Охота на 'Кидал'

Логинов Олег

Oхота на "Кидал"

Понедельник. Утро. Вне зависимости от погоды, времени года и политической обстановки в стране, в милиции это самая неприятная пора. Причина проста - в понедельник утром проводится оперативка. В "конторе" хвалить принято редко, как правило, только по большим праздникам, поэтому, идя на оперативку, каждый знает, что если не ругать, то напрягать его там будут обязательно. И дело не в том, какой ты опер и каковы были твои успехи на прошлой неделе. Чтобы служба не казалась малиной, тебе обязательно должен прививаться комплекс вины. Считается - и, возможно справедливо, когда критикуют, начинаешь рыть носом землю, а все это вместе образует потогонную систему. Начальника снимут, если он перестанет подгонять, опера выгонят, если перестанет бегать, как заведенный.

Немножко запыхавшись, я вошел в кабинет начальника районного отделения БЭП и обнаружил, что личный состав уже весь в сборе. Даже сверх того. У стены, под большой картой района сидел незнакомый парень. Текучка кадров в районных отделах милиции очень высокая, поэтому ничего выдающегося в появлении в наших рядах нового человека не было. Тем не менее, заняв стул, я первым делом рассмотрел его повнимательнее: ведь не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться - парня посадят ко мне в кабинет. Бывший мой сосед и партнер недавно перебрался в областную управу, и единственный свободный стол в отделении оставался напротив моего.

Новичка нельзя было назвать зеленым юнцом. Скорее, это был солидный мужик в полном расцвете лет - тридцать с небольшим, приличного роста - под сто девяносто, с волевым, невозмутимым лицом. Это казалось немножко странным - начинать опером в райотделе в таком возрасте не принято. Версий возникало несколько: или человека настолько достала жизнь на гражданке, что он добровольно засунул голову в этот хомут или перевелся откуда-то. Однако, переводиться обычно предпочитают куда-нибудь в управу, а сюда - только в крайнем случае. Когда совсем деваться некуда.

Наш шеф Петрович представил новенького, как Вязова Виталия Ивановича, и перешел к насущным делам. По неписанному сценарию он напустил на себя вид сурового босса и после краткого вступления, суть которого сводилась к тому, что все мы разгильдяи и бездельники, а потому скоро наше отделение скатится на последнее место, перешел к выяснению чем каждый из нас намерен заниматься на текущей неделе.

У оперов есть целая градация результатов работы. Результаты бывают планируемые и достигнутые, высокие и низкие, но самая главная наша задача, чтобы эти результаты были. Другие люди их очень скрупулезно подсчитают, сложат вычтут, поделят, выведут проценты и передадут наверх. Потом все отчитаются перед кем-нибудь и получат ценные указания. Самое поразительное во всей этой ментовской системе, что результаты реально повышаются каждый год. Это, как в спорте, когда планка рекорда поднимается все выше и выше, каждый раз кажется, что это все, дальше некуда, но она снова поднимается. Вероятно, это главный аргумент в пользу существования сложившейся пирамидоидальной милицейской системы, где многочисленные верхние бюрократические ярусы, массивной тяжестью налегая на низовые звенья, выжимают из них необходимые показатели. И никого по большому счету не волнует, что внизу, на земле люди работают на износ и мало кто выдерживает там свыше пяти лет. Причем, у тех, кто внизу, самые маленькие оклады и самые большие задержки с выплатой зарплаты.

Получив заряд энергии и указания на неделю, все разошлись, а я задержался.

- Петрович, откуда кадр?- спросил я, имея в виду новенького.

- Однокашник Поленова,- ответил он, в свою очередь, имея в виду не знаменитого русского художника, а начальника одного из межрайонных отделов областного управления.

Информацию из Петровича вытягивать крайне трудно, мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы узнать, что новичок учился и некоторое время работал вместе с Поленовым в Москве, потом уволился из органов и занимался бизнесом, но что-то там у него не пошло и он попросился обратно в "контору". В Москве ему ответили отказом. Вообще, с некоторых пор стало не принято брать обратно в "контору" бывших работников, чтобы все знали "обратной дороги нет". Но в каждом правиле бывают исключения. Поленов постарался, и у нас в городе для Вязова такое исключение сделали.

Получив необходимую информацию, я пошел к себе. Петрович уже отдал Вязову ключи, поэтому, когда я зашел в кабинет, он деловито, по хозяйственному размещал на столе канцелярские принадлежности. Молодец парень, сразу видно, что из бывших и знает: в "конторе" не получишь и копеечной шариковой ручки. Все необходимое он сразу принес с собой.

Мы успели познакомиться, перекинуться парой фраз и началась обычная райотдельская суета. Телефон трезвонит практически безостановочно, посетители, заявители, отчеты, справки, рапорта, одним словом, работа.

Зашедший Петрович оценил мою загруженность и предложил передать часть имевшихся заявлений Вязову. Мне не понадобилось говорить дважды, я, порывшись в сейфе, бросил ему на стол все.

Так получилось, что по моей линии заявлений поступает больше, чем по другим, и львиная доля из них связана с "кидняками". К сожалению, с началом перестройки, активно внедряя в жизнь рыночные преобразования, ошибочно посчитали, что они могут регулироваться старыми законами. Сознательно или нет власть имущие сделали все, чтобы период накопления капитала в нашей стране происходил в условиях полнейшего правового беспредела. Решение финансовых споров было отдано на откуп жуликам, и те сами на этом накопили неплохие капиталы. В последние годы положение несколько изменилось, милиция и арбитраж оказались заваленными заявлениями о неплатежах. Честно говоря, 9 из 10 таких заявлений для меня бесперспективны. Моя задача - уголовные дела, а чтобы возбудить уголовное дело по "кидалову", нужно найти сначала факты, подтверждающие умысел, мошеннические действия, наконец, нужно найти самого кидальщика и, желательно, его деньги. Но даже, если сразу видно, что материал абсолютно бесперспективный, обязанность проводить по нему проверку с меня никто не снимет. Причем, провести ее я должен качественно, иначе уже в отношении меня будет проводиться служебная проверка.

Перебросив Вязову пачку "заяв", я сказал:

- Бери все, мне не жалко.

Присутствовавший при этом, Петрович вмешался:

- Не борзей, Игорь. Виталию Ивановичу нужно будет работать по своей линии. На первых порах, пока втянется, он, конечно, поможет тебе, но нужно и совесть иметь.

Я понял, что неправ и беспрекословно подтянул к себе половину заявлений.

- Так-то лучше,- кивнул Петрович.- Введи Виталия Ивановича в курс дела, и пусть приступает.

Начальник ушел заниматься своими делами, ко мне по повестке пришел человек, а Вязов углубился в чтение заявления. Дочитав до конца, он решительно снял трубку телефона и попросил связать его с Ганицким.

Я поднял голову от объяснения, которое писал, и с любопытством посмотрел на Виталия. Ганицкий Лев Иосифович был известным в городе человеком, президентом корпорации "Кедр", приятелем высших городских чиновников, в том числе и милицейских. Как и следовало ожидать, Вязова на том конце провода подробно расспросили кто он, откуда и по какому вопросу. В конце концов, его соединили с Ганицким. Естественно, тот не горел желанием терять время на беседу с простым опером, и я, не без интереса, прислушивался к репликам Виталия:

- Если бы мне нужно было поговорить с начальником вашей службы безопасности, я позвонил ему...... Я понимаю, что вы - занятой человек, но, вероятно, тоже предпочитаете решать вопросы с первым лицом и без посредников..... И все же, я настаиваю, чтобы вы приехали. Чем раньше мы переговорим с вами, тем скорее я приступлю к решению ваших проблем...... Хорошо. Договорились. В двенадцать жду вас.

Мне понравилось, как он вел разговор. Я взглянул на часы и, решил, что до двенадцати еще успею дописать объяснение и поделиться с Виталием информацией, которой не было в заявлении.

Кроме того, что Ганицкий Лев Иосифович был значительной фигурой в финансовых кругах, его лицо часто появлялось на экране телевизора, а имя на устах устроителей конкурсов красоты и боев без правил, так как выступал генеральным спонсором подобных мероприятий. Наше с ним знакомство должно было состояться несколько лет назад, когда Ганицкий закладывал фундамент своего будущего благосостояния и имел хорошие перспективы оказаться под следствием, будучи председателем инвестиционного фонда, а попросту финансовой пирамиды под названием "Дом Чудес". Однако этому помешало знакомство с другим человеком по имени Миха, который достоин того, чтобы рассказать о нем подробнее.

Миху завел ко мне в кабинет Петрович. Не смотря на то, что и вид и прикид незнакомца были весьма непрезентабельны, начальник держался с ним уважительно. Представив меня гостю, Петрович наказал оказать Михаилу Илларионовичу всяческое содействие и оставил нас наедине. Тезка фельдмаршала уселся рядом на стул и, протянув руку для знакомства, представился: "Миха". От гостя со страшной силой несло каким-то дешевым цветочным одеколоном, что вынудило мою чувствительную натуру отодвинуться поближе к форточке и повнимательнее приглядеться к нему.

- Давно от хозяина?- проявил я проницательность.

- А, только что откинулся,- небрежно отмахнулся он и тут же спросил:- Вы об Иванове Петре Сидоровиче и Сидорове Петре Ивановиче слышали?

- Не-е-е-т,- протянул я.

- Их расстреляли. Моя работа!- изрек он.

- Так ты киллер что ли?- вытаращился я на него.

- Нет, я сотрудник органов!- многозначительно произнес Миха и подмигнул.

Мне понадобилась четверть часа, чтобы уяснить, что господа Сидоров и Иванов - это крупные расхитители социалистической собственности, арестованные по "лесным" делам, прокатившимся по стране лет десять назад, и с которыми Миха сидел вместе в следственном изоляторе.

Поскольку последний исправно выведывал у означенных товарищей информацию и передавал ее операм, мужиков раскрутили на полную катушку, и суд, принимая во внимание огромный размер ущерба, приговорил их к высшей мере. Десяток лет, прошедший с той поры Миха продолжал сидеть и активно сотрудничать с оперчастью. Теперь, когда срок гособеспечения для него закончился и он оказался на воле, то заявился к нам вербоваться в добровольные помощники милиции.

- Михаил Илларионович, мне кажется, тебе будет лучше спуститься на этаж ниже и переговорить об этом в уголовном розыске. Пойми правильно, ты не наш контингент. Мы работаем с людьми солидными, экономически грамотными..... - начал я.

Но он замахал руками и, перебив меня, заявил:

- Не, начальник. Я разбогатеть хочу!

Понадобилась еще четверть часа, чтобы разобраться в истинных намерениях Михи. Пропустив в зоне период перестройки, о ситуации, сложившейся в обществе, он имел представления на уровне детсадовского ребенка. Услышав, что те, кто занимается коммерцией, делают деньги из воздуха, тоже захотел так жить. С этой целью он решил с нашей помощью внедриться в какую-нибудь солидную контору и, набивая в ней личный карман, стучать нам на партнеров по бизнесу. Причем Миха высказал конкретное предложение "рубить капусту" в фирме, занимающейся цветными металлами, и в должности не ниже заместителя директора.

Скептически осмотрев тщедушного человечка в куртке, бывшей в моде десять лет назад, как раз когда он сел, я понял, что объяснять этой святой простоте реальное положение вещей в современном обществе совершенно бесполезно. С людьми, у которых не все в порядке с головой, нужно соглашаться, иначе они могут стать буйными, а это себе дороже. И тут меня осенила дурацкая идея, достойная дурацкого предложения гостя.

В ту пору как раз начался кризис финансовых пирамид. Наш райотдел каждый день осаждали толпы обманутых вкладчиков и на обэповцев постоянно давили, что надо заниматься проверкой всех инвестиционных компаний. Среди прочих "пирамид" наибольшую оскомину набил "Чудесный Дом", куда я для смеха решил отправить Миху.

- Слушай, а в инвестиционном фонде не желаешь поработать?- спросил я, делая серьезный вид.

- Это что за зараза такая?- спросил он.

Вспомнив о полнейшем профанизме гостя по части инвестиций и ценных бумаг, я не мог не отметить как в своем вопросе он очень точно постиг суть проблемы. Поэтому не пожалел времени и закатил Михе целую лекцию о финансовых пирамидах. Начал с изобретателя классической схемы обогащения путем создания инвестиционной компании Чарльза Понци, который в 1919 году хапнул более 10 млн. долларов, облапошив свыше 300 тыс. американцев. Миха, узнав, что за этот фокус Понци потом чалился на нарах 12 лет, преисполнился уважения к инвестиционным фондам. Такие сроки у нас дают только за тяжкие преступления, да еще при наличии усугубляющих вину факторов. К примеру, далеко не каждый убийца получает больше. Дальше пришлось тезку фельдмаршала просветить насчет "МММ", "Селенги", "Хопра" и прочих разных компаний созданных сладкоречивыми продолжателями дела Чарльза Понци, Кота Базилио и Лисы Алисы. Найдя в лице Михи благодарного слушателя, внимавшего мне открыв рот, я незаметно вошел в раж и разошелся, расписывая к каким гнусным рекламным трюкам прибегают, действующие у нас в городе финансовые пирамиды для одурачивания вкладчиков и как бессовестно их руководители тратят, выманенные у пенсионеров, деньги на удовлетворение своих меркантильных и низменных потребностей. Особенно досталось от меня Ганицкому, сменившему за последний год три квартиры и четыре иномарки.

Ох, знать бы мне тогда какой феноменальной памятью отличается Михаил Илларионович. Но тогда он представлялся мне обыкновенным придурком, из тех, что обожают по любому поводу приходить в милицию, где по долгу службы с ними вынуждены разговаривать и вежливо обращаться.

В общем, пообещав, что позвоню в "Чудесный Дом", чтобы Миху взяли туда заместителем директора, я выпроводил наконец визитера. Конечно, никуда я звонить не собирался и не сомневался, что его дальше порога там не пустят. Зато он покинул меня весьма довольный и преисполненный воодушевления. Полученная информация, как нельзя лучше, вписывалась в его представления о новой жизни. Особенно потряс его приведенный мною пример как пьяные охранники из "Чудесного Дома" по пути в банк потеряли мешок денег, а потом никто не мог сказать какая сумма в нем находилась, выяснили только, что там было пять с чем-то килограммов денег. Опьяненный блестящими перспективами, Миха на прощание пообещал вложить всех. Я кивнул и сказал, чтобы он посильнее надушился своим замечательным одеколоном, когда пойдет устраиваться на работу.

