Он меня не отпустит (СИ)

Глава 30

Демид

— Убью! Найду эту тварь и шкуру с нее спущу! — я метался по зале нашей с Сашей квартиры, как зверь в клетке.

Пустой квартиры. В которой вместо Саши, вместо моей невесты, пустота. И тишина. Звенящая тишина, от которой больно. В которой приговором звучат Машкины слова в трубке о том, что к Саше приехала Ольга и все ей рассказала. Как я ее избивал рассказала, как она заявление написала ментам после особо жесткого эпизода, а дело замяли потому, что я бабла отбашлял.

Вот он как было, оказывается! Да я ее за все время даже пальцем — ни разу. Даже когда нашел после того, как она меня на тонну бабла кинула — не трогал. Хотел, да. Вернуть хотел и убить хотел одновременно. Увидев понял, что вернуть больше не хочу. Противно. Но и тронуть не могу.

Я не этот демон.

Я ее отпустил. А она взамен вот что, да?

— Избивал я ее! Ага, да, конечно! А подставы, кидалова — этого всего не было. Стас, ты мне скажи — как было? Может я это, кукухой уехал и просто чего-то не помню?!

Стас сидел на диване в зале и наблюдал, как я на стены кидаюсь с выражением стоического терпения на лице. Бесил этим так, что хоть морду бей.

— Что бойцы наши? Нашли ее? Нашли эту тварь?

— Найдут — отзвонятся, — подал наконец голос Стас.

— Так все! Я поехал к ней. Под дверью буду сидеть, пока не выйдет и мы не поговорим. Пока не выслушает меня не уйду.

— Почему не уйдешь? Уйдешь. Точнее, тебя увезут. В отделение, люди ее папочки-полковника в отставке, — бесяче медленно протянул Стас.

— Я щас врежу тебе! — рванулся к нему.

— Угу. Давай. Врежь. А потом двигай к Саше и у нее двери ломай. Нет, лучше сначала дождись пока найдут Ольгу, спусти с нее шкуру и притащи к Саше. Так ты, конечно же, убедишь ее в том, что Ольга соврала, это стопудово.

От его слов кровь, застелившая глаза, слегка схлынула. Мать твою, Стас прав.

— Я уж промолчу о том, что ты раньше не опускался до того чтоб бить баб. Даже тварей. Даже за дело. А теперь планируешь это сделать что бы что?

— Она мне жизнь сломала! Два раза, — я выругался.

— Демид, — Стас сделал паузу, — Я никогда не лезу, ты знаешь. Но… Саше твоей что мешало у тебя спросить? Это ж невеста твоя, которая тебя любит. Типа. Что за любовь, если каждой шмаре, которая тебя дерьмом поливает, верит, м?

— Стас, мать твою… Ее Мартынов за волосы ночью на мороз выкинул. Ударил. Не раз, это точно. А про меня она много знает. Кто мой отец знает. Каким я неадекватом бываю знает. Я ей про бывшую ни слова… А теперь она приходит и такое. Что она была должна?

— Не вали все в кучу, Демон. Ты не Мартынов, ты не твой отец. Ты — это ты. Раз баба замуж за тебя согласилась пойти, то должна твоему слову верить в первую очередь. Хотя бы дать возможность сказать его, это слово. А не просто собраться и свалить, вырубив телефон и оставив отгавкиваться бешенную подружку. Кто так делает?

— Знаешь, я глаза закрывал на то, как ты к ней относишься, но больше не буду! Уважай мою невесту, понятно?

— А где и как я показал, что не уважаю? Не было такого, Демид. А на мнение свое я имею право. Девочка-припевочка, сначала одного любила, а потом, как с одним не срослось, то сразу резко полюбила другого. Того, кто рядом оказался. Да так полюбила, что сразу и жить вместе и замуж. Но, вот беда, как первое недоразумение, так сразу — оба-на — и свалила. Новую “любовь” искать. Желательно чтоб при деньгах была только…

Кровь бросилась мне в лицо. И в бошку. Руки сжались в кулаки, мозг отключился. Точнее перешел в режим “убивать”.

В себя пришел лежа мордой в пол, скрученный Стасом в борцовском захвате.

— Злоба, брат, поганая штука в драке. Пропускаешь, техника страдает, — рычал он. — Злоба вообще везде поганая штука. Думать мешает. Нужна тебе Саша? Думай, что делать. Как ей доказать, что ты не верблюд. Садись и думай, а не быкуй. Скажешь, как будешь готов это делать.

