Двадцать минут спустя Финн стоял на пороге с Шеймусом под руку. Гулливер открыл дверь и преградил мне путь, словно опасаясь, что я могу убежать. А куда мне было бежать, особенно с Финном?
— Привет, Финн, — сказала я с улыбкой. Он помахал на прощание Шеймусу, прежде чем войти. Гулливер коротко похлопал его по голове. Финн схватил меня за руку и бросил на меня вопросительный взгляд. Я поняла его замешательство. Я привезла его в Нью-Йорк, а теперь мы возвращаемся в Дублин. Я не была уверен, как много Шеймус ему рассказал.
— Продолжайте, — сказал Гулливер отрывистым тоном. — Нам с Шеймусом нужно кое-что обсудить.
Я кивнула, не в настроении спорить и уже собирался повернуться, когда Шеймус сказал: — Кольцо. Оно тебе больше не понадобится.
Сглотнув, я сняла обручальное кольцо и протянула его Шеймусу. Затем я потянула Финна в свою комнату. — Хочешь Что-нибудь поесть?
— Мейв заказала для нас пиццу.
Я улыбнулась, а потом грусть захлестнула меня. У меня даже не было возможности попрощаться с Мейв.
— Лоркан сказал, что мы с тобой вернемся в Дублин.
Я замерла. — Ты видел Лоркана?
— Он приходил к Мейв домой, чтобы попрощаться.
— Он сказал, почему мы должны уехать?
— Он сказал, что это сложные взрослые вещи, о которых мне не стоит беспокоиться.
— Он прав.
— Это из-за меня?
Я обняла его. — Нет! Конечно, нет. Лоркану очень понравилось, что ты у него в квартире. Это кое-что между нами.
Я была уверена, что это правда. Лоркану нравился Финн. Я была удивлена, увидев его нежную сторону. То, что он нашел время, чтобы попрощаться с Финном, несмотря на свою ярость по отношению ко мне, тоже показало это.
— Он так и сказал.
Я погладила Финна по волосам. — Мама будет рада нашему возвращению.
Финн кивнул, затем прошептал. — Я буду скучать по Лоркану.
Я чувствовала, что буду, даже если это не имело смысла, я не должна скучать по такому человеку, как он.
Когда мы с Финном приземлились в Дублине, я впервые поняла, что, возможно, Лоркан действительно отпустил меня. Мое предательство было слишком сильным. Я не хотела чувствовать себя виноватой. Неужели я действительно сделала что-то плохое, работая с полицией? Лоркан был преступником. Его место в тюрьме, в этом нет сомнений. И все же я не могла избавиться от ощущения, что я не права. Возможно, так бывает, когда долго живешь среди преступников — забываешь, что хорошо, а что плохо. Все было перевернуто с ног на голову.
Мама ждала нас в аэропорту Дублина. Мое сердце разрывалось от любви. У мамы были свои недостатки, но она всегда была рядом с нами. Когда Финн бросился к ней, а она подхватила его на руки, мои глаза горели от непролитых слез. Я посмотрела на нескольких человек, которые глазели на него из-за спазмов, замедлявших его движения. Потянув за собой наш багаж, я присоединилась к ним, крепко обняла маму и тут же начала плакать.
— Ты вернулась! — прошептала она, и я обняла их еще крепче.
Мамины руки обхватили нас, и она испустила дрожащий вздох. Когда я отстранилась, ее глаза наполнились слезами и остатками страха. Финн взял меня и маму за руки и потащил нас из аэропорта к машине Шона. Мама предпочитала делать вид, что не знает, что он влюблен в нее, но все остальные это понимали.
Мы с Финном сели на заднее сиденье, а мама села за руль. Она была плохим водителем. У нее не было своей машины, а опыта вождения было очень мало. Я прижалась к Финну, пока она направляла нас через пробки. Когда мы подъехали к Торговой арке, я почувствовала странное чувство тоски. Хотя это место по-прежнему было похоже на дом, оно также было другим. Ничего не изменилось. Ничего, кроме меня. Может быть, через несколько недель я почувствую себя Эйслинн из прошлого. Может быть, тогда Дублин станет домом, по которому я так скучала.
Мама вернула ключи от машины Шону, пока я несла Финна по лестнице. Подъем по лестнице все еще доставлял ему немало хлопот, особенно крутые и неровные ступеньки в нашей квартире. После его последнего падения мы с мамой обычно носили его на руках.
