Он мой кошмар

48

— Парк аттракционов? — Еська с сомнением смотрит на чертово колесо через окно машины.

— Я бы сказал, аттракциона. Кроме этой фигни, — киваю на колесо, — здесь больше ничего нет.

— Тут куча детских каруселек. Мы с родителями сюда часто ходили, в детстве. Отец не всегда пил, было время, когда у нас все было как у людей.

— А потом?

— Потом у него начались какие-то проблемы с работой, дома скандалы… Папа активно приложился к бутылке, а мама не нашла ничего лучше, чем родить ему еще детей. Близняшек. Хотела взбодрить. Думала, он одумается. Но разве появление ребенка может что-то решить или исправить?

— Вряд ли.

— Вот и я о том. Я люблю мелких, но мне кажется, тогда мама испортила все еще больше. Отец не хотел детей, они ругались, так орали, соседи милицию по ночам вызывали… Потом он ее ударил. Первый раз. Потом еще и еще… Это вошло в привычку. Я понять не могла, зачем она это терпит? Его терпит? Если бы не бабушка, то на развод она бы вряд ли подала. Бабушка настояла… Хотя толку? Он все равно с нами жил. Доля в квартире, и никуда от него не деться…

— Звучит паршиво.

— Поверь, выглядит и ощущается так же, — она смеется, чуть закатив глаза. — Но я знаю, что бывает гораздо хуже. Прокатимся?

Еська с детским восторгом в глазах переводит взгляд с колеса на меня.

— Вообще, я притормозил тут, чтобы купить воды, — киваю на палатку.

Подумать даже не мог, что в ее голове промелькнет что-то подобное… Аттракционы…

— Одно другому не мешает. Я сбежала с пар не для того, чтобы тухнуть в машине. Пошли!

Она дергает ручку двери, и салон наполняется холодным осенним воздухом. Несмотря на солнечную погоду, температура уже давно опустилась до пяти-семи градусов. Не лучшее время для катания на колесе.

— Они не работают, — ускоряю шаг и ловлю Еськину ладошку. — Не сезон.

— И ты ничего не можешь с этим сделать? — она прищуривается и заглядывает в глаза. Настоящая хитрая лиса, которая берет меня на слабо.

— Если это проверка, то я ее прошел.

Тяну Токареву к небольшому зданию. Знаю, что именно там сидят технари, которые отвечают за всю эту ржавую рухлядь. Как и то, что в парке идет частичный ремонт и персонал просто обязан присутствовать тут в полном составе.

Батя провел масштабную агиткампанию и взял ремонт парка под личный контроль, но интересно здесь совсем другое… Например, то, сколько бабла он успеет отмыть…

Конечно, в лицо меня тут никто не знает, но фамилия скажет все за себя.

В итоге так и получается. Пара шуток, немного прямолинейный намек на отца, и вот, персонально для нас, запускают это чертово колесо.

— Будешь должна, — шепчу ей на ухо, притянув к себе, пока мужичок в темно-синем комбинезоне запускает аттракцион.

— Вообще, я пошутила, — запрокидывает голову, — но раз так, можно я буду честной?

— Валяй.

— Это странно, но мне льстит, что ты можешь чуточку больше, чем остальные в этом захудалом городе.

— После такого признания общество, как правило, припишет тебе меркантильность.

— А ты?

— А мне по барабану.

— Сколько раз девчонки выпрыгивали из трусов не перед тобой, а перед осознанием того, кто ты?

Я вздергиваю бровь, а она громко хохочет.

— Что? Забрал девочку с философии, — пожимает плечами, продолжая смеяться.

У Еськи заразительный смех. Легкий. Она и сама такая же… воздушная. Но, если надо, когти выпустит быстро. Проверено на собственной шкуре.

— В следующий раз я буду предусмотрительней. Пальто застегни.

— Эта забота?

Она ловит мой взгляд, продолжая улыбаться.

— Раньше я бы и подумать не могла, что ты можешь быть таким внимательным, и вообще…

— Я законченная сволочь, — закидываю руку на ее плечо, — сегодня у меня временное помутнение рассудка.

— Магнитные бури или луна в третьем доме?

— Все сразу. Садись.

Есения переступает железный бортик и практически падает в пластиковое кресло, крепко вцепляясь в ручки. Кабинка покачивается из стороны в сторону с мерзким скрипом.

— Хороший сюжет для «Пункта назначения», — откидываюсь на спинку.

— Дурак.

Успеваю увернуться, чтобы она не зарядила кулаком по моему плечу. Кабинка снова покачивается, и скрипучий звук повторяется.

— Андрей! — взвизгивает. — Боже, это моя самая глупая идея. Можно мне на землю?!

— Три оборота.

— Не уверена, что переживу хотя бы один.

— Я в тебя верю.

