Операция «Странник»

1

За окном тишина. Суббота. Лишь изредка проезжали машины по магистрали да, посвистывая, пролетали лайнеры в высоком небе. Время от времени позвякивали турботрамваи – достопримечательность города.

Самара жила своей жизнью. Конец двадцать первого века, а всё никак не решат транспортную проблему – чешут прямиком через город фуры, гружённые не поймёшь чем, и никому нет до них никакого дела. Впрочем, майора Андрея Глыбу эти проблемы мало интересовали, в городе бывал редко. Большую часть времени проводил в космосе. И даже сейчас, коль выпал десятидневный отпуск, пожелал провести его на природе, а не в пыльном городе. Оставаться здесь совершенно не хотелось. Уже и катер зафрахтовал, по Волге попутешествовать с шашлыками и рыбалкой да с наваристой ушичкой. Оставалась такая малость – дождаться воскресенья, собрать старых друзей – и алга, как говорится, вперёд и с песней.

Бывшая жена ненадолго дала повидаться с Джуной, но дочку на природу с ним не отпускала. А так хотелось погулять с девочкой по лесу, поплавать на катере по величавой Волге или на резиновой лодке по вертлявому Соку, причудливо петлявшему среди холмов, заросших густыми деревьями. Но нет, вот уже третий год Джуна проводила лето с новым папой. Эльмира устала ждать героя, регулярно спасавшего мир от террористов, разгребавшего завалы после вселенских катаклизмов, и нашла своё счастье с обычным программистом. Программер никуда не денется, всегда рядом, в пределах досягаемости вайфая.

Он уже договорился о встрече со старыми друзьями, и оставалось дождаться воскресенья. С дочкой не дают отдохнуть, так хоть с друзьями повидается.

Но всегда найдётся какое-нибудь противное «но», которое перечёркивает планы и ломает весь кайф.

Настойчиво пропищал вызов телекома, но Андрей и не думал отвечать. Именно сейчас не ждал никаких звонков. Лень подниматься, на диване так уютно, а под рукой новый номер журнала «Наука и жизнь 21 века». Но телеком не унимался. Верещал, как обиженный зверёк, которого забыли покормить. Таким настырным может быть только звонок от влюблённой и брошенной пассии, от волнующейся матери или… или от генерала Носова.

Верещание вызова не прекращалось, звук бил по нервам, и отпускник всё же отложил журнал, создав в нём закладку, и оторвался от мягкого дивана.

– Опа… точно! Генерал Носов, – заметил, глянув на дисплей. – Особый Отдел Безопасности. Особей не бывает. Чего ему нужно?

Последний раз начальство связывалось с ним лично, когда требовалось подавить восстание в шахте «Счастье» на Венере. Тогда майор, то есть, нет, ещё капитан Глыба, можно сказать, потерял девственность. Перестал верить в идеалы, которыми их пичкают изо дня в день, заливая в уши красивые лозунги о мире и дерьмократии, о долге перед народом и о прочей лабуде.

Делать нечего, придётся отвечать, он же как банный лист к заднице пристанет, не отдерёшь. Андрей сел в кресло перед столом, протянул руку и слегка придавил зелёную клавишу на телекоме. Экран засветился, показав знакомую поджарую фигуру.

– Майор Глыба, я бы хотел с вами поговорить по очень щепетильному вопросу.

Усы торчком, глаза горят… Как гласит народная примета – если усищи Таракана наэлектризованы и с них срываются миниатюрные молнии, значит, где-то во Вселенной требуется помощь.

Андрей глянул в окно, вздохнул и ответил:

– Да, я вас слушаю. Надеюсь, на этот раз что-нибудь приятное. Не в деньгах, знаете ли, «Счастье»…

Деньги для власти предержащих всегда в приоритете, а жизни каких-то шахтёров – кому они нужны? Это сейчас прекрасно понимает, что в грязное дело в тот раз вляпался, а ведь тогда был твёрдо уверен, что шахтёры подкуплены террористами. Генерал, конечно, в этом не виноват, он такой же винтик в этой машине, как и Глыба, разве что побольше размером. Большой такой винтик с генеральскими лампасами.

