Опасная невинность

ГЛАВА 11

Я прибыл в церковь с запасом в пять минут. Мои родители привили мне уважение к церкви и ее служителям, и хотя я не слишком-то любил Гулливера, старые привычки умирают с трудом. После тяжелого дня в доках я поспешил домой, чтобы быстро принять душ и одеться в костюм и пиджак, без галстука.

Эйслинн вышла из квартиры своего дяди и замерла, когда заметила меня, ожидающего перед дверями церкви. — Ты здесь.

Я приподнял бровь. — Меня попросили прийти как часть этой связи, если я не ошибаюсь.

Взволнованная, она кивнула и разгладила платье. Это было нежно-лавандовое платье с пуговицами по всей передней части и широким поясом вокруг тонкой талии. На ней были белые туфли-лодочки на скромном каблуке. Она выглядела как хорошая католическая ирландская девушка, и телефонный звонок домой сегодня утром показал, что именно такой она и была. Один из наших людей встретился с Патриком чтобы подробно поговорить об Эйслинн, и хотя она, несмотря на компрометирующую ситуацию в Doom Loop, излучала невинность, его слова подтвердили подозрения, которые я не осмеливался высказывать. Это сделало бы наши усилия в брачную ночь еще более увлекательными.

Я протянул руку. — Пойдем внутрь.

Она немного поколебалась, прежде чем принять мою руку, едва касаясь ее.

Я подавил ухмылку, ведя ее в церковь. Гулливер стоял в передней, готовя все к вечерней службе. Он повернулся и сложил руки перед животом, ожидая, пока мы направимся к нему.

— Менее чем через две недели кто-то другой поведет тебя по этому проходу ко мне.

Пальцы Эйслинн на моей руке сжались. — Я не знаю, кто сможет это сделать.

— Мы это выясним.

— Лоркан, Эйслинн, я рад, что вы смогли прийти. Я всегда настаиваю на таком разговоре, прежде чем женить пару. Это дает мне возможность убедиться в их искренности.

Он сделал паузу.

Мое желание к Эйслинн было искренним, как и мой интерес к ней. Но мы все знали, что сегодня он не станет свидетельствовать о нашей настоящей любви, хотя католическая церковь не обязательно требует любви, только преданности.

Я чувствовал, как нетерпение Эйслинн накатывает на нее волнами. Она не хотела ничего из этого, что заставляло меня желать этого еще больше.

Мы последовали за Гулливером в кабинет, заваленный книгами. Он занял место в широком кресле, а нам пришлось сесть напротив него на узкий диван. Я следил за тем, чтобы наши ноги соприкасались, наслаждаясь тем, как Эйслинн мелко вздрагивает, а по ее коже бегут мурашки.

— Чего ты ждешь от брака? — спросил Гулливер после почти десятиминутного монолога о формальностях нашего союза.

Был ли он серьезен?

Я пришел сюда не для того, чтобы делиться личными подробностями. — Сначала дамы, — сказал я.

— Я ожидаю честности, верности, доверия… — Эйслинн запнулась.

Не ожидал, что она вообще ответит, но точно не честно.

Когда стало очевидно, что она не будет продолжать, Гулливер повернулся ко мне.

— Я согласен.

Гулливер знал, что лучше не давить на меня, а Эйслинн сделала такое лицо, словно не верила ни единому моему слову.

Гулливер взял свою Библию и начал читать несколько отрывков, в которых говорилось о браке и его важности. — Почему бы вам не посетить мою вечернюю службу? Так наша община сможет увидеть вас вместе. Это послужит важным сигналом.

Эйслинн переместилась на диван, ее глаза наполнились нерешительностью.

— Это хорошая идея, Гулливер, — сказал я, взяв руку Эйслинн и поднеся ее к губам, чтобы поцеловать костяшки пальцев.

Ее ответная улыбка была жесткой.

Новость о свадьбе распространилась, как лесной пожар, не только среди моих людей, но и в обществе, а вскоре она станет широко известна и в преступном мире.

