.

— На твоем месте могла оказаться любая другая девушка! Яш, — он смотрит на хозяина охранной фирмы. — Надо выяснить, он пришел уже обдолбанный или… — Артур не заканчивает фразу, но все прекрасно понимают: не в его ли клубе ему продали дурь.

— Конечно, выясним, — успокаивает его Яша.

В кабинете повисает тяжелое молчание.

— Яша, — неожиданно поднимается со своего места Геля, — пойдемте, я сварю вам кофе, видит Бог, нам всем надо отвлечься! — и она подхватывает мужчину под руку, увлекая его из кабинета.

Мы остаемся с Артуром наедине.

— Ясь, — тихо зовет меня он. — Прости за мое поведение. Я не должен был так себя вести…

— Артур, спасибо, — прерываю его мучительные извинения я. — Мне… надо побыть одной. Сейчас Геля доварит кофе, и мы поедем домой. Можно… — я вздыхаю. — Можно, я возьму сегодня выходной? Я отработаю, выйду в свои следующие выходные.

— Ясь, прекрати, не надо…

— Артур Борисович! — строго обрываю его я, проводя между нами невидимую линию, и ловлю его укоризненный взгляд. — Мы договорились, в стенах клуба все официально! — решительно встаю.

— Ясь, — он встает следом, но ловит мой предостерегающий взгляд. — Просто пойми одно, — он вздыхает и растерянно проводит рукой по волосам. — Ты достойна ответов на все вопросы! Кит… Он обязан был хотя бы объясниться! Проблема не в тебе…

— Проблема именно во мне! — горько перебиваю его я. — Я не хочу, чтобы меня защищали от самой же себя!

Артур смотрит на меня каким-то непонятным взглядом.

— Пообещай позвонить мне, если понадобится с кем-то поговорить! — просит он.

— Для этого у меня есть Геля! — отрезаю строго я.

Понимаю, что, возможно, обижаю его сейчас, но мне не до сантиментов. Я опустошена как выжженная пустыня. С трудом держусь, чтобы позорно не зарыдать вновь, уговаривая себя, что будет еще время закрыться ото всех и порыдать — но наедине с собой.

— Конечно! — так же горько отвечает мне Артур и, наконец, оставляет меня в покое.

Я беру куртку и отправляюсь на поиски сестры.

*38*

Домой мы с Гелей едем в ледяном молчании. Голова, казалось, лопнет от мыслей, которые юрким волчком кружились там, не успевая до конца оформится. Столько событий, столько новостей — мозг отказывался фиксировать бурную действительность.

Сестра кому-то строчит сообщение, а потом убирает телефон и мягко берет меня за руку, переплетая наши пальцы. Мы всегда так делали в детстве, чтобы поддержать друг друга. Вот и сейчас знакомый сигнал отзывается в сердце теплотой, и оно немного оттаивает.

В квартире нас встречает Аля, сочувственно заглядывая мне в глаза, обняв в дверях. Они с Гелькой быстро берут меня в оборот, словно куклу направляя в сторону ванной. Аля, видимо, предупрежденная Гелей, набрала полную ванну очень теплой воды с душистой пеной, и теперь это великолепие ждало такую апатичную меня.

Девочки оставили меня одну, а я присела на бортик и задумчиво уставилась перед собой.

Жизнь за одно утро сделала крутой поворот! Еще вчера вечером я считала, что у меня все хорошо, просто есть временные трудности. Я отработаю тут положенное время, получу хорошие деньги и вернусь домой, где ждет меня Кит. Еще вчера вечером я беззаботно танцевала в клубе, позволив себе расслабиться после нескольких рабочих дней, полных напряжения и тревог. Еще вчера мой босс для меня был Артуром Борисовичем…

Прошло несколько часов, и что теперь? Парня у меня нет, Никита просто, молча и без каких-либо пояснений, выкинул мои вещи из квартиры, оставил родителям, даже мне ни слова при этом не сказав! Мой танец и желание расслабиться обернулся разгромом бара и нездоровым вниманием наркозависимого психа! А Артур Борисович… Стал просто Артуром — тем, кого, кажется, вообще никто вокруг не знал. Он позволил мне заглянуть в самые потаенные уголки своей души, сделав расстояние между нами катастрофически маленьким, в какой-то момент там, сидя в машине, я поймала себя на мысли, что мне хорошо и спокойно, что хочется продлить эти минуты единения, откровений… Зачем нам все это?..

Я со стоном прячу лицо в ладонях и медленно сползаю на пол по выложенному кафельной плиткой коробу ванной. К чему? К чему сегодняшняя ночь? Мне не верится, что Артур мог бы мной интересоваться как девушкой, слишком я для него… маленькая и глупая! Да и девочки говорили, что его спутницы всегда холеные модели. Горько хмыкаю, понимая, что едва ли могу и на четверть до такого дотянуть!

Но его поведение сегодня, особенно перед другом, для меня как насмешка! Он будто показал, что я уже его игрушка! Возможно, из-за своей нервозности я и утрирую, но Артур явно дал понять другу, что я не совсем рядовая сотрудница: выражение лица Якова Петровича говорило о том, что поведение его друга, мягко говоря, отличается от обычного. Вряд ли он таскает на руках и усаживает на коленки всех девушек, которые на него работают! На меня он произвел все же другое впечатление.

На виске загорел след от его мягкого успокаивающего поцелуя, а внутренности сделали неимоверный кульбит при воспоминании о его нежности. Я тогда отшатнулась от него как от прокаженного! И сейчас внутри протестую против подобного поведения! Однако я… смакую воспоминание…

Кажется, я запуталась: в себе, в своих чувствах, в своих эмоциях и во всем происходящем вокруг кошмаре!..

Сижу на холодном полу ванной и понимаю, что ничего не хочу. Полное безразличие к миру, даже слез нет. Их тоже не хочу…

В ванную тихонько приоткрывается дверь и в пенистые барашки устремляется Гелин взгляд, секундой позже опустившийся на меня.

— Ты чего тут, эй? — она делает шаг в наполненное паром помещение и садится на колени напротив меня. — Ясь, прекращай это самобичевание! Я же вижу, себя жуешь сидишь! Считаешь во всем виноватой себя! Это не так…

— Гель, не надо! — обрываю я ее слабым взмахом руки. — Не хочу сейчас… Я приму ванную и пойду спать. Это был бесконечно долгий день!

Сестра тихо кивает и помогает подняться с затекших ног. По икрам сразу же побежали мурашки, напоминая о том, как утром Артур разминал мне ноги…

Чертыхнувшись, отпустила руку сестры и принялась раздеваться. Оставшись одна, осторожно опустилась в успевшую слегка остыть воду. Вывернула горячий вентиль, чтобы вернуть температуру и согреться, будто в трансе наблюдая на спадавшую в пену тугую струю.

Дверь повторно кто-то осторожно открывает, и входит Аля с бокалом в руке.

— Что это? — хмурюсь я.

— Что-то типа глогга, только без изюма и сахарной пудры! — отвечает она, протягивая мне бокал. — Подогретое вино с кардамоном, гвоздикой и корицей. Сейчас согреешься, расслабишься и будешь спать как младенец, — ласково улыбается она, отводя мокрую прядь с моего лица.

Я по подбородок сижу в пене, поэтому не стесняюсь этого вторжения. Протягиваю руку с облачком на ней из переливающихся мелких пузыриков и с сомнением беру напиток из Алиных рук.

— Попробуй, это вкусно, — ободряюще улыбается подруга.

Я делаю первый осторожный глоток. Хм, действительно, очень интересный вкус!

Аля оставляет меня в приятной компании горячей ванны и тягучего пряного напитка, который я медленно потягиваю, наслаждаясь.