Недельки через три мне на самом деле пришлось идти с проверкой в "Чудесный Дом". Секретарша предупредительно распахнула передо мной дверь председательского кабинета и пригласила внутрь. Я решительно сделал несколько шагов вперед и застыл, как по команде "Замри!". Вместо Ганицкого в крутящемся кресле главного босса фонда сидел Миха! Он с важным видом протянул руку для приветствия и предложил присаживаться. Что я поспешно и сделал, от такого сюрприза у кого угодно голова бы закружилась.

- Приятно видеть вас, Михаил Илларионович, в новом качестве. Трудоустроились, значит,- констатировал я.

- Ага. Спасибо, Игорь Владимирович. Живу, блин, дай бог каждому. Все катит в елочку. Хозяином стал!- широким жестом он обвел рукой полукруг.

Действительно, теперь и костюм (чуть не от Пьера Кардена) и жизнь у Михи были в елочку. Мне до зуда в пятках хотелось узнать как же это у него так получилось, но старался не показывать любопытства и делать вид, что все нормально, а в происшедшем нет никакого колдовства.

- Куда же, позвольте узнать, делся Лев Иосифович?- осведомился я.

- Уехал на стажировку в Америку.

- В Бостон?- спросил я, пытаясь пошутить.

Именно в Бостоне развернул свою деятельность Чарльз Понци.

- Я же сказал - в Америку,- обьяснил мне Миха, как непонятливому школяру.

Это уже было слишком. Я достал из дипломата официальное письмо и положил перед новоявленным председателем фонда.

- Ну раз теперь вы, Михаил Илларионович, тут главный, будем разбираться с вами. Во-первых, потрудитесь дать указание главному бухгалтеру представить нам все указанные в запросе документы, а во-вторых, собирайтесь, поедете с нами в райотдел.

- Опять на нары?- спросил со вздохом Миха.

- Там видно будет,- сурово отрезал я.

Колоть новоявленного председателя фонда "Чудесный Дом" не пришлось, он честно поведал нам как докатился до жизни такой. После разговора со мной три недели назад, облившись с головы до пят цветочным одеколоном, Миха заявился к Ганицкому. Обнаружив, что тому никто не звонил и, что он пребывает в полнейшем неведении в отношении выдающейся личности визитера, тезка фельдмаршала сориентировался и изменил тактику. Напустив на себя флер таинственности, он поведал хозяину фонда, что у него все схвачено в милицейских кругах и якобы там принято решение начать в ближайшее время глобальную проверку в отношении "Чудесного Дома". Лев Иосифович давно ожидал начала подобной акции, поэтому отнесся к информации вполне серьезно. Он предложил визитеру сесть и подробно изложить все, что тому известно. Миха начал издалека. С Чарльза Понци. А когда дошел в своем повествовании до самого Ганицкого и поведал о трех квартирах и четырех иномарках, тот смекнул, что дело на самом деле пахнет керосином.

За несколько последующих дней Лев Иосифович разбросал деньги со своих счетов, передал в другие конторы, числящиеся за его фондом, акции и ценные бумаги, а так же с помощью связей в областной Администрации пробил себе место в делегации молодых фермеров, отправляющихся на стажировку в США. Оставался последний штрих - посадить в свое кресло другого человека, который по всей вероятности сменил бы его в недалеком будущем на скамью за решеткой в зале суда. Хорошего человека для этой роли было жалко и он предложил занять кресло Михе, который поразил его знанием сути финансовых пирамид еще при первой встрече.

Кампания по закручиванию гаек в отношении финансовых пирамид набирала обороты. Как обычно у нас в России отсутствие порядка и необходимых законов подменили кампанейщиной. Миху, как председателя фонда, нагревшего вкладчиков на сотни миллионов рублей, мы задержали на тридцать суток по президентскому Указу. Об этом все отчитались и широко оповестили общественность, демонстрируя, что борьба ведется. Миха знал на что шел, принимая предложение Ганицкого, поэтому не был на нас в обиде. Пока он отбывал свои сутки, наше сотрудничество сильно укрепилось. В изоляторе Миха был в большом авторитете, как человек разносторонне развитый: знакомый с тюремными порядками, ментовскими кругами и деятельностью финансовых пирамид. Другие руководители чековых инвестиционных фондов, тоже попавшие под кампанию и оказавшиеся на нарах, смотрели ему в рот, а он исправно стучал на них нам. Мы потратили массу времени, проверяя деятельность всех этих пирамид, но через год прокуратура разобралась, что в рамках действующего законодательства никакого криминала в них нет, поэтому большинство уголовных дел прекратила, в том числе и по "Чудесному Дому". Ганицкий вернулся на родину, как человек, сделавший здесь себе состояние и оправданный законом по всем статьям.

Ганицкий прибыл, как и обещал, в 12. С виду он был типичным представителем обрусевшего народа Израиля. Невысокий, полноватый, с лысиной посреди головы, обрамленной густыми черными волосами. Президент корпорации "Кедр" словно вплыл к нам в кабинет, держа на весу пухлую руку, уже приготовленную для рукопожатия и украшенную огромной золотой печаткой. Конечно, он прибыл не один, а с начальником службы безопасности, в котором без труда угадывался бывший сотрудник органов. Вольно развалившись на стуле Лев Иосифович вместо вступления сразу поведал нам, что по поводу приключившейся с его компанией неприятности уже беседовал лично с начальником Управления и по телефону с начальником райотдела. Держался он легко и просто, но, на мой взгляд, несколько фамильярно. Не давая нам вставить и слово, Ганицкий посетовал, что при его огромной занятости по управлению разветвленной корпорацией, необходимостью решать вопросы с иностранными фирмами и местной администрацией, какие-то жулики его совершенно выбивают из колеи, не давая трудиться на благо города и государства. Потом страстно обрушился на неизвестных ему врагов, которые организовали целую кампанию с целью нанесения ему ущерба.

Надо сказать, что в его речи было рациональное зерно, если отбросить детали и эмоции, то суть дела заключалась в следующем:

Три года корпорация "Кедр" успешно вела коммерческую деятельность, покупая и продавая лес, цветные металлы, продукты питания. Должники были, но это так, мелкие издержки в работе. Вдруг, за одну неделю 7 разных фирм и частных предпринимателей взяли у них продукты питания на реализацию на срок от двух недель до месяца и не рассчитались. Присутствующий здесь начальник службы безопасности провел предварительную проверку и выяснил, что получался товар по утерянным или поддельным документам. Причем, видимо это была спланированная и организованная акция. Некоторые из этих фирм брали товар и раньше, расплачиваясь в срок, чтобы зарекомендовать себя с положительной стороны и в последний раз набрать по максимуму. Что в результате у них и получилось. Как выяснилось в дальнейшем при сличении пропусков, эти семь фирм и ЧП даже приезжали за товаром на одних и тех же машинах. В общем, судя по всему, криминальные действия направлялись из одного неведомого центра.

- Вы не предполагаете кто бы желал навредить вам и организоватьвсе это?- спросил Вязов.

- Если бы знал, своими бы руками шею свернул!- решительно заявил Ганицкий и тут же с улыбкой добавил:- А мои предположения к делу не подошьешь? Так ведь? Работайте, ребята, вы профессионалы по этой части, вам и карты в руки. Ну а мы, со свой стороны, окажем всестороннее содействие.

- Ловлю вас на слове. Вот об этом "всестороннем содействии" я и хотел с вами поговорить,- с невозмутимым видом заявил Вязов.

Я удивленно взглянул на него, но следующей фразой он еще больше поверг меня в недоумение, а господина Ганицкого просто шокировал:

- Я тут человек новый, Честно говоря, сегодня первый мой день работы здесь. В городе никого не знаю, ориентируюсь плохо......

Я не понимал зачем он это говорит, а Ганицкий просто растерялся от такого пренебрежения к своему заявлению, проверка которого поручена какому-то новичку. Но Вязов, не давая ему опомниться, продолжал:

- Одним словом, работой пока я сильно не загружен и два-три дня могу целиком посвятить вашей проблеме. Мне нужна автомашина с водителем, охранник для подстраховки и мелких поручений, а так же радиомикрофон, желательно вмонтированный в калькулятор или ручку. Такими сейчас торгуют все фирмы, продающие спецтехнику, найти его у вас проблем не возникнет. Как только все будет в наличии, я немедленно приступаю.

Это заявление произвело на меня двоякое впечатление. С одной стороны, мне понравились напористость и деловитость Вязова, а с другой - я никогда ничего не прошу у заявителей. У бедных ментов собственная гордость. Не за себя обидно - за "контору". Люди даже не представляют до какой степени у милиции ничего нет. Самое удивительное, но Ганицкому эта конкретика пришлась по душе. Он как-то даже уважительно посмотрел на Вязова и немедленно отдал соответствующие распоряжения начальнику службы безопасности.

Пока мы с Вязовым то ли профилактировали, то ли зарабатывали язву в столовке бывшего НИИ, недалеко от нашего райотдела, корпорация "Кедр" нашла автомашину, водителя, свободного охранника, закупила радиомикрофон и все это отправила к нам. Мы не успели в кабинете выкурить по сигарете после обеда, как Виталию позвонили и сказали, что карета подана к подъезду, он может приступать.

- Давненько я не играл в детективов,- сладко потянулся Вязов, потом, выдохнув, решительно произнес:- Ладно. Вперед и с песней!

Он поднялся. Скидал в дипломат бумагу, ручки и направился к двери. Остановившись у порога, обернулся.

- Игорь, если шеф спросит, я сегодня не вернусь. Поработаю до упора. Все, пока. Пожелай мне удачи.

- Желаю,- улыбнулся я, в душе понимая, что означенная удача вряд ли ему светит.

Ребята Ганицкого самостоятельно уже отработали всех должников и, расписавшись в собственном бессилии, сочинили заяву нам. Они "подняли волну" и вспугнули тех, кто был причастен к кидалову, поэтому шансов для Вязова при этом раскладе я просто не видел.

Утром, придя в кабинет, я застал Вязова уже на месте. По щетине и печати усталости на его лице можно было понять, что он провел бессонную ночь. Однако, был бодр и, стоя возле какого-то паренька, сидящего на стуле, втолковывал ему извечную ментовскую байку про чистосердечное признание, облегчающее душу и вину. На мой взгляд, когда над тобой нависает такая махина под центнер веса, как Вязов, не хочется сильно запираться. И парнишка со слезами в голосе твердил о том, что все написал и большего просто не знает. Хотелось ему верить.

- Ладно, поживем-увидим,- кивнул Виталий и повернулся ко мне.

- Игорь, посмотри , пожалуйста за товарищем. Пойду к шефу. Кстати, где у вас берут бланки на "сотку"? У дежурного следователя?

Я кивнул, и он ушел. На милицейском жаргоне закрыть человека "по сотке" - это задержать на трое суток. Сделать это можно только, если возбуждено уголовное дело, таким образом, выходило, что кидалово Вязов раскрыл. "Браво, Виталий!"- мысленно поаплодировал я ему.

Оформить все необходимые документы в "конторе" никогда быстро не получается. Каждую бумажку нужно согласовать, подписать, зарегистрировать, в общем, морока. Пока Вязов оформлял бумаги, я сидел с его пареньком. От нечего делать стал читать объяснение, написанное им. Боже мой, какие сюжеты приключаются в жизни! В этих нескольких страничках, заполненных ровным убористым почерком, была заключена потрясающая человеческая трагедия. Вкратце суть такова:

В один прекрасный день молодой школьный учитель Женя решил, что так жить больше нельзя и нужно срочно сколачивать капитал. Сказано-сделано. Он регистрирует свою фирмочку, находит подходящую сделку по лесоматериалам. Нужны деньги. Закладывает квартиру банку и берет кредит. Что-то там не вяжется, отгрузка затягивается, проценты тикают, как счетчик таксиста. Наконец, выясняется, что леса у поставщика нет, но он добросовестно соглашается вернуть предоплату. У Жени есть приятель Саша, связанный с жуликами, он бросается к нему за помощью. "Наплевать и забыть!- советует тот и предлагает:- "Обналичивай бабки. Дуй в Германию, покупай тачку, гони ее сюда. Вернешь долг банку и еще наваришь". Сказано - сделано. С Сашиной помощью деньги обращаются в наличную валюту, срочно делается загранпаспорт и вперед! Хотелось рыдать и плакать, когда этот Женя душераздирающе описывал свои мытарства на белорусской границе под Брестом. Его, как липку, обдирали бандиты, польские и белорусские пограничники пока он преодолел длиннющую очередь и оставил позади полосатые шлагбаумы с гербами. Когда казалось, что все мытарства позади и родные пенаты совсем близко, утомленный бессонницей, одуревший от сигарет и голода Женя улетел в кювет. Стойкость наших доморощенных коммерсантов давно вызывала у меня уважение. Женя не стал вешаться или пускать пулю в висок, а снова пошел к Саше. "С кем не бывает",- утешает тот и советует: "Денег займем у жуликов, им и тачку загоним, когда отремонтируешь". Сказано - сделано. Однако, человек предполагает, а бог располагает. Ремонт все удорожался и затягивался. Между тем банк наложил арест на квартиру, пришлось с женой и ребенком перебраться к теще. Теща, которая на свои сэкономленные трудовые купила любимой дочери и зятю квартиру, ставшую в одночасье собственностью неведомого ей банка, злилась и ругалась.