Эйслинн хотела найти место в церкви пораньше, чтобы избежать лишнего внимания, но это было последнее, о чем я думал.

— Мы подождем нашего торжественного выхода, — сказал я ей и взял ее за руку, чтобы удержать на месте. У нас было всего три минуты в запасе, когда я наконец втащил Эйслинн через боковой вход в церковь. Хриплый ропот утих, а затем возобновился с еще большим рвением. Я подвел Эйслинн ко второму ряду, где обычно сидел я, и поприветствовал пару своих мужчин. Большинство из них посещали только воскресную службу, но некоторым нужна была более благочестивая поддержка, чтобы справляться с повседневными делами.

Я опустился, и Эйслинн ничего не оставалось, как сесть рядом со мной, поскольку я все еще держал ее за руку. Единственным человеком в нашем ряду была пожилая женщина, но она сидела на другом конце. Обычно люди держались подальше от моей скамьи, но не потому, что я не позволял людям сидеть рядом со мной.

Прихожане затихли, когда Гулливер начал службу. Эйслинн попыталась высвободить руку из моей хватки, но вместо этого я положил наши сцепленные руки ей на колени, с восторженным вниманием наблюдая за проповедью Гулливера.

В конце концов она сдалась и сосредоточилась на словах дяди. Когда я убедился, что она полностью отвлеклась, я просунул два пальца в щель между пуговицами ее платья. Она напряглась, когда кончики моих пальцев коснулись ее холмика, и я скользнул ниже, пока резкий вздох Эйслинн не подсказал мне, что я нашел то место, которое искал. Эйслинн попыталась оттолкнуть мою руку, но я пресек ее попытку, подавив усмешку, когда ее ногти впились в мою кожу. Я усилил давление на ее сладкую пуговку. Эйслинн положила свою вторую руку поверх моей, нервно оглядываясь по сторонам. Никто не мог видеть, где находятся два моих пальца. Кроме того, люди все равно были слишком сосредоточены на Гулливере. Она попыталась скрестить ноги, но мои пальцы уперлись в ее киску, еще больше усиливая давление. Она наклонилась ближе. — Что ты делаешь?

— Разве это не очевидно? Я пытаюсь заставить тебя петь аллилуйю.

Эйслинн бросила на меня язвительный взгляд, затем повернулась ко мне передом, выпрямив спину. Я видел упрямый блеск в ее глазах и решительный вид ее рта. Она пыталась бороться со мной и с тем хаосом, который я сеял в ее теле. Вскоре ее трусики стали влажными на ощупь, и ее борьба была напрасной. Я усилил давление, двигал пальцами, несмотря на то, что они были прижаты к ее сладкому узлу. Она впилась зубами в нижнюю губу, и румянец разлился по ее горлу и декольте. Ее ногти еще глубже впились в мою руку, а затем я почувствовал легкие спазмы ее киски на моих пальцах, когда она выдохнула дрожащий вздох. Ее взгляд был устремлен на переднюю часть церкви, а выражение лица было заинтересованным. Для остальных прихожан это выглядело так, будто Эйслинн послушно слушает проповедь Гулливера, но я знал, что ее мысли были далеко, пока она пыталась скрыть свое освобождение. Я убрал пальцы, с ухмылкой глядя на влагу, собравшуюся на них.

Я продолжал водить пальцами по ее киске, наслаждаясь своим триумфом и ее жаром и похотью. Эйслинн полностью игнорировала меня. Она все еще думала, что сможет выиграть эту игру. Она думала, что сможет сохранить контроль в нашем браке, возможно, даже использовать меня в своих интересах, чтобы найти сестру, но у меня было десять лет и множество поганых игр разума против нее.

Я не могу поверить в то, что только что сделал Лоркан. Я надеялась не проводить с ним слишком много времени до дня нашей свадьбы, и втайне желала, чтобы я чудесным образом нашла Имоджен до этого, и мы могли бы сбежать до того, как мне придется сказать «да».

