Опасная невинность

ГЛАВА 20

Меня раздражала нетерпеливость Лоркана. Он был не против подождать неделю, как и я. Но самой обращаться к русским гангстерам казалось очень плохой идеей.

Я долго гуляла по Центральному парку, что стало привычкой за короткое время моего пребывания в Нью-Йорке, чтобы проветрить голову.

Когда я пробиралась по узкой дорожке через густые заросли деревьев в парке, позади меня сломалась ветка. Я оглянулась, но никого не увидела. Как только я прибавила темп, то почувствовала как вдруг чья-то рука зажала мне рот, и меня оттащили от тропинки. Я боролась, дезориентированная, пока не повернулась и не посмотрела в лицо Десмонду. На нем не было полицейской формы.

— Я всегда ношу гражданскую одежду. Это облегчает некоторые расследования. Он опустил руку. — Не кричи.

— Не буду, — сказала я, все еще задыхаясь от страха.

— У нас мало времени. У твоего мужа везде свои шпионы, и мне не нужна мишень на моей голове, как и тебе.

— Разве ты не в их списке мишеней из-за того, что делаешь?

— Я еще не вел никаких расследований против Пятилистного Клевера.

Я сузил глаза. — Чего ты от меня хочешь?

— Давай сразу перейдем к делу. Мы оба знаем, что ты не любишь Лоркана. Этот брак — шутка. Единственная причина, по которой ты не убегаешь далеко от своего мужа, — это твоя сестра.

Мои глаза расширились. — Моя мать позвонила в полицию. Они ничего не знали.

Десмонд рассмеялся, его глаза обшаривали все вокруг. Он почти не смотрел на меня, все время был занят тем, чтобы убедиться, что рядом никого нет. — Если ты действительно хочешь найти свою сестру, Лоркан не будет тем, кто тебе поможет.

— Почему?

— Потому что он замешан.

Я замерла. — Откуда ты знаешь? Лоркан сказал мне совсем другое.

— Неужели тебя удивляет, что он не признается в причастности к исчезновению твоей сестры? Он тормозит ваше расследование, не так ли?

Я промолчала.

— Твоей сестре нужны были деньги, когда она приехала сюда, и, как любая хитрая женщина, она стала искать их в мужчине. У Лоркана много денег и мало терпения.

— Никто из местных не видел их вместе.

Десмонд снова захихикал. — Твоя сестра пыталась обмануть твоего мужа, и ему это ни капельки не понравилось.

— Зачем ты мне это рассказываешь? Если ты знаешь, что Лоркан ранил мою сестру, то почему не арестовал его?

— Потому что мои боссы хотят получить Пятилистный клевер на блюдечке с голубой каемочкой. Им плевать на одну морально серую девчонку.

Я стиснула зубы. — Ты хочешь, чтобы я собирала информацию? Быть твоим кротом?

— Я не знаю, сколько информации ты сможешь собрать, и будет ли хоть что-то из этого полезным, но если ты не хочешь закончить так же, как твоя сестра, и хочешь иметь хоть малый шанс найти ее живой, тогда ты должна помочь мне, чем сможешь.

Я отступила назад, ближе к тропинке. — Я не могу просто доверять твоим словам. Мне нужны доказательства того, что Лоркан встречался с Имоджен, что он в этом замешан.

Десмонд одарил меня натянутой улыбкой. — Если ты можешь ждать так долго. У меня есть все время в мире.

Я повернулась и убежала. Мне не нравился Десмонд. Он был жутким и странным, но он был полицейским, а Лоркан — преступником. Один из них лгал, но я не знала, как выяснить, кто именно.

Несмотря на мое первоначальное разочарование из-за недельного ожидания дополнительной информации, дни пролетели мгновенно. Я была занята организацией и бронированием билетов на самолет Финна, разговаривала по телефону с одним из мужчин, которые будут сопровождать его, чтобы убедиться, что они знают о потребностях Финна, и готовила еду для вечеринки. Я избегала парка и старалась не думать о словах Десмонда. У меня было плохое предчувствие на его счет. Он казался слишком напористым и нуждающимся, как будто был готов на все, чтобы добиться прогресса, даже на ложь.

Я не доверяла ни Лоркану, ни Десмонду.