Через полчаса ловлю себя на том, что меня прилично сморило, и я практически засыпаю. Соскребаю остатки всех своих сил и вытаскиваю свое потяжелевшее тело из воды. Вытеревшись и надев халат, я шлепаю босыми ногами по полу в сторону нашей с Гелей комнаты, и едва не плачу от увиденной картины: девочки застелили постель чистым бельем, навалив гору подушек, прикрыли шторы, не позволяя почти полуденному солнцу проникнуть в комнату, а на тумбочке стоит небольшое ведерко с мороженым и горячий зеленый чай.

Геля знает, что я с детства именно так и справлялась со своими обидами и поражениями: немного мороженого и большая кружка чая! Эту привычку я притащила и во взрослую жизнь.

— Девочки, спасибо! — всхлипнула я в сторону кухни, но ответом мне было молчание.

Быстро обойдя квартиру, понимаю, что и тут мои тактичные подруга и сестра сделали так как было нужно мне и оставили меня наедине с моими мыслями.

Подавив накатившие слезы благодарности, я прошла в полумрак комнаты, залезла с ногами на диван, закуталась глубже в халат и взяла в руки свое любимое лакомство. Знаю, мне хватит нескольких ложек, чтобы почувствовать эхо морального удовлетворения.

И уже через минут двадцать я забываюсь спасительных сном, окончательно обессилев.

*39*

Артур

— Ну а теперь рассказывай! — напротив меня грузно плюхнулся на стул Яша, с заинтересованным прищуром глядя на меня.

С тяжелым вздохом отнимаю руки от лица.

— Что ты хочешь услышать? — устало размыкаю слипающиеся глаза.

— Ну… Например… Историю про сестер. Надеюсь, это не какие-то новые закидоны относительно разнообразия твоей сексуальной жизни? — хмыкает друг.

— Совсем с ума сошел?! — пораженно восклицаю я, даже забыв о том, что секунду назад мечтал просто вырубиться.

— Прости, но не мог не подумать об этом… Хотя… Ты никогда не был экспериментатором. Скорее я бы приписал тебя к консерваторам. Но возраст — штука коварная, а, брат? Кризис среднего возраста и все такое, — его ухмылка стала еще шире.

— Пошел к черту! — беззлобно огрызнулся я.

— И все же? — Яша не отводил взгляд от моего лица. — Мне совершенно ясно, что к одной из сестричек у тебя особенное… хм… расположение. Или к обеим? Тогда прости, что дал одной из них увести себя на кухню.

— Прекрати! И не говори ерунды. Ангелина пришла сюда работать не так давно. Потом приехала Ярослава. И признаться, вначале я их перепутал… Было… забавно! — хохотнул я, вспомнив нашу первую встречу.

Пришлось объяснить другу причину своего веселья. Через пару минут мы хохотали в голос.

— Вот это да! Лопухнулся, дружище! — утирая выступившие слезы простонал Яша. — Не хотел бы я оказаться на твоем месте.

— Да уж, — фыркнул я. — Я ведь реально подумал, что поехала крыша!

— Но девочки классные, не спорю! — улыбнулся одним уголком губ друг. — А эта Яся… Она зацепила тебя! — он оценивающе посмотрел на меня.

Я промолчал. А что говорить? Друг прав, эта девчонка не дает мне покоя уже некоторое время.

— Тогда в чем проблема? Она шарахается от тебя как от прокаженного!

— Я пугаю ее. Она… слишком маленькая для меня!

— Да брось! На взгляд ей больше восемнадцати!

— Да, ей двадцать три или двадцать четыре.

— Подумаешь, десять лет разницы! — фыркнул Яша. — Это не тридцать! Вполне приемлемая разница… Или дело не только в этом? — друг знал меня как никто другой.

— Я не… Не знаю, — признался я. — До этого у нее был парень, жизнь в другом городе, она стремилась туда. Хотела отработать этот месяц и благополучно вернуться туда…

— Теперь, как я понимаю, все это неактуально!

— Перестань! Может, все еще наладится! Они помирятся. Молодо-зелено! Мне вообще кажется, что это все показательное выступление с его стороны! Попытка обратить на себя внимание! Ведь она уехала, бросила его там.

— Это по-детски!

— Так и они еще дети!

— Ну я бы не назвал их детьми! Вполне зачетные девчонки! — Яша даже показал большой палец, чтобы визуально подкрепить свою мысль.

— Имею ли я право?

— На что? На возможность быть счастливым? Когда ты стал таким робким, Тур? Может, вернешься на ринг, чтобы вновь почувствовать свою уверенность?

— Я уже давно не в той форме! — отмахнулся я.

— Конечно, — саркастически ответил друг. — Видел я на той неделе, как ты грушу колотил. Все бы были "не в такой форме"! Мой тебе совет, завязывай с этой благотворительностью! Не твое это! Если девочка так тебе интересна, то в путь! Ты умеешь произвести впечатление, прорисовать себя таким, чтобы девочка поплыла!

— В этом-то и дело, Яш, я не хочу рисоваться! Хочу быть просто собой! Наконец быть таким, какой я есть! Расслабиться, не контролировать себя постоянно ради показухи!

— И все равно я не вижу, в чем проблема? — задумчиво постучал пальцем себя по губе Яша. — Будь собой, раз так хочешь! Она либо примет тебя таким, либо… Но ведь это лучше, чем мучиться от неизвестности! Как на ринге, брат: либо победил либо проиграл.

Доля истины в словах друга, определенно, была. Только слова — это одно, а на деле…

— Я оставлю эти демагогии для твоих мысленных дебатов, но на твоем бы месте воспользовался сложившейся ситуацией. Даже если этот ее хмырь всего лишь и играл, и даже если в итоге они потом помирятся, ты не будешь кусать локти от того, что из-за своей ложной скромности упустил ее! Лучше сожалеть о сделанном, сам знаешь!.. Единственное… Надо решить один вопрос, ты сам знаешь, какой. Давно пора!.. А теперь я бы посоветовал тебе поспать и прийти в себя. С разборками мы пока закончили, клуб пуст, уборщицы уже привели зал в порядок. Тебя подвезти?

— Нет, посплю пару часов тут, а потом примусь за работу. Надо многое сделать, чтобы клуб сегодня открылся вовремя и функционировал как обычно.

— Как знаешь! — не стал настаивать друг и поднялся, протягивая руку.

Когда он ушел, я достал из шкафа подушку и плед: тут всегда имелся запас свежей одежды и все необходимое, чтобы можно было спокойно переночевать, ведь раньше я часто так делал. Последнее время все было спокойно, поэтому я уезжал ночевать домой, но ближайшие дни придется подзатянуться.

Засыпая, я подумал о Ясе. Как она там? Она выглядела такой подавленной, когда Ангелина увела ее домой. И злой. Скорее всего, на меня. Я позволил себе сегодня много. Слишком много для начальника и едва знакомого человека.

*40*

Ярослава

Вхожу в кабинет, в глубине души надеясь, что Артур Борисович отсутствует, и я успею спокойно ускользнуть в зал до его прихода. Несмотря на то, что я проспала вчера весь день, проснулась поздним вечером, перекусила и вновь рухнула на диван, а потом подскочила в шесть утра, я по-прежнему чувствовала какую-то разбитость.

Киту так и не дозвонилась. Хотела написать сообщение, но Гелька выхватила телефон и пообещала разбить его о стенку, если я сама свяжусь с… теперь уже бывшим парнем. Она не понимала, что я так не могу, мне необходимо получить ответы на свои вопросы! Если он все обрубил, это не значит, что я молча проглочу его выходку! На смену тупому отчаянию пришла злость, и едва я вышла раньше обычного из дома, где сестра неустанно следила за моими действиями, сразу принялась ему названивать. "Абонент" так и не желал отвечать, и сейчас я накрутила себя до состояния бомбы, готовая вот-вот взорваться.