Таракан без обиняков сообщил:

– Сегодня ночью, майор, вы отправитесь в рейд.

Такой подлости от командования не ожидал. Ведь сколько просил этот чёртов отпуск, ведь устал уже! Всего лишь десять дней, каких-то несчастных десять дней… И командование это дело обломило. Ну, радует, хоть с Джункой успел повидаться.

– Да неужели? – язвительно спросил майор. – Но я отдохнул всего лишь три дня! У меня отпуск! У меня ещё семь дней в запасе, и я хочу провести их на Земле, а не чёрт его знает где! Я уже отвалил кучу денег на фрахт катера. Понимаете, я сто лет не отдыхал.

Генерал Носов тоже не пальцем деланный. Спуску не даст… Наверняка ему сегодня уже вставили пистон от вышестоящего начальства. Очень зол. Ужасно зол. И ему очень хотелось сорвать плохое настроение на Глыбе.

– Целых три дня вы слоняетесь по дому, изнывая от безделья? В то время как бойцы особ…

Андрей понял, что дальше слушать не имеет смысла и отключился, абстрагировавшись от полной пафоса генеральской речи. Со скучающим видом смотрел в окно, прощаясь с возможностью отдохнуть, с шашлыками на берегу реки, с ароматной ушичкой. До него доносились лишь обрывки стандартных фраз: «…солдаты исполняют свой долг…», «…а вы тут нежитесь…», «да я в ваши годы…», «…должны гордиться…».

«Опять патетика, пламенные речи, – пронеслось в голове. – Прямо как Сталин в сорок первом… Никак что-то серьёзное стряслось. Ни фига мне отпуск не светит… А ведь так хотел на Волгу съездить, на островах рыбку половить… Старой компанией, на пикник…»

Начальник между тем продолжал, и усы его топорщились всё сильнее:

– Ваши товарищи, майор, между прочим, сейчас работают не покладая рук на спутнике Юпитера, а вторая группа рискует, вызволяя археологов из беды на Меркурии!

Если Таракан, распустив бутоны своих усов, размахивает руками и толкает речь о безопасности человечества, это значит, что отпуск точно отменяется. Прощай Волга, тёплое солнышко, приятная компания, здравствуй хладный космос.

– И вы ещё заикаетесь о каком-то отдыхе? Да у нас людей ни на что не хватает. У нас уже молодняк отправляют на опасные задания, а вы тут будете развлекаться?

Майор оторвался от созерцания заоконной жизни и посмотрел в глаза начальству.

– Куда нас отправят на этот раз?

– Марс… – лаконично ответил Носов.

– И что же там произошло? Второе пришествие Иисуса пропустили?

Таракан злобно хмыкнул и бросил:

– Почти угадали, майор. Неопознанный звездолёт. Явно не наша машина. Возник на орбите планеты, стал заходить на посадку и… словно зарылся в песок.

Скуку как рукой сняло. Андрей едва не подпрыгнул в кресле.

– Но это же… ведь это же контакт! – сказал, приободрившись.

– Никаких контактов! – раздражённо ответил генерал. – Книжек начитались, сталкеры недоделанные!

– Но… – попытался возразить Андрей, но Таракан его перебил:

– Чего тут непонятного? Странник (так его условно назвали) появился без предупреждения! Не отвечал на наши сигналы! При посадке замаскировался! Кто ищет контакта, тому нет нужды прятаться! Найти и уничтожить! Вам всё ясно, майор?

Начальник замолчал. Смотрел с экрана и ждал, что скажет подчинённый. Тот же взвешивал «за» и «против» и не торопился с ответом. Хотя можно подумать, что если скажет «нет», то его оставят в покое и позволят спокойно отдыхать. Вариант только один.