Я была в тупике, по крайней мере, до встречи Лоркана с Сергеем или до тех пор, пока Десмонд не решит предъявить мне доказательства. Я очень надеялась, что последнего не случится, потому что это было бы плохо для Имоджен, плохо для меня, плохо для Финна и даже для мамы. Какой беспорядок.

Лоркан выглядел забавным, когда нес две корзины, наполненные едой, в маленькую кухоньку в боковой комнате церкви.

— Ты пытаешься привлечь их вкусной едой. Очень умно. — Он притянул меня к себе и поцеловал. Конечно, в этот момент в комнату вошла пожилая женщина из общины. Мои щеки вспыхнули от жара, и я пробормотала извинения, но она только подмигнула Лоркану.

— Ты — дьявол, — прошептала я в его сторону, когда мы уходили.

Взгляд, которым он посмотрел на меня, заставил меня забеспокоиться. Он что-то задумал.

Идя в церковь с Лорканом рядом со мной, как муж и жена, я почувствовала кратковременную вспышку стыда. Это были узы, которые мы заключили перед Богом, но это была лишь ложь. Лоркан коснулся моей поясницы, побуждая идти дальше, и я поняла, что остановилась сразу после порога, не желая выставлять наш фиктивный брак на всеобщее обозрение.

Но Лоркан хотел, чтобы нас увидели, поэтому мы направились к самому входу и сели. Шепот и любопытные взгляды следовали за нами всю дорогу.

Шеймус и его жена вскоре заняли свои места рядом с нами.

Гулливер послал мне благодарный кивок. Похоже, он был самым счастливым человеком в этой связи, если не считать Лоркана. Мой муж определенно находил огромное удовлетворение, физическое и душевное, в том, что я была привязана к нему.

Я вполуха слушала бредни Гулливера и была рада, когда месса закончилась. В прошлом мне нравились эти моменты самоанализа, но сейчас я чувствовала себя обманщицей.

— Пора исповедовать наши грехи, — пробормотал Лоркан мне на ухо.

Я закатила глаза. — Отпущение грехов не работает, если ты намерен продолжать грешить. Нет бесплатного билета от греха, даже если у тебя есть священник на зарплате.

Лоркан пожал плечами. — Однажды я, возможно, перестану грешить. А до тех пор еженедельная исповедь будет выравнивать мой баланс.

— Я уверена, что это не так, — повторила я. Лоркан крепко держал меня за руку, ведя к исповедальне. Дядя Гулливер все еще был занят беседой с группой пожилых дам. Мы были первыми, кто подошел к исповедальне. Очевидно, люди знали, что очередь Лоркана была первой, и не хотели находиться рядом, когда он открывал свои грехи. Я должна была признать, что в прошлом я редко исповедовалась, но не потому, что никогда не грешила, а потому, что мне было неудобно говорить об этом.

— Похоже, что мой дядя все еще занят. Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы пропустить исповедь сегодня. — Я хотела как можно быстрее покинуть церковь. С посиделками было бы легче справиться. Люди будут говорить о еде, а не о грехах.

Лоркан усмехнулся, как обычно наслаждаясь моим дискомфортом. — Боюсь, я не могу этого сделать. У нас обоих есть грехи, в которых мы должны исповедаться.

Он притянул меня к себе в исповедальню и прижался губами к моему уху. — Ты использовала меня для получения информации, милая Эйслинн. Ты использовала наш брак как средство, чтобы получить то, что тебе нужно. Ты не чтишь священные узы брака.

Использовала его? Он трахал меня каждую ночь, как животное! И мы оба наслаждались этим. Он точно не страдал. А я даже не хотела этого брака.

Словно прочитав мои мысли, он тихонько хихикнул мне на ухо. — Вспышка гнева — это тоже грех.

— Ты говоришь со мной о вспышках гнева? — возмущенно прошептала я. — Я не хожу вокруг и не избиваю людей стальными цепями.

— Это терапия. Может быть, тебе стоит попробовать.

Его сухой юмор почти заставил меня рассмеяться, несмотря на ужасную правду его слов.

— На этой неделе я поговорил с несколькими старыми русскими друзьями о твоей сестре…

Мои глаза расширились. Почему он ничего не сказал раньше? — Что ты узнал?

Я на мгновение забыла, что он был одним из моих главных подозреваемых, когда дело дошло до исчезновения моей сестры, в основном из-за отсутствия других зацепок и потому, что Десмонд посеял семя сомнения в моем разуме.