Но как только я подошла к клубу, вся моя бравада испарилась. Десяток вопросов кружились в голове. Как себя вести? Как к нему обращаться? Как нам дальше работать вместе? Отмотать на начало и общаться сухо и в рамках деловых отношений? Или учитывать события предыдущих ночи и утра?..

Мне не хотелось его обижать, но и повода перехода к панибратству с шефом давать я не собиралась!

Сделав пару глубоких вдохов перед дверью кабинета, я приказала себе успокоиться и решительно вошла.

В кабинете царили тишина и полумрак из-за плотно закрытых жалюзи, и едва я облегченно вздохнула, мысленно радуясь, что смогу незамеченной приступить к работе, как на диване кто-то зашевелился…

От неожиданности я вскрикнула, не поняв в первую секунду, что происходит и кто это.

— Яся? — Артур Борисович сонно щурился, резко сев на диване, пытаясь разглядеть меня.

Прижав руку к бешено колотящемуся от страха сердцу, я шумно вздохнула.

— Вы меня напугали! Что вы здесь делаете? — недоуменно уставилась я на него, стараясь не опускать взгляд ниже линии подбородка.

Артур Борисович был без футболки, в одних джинсах и босой. Волосы всклокочены со сна и лицо слегка помято. Он явно провел тут ночь. Но почему?

— Прости, — глухо пробормотал он, посмотрев на часы. — Ты чего так рано?

— Думала прийти пораньше и еще раз все осмотреть, сегодня будет первый баттл и… — я сбилась с мысли, увидев, как Артур Борисович потягивается.

Плед сполз к коленям, открывая полный обзор на кубики пресса на животе и прокачанные руки.

— Давайте… — мне кажется, я очень шумно сглотнула. — Вы приведете себя в порядок, и мы поговорим, — мне даже пришлось отвернуться, чувствуя, как краска заливает щеки. Шеф выглядел весьма… вкусно.

Сделав шаг к двери, я, не оборачиваясь, все же выдавила другое предложение.

— Или вы еще отдохнете, а я приду, скажем, часика через три.

— Нет, — позади послышались шорох пледа и мягких скрип кожи дивана, обозначающие, что мужчина поднялся. — Больше не усну. Иди на кухню, я сейчас присоединюсь.

Пулей выскочив из кабинета, я пошла в указанном направлении.

На кухне царил идеальный порядок, поваров пока не было, они придут через пару часов. Вообще в клубе были лишь пара человек из охраны. И мы.

Спустя несколько минут в дверях показался Артур Борисович. На нем была черная обтягивающая футболка, волосы приобрели обычный вид, лишь немного мутный взгляд говорил о том, что он совсем недавно спал. Под глазами залегли тени. Сколько ему удалось поспать, пока я так нагло не разбудила его? Этот вопрос сам сорвался с моих губ.

— Сколько вы спали? Такое ощущение, что не больше двух-трех часов.

— Наверное, где-то так и есть! — хмыкнул он, приближаясь и оглядывая кухню. — А почему ты обращаешься ко мне во множественном числе?

Я невольно отвела глаза. Вот и он, момент решения моих вопросов.

— Мы же на работе, — почти шепотом ответила я.

— Тут никого нет, кроме нас. Ни к чему соблюдать пиетет. У нас был уговор, — строго добавил он, увидев, что я собираюсь возразить.

Чисто из вредности хотелось напомнить, что я-то как раз и соблюдаю его: ведь речь шла о том случае, когда мы находимся вне стен клуба! Но, кажется, меня уже не слушали.

Деловито оглядевшись, Артур достал большую турку, включил плиту и с упоением принялся варить кофе.

Через пару минут по кухне поплыл бодрящий запах напитка, а настроение почему-то поднялось.

Мужчина разлил кофе по двум кружкам, выудил из холодильника сливки и шоколадку и расставил это все тут же на высоком металлическом кухонном столе. Я подошла и встала напротив, по другую сторону столешницы, а он придвинул мне дымящийся кофе.

Добавив сливки и немного сахара, я сделал первый глоток.

— У вас… тебя, — поправилась я, увидев его предостерегающий взгляд. — Талант! Кофе очень вкусный!

— Олег научил меня в свое время. Раньше я практически жил в клубе, часто ночевал, а ждать, пока он придет, чтобы получить чашку кофе, не хотелось. После того, как я пару раз чуть не спалил кухню, Олег и решил преподать мне несколько кулинарных уроков, — хмыкнул в кружку Артур.

— И ты оказался хорошим учеником! — не смогла не ответить я.

— Спасибо! — его темные глаза смотрят прямо в мои. — Не могу не спросить, — он с немного виноватой кривой улыбкой приподнимает одну бровь. — Как у тебя дела?

— Нормально, — машинально отвечаю я, но против воли отвожу глаза.

— А если честно?

— Немного выбита из колеи, — признаюсь я. — Но сейчас уже лучше, чем вчера утром. Прости, — вздыхаю с сожалением. — За эту истерику, за то, что все так получилось. Терпеть не могу плакс, никогда бы не подумала, что не умею держать себя в руках! Обычно, у меня выходит.

— Тебе не за что извиняться! Слишком много навалилось на тебя одну. Немудрено было сорваться.

— Но мне правда… крайне неловко. И перед тобой, и перед твоим другом.

— Яша все понимает, можешь даже не переживать по этому поводу! Какие планы на ближайшее будущее? — мне кажется, или в его голосе и правда скользит тревога?

— Как и обещала, организую новогоднее шоу, а там видно будет.

— Ты помнишь, я говорил тебе о том, что у меня к тебе два предложения? — он не отпускает мой взгляд, не дает отвести глаза, будто приковав к себе.

Я осторожно киваю. Хотя какой-то частью души и боюсь продолжения этого разговора. В виду последних событий предложение может быть каким угодно! С одной стороны, мне любопытно, а с другой… Почему-то не хочу слышать, что он может предложить. Нутром чувствую, что это предложение привяжет меня еще сильнее к клубу. И к нему.

— Когда только зашел разговор о баттлах, я впервые подумал о том, что нужно, чтобы у клуба появилась какая-то собственная изюминка, то, что будет привлекать. Потом я вспомнил нашу встречу, — он весело хмыкнул. — И идея совершенно четко оформилась в моей голове, — было видно, что Артур осторожно подбирает слова. — Ты слышала о людях, которые работают в толпе?

Я непонимающе посмотрела на него.

— Таких людей нанимают во время демонстраций и агитаций, чтобы они заводили толпу.

— Теперь поняла, — хмурюсь я. — Только не понимаю, как переключить это на формат клуба. Собираешься устраивать здесь выборы?

Артур улыбнулся, оценив шутку.

— Нет. Хочу нанять тебя штатным танцором, — он вновь смотрит мне в глаза.

— Но у тебя полно нанятых танцоров, они прекрасно справляются, — я все еще не понимала.

— Они на виду, картинка. Да, классные ребята и хорошо справляются с поставленной задачей. Но я хочу, чтобы ты танцевала в толпе, а не перед ней. Хочу, чтобы ты заводила клиентов.

Я задумчиво смотрю на него. Идея сама до меня дошла, но… чувствовался какой-то дискомфорт.

— Я не прошу у тебя ответа сиюминутно, тем более, что сейчас первоочередное — это шоу. Однако, если ты согласишься, начать придется немного раньше, одновременно с подготовкой, чтобы мы не остались в пустоте после новогодних праздников, чтобы уже прошел слух. Ты красиво двигаешься, и я уже не раз замечал, что когда ты на танцполе, около тебя постоянно танцуют люди.

А я вот вспомнила о недавнем инциденте с тем придурком.

