Он вёл двойную игру

43

Оставшиеся дни до каникул Никита Владимирович пытался со мной поговорить, но я ловко пряталась за подругами, одноклассниками. Мне просто было невыносимо стыдно, смотреть ему в глаза и говорить. По ночам мне снился наш поцелуй. Эпизод ночью менялся: то его целовала я, то он меня. Всё происходило в разных местах, даже было в квартире у Лютого. Мой месье все эти дни по минимуму загружал, он был загружен работой. Находясь с ним в одной квартире, чувствовала перед собой вину. Ведь однажды, мы обещали друг другу что не будем врать. Мне казалось, что совершила что-то ужасное, что могло обидеть Лёшу, и поэтому держала рот на замке.

И, вот, прозвучал последний звонок перед осенними каникулами. Валентина, по такому случаю решила собрать нас в кафе. Катя, Валя, Вадим и я выбрали самое светлое местечко в уютном кафе. Здесь пахло конфитюром, пирожными и свежим кофе.

— Я угощаю всех, — выдал Синицын.

— Ого, да ты прям завидный жених, — хохотнула брюнетка. — По какому случаю такая непредвиденная щедрость? — покосилась на рыжеволосого друга.

— Ну как же… Разве мы не друзья? — улыбнулся он, почесав затылок от смущения. — Выбирайте, не стесняйтесь. Это в честь нашей дружбы. Уж не думал, что начнем дружить, — Валя, сидевшая рядом, толкнула его в плечо. Мы с Барановой переглянулись.

— Вадим, на нас все смотрят, — произнесла она, немного покраснев.

Кстати, сегодня эти двое ведут себя так, словно впервые встретились за свою жизнь. Каждый раз, встречаясь взглядами краснели, и странно хихикали. Катя это заметила тоже.

— Чего это вы голубки, тут заворковали? — послышался голос, подходящего к нашему столику парня. Это был человек, выше Синицына на голову. В дранных джинсах и в американской куртке с буквой «L». Русые волосы в виде «иголок», как у ёжика торчали в разные стороны, цвет его глаз был похож на мой, только светлее, и немного отдавай голубым оттенком. С ним мы были не знакомы.

— Мусик! — подорвалась на ноги Баранова и кинулась к нему на шею. — Ты как здесь оказался?

— Синицын пригласил. Сказал есть новость какая-то, — приобнял за талию свою девушку и смачно поцеловал в губы, меня настигло дежавю, как я недавно, случайным образом поцеловала Никиту Владимировича. Тут же покраснела от картины, что вспомнила. Мысли не хотели отпускать учителя. Что я делала не так? Почему вела себя так глупо?

— Тонь, вы ещё не успели познакомиться, это мой любимый мужчина Артём.

— Приятно познакомиться, — кивнула головой, он ответил тем же. — Что у тебя за новость? Выкладывай давай! — пыталась я отвлечься от раздумий про Никиту Владимировича, обратилась к Вадиму.

— Знаете, мне с вами хорошо. Вы классные ребята. Каждый по своему, — неожиданно красиво заговорил Вадим. Мы удивились от его интонации в голосе. Звучала нотка грусти. — Благодаря нашему классу я обрёл друзей и любимого человека…

— Погоди, Синицын, ты хоть подыхать не собираешься? — хохотнул парень Катьки, который присел рядом со своей девушкой. Вадим выдавил грустную улыбку.

— Вадим, что случилось? — настороженно спросила Громова. Подруга заметно нервничала.

Рыжеволосый парень перевёл взгляд на Валентину, и протянул свою ладонь к её щеке. Он смотрел в её глаза так, будто готов был расплакаться.

— Прости меня, Валя, — зачем-то извинялся перед Громовой. — Сегодня я вас собрал по случаю моего отъезда, — молвил он.

— Ты куда-то на каникулы собираешься? — спросила Екатерина, сжав в кулак руку. Между ними явно что-то происходило.

— К сожалению, моего отца повысили, и мы собираемся в Питер на постоянное место жительство, — опустил свой взгляд, словно был виноват в чём-то. Катя не смогла контролировать свои эмоции, из глаз выступили слёзы, и она поднялась на ноги и убежала.

— Ка-а-ать! — следом за ней отправилась я. Синицын заметно нервничал.

— В смысле чувак, мы же только подружились, — последнее услышала я от Артёма, и вместе с Громовой отправилась в уборную. Лезть в душу я не стала к ней, подождала пока она перестанет плакать. С ресниц потекла тушь, она начала умываться в раковине.

— Тоня, но почему всё именно так. Почему жизнь не справедливая? — говорила мне, а я молча слушала. — Мне впервые так сильно понравился парень, а он…

— Погоди, ты про Синицына говоришь? — изумилась я.

— Да, я люблю его, Тоня, — продолжила она плакать, при этом уже смыв всю косметику. — Ты не знаешь, но мы даже поцеловались. Это был мой первый поцелуй.

— И его тоже, — вздохнула я, зная о друге детство совершенно всё.

— Как мне теперь быть, Тоня, я не переживу это… — уткнулась в моё плечо, на что я обняла подругу.

— Понимаешь, Катенька, жизнь — вообще штука странная. Ты никогда не знаешь что ожидать судьбы-злодейки. Может тебе поступать в Питер нужно будет? Если ты хочешь быть с ним рядом. Здесь меньше года осталось. Никуда твой Синицын от тебя не денется. Я его знаю, он не испорченный парень, — молвила я, погладив подругу. — Мы с ним с садика знаем друг друга.

Она меня молча слушала, и крепко обнимала.