– Так точно! – отчеканил наконец. – Готов услышать подробности.

– Вот это другое дело! – обрадовано выкрикнул Таракан. – Ситуация такова. Первой обнаружила объект марсианская научная база «Коперник-скан». По их информации, это пирамидальное тело, оно на немыслимой скорости приближалось к Марсу. Вероятно, на звездолёте, а это точно звездолёт, установлена система гиперджамп… Но не такая, что на наших крейсерах, а с очень точной наводкой. Объект исчез, а после вывалился из пространства прямиком на орбите. Наши головастики утверждают, что точность джампера уникальная, нам такой и не снилось. А потом корабль стал заходить на посадку и пропал с экранов. Кроме «Коперника», его засекли ещё две станции. «Терешкова» и древняя «МНС-1». Ну, задача, в общем, ясна. Найти и уничтожить. Место посадки примерно известно. Материк Фарсида, где-то в районе трёх этих станций. Такой, значит, небермудский треугольник.

Глыба, помолчал, обдумывая услышанное, и выдал:

– Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Ну ладно, а кто будет в моей команде? Людей я могу сам выбрать?

Генерал облегчённо вздохнул, сообразив, что великой битвы с непокорным солдафоном не состоится:

– Конечно!

– Ну, тогда отзывайте из отпуска Чернова, Ла Моля, Брауна, Джонса и Шмидта.

Генерал Носов пошевелил усищами и развёл руками:

– А вот тут я вынужден вас огорчить, майор. Если я позволю вам взять всех ваших вояк, то первый и второй взводы останутся совсем без людей. Их нужно разделить по взводам.

Андрею этот факт совсем не понравился. Это означало то, что от его взвода останутся рожки да ножки.

– Но это мои люди! – удручённо воскликнул майор. – Мне теперь что, одному в рейд идти?

– Ваши люди! Вы их купили, что ли? – Носов занервничал. – Так я вам скажу, рабовладельческий строй давно себя изжил! Напряжёнка сейчас с кадрами. Придётся делиться. Из ваших бойцов на данный момент свободны только четверо – двоих отдадите, двоих оставите себе.

Андрей обречённо кивнул.

– Только двоих? Ну, тогда я оставлю себе Чернова, и Джонса. Джонс лучший радиомеханик, а Чернов хорошо разбирается в людях. Если вам интересна мотивация…

Генерал остался доволен тем, что тяжёлый разговор так быстро закончился.

– Вот и ладненько! – он заметно повеселел. – Чернова берите, а остальных передаём в распоряжение командиров Кравченко и Филда. – И с хитрющей улыбкой добавил: – А вместо Джонса возьмёте Прошина! Тоже не новичок, один боевой вылет. Под вашим присмотром не хуже Джонса будет.

Глыба простонал. Такого подвоха он не ожидал. Запрещённый приём, удар ниже пояса. Намного ниже, куда-то в коленную чашечку.

– Про-о-ошин! Помню-помню… Сколько же от него неприятностей! В лунном рейде этот рыжий гоблин завалил весь взвод в руинах топливного склада… Неужели такая проблема выделить мне тех, кого я прошу?

Таракан укоризненно покачал головой. Уже вполне владел ситуацией и позволил себе менторский тон:

– А вы жадны, майор… Ой, не доведёт до добра такая жадность.

Глыба заглянул в маленькие глазки генерала, в маленькие свинячьи глазки, взглядом которых тот мог пробуравить любого, насверлить в нём дыр, а после, спокойно улыбнувшись, сказать: «свободен!». Его бы Глазовым назвать, а не Носовым. Или на худой конец Усовым… Вон какие усищи…

– Да уже ясно. Джонса мне не видать, как своей задницы. Ладно, забирайте. Но помните, что вы отрезаете их от моего тела. Ла Моль – мои руки, Браун – мои глаза, Шмидт – мои ноги. Вы сделали меня инвалидом. Но у меня осталась голова – Чернов, и… прибавилась головная боль – Прошин.

