Ольга

Михаил Тихомиров Ольга

На первых же страницах русской истории появляется замечательная женщина древности — княгиня Ольга, «мудрейшая из людей». О происхождении и ранней юности Ольги известно очень мало. Летопись сообщает только, что в 903 г. к Игорю привели «жену от Пьскова, именем Олгу». Позднейшие легенды упорно указывали на Псков как на родину Ольги, а с течением времени образ мудрой княгини, матери великого воителя Святослава, сделался совсем легендарным. Псковские предания то говорили, что Ольга родилась в самом Пскове, то называли ее родиной город Изборск, то село Выбутское под Псковом. Даже о браке Игоря с Ольгой, о котором так мало говорилось в летописи, рассказывалось с необыкновенными и романтическими прикрасами. Игорь как-то охотился в псковских лесах, говорилось в легенде, и искал способ переправиться на другую сторону реки. По реке плыла лодка, а в ней сидела прекрасная и сильная девушка. Молодой князь «уязвися видением» и пытался завести с ней вольные разговоры, но мудрая дева прочитала юноше целое наставление о чистой любви, заставив Игоря оставить «юношеское мудрование свое» и решить, что лучшей невесты ему не найти. В этом рассказе ясно переплетаются две противоположные стихии: народные предания о встрече в глухих лесах над рекой Великой молодого Игоря с его суженой невестой и благочестивые рассуждения позднейшего книжника.

Уже авторы XVI в. считали, что Ольга происходила из варяжского рода, хотя и не имели для этого никаких оснований, кроме своих домыслов. Варяжское происхождение Ольги не вызывало сомнений и у большинства историков XVII–XIX веков. Впрочем, оснований для этого мнения было немного. Слово «Ольга» производили от норманнского «Ельга», имея в виду, что в русском языке начальное «е» заменяется «о». Действительно, греческий писатель X в. называет Ольгу Ельгой. Однако другие греческие рукописи знают русскую княгиню и под именем «Ульги», или «Ольги». Так она названа в одной греческой рукописи XIV в.

Однако сам летописец, склонный выводить русских князей из заморья, ничего не знает о норманнском происхождении Ольги, а о каких-либо варяжских князьях в Пскове неизвестно. Поэтому осторожнее и правильнее сказать просто, что Ольга родилась в Псковской земле и была первой русской женщиной, оставившей о себе неизгладимый след в истории.

Летопись, как мы видели, говорит о браке Ольги и Игоря под 903 г., но этот брак состоялся, конечно, значительно позднее. Единственным ребенком от этого брака был Святослав, который родился в 942 г., т. е. за 3 года до смерти отца. Трудно думать, что брак Игоря с Ольгой в течение примерно 40 лет оставался бесплодным. Тут летописец поставил произвольные даты, чтобы заполнить пустые годы, и отнес женитьбу Игоря к раннему времени, так как хотел доказать, что Игорь был сыном Рюрика, тогда как народные предания, занесенные в летопись, запомнили Ольгу как молодую красивую женщину, способную пленить даже византийского императора.

Впервые Ольга появляется на политической арене после смерти своего мужа. Воинственный и неразборчивый в средствах Игорь вел большие войны с древлянами, жившими в густых лесах и болотах по Припяти. Здесь он был убит при попытке получить с древлян новую дань. Сделавшись вдовой, Ольга стала править от имени своего малолетнего сына Святослава и беспощадно отомстила древлянам за смерть мужа.