— Услуга за услугу, милая Эйслинн. — Он взял в рот мочку моего уха, затем слегка прикусил, его ладонь обхватила мою грудь и сжала. — Сначала ты пососешь мой член, а потом получишь ответы на свои вопросы.

— Я не буду делать это в церкви!

— Жаль. Уверен, что ты сможешь собрать информацию самостоятельно. — Он сделал движение, как бы желая покинуть исповедальню.

Я схватила его за руку. — Нет.

Лоркан снова закрыл кабину и с ухмылкой посмотрел на меня. — Тебе нужна информация, а я хочу выплеснуть свою сперму тебе в глотку прямо здесь и сейчас.

Я ненадолго закрыла глаза, пытаясь забыть, где мы находимся. Это могла быть раздевалка или какая-нибудь другая кабинка.

— Ты молишься?

Я открыла глаза и встала на колени, прежде чем успела передумать. В тусклом свете я увидела, как Лоркан вынимает свой огромный член из карманов тонких брюк. У меня чуть не пересохло во рту от этого зрелища. Что со мной было не так? Я никогда не была такой. Чувство вины подняло голову. Мы были в церкви, и я изголодалась по члену Лоркана.

— Соси мой член, — приказал он.

Я бросила на него недоверчивый взгляд. — Ты не чувствуешь ни малейшей вины? Мы в церкви.

— И я уверен, что пролив мою сперму в твое сладкое горло, я буду петь аллилуйю. А теперь отсоси мне.

Я наклонилась вперед и взяла его в рот. От него пахло мылом, как будто он помылся прямо перед мессой, потому что знал, что сразу после нее его член будет у меня во рту. Я обхватила его кончик и сосала его, пока моя рука обхватывала его яйца.

— Глубже.

Лоркан обхватил мой затылок и медленно вводил свой ствол мне в рот, пока я не поперхнулась и не закашлялась. Я начала входить в него, и Лоркан тоже, судя по его тихому дыханию. Он остановился, давая мне возможность найти медленный ритм, когда он так глубоко во рту.

— Хорошо, Эйслинн. Это так чертовски хорошо.

Я хмыкнула, мое ядро сжалось от его похвалы.

Послышались шаги, и скрипнула дверь… дверь в кабинку по другую сторону исповедальни.

Я напряглась и отстранилась, но Лоркан наклонился. — Если ты остановишься раньше, чем я тебе скажу, я не дам тебе информацию.

— Это богохульство, — пробормотала я.

— Ты действительно думаешь, что у Бога нет более серьезных проблем, чем два человека, которые занимаются этим в искусственной исповедальне?

— Я здесь, чтобы выслушать твои грехи, — сказал Гулливер.

Я покачала головой, мои губы все еще оставались на кончике пальца Лоркана.

— О, отец, я согрешил, — пробурчал Лоркан, обхватив мою голову и введя свой кончик мне в рот. Соленый вкус его возбуждения расцвел на моем языке.

Он провел пальцами по моим волосам, подталкивая меня вперед, призывая взять еще больше его в рот. Его кончик прижался к задней стенке моего горла, и я поборола рвотный рефлекс, боясь издать звук. Мои глаза слезились, когда он брал мой рот глубокими, медленными толчками.

— Сынок, я здесь, чтобы принять твою исповедь, — сказал дядя Гулливер.

Я закрыла глаза, пока член Лоркана гладил мой язык и прижимался к задней стенке горла.

— Пару дней назад я бросил кое-кого в Гудзон, прикрепив к его ногам камень.

Мои глаза распахнулись и устремились на Лоркана. Он тоже наблюдал за мной, ухмылка играла на его лице, когда он брал мой рот, признаваясь в ужасных преступлениях. Он продолжал говорить, рассказывая все новые ужасы спокойным, безапелляционным голосом, а я продолжала сосать ему. К моему ужасу, вскоре между ног у меня стало некомфортно влажно. Несмотря на его ужасные слова, мое тело, как всегда, откликалось на Лоркана.

Возможно, я была такой же чудовищной, как и мой муж.