Во время нашей первой экскурсии по городу мы с Финном купили несколько сувениров с изображением Эмпайр-стейт-билдинг и статуи Свободы. Мы собирались послать их маме, но теперь могли вручить их ей лично. Когда мы вошли в квартиру, Финн с гордостью вручил ей наши подарки. Затем он надел майку Нью-Йорк Джайентс, которую ему подарил Лоркан.
— Как настоящий баскетболист, — сказала она, погладив его по голове.
— Футбол, — поправили мы с Финном.
— Я думала, американцы не любят футбол.
— Не наш футбол. А их. Наш футбол там называется соккер, — сказала я.
Мама покачала головой и опустилась за кухонный стол. Финн начал собирать пазл со статуей Свободы, хотя это было для мамы и слишком сложно для мальчика его возраста. Он любил головоломки и, наверное, потом будет умолять маму или меня помочь ему с этой головоломкой из тысячи деталей.
Мама схватила меня за руку. — Я была уверена, что больше тебя не увижу.
Я посмотрела на Финна, который сосредоточился на головоломке, и прошептала: — Я здесь. Прости, что не взяла с собой Имоджен.
Мама рассмеялась. — Никогда не думала, что ты так поступишь. Имоджен хотела новой жизни. Мы — часть ее старой. Она должна отпустить нас, чтобы стать кем-то новым.
Она говорила смиренно, но в то же время так, словно давно смирилась с этим фактом. Мне хотелось бы принять то, что Имоджен так легко отвернулась от нас.
— Ты говорила с ней?
— О нет. Гулливер сказал мне, что она нашла богатого человека, который везет ее на Карибы на своей яхте.
Она кивнула, как будто это имело для нее смысл. Мама не знала, что Имоджен встретила его в Содоме. Немногие честные люди ходили туда, а русский миллиардер, охотящийся за молодой женщиной, вероятно, тоже не был хорошим парнем, что бы ни говорил Лоркан.
Но что это вообще значило? Я была замужем за Лорканом, и он никогда не причинил мне вреда, по правде говоря. Дрожь пробежала у меня по позвоночнику, когда я вспомнила нашу последнюю встречу. Я не могла поверить, что она действительно была последней.
— Как ты?
Я моргнула маме. — Я… в порядке. Я думаю. Многое произошло.
Мама сжала мою руку. — Я никогда не хотела этого для тебя. Пятилистный Клевер, Девейны и все, за что они выступают. Она вздохнула. — Как думаешь, Лоркан действительно отпустит тебя? Позволит тебе развестись с ним?
— Это то, что он сказал. Я здесь, значит, я ему больше не нужна.
— Это не похоже на Девани — отказываться от того, кто им нужен.
— Девани отказался от тебя.
— Потому что я была беременна ребенком другого мужчины. Я знала, что это единственный способ избавиться от него. Ты беременна?
— Нет, — ответила я с быстрым смешком. У меня было чувство, что Лоркан не позволил бы мне покинуть Нью-Йорк живой, если бы я ему изменила. Честно говоря, с тех пор как я впервые встретила Лоркана, я ни разу не представляла себя с другим мужчиной. Его прикосновения поглощали меня настолько, что не оставалось места ни для кого другого. — Я не беременна. Лоркан узнал, что я работаю с полицией, поэтому и избавился от меня.
Мама замерла. — О, Эйслинн. Это большой риск, на который ты пошла. Я не могу поверить, что он отпустил тебя, несмотря на твое предательство. Должно быть, он действительно испытывает к тебе чувства.
Я поджала губы. — Сомневаюсь в этом.
— Иначе зачем бы он оставил тебя в живых?
Я задавала себе тот же вопрос, но мысль о том, что Лоркан со своим извращенным сердцем может действительно заботиться обо мне, заставляла меня чувствовать себя еще более виноватой за сотрудничество с полицией, чего я определенно не должна была делать. Верно? — Я не знаю, — призналась я. — Теперь я здесь. Это все, что имеет значение.
Мама сжала мою руку. — Я рада. Но какие у тебя теперь планы?
Да, что теперь? Я все еще не могла представить себя с кем-то, кроме Лоркана. Может быть, время сотрет его из моей памяти, хотя это и казалось невозможным.
— Как ты думаешь, Шон возьмет меня обратно? Мне нужна работа.
— Я не знаю. Ты все еще Девани, Эйслинн. Ты не можешь быть просто официанткой. Сомневаюсь, что Девани это понравится. Это может вызвать у Шона кучу проблем. У меня достаточно денег, чтобы продержаться следующие пару месяцев, пока ты не разведешься и не сможешь работать, как тебе заблагорассудится.