Колесо медленно начинает ход, и Еська сразу же сжимает мою руку. Она не смотрит вниз, держит взгляд прямо, где-то на уровне моего подбородка.

— Ты боишься высоты?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Кажется, да.

— Это как?

— Раньше такого не было. Расскажи мне что-нибудь. Я должна отвлечься от мысли о падении.

– Наклонись ближе.

Еська упирается локтями в руль, что установлен посередине чаши кабинки, и я машинально делаю то же самое.

У нее распахнуты глаза. Она смотрит на меня. Заключаю ее ледяные пальцы в кулак и целую красные губы, не позволяя разобраться в ситуации. Ладонью второй руки обхватываю женскую талию, стараясь вселить в Еську ощущение безопасности и того, что она не полетит вниз, если перестанет держаться.

Колесо совершает оборот. Оцениваю расстояние до земли и, чуть отстранившись, удерживаю Есению за плечи.

— Если сейчас не сойдем, попадем на второй круг, — понижаю голос, вдыхая сладкий аромат ее духов. На холодном воздухе он не кажется таким приторным.

— Да…

Когда кабинка проходит ровно над посадочной площадкой, придерживаю Есению за талию, помогая выбраться из чаши. После выпрыгиваю сам и благодарю мужика, что запустил для нас колесо, парой купюр.

— У меня пальцы дрожат, смотри, — Еся вытягивает руку.

— И губы.

Такая она смешная. Снова целую, потому что сейчас это кажется правильным и необходимым. Почти как воздух. Ловлю себя на мысли, что все больше помешиваюсь. Постоянно о ней думаю, постоянно…

— Пошли в машину, — тяну ее за собой.

Раздевать ее посреди парка перспектива так себе.

А вот в салоне тачки — совсем другое дело. Блокирую дверные замки, перетягивая Еську на свои колени.

— Андрей…

— Молчи.

Прикладываю пальцы к ее губам. Прижимаю к себе сильнее.

С какой-то маниакальной скоростью расстегиваю пуговицы на шерстяном пальто. Веду ладонями по плечам так, чтобы плотный материал скатился до локтей. Свобода и заключение одновременно. Ей неудобно шевелить руками, зато мне…

Целую длинную шею. Зарываюсь пальцами в непослушную копну волос.

Трогаю Еську и потихоньку скатываюсь в точку невозврата. Она часто дышит. Я тоже.

Меня разрывает изнутри от желания сделать ее своей во всех смыслах. Слова про девственность легкой дымкой витали в воздухе все это время.

Не скажу, что раньше меня вообще хоть как-то заботил этот факт, но сейчас все по-другому. Вот это дикое понимание, что она будет моя. Что я буду первым… бодрит похлеще любых допингов.

Стоит только задрать на ней платье, разорвать колготки, расстегнуть собственный ремень — и все.

— Андрей, я…

— Я помню, — вжимаюсь затылком в подголовник, стараясь поумерить пыл и охладить разыгравшееся воображение.

Еська закусывает нижнюю губу, ерзает на моих коленях слишком не вовремя. Внутренне я раздражаюсь, внешне же остаюсь спокоен.

— Прости, — она морщится и возвращается на пассажирское.

Боковым зрением наблюдаю за тем, как Еська поправляет платье, пальто. Разъединяет немного спутавшиеся на ветру волосы.

– Кофе хочешь? — огибаю пальцами руль, стараясь держать спину ровнее.

— Давай. Тут недалеко можно взять навынос.

— Отлично.

— Андрей, я…

Она хочет что-то сказать, но замолкает. Внимательно вглядывается в окно и резко переводит тему:

— Это твой отец?

Слежу за тем, куда она смотрит. Батя и правда отирается возле своей тачки. Телохранитель при этом ошивается неподалеку. И что папенька тут забыл? Посреди парка, в самый разгар рабочего дня?

— Он самый.

— Бывают же совпадения.

Еська поправляет воротник пальто, а к папаше подбегает рыжеволосая девица. На вид ей лет тридцать. Сколько в реале, не поймешь. Макияж и куча гиалуронки. Я уже видел ее пару раз.

— Еще какие, — киваю, пока отец расплывается в восторженной улыбке.

— Видимо, деловая встреча.

— Самая деловая, — теряю интерес к папаше, возвращая внимание к Есе. — Это его любовница.

— В смысле?

— В прямом.

— И ты вот так вот просто…

— Бить ему морду я пробовал. Не помогло.

Пару лет назад я действительно съездил отцу по физиономии. Только от этого мало что изменилось. Да и мать, как оказалось, была в курсе. Подумаешь, любовница. Из семьи он уходить не собирается. Примерно так мне она тогда ответила.

Светские отношения, мать вашу.

— Извини, я …

— Не бери в голову. Так что там с кофе навынос?