— О, отец, — сказал Лоркан, его голос звучал измученно, но вибрация в его голосе была не от сдерживаемых эмоций. Его яйца пульсировали под моими пальцами, а затем он излился в меня. Мне было трудно глотать, когда его член так глубоко погрузился в мой рот. Лоркан немного отстранился, только чтобы установить более медленный ритм вливания в меня, все еще содрогаясь от интенсивности своего оргазма. Я не отстранилась, продолжая сосать его. К этому времени возбуждение вытекало из меня, и слезы тоже. Я не могла поверить в то, что делаю, в то, что это делает со мной.

Я ждала замужества, чтобы заняться сексом — пусть и не намеренно, но я отдалась ему по неправильным причинам и не тому мужчине. И что хуже всего, мне это нравилось. Лоркан затих, его глаза закрылись, а грудь вздымалась. Когда его глаза снова открылись, в них был тот же голод, что и раньше, и мое тело взорвалось от глубокой потребности.

— Мне нужно время, чтобы подумать о своих грехах. Дай мне минутку, — проговорил Лоркан, не решаясь солгать священнику. Я не знала, почему это до сих пор удивляет меня.

— Конечно, сын.

Я чуть не закатила глаза от доброжелательного тона Гулливера, который обычно всегда склонялся перед каждым приказом Лоркана.

Лоркан погладил меня по волосам, как будто я была хорошим котенком. Я откинулась назад и позволила его члену выскользнуть из моего рта. Я с отвращением вытерла рот, злясь на мужа, на свое тело, на ситуацию, в которую поставила меня Имоджен. Вскочив на ноги, я поправила одежду и волосы и вышла из исповедальни, прежде чем Лоркан смог заставить меня сделать что-то еще. Но что может быть хуже того, что мы уже сделали? Может быть, он трахнет меня прямо у алтаря?

Пожилые дамы проводили меня любопытными взглядами, когда я вышла из исповедальни. Я была рада, что Гулливер меня не видел, хотя одна из старушек наверняка что-нибудь ему скажет.

Мне нужно было время подумать, даже если мои собственные мысли сейчас часто пугали меня. Я должна была смириться с происходящим, должна была придумать, как это остановить. Лоркан превращал меня в ту, кого я едва узнавала. Всегда ли эта распутная девчонка была частью меня? Лежала ли она в спящем состоянии, ожидая, когда грешник пробудит ее. Я подавила смех. Я сходила с ума.

Я поспешила спуститься в склеп и встала на колени на холодном полу за каменным саркофагом. Я все еще чувствовала вкус Лоркана, все еще ощущала его и закрыла глаза. Может быть, он хотел показать мне, как легко я поддаюсь греху. Может быть, он надеялся, что я буду лучше относиться к его греховным путям. Но заниматься сексом в церкви и утопить кого-то в реке — это совершенно разные уровни греха.

Верно?

Я не знала, что на это ответит Гулливер. Возможно, он был бы в большем ужасе от моего признания, чем от признания Лоркана. Вскоре отдаленный ропот прихожан затих. Вероятно, они удалились во двор, где будет проходить угощение. Я встала, ноги затекли от холода, и я осмелилась вернуться в церковь.

Она был пуст, за исключением пожилого мужчины, вышедшего из исповедальни. Не зная, зачем и в чем я могу исповедоваться, я направилась к будке и вошла внутрь.

— Я здесь, чтобы взыскать твои грехи, — сказал дядя Гулливер.

Я всегда была честна в исповедальне, никогда не упускала своих грехов. До сегодняшнего дня. Я не могла сказать дяде, что Лоркан трахал меня в рот во время исповеди, что я охотно отсасывала ему и получала от этого удовольствие. Что мои трусики до сих пор пропитаны моей похотью, что одна мысль об этом заставляет меня корчиться от стыда и дрожать от вожделения.

— Я вышла замуж за убийцу, — сказала я вместо всех грехов, в которых должна была признаться.

Наступила пауза. Гулливер, должно быть, узнал мой голос, и мое признание, вероятно, тоже было довольно очевидной подсказкой. — Любовь — это не грех, а брак — это святые узы, дитя.

— Даже если и любовь, и брак — ложь.

— Брак не может быть ложью, если он согласован перед Богом, а любовь иногда занимает годы, чтобы построить.

Любовь. Между мной и Лорканом никогда не будет любви. Похоть. О, да. Много похоти. Но разве похоть тоже не грех?

— Брак — это нелегко. Он и не должен быть легким. Это жертва. Бог испытывает нас таким образом. Не подведи.