— Я могу пойти к Девани и попросить разрешения работать. Балор в поместье, а Аран в городе. Я могу пойти поговорить с ним.
— Ты говоришь о них так, будто знаешь их. Правда?
— Нет. — Я встречалась с ними только один раз на свадьбе. Мое время с Лорканом было слишком коротким для еще одной семейной встречи. А после моего предательства, о котором Лоркан, вероятно, уже рассказал им, я была бы сумасшедшей, если бы приблизилась к кому-нибудь из Девани.
Финн провел ночь в моей постели, прижавшись ко мне. Я не могла избавиться от ощущения, что он скучает по Нью-Йорку, особенно по Лоркану. Может быть, потому, что Лоркан был первым отцом в его короткой жизни, и его снова от него оторвали.
Я поцеловала его в лоб, чувствуя острую волну вины. Мне нравилось ощущать его маленькое тело рядом со своим, но я скучала по знакомому теплу Лоркана, по его собственническим прикосновениям и по тому, как он наполнял меня огнем.
Как и предполагала мама, Шон не осмелился принять меня обратно. Он платил деньги за защиту Девани, поэтому приглашать кого-то с такой фамилией в качестве официантки было слишком большим риском.
Мама провела день с Финном, хотя мы не могли позволить ей взять отгул на целый день, но он скучал по ней, а деньги — это еще не все.
Я прогуливалась по мосту Ха'пенни и слушала его знакомое журчание, позволяя своему взгляду блуждать по родному городу. Я действительно скучала по нему, но я также скучала по Нью-Йорку, по своей привычной жизни, по Мейв, Талулле, даже по сварливой миссис Бирн.
И по Лоркану. Я скучала по нему. Может быть, это была похоть. Может быть, мое тело превратило потребность в нечто большее. В соседнем пабе играли рождественские песни, ведь было начало декабря.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Я не поверил Амалю, когда он сказал мне, что ты вернулась в город.
Мои глаза открылись, и я повернула голову в сторону источника голоса. Патрик прислонился к перилам на расстоянии вытянутой руки. Он нервно оглядывался по сторонам, словно ожидая, что кто-то в любой момент набросится на него и я почти улыбнулась этой мысли.
Я осмотрела его с головы до ног. Он был ниже ростом, чем я помнила, и гораздо худее. Его попытка отрастить бороду была все еще жалкой. Брызги прыщей на лбу говорили о том, что его нынешняя диета состоит из пиццы, чипсов и пива.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал он, когда я замолчала. — По-другому, но хорошо.
Я ничего не изменила в своей внешности, но чувствовала себя по-другому, поэтому было логично, что это отражалось на внешности.
Я думала спросить Патрика о его сексуальных похождениях и рассказать ему о моих собственных очень занимательных сексуальных тренировках с Лорканом, но теперь я поняла, что Патрик ничего для меня не значит. Больше нет. Я бы не стала тратить на него свое дыхание. Он остался в прошлом. Лоркан действительно со скоростью света искоренил все мысли о Патрике из моего тела.
— Спасибо, — сказала я просто.
— А где твой муж? До меня дошли слухи, что вы с ним расстались.
Ирландская община была чертовой сплетницей. Неужели наш разрыв уже стал достоянием новостей? Это было просто смешно.
— Мы разошлись, это верно. Так бывает.
Он потер затылок. — Итак, ты свободна сегодня вечером? Я подумал, что мы могли бы продолжить то, на чем остановились, если только твой муж не будет против.
Мои брови поднялись. Он действительно хотел снова встречаться со мной? Что это было? Что-то вроде мужского эго, когда ему нужно вернуть меня?
Я покачала головой. — Да, свободна, но я не хочу продолжать то, на чем мы остановились. Я также не хочу встречаться с тобой по какой-либо другой причине. Все кончено. У меня больше нет к тебе чувств.
Патрик рассмеялся, как будто не мог поверить в это. Затем он протрезвел. — Тебе не потребовалось много времени, чтобы двигаться дальше, а? Ты, наверное, уже через несколько дней раздвинула ноги для Девани.
Я кивнула. — Вообще-то, в нашу первую ночь. Перед ним трудно устоять. — Укол вырвался прежде, чем я успела его остановить.
