Ониимы

Командир подземной лодки Уар Николаевич Виндергольд наслаждался холодной водой. Умывался он, считая, семь раз. И отпив из ладошки, плесканул дважды на затылок. Подержал ещё руки под струёй прохладной воды. Шикарная вода. Сорок четвёртый Алтайский источник. Температура воды 5,9. Состав простой, а вкус свой.

До этого нравилась Байкальская, с глубины 37 метров. Воды в Росси много, только пробуй. Был бы анализ состава подробный. Погрешность подбора два процента.

Уар наслаждался оставшейся влагой на лице, холодом рук, краем глаза посматривал за центральными боевыми, и дозорными кротами. Идущие в арьергарде, копошились на первый взгляд хаотично, с разной скоростью, на самом деле, по сложной траектории «расчёсывая» сектор, сверху и снизу, зигзагами влево в право, страхуя один другого, скрупулёзно передавая информацию центральным.

Центральные, анализируя данные разведчиков, мигали спокойной тишиной — зелёным. Никого и ничего.

«Хорошо, если так». Земля не воздух, молниеносных атак нет. Нет скорости под землёй. Но работа вражеских беспилотных кротов разведчиков засекается каждые несколько часов. В рабочем порядке, на атвокоординаторе, их буднично уничтожают, они появляются новые, всегда.

Лодка Уара Николаевича несла боевое дежурство во второй линии соприкосновения. Капитан просматривал не только сводную информацию, но и сырую, разноцветную, от разведчиков первой линии, каждые три-четыре часа, по привычке, и когда отдыхал тоже.

Центральные обобщают. Поэтому первый анализ по цвету, от этих копошащихся своих дозорных «кротиков», Уар Николаевич предпочитал видеть сам.

Сводный от центральных не обязательно. Те не ошибаются. Сводят дотошно, проверяя и перепроверяя, но не так быстро, как хотелось бы.

Уар за долгим зелёным спокойствием и быстрой гибелью двух-трёх своих мелких дозорных мог разглядеть и не раз разгадывал прорыв. Или, наоборот, пустую отвлекающую провокацию, разведку коротким боем. На которую нельзя реагировать главными силами. Ударники надо скрывать и ждать.

Искусственной интеллект мыслит верно, но сухо. И по другую сторону командует человек, с опытом, опираясь на свою логику видения развития операции. Он, то же, наверное, уже пенсионер, за тридцать шесть, пришёл с воздуха или воды. А может «земляк» кадровый, молодой оперативник, с нестандартным мышлением. С этими хуже всего. Развиваются быстро, действуют непредсказуемо.

С переносом театра боевых действий с воздуха и воды под землю смирились уже все, по обе стороны. Развитие строительства подземных реакторов неизбежно. Защита своих и уничтожение вражеских — ключ к победе. Беспилотник ест мало. Боевой пилотируемый модуль гораздо больше. А лодка, понятно, жрёт энергии как не в себя. Про станцию или базу и говорить не чего.

Парализовать, а затем разбить врага, возможно лишив энергии его оперативные силы. Строительство наземных реакторов бесперспективно. Их уязвимость 98,8 %. Отсюда выводы и стратегия развития вооружённых сил.

И скорее всего оперативный кадровый состав подземных вооружённых сил будет неизбежно молодеть. Скорости хождения боевых модулей увеличиваются, значит скорость боя растёт, нужна быстрота реакции. Она притупляется к тридцати годам у всех. Воюют в дуэлях молодые. Они и умирают первые. Выжившие, постаревшие, координируют.

Покрутив в пальцах рюмку, Уар отметил давление, пульс: состояние в норме, допустимое. Налил себе ещё пятьдесят грамм алкоголя.

После третьей порции водки он запросил по личной линии статусы отдыхающего состава. Набрал второго помощника Дормидонта Сергеевича Родионова, тот дружелюбно приветствовал всех нейтрально серым.

— Слушаю Уар Николаевич, отозвался помощник, почти сразу же.

— Не занят?

— Книжки смотрю.

— По чашке чая?

— С удовольствием, — подтвердил Дормидонт.

Они встретились в КО, выбрали чай и десерт. Уар заказал яблочное клафути, Дормидонт взял Бискоти.

— Не едим мы блины или оладушки, — заметил Уар собеседнику.

— Ну, да, Уар Николаевич, и вода, обычный осмос, нас не всех устраивает…

— Путешествую по воде, любопытно, — признался Уар.

— Ну что там интересного расскажите, какой смысл?

— Никакого, просто воду люблю пить. Умываться, руки подержать немного, после пальцы свежее на джойстике.

— Возраст. — констатировал Дормидонт отвлечённо, и тут же спохватившись, решил увести, — а…

Уар не дал боевому товарищу сказать что-то ещё:

— Пусть и так. Вода не водка, как говорили. Выпить много можно.

— «А блины не Бискоти», — подхватил Дормидонт, — как сейчас говорят. Вы и водкой по сей день пользуетесь?

— Мне доктор выписал, принимаю сто пятьдесят, в выходные перед сном. И правда лучше химии.

— Однако про дозу вы врёте. Насколько я знаю первому помощнику тоже прописали сто пятьдесят. Только она не пьёт. Отдаёт кому-то…

— Может Мичману? — предположил Виндергольд

— Мичману Исаеву отдаю я, Уар Николаевич. — Дормидонт положил ложечку на край блюдца.

— А он вам свою химию?

— Вы будто не знали?

— Не может командир корабля не знать, — широко улыбнулся Уар, — знаю про Вас, и то, что физической нагрузкой пренебрегаете…

— Виноват. У меня мышцы быстро забиваются. Реагирую медленнее после «физики». — объяснил Дормидонт, и смутился.