— Ты же помнишь, чем закончился мой последний танец? — горько кривлю я губы.

— Я продумал на этот счет действия. В зале встанут два дополнительных охранника. Их задачей будешь ты: чтобы ничего подобного больше не повторилось. Со своей стороны гарантирую тебе безопасность. Это и в моих интересах, ведь на кону и репутация клуба. Мне кажется, мы оба будем в выигрыше: я получу замечательного танцора в штат, а ты будешь заниматься любимым делом, — его лицо озарила широкая улыбка.

Я вздохнула. О подобном предложении мечтают многие: делать то, что тебе по душе и при этом еще и получать за это деньги.

— Зарплатой не обижу, я сам заинтересован в том, чтобы ты работала на меня! — добавляет он, видя мои сомнения.

— Почему ты думаешь, что люди начнут… Что их заинтересует подобное. Не проще ли вывести одного из твоих танцоров на эту должность? И тебе не придется переплачивать за эту сомнительную идею.

— Во-первых, я знаю каждого из них, вижу потенциал — они не справятся, ни один. Нету них того огня, что есть в твоих танцах. А во-вторых, давай назовем это профессиональной интуицией. Я почему-то уверен, что это сработает.

— А если нет?

— Тогда ты со спокойной душой уедешь обратно и будешь искать работу дома, как и собиралась прежде! — он отошел, чтобы налить себе вторую порцию кофе.

— Артур, я… Даже не знаю! — вздохнула я.

— Ясь, давай хотя бы попробуем! — предлагает он. — Если не выйдет, я буду искать еще варианты.

— Но это потеря времени! Не лучше бы сейчас продумать запасной план! Ведь все так серьезно! Если мы не успеем, и твой клуб прогорит… Это неправильно!

Он вновь неожиданно широко улыбается.

— Мы, — выделяет он, повторяя невольно произнесенное мною слово. — Успеем. Я в этом уверен!

Он смотрит мне прямо в глаза. Между нами натягивается молчание. Что-то еще есть за этим всем, какой-то тонкий намек, смысл, ускользающий от меня. Артур смотрит взглядом заклинателя, молча уговаривая. И я чувствую, что готова сдаться…

— Доброе утро! — тишину нарушает Олег, появившийся неожиданно на кухне. — О, у вас импровизированный завтрак! Давайте я по-быстрому приготовлю вам омлет и бутерброды, кофе на голодный желудок — предвестник язвы! — и он начинает деловито греметь посудой.

Я будто мысленно встряхнулась, избавляясь от наваждения и стараясь больше не смотреть на Артура. Он странно действует на меня. Будто и всегда оставляет выбор, но в то же время я чувствую, что невольно начинаю подчиняться.

Черт, что со мной не так? Почему я всегда боюсь обидеть окружающих своим поведением? Почему не могу сразу сказать "нет" так, чтобы было совершенно четко ясно?!

Момент упущен. Теперь я должна хотя бы подумать, как и предлагает Артур.

— Кстати, привезли экраны, — переводит тему Артур.

Я встрепенулась, хватаясь за эту спасительную соломинку.

— Через час приедут монтеры, которых я полностью передаю тебе. Не стесняйся и сделай все так, как видишь!

— Тогда мне надо взять свои наброски, — киваю я. — Они в кабинете. И еще раз осмотреть все.

— Только после того, как позавтракаем! — строго говорит Артур. — Без отказа, Яся!

Со вздохом киваю.

— Схожу их заберу, пока Олег готовит, а потом сразу пойду в зал, — говорю я и ухожу.

В кабинете я быстро нахожу свои бумаги. Который час? Лезу в карман джинс и не нахожу телефон. Наверное, оставила на кухне.

Подхватываю папку и планшетку с планом клуба, возвращаюсь на кухню и застаю Артура с каменным лицом. Что случилось, пока меня не было?

Олег все так же насвистывает, крутясь у плиты. На столе уже стоит пышный омлет и высится стопка горячих бутербродов, кружки полны свежего кофе… Что не так?

Подхожу к столу, почему-то волнуясь, сразу принимаю перемену в настроении Артура на свой счет.

— Что-то произошло? — тихо спрашиваю своего босса.

Тот поднимает на меня задумчивый взгляд. Может, он сам, наконец, понял, что поспешил? Может, своей реакцией я не оправдала возложенных надежд? В нерешительности кусаю губы.

Его глаза тут же опускаются на них, становясь еще темнее. Я тут же прекращаю, призывая себя к спокойствию.

— Ничего особенного. Ты забыла телефон на столе, — кивает он на мой гаджет. — Тебе звонили.

— Кто? — хмурюсь я. — Геля? — беру в руки телефон, чтобы разблокировать, но следующая реплика Артура заставляет меня замереть.

— Кит.

*41*

Держу телефон в дрожащих руках. Еще несколько часов назад я так хотела с ним поговорить, а теперь все мысли вылетели из головы. Что ему сказать? Так много вопросов было — и пустота…

Трубка вновь ожила в моих руках. Под хмурым взглядом Артура и заинтересованным — Олега быстро выхожу на улицу. Сразу почувствовала холод, окутавший меня с ног до головы.

— Алло, — добавляю в голос твердости.

— Привет, Яся.

— Привет, Кит! — утренняя злость вернулась на свое законное место. — Ничего не хочешь мне объяснить?

— А есть, что объяснять? По-моему все предельно понятно!

— Я бы так не сказала! Это подло, Кит! Почему ты не сказал мне ни слова о том, что принял такое решение. Мне кажется, оно должно быть обоюдным.

— А мне так не кажется! — тоже завелся он. — Ты совершенно четко обозначила свою позицию, когда уехала. Я лишь своими действиями ответил тебе!

От негодования я даже задохнулась.

— Какая позиция? Кит, ты в своем уме? Я уехала работать!

— Что мешало тебе работать здесь? Было несколько достойных предложений! Но ты же так скучаешь по сестре, — язвительным тоном закончил он. — Кто я такой, чтобы тягаться с ней!

На секунду я опешила.

— Это не был выбор между тобой и Гелей!

— Да ты всегда выбирала между нами! И всегда не в мою сторону! Я устал тягаться с вашей сестринской привязанностью!

— Я уехала сюда не к ней!

— А тогда к кому?

Разговор напоминал сцену из комедии абсурда.

— Я уже в который раз говорю тебе, что уехала сюда, чтобы работать! Мне предложили хорошие деньги за месяц подготовки клуба к танцевальному баттлу.

— Твои танцульки! — рыкнул Кит.

— Да! — я не выдержала, закричав. Вздохнув поглубже, продолжила спокойным голосом. — У меня появилась возможность заняться любимым делом и получить за это отличные деньги. Для нас же! Блин, Кит! Ты ведь сам не поехал со мной, я тебя звала!

— У меня здесь работа!

— Прекрати! Ты можешь работать в любом месте, где есть хороший интернет!.. — на секунду замолчала, собираясь с мыслями. — Ты занимаешься любимым делом, зарабатывая на этом деньги, как придется! Я никогда тебя не попрекала, когда ты просто сидел дома, чтобы только ты работал так как любишь! Я ни разу не предложила пойти тебе охранником или менеджером! Почему же ты попрекаешь меня тем же?!

— Так все дело в деньгах?! — воскликнул Кит.

Я устало вздохнула. Поторопилась выскочить на улицу без куртки и сейчас чувствовала, как холод добирается до костей.

— Почему ты слышишь только часть информации? — даже раздражение куда-то пропало. — Я приехала сюда заниматься любимым делом. Именно так я всегда и хотела: танцевать, сделать любимое дело своей профессией. Здесь мне именно это и предложили! Это — моя мечта! Почему из нас двоих только ты должен жить удобно??? — только я произнесла это, как тут же поняла: сказанное в сердцах оказалось правдой. Которую я раньше не принимала.