Саша помог с продажей машины, но неожиданно оказалось, что ее продажная цена ниже, чем сумма цен покупки, растаможки и ремонта. Женя снова оказался должен, а Саша жаловался, что жулики наседают на него и предупреждал, что эти люди шутить не любят. Доведенный до отчаяния Женя заявил, что они могут его убивать, но денег у него нет и не предвидится. Саша поехал на стрелку к какому-то авторитету и вернувшись рассказал, что жулики тоже люди, убивать Женю они не будут, если он сделает одну пустяковую услугу - съездит в корпорацию "Кедр" и получит там товар на реализацию. Конечно, в таком пустяке он не мог отказать и с радостью согласился. Аппетит приходит во время еды, и жулики заставили Женю съездить в "Кедр" не один раз, а три. Получив товар по липовым документам, он подгонял грузовик на тихую улочку, где все перегружалось на другие машины и отбывало в неизвестном направлении. В "Кедре" никто не обратил внимание на то, что один и тот же человек трижды получал у них товар по разным документам, и он сам был удивлен как легко и просто все проходило. Это его и сгубило. Настырный Вязов нашел водителя автобазы, где заказывался "КАМАЗ " для поездки в "Кедр". Один раз расслабившийся Женя попросил шофера добросить его до дома и тот случайно запомнил адрес.

Вязов закончил оформлять бумаги, отвел бедного Женю вниз, в КВС (камеры временного содержания) и, вернувшись, устало уселся за стол.

- Поздравляю,- сказал я.- Не ожидал. Быстро и красиво.

- Знаешь,- ответил он,- а кайфа в душе нет. Ты же просек ситуацию: его подставили и он сядет. Нет, я его жалеть не буду. Влетел - давай полный раклад и будем думать как тебе помочь. Но их он боится больше, чем нас. Даже другана своего Сашу, который его на это дело подписал, не сдает. Лепечет:" Телефон не знаю, фамилию не знаю, адреса не знаю....." - боится. Против организаторов у нас как ничего не было, так и ничего нет.

В кабинет зашел Петрович.

- Молодец, Виталий. Сегодня отдыхай, а завтра будем думать как еще можно закрепить материал.

- Пожалуй, сегодня еще не отдохну,- помотал головой Вязов.- Как говорится, куй железо, пока горячее. Нужно срочно отработать его связи. Закончу, возьму отгул. Дашь?

К Петровичу в неофициальной обстановке он обращался на ты и это выглядело нормальным - один солидный мужик обращается к другому солидному мужику.

- Дам. Для хорошего человека не жалко,- усмехнулся начальник, потом повернулся ко мне и сказал:

- Игорь, ты бы кофе сделал. Взбодрить надо человека после бессонной ночи.

- Какой базар среди воров,- кивнул я,- сделаем.

Пока мы все втроем потягивали обжигающе горячее кофе, Вязов рассказал нам как он вышел на Женю. Когда шофер "КАМАЗа" указал на дом, куда он его подвозил, Виталий, расспросив жильцов, установил квартиру. Не мудрствуя лукаво, заявился в нее и сообщил потрясенным жене и теще, что Женя взял товар на 100 миллионов в "Кедре" и не рассчитался, в связи с чем разыскивается милицией. Потом случайно забыв в квартире сумочку с калькулятором и пообещав навестить их утром, уехал. По радиомикрофону было хорошо слышно, как теща, на чью скудную пенсию и существовали последнее время дочь, зять - горе-коммерсант и их маленький ребенок, промывала мозги жене. Та не выдержала и отправилась к родственникам Евгения, где временно, на всякий случай, отсиживался он. Там его и взяли. Рано утром при выходе из дома.

- Кстати, надо позвонить его жене,- закончил свое повествование Виталий.

- Ксения Юрьевна, здравствуйте. Из милиции беспокоят. Я у вас был вчера вечером. У меня для вас две новости - хорошая и плохая. Мы нашли Евгения, он жив и здоров. Но вынуждены его задержать...........

- Вероятно, до суда. Ему нужна сменная одежда..............

- Да, что-нибудь теплое. И еще. У меня к вам маленькая просьба. Я вчера забыл у вас дома свою сумочку, когда повезете одежду, захватите ее тоже.................

- Лучше прямо сейчас. Отпроситесь с работы, повестку я вам напишу.

Мне нужно было уехать, а когда вернулся, то обнаружил как Вязов вполне искренне утешает молодую женщину, чуть ли не вытирая ей слезы собственным платком. Всхлипывая через слово, она причитала:

- Вы все правильно говорите, Виталий Иванович, он хороший, добрый, но слабохарактерный. Вы знаете, он мне действительно ничего не рассказывал про свои дела, берег, не хотел расстраивать. Потом сказал, что его разыскивают из мафии за то, что он повредил их машину при аварии, поэтому и поживет пока у родственников. Как только о нпродаст иномарку, то со всеми рассчитается и вернется. Конечно же, они обманули его, обвели вокруг пальца. Он такой доверчивый. Вы знаете, Виталий Иванович, он был замечательный учитель. Дети его обожали.

Я была против его ухода из школы, но он убедил меня, что делает это для блага моего и ребенка. И действительно, посмотрите как живут учителя и как бизнесмены. Я поверила.......

- Действительно,- кивнул Вязов,- те из бизнесменов, которые живут, живут лучше учителей. Послушайте, Ксения, если вы хотите помочь Жене, помогите мне найти Сашу.

- Я сейчас же поеду к одноклассникам мужа и выясню фамилию и адрес Саши.

- Вот и славно. Поезжайте, а я буду ждать вашего звонка.

Вежливо выпроводив посетительницу, Вязов подошел к телефону и набрал номер службы безопасности корпорации "Кедр".

- Добрый день. Вязов из ОЭП беспокоит. Мне нужна автомашина через час...........

- Да, к райотделу, пожалуйста.

Видимо, на том конце провода были уже в курсе и не задавали лишних вопросов. Все просто: человек работает, ищет их деньги, ему нужна помощь.

На протяжении последующих дней я просто поражался работоспособности Вязова. Не зная покоя ни днем, ни ночью, он мотался по городу, раскручивая сложный клубок организованной против "Кедра" аферы. Он уже нашел магазины, через которые реализовывался похищенный товар, наложил арест на деньги, которые еще не успели получить и товар, который еще не успели продать. Дело пухло, как снежный ком, обрастая новыми людьми и фактами. Однако, самое главное - кто все это организовал - оставалось тайной.

Все закончилось ровно через неделю. Я вернулся с обеда и застал Вязова за чтением газеты. Дочитав какую-то статью, он отшвырнул газету в сторону и сказал:

- Только что звонил Ганицкий. Просит приехать. Игорь, у меня просьба - давай съездим вместе. Я знаю о чем пойдет речь, и мне нужен свидетель, который подтвердит, что взятки мне никто не давал.

- О"кэй,- кивнул я.- Но, если дадут, надеюсь, ты поделишься?

- Какой базар среди воров!- засмеялся он.

Вскоре за нами пришла машина и отвезла в "Кедр". Нас препроводили в шикарный кабинет, и Ганицкий, как радушный хозяин, лично встретил у дверей. Правда, при виде меня лицо у него удивлено вытянулось, но Вязов поспешил успокоить:

- Здравствуйте, Лев Иосифович. Вы должны помнить моего напарника Игоря Владимировича. Он в курсе всей ситуации и у меня от него секретов нет.

- Очень хорошо,- вежливо улыбнулся Ганицкий и жестом предложил устраиваться поудобнее.

Когда мы уселись, он снова начал говорить:

- Итак, Виталий Иванович, должен признать, что за неделю, прошедшую с момента нашего знакомства, вы проделали большую работу, за что вам большое спасибо. Но теперь ситуация немного изменилась.

Ганицкий сделал паузу, но мы терпеливо ждали продолжения. И оно последовало:

- Буду говорить с вами открытым текстом. На меня вышел один очень авторитетный человек в криминальных кругах и сказал, что это он организовал похищение моего товара, считая будто бы я должен деньги одной из его фирм. Мы поговорили, все выяснили и решили считать происшедшее досадным недоразумением. Я больше не имею никаких претензий и вынужден просить вас, Виталий Иванович, прекратить дальнейшее расследование.

- Извините, Лев Иосифович, поздно. Уголовное дело возбуждено, собраны материалы, подтверждающие факт совершения преступления, один человек арестован.

- Хорошо, Виталий Иванович, я знаю, что в вашей системе не поощряется прекращение уголовных дел, что влияет на какие-то проценты, поэтому скажу иначе - просто не копайте дальше и все.

- Если я вас правильно понял, Лев Иосифович, вы не хотите, чтобы мы выходили на организаторов хищения.

- Именно так. У вас на них, насколько я знаю, ничего нет и вряд ли будет.

- Отчего же, может быть и будет. А при ваших показаниях, Лев Иосифович, будет наверняка.

- Да вы что, ребята, я еще жить хочу!- засмеялся Ганицкий.

- Ладно, Лев Иосифович, я вас понял. Честно говоря, если б я так жил,- Вязов обвел рукой вокруг,- мне тоже очень бы хотелось жить.

Как бы подводя черту под разговором, Виталий поднялся. Я уже хотел последовать его примеру, но в этот момент Ганицкий изрек нечто весьма интересное и я просто застыл на стуле от любопытства.

- Не скромничайте, Виталий Иванович. Я навел о вас кое-какие справки и узнал, что совсем недавно и вы жили совсем неплохо. Кстати, я знаком с вашим братом. И даже под его слово вложил крупную сумму в одно коммерческое предприятие. Вместе с вашим братом исчезли и мои деньги. При встрече напомните ему, что у порядочных людей принято выполнять договорные обязательства.

- Если вы наводили обо мне справки, Лев Иосифович, то должны знать, что увидеть его у меня меньше шансов, чем у кого бы то ни было,- холодно отчеканил Вязов и пошел к выходу.

Я поспешил за ним. Нас отвезли обратно в райотдел. В машине я чувствовал: Виталий злится, что взял меня с собой, отчего я услышал нечто для него нежелательное. Я проявил такт и воздержался от расспросов.

По приезду мы зашли к Петровичу и передали ему пожелания Ганицкого.

- Ну что я вам могу сказать?- пожал он плечами.- Срок предварительного расследования выходит, передавайте дело в следствие и выполняйте все поручения следователя. Я считаю, что поработал ты, Виталий, хорошо, будешь теперь у нас специализироваться на мошенниках. Мне сегодня, как раз, принесли еще два таких материала. Займись. Игорь тебе поможет. В конце концов, это его линия.

Вероятно, я не прав, но сталкиваясь преимущественно с негативными сторонами человеческой деятельности, пришел к выводу, что главная беда нашего бедного государства лежит в сфере нравственности. Гласность изрядно разработала ниву лицемерного проповедования коммунистических догм партийными бонзами при полном пренебрежении ими в частной жизни. Народ, исправно посещал партийные и комсомольские собрания, а после послушно стоял в очередях, твердо усваивая - говорить надо одно, а делать совсем другое. Что заработать много трудно, проще попасть в номенклатуру и жизненные блага тебе дадут, как довесок к должности. Потом началась перестройка. Ура. Эйфория. Делай, что хочешь. Но что можно сделать, если у тебя нет денег. А деньги были только у государства. И началась перекачка государственных средств и собственности в общественные средства и собственность. Общественные -это принадлежащие нескольким своим людям. Службе БХСС сверху была спущена установка: процесс пошел, не нужно ему мешать. Да и как ему помешаешь, если то, что не запрещено законом, разрешено. А то, что тому закону больше четверти века и к рыночной экономике он совершенно не приспособлен, по большому счету никого не интересовало. Народ смотрел и понимал: говори перестройка для всех и греби под себя. Что заработать много денег трудно, проще взять их у государства. Потом настала пора, когда у государства почти ничего не осталось, все стало собственностью АО, АООТ, АОЗТ, ТОО. Правда, справедливости ради надо сказать, что то ли людям наверху стало неудобно, то ли еще по каким причинам, но к дележу решили привлечь широкие народные массы, вручив каждому по ваучеру - каждому поровну. Есть старый анекдот:

- Как будем делить?

- Поровну.

- Нет уж, давай по честному.

Поровну было доверено делить администрации предприятий и чековым инвестиционным фондам. Но это очень большое искусство - делить. На зоне есть престижная должность - хлеборез. Свою выгоду он не забудет, но, если перегнет палку, то мигом окажется в лазарете. Там свои законы. А у нас, на воле все делилось без законов. Действующему уголовному кодексу к тому времени стукнуло уже 30 лет. Как результат, администрация, приватизировав предприятия, стала считать их своей вотчиной, а многочисленные фонды посчитали своими отданные им деньги.

Народ понял: много денег заработать трудно, проще навешать сначала лапши на уши, типа "Мы разбогатели сами, сделаем богатыми и вас", а потом забрать деньги у тех, кто поверил. Потом снова делили, уже общественную собственность на частную, причем, снова обманывая друг друга и всех вместе. Но нравственность народа уже была испорчена окончательно и бесповоротно. Сложилась ситуация, близкая к анархии. Государство перестало платить своим служащим, предприятия - рабочим и поставщикам. Берущий деньги в долг и отдающий их вовремя начинал думать:"А не дурак ли я?", глядя на то, что творилось вокруг. Кредиторы не отдавали деньги банкам, банкиры - всем остальным клиентам, объявляя себя банкротами, директора строили коттеджи и зажимали копеечную зарплату рабочим, пуская ее в оборот. Друг обманывал друга, брат -брата. Заработать много денег в стране, где объем производства упал до крайности, у основной массы населения потенциально низкий доход, очень трудно, проще кого-нибудь кинуть. Раньше тоже были кидальщики, но это была незначительная прослойка уголовного мира - "каталы", "ломщики", "наперсточники" - все известные, подучетные. Теперь в кидальщики пошли все кому не попадя. Можно сказать, что широкие слои населения активно стали приобщаться к новой уголовной профессии. Криминальная революция начинает побеждать только тогда, когда в народе перестают иметь значение законы нравственности.

Дни тянулись за днями. Все было как прежде: заявления, справки, отчеты, показатели. В этой суете проходит жизнь, отнимая твои годы, силы и здоровье. Постоянные задержки зарплаты и мизерный ее размер навевают мысли о безысходности и неудачном выборе профессии. И все же в оперской жизни есть минуты кайфа, ради которых стоит жить, бороться, тянуть лямку и наплевать на море, пальмы и белый пароход. Это бывает, когда наступает "момент истины". Не столь важно раскрыл ли ты хищение на миллиард или кражу на сотню тысяч, но когда ты все сделал правильно: задокументировал, расколол и оформил, чувствуешь себя победителем. Это, как в спорте, краткий миг торжества и каждодневная пахота на тренировках. Есть и еще одна вещь, ради которой стоит работать именно в райотделе. Там, где люди вкалывают, а не сочиняют новые циркуляры, отношения между ними чище и добрее. Только здесь ты можешь быть уверен, что партнер поставит тебе плечо, а не подножку.