Патрик покраснел. Затем он повернулся на пятках и ушел. Мама сказала мне, что пару раз видела его пьяным, он занимался сексом с одной из моих школьных подруг, которую я не видела с тех пор, как мы закончили школу.
В последующие несколько недель я пыталась найти новую работу, но никто не хотел меня брать. У меня было чувство, что дело не только в имени. Клан Девани, вероятно, сообщил всему городу, что я изгой. С каждым днем денег становилось все меньше.
Возвращение в Дублин также значительно осложнило мои поиски Имоджен. Несмотря на то, что сказал мне Лоркан, я не могла оставить все как есть. Мне нужно было знать, что произошло на самом деле, и более того, мне нужно было услышать это от Имоджен. Мне нужно было, чтобы она сказала мне, что не хочет с нами общаться. Может быть, тогда я действительно смогу принять это. Я несколько раз звонила в офис, обслуживающий причалы, один раз даже притворилась, что я ирландский полицейский и расследую исчезновение Имоджен, но это ничего не изменило в их молчании. Если они что-то знали, то совершенно не собирались делиться этим со мной. Если бы я была в Майами, я могла бы спросить владельцев других яхт, знают ли они название яхты или ее владельца.
Однажды вечером, ровно через три недели после моего возвращения в Дублин, я попыталась позвонить Лоркану. Я даже не знала, зачем. Что можно было сказать? Я должна была радоваться, что он готов забыть меня.
В тот вечер я сидела за кухонным столом и смотрела на маленькую пластмассовую елку в нашей кухне. Это был мой день рождения.
Двадцать.
У меня не было планов праздновать. Финн спал, а мама работала в ночную смену. Дверь открылась, и она вошла, совершенно измученная, с разметавшимися волосами. Теперь, когда мы с Финном вернулись, она работала еще дольше, а у меня не было денег, чтобы внести свой вклад. Я чувствовала себя ужасно, но старалась сделать все, что могла.
Она опустилась на сиденье напротив меня и положила передо мной шоколадный кекс с одной свечкой. — С днем рождения.
Улыбаясь, я задула ее. — Возьми нож. Мы поделимся. Держу пари, ты почти не ела.
Мама разрезала кекс пополам, и некоторое время мы ели молча.
Но по тому, как она смотрела на меня, я поняла, что что-то случилось. — Лоркан приехал в город, чтобы отпраздновать Рождество со своей семьей. Я подумала, что ты должна знать.
Я тяжело сглотнула. Меня задело, что она узнала о его приезде раньше меня. Мы все еще были женаты. Мне еще не вручили документы о разводе. Я не знала, сколько времени это обычно занимает, но если Девани хотел развестись с тобой, я полагала, что это будет быстро. Странно, но я почувствовала облегчение. Почему я не хотела избавиться от брака, который мне изначально был не нужен?
Лоркан не навещал свою семью последние три года, предпочитая праздновать со своими людьми в Нью-Йорке. Почему он вернулся именно сейчас, особенно после нашего разрыва? Стал бы он искать меня? Возможно, потому что это был мой день рождения.
Я не должна желать этого, но мысль о том, что Лоркан может подстеречь меня в темном переулке и овладеть, воспламенила мое тело. Может быть, я могла бы попытаться объяснить причины, по которым я работала с полицией, хотя я сомневалась, что это изменит его мнение.
— Ты ведь не думаешь о встрече с ним, верно?
— Я не могу просто прийти в поместье его семьи или в штаб-квартиру клана и попросить его, так что нет.
— Ты должна молиться, чтобы он держался подальше.
— Знаю, — сказала я. — Ты снова слышала что-нибудь от Гулливера?
— Нет, с тех пор как вы вернулись.
— Он обещал позвонить нам, когда узнает новости об Имоджен. Наверняка ее круиз уже закончился?
— Я никогда не путешествовала по Карибам, поэтому не знаю.
Мы оба рассмеялись, затем снова погрустнели. Круиз по Карибам определенно не был в моем ближайшем будущем.
— Как думаешь, Гулливер больше злится на меня или на тебя?
Мама задумалась над этим. — Ты не забеременела вне брака, и ты действительно вышла замуж за Девани, так что определенно на меня.
— Тогда я позвоню ему.
— Сделай это. — Она провела ладонью по лицу.
— Я попрошу работу еще в нескольких ресторанах.
— Как только Лоркан разведется с тобой, все станет проще.
Я кивнула, и снова мои мысли устремились к моему разгневанному мужу. Был ли он сейчас в Дублине? Или в поместье своей семьи в Кенмаре?