— Отпусти, — выдавил сквозь зубы.

Отпустил. Даже руку подал, помогая встать. Рожа разбита вся. Ну я зверье отмороженое…

— Умоемся идем.

Потом обратно в залу. На диван. Думать. Стас в кухне два кофе сделал и принес. И еду какую-то. Картошку с курицей. Ее Сашка моя готовила. Сашка…. Что ж ты ушла-то, девочка? Что ж объясниться не дала? Это ж я, Сашка. Я…. Отбитый на голову, но не урод какой-то.

— Жри.

На полный желудок как-то попустило. Думать стало проще. Ольге ни к чему такое делать. Не приревновала же резко пять лет спустя, правильно? И, если бы хотела с меня бабла срубить, то бы уже связалась…

Стоп. Бабло. Кто мог бы ей отбашлять за такую подставу? Кому это выгодно?

— Ты сам знаешь, кому, — хмыкнул Стас, когда я ему все выложил. — Но, прежде чем соберешься ехать морду бить, то подумай вот о чем: Ольга заяву ментам упомянула, дело какое-то там. Даже если его закрыли, то сейчас не семнадцатый век, остается инфа в базе. Но искать ее лучше не через моих. А через лицо, которое как раз и заинтересовано в том, чтоб что-то на тебя найти. То есть нет, не так. Чтоб его цветочек аленький случайно не в те руки не попал.

Взяв в руки смартфон, я набрал номер. Трубку взяли почти сразу.

— Максим, добрый день…

— Привет! Что, звонишь руки моей дочери просить? — с беззлобной издевкой отозвалась трубка, — Так это надо было делать до того, как замуж ее звать, если что. И лучше приехать.

— Вы не в курсе…

— Не в курсе чего?

Александра

— Что он сказал? — выдавила я, когда Маша, выругавшись, положила трубку.

Побросав в сумку какие-то мелочи и документы я уехала в свою квартиру вместе с ней. Вырубила телефон и через какое-то время Демид стал ей звонить…

— Матом в основном. И притворился что “я не я и лошадь не моя”. Козлина! — качнув головой, Маша взяла из шкафчика чашки и включила кофемашину. — Без кофеина сделаю.

Я уронила голову на руки. Тяжелую, пульсирующую от долгого плача голову. Сил на слезы уже не оставалось, они иссякли оставив внутри дрожь и тянущее болезненное ощущение.

— О, суши приехали, — услышав звонок домофона, Маша пошла открывать дверь.

Мое сердце замерло. Что, если это он, Демид. Но, конечно же, это было невозможно. Он же не умеет телепортироваться…

— Ну-ка налетай, — нарочито бодро сказала девушка, расставляя на столе картонные коробки с роллами.

— Я не могу есть, Маш…

— А ты через не могу, дорогая. Еще не хватало из-за каждого козла себя гробить. Давай! Я жду!

Я послушно взяла палочки. Руки дрожали, в потому подцепить кусочек вышло далеко не сразу. Судя по виду, это были мои любимые, но вкуса я не чувствовала совсем. Вяло прожевала, запила теплым кофе.

Это же Демид. Мой Демид. Сильный, смелый, нежный, заботливый, любящий. Он хороший. По-настоящему хороший. Он не мог так ни с кем… Не мог!

— Маш, я вот думаю…. Какие у меня доказательства, что это правда? Только слова Ольги и все….

— Ну да, давай, — перебила подруга, — Сначала Степу оправдывала, теперь Демида начинай. Жди пока и тебе за что-то врежет…

— Они могли разбежаться по миллиону других причин. Что, если это просто банальная месть?

— Пять лет спустя — месть. Нет, ну он крутой, конечно, но что прям свет клином сошелся?

— За эти пять лет он не надумывал жениться, — возразила я. — Что если тригернуло? Одно дело не видеть что там у бывшего, а совсем другое узнать, как он счастлив без тебя.

— Тебе не кажется, что ты цепляешься за соломинку, Саша? Понимаю, как тебе фигово, но уже слишком все похоже звучит. Он так-то всегда няша, но заводится с полоборота.

— Заводится… Но это не значит, что может ударить. Меня он никогда…

— Ее по началу тоже. Демид темная лошадка, Саш. Мрачный, агрессивный. Я безумно хотела бы ошибаться, но… Один раз ты уже обожглась.