Так получилось, что последнее время мне все чаще приходилось работать в паре с Вязовым, а когда люди много времени проводят вместе, то невольно притираются друг к другу. В западных боевиках детективы обычно работают в паре и партнер там становится роднее брата. У нас нет такой системы работы вдвоем, каждый старается без особой надобности не нагружать своими заботами других, а, если предстоит операция с задержаниями, большим объемом следственных действий, то попросту подключают всех. Однако, и по маленьким делам веселей работать вдвоем. Когда было время, Вязов помогал мне, я - ему, и постепенно у нас налаживалось взаимопонимание и доверие. Петрович к нашему с Виталием взаимодействию относился одобрительно, так как оно давало реальные результаты. До конца месяца мы успешно реализовали два материала по мошенникам:

Задержали отца и сына, которые кидальчество возвели в ранг семейного бизнеса. Папа купил документы разорившейся студии кабельного телевидения, а сынуля нанял приятелей коммерческими агентами, которые ходили по квартирам и предлагали жильцам установку антенн или подводтелевизионного кабеля. В конце концов, семейный тандем, не выполнили одного из своих обещаний и заграбастав все деньги, кинул и жильцов и агентов.

А еще задержали одного парня при попытке продать по цене ниже номинала вексель государственного предприятия. Криминал заключался, конечно, не в том, что он хотел его продать дешево, а в том, что пытался продать поддельный вексель. На векселе был удален первоначальный номер, а потом нанесен другой. Подделка была исполнена весьма искусно и если бы не бдительность сотрудников фирмы, куда он обратился, за этот листок бумаги мог получить несколько сотен миллионов рублей.

Кому положено насчитали за эти два наших дела баллы, которые легли в показатели работы нашего отделения, отдела, управления и министерства. Но в промежутке между упомянутыми кидняками, мы спрофилактировали еще один, который никаких баллов никому не принес, но зато доставил нам гораздо большее моральное удовлетворение.

Мы с Вязовым собирались на обед, когда в кабинет влетел Миха.

- Игорь Владимирович, выручай! Меня хотят линчевать!- с порога выпалил он.

По его растрепанному и возбужденному виду я понял, что дело и впрямь нешуточное, поэтому снял куртку и повесил обратно в шкаф. Виталий сказал, что ему одному идти неохота и тоже остался. Рассказ Михи был полон неподдельного драматизма, как все в его исполнении, и сводился к следующему:

Тезка фельдмаршала устроился торговым агентом в какую-то небольшую фирмочку, занимающуюся закупом и реализацией продуктов питания. Работали в ней молодые ребята, только начинающие деятельность на этой стезе, а потому не имеющие пока ни постоянных поставщиков, ни налаженной системы сбыта. Товар брали где попало, лишь бы подешевле, и сдавали где получится. На этом и погорели, где-то по дешевке оторвав партию некачественного подсолнечного масла. Его конечно нигде не брали или после рекламаций снимали с продажи, поэтому ребята вскоре поняли, что серьезно прокололись. Тут-то судьба их и свела с Михой. Директор этой фирмочки придумал как избавиться от масла с минимальными потерями, а Миха должен был эту идею воплощать в жизнь. Идея состояла в том, что масло будет продаваться под видом социальной помощи пенсионерам, а это послужит обьяснением его низкой цены. Миха выбирал какой-нибудь микрорайон, пару дней вел пропагандистскую работу среди ветеранов войны и труда, уверяя, что специально для них привезут машину дешевого подсолнечного масла. Благодаря налаженной им рекламе, "Газель" забитая баллонами с желто-коричневой жидкостью, расчищалась в этом микрорайоне в течении получаса. Миха не был осведомлен, что масло имеет отвратительный прогорклый вкус, поэтому допустил очень большую ошибку провел рекламную кампанию в доме, где жил. Парни на "Газели" приехали и уехали, а Миха остался на растерзание бабулькам. Правда, когда дело касалось личной безопасности, тезка фельдмаршала умел жечь глаголом сердца людей, и, как Данко, увлекать их за собой.

В этот раз он, поклявшись, что был не в курсе потребительских свойств рекламируемого им продукта, и, что возмущен наравне с ними, повел пенсионерок в милицию.

Я выглянул в окно и убедился, что возмущенная общественность пикетирует вход в райотдел.

- Если их как-нибудь не успокоить, они меня на мелкие кусочки разорвут,- заметил гость.

- А как их успокоить?- спросил я.

- Вы - милиция, вам виднее,- пожал плечами Миха.

Как-то само-собой получилось, что хотя Миха пришел ко мне, но инициативу по оказанию ему помощи взял на себя Вязов. Виталий вышел на улицу, заверил бабушек, что мы приложим все силы для восстановления справедливости и попросил их разойтись. Но разойтись они сразу не согласились и сказали, что будут ожидать справедливости здесь. Тогда было достигнуто компромиссное решение, что останется инициативная группа. Бабушки посовещались промеж собой и сократили делегацию до десяти человек. Оставшихся Вязов провел в райотдел и вынес им в коридор стулья из кабинетов.

Потом мы с ним сгоняли и доставили директора фирмочки. Фамилия его была Мягков, но по жизни он оказался с исключительно твердым характером. В другой ситуации это могло вызвать уважение, но когда парень уперся, что масло было нормальное, вызывало только раздражение. Уж как мы старались убедить парня, что не будем привлекать его к ответственности, если вернет пенсионерам деньги, но он ни в какую - нормальное масло и все! Мы и бабушек приглашали, чтобы они в глаза его бесстыжие посмотрели, и Миху рядом посадили, чтобы он при нем свои показания повторил, но парень был словно стойкий оловянный солдатик. "Масло было нормальное! Деньги возвращать не за что!"

В довершение проблем с ним, случился неприятный казус с нашим человеком Михой. По коридору проходил зам. начальника райотдела по воспитательной работе, по прозвищу "Политрук". Видит бабульки сидят. Поинтересовался почему. Они ему все объяснили и видимо импульсы свои как-то передали. Очень близко к сердцу принял человек их беду. Потом залетает к нам в кабинет, видит наши скучные с Вязовым лица и вопрошает:

- Не колется?!

- Нет,- отвечаем мы.

Политрук хватает с моего стола большую линейку и со всего размаха Миху по рукам - бац! И кричит на него:

- Будешь говорить?!

Загадка: в кабинете двое посторонних: один - чистенький, прилизанный, в костюме-тройке, другой - нечесанный, в потрепанной одежде и с наколками на руках. Кто из них злодей. 10 из 10 политруков сразу ответят, что второй.

Мы с Виталием конечно обьяснили, что Миха - наш главный свидетель, после чего зам. сразу смущенно ретировался, но тезка фельдмаршала очень обиделся.

Ладно, сидим дальше. Опять за рыбу деньги. "Какое масло было?!"

- "Масло было качественное!" - "А вот мы на экспертизу его отправим и выяснится, что некачественное!" - "Вы не то отправите. Наше было качественное!" Виталий не выдержал, достал с подоконника баллон с этим самым маслом, наливает полстакана, протягивает директору.

- На, попробуй. Какое же оно качественное?

Тот решительно отпил и снова:

- Нормальное масло. Нисколько не прогорклое, а горчит потому, что сорт такой.

Вязов наливает еще.

- Пей.

Тот пьет и, наконец, понимает свою неправоту. Подсолнечное маслоочень сильное слабительное. Директор уже не стойкий оловянный солдатик, а мягкий пластилин, из которого можно лепить что угодно.

- Ребята, мне в туалет нужно,- жалобно лепечет он.

- Пиши, что умышленно пытался продать пенсионерам заведомо некачественное масло и обязуешься вернуть деньги всем покупателям.

Тот быстро-быстро пишет. Вязов кивает.

- Написал. Ну беги тогда. Туалет налево по коридору.

Директор выскакивает за дверь и оттуда слышится его жалобный вопль "Пустите!". Не знаю намеренно ли Виталий посадил бабушек на пути к туалету, но у них накопилось к господину Мягкову очень много вопросов.

Миха потирает руки. Но не от радости. И изрекает:

- Хрен я еще к вам приду. Лучше бы меня бабы побили, чем тут ни за что!

- Ладно, не скули. На денег, сходи лучше в лавку, возьми бутылку. Рабочий день уже кончился, а после такого крепкого орешка грех не выпить. Предлагали же ему: давай разойдемся полюбовно. Нет, не захотел. Пусть теперь штаны стирает,- вынес резюме Вязов.

Четверг начинался тяжело. Накануне вечером мы обмывали четвертую звездочку на погонах нашего коллеги Паши Бородянского. Такие мероприятия, как правило, проходят в сугубо мужской компании, на них бывает много водки и мало закуски, а все разговоры ведутся о работе. Почему -то все жены убеждены, что мужики меж собой говорят исключительно о бабах. Но это только в присутствии посторонних, меж собой менты говорят исключительно о работе. Поэтому ментовские выпивоны следует приравнивать к рабочим совещаниям. Но голова обычно утром от таких совещаний просто раскалывается. Одной таблетки цитрамона не хватает точно. Хорошо, если помогут две.

Вот так, позавтракав цитрамоном, я и отправился на работу. Прибыв на рабочее место, обнаружил, что остальной личный состав нашего отделения точно так же мучается синдромом и жадно пьет холодную воду. Единственной работоспособной единицей был Вязов. Создавалось впечатление, что его мощный организм может поглощать и переваривать спиртное без особого ущерба для себя.

Бодренький, как огурчик, Виталий угощал кофе Борьку Фоменко. Мы с Борькой вместе учились в институте, оба попали в милицию, только я подался в опера за романтикой, а он - в участковые за квартирой. Фоменко всегда был очень общительным и ужасно деловым, он просто обожал решать чужие проблемы и постоянно нагружал меня заботами, когда кидали его многочисленных знакомых. Практически каждый его визит к нам заканчивался просьбой такого рода, но зато начинался всегда тем, что он пересказывал нам все райотдельские байки. Фоменко был всегда в курсе всего и щедро делился новостями с другими, поэтому напоминал ходячее средство массовой информации, причем истории в его исполнении звучали гораздо интереснее, чем происходили в жизни. Когда я зашел, он как раз рассказывал Вязову начало очередной байки и сразу ввел меня в курс дела, чтобы я знал о ком идет речь.

- Здорово, Игорь. Помнишь у нас Гена Белозеров работал помощником дежурного? Толстый такой, морда еще у него всегда такая красная,как из бани вышел.

- Ну,- кивнул я, тяжело опускаясь на стул.

- Он уволился.

- Ну и что.

- Но ты послушай как. Гена, еще когда у нас работал, с начальством не уживался из-за своего языка. Авторитетов не признавал, начальству правду-матку в глаза резал. Потому его шеф и сплавил в другой райотдел. А там начальник такой тощий, желчный. Ну он все Белозерова язвительно доставал, мол, сидишь тут в дежурке, ничего не делаешь, только мух ловишь, поэтому такой толстый и краснощекий. Гена слушал, слушал, а потом как-то заявляет: "А вы своих глистов выведите, тоже таким будете!". У начальника челюсть отпала. Он ее рукой вправил и как закричит: "А ну пиши рапорт, пока я тебя сам не уволил!". Белозеров плюнул, взял обходной лист и пошел по инстанциям его подписывать, что нигде никому не должен. А последним бегунок должен начальник завизировать. Ну вот Гена к нему приходит и говорит:" Все, со всеми рассчитался, теперь вы один остались." и раз рукой в кабуру. У него там обходной лежал. Начальник понимал, что Белозеров на него зуб точит, а когда увидел, что он в кабуру полез, как прыгнет под стол и кричит оттуда:"Погоди не стреляй! Можешь дальше работать!".

Мы посмеялись и я предложил Фоменко перейти к делу.

Дело заключалось в следующем:

Жена одного его товарища устроилась работать после декретного отпуска бухгалтером в небольшой частный продовольственный магазинчик. Имея уже опыт в торговле, она быстро сумела проявить себя и фактически кроме своих бухгалтерских обязанностей выполняла функции заместителя заведующей магазином. Вот только с заведующей ей крупно не повезло. Со слов Бориса выходило, что та была страшной мегерой, гонявшей своих сотрудников в хвост и гриву, как армейский старшина. Причем, на рабочем месте она сидеть не любила, наездами налетала, подобно урагану, раздавала всем на орехи и снова исчезала, порой на несколько дней. Сотрудники, которые и без ее присутствия успешно справлялись со своей работой, три месяца не получали зарплату, но боялись при ней и заикнуться об этом. Такая вот бой-баба вырисовывалась. А потом случилось следующее: та женщина, за которую хлопотал Борис, в отсутствии заведующей выполняла ее обязанности и имела ключ от директорского сейфа, где хранила и свои бухгалтерские документы. Долгое время она, выкраивая из семейного бюджета, копила себе на шубку, храня деньги в этом самом сейфе. Два с половиной миллиона. И вот недавно вечером заведующая, якобы вдрызг пьяная, заявляется в магазин после закрытия. Отправляет сторожа за коньяком, а потом распивает его на рабочем месте. Через некоторое время, в связи с тем, что сторож, молодой парень, пить с ней отказался, она решает отправиться в кабак, в поисках наличности лезет в сейф, забирает там личные деньги бухгалтерши и отбывает в неизвестном направлении. Утром бухгалтерша обнаруживает пропажу денег, жалуется мужу, тот жалуетсяФоменко. Этот самый магазин находится на участке Бориса, поэтому он без лишних околичностей, в соответствии со служебным долгом, устанавливает адрес заведующей и едет к ней домой. Дверь ему открывает вполне приличная, пролетарского сословия женщина, никак не подходящая под описание мегеры из магазина, но, что самое интересное, носящая ту же фамилию, имя и отчество. Выясняется: год назад она потеряла паспорт и уже давно законным порядком оформила новый. Определив, что тут попахивает детективом, Фоменко решает обратиться к сыщику, то бишь ко мне. И вот с утра пораньше он в мою пустую, как мяч, и гудящую, как колокол, голову загружает, не спеша потягивая кофе, эту информацию.