Мои щеки пылали, как и все мое тело. Я остро ощущала, как мои трусики прилипли к моей все еще пульсирующей плоти. Лоркан едва шевелил пальцами, но давление и ситуация усилили его легкое прикосновение. Я только что кончила посреди церкви, посреди службы и чувствовала себя немного больной и виноватой, думая об этом.

Если бы это не привлекало слишком много внимания ко мне, к нам, я бы сейчас же покинула церковь. Я хотела быть как можно дальше от Лоркана.

Его пальцы все еще были прижаты к моей киске, и меня все еще покалывало. Все еще набухшая. Все еще на грани новой разрядки. Я не понимала своего тела, как оно могло так легко поддаться грубому обаянию Лоркана. Я знала без сомнения, что мое тело замолчало бы, если бы Патрик попытался сделать со мной что-нибудь на людях.

Лоркан наконец-то высунул пальцы из моего платья, когда нам пришлось встать. Я бы вздохнула с облегчением, если бы меня не охватило новое беспокойство: что, если на моем тонком льняном платье останутся следы того, чем мы занимались? Я бы умерла от ужаса, если бы люди позади нас увидели мокрое пятно. Может быть, они подумают, что я описалась, а я бы предпочла правду.

Мы с Лорканом встали и вышли со скамьи. Вскоре вокруг собрались люди, чтобы поздравить нас с предстоящей свадьбой. Я продолжала улыбаться. Это было для Имоджен. Это не было концом моей истории. Это был лишь короткий всплеск в моем жизненном плане.

Тело Лоркана напряглось, а мой интерес возрос, когда к нам подошел худой мужчина с морковно-оранжевыми волосами. — Поздравляю клан Девани с этой многообещающей связью. И вас поздравляю, мисс Киллин. Я Десмонд.

Мои брови полезли вверх по лицу. В его тоне чувствовалась фамильярность, которой не было, как будто он знал обо мне и моей семье больше, чем я.

— Моей жене не нужно будет знать тебя по имени-отчеству. Разве тебе не следует обратиться за моральными наставлениями в свой полицейский участок? — резко спросил Лоркан.

— Иногда мне нравится возвращаться к своим корням. — Он кивнул на прощание, прежде чем уйти.

— Предатель.

— Стукач.

Я с любопытством оглядела людей, которые бормотали проклятия между собой.

— Он был частью ирландской общины до того, как стал офицером полиции?

— Да. — Лоркан окинул меня тяжелым взглядом. — Твои поиски сестры не приведут тебя в полицию, Эйслинн. Если тебе нужна информация, ты спросишь меня, и никого другого. Я понятно объясняю?

Угроза была безошибочной, и я должна была признать, что испугалась Лоркана. Во время нашего сексуального контакта я почти забыла, кто он такой. Но теперь, когда я смотрела в его безжалостные, холодные глаза, мне стало совершенно ясно, что он за человек. Он обхватил мою шею, что со стороны могло показаться милым, но его хватка была слишком крепкой, еще не болезненной, но обещающей стать таковой. — Я ясно выражаюсь, Эйслинн?

— Да, — выдавила я из себя. — Никакой полиции.

Он кивнул один раз, затем отпустил меня. В этот момент Гулливер вышел, а Лоркан взглянул на часы. — У меня дела в доках. — Гулливер кивнул.

Лоркан повернулся ко мне. — Я дам жене Шеймуса твой номер. Она поможет с покупкой свадебного платья. — Он наклонился, целомудренно поцеловал меня в щеку и по всему моему телу пробежали мурашки. — А пока я прощаюсь с тобой, милая Эйслинн.

Он отступил назад и повернулся ко мне спиной. Я смотрела, как он уходит, мои руки сжались в кулаки.

— Все в порядке? — Гулливер спросил нерешительно, как будто он не был уверен, что действительно хочет знать ответ.

— Прекрасно. — Что, если полиция знает больше об Имоджен? Мама позвонила из Ирландии и сообщила о ее пропаже. Они не были слишком обеспокоены. Видимо, они решили, что Имоджен просто наслаждается свободой в большом городе.