Генерал, похоже, совсем подобрел, и даже пошутил напоследок:

– Вы тоже, Глыба, не просто так, вы моя любимая мозоль! – А после, моментально посерьёзнел: – Ну, значит, всё решили… Ждите, за вами придёт машина, отвезёт в аэропорт… До космопорта вы ещё принадлежите себе и можете немного вздремнуть… Крейсер «Геликон» уже на орбите, так что сегодня же будете на Марсе… Если они опять с джампером не напортачат.

И майор Глыба согласился. Да и куда он денется с подводной лодки? Сколько раз уже соглашался. Сначала по наивности, затем потому что деваться некуда. И каждый раз делать это становилось всё труднее и сложнее. Не в таких случаях, как сейчас, а в подобных бойне на шахте «Счастье». А сейчас понимал важность своей работы… ведь, и правда, пришелец может нести в себе реальную угрозу всей цивилизации. Это тебе не беззащитных шахтёров в окрошку шинковать. И если бы не этот урезанный отпуск, то и вовсе прекрасно было бы… В общем, несбывшаяся прогулка по Волге Андрея слегка подкосила.

И ведь ничего не поделаешь. Осталось только собрать вещи, надеть униформу стандартного серого цвета, зашнуровать высокие ботинки – и он готов. Перед выходом осмотрел себя в зеркале. Чёрные волосы топорщились ёжиком, зелёные глаза смотрели исподлобья. На плече – шеврон с эмблемой Особого отдела – символическое изображение звёздной системы, и перечёркивающая её жёлтая молния. Этакий космический волк.

И сразу забыл обо всём, что не касается нового задания. Так уж майор устроен – едва только начинался рейд, начисто забывались все проблемы, связанные с домом и жизнью на Земле. Может быть, именно поэтому ушла Эльмира, потому что он умел её забывать, а она этого не умела.

2

В самолёте Андрей позволил себе вздремнуть. Ему приснилось, что они с Джункой катались по Волге на катере. Плыли долго, пока не налетели на корягу. Проснулся от толчка, когда шасси мягко соприкоснулось с посадочной полосой аэрокосмопорта Космоград.

Здесь его ждал грузопассажирский транспорт «Орбита-14». Взвод, которым предстоит командовать, уже находился на борту. На транспорте за несколько минут долетели до крейсера «Геликон», громоздкое веретено которого висело над Тихим океаном.

Старт задерживали из-за неисправности нуль-генератора. Ясно, что это новая технология, и она частенько подводит – система ещё не отлаженная, да и природа нуль-пространства не изучена, как следует. Но то, что крейсер принадлежал России, говорило о многом. Наши Кулибины и Левши умели делать многое, но когда блоху пытаются подковать слесарным молотком – это, честно говоря, напрягает. Иногда Андрею хотелось заглянуть в машинное отделение и убедиться, что наши технари уже перестали ремонтировать оборудование ломами и кувалдами. Впрочем, туда простым смертным попасть никакой возможности.

Майор посидел с полчаса в своей каюте, просмотрел дела солдат. Всего взвод насчитывал вместе с ним десять человек. И семеро из них – новобранцы, это особенно удручало. Семерых солдат ему придётся учить уму-разуму, всему тому, чему никогда не научат на тренировочных базах. И, возможно, в боевых условиях.

Просмотрев информацию о подчинённых, Андрей направился в тренажёрный зал. Поломка гипер-джампера – это надолго. В таких случаях солдаты идут в тренажёрные залы, благо искусственная гравитация позволяла заниматься спортом практически всегда.

Взвод находился здесь в полном составе, кроме Прошина. Опять, наверное, книжки читает. Или музыку слушает. Майор не понимал, зачем его держат в ОсОБе, и не верил в его суперспособности, о которых написано в деле. Сергей совсем не походил на солдата, но между тем состоял на службе. На должности эмпата, которую ввели недавно, год или два назад. Вот только паранормов еще в особом отделе не хватало.