В рассказах летописи о местях Ольги, несомненно, много легендарного, но хитрость и жестокость были явлением того времени. Кроваво отомстить за смерть близких людей было делом чести, и в этом отношении русская княгиня ничем не отличалась от варварских королев эпохи Меровингов во Франции, оставивших после себя впечатление безудержной жестокости и мстительности. Летописец уверяет, что Ольга трижды обманула древлян и страшным образом им отомстила. Особенно была страшна первая месть, когда она предложила древлянским послам, присланным к ней для сватовства от князя Мала, требовать великой чести. Послы не захотели ни ехать на конях, ни идти пешком на княжеский двор, а потребовали, чтобы их несли в лодках. Киевляне покорно исполнили требование, а послы сидели в лодках «гордящеся», не подозревая близкой гибели. Их ожидала заранее вырытая яма, куда они были брошены вместе с лодками. «Приникши Ольга и рече им: «добра ли вы честь»; они же реша: «пущены Игоревы смерти». Перед нами страшная по своему реализму картина: глубокая яма, куда брошены недавние победители, и приникшая к ее краю торжествующая мстительница. Свидетельства же о кровавых расправах, столь частые в средневековье, придают летописному рассказу зловещий оттенок действительного события, а не только предания.

Во всяком случае успешная война Ольги с древлянами — событие подлинно исторического характера. Помощниками Ольги в этой войне были два варяга — Асмуд и Свенельд, а номинальным предводителем войска — маленький Святослав. Древляне были разбиты, а их главный город, Искоростень, сожжен. Тяжелая дань стала уделом Древлянской земли, опустошенной воинами Ольги, и треть этой дани шла в пользу Вышгорода на Днепре, принадлежавшего самой княгине.

Несмотря на скудость летописных известий, нас поражает кипучая деятельность Ольги. Киевское государство представляло собой пестрое объединение отдельных земель под властью киевского князя. Как только ослабевала сильная княжеская рука, земли начинали отпадать от Киева и вновь подчинялись только после новых военных походов. При Ольге начинается внутреннее укрепление Киевского государства. Она устанавливала размеры даней и оброков, указывала места для их сбора — «погосты», объезжала свои обширные владения и всюду оставляла следы своей деятельности. На реках Мсте и Луге в Новгородской земле показывали погосты Ольги, в Пскове стояли ее сани, по Днепру и по Десне были разбросаны места для ловли зверей и птиц — «перевесища» и «ловища» Ольги, указывали даже ее село Ольжичи. Это последнее указание немаловажно для оценки деятельности княгини. Земледелие уже прочно утвердилось в Русской земле, но не получило еще господствующего значения. Название «Ольжичи», кажется, говорит за то, что Ольга посадила на своей земле рабов, которые по своей госпоже получили прозвание ольжичей. Таким образом, Ольга была основательницей первых княжеских сел на Руси,

Однако не это прославило имя Ольги в глазах русских людей. Величайшим ее делом было насаждение на Руси христианства, вместе с которым для русского народа открылась дорога к просвещению. Княгиня не побоялась даже долгого и опасного путешествия, и сама ездила в Константинополь. Об этой поездке сохранился сбивчивый и путаный рассказ в летописи, в котором благочестивые рассуждения книжника, действительные события и народные предания сплелись в один клубок.

По летописному рассказу, Ольга ездила в Царьград в 955 г. при императоре Иоанне Цимисхии. Увидев Ольгу «добру сущу зело лицем и смыслену», император изумился и сказал, что она достойна царствовать с ним вместе. Уразумев, куда клонятся слова императора, Ольга заявила, что она язычница и просит императора быть ее крестным отцом. Император так и сделал, забыв о том, что крестный отец не может жениться на крестной дочери. После своего крещения Ольга напомнила императору об этом, и тот воскликнул: «переплюнала мя еси Ольга».

Рассказ о поездке Ольги и крещении ее в Константинополе имеет явно легендарные черты, тем более что Цимисхий царствовал позже времени, указанного в летописи. Но что Ольга действительно была в Константинополе, мы знаем из свидетельства ее современника византийского императора Константина Багрянородного, В своем сочинении «О церемониях византийского двора» он описывает прием русской княгини Ольги. «Княгиня вошла со своими родственницами, княгинями и избраннейшими прислужницами, причем она шла впереди всех других женщин, а они в порядке следовали одна за другою». Вслед за ней вошли русские послы и торговые люди. После чинных и длительных церемоний, обычных при византийском дворе, император беседовал с Ольгой. В тот же день Ольга присутствовала на званом обеде. Она была в Константинополе с большой свитой: ее сопровождали племянник, 8 приближенных людей, 22 посла, 44 торговых человека, 2 переводчика, священник, 16 приближенных женщин и 18 рабынь.