— Ты меня тогда предупреждала и оказалась права. Но с Демидом же все не так…

Это же Демид. Мой Демид. Сильный, смелый, нежный, заботливый, любящий. Он хороший. По-настоящему хороший. Он не мог так ни с кем… Не мог!

— Да, не так. Пока что. Ешь суши, Саша. Давай.

Я принялась вяло жевать. Слезы снова наполнили глаза и закапали на картонную коробочку.

Нет! Ну нет, ну пожалуйста! Как же так? Как он мог? А как я могла снова? Внутренний диалог изматывал, отнимал последние крохи сил и самоконтроля. Хотелось лечь на пол и завыть как раненное животное.

— Саш, ну Саш, ну не плачь…

— Я люблю его, Машка, — прохныкала я. — Сильно люблю. Степу так не любила. Степу я к концу вообще… А его люблю. Я не знаю, что делать, как жить, если окажется, что это правда.

— Иди сюда, — она обняла меня. — Нормально жить будешь, понятно? Нового себе найдешь, нормального. Без любви к мордобою и скелетов в шкафах.

— Не хочу-у-у я! Не хочу-у-у никого другого.

Я снова разрыдалась. Маша заменила кофе вином и заставила меня выпить целый бокал, закусывая роллами.

Ей позвонил Леша.

— Да. Я у Саши. Леш, я ночевать сегодня не приеду. Останусь у нее. Да там… Неприятности в общем. Я тебе потом расскажу, ладно? И я тебя! Пока.

Сколько бы я отдала чтоб сейчас позвонить Демиду. Чтоб услышать его голос. Услышать, что он любит меня. Узнать, что вот этот вот весь кошмар какая-то ошибка. Ложь. Вранье. Подстава. Что он хороший. Такой, каким я его знаю.

Хороший. Такой, каким я его знаю. А знаю ли я его настоящего? Почему он так мало рассказывал о прошлом учитывая, что я в курсе про его отца. Почему не рассказал про бывшую жену, если ему нечего скрывать? Не то чтобы я была фанатом разговоров о бывших, но все таки…

Слезы все текли и текли. Я думала в какой-то момент, что они иссякли, но нет. Я даже если и попыталась бы, то не смогла бы их остановить. Ощущала как рассыпаюсь на осколки и точно знала, что обратно не соберусь. Просто не смогу это сделать. Как я буду без него?

Маша была рядом. Подливала вина, напоминала о еде. Молчала. Давала выплакаться. Не давила. Поддерживала самим фактом своего присутствия. Я сидела и понимала, что у меня есть самая лучшая подруга в мире. А в какой-то момент поняла и еще кое-что. Точнее вспомнила, да. Как снова и снова принимала оправдания Степы, как велась на его манипуляции, жила ими, позволяла им стать мной. Вытеснить мое я, мое чувство собственного достоинства, стереть мои границы.

Теперь у меня получалась другая крайность. И по отношению к кому? К мужчине, от которого я видела только хорошее. Да, он мог измениться. Да, он мог притворяться. И еще много-много всяких “да”. Но могло быть и так, что его оболгали. Что ему решили отомстить. Как, например, Леше… Вспомнилась та переписка. Там тоже все выглядело очень правдиво, а на самом деле…

А на самом деле получалось, что я поверила не любимому мужчине, а чужой девчонке. Любимому же не дала даже возможности объясниться. Просто потому, что сама когда-то пострадала от насилия. Сбежала совсем так же, как тогда, когда он вспылил. Вспомнилась Жанна и наша с ней работа. Как она учила меня делать выводы абстрагируясь от травматичного опыта.

Если бы не Степа, как бы я отреагировала сейчас?

Если бы к Демиду кто-то пришел и что-то про меня наговорил, как бы он поступил? И что бы чувствовала я, если б он меня осудил, поверив на слово — на слово — другому человеку?

— Пойду умоюсь.

— Дверь не запирай, — насторожилась Маша.

— Маш, я… Я не из таких людей, — слабо улыбнулась я. — Не волнуйся.

В ванной я не только умылась, но и душ приняла. Теплые и упругие струи это то, что нужно всегда когда требуется привести мысли в порядок. Я свои привела. И теперь точно знала, что буду делать и была уверена, что поступаю правильно. Просто взять и сбежать, отключив телефон, это тупой и детский поступок. Это ничего не решает. Разумные люди так не поступают. Разумные люди говорят друг с другом, когда это возможно. Наш с Демидом случай именно такой.