Кит жил в удобном мире: работал, когда хотел и как хотел, если не имел желание, просто играл целыми днями в свои игрушки. Все углы, которые выпадали на нашу жизнь, на наш быт, сглаживала я! Не хватало денег, брала дополнительные смены, не ладилось дома, спокойно переживала шторм и прогибалась под него… Даже в их ссорах с Гелей я пыталась поддержать его, чем порой обижала сестру. Тешила его эго!

А теперь я перестала быть удобной. И сказка кончилась!

— Ты никогда меня не любила! — обиженный голос Кита вернул меня к действительности.

— Любила, Кит. Искренне. Только… Кажется любовь у нас была какая-то… однобокая!

— Это не так, Ясь, — неожиданно тихо сказал Кит. — Я любил тебя. И люблю.

— Тогда почему?.. — слезы подбирались к глазам, но упрямо не поддавалась им.

— Я решил тебя отпустить. Раз тебе там лучше.

Все-таки я не удержалась и всхлипнула.

— Кит, это не так! Я скучаю по тебе! Мне не хватает тебя!.. Но твой поступок… Это оскорбительно! Если бы ты позвонил, обсудил это со мной, выяснил все, было бы не так обидно! Ты нагадил мне в самую душу! — горько сказала я. — Еще и перед родителями теперь неудобно! Даже не знаю, с какими глазами возвращаться домой!

— Ты собираешься вернуться? — удивленный голос Кита звучал у самого уха.

— Конечно! Я думала отработать здесь, получить деньги и приехать! — я замолчала. — Теперь даже и не знаю, стоит ли…

Трубка молчала. Я замерзла просто жутко, но вернуться, пока не закончила разговор, было невозможным.

— Ясь… Давай возьмем тайм-аут. Ты доработаешь, как и планировала, а там подумаем, как быть… Хочешь… Хочешь, я приеду в твои выходные?

Первым моим порывом было согласиться. Но ответила совсем другое.

— Из-за твоей выходки я не смогла выйти вчера на работу, теперь придется работать в выходной. Поэтому я освобожусь только через пару недель.

— Хорошо, давай ты напишешь мне, когда будешь свободна, и я приеду! — голос Кита был мягким и просящим. — Нам надо хотя бы поговорить с глазу на глаз.

— Что же ты не подумал об этом прежде, чем собрал мои сумки? — горечь так и сквозила в моем голосе.

Боже, как же холодно! Уличный мороз добрался до самого сердца.

— Прости, малыш! — голос Кита был молон раскаяния.

Но мне верилось в него с трудом. Однако я понимала, что поговорить все-таки надо.

— Хорошо, Кит. Давай я напишу тебе, как смогу понять, когда будет выходной. А там дальше решим вместе.

— Договорились! Можно, я буду звонить тебе? И писать?

— Ты сам заблокировал меня в чате! — вырвалось у меня.

— Я все исправлю, обещаю!

Что же ты исправишь, Кит? Отмотаешь назад пару дней и не поддашься своей глупой ревности? Но вслух произнесла совсем другое:

— Тогда звони и пиши. Я не всегда могу ответить на звонок, но сообщение, в любом случае, увижу.

— Спасибо! Люблю тебя!

Он, видимо, ждал от меня ответного признания, но я больше не хотела говорить то, что ему было желанно. Сухо попрощалась и завершила звонок.

Идти в клуб не хотелось, просто пока не могла нацепить на лицо непроницаемую маску. Разговор с Китом оставил неприятный осадок. Как будто все налаживалось, но…

Дверь за моей спиной тихо открылась.

— Ты с ума сошла? — даже не оборачиваясь, я представила себе возмущенное лицо Артура. — Почему раздетая выскочила?

На плечи тут же опустилась его кожаная куртка, окутывая меня его ароматом и согревая теплом. Его руки слегка задержались на моих плечах, а потом приободряюще легонько их сжали. Он не знал, остаться и ему или уйти.

— Артур, — тихо позвала его я.

— Что такое? — он обошел меня и заглянул в глаза.

— Почему меня никто не слышит? Почему не считаются с моим мнением? Из всего, что я говорю, вычленяют только интересное и важное им? — я смотрела на него, правда, совсем не ожидая ответа. Скорее, эти вопросы я задала самой себе.

Однако, Артур решил на них ответить.

— Потому что ты мягкая и добрая. Прости, но тобой, наверное, удобно пользоваться близким. Ты не любишь конфликты и всеми силами стараешься их избегать, а людям это и нужно. Понимая, что ты не захочешь выяснять отношения, выторговывают за этот счет нужное для себя. Надо быть тверже, Ясь. Пора учиться любить себя!

— Вот и Гелька все время об этом говорит, — вздохнула я. — Ты произнес то же самое слово, которое я и сама про себя сейчас подумала: удобная! — горько ухмыльнулась я, отведя взгляд.

— Надо выходить из зоны чужого комфорта, — пошутил он, убрав выпавшую прядь мне за ухо. — Ты сильная, просто надо поверить в эту силу! Найти ее в себе!

— А как?

— Мне помог ринг, — жмет он плечами.

— Предлагаешь тоже выходить на спарринги?

— Можно просто начать с занятий, — улыбнулся он. — Если хочешь, найду тебе хорошего тренера, — предлагает Артур, но потом добавляет. — Или, если пожелаешь, я сам могу с тобой позаниматься.

— У тебя и так не хватает времени, спишь, вон, в кабинете.

— Я и сам хотел немного позаниматься, вернуть форму, — пожал он плечами. — Ну так что?

Я на секунду задумалась. Может, и правда пора что-то менять в своей жизни? Стать сильнее? Вдруг с физической силой ко мне придет и духовная. Надо нарастить мышцы на душе.

От придуманного сравнения на лице появилась улыбка, Артур улыбнулся в ответ.

— Если ты обещаешь больше не ночевать на работе, я обещаю выбрать тебя в тренеры! Конечно, если ты сам этого хочешь! — поспешила я добавить.

— Вот ты опять! — укоризненно качает он головой. — Не думай обо мне. Если хочешь сама, так и говори! — он выжидательно смотрит на меня.

— Хочу! — посмотрела я прямо на него, поражаясь неизвестно откуда взявшейся дерзости.

— Вот и договорились! — улыбается Артур широко довольной улыбкой. — А теперь пошли, пока ты вконец не околела!

С Артуром мы возвращаемся на кухню, где уже вовсю кипит работа. Я подхватываю свои заметки и ухожу в зал. Сегодня еще предстоит много работы.

*42*

Два дня прошли в суете и работе. Приходила я рано, уходила поздно. Привезли экраны и ринг, поэтому мне приходилось постоянно где-то бегать, кого-то искать, отдавать распоряжения… Но не смотря на то, что я жутко устала за эти дни, была просто преисполнена гордости за себя. Будто вернулась в школьную жизнь, когда постоянно крутилась как волчок, организуя то одно то другое. Однако более важным было наконец-то почувствовать себя нужной! Как давно я не испытывала этого упоительного чувства!

Настроение было отличным, если бы еще не насморк, все было бы просто замечательно! Все-таки меня успело просквозить, когда я говорила с Китом на улице по телефону.

И вот сегодня на третий день к насморку прибавилась тупая головная боль, создающая дискомфорт. Любой громкий звук заставлял непроизвольно морщиться. Выпив таблетку от головы, я пошла в зал, благодаря Всевышнего за то, что там еще никого не было, и у меня была возможность побыть некоторое время в тишине.

Оглядывая установленный ринг, усиленную подсветку над ним и сабвуферы, я очень четко представляла себе картинку, как все будет происходить.