Мне не жалко, пусть загружает, но когда деятельная натура Фоменко, потребовала от меня еще и немедленных решительных действий, я ему со всей прямотой сказал, что, даже если сейчас объявят воздушную тревогу, я никуда не побегу, а уж тем более не сдвинусь с места по указанию какого-то вшивого хмыря Фоменко. Борька обиделся, и я понял, что погорячился.

- Ладно,- сказал я ему,- пусть твоя знакомая пороется в сейфе.

Если снова не найдет денег, то поищет какие-нибудь личные документы заведующей: трудовую книжку, пропуск в бассейн или направление в наркодиспансер. Короче, пусть поищет чего-нибудь, хоть рождественскую открытку, и приезжает сюда. Но, Борис, будь человеком, дай, измученному нарзаном и начальством, бедному оперу прийти в себя. Скажи, пусть раньше 11-ти не заявляется.

- Отлично,- повеселел Фоменко,- Игорек, коньяк за мной.

- Не напоминай мне об этой гадости!- взмолился я.

- Все, все, ухожу,- развел руками Борька и отчалил.

Годы, проведенные в райотделе, убедили меня, что от похмельного синдрома лучше всего лечит работа, а не опохмелка и разные там новомодные препараты. Не прошло и минуты после ухода Фоменко, как у всех вдруг возникла масса вопросов ко мне: у секретаря - по просрокам, у аналитиков по карточкам, у следователя - по уголовному делу. Побегав по этажам, я скоро чувствовал себя снова человеком, готовым к труду и обороне.

Перед самым обедом к Вязову заявилась солидная делегация солидных дяденек. Причина, приведшая их, была банальной - очередное кидалово, но сами дяденьки не считали свою ситуацию рядовой. Угорели они тоже солидно, больше чем на полмиллиона, поэтому вполне законно горели негодованием. Сочувственно улыбнувшись Виталию, похоже, что он сегодня остался без обеда, я решил отправиться на прием пищи один. И только я собрался идти, как на пороге возникло прекрасное видение, словно сошедшее с картины Васнецова. Знаете, такая исконно русская красавица, какими рисуют Аленушек и Машинек, с большими круглыми глазами, только без косы.

- Могу я увидеть Игоря Владимировича?- спросило прекрасное создание.

- Вы его уже видите. Это я.

- Я от Фоменко,- отрекомендовалась она.

Я кивнул и оглядев, рассевшихся полукругом возле Вязова и что-то наперебой объясняющих ему, мужиков, сказал:

- Вы знаете, я собрался на обед. Предлагаю вам составить мне компанию, а по дороге мы побеседуем и все обсудим.

- Вообще-то, я не голодна,- замялась она.

- Зато я ужас, как голоден. Идемте.

Я увлек ее к выходу. Деваться ей было некуда и она отправилась со мной. Вести даму в НИИшную забегаловку было не солидно и мы отправились в соседнюю кафушку, которая, в сущности, была такой же забегаловкой, только подороже и без очередей. Мы расположились за угловым столиком, я заказал два комплексных обеда и спросил свою даму:

- Как вас зовут?

- Пчельникова Ирина Михайловна,- ответила она, вероятно, полагая, что милиционерам нужно представляться только так.

- Ирина Михайловна, о ваших неприятностях я в общих чертах знаю.

Когда мы вернемся, то все подробно опишем на бумаге, а пока давайте просто поболтаем. Вас Роу в кино сниматься не приглашал?

- Не-е-е-ет,- удивленно протянула она.

- Это я к тому, что внешность у вас необычная. Сказочная, я бы сказал.

- Ах, вот вы про что!- засмеялась она.- Да, мне часто говорят, что я похожа на сказочных персонажей. В школе всегда звали участвовать в самодеятельности, в новогодних представлениях. Но я отказывалась.

- Почему?

- Не хотела выделяться. Хотела быть, как все.

- И поэтому избрали профессию бухгалтера?

- Жить-то надо,- вздохнула она.

Когда мы вернулись, солидные мужики все еще осаждали Вязова. Я усадил Ирину возле своего стола и стал брать с нее объяснение. Между делом, прислушиваясь к репликам мужчин, вдруг ощутил какую-то пока непонятную для меня связь между тем, что они говорили и тем, что я записывал со слов Ирины. Поднял глаза на Вязова и увидел, что он смеется. Тут дошло и до меня, я расхохотался тоже. Присутствующие замолчали и взирали на нас, как на припадочных. Виталий перестал смеяться и обратился ко мне:

- Просветим товарищей?

- Конечно,- кивнул я.

Он повернулся к одному из мужчин и спросил:

- Виктор Афанасьевич, как звали заведующую магазином?

- Раиса Федоровна

Теперь пришла моя очередь.

- Ирина Михайловна, как вы сказали зовут вашу заведующую?

- Раиса Федоровна.

В общем, получилось прелюбопытное совпадение. Наши посетители пришли в одно и то же место, в одно и то же время, жаловаться на одного и того же человека. Узнав об этом, они присмотрелись повнимательнее друг к другу и даже вспомнили, что уже встречались, когда мужчины приезжали в магазин в поисках Раисы Федоровны. Такие совпадения сближают людей. Виталий представил мужчинам меня, их - мне. Это были зам директора, начальник отдела сбыта и юрист крупной продовольственной корпорации из соседней области. Раиса Федоровна около трех месяцев назад приехала к ним и заключила договор о том, что обязуется организовать реализацию их товара у нас в городе. Представитель корпорации приехал вместе с ней сюда. Она организовала ему прием по высшему классу, показала свой магазин, арендованные ею склады и, вообще, очень красиво расписала перспективы сотрудничества. Гость остался доволен, вернулся к себе, а Раиса Федоровна начала получать товар вагонами. Сначала она бодро и оптимистично рапортовала по телефону о своих успехах, отсылала деньги небольшими суммами и просила еще товар. Потом звонить она стала реже, а когда корпорация пригрозила ей неприятностями за невозврат средств, она отправила липовую платежку на 165 тысяч рублей и вскоре пропала совсем.

Дело было ясное и понятное, оставалось только найти Раису Федоровну или вернее женщину, которая называет себя так, поскольку мы уже знали, что действует она по чужому паспорту.

Ирина, узнав об огромном долге их предприятия, заметно поскучнела, не без оснований полагая, что теперь придется проститься как с невыплаченной зарплатой, так и с работой вообще.

- Итак, раз мы все здесь собрались по одному и тому же поводу давайте обсудим наши дальнейшие действия,- вернул разговор в деловое русло Вязов.

Но все молчали.

- Раз других предложений нет, то я позволю себе высказать свое,продолжил он.- При кажущейся простоте сложившейся ситуации, на мой взгляд, это не обычное рядовое мошенничество, а хорошо спланированная акция. Посмотрите, как было обставлено дело: снимается помещение под магазин, оборудуется, нанимается штат сотрудников, арендуются склады с подъездными путями. Товар кто-то получает, разгружает, разбрасывает по торговым точкам и все это делается оперативно. Без сомнения тут было задействовано большое количество людей и мы не только не знаем кто они, но даже не можем предполагать. Везде засветилась только одна единственная лже-Раиса Федоровна. Мы, конечно, проверим учредителей ее фирмы, но я готов биться об заклад, что все стрелки они переведут на нее. Значит, она остается для нас единственной ниточкой для установления обстоятельств дела, судьбы товара и денег. Но боюсь, что, если сейчас мы будем сильно дергать за эту ниточку, то она попросту порвется. В наше время людей убивают и за куда меньшие суммы, а в данной ситуации, наверняка, ваша корпорация не единственная, кто был введен ею в заблуждение и оказался в качестве потерпевшей стороны. В проведении данной мошеннической акции изначально были заложены немалые денежные средства, это позволяет предполагать, что масштабы аферы были значительно шире, чем просто цель нагреть вашу корпорацию. Единственное, что мне непонятно в их действиях, это оформление липовой платежки. Тем самым они выдали себя с головой.

- Раиса Федоровна пыталась у нас получить под нее партию импортной водки,- пояснил начальник отдела сбыта.- Но мы уже заподозрили неладное и отказали ей, хотя она очень просила и обещала расплатиться наличными в течении недели.

- Ясно. Аппетит растет во время еды, и напоследок ей хотелось урвать еще кусок. У меня сложился определенный план действий, в осуществлении которого необходима помощь всех присутствующих. Причем, главная роль отводится единственной среди нас представительнице прекрасного пола, вам Ирина Павловна. Я понимаю, что все услышанное сегодня явилось для вас некоторым шоком, но давайте трезво смотреть на вещи. Ваша работа в этой дутой фирме по существу закончилась. Но я прошу, чтобы магазин еще некоторое время продолжал функционировать под вашим чутким руководством, причем, мы не будем возражать, если вы сумеете выплатить его сотрудникам причитающуюся им зарплату. Вы согласны оказать помощь органам и следовать нашим указаниям?- спросил Вязов.

- Что мне остается делать? Согласна,- кивнула Ирина.

- Тогда я перейду к изложению своего плана. Если у присутствующих возникнут какие-нибудь сомнения, предложения или возражения, не стесняйтесь - перебивайте меня, так как я хочу, чтобы этот план стал нашим общим.

Возражений от присутствующих не поступило.

В середине дня, ближе к обеду, к небольшому продовольственному магазину, находящегося на первом этаже ничем не примечательного панельного дома подкатил тентованный КАМАЗ с номерами соседней области, перегородив своей махиной тротуар. Водитель остался сидеть в кабине, а экспедитор с бумажками зашел в магазин.

- Где заведующая?- развязно спросил он продавца.

Из подсобки появилась Ирина Павловна и продавщица переправила экспедитора к ней.

- Вы Раиса Федоровна?- спросил он.

- Ее нет, но я ее замещаю.

- Лады. Тогда принимай товар и давай деньги.

- Подождите, подождите,- перебила его Ирина.- Какой товар? Какие деньги?

- Товар - водка, а деньги - тридцать процентов от стоимости по накладной. Мне так и наказали: 30 процентов получить от Раисы Федоровны сразу налом, а остальное она перегонит через неделю.

- Извините, я не в курсе. Давайте пройдем ко мне и все выясним.

Экспедитор прошел в комнату заведующей и, достав калькулятор, принялся вычислять сколько же денег ему нужно получить, в то время пока Ирина Павловна накручивала диск телефона. Она набрала несколько номеров и по всем разговор протекал примерно так:

- Алло, здравствуйте, вас беспокоит бухгалтер магазина "Оазис".

Вы являетесь учредителем нашего предприятия, поэтому я обратилась к вам. Дело в том, что в магазин привезли большую партию импортной водки, о поставке которой договаривалась Раиса Федоровна, но просят 30 процентов от стоимости оплатить сразу наличными. Раисы Федоровны нет уже несколько дней, я дала ей информацию на пейджер, но безрезультатно, просто не знаю что нам делать. Вы не могли бы помочь нам отыскать ее, чтобы она подъехала и разобралась на месте сама.

В калькулятор был вмонтирован радиомикрофон, поэтому я, находясь в нашей оперативной машине, имел возможность слышать все эти разговоры, искренне восхищаясь достижениями научной мысли создателей спецтехники.

Ожидание затягивалось, водитель и экспедитор ворчали, что им нужно еще возвращаться к себе в город. Ирина Павловна накормила их у себя в кабинете китайской лапшей быстрого приготовления, напоила чаем и они малость поутихли.

Наконец, через два часа к магазину лихо подрулил красный "Форд Скорпио", из которого вышли два крепыша с ну очень короткими стрижками и по и направились в магазин. Они уже несколько раз бывали здесь, сопровождая Раису Федоровну, поэтому без лишних околичностей завалили в кабинет заведующей.

- Ты, что ли водку привез?- обратился один из них, который побольше, к экспедитору.

- Я,- кивнул тот.

- Какие проблемы? Привез, так сгружай!

- Хлопцы, чьи вы будете?- осведомился экспедитор словами из песни.

- Мы от Раисы Федоровны,- ответил парень поменьше.- Она нам только что звонила и попросила принять у вас товар. Сейчас мы все примем, отсчитаем 30 процентов налом, как было условлено. Тебе с водилой сверху по сотняге - компенсацию за непредвиденную задержку. Дела надо делать быстро и по деловому. Виктору Горгиевичу ( назвал он имя-отчество зама по коммерции корпорации) передавайте спасибо и большой привет.

Экспедитор поднялся и сразу возвысился на голову над парнями.

- Значит так, хлопцы, вот от Виктора Георгиевича у меня строгие инструкции сдать товар на руки только Раисе Федоровне. Хотите везите ее сюда, хотите звоните Виктору Георгиевичу. Но только так и никак иначе.

- Браток, не гони волну. Чо, ты в натуре? Накладную вон она тебе подпишет,- парень, который побольше, кивнул в сторону Ирины,- и печать шлепнет. Коробки мы вам поможем скидать. Все путем.

- Конечно, зачем ждать? Разгрузились, рассчитались и поехали,поддержал его второй.

- А я долго ждать и не собираюсь,- пожал плечами экспедитор.Максимум еще час. Если Раиса Федоровна не появится, снимаюсь и уезжаю.

Почесав затылок, парень, который поменьше, повернулся к напарнику и сказал:

- Иди позвони.

Который побольше ушел, с кем-то переговорил по сотовому телефону. Потом оба они сели в тачку и резко рванули с места.

Накануне Петрович сгонял в Управу и договорился о том, что нам помогут ребята из "семерки". Вообще-то, вместо "7 отдела" они уже давно получили статус Управления и изменили название, но опера часто называют их по-старому. Ребята должны были осуществлять наблюдение за перемещением автомашин, и хотя я не видел ушли или нет они за "Фордом", не сомневался, что все сделают как надо. И не ошибся. Меньше чем через час "наружка" по рации передала нам, что "объект" возвращается к магазину. Все точно. "Форд" обогнул КАМАЗ и подрулил к крыльцу. Те же самые парни привезли какую-то женщину.