— Ленится надо в меру. Не хотел бы смотреть, а знаете, оранжевый сам видится. Может от употребления фармакологии это происходит? У меня от алкоголя этого нет. Семнадцать раз подтягиваюсь.

— Я двенадцать сдавал, как положено, товарищ капитан, — отстранился Дормидонт, — бег ещё…

— Та ладно, — отмахнулся Уар, — бросьте. Не хотел, а вышло, как с Гульчатай про Йогу… Как угодно, за собой следите, раз в возрастные нормативы укладываетесь. По книжкам что интересное посмотрели, послушали? — перевёл Виндергольд, — Посоветуйте этакое…

— Знаете, читал про первую мировою. — отламывая бискоти, поделился Дормидонт, — Первые танки смешные, первые подводные лодки, самолёты, пулемёты… Всегда что ли, получается, мы воевали?

— Всегда были они и мы. — Уар помрачнел, и заметил: — Только подземных лодок тогда не было.

— Ну да, и сфер подземных, портов, атома, нейтрона… — Дормидонт Сергеевич ломал сухарик пальцами, — Проще было всё, кони ещё скакали…

Уар Николаевич держал чашку в ладошке просунув указательный палец в ручку, блюдце от десерта отставил. Дроны мигали спокойным зелёным разноцветьем, он устремил зрачок от чипа к собеседнику.

Родионов часто говорил, что думал, (без пауз на оглядку ИИ анализа информации, за это Уар и взял его сразу), пустую вежливость к собеседнику не проявлял, с ним часто было интересно, удивил он и в этот раз:

— …Кони скакали, мужики воевали, а женщины собирались и пели…

— То-есть, пели? После родов?

— Вообще. Не воевали. Не принимали участие в боевых действиях. За исключением отдельных индивидуумов.

— Что они делали? Как служили?

— Не служили.

— …Ерунда какая-то, — признался Уар, и нахмурился. Скрепя сердцем, явно для собеседника глянул реакцию на анализ информации у ИИ. Точно, зелень ровная. — Как жили? Что, пели все всё время?

— Нет. Мужчин было мало, а в сельских поселениях ещё меньше, женщины с большой долей вероятности предугадывали смерть своего, как они говорили, «милого», тосковали и потом всю жизнь, пели вдовьи песни, собравшись с другими женщинами. Так проходили у них праздники.

Уар не поверил, и анализатор подтвердил его сомнения. Уар поставил ему заметку, желая позже разобраться с этим вопросом, пениями, праздниками и не воюющими никогда женщинами.

— О смерти своего мужчины женщины часто узнавали не только из текстовых извещений на бумажных носителях, но и по полёту реальных птиц, — продолжал Дормидонт, включая звуковое сопровождение из источника на Уара, — вот как это выглядело с их слов.

Уар просмотрел и прослушал 15 % информации из контекста:

Вдовья песня:

…

А сокол в небе кружит

Заря ещё горит

Тогда я догадалась

Что милый мой убит.

Никто так не сражался

Как милый на войне

Он пули не боялся

Всё думал обо мне.

Съёмка не была документальной, возможно любительской реконструкцией, прошлого века. Женщины, по выслуге лет, призыву не подлежали. Наверное, кружок ветеранов, тех лет. Разноцветные эклектичные костюм, очевидно из натуральных тканей. Похоже на театральную постановку. Но не на сцене. Локация странная: низкие прямоугольные потолки и стены белого цвета. Поющие сидели за столом, и многие фужеры на нём были накрыты хлебом. Многим поющим женщинам явно был прописан алкоголь, и они его принимали коллективно. Странная терапия.

Уар представил, как они, командным составом, он, Дормидонт, Гульчатай, Исаев и Старпом Варвара, собрались на реабилитации…

— Может ещё, — прервал его размышления Родионов, — из экскурса в историю?

— Достаточно этого, — улыбнулся Уар, — для развития альтернативных ассоциаций, вполне даже. Но на досуге, потом, обязательно просмотрю, отправьте источники, заинтересовали. Сейчас уже подышу лесным из Костромы, глаза успокою, и войду в сон…

Уар и Дормидонт разошлись на обязательный, по регламенту отдыха, массаж глаз, вежливо перекидываясь перед этим в личке, незначительным.

Посмотрев и послушав видеоочерк лесной поляны после дождя, за Выборгом, по привычке отмечая сотни оттенков зелёного, Уар вернул кресло с релакса на исходное, встал, разделся и лёг. Необычно для себя, поставил постель на режим «обволакивающее, самое мягкое, тёплое/перина».

«Что за перина? — …» — подумал Уар в очередной раз, — «высокое основание для сна из пуха птицы, обычно…» — кому оно нужно? Перевёл основание на самое жёсткое одеяло, самое тяжёлое. «Так — то лучше», — переворачиваясь на живот, устраивая согнутую ногу в колене подумал Уар, наслаждаясь плотным обволакивающим его одеялом.

Капитан представил свою жену, которая поёт:

Он пули не боялся

Всё думал обо мне.

«Ещё и «пули» были, — подумал Уар, — а моя бы пела: «разряда не боялся, … С кем бы она пела? С «такой же счастливый друг», — положенным личным психологом после потери близкого человека. Но вдвоём так не споют. А …

Спустя четверть часа, раньше положенного времени, пренебрегая рекомендациям, Уар Николаевич Виндергольд поставил сон на «глубокий третей степени». Первой не хватало сначала, и вторая не справлялась.

29052023