Сам ринг был таковым только условно. Пространство он занимал гораздо большее, чем настоящий, но создавал иллюзию именно ту, что и нужно было. Не было матов и помоста, он лишь ограничивал пространство танцпола, где будут проходить баттлы.

Два дня назад, как раз в тот самый, когда позвонил Кит, прошел первый танцевальный бой. Выручил меня так неожиданно нашедшийся одноклассник Степка, которого я встретила, когда первый раз приезжала к Геле. Когда-то, во времена учебы в старших классах, мы с ним вместе занимались брейком, бывало, выступали в наших местных клубах. Я думала, он откажется, но, вопреки моим сомнениям, поддержал! Да еще и привел с собой несколько ребят, которые тоже неплохо двигались и заинтересовались подобной идеей!

Первая битва прошла комкано и немного резковато, но она мне здорово помогла увидеть огрехи камер и звукового сопровождения. Артур составил типовое разрешение на использование всего отснятого материала в качестве рекламы клуба и раздавал его всем танцорам, чтобы избежать потом юридических ям.

Перед самым закрытием ко мне подошел Степка и с сияющими глазами сказал, что это было круто! Его слова вселили в меня уверенность, что, возможно, у нас все получится, этот вечер стал нашей маленькой победой!

Сегодня все оборудование было поправлено — с учетом моих замечаний, и уже завтра должен был состояться первый баттл внутри ринга. Интересно, как отреагируют сегодня гости на появление в клубе нового атрибута?

— Вот ты где! — от входа в коридор для персонала ко мне широкими шагами шел Артур. — Я поначалу даже не понял, что ты уже пришла, только сейчас обратил внимание, что в шкафу твоя куртка. Привет! — наконец, сказал он, поравнявшись со мной.

— Привет! — мельком улыбнулась я, разглядывая крепления канатов к столбам. — Вот думаю, не свалят?

— Мне кажется, нет, — пожал плечами Артур, но все же подошел ближе и тоже присмотрелся к узлам, а потом постарался покачать столбы. — Я велел все крепить добротно, чтобы обошлось без несчастных случаев!

— Будем надеяться, ты смог произвести впечатление человека, которому лучше не перечить! — хохотнула я и слегка поморщилась: собственный голос болезненных эхом отозвался в голове. Видимо, таблетка пока не начала действовать!

Артур задумчиво посмотрел на меня.

— Все в порядке? — на всякий случай уточнил он и, дождавшись моего осторожного кивка, вновь улыбнулся. — У меня есть для тебя сюрприз!

— Не люблю сюрпризы! — предупредила я.

— Я уверен, что этот тебе придется по душе! — пообещал он и первым пошел к лестнице, ведущей на второй ярус.

Хмурясь и одновременно сгорая от любопытства, я двинулась за ним.

На верхней площадке лестницы он не остановился и пошел дальше. Уже подойдя к кабинкам его торжествующая улыбка обратила на себя мое внимание.

— Как тебе? — заговорщицким шепотом спросил он, отодвигая полог в первую кабинку.

Внутри кабинки все оставалось ровно так же как и было в прошлый раз. Только какое-то окно появилось на противоположной стороне.

Артур взял что-то со стола, и в этом окне… началась трансляция самого первого баттла.

— Это телевизор? — ахнула я.

— Совершенно верно! Дизайнеры постарались, чтобы не выбиться из стиля оформления кабинок. А когда я это все увидел, решил оставить их тут и после новогодних баттлов. Они теперь здорово вписались сюда.

— И что ты будешь тут показывать потом? — заинтересованно спросила я, невольно подходя ближе и становясь рядом.

— Не знаю… Может, нарезки с этих или других шоу, попрошу сделать мне рекламные ролики клуба.

— А еще можно будет транслировать то, что происходит на танцполе. Просто в режиме онлайн. Так же как и битвы, — предложила и я.

— Неплохая идея, Яся, спасибо!

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась. — Что с той историей? — задала я как раз тот вопрос, который мучил меня уже столько дней.

— Даже не думай об этом! — серьезно посмотрел на меня Артур, развернувшись ко мне. — С этим придурком я разберусь сам. Твоя задача — новогоднее представление!

— Но, Артур…

— Ясь, один из моих принципов как начальника и хозяина этого клуба — защищать и оберегать своих работников! Я всегда готов поручиться за их безопасность и отсутствие последствий, если они оказались правы, а не виноваты. Вторых я увольняю без сожаления.

— Я знаю, — тихо кивнула я. — Многие об этом говорят!

— Тогда ты должна понимать, что на пустом месте подобные слухи не рождаются! И если я говорю, что тебе волноваться не о чем — это так. И никак по-другому! — четко подвел он черту под своим импровизированным выступлением.

Против воли из моей груди вырвался тяжелый вздох. Мне, честно, не хотелось никому доставлять никаких неприятностей и было очень жаль, что все так случилось.

— Что тебя тревожит? Только честно! — спросил Артур, видя мои метания.

— Что у тебя будут проблемы из-за этой истории, — я смотрю ему прямо в глаза, легко произнося правду.

— Глупышка! — по-доброму ухмыляется он. — У меня не может быть и нет с ним никаких проблем! Он виноват во всем сам, охрана инструкций не нарушала, результаты экспертизы подтвердили, что он принимал наркотики. Вопрос решается легче легкого. Клуб подал иск, через несколько недель состоится чисто формальное слушание, его папа оплатит счет, и мы разойдемся как в море корабли!

Я улыбнулась. Почему-то всегда смешило это выражение. Может, оттого, что было созвучно моей фамилии, может, еще отчего-то… Но мой смешок Артур расслышал и удивленно посмотрел на меня.

— Ничего, — отмахнулась я в ответ на его немой вопрос.

Внизу начиналась подготовка к вечеру, за стойку встали бармены. С сожалением я вспомнила о том, что Алекс выйдет на работу еще нескоро, когда привычно пыталась высмотреть его макушку. Неожиданно этот приветливый парнишка стал мне добрым другом, помогал в клубе, подсказывая и направляя. Я звонила ему вчера, по голосу показалось, что он в полном порядке, даже радуется своеобразному отпуску. Сказал, что если бы не болела только рука, все вообще было бы "шикарно"!

Внезапно из колонок, расположенных теперь на одном уровне со вторым ярусом, громко бахнула музыка — это ди-джей проверял акустику. От громкого звука по голове резануло так, будто без анестезии делали трепанацию!

Я громко вскрикнула, прижав руки к вискам, из глаз хлынули слезы от боли, а к горлу подкатила тошнота.

— Что такое? — встревоженно подскочил ко мне Артур и схватил меня за запястье. — Ты же вся горишь! — он оторопело посмотрел на меня. — Зачем ты мучаешь себя? Быстро в кабинет!

Я и сама уже готова была сорваться и рвануть в спасительную размеренную звуковую волну, подальше от этих громких мелодий. Теперь же, кивнув, поспешила ретироваться из зала.

— Почему ты не лежишь дома в постели? — строго спрашивает Артур, едва мы пересекаем порог кабинета.

— Я нормально себя чувствую! — не ведая, зачем, огрызаюсь я.

— Конечно! — саркастически выдал он и шагнул ко мне. — Дай сюда руку!

Мне не остается ничего другого, как подчиниться. Состояние — желе, и думать самостоятельно мне все труднее, следовать чьим-то указаниям гораздо легче.

Артур осторожно берет вновь меня за запястье и тянет на диван. Усаживается сам рядом, не отпуская руку, и деловито смотрит на часы, замеряя пульс.

Затем также молча достает из аптечки градусник и протягивает мне.

— Не надо! — пытаюсь сопротивляться я.

— Надо, Яся, — вздыхает Артур. — Хочу, чтобы ты сама убедилась в том, что болезнь подкралась внезапно!

— Артур, — вздыхаю я.