Раиса Федоровна была не вполне трезва, но держалась солидно и по-деловому. Решительной походкой она прошествовала к себе в кабинет, расположилась за своим столом, вежливо поздоровалась с приезжими и принялась раздавать указания:

- Мальчики, подождите меня в машине. У меня сегодня еще масса дел, скоро поедем дальше,- отослала она парней, вошедших вслед за ней, и, повернувшись к бухгалтеру, сказала:

- Ирина Павловна, голубушка, не стойте над душой, сделайте лучше мне кофе.

Разогнав лишние уши, Раиса Федоровна с интересом оглядела экспедитора и произнесла:

- Значит вы от Виктора Георгиевича. Что же он не позвонил мне? Если бы я знала о вашем приезде, то конечно же постаралась быть на месте. Вы сегодня же обратно? Если желаете можем устроить вас отдохнуть в нашей гостинице.

Она сыпала вопросами, не слушая ответов и, только сделав глоток кофе, принесенного Ириной, приступила, наконец, к делу.

- Что вы нам привезли?

- Тут все указано,- экспедитор протянул накладную.

- Сертификаты?

- Обязательно,- передал он сертификаты.

- Ладно, возьму,- как бы нехотя кивнула она после некоторой паузы.

- Виктор Георгиевич сказал, что 30 процентов от суммы вы должны оплатить сразу, наличными.

- Был такой разговор. Хорошо, оплатим. Сейчас Ирина Павловна выпишет вам расходный кассовый ордер. Пока можете открывать машину. Десять коробок сгрузим здесь, остальные отвезем на склад.

Сидя в машине, я слышал весь разговор и внутренне содрогнулся. Тщательно прорабатывая сценарий операции, мы совершенно выпустили такую мелочь, что выдачу денег могли провести по кассе, а значит экспедитору нужно было сейчас предъявить паспорт. Поскольку им являлся не кто иной как Вязов, то можно было и засветиться. К счастью, Ирина была в деле и не стала спрашивать с него документы.

Сгрузив десять коробок с водкой в магазин, КАМАЗ погнали на склад. Это оказалось недалеко. На молзаводе. Что было совсем не плохо. Сам склад охраняли сотрудники какого-то ЧОПа, а молзавод наша вневедомственная охрана. С постом вневедомственной мы быстро договорились и оставили у них Пашу Бородянского. При выезде машины проверяются, поэтому, когда будут вывозить водку, он передаст информацию "наружке".

Нас Петрович распустил по домам, отдыхать и собираться с силами, так как завтра предстоял тяжелый день.

Утром мы все собрались в кабинете у Петровича. Наш начальник, надо отдать ему должное, свою задачу уже выполнил на отлично и сделал все, чтобы мы со своей тоже справились. Он, не знаю когда успел, связался с "семеркой" и получил полный расклад магазинов, по которым ночью разбросали нашу водку. Так как дали ее нам под честное слово, что вернем, то теперь предстояло изымать эту водку обратно. Но свою роль наживки она выполнила. Петрович уже согласовал все вопросы: следователь спешно печатал постановления о выемке водки и документов в магазинах, автобус и две машины ждали нас у подъезда, а несколько ребят с автоматами для психологического воздействия - курили в коридоре. Петрович распределил кто куда поедет: на склад и в магазины снимать остатки и проводить выемку, благословил, и ровно в 10 мы тронулись. Все, что мы делали до этого, была подготовительная работа. Сейчас предстояло поставить победную точку или, говоря на оперском жаргоне, успешно провести реализацию.

Нам с Вязовым, как основным, досталась особо почетная миссия - брать Раису Федоровну. "Семерочники" поработали на славу, теперь мы знали где она живет, что осталась ночевать дома и еще никуда не выходила. Оставались пустяки - попасть к ней в квартиру. Но у нас и на этот случай был план. А еще у нас была Ирина. Мы заехали к ней и забрали ее с собой.

Звонок у Раисы Федоровны был музыкальный и он сыграл ей бравурную мелодию. Но она не прореагировала. Звонок повторил мелодию, и за дверью, наконец-то, послышались шаги. Хозяйка припала к глазку и увидела Ирину.

- Раиса Федоровна, мне нужно срочно подписать у вас документы,сказала Ирина все еще закрытой двери и та, как от волшебного заклинания, отворилась.

Хозяйка видимо вчера вечером крепко приложилась к бутылке, поэтому с утра была пьяна. Ничего не понимая, отодвинутая в сторону, она наблюдала как ее прихожая наполняется людьми. Увидев знакомое лицо экспедитора, она удивленно спросила его:

- Ты как здесь?

Тот поднес к ее носу удостоверение и сказал:

- Давайте знакомиться, мадам. Я - Вязов Виталий Иванович из ОБЭП, а ваше настоящее имя?

- Так, ты мент что ли?- делая попытку что-нибудь сообразить, спросила она.

- Он самый,- кивнул Вязов.

- И чего тебе надо?

- Деньги, ценности, нажитые преступным путем, документы. И все это лучше добровольно. Вот постановление на обыск у вас.

- Какой обыск?! Чего вам от меня надо?!- на повышенных тонах спросила хозяйка.

Она поднесла руки к голове, изображая страшную мигрень, а может, и не изображая.

- А что мы в коридоре-то стоим?- сказал Виталий.- Давайте пройдем в комнату там и поговорим.

Словно на тур вальса, он под руку провел хозяйку в комнату и усадил на диван. Я проверил комнаты и, не обнаружив никого постороннего пошел за понятыми.

Копаться в грязном женском белье, конечно, не слишком большое удовольствие, но это, как говорится, издержки профессии. Хозяйка пребывала в некотором подобии шока от всего происходящего и, забравшись с ногами на диван, хмуро наблюдала за нашими действиями. На столе росла груда бумажек на изъятие с какими-то черновыми записями - потом разберемся, но ничего значительного мы не нашли. Как завершающий штрих, Вязов достал два паспорта из сумочки хозяйки и бросил их поверх кучки. В принципе, уже это оправдывало наши труды, но понятые, ожидавшие появления на свет гранат, чемоданов с валютой и мешков с драгоценностями, явно были разочарованы. Неоднократно наблюдая как соседку на крутых тачках привозят домой крутые ребята, они пребывали в уверенности, что у нее все тумбочки забиты рублями и валютой. Однако, больше всех была огорчена отсутствием у нее денег наша дорогая Ирина Павловна. Небезосновательно полагая, что с нашей помощью сумеет вернуть свои деньги и сможет, наконец, купить себе шубку, она вдруг поняла: если ее начальница и сорит иногда деньгами, то отнюдь не своими, по причине отсутствия оных.

Ирина не выдержала и, нарушая ход процессуального действия, вышла на передний план. Еле сдерживая гнев, чеканя слова, она произнесла:

- Раиса Федоровна, где мои деньги, которые вы взяли из сейфа в магазине ночью четыре дня назад?!

- Какие деньги, детка? О чем ты?- пожала плечами хозяйка.

- Это были мои личные деньги - два с половиной миллиона, отложенные на шубу. Сторож сказал, что вы достали их из сейфа и положили к себе в сумочку!

- Отвали.......

- Где мои деньги?! Я тебя спрашиваю! Где?!- сорвалась на крик Ирина.

- В п....е,- ответила ей в рифму хозяйка и, распахнув полы халатика, показала яркие узкие трусики, чтобы было понятней.

- Сучка!- выругалась Ирина, залепляя хозяйке пощечину.

Тут пришлось вмешаться мне. Я вклинился между готовыми к драке женщинами и сказал:

- Ирина Павловна, прошу вас, прекратите. Спуститесь вниз и подождите нас в машине.

Но успокаивать, похоже, нужно было хозяйку. Она грязно ругалась и отчаянно жестикулировала. Если перевести ее речь с обиходного нецензурного на пристойный литературный язык, то это выглядит примерно так:

- Дрянь позорная. Женщина легкого поведения, имевшая орогенитальные связи. Лярва, ментовская стукачка. Я тебя закажу и тебя кончат. Мои ребята тебе гениталии разрежут и матку вырвут, чтобы знала на кого руку подняла.

Виталий оторвался от написания протокола и, чуть приподнявшись на стуле, слегка хлестанул ей ладошкой по другой щеке.

- Заткни фонтан, писать мешаешь.

Хозяйка, с ненавистью глядя на него, прошипела:

- Ментяра..... Ненавижу!

Но, на удивление, затихла. Ирина ушла, а мы остались довершать начатое. Виталий раскрыл и положил перед собой два паспорта с одинаковыми фотографиями.

- Кто же вы на самом деле: Раиса Федоровна или Жанна Юрьевна?

- Жанна Юрьевна Васькова,- процедила она.

- Очень приятно познакомиться,- улыбнулся Вязов.- Это имя вам идет гораздо больше и звучит красиво. А то такая красивая женщина и вдруг какая-то Раиса Федоровна - непоэтично.

Она молчала, а я от нечего делать с интересом разглядывал ее. Даже без скидок на утро, отсутствие косметики и нервные переживания выглядела она очень ничего. Лет ей было около 35, но в отличии от многих своих сверстниц, она не погрузнела, не растолстела и, наверное, когда не пила, тщательно ухаживала за своим телом и лицом. Халат ее немножко задрался, оголяя гладкие загорелые ноги. Заметив мой интерес, она откровенно спросила:

- Что смотришь? Хочешь меня?

Виталий засмеялся и вместо меня ответил словами из песни:

- Хочет, хочет. Хочет, но молчит.

Так в чем же дело? Рвите свои бумажки и я ваша, душой и телом,предложила она.

- Вы и так наша. И никуда-то теперь, дорогая Жанночка, от нас не денетесь. Лет эдак шесть,- обнадежил Вязов.

- Посадить меня хотите? Радуетесь этому. А зачем? Что я вам сделала?

- Нам - ничего. А как на счет тех людей, которых ты кинула? Сейчас вон Ирину Павловну обидела, зачем?

- Тех мне не жалко. Нечего клювом щелкать. А Иришку жалко. С ней я погорячилась. Девчонка она хорошая. Я когда-то тоже была такая же чистенькая, пока жизнь не обломала. Вы ей передайте - верну я ей бабки. Займу и отдам, пусть не переживает.

В это время Виталий закончил писать протокол и, выпрямившись, произнес:

- Все, тишина. Я читаю, присутствующие внимательно слушают.

После прочтения понятые подписали протокол и ушли к себе в квартиру.

- Жанна Юрьевна, собирайтесь, одевайтесь и поехали с нами.

- Подождите. А можно я Иришке вместо денег серьги отдам. Они четыре тысячи стоят. Если меня с конфискацией осудят, все равно государству достанутся, а так хоть Иришке долг верну. Можно?

- Не вижу причин отказывать,- пожал плечами Виталий.

- Извините. Может быть, вы пригласите Ирину,- обратилась она ко мне.

Я кивнул и отправился вниз к машине. Вернувшись обратно, мы с Ириной застыли в изумлении на пороге комнаты. Виталий поперек дивана лежал на хозяйке. Причем, было похоже, что он слегка придушил ее локтем. Она тихо хрипела, а он постанывал. Заметив меня, попросил:

- Вытащи ее и пристегни браслетами к батарее.

С гримасой страдания на лице он сполз с хозяйки и сел на полу.

- Что случилось?- спросила Ирина.

- Что-что. Знаешь, что такое яйца всмятку? Пренеприятная штука, я тебе скажу. Когда Игорь вышел за тобой, эта стерва попросила меня помочь ей подняться с дивана, будто бы у нее ноги затекли. Едва я подошел, она как лягнет меня между ног и бежать. Ну я, правда, перехватил ее, подмял под себя и держал до вашего прихода. Знаете, анекдот вспомнил: сидят несколько женщин, обсуждают какая боль самая сильная. Один мужик их слушал-слушал, потом презрительно плюнул и спрашивает:"А вас когда-нибудь по яйцам пинали?". Уф-ф, как больно на самом деле.

Хозяйка от хватки Вязова оклемалась значительно раньше, чем он от ее пинка, потом долго просила у него прощения. Наконец, отошел и Виталий, но сказал, что за такой садизм прощения она от него не дождется. Жанна предложила Ирине в счет погашения долга сережки. Та не возражала, мы тоже.

Известные нам факты о попытке кинуть продовольственную корпорацию, Жанна признала полностью, но все взяла на себя. Она быстро и по-деловому расставила все точки над "и", обрисовала границы того, что она признает и с чем не согласна, потом предложила Вязову писать протокол допроса как ему будет угодно, но только в этих границах. А пока он писал, принялась причитать. Я старался не подавать виду, но в душе умирал со смеху.

- Виталий Иванович, родненький, ну ты прости меня дуру,прикидывалась овечкой она.- Ты пойми меня правильно. Я ж думала - вот он мой шанс единственный. Пока твой напарник внизу, я тебя вырублю, выскочу из квартиры и спрячусь у подружки на седьмом этаже. Я ж понимала, что влипла, а кому сидеть охота? Но знаешь, когда ты на меня навалился, весь такой мощный, тяжелый, я подумала: "Этому мужику отдалась бы сразу!" Когда я тебя почувствовала на себе, я стала сама не своя. Чуть не кончила, ей богу!

- Жанна, заткнись!- процедил Вязов.

- Ну что ты в самом деле?- не унималась она.- Я же не обижаюсь, что ты мне при соседях по морде заехал, а потом еще чуть не задушил. Нет-нет, все правильно - я сама напросилась. Но знаешь, я бы хоть сейчас, прямо здесь тебе отдалась.

- Жанна, заткнись.

- Ну вот заладил: заткнись-заткнись. Отправишь меня в тюрьму и забудешь. Пообещай хоть письмо написать. А я тебя всегда помнить буду. Как ты на меня навалился!

- Гражданка Васькова, вам адвокат нужен?- перебил ее Вязов.

- Конечно, Виталий Иванович, нужен, обязательно.

- С момента задержания или с момента предъявления обвинения?

- А чем раньше, тем лучше, Виталий Иванович. Он мне прямо сейчас нужен.