В спортзале нашёл капитана Евгения Чернова, давнего друга и соратника. Белобрысый, почти альбинос, тот был статным красавцем. Ему бы в кино сниматься, играть роли благородных ковбоев или мустангеров, а он в космических далях ошивается.

Сняв куртки и оставшись только в штанах и майках, они стали заниматься на тренажерах. От души потягав железо, освежившись в хим-душе, они уселись прямо на матах и разговорились, наблюдая за новобранцами.

– На «Геликоне» я по твоей милости? – спросил Чернов.

– Ну куда ж я без тебя, Женя. Видел наш взвод? Радуются, полёт у них… романтика… Совсем зелёные… Семь оболтусов на наши головы, ёлы-палы, до чего мы докатились. И ещё Прошин, полбойца.

Женя сочувствующе усмехнулся:

– Да не говори… Быстрей бы со всем этим уже покончить… Когда вылетаем-то?

– Да у них там, Жека, джамп-система накрылась… Так что пара часов на орбите у нас есть… А то и до утра проваландаются. – Помолчав, Андрей добавил: – Очень я боюсь за этих салаг, понимаешь?

– Понимаю, – капитан похлопал майора по плечу. – Да ладно, не напрягайся.

– Ну как тут не напрягаться? Я боюсь растерять этих сопляков. Жень, ты посмотри только на них, в глазах щенячий восторг. Рейдеры, блин, звёздная десантура, особовцы. Скорее всего, уже шлют домой фотографии, «смотрите, а это я в униформе Особого Отдела». Тьфу!

– Мы их сохраним. Я читаю их настроения и мысли как по книге, напечатанной крупным шрифтом. Они неопытны, но это не главное. Главное, что их командир – тёртый калач, который не даст им пропасть.

Рядом с ними лязгали штанги, гири и различные станки. Искусственной гравитации явно не хватало, и потому спортинвентарь прикреплен к стенам, потолку или полу крепкими резиновыми жгутами и стальными пружинами. Двое бойцов, Белозеров и Расстригин, затеяли спарринг и, шумно дыша, колотили друг друга кулаками.

– Беспокоит меня Сергей Прошин, – не обращая внимания на проводивших спарринг салаг, заметил Андрей. – Помнишь, как этот ходячий ужас завалил нас обломками стен в лунном рейде? Этак снова чего учудит, криворукий гоблин.

Рядом упал сбитый с ног Расстригин. Выкрикнув что-то нечленораздельное, резво вскочил на ноги, ринулся в бой и снова рухнул, подкошенный сильным ударом Белозерова. Спарринг завершён. Новобранец помог подняться товарищу и они ушли.

Чернов беззвучно рассмеялся, непонятно над чем – над солдатом или над словами Глыбы. Хотя, ни то, ни другое не казалось смешным.

– Серёга за это сполна расплатился, – сказал Женя, провожая взглядом уходящих салаг. – Один вызволял нас из-под обломков, а это ужасно тяжело, сам знаешь. Несмотря ни на что, именно он нашёл этих технарей из «Космо-техно».

Об этом случае они часто вспоминали. В тот день несколько инженеров корпорации «Космо-техно» проверяли новые модели скафандров на прочность на заброшенном топливном складе одной из лунных баз. Что-то у них не заладилось, то ли авария произошла, то ли просто перестарались, проверяя экспериментальные скафы, и оказались погребены под грудой металла. Взвод ОСоБ подняли по тревоге, ребята начали поиск людей в руинах. И благодаря Прошину спасатели вместо того, чтобы вызволить бедолаг, стали соседями по несчастью.

– А скафандры, между прочим, испытание тогда прошли. Прочные и жизнеспособные железяки получились.

Женя, соглашаясь, покачал головой и добавил:

– И даже очень может быть, что это такой зачётный пиар-ход корпорации в условиях, приближённых к боевым. Умеют эти сволочи свою продукцию рекламировать.