— Давай, не спорь! — и хотя выглядит он грозно, голос звучит неожиданно мягко.

Отвернувшись, пока я размещала градусник под кофтой, он подошел к рабочему столу и позвонил на кухню, велев принести бульон, чай с лимоном и мед.

— Я не хочу есть! — возмутилась я, понимая, для кого этот диетический набор продуктов.

— Надо обязательно поесть перед тем как выпить лекарства! — назидательно склоняет он голову, присаживаясь на уголок стола.

— Я когда-нибудь получу ответ на вопрос о том, почему ты так усердно стараешься всегда меня накормить? — не справляюсь я с весельем, и губы непроизвольно растягиваются в широкую улыбку.

Артур тоже улыбается и жмет плечами.

— Может… — он хитро прищуривается и внезапно выдает. — Может, потому что ведешь себя порой как маленькая, вот во мне и просыпается братский инстинкт.

— Хорошо, не отцовский! — хмыкнула я. И тут же прикусила язык.

Выражение лица Артура меняется. Улыбка превращается в кривую усмешку, а из глаз пропадает веселье. Но он по-прежнему смотрит на меня в упор.

— Считаешь, я стар для тебя? — этот совсем неожиданный тихий вопрос выбивает меня из колеи.

— Нет, что ты, — блею я, не зная, как загладить свой косяк. Мне неловко от мысли, что я его обидела. — Это была просто шутка, не более того! — стараюсь я все прикрыть желанием повеселиться. — Я и не подумала, что она тебя может задеть, — вру напропалую, чтобы хоть как-то спасти ситуацию.

Он отвернулся, спустившись со стола и обратив самое пристальное внимание на какие-то бумаги.

Ну вот, я все опять испортила! Еще несколько мгновений назад между нами было все так легко, нам было весело и просто… И вновь будто железобетонная стена!

Я достала градусник. 38,9. Замечательно! Этого еще не хватало.

Артур не поворачивался, и я в молчании разглядывала его спину.

Сама не понимая, что делаю, я встала и подошла к нему, почти вплотную, осторожно размещая свою ладонь чуть повыше его лопатки.

— Артур, прости…

Он молниеносно поворачивается, едва ладонь касается его тела, мое запястье тут же оказывается в плену его стальной хватки, а сам он навис надо мной, словно неприступная скала.

Я испуганно пискнула.

— Ясь, прости! — широкие от удивления глаза и ошарашенный голос — вот, что не оставило сомнений в том, что и для него собственная реакция так же неожиданна! — Никогда не подходи ко мне со спины! — предупреждает запоздало он.

На несколько мгновений все вокруг замирает, я лишь чувствую, как его дыхание мимолетно касается моей щеки, но ни он ни я не стараемся отодвинуться. В его глазах я вижу собственное искривленное отражение, чувствую запах парфюма, даже кажется, что слышу его сердцебиение. А возможно, это мое так сильно громко бьется, потому что с каждой секундой гул нарастает, заглушая все остальные звуки, будто надевая толстый шлем, тяжело и больно сдавливающий мою голову.

— Артур, — из последних сил стараюсь не упасть в обморок.

— Что такое? — хмурится он, и хоть его лицо в нескольких сантиметрах от меня, голос звучит гулко и будто издалека.

— Я сейчас, кажется, упаду, — предупреждаю на всякий случай. Не хотелось бы вдобавок к приближающемуся обмороку отбить голову.

Тут же мои ноги отрываются от земли, а тело взмывает вверх. Не сразу понимаю, что Артур подхватил меня на руки, почти не фиксируя происходящее угасающим сознанием.

— Держись, Ясь. Я сейчас принесу лекарства, и станет получше. Водички? — заботливо спрашивает он, осторожно усаживая меня на диван и отстраняясь.

И мне вдруг становится так холодно. Без тепла его тела. Пытаюсь уговорить себя, что это из-за температуры озноб и потеря ориентации, но ощущение такое, будто меня только что выкинули из родного гнезда в холодный снег!

В руки толкается стакан с водой, и я хватаюсь за него как за единственный проводник с реальностью. Делаю несколько глотков, надеясь, что мне не кажется, и в мысли, действительно, возвращается ясность.

— Ты так не пугай больше! — оказывается, Артур сидит на корточках у дивана прямо передо мной.

Дверь открылась, и вошел официант, неся перед собой разнос с моим обедом. Артур тут же встал, перехватил тарелки и велел своему работнику найти Гелю и передать, чтобы шла сюда.

Затем он взял в руки тарелку с бульоном, ложку и подошел ко мне, все еще сидящей на диване.

— Только не говори, что собрался меня еще с ложечки кормить! — изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал бодро.

— А почему бы и нет? — он будто всерьез переводит оценивающий взгляд с меня на бульон, видимо, прикидывая, хватит ли мне сил поесть самой.

— Потому что нет! — отрезаю я и встаю с дивана.

Мне удалось дойти до стола, ни разу не покачнувшись! Правда, вместо того, что аккуратно, по-девичьи, присесть, я была вынуждена смириться с тем, что мое тело грузно плюхнулось на стул. Ну и ладно!

Артур вернул тарелку на стол, поставив ее передо мной, отошел на пару секунд и, вернувшись, положил рядом с ложкой круглую белую таблетку.

— Что это? — с опаской покосилась я на лекарства.

— Обычный парацетамол, — ответил мне Артур, усаживаясь напротив. — Соблюсти положенный режим и выждать час после обеда мы не успеваем, поэтому пойдем экстренным путем: ты съедаешь суп, выпиваешь чай и закусываешь это все таблеткой.

В кабинет, стукнув для приличия, входит Геля.

— Что случилось? — нахмурилась она, оглядывая нас с Артуром.

— Ангелина, ваша сестра решила составить компанию лежачим больным, — вздыхает Артур.

— Не поняла, — хмурится сестра и подходит ко мне, положив рук на лоб. — Ничего себе! — присвистнула она. — И сколько?

— Почти тридцать девять! — ябедничает он. И когда только успел градусник рассмотреть?!

— Я смотрю, вы уже приняли меры? — против воли Геля все же улыбается, наблюдая за тем, как Артур взял меня в оборот и знаками заставляет есть ложку за ложкой горячий бульон, пока они разговаривают так, будто меня здесь нет.

— Естественно, — кивает довольный босс. — Проблема лишь в том… — он поворачивается полностью к Геле. — Что с ней потом делать?

Геля деловито прищуривается, осматривает меня, потом — Артура, и в ее взгляде — я готова поклясться! — пляшут чертики!

— Артур Борисович, не будете ли вы столь любезны отвезти мою несносную сестру домой? — ее голоском можно обмазывать вместо патоки! — Мы с Алей на смене, нам не подмениться уже, — с притворным сожалением вздыхает она, — а в такси она может вырубиться после таблетки. Все же не хотелось бы ею рисковать, все же близняшка у меня одна!

Вот же… сестренка!

— Так, — собираю я всю твердость, на которую сейчас способна. — Я сама могу добраться до дома, без нянек, провожатых и прочих! — демонстративно глотаю таблетку. — Вот! Сейчас мне станет легче, и я вызову такси!..

— Знаете, Ангелина, — прерывает мой театр одного актера Артур, однако, хоть и обращается к сестре, задумчиво смотрит на меня. — Я, пожалуй, никак не могу вам отказать! Вы так редко меня о чем-то просите, что мне неудобно проигнорировать вашу просьбу, — с хитрой ухмылкой он-таки переводит взгляд на Гельку. — К тому же, за мной ведь должок! — хмыкает Артур, а мое наглое живое отражение в ответ понимающе улыбается.

Что за секреты у них? По-моему, от меня! Надо будет обязательно заняться пытками с пристрастием по отношению к этой несносной сестрице! Что за дела она крутит за моей спиной?!