- Дежурный из консультации или кто конкретный?

- Конкретный, Виталий Иванович. Позвольте сумочку, у меня там его визитка лежит.

Я взглянул на визитку и прочитал вслух:

- Адвокат Зигельбаум Михаил Абрамович.

- Знаешь его?- спросил меня Вязов.

Я кивнул и, в свою очередь, спросил Жанну:

- А у тебя денег на него хватит? Зигельбаум мало не берет.

- Натурой рассчитаюсь!- засмеялась она.

Виталий не выдержал, улыбнулся и сказал:

- Ты же мне обещала?

- Вам, Виталий Иванович, всегда, в любое время, без очереди, по полной программе и бесплатно.

- То, что вы, гражданка Васькова умеете лапшу на уши вешать, за нос водить и не выполнять договорных обязательств, мы отлично знаем и уже занесли это в протокол.

- Что вы, Виталий Иванович, я не такая. Просто, когда меня мужики видят, у них резко начинают гормоны играть и обвести их вокруг пальца ничего не стоит. Вы, Виталий Иванович, единственный, на кого я не действую.

- Так вы же сами, Жанна Юрьевна, всех моих гормонов зашибли!засмеялся Виталий и мы тоже.

В общем, все было очень весело и даже в камеру Жанна отправилась с улыбкой, послав на на прощание воздушный поцелуй.

Вернувшись к себе в кабинет, мы достали спрятанный магнитофон. Адвокат Зигельбаум после нашего звонка по просьбе Жанны пригнал незамедлительно. У меня даже сложилось впечатление, что он заведомо был в курсе ситуации и был готов к ее защите. Мы намеренно дали ему возможность пообщаться с Васьковой наедине и попытались записать их беседу. Это противозаконно и, в принципе, мы это не практикуем, но здесь был особый случай.

Вообще, не только в футболе, но и в жизни легче разрушать, чем создавать. Опер по сути является созидателем. Выявляя преступление, он начинает строить, скажем, некую пирамиду из доказательств: документов, вещдоков и показаний. Потом, что-то соорудив, он несет свое творение к следователю. Это нечто вроде госприемки. И очень строгой. Принимая у опера материал, следователь взваливает на себя всю дальнейшую ответственность за его судьбу. Поэтому, если пирамидка вышла неказистая, следователь ее попросту не возьмет. Конечно, для опера она какая бы не была - своя родная, выстраданная. Чтобы ее построить, он изрядно попортил нервов и здоровья. Но никого это по большому счету не волнует, на дальнейших стадиях его творение будут только испытывать на прочность и, если какое-нибудь звено шатается, выбросят без жалости. Сначала следователь, потом прокурор и судья. Но есть человек, который намеренно будет стараться ее расшатать и порушить. Всеми возможными способами. Это адвокат. Обвиняемому можно лгать и изворачиваться по закону, а научить как это делать его должен адвокат. Среди адвокатов тоже есть разные люди, есть и такие, как Зигельбаум. Ему под пятьдесят и он специализируется на экономических преступлениях. У него есть известность в определенных кругах, имидж. Я знаю, что за согласие защищать Жанну он получит как минимум мою годовую зарплату. Также, я знаю, что мы с Вязовым неплохо построили свою пирамидку и Михаилу Абрамовичу будет трудно что-то в ней поломать законным образом поэтому, чтобы отработать свои деньги, он будет таскать от Жанны "малявы" на волю, передавать ей инструкции от подельников и не побрезгует давлением на свидетелей. А еще он сделает все, чтобы скомпроментировать нас. Так и так Зигельбаум будет говорить, что мы применяли недозволенные методы, почему бы их и не применить на самом деле.

Наш примитивный магнитофон не позволил сделать качественную запись. У адвоката мы вообще не разобрали ни слова, у Жанны - только отдельные реплики. Она рассказала ему о том, что мы знаем и пару раз повторила: "Марина должна вытащить меня отсюда!"

Моя жена страшная чистюля. Едва мусорное ведро наполняется наполовину, как она гонит меня на помойку. Как только вечером я переступил порог родного дома, мне тут же было сунуто в руки означенное ведро и указано обратно на дверь. Помойка находилась возле соседнего дома. Возле нее припарковалась красная иномарка, которая при моем приближении тронулась и проехала мимо. Я машинально скользнул глазами по номеру и он показался знакомым. Уже возвращаясь домой с пустым ведром, вспомнил. Я же вчера передавал по рации этот самый "Форд" под наблюдение "семерке" возле магазина. На этой тачке еще потом привезли Раису Федоровну, оказавшуюся Жанной Юрьевной. А наличие его возле моего дома означает, что под наблюдение теперь взяли меня. Это честь, можно возгордиться.

Конечно же я не примнул похвастаться организованной за мной слежкой. Мы как раз с Вязовым сидели в кабинете у Петровича, ну я между делом и обмолвился. На удивление они оба довольно равнодушно отнеслись к известию. Петрович пояснил:

- Это не наблюдение, Игорь, это - демонстрация. Что у них больше машин нет? Но они уже знают, что ты видел этот красный "Форд". Они демонстрируют тебе: мы знаем где ты живешь, не лезь глубоко и все будет хорошо. Кстати, на меня тоже давят по вашему делу, только с другой стороны. Вчера был очень важный звонок сверху.

- И что теперь?

- Заниматься своими делами. С Васьковой закончит Вязов, а у тебя срок выходит по фирме "Северное Сияние", которая вахтовиков в Магадан вербовала. Активизируй работу. До конца месяца нам, как минимум, надо еще пять дел выдать.

Райотдел - это как железная дорога, которую строил Павка Корчагин. Тут тоже очень часто звучит фраза: "Смены не будет, работайте!"

Вернувшись в кабинет, я, следуя указаниям начальства, достал материалы по "Северному Сиянию" и стал думать, что мне с ними делать. Ситуация была банальной:

Какой-то мужичонка снял комнату в общежитии, расклеил на заборах объявления, что фирма "Северное Сияние" отправит желающих на работу вахтовым методом в золотодобывающие партии Магадана, зарплата в месяц от 15-ти тысяч и выше. Как говориться, будь проще и народ к тебе потянется. Невзрачный, фиксатый, разукрашенный наколками господин в рабочем общежитии набирает сотрудников в золотодобывающую компанию и это никого не удивляет. Более того, люди подписывая предложенный им какой-то мутный контракт с готовностью выкладывали господину по два с половиной миллиона рублей - на дорогу до артели. Конечно, вскоре все, кто поддался вирусу золотой лихорадки, остались с носом. У меня лежало несколько десятков заявлений потерпевших, но, чтобы наказать кидалу, его нужно сначала найти. А это должен делать я. Проблема была обычной - для объявления человека в розыск нужно возбудить в отношении него уголовное дело, а чтобы возбудить в отношении этого кидалы дело, желательно сначала найти и опросить его. Вот так.

- Поработаем вечером?- спросил я Вязова.

- Нет проблем,- кивнул он.

Я посвятил его в свой план и дал для ознакомления материал по "Северному Сиянию". Но едва он начал читать, как у нас в кабинете появилась гостья. Это была Ирина.

- Поздравьте меня!- заявила она с порога.- Меня только что выгнали с работы.

Данный факт был новостью для нее, но не для нас. Это было одно из пожеланий, переданных через адвоката Жанной для какой-то Марины.

- Как это случилось?

- Приехал некий важный дядечка с телохранителями. Сказал, что его зовут Георгий Леонидович Асланов и он является нашим учредителем, а фактически - хозяином. Распорядился закрыть магазин на учет, половину сотрудников отпустить в отпуск без содержания, а персонально мне - положить ключи на стол и убираться на все четыре стороны.

- Как говорил старик Панаглос: "Все к лучшему",- улыбнулся я.

От практичной современной женщины трудно ожидать, чтобы она читала вольтеровского "Кандида", поэтому на меня попросту обиделись.

- Чего уж тут хорошего?! Меня выбросили на улицу. И еще этот Асланов сказал, что сделает так, чтобы меня больше нигде не взяли на работу. Почему? Что я им сделала?

Нам нечего было ответить, поэтому мы молчали. Ирина продолжала плакаться и, наконец, просто напросто взмолилась:

- Ребята, устройте меня на работу.

Может быть во времена ОГПУ и НКВД сотрудники правоохранительных органов и решали аналогичные вопросы движением мизинца, но у нынешних ментов таких прав и возможностей нет. Если сказать ей, что в стране безработица, а у нас не отдел кадров - снова обидится, пообещать и не сделать - некрасиво, а ответ она ждет сейчас, немедленно. В очередной раз удивил Вязов.

- Тысяча баксов в месяц тебя устроит?- спросил он Ирину.

У нее отвалилась челюсть и, честно говоря, у меня тоже.

- Устроит,- закивала она.- А где работать?

- В банке. Но у меня есть одно маленькое условие.

Ирина напряглась.

- Не бойся, не по половой части. Просто мне время от времени будет нужна информация о движении денег по счетам. Согласна?

Конечно, за штуку баксов в месяц она была согласна. Виталий подвинул телефон. По тому как он набирал номер я понял, что он звонит по междугородке. Он назвал свою фамилию, телефон и попросил, чтобы Виктор Викторович связался с ним по срочному делу. Минут через десять этот неизвестный мне Виктор Викторович действительно позвонил. Мы слышали только реплики Вязова, но судя по всему вопрос решался на высоком уровне.

- Виктор Викторович, вот и настала пора обратиться к вам. Есть просьба. Хочу устроить одну очень хорошую девушку в местное отделение вашего Грандкомбанка. Она бухгалтер, экономист, в общем, на все руки мастер.......... - Тысячу, я думаю, будет вполне достаточно. ........ Нет, нет достаточно............. - Ну спасибо вам большое. Всего доброго.

Положив телефонную трубку Виталий повернулся к Ирине.

- Завтра утром запишешься на прием к зам. по кадрам нашего отделения московского Грандкомбанка. Скажешь ему, что на счет тебя звонил Виктор Викторович. Он будет в курсе. Теперь маленький инструктаж. Про то, что нас знаешь - не болтай. В райотделе чтобы я тебя больше не видел. Связь только по телефону. Вопросы есть?

- Есть,- улыбнулась она.

У меня тоже были. Виталий, снизойдя к распирающему нас любопытству, рассказал:

- Когда-то давно Виктор Викторович баллотировался по нашему избирательному округу в Верховный Совет. В ходе предвыборной компании им были допущены кой-какие финансовые злоупотребления, я проводил проверку и очень хотел его посадить. Их было два кандидата. И вот как-то тот второй приехал ко мне. Он знал, что у меня имеется серьезный компромат на его конкурента и предложил за него хорошие деньги. Что делать? Если выиграет Виктор Викторович, то станет для меня недосягаемым и материалы останется только выбросить в корзину. Вроде надо помогать второму, но если бы он просто так ко мне пришел, а он пришел конкретно меня покупать. Короче, мне это не понравилось и я ему отказал. Выборы выиграл Виктор Викторович. В депутатстве он особо не прославился, зато завел нужные связи и стал очень известным и большим человеком в банковских кругах. Грандкомбанк - это его вотчина. А еще он каким-то образом узнал, что я его тогда не продал. Пообещал выполнить любое мое желание, но только одно. Вроде как вручил мне одноразовую волшебную палочку. Я ее и использовал. Чего не сделаешь для хорошего человека. Ирина Павловна нам помогла - мы ей, все путем.

Ровно в 18 часов, когда все нормальные менты должны заканчивать свою работу, мы поехали брать общагу. Такие мероприятия лучше проводить с ОМОНом, тогда получается по-настоящему красиво. Но, поскольку какая-то клоповная общага не бог весть что, и ОМОН по такому пустяку даже беспокоить неудобно, мы решили обойтись своими силами. В общем, были все свои: два участковых в форме, трое "уголков" и мы с Вязовым.

Первым переступил порог объекта Серега Зуев из уголовки, большой любитель красивых жестов и столь же большой нелюбитель смуглых товарищей с Кавказа. Один такой товарищ как раз сидел на вахте и, при виде Сереги с укороченным автоматом на плече, героически загородил ему дорогу. Сделал он это зря.

Алексей Петрович Ермолов был большой патриот и великий полководец. Вероятно, если бы он знал, как потом повернется колесо истории, то не стал бы проливать русскую кровь для усмирения диких горцев. Эти самые горцы, мало того, что подарили нам вождя всех времен и народов, так еще во времена великого и неделимого Союза нахапали столько бабок, что стали притчей во языцах. Теперь эти, уже иностранные, государства исправно посылают к нам своих наиболее плохих сыновей для организации на российских просторах криминального и нелегального бизнеса, то бишь на заработки. Будто бы нам своих жуликов не хватает. Здесь они легко и просто обустраиваются и приступают к делу. Внедряясь в какую-нибудь такую общагу, горец, особенно если он азер или хачик, моментально преисполняется мании величия, будто бы он директор гостиницы. Но самое интересное, что общага действительно скоро превращается в гостиницу для его земляков, а коменданту затыкается рот какой-нибудь небольшой денежной бумажкой.

Азер, имевший неосторожность загородить Зуеву дорогу, стал жертвой своей мании величия и тут же получил струю "Черемухи" в глаза и автоматом по ребрам. Долгая и, честно говоря, не слишком эффективная борьба правоохранительных органов против кавказского криминалитета все больше убеждала в бесполезности сложных разработок. Ты можешь собрать в отношении какого-нибудь хачика сколь угодно много неопровержимых доказательств, но выйдя под подписку или залог он моментально отбывает на свою историческую родину, а вместо него приезжают двое с пока еще незапятнанной биографией и продолжают его дело. Поэтому вместо поисков улик и доказательств зачастую проще провести превентивные физические воспитательные меры, чем ребята и занялись.