Прием Ольги в Царьграде происходил в 957 г. К этому году чаще всего относят и крещение Ольги, происшедшее, по летописи, в Константинополе. Однако с этим мнением не соглашается исследователь истории русской церкви Е. Голубинский, так как в книге о церемониях нет ни слова о крещении Ольги, а на царском приеме русская княгиня появилась в сопровождении священника Григория, стало быть, была уже крещена. Так как ранние биографы Ольги говорят, что она пожила в христианстве 15 лет, а умерла в 969 г., Голубинский делает вывод, что Ольга крестилась в 954 г. Тот же автор оспаривает показание летописи о крещении Ольги в Константинополе, но в этом случае свидетельство летописи поддерживают византийские и западноевропейские авторы.

При крещении Ольга получила новое христианское имя Елены как воспоминание о римской императрице Елене, положившей начало господству христианства в Римской империи. Образ «равноапостольной» Ольги как водворительницы христианства на Руси, во всем подобной древней царице Елене, стал о этого времени любимым для русских книжников.

Трудно переоценить значение такого события, как крещение Ольги. Это было делом не только большого церковного, но культурного и политического значения.

Христианство на Руси появилось по крайней мере в начале X в., просочившись из Византии и соседней Болгарии, но господствующие классы упорно держались язычества. Теперь христианство было освящено авторитетом самой правительницы государства, получив в некотором роде официальное признание. Вместе с христианством Ольга принесла в Киев новые культурные навыки. Первое каменное здание на Руси едва ли не было тем каменным теремом Ольги, о котором говорится в летописи. Церковная служба не могла обойтись без церковных книг, и таким образом на Руси стала внедряться новая культурная струя, без которой невозможно умственное развитие человечества, — письменность.

Византийские императоры прекрасно поникали и международное значение такого события, как крещение русской княгини. Поэтому они торжественно принимали Ольгу и поднесли ей византийские монеты на золотом украшенном камнями блюде, одарив соответствующим образом и ее спутников.

Однако русская княгиня занималась в Византии не только церковными и придворными церемониями, а вела с греческим императором переговоры по политическим вопросам. Есть основания думать, что эти переговоры не были вполне успешными, и отражение этого видим в летописи, сообщающей о недовольстве Ольги тем приемом, который был ей оказан в Царьграде. Мудрая княгиня быстро разгадала намерение византийских политиков использовать церковное подчинение Руси для своих целей. Поэтому вскоре после возвращения из Константинополя произошло неожиданное событие: Ольга обратилась к германскому императору Оттону с просьбой поставить для ее народа «епископа и священников». Об этом рассказывает германский хронист — так называемый Продолжатель Регинона — под 959 г., называя русскую княгиню Еленой, королевой руссов, которая была крещена в Константинополе. Действительно, в следующем году, во время пребывания Оттона во Франкфурте, монах Либуций был поставлен в епископы для русских. Однако Либуций так и не отправился в свою новую епархию, а умер в 961 г. «В преемники ему посвящен был Адальберт из братии монастыря Св. Максимика в Трире; сего последнего благочестивейший государь, с обычным ему милосердием снабдив щедро всем нужным, отправил с честью к ругам». Младший современник Адальберта епископ Титмар Мерзебургский, хорошо знавший события второй половины X в., уже прямо говорит, что Адальберт был поставлен в епископы Руси; следовательно, под ругами надо понимать руссов.