*43*

Артур

Мотор тихонько урчит, пока я жду смены красного на зеленый на светофоре. Едва мы тронулись от клуба, как Яся сразу же заснула, температура стала снижаться, я понял это, когда осторожно взял ее за руку через несколько минут. По зябко сведенным плечам стало понятно, что ее знобило, включил печку немного сильнее.

Она намекнула мне, может, сама не понимая, что разницу в нашем возрасте считает приличного размера пропастью. Забавно, но я считал так же, однако, когда она произнесла это вслух, стало… как-то… пусто. Девчонка мне сильно нравилась, я никогда в жизни не чувствовал такого притяжения, как к ней. И как быть? Отступиться?..

Там, на крыльце после ее разговора с Китом, когда она с такой мукой спрашивала о несправедливости по отношению к ней, у меня внутри разгорелось целое пламя: хотелось прижать эту девочку к себе крепко-крепко и спрятать от всего мира, не просто утешить, а стать той самой стеной, которая оградит ее от всего, от людей, которые так бессовестно пользуются ее мягкостью и добротой. Но кто я такой? Какое я имею право? Я ей даже не друг! Просто босс! Всего лишь начальник!..

Впереди нас ждут совместные тренировки и работа. Даже если она не согласится на мое второе предложение, у нас есть месяц. А потом она уедет, исчезнет из моей жизни. Возможно, навсегда. А я останусь здесь. В своем болоте. Даже переживания за судьбу клуба сейчас ощущались не так остро.

— Мы приехали? — сонно спрашивает Яся, приходя в себя на полпути до дома.

— Нет пока, стоим в пробке, — смотрю на нее.

Вроде выглядит лучше, лихорадочный блеск в глазах исчез, значит, температура спала.

— Прости, я уснула.

— Это нормально, Ясь. После парацетамола меня вырубает на пару часов, — хмыкаю я.

— Это и был твой план, когда ты поил меня этой таблеткой? — ухмыляется она.

— Не совсем, — смеюсь я. — Просто он хорошо помогает мне, когда надо очень быстро встать на ноги. Я просто использовал проверенное средство.

— Ну как бы там ни было, спасибо тебе, — мягко улыбается Яся.

— Пожалуйста.

Пробка впереди немного рассеивается, и я паркуюсь около торгового центра.

— Что такое? — хмурится она.

— Подожди меня несколько минут, я сейчас, — говорю я и выхожу из машины.

На первом этаже нахожу аптеку и покупаю лекарства. Неизвестно, что у нее есть дома, а девочки придут только к утру.

Когда я возвращаюсь в машину, Яся с кем-то говорит по телефону, а потом прощается.

— Геля звонила, — говорит она. — Беспокоится, доехала ли я.

— Или за то, что ты в моей машине.

— Если б она переживала за это, то никогда бы сама не обставила все так, чтобы я тут оказалась! — хохотнула Яся. — Что за долг у тебя перед ней? — она с интересом смотрит на меня.

— Я попросил уговорить тебя приехать сюда, — просто отвечаю я, а у нее, кажется, пропадает дар речи.

Через несколько секунд раздается ее тихий голос.

— Зачем?

— Ты показалась мне единственным человеком, который справится с моей идеей, — отвечаю ей полуправдой.

— Девчонка, у которой нет никакого опыта в устроительстве шоу?! — с сомнением произносит Яся.

— Человек, который сам был изнутри, не просто видел, а сам принимал участие. Поэтому и выходит, что ты как никто понимаешь, что для этого нужно!

— Ты переоцениваешь мои силы!

— Но ведь ты уже подтвердила мои представления своими действиями. Ты так здорово все подготовила. И даже нашла танцоров!

— Этого мало!

— Это только начало, Ясь. Я верю в то, что у тебя все получится! В то, что у нас все получится! — говорю я, не до конца понимая, баттл ли я имею в виду.

Неожиданно в голосе Яси дрожат слезы.

— Мне так редко говорили подобное, — почти шепчет она. — Маме всегда было мало того, чего я добивалась. В то время как Геле прощалось многое.

— Тем не менее, вы близки, у вас нет какой-то неприязни.

— Она же не виновата в этом, — просто отвечает Яся, пожав плечами, и отворачивается, глядя в окно.

— Справедливо, — замечаю я.

Мне приятна и эта сторона ее характера, которую она приоткрыла для меня. Ведь девушка могла бы начать давить на жалость, говорить, как все несправедливо, но нет. Рационально смотрит на жизнь.

Какое-то время мы едем молча. За окном на город опускаются сумерки, а закат окрашивается в яркие малиновые оттенки.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — отвечает Яся.

— Уделишь мне еще минут двадцать?

— Конечно, — немного удивленно отвечает она.

Довольный ее ответом, я сворачиваю с оживленной трассы и еду по менее загруженным дворовым улочкам.

— А… мы куда? — немного с опаской спрашивает Геля.

— Ты доверяешь мне? — против воли вырывается у меня вопрос.

Я хотел произнести это с веселой интонацией, но выходит наоборот, серьезно.

Яся смотрит прямо на меня. Я притормаживаю и разворачиваюсь к ней. Воздух, кажется, стал тягучее и какими-то толчками проникает в легкие. Понимаю, что мне важно, что она ответит.

Яся тоже понимает важность данного вопроса. И ее ответа.

Она раздумывает несколько долгих мгновений.

— Да, Артур. Я доверяю тебе, — несмотря на то, что голос тих и немного дрожит, в глазах полная уверенность в своих словах.

Кто бы знал, каких усилий мне стоило в этот момент не сгрести ее в охапку и не поцеловать! Я даже вцепился в руль, чтобы не дать рукам этого сделать.

Шаг за шагом, Артур. Шаг за шагом! Нельзя сейчас все испортить!

— Тогда поехали, — удается мне непринужденно улыбнуться.

Я разворачиваюсь и трогаюсь с места.

Мне хватает еще десяти минут, чтобы привезти ее туда, куда я и хотел.

— Что это за дом? — недоуменно спрашивает Яся, оглядывая высокое здание.

— Чуть позже. — говорю я.

Глушу мотор и выхожу из машины. Обхожу, помогая выйти Ясе и держу ее за руку, когда мы направляемся к ступенькам.

В молчании поднимаемся на самый последний этаж, а потом подходим к люку, ведущему на крышу. Взбираюсь по лестнице и открываю его своим ключом.

— Что? Куда? — шепчет пораженно Яся, когда я сверху протягиваю ей руку.

— Туда, — улыбаюсь я.

Мне уже не терпится показать ей то, зачем привез ее сюда.

Помявшись мгновение, Яся уверенно берет меня за руку и поднимается следом.

Мы выбираемся на крышу. С какой-то внутренней дрожью подвожу ее к своей любимой точке и разворачиваю ее лицом к закату.

Слышу завороженный вздох и чувствую, как ее плечи замирают под моими руками.

— Боже, — выдыхает пораженно Яся. — Какая… Господи, какая красота!

О да, малышка! Это не просто красота, это… Будто все краски мира сейчас разлились по небу. Плавные переходы от розового к насыщенному сиреневому, уходящему в глубокую синеву ближе к линии горизонта. Для начала зимы это небо было почти невозможным, но сейчас именно оно раскинулось над нами. Бледно-оранжевые росчерки пересекали небесную гладь, будто случайные взмахи художника, который раздумывал, куда бы этот цвет пристроить.

Несколько минут мы просто стоим и молчим. Но эта тишина — она не пустая, уютная и наполненная нами двоими. Нашими мыслями, чувствами, эмоциями.

Налетел легкий ветерок, разметав выбившиеся из-под шапки огненные локоны. Именно этого цвета не хватало на небе.