Официально это называлось - проверка паспортного режима. Отечественный пролетариат после трудовой смены привычно бухал по своим комнатам и, если не выражался нецензурной бранью и послушно предъявлял свой серпастый и молоткастый, то оставлялся в покое. Второй этаж, где и проживали преимущественно пролетарии, проверял вместе с участковым Вязов. При виде его большой и значительной фигуры ни у кого не возникало желания спорить или выражаться. Там проходило все спокойно. Зато на первом этаже, где в нескольких комнатах незаконно квартировали лица кавказской национальности, было весело. Зуев со своими ребятами аккуратно выстраивал горцев в коридоре и весьма неаккуратно производил досмотр их помещений. У них уже нашли нерабочую гранату, травку, нунчаки, пару кинжалов, имеющих признаки холодного оружия, и несколько пластиковых бочек со спиртом в подсобке. Теперь оставалось определиться с персональной принадлежностью каждого из этих предметов, что было очень непростой задачей, так как все горцы сразу моментально забыли русский язык, который изучали в школе и в первый раз видели эти предметы.

Пока шли все разборки с постояльцами, я сидел в комнате комендантши, где намеренно оставил дверь открытой, чтобы ей были слышны отголоски превентивных мер. Я объяснил, что вся эта акция устроена специально для нее (что было чистой правдой), так как у нас имеются данные о сдаче ею комнат лицам кавказской национальности за незаконное вознаграждение. Слыша болезненные возгласы азеров в коридоре, она ни на миг не усомнилась, что они уже сдали ее с потрохами, потому честно призналась, что она получала от вахтера по тысяче рублей в месяц за право поселять в комнату земляков. Мне не было ее жалко, за эти копеечные для азеров бабки они устроили здесь для себя отличную гостиницу. Выяснив пункт первый, я перешел ко второму сколько она получила от директора "Северного Сияния". Поскольку многие из обиженных этим господином приходили уже к ней разбираться и неоднократно задавали ей этот вопрос, она в любой другой ситуации ответила бы: "Ничего". Но сейчас, встав на тропу правды, ей было сложнее с нее свернуть. Она призналась, что тому господину, опять же по рекомендации вахтера, сдала свою комендантскую комнату на месяц аж за две тысячи и, что после его отъезда, пришел счет за междугородние переговоры, которые он вел с ее телефона, примерно на ту же сумму.

Я быстренько изложил все на бумаге, она расписалась, после чего пошел к ребятам. "Уголки" уже вошли в раж и заканчивать не собирались. Я предупредил их, что мы уезжаем, и двинул за Вязовым. Он и участковый угощались чайком в комнате каких-то пышногрудых женщин, но, увидев меня, он без сожаления покинул их компанию.

Вахтер находился там, где мы его и оставили, в фойе, пристегнутый наручниками к батарее. Услышав о необходимо проехать с нами, он попытался было вякнуть, что находится на рабочем месте при исполнении, однако после легкого толчка Вязова ударился головой о стену, после этого мозги у него сразу встали на место и он больше не спорил.

Те из горцев, что приезжают к нам на заработки, обладают природной наглостью и коммуникабельностью, это помогает им при поддержке земляков быстро пристроиться к делу, в основном по части уличной торговли или подпольного розлива фальсифицированной водки. Конечно, у них есть своя специализация, скажем, если армяне больше специализируются на первом, то азербайджанцы на втором. Но основная масса и тех и других - люди простые, университетов не кончавшие. Для них большая проблема высчитать подоходный налог или НДС, поэтому они предпочитают их просто не платить. В общем, трудно с ними.

Вахтер Джабраил оказался одним из таких. Все мои логические доводы разбивались как волны о гранитный мол. "Нэ знаю, нэ брал, нэ давал, нэ видел",- косил он под придурка. Но, если где и есть настоящие дебилы, так это у нас, в Матушке-России, опоенной низкокачественными южными бормотухами и родной водкой. Именно наши колдыри и дебилы грузят кавказцам ящики с фруктами и льют для них паленую водку. Поэтому кто придурок, а кто придуривается, мы научились разбираться.

Я предложил товарищу встать к стенке, демонстративно закрыл кабинет на ключ и обьяснил, что сейчас его будут бить, потом спустят в камеру, будут бить там, потом снова поднимут сюда и опять будут бить. Джабраил посмотрел на большого Вязова, и вдруг оказался нормальным смышленым парнем.

Он подтвердил, что ежемесячно отстегивал по сотне коменданту, но делал это по ее требованию, за то, что она приняла его на работу. У него на родине принято платить начальнику, поэтому он думал, что и у нас такие же порядки. Все горцы, которых мы застали в общежитии, действительно были им пущены переночевать на денек, но с разрешения коменданта и совершенно бескорыстно. Также он подтвердил, что просил коменданта сдать комнату директору "Северного Сияния", за которого просил один земляк, имени которого не помнит, но ничего с этого не имел.

Понадобилось еще три часа, чтобы мытьем и катаньем, лестью и угрозами вытянуть из него фамилию директора "Северного Сияния" - Мартюшев Матвей.

Домой я приперся в 3 часа ночи и, кажется, уснул раньше, чем моя голова коснулась подушки. Утром я позволил себе поспать лишний часик и, соответственно, пришел на работу позднее. Несмотря на опоздание, был удостоен похвалы начальства за успешно проведенную операцию. Похвала - не премия. На нее, не то что шубу не сошьешь, пузырь ребятам за помощь не поставишь. Да, честно говоря, и кайфа в душе не было. Я не сомневался, что азеры, как тараканы после профилактики, перебегут к соседям, дело в отношении коменданта, где единственное доказательство - свидетельские показания Джабраила, развалится, а на нас скоро придет большая "телега" и возможно еще назначат служебное расследование по факту превышения власти при проверке паспортного режима в общежитии. В общем, возможно, за что сегодня хвалят, завтра будут ругать.

Когда я зашел в кабинет, Вязов уже был на месте и печатал на машинке. "Двужильный он что ли?"- с завистью подумал я. Когда дело касалось работы, он мог не спать, не есть сутками.

Его энергия заряжала и меня, поэтому, имея ниточку к директору "Северного Сияния", я решил не откладывать дела в долгий ящик и отправился на Междугородную Телефонную Станцию. К вечеру у меня была на руках расшифровочная ведомость с номерами телефонов по которым производились междугородние звонки из комнаты коменданта общежития. География их была следующая: Магадан, Воркута и три звонка в Горнозаводск, небольшой городок нашей области. В Магадан и Воркуту мы не поедем, пусть лучше тамошние опера приезжают к нам, а вот Горнозаводск имело смысл посетить. До него было порядка 70-ти километров.

Петрович дал нам с Вязовым машину на целый день и с утра мы отправились в небольшое путешествие. За окном привычно проносились березки и сосны, навевая философские размышления о бескрайних российских просторах и вопросом, почти по Чернышевскому, "что же со всем этим богатством делать?". Но вот природные пейзажи сменились видом покосившихся от времени и потемневших от сырости домов и сараек. Мы вьезжали в Горнозаводск.

Существует неписанное правило: все менты должны помогать друг другу. Как и любое другое, оно не всегда выполняется, но мы привычно первым делом двинули к своим в местное отделение милиции. Размещалось оно в двухэтажном каменном доме, что в сравнении с находящимися рядом деревянными строениями говорило об авторитете местной милиции. В отделении числилось по штату три опера ОЭП, и одного из них мы застали в кабинете. Нам нужно было узнать владельца, имеющегося у нас, номера местного телефона и мы обратились к коллеге за помощью. Вскоре выяснилось, что данный телефон установлен в мастерской по ремонту автомобилей.

- Заправляют этой мастерской азербайджанцы. Ведут себя хорошо. Жалоб от клиентов на них не поступало,- пояснил местный опер.

Я назвал ему фамилию директора "Северного Сияния" и его фоторобот, но то ни другое ему ни о чем не говорило. Следуя своеобразному этикету вежливости, мы еще некоторое время посидели, обсудили вместо погоды невыплату зарплаты, "палочную" систему показателей и проблемы со следствием, а когда уже собирались откланяться в кабинет зашел какой-то майор, явно уроженец предгорий Кавказа. Он приветливо улыбнулся, поздоровался с нами за руку и отрекомендовался как начальник криминальной милиции. Это - "зам. по опер." по старому. Возможно, для суверенных кавказских республик является необычным, когда второй по значимости пост в милиции занимает человек некоренной национальности, но для российской глубинки это нормальное явление. А второй характерной особенностью отделений милиции в маленьких городках является то, что на любого мента из областного центра, в лучших гоголевских традициях, смотрят как на потенциального ревизора, вернее проверяющего. Соответственно оказывают ему повышенное внимание. Пригласив нас к себе, начальник КМ поинтересовался целью приезда. Скрывать нам было нечего, поэтому мы честно поведали ему какая нелегкая занесла нас сюда, умолчав лишь о том, что собираемся потрясти его соотечественников из автомастерской. Начальник КМ, надо отдать ему должное, оказался человеком дела. Он тут же организовал розыск интересующего нас лица. Имевшийся у нас фоторобот размножили и раздали во все службы. Он лично пообещал проинструктировать на разводе все дежурные наряды, а пока порекомендовал нам обратиться к участковому Бадирову, который лучше всех знает подучетный контингент и коммерсантов. Сказал, что сейчас собирается ехать в соседнее село и может забросить нас домой к участковому, где жена Бадирова наверняка подскажет нам как найти мужа.

Мы согласились и, велев своему водителю следовать за нами, уселись в черную "Волгу" начальника КМ.

- Хорошо у вас тут,- заметил Вязов.- Тихо, спокойно. Воздух чистый.

- Неплохо. Ягоды, грибы, охота, рыбалка. Как лето подходит, так ко мне из областного Управления со всех отделов одна бригада за другой. Сезон, одним словом.

- Ну и криминогенная обстановка, должно быть, попроще?

- Как сказать. Поспокойнее, конечно, чем у вас, в центре. Но тоже всякого хватает. Пару месяцев назад, например, на трассе в пяти километрах отсюда машину расстреляли. Дерзко, средь бела дня, два рожка полностью выпустили и автоматы тут же сбросили. Три трупа. Приезжие с Севера. Все в наколках. "Синяя мафия", говорят.

- И никто ничего не видел? Трасса-то оживленная.

- Никто, ничего. А кто и видел - не скажет. Сейчас люди так рассуждают - своя голова дороже.

Мы подъехали к добротному деревянному дому, выкрашенному в зеленый цвет. Начальник КМ посигналил и вышел из машины. Через некоторое время в калитке дома появилась плотная женщина, на ходу вытирающая руки о подол платья.

- Здравствуй, Надежда. Джемал дома?

- Здравствуйте Давид Ахтамович. Муж на обед зашел, в хате телевизор смотрит.

- Позови.

Через минуту к нам вышел участковый. Оценивающе окинув нас взглядом, при виде начальства расплылся в радостной улыбке и пригласил в дом.

- Некогда, Джемал,- покачал головой Давид Ахтамович.- Я вот к тебе ребят привез из центра. Они с ОБЭП, ищут одного коммерсанта, который может скрываться у нас. Нужно помочь ребятам.

- Какой разговор Давид Ахтамович, чем сможем - поможем.

- Вот и хорошо. Оставляю их на твое попечение, а я, извини, дорогой, поехал. Тороплюсь.

Мы показали фоторобот участковому, но он так же не опознал по нему никого. Бадиров по национальности явно был земляком начальника КМ и, возможно, тех ребят, которые заведовали автомастерской. Ему мы тоже не стали раскрывать всех карт, но помощь участкового могла пригодиться, и Вязов доверительно сообщил ему.

- Джемал, по имеющейся у нас информации этот товарищ имел контакты в одной из ваших частных автомастерских.

- Кроме заводской у нас только одна мастерская. Заведует ею Гараев Тофик, очень хороший человек. Никаких контактов с жуликами не имеет. Для нашего отдела все машины бесплатно ремонтирует.

- Контакты бывают разные. Возможно, интересующий нас человек просто ремонтировал у них машину или привозил запчасти на продажу. Ни к кому из местных у нас претензий нет. Нам надо поговорить с Гараевым и его сотрудниками.

- Давайте съездим,- согласился участковый.- Сейчас переоденусь.

Мы остались во дворе, и проходившая мимо хозяйка дружелюбно спросила:

- А что вы на улице-то стоите? Что в хату не проходите?

- Нет, спасибо. Мы сейчас поедем.

- Так может попить хотите: молочка, квасу?

- Пожалуй, от молочка бы я не отказался,- улыбнулся Вязов.

Пока мы пили густое, как наши городские сливки, молоко, Бадиров оделся и вышел из дома.

- Вот спасибо, хозяюшка,- поставил стакан на завалинку Виталий.Жить стало легче, жить стало веселей. Игорь, угости сигареткой.

- У меня кончились,- отозвался я.

- Джемал, ты не куришь?- спросил Вязов.

- Я - нет, но в доме для гостей держу,- отозвался Бадиров. Надежда, принеси пачку с комода.

Хозяйка, забрав стаканы, ушла, но вскоре вернулась, держа в руках портсигар желтого цвета.

- Джемал, на комоде никаких сигарет у тебя нет. Вот нашла только папиросы.

Бадиров ожег жену убийственным взглядом, как будто она совершила что-то ужасное, но сказать ничего не успел. Вмешался Вязов.

- Ничего страшного. Мы и папиросы курим. Позвольте портсигар взглянуть. Какая оригинальная вещь.

Мы угостились папиросами и принялись разглядывать портсигар. Он действительно был очень необычным. Знаете, не та штамповка, что вы найдете в дедушкином хламе, с изображением птиц или животных. Этот был ручной чеканки с некоей религиозно-уголовной картинкой, причем очень искусно выполненной. Мастер сумел передать вещи свое настроение. Когда я держал портсигар в руках, то, кажется, ощущал исходящую от него угрозу.

- Красивая вещичка,- заметил я, возвращая портсигар хозяину.

- А, ерунда!- отмахнулся тот.- Я в армии во внутренних войсках служил. Зону охраняли. Там такие мастера сидели - во сто раз лучше делали.

В мастерской все прошло быстро и фантастически просто. Бадиров провел нас к директору и представил как очень важных товарищей из центра, которым сам Давид Ахтамович просил помочь. Я достал фоторобот, но не успел предъявить для опознания, как в комнату залетел какой-то мужичок в спецовке. Мы с Виталием переглянулись. Мужичок, прикинув, что он некстати, хотел было ретироваться, по был остановлен властным окриком Вязова:"Стоять!"