Я покачала головой. Действительно ли это было связано с тем, что Бог хочет этого брака? Или Гулливер беспокоился о том, что у него будут проблемы с Лорканом? Я подумывала рассказать ему о разговоре с Десмондом. Но это не было грехом. Или это было потому, что я делала это за спиной Лоркана? Потому что это может привести к тому, что я предам собственного мужа? Я не знала, какие правила действуют в этом случае и полагала, что Гулливер изменит их в соответствии с желаниями Лоркана.

— Лоркан искал тебя. Ты не должна заставлять своего мужа волноваться.

Слова Гулливера оторвали меня от моих мыслей. Казалось, ему не терпелось вытащить меня из исповедальни. Возможно, он беспокоился, какие секреты я могу раскрыть. — Конечно, нет, — сказала я. — Спасибо, что выслушали мои грехи.

Я встала, не ожидая больше ни слова от Гулливера.

Шеймус ждал у кабинки, когда я вышла, и проводил меня во двор, где кто-то уже поставил на стол мою еду. Лоркан стоял рядом и болтал с группой мужчин, которые копались в моем пироге. Я подошла к ним с принужденной улыбкой. Вскоре перед моим столом появилось еще больше людей, которые ели мою еду и хвалили ее. Казалось, никто не заметил неловкого эпизода в исповедальне. Лоркан, конечно, продолжал бросать на меня едва скрываемые голодные взгляды, от которых моя шея пылала жаром, а кровь пульсировала от ярости.

— Тебе следует открыть ресторан, моя дорогая, — сказала одна из пожилых дам.

— Ей стоит, — согласился Лоркан.

— Вообще-то это всегда было моей мечтой — открыть ирландский ресторан с классическими блюдами, но и с современными интерпретациями.

Я покраснела, когда Лоркан с любопытством посмотрел на меня. Я всегда чувствовала себя глупо, когда говорила об этом.

— Паб Плуг нуждается в новом владельце. Нам нужна хорошая домашняя еда в нашем обществе. Последний пирог с творогом, который я ела, был позором, — сказала другая пожилая женщина.

— Мы посмотрим, что можно сделать, — сказал Лоркан.

Я задумалась, серьезно ли он говорит. Действительно ли он поможет мне открыть ресторан?

И о чем, черт возьми, я думала?

Я думала о том, чтобы сотрудничать с полицией, предать мужа и сбежать от него как можно скорее. У меня не было будущего в Нью-Йорке. И уж точно не в качестве владелицы ресторана через благотворительный фонд Лоркана.

Я была рада, когда обед закончился. Моему мозгу нужно было отдохнуть от всех возможностей.

Когда мы оказались в машине Лоркана и поехали домой, я немного расслабилась, но отдых был недолгим. — Ты убежала до того, как я закончил с тобой.

Я бросила на него растерянный взгляд, не в силах уследить за ходом его мысли.

— На исповеди. — Его ухмылка заставила мою кровь снова запульсировать, но уже не от возбуждения.

— Ты заставил меня сосать твой член перед моим дядей!

— Он не видел этого, даже не понял, что происходит, Эйслинн.

— Но я знаю, что я сделала. Как мне посмотреть ему в лицо?

— Немного практики, и ты привыкнешь грешить.

Я скрестила руки и посмотрела в окно.

— Твоя киска все еще мокрая?

Я впилась зубами в нижнюю губу, насмехаясь. — Я не собираюсь трахаться сейчас. О, и я злюсь на тебя.

— Злой трах — лучший трах.

У нас с Лорканом не было отношений в традиционном смысле. Мы трахались как животные. Я хотела бы притвориться, что мне это не нравится, но мое тело пылало от чистой похоти, как только я видела своего жестокого мужа. Несмотря на мои слова в машине, мы оказались в постели.

Я немного ненавидела себя за это. В то же время я чувствовала нездоровое удовлетворение, когда думала о Патрике, который, вероятно, получал меньше действий, чем я.

— Если ты действительно хочешь открыть ресторан, я поддержу тебя. Думаю, тебе будет полезно иметь цель и выбираться из дома по другим причинам, а не для того, чтобы рыскать вокруг. А когда ты найдешь свою сестру и поймешь, что она не нуждается в спасении, тебе будет чем себя занять.