За шесть дней до свадьбы Лоркан отправил меня за свадебным платьем к жене Шеймуса, невысокой, фигуристой девушке на пару лет старше меня, с задорным смехом, дикими локонами цвета меда и большими карими глазами. Она встретила меня крепким объятием, которое застало меня врасплох, учитывая, что мы встретились впервые. — Эй, Эйслинн, я так рада помочь тебе выбрать платье.

Несмотря на то, что я ирландка, мне пришлось внимательно прислушаться, чтобы понять ее сильный акцент, который говорил о том, что она родом откуда-то из Донегала. С тех пор как я начала работать в баре, я в основном отказалась от своего акцента или, по крайней мере, научилась сглаживать его настолько, чтобы туристы находили его забавным, но при этом могли понять меня. Она определенно поразила меня всей силой своего акцента, поэтому я позволила своему акценту прорваться наружу. — Если бы не моя свадьба с Девани, — сказала я с улыбкой.

Она прищелкнула языком. — Ты сказала «да», девочка.

— Думаешь, Лоркан принял бы мой ответ, если бы он был отрицательным?

Она пожала плечами. — Шеймус всегда хорошо отзывается о Лоркане, и то, что я видела о нем до сих пор, не было неприятным.

— Полагаю, он не забил кого-то до смерти железной цепью у тебя на глазах.

Мейв покачала головой, ее губы сжались, но кроме этого она никак не отреагировала. Возможно, Шеймус поделился с ней ужасными подробностями клановых дел. Я не осмелилась спросить, поженились ли они по любви. Не хотела вскрывать возможные раны.

— Надеюсь, я не слишком много раскрыла. Ты ведь знаешь, чем занимается Шеймус, верно?

Она засмеялась. — Знаю. Трудно не знать. Я уже сбилась со счета, когда он приходил домой весь в крови или раненый. Если бы знала, я бы прошла несколько медицинских курсов.

Я попыталась представить, на что будет похожа моя жизнь с Лорканом? Пока что мой разум отказывался думать дальше дня нашей свадьбы. Я не могла себе представить, что буду сиделкой Лоркана, когда он вернется домой с ранениями. Я не могла представить, что буду делить с Лорканом жизнь, квартиру или постель. Точка. Без сомнения, меня затянет во тьму Лоркана, но я изо всех сил постараюсь не позволить ей изменить меня.

— Ну что, идем? — Мейв указала на часы. Я последовала за ней по улице, оглядываясь, не идет ли кто-нибудь за нами. — За нами следят?

Мейв оглянулась через плечо, затем нахмурилась. — Шеймус не следит за каждым моим шагом. Может, Лоркан думает, что за тобой нужно следить, чтобы ты не убежала. Ты можешь сбежать?

— Нет. Я здесь не просто так.

Она кивнула, любопытство отразилось в ее добрых глазах, но она не стала спрашивать. Возможно, по моему лицу она поняла, что я не хочу говорить об этом прямо сейчас. Она соединила наши руки. — Даже если ты не в восторге от своей свадьбы, это не значит, что ты не можешь быть в восторге от платья. Я не смогла пойти за платьем со своей младшей сестрой в прошлом году, когда она выходила замуж, поэтому я должна жить за счет тебя, Эйслинн.

Несмотря на веселье в ее голосе, я услышала едва уловимую нотку грусти.

— Ты переехала в Нью-Йорк ради Шеймуса?

— Да. Когда он попросил моей руки, я поняла, что мне придется переехать в Америку. Шеймус не вернется в Ирландию, пока Лоркан в Нью-Йорке.

— Вот он, — сказала Мейв, когда мы подъехали к небольшому магазину с витриной из матового стекла, чтобы нельзя было заглянуть внутрь.

Выцветшая вывеска над дверью гласила: — Швейные и прачечные услуги Талуллы.

Я приподняла бровь. У меня не было больших ожиданий, но это было совсем не то, что я представляла, когда думала о покупке свадебного платья.

Мейв похлопала меня по руке. — Поверь мне, Талулла — волшебница со швейной машинкой и особенно с вышивальной иглой.