Это же Демид. Мой Демид. Сильный, смелый, нежный, заботливый, любящий. Он хороший. По-настоящему хороший. Он не мог так ни с кем… Не мог!

Когда выходила, меня поджидала у двери Маша с телефоном в руках.

— Маш, ну это уже глупо…

— Максим звонит. Возьми, — сказала она и с виноватым видом скрылась в недрах квартиры.

Папа? Что еще случилось?

*******

Поздним вечером мы с Демидом стояли напротив в прихожей моей квартиры. Разум Машиным голосом требовал подождать до утра, но я не могла. Потому заткнула ему рот, а саму Машу отправила домой, пообещав написать как я. Они с Демидом разминулись буквально на несколько минут…

Он был бледным. На скуле ссадина, костяшки сбиты.

— Что случилось?

— Да забей, Саш, — чужим, словно сорванным голосом, выдавил он.

— Идем в комнату.

Я не могла смотреть в его глаза. Они были бездной. Бездной боли. Бесконечной и черной.

— Твой… Максим наводил обо мне справки, — с трудом начал Демид, глядя куда-то в район моих губ. — В органах, в базах данных. Думаю, ты знаешь. Когда на кого-то подают заявление, то оно фиксируется в полиции. С номером личным и так далее. То же самое с уголовными делами, экспертизами всякими. Все в программе, удалить просто невозможно. Можешь об этом спросить у папы. На меня ничего такого нет.

Папа по телефону сказал только то, что нам с Демидом надо поговорить. И уже в тот момент я чувствовала что…

Своя боль иногда разрушает на куски. Боль любимого человека уничтожает. А если ты ее причина…

— Я должен был тебе рассказать про бывшую жену, Саша. Тогда бы этого всего не было. Но я не сделал это не потому, что мне было что скрывать, просто не хотел… Не знаю. Чтоб жалела не хотел, короче, — он скривился. — Да, я был женат. Любовь-морковь. Первый стартап. Крупный, на большие цифры. С шестью нулями. Конкуренты вышли на Ольгу, отбашляли ей денег чтоб все слила. Она это сделала. Я узнал слишком поздно и потому попал на бабки. На большие бабки, очень. А откатить ничего было нельзя, на тот момент у нас со Стасом были сильно короткие руки для этого. Сказать, что я не хотел ее прибить не могу — хотел. Но пальцем ее не тронул, Саша. Просто сделал чтоб нас развели и сказал валить подальше. На этом все.

Я закрыла лицо руками. Не могла, просто не могла ему смотреть в глаза и не была уверена, что когда-то смогу. Она, Ольга, его предала. Я сделала то же самое, поверив ей.

— Документы все есть, могу показать. Да и сама Ольга… Ее парни мои нашли. Препроводили в полицию на беседу по клевете. Фейк полный, но… Мне нужны доказательства. Для тебя.

Ледяные пальцы сомкнулись на моих запястьях, слегка потянули, отнимая руки от лица. Когда наши взгляды встретились, мне показалось что я просто не выдержу. Его боль, моя боль, вина, бессилие…

— Мартынов на нее вышел. Отбашлял ей, чтоб пришла к тебе и сказала что нужно.

Я зажмурилась. Выдернув руки закрыла ими уши. Не хотела слышать, не могла. Да, узнать, что Демид ни в чем не виноват было облегчением. Но вместе с этим я узнала и то, насколько сильно виновата сама.

Это же Демид. Мой Демид. Сильный, смелый, нежный, заботливый, любящий. Он хороший. По-настоящему хороший. Он не мог так ни с кем… Не мог! Как я могла хоть на секунду в этом усомниться?

— Дем, прости меня, — разрыдалась я. — Простии-и-и-и…

Сильные руки обняли меня и притянули к его широкой груди.

— Не смей больше плакать, Саша, — прохрипел он. — Честно слово, убить готов, когда это вижу.

Я перебралась ему на колени, прижалась всем телом и сама поцеловала первой. Обхватила его лицо ладонями и почувствовала под пальцами влагу. Хрипло застонав, Демид углубил поцелуй. Наши языки столкнулись, дыхание смешалось. Я почувствовала вкус крови и слез. А еще словно бы… Возрождения, да. Какого-то исцеления старых ран — моих и его — которое было возможным, наверное, только через новую боль.