Я повернулась на бок. Лоркан уже стоял лицом ко мне, и это сделало нас очень близкими. Я покраснела от внезапной близости. Хотя мы уже несколько раз видели друг друга обнаженными, и это редко смущало меня, эти интимные моменты, не носящие сексуального характера, казались чужими. Мы с Лорканом были чужими.

— Почему тебя это волнует? Разве ты не предпочитаешь, чтобы я провела день дома, убирала, готовила и ждала тебя.

Лоркан легонько постучал по моему лбу. — Тому, что там внутри, нужен вызов, что-то, чем можно занять себя, иначе ты просто попадешь в беду, милая Эйслинн.

Я хмыкнула. — Я не была склонна к неприятностям до того, как ты появился в моей жизни.

— Я не был тем, кто выставил себя на аукцион в Роковой петле.

— Ты никогда не перестанешь мне об этом напоминать?

— Я так не думаю.

Он захихикал, и я не могла удержаться, чтобы тоже не рассмеяться. — Я хочу, чтобы у тебя была своя жизнь. У меня есть клан, и он меня очень занимает. У тебя тоже должно быть что-то.

— Скоро Финн будет здесь. У меня не будет времени работать в ресторане целыми днями, тем более создавать концепцию, меню и все остальное, что необходимо для создания успешного бизнеса.

— Верно. Но если ты решишь оставить его здесь, то со временем он будет ходить в ясли или детский сад. Это даст тебе время, и никто не будет возражать, если он будет находится в ресторане. У тебя будет персонал. Ты будешь боссом. Никто не будет указывать тебе, когда работать.

Действительно ли Лоркан рассматривал возможность того, чтобы Финн жил с нами неопределенное время? У меня было такое чувство, что когда Лоркан представлял себе сына, то это был кто-то, кто пойдет по его стопам, кто-то, у кого не будет заикания или спазмов. Возможно, ему нравилась общая концепция ребенка под его крышей, но я была уверена, что он скоро устанет от ответственности.

— Конечно, но это будет мой ресторан, моя ответственность. Я не могу просто приходить на пару часов в день. Я хочу готовить и быть рядом. — Я вздохнула.

Тот факт, что я вообще обсуждаю это, казался сюрреалистичным, но это также вызывало у меня нелепое возбуждение. Ресторан всегда был очень далекой мечтой. С Лорканом рядом со мной это было возможно, но я не хотела использовать силу и деньги Лоркана.

Я покачала головой. — Может быть, когда-нибудь. Пока нет. Нет, пока я не найду рутину здесь с Финном и не узнаю, что случилось с Имоджен.

— Ты не хочешь полагаться на меня, — с ноткой горечи размышлял Лоркан.

— Я хочу достигать своих целей в одиночку.

— Так не бывает в браке. Может быть, однажды ты позволишь себе действительно считать это браком.

Я ничего не сказала. Лоркан всегда делал вид, что его сердце лежит к этому браку, но я в это не верила. Возможно, как и в случае с детьми, ему нравилась общая идея, и в его голове сложился идеализированный образ брака из того, что он видел у своих родителей. — Наш брак основан на шантаже.

— Это не значит, что он не может развиваться в правильном направлении.

— Я до сих пор даже не понимаю, почему ты вообще захотел жениться на мне. Уверена, у тебя было много возможностей жениться на ирландской девушке.

Лоркан провел пальцем по моей руке и бедру. — Ты мне понравилась с первого момента, как я тебя увидел.

— Значит, это было исключительно физическое влечение.

— Секс важен, влечение тоже, но было что-то еще. Мне понравилась твоя скромная внешность девушки из маленького городка с намеком на нахальство. Я знал, что ты из тех девушек, которые выпьют со мной Гиннес после сытного обеда, которым не чужда тяжелая работа.

Я возмущенно рассмеялась. — Я из Дублина.

— Да, но в глубине души ты не девушка из большого города. Тебе нравятся тихие уголки, темные переулки. Тебе нравится соседний паб и знакомые лица.

— И все это ты понял по одному взгляду на меня в церкви?

— Честно говоря, нужно еще несколько взглядов, но да. Я хорошо умею читать людей, но у меня такое чувство, что ты все еще хранишь несколько секретов.

— А разве не все хранят секреты? Разве нет?

— Мы все храним. Некоторые, чтобы защитить других, некоторые, чтобы защитить нас.