Мейв открыла передо мной дверь. Крошечный колокольчик над дверью возвестил о нашем прибытии. Когда я вошла внутрь, меня обдало запахом стирального порошка. Магазин был небольшой, и стены за прилавком были завешаны бельем, ожидающим приема.

Внутри никого не было.

— Тал! — прорычала Мейв, заставив меня подпрыгнуть. Она была невысокого роста, но, очевидно, ее широкая грудь могла резонировать. — Тал!

Мне пришлось подавить смешок. Впервые за несколько дней мне захотелось рассмеяться. Мейв бросила на меня взгляд с овечьей улыбкой. — Мне приходилось следить за моими четырьмя младшими братьями и сестрами. Там я и научилась кричать.

Ряды брюк, наброшенных на вешалки для одежды, разошлись прямо посередине прилавка, и оттуда выскользнула высокая женщина, возможно, всего на пару лет старше меня, с черными волосами и карими глазами. Из-за темных волос ее называли — черной ирландкой.

— Почему ты так шумишь? — Она бросила неодобрительный взгляд на Мейв, прежде чем ее глаза остановились на мне. Выражение ее лица оставалось стоическим.

— Я здесь с важным клиентом.

— Все клиенты одинаково важны, — поправила Талулла, и она мне сразу понравилась, несмотря на ее грубое обаяние. Я не ожидала найти в Нью-Йорке так много ирландских женщин моего возраста, но ирландская община в этой части города была сплоченной и напоминала мне о доме, что немного уменьшило мою тоску по нему.

— Заткнись, — сказала Мейв, схватив меня за руку и потащив за прилавок. — Я сомневаюсь, что это то, что ты сказала, когда вчера снимала мерки с Лоркана для его костюма.

— Лоркан был здесь?

— Конечно, — сказала Талулла с оттенком гордости. — Следуй за мной.

Она отодвинула брюки в сторону, открыв узкую дверь. Когда мы вошли в комнату за ней, я не могла не улыбнуться. Это больше походило на место, где я могла бы купить себе свадебное платье. Полки, уставленные рулонами ткани, выстроились вдоль стен слева и справа. Стол со швейной машинкой был втиснут в угол сзади, а другой стол с эскизами был придвинут к стене прямо рядом с ним. В центре комнаты низкий подиум и высокое зеркало ждали тех, кому нужна была примерка.

— У меня есть четыре базовых фасона свадебных платьев, которые могут быть адаптированы по твоему вкусу и подогнаны по фигуре. Возьми их. Они вон там. — Я проследила за ее указательным пальцем в сторону вешалки с четырьмя белыми платьями.

— Не забудь, что ты должна будешь танцевать, — добавила Мейв. — Я совершила ошибку, выбрав тяжелую ткань, из-за чего забираться на столы было очень тяжело.

— Мы будем танцевать на столах? — спросила я. Меня никогда не приглашали на свадьбу, а те немногие свадебные торжества, свидетелем которых я была в Купеческой арке, были далеко не шумными.

— В конце концов, да. На последней свадьбе жених упал со стола и сломал локоть.

Я обменялась взглядом с Талуллой, которая пожала плечами. — У меня есть пара легких тканей. Если ты собираешься оторваться по полной, то я бы не стала выбирать длинный шлейф.

Кивнув, я начала рассматривать платья. Хотя эта свадьба не имела для меня никакого значения, меня вдруг охватила грусть от того, что ни мамы, ни Имоджен здесь нет.

Мейв коснулась моего плеча. — Тебе грустно, что твоей мамы здесь нет?

— Откуда ты знаешь?

— Я бы огорчилась.

— Все в порядке. В Дублине ей безопаснее, и она все равно не одобряет этот брак. — Это было огромное преуменьшение. Я была уверена, что единственное, что останавливает маму от того, чтобы прилететь и утащить меня от алтаря, — это отсутствие денег и нежелание оставлять Финна одного.

Я достала шелковое платье А-линии с длинными рукавами-колокольчиками и глубоким V-бразным вырезом. Оно было вышито белым, но у меня было кое-что еще на примете. — Можешь вышить на рукавах, вырезе и подоле ирландские цветы и листья клевера?