Какие же причины вызвали обращение Ольги к германскому императору? В данном случае она сделала ловкий дипломатический маневр, заставив византийских императоров идти на уступки из боязни потерять новую русскую церковь. Ведь это была эпоха соперничества двух империй: Священно-Римской, или Германской — на западе, Восточно-Римской, или

Византийской — на востоке. Однако Русь была теснее связана с Византией и Болгарией. К тому же греческая церковь допускала церковные службы на родном языке, тогда как западная, или католическая вводила обряды по-латыни. Поэтому уже в 962 г. Адальберт вернулся на родину, «ибо не успел ни в чем том, за чем был послан, и видел свои старания напрасными».

Неудача переговоров Оттона с Ольгой не мешает отметить большое международное значение сношений России с Германией. Ольга впервые завязала связи с обеими империями, тем самым намечая традиционную линию русской политики XI — ХШ вв., одинаково обращавшую свои взоры в сторону запада и Византии. Недаром же западноевропейские хронисты весьма сокрушались по поводу «лживого» характера русского посольства.

В самой Руси христианство, несмотря на весь авторитет Ольги, утверждалось медленно. Святослав не только не крестился, но смеялся над неофитами, хотя и не запрещал им принимать новую веру. Он даже гневался на свою мать, так решительно порвавшую с традиционным язычеством. Для воинственной души Святослава языческие обычаи и клятвы оружием были более понятны и ближе к сердцу, чем церковные песни и возгласы священников. Но отношения между сыном и матерью оставались теплыми, ибо «любяше Ольга сына своего Святослава».

Во время дальних походов Святослава и его частых отлучек из Киева княгиня-мать по-прежнему держала в своих руках нити управления государством. В 968 г. она отсиживалась с тремя внуками в Киеве во время первого набега печенегов на Русь. Киевляне послали к Святославу, воевавшему в это время в Болгарии, с просьбой о помощи, и воинственный князь тотчас сел с дружиной на коней и «вборзе» примчался на выручку Киева. Ольга в это время уже доживала свои последние дни. Величественный образ княгини, может быть, ярче всего отразился в той глубокой любви, которую питал к ней до конца ее жизни Святослав, неукротимый и смелый полководец. Освободив Киев, он «целова матерь свою и дети своя и сжалися о бывшем от печенег». В 969 г. Ольга разболелась и не позволила Святославу идти в Болгарию, сказав, что он может идти куда захочет после того, как ее погребет. Через три дня после этого разговора Ольга умерла, «и плакася по ней сын ея и внуци ея и людье все плачем великом».

Погребение княгини было необычным. Она запретила совершать над ее могилой «тризну» — погребальное пиршество, а была похоронена по христианскому обряду священником.

Жизнь Ольги не прошла бесследно. Младшие современники видели в ней провозвестницу христианства на Руси. Она была предотекущей христианской земли, говорит о ней летописец, как денница пред солнцем и как заря пред светом; она сияла, точно луна во время ночи. Ее хвалят русские люди, как начальницу, продолжает тот же автор. Действительно, через 20 лет, когда поднялся вопрос о крещении всей Руси, одним из аргументов в пользу новой веры служила ссылка на то, что Ольга приняла христианство. Если бы плох был закон греческий, говорили сторонники новой веры Владимиру, разве бы приняла его твоя бабка Ольга, ведь она была мудрейшая из людей — «мудрейши всех человек». Так слава мудрости, красоты, смелости сопровождала эту замечательную русскую женщину и после ее смерти.

Основываясь на летописи, относящей брак Ольги с Игорем к 903 г., Голубинский считал, что Ольга умерла в глубокой старости, «будучи лет 80-ти». Но мы видели, как спутаны и недостоверны известия летописи о времени брака Ольги и Игоря. Поэтому вернее предполагать, что Ольга умерла еще не старой, так как Святославу в 969 г. исполнилось едва 27 лет. После ее смерти началась языческая реакция, впрочем, не надолгое время, так как внук Ольги, князь Владимир, довершил дело «предотекущей» Русской земли.

«Рукописное наследие акад. М. Н. Тихомирова в Архиве АН СССР. Научное описание». Сост. И. П. Староверова. М, 1974, с. 159–161