Глаза Талуллы загорелись. — Конечно. Мне придется работать днем и ночью, чтобы успеть сделать это вовремя.

— О, я не хотела создавать тебе лишнюю работу.

— Ерунда, — сказала она с улыбкой. — Это твой особенный день, и мне нравится эта идея. Это будет красиво. Не волнуйся, все будет сделано вовремя. А теперь надевай платье, чтобы я могла снять с тебя мерки и приступить к работе. Мне нужно поддержать репутацию.

Через час мы с Мейв ушли из магазина на обед. Талулла была слишком занята, чтобы присоединиться к нам. — Хочешь ирландской еды?

Обычно я предпочитала есть местную еду, но в этот момент я чувствовала себя немного потерянной и тосковала по дому, и мне нужен был комфорт знакомой еды. — Есть ли здесь поблизости хорошие ирландские рестораны?

Мейв пожала плечами. — Есть несколько приличных мест, но ни одно из них не является выдающимся. Я бы предложила приготовить для нас, но мои навыки тоже не выдающиеся. Думаю, Шеймус ест только потому, что любит меня.

— Не волнуйся. Все в порядке. Я прожила в Дублине всю свою жизнь. Здесь много мест, где готовят ужасную ирландскую еду для туристов, так что я все это видела.

Мейв привела нас в паб, где предлагались разнообразные блюда ирландской кухни. Мы сели за деревенский деревянный стол, который местами был немного липким. — Два Гиннесса, — крикнула Мейв, когда хозяин не успел быстро выйти из-за барной стойки. Я усмехнулась. Она была в моем вкусе. Я не могу не задаться вопросом, как она связалась с таким человеком, как Шеймус.

Хозяин поставил перед нами два стакана с Гиннессом, пролив немного жидкости. Это объяснило, почему мой рукав прилип к столу. И не потому, что он был груб. У него тряслись руки. Он положил перед нами два меню и вернулся к бару.

— Он знает, что мы связаны с мафией? — Было странно, что теперь мне пришлось включить в это дело себя.

Мейв подняла свой бокал и сделала длинный глоток, затем кивнула. — Конечно. Это маленькая община. Сплетни распространяются быстро. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что он так сильно дрожал.

Мейв разразилась смехом. — У старого Доналла болезнь Паркинсона. Он не боится нас.

Я покраснела и сделала глоток своего Гиннесса. — Как люди в общине относятся к клану Пятилистного Клевера?

— Они их уважают. Многие считают, что они защищают наши ценности и следят за тем, чтобы китайцы не захватили наш район. Немного страха тоже присутствует. Но все знают, что делать, чтобы не попасть в беду, так что все в порядке.

— Ты знаешь Десмонда?

— Он из полиции, а это значит, что от него одни неприятности, Эйслинн. Держись от него подальше. Ты должна попытаться завоевать доверие Лоркана, если хочешь, чтобы брак состоялся.

Я не хотела, чтобы этот брак сложился, и единственная причина, по которой я рассматривала возможность завоевать доверие Лоркана, заключалась в том, чтобы узнать подробности об Имоджен. Я не была уверена, что он действительно что-то знает, но у Лоркана были люди в Петле Судьбы, а Имоджен была яркой ирландской девушкой. Я была уверен, что кто-то что-то ему упоминал.

— Я приехала в Нью-Йорк, чтобы найти свою сестру, а не остаться, а потом Лоркан перешел мне дорогу.

— Надеюсь, ты скоро ее найдешь. Лоркан — находчивый человек. Он может помочь тебе.

Я была уверена, что он может помочь мне, если это то, чего он хочет и что служит его интересам. Но что, если Лоркан был как-то замешан? Он был частью преступного мира, в котором исчезла Имоджен.

Завоевание доверия Лоркана могло бы приблизить меня к Имоджен, но, возможно, Десмонд тоже мог бы стать вариантом. Мне просто нужно было действовать скрытно.