Андрей поморщился:

– Да мне, честно говоря, по фиг на них. Меня другое волнует. Как ты думаешь, то, что написано в досье Прошина, это правда? Мне не очень-то верится в это.

– Думаю, всё это правда, – ответил Женя. – У него, действительно, есть какие-то зачатки эмпатии. Может быть, Серега в нас разбирается лучше нас самих. Испытывает наши чувства со стороны и имеет возможность анализировать их, чего мы не умеем делать сами. Наверняка он почувствовал страх этих бедолаг-инженеров. Я слышал, как изменился его голос, будто надломился, когда стал нас уговаривать начать разбирать завал с другой стороны.

Взвод продолжал тягать железо. Спаррингующиеся бойцы вернулись в зал, засели за тренажёры и начали соревноваться, кто больше выжмет, кто дольше продержится. Глыбу это раздражало. Не любил таких «соревнований». Если что-то и делать, то не на показуху, а для дела. «Ничего, перевоспитаем», – подумал майор, разглядывая новобранцев.

Близилась ночь, и люди стали расходиться. А Германна всё нет, починка гипер-джампера откладывалась.

***

Утром наконец на «Геликон» доставили нужные детали. Техники заменили отработавшие срок части, корабль готов к старту. Все разошлись по каютам в ожидании прыжка.

Оторвавшись от орбиты, крейсер стал набирать скорость, необходимую для гипер-броска. Ускорение росло и росло, солдат вжимало в противоперегрузочные лежаки, размазывало тонким слоем по искажающемуся пространству, а потом, в одно мгновение, вдруг всё оборвалось. Ни движения, ни звёзд в иллюминаторах, ни жизни, ни смерти, ни любви, ни ненависти – ничего, к чему привыкли люди. Лишь чёрная непроницаемая пустыня, которую условно назвали нуль-космосом. Это продолжалось не дольше двух-трёх секунд, хотя казалось, что прошла не одна тысяча лет. «Геликон» вновь обрёл массу, заревели тормозные двигатели, и Андрея снова придавила тяжёлая медвежья лапа перегрузок. Майор привык к этим жалким нескольким «же», хотя раньше с трудом переносил издевательства над своим организмом.

Крейсер, погасив скорость, с черепашьей медлительностью вписался в орбиту планеты. Внизу лежала чёрная марсианская ночь. Над горизонтом виднелся изуродованный метеоритным ударом Фобос, Деймос прятался на той стороне Марса.

– Орбита Марса, сэр. – Глыба стал выпутываться из паутины ремней.

После гиперпрыжка ему почему-то всегда хотелось пить. Много воды, литрами. Пьёшь, а желудок будто остался в нуль-пространстве, вода улетает в чёрную дыру, и жажда всё усиливается. Спустя полчаса это состояние проходило, и если ты поддался искушению, то твой желудок становился тяжелым бурдюком.

А сейчас оставалось дождаться распределения, а потом – искать пришельца. Как его искать – никаких соображений, придётся делать это методом научного тыка. Кирдык-байрам, одним словом.

3

– Согласно приказу первый взвод высаживается на станцию «Коперник», второй – на «Терешкову», третий – на «МНС-1», – искажённый динамиком голос вещал на весь крейсер.

– МНС раз! – воскликнул раздосадованный Андрей. – Ну как всегда, нам самая захолустная база досталась. Вечно нам с распределением везёт. Будем теперь среди кучи металлолома существовать.

– На ней ещё мой прадед работал… – заметил Чернов. – Там оборудование с сорокалетним стажем… Так что от их приборов никакой помощи не жди.

…Они стояли на стартовой площадке ангара в полной походной экипировке – в тяжёлых боевых скафандрах, при оружии. На скафах желтели эмблемы особого отдела. Первый взвод загрузился в шлюп. Командир взвода заходил последним, как этого требовали правила. Перед тем, как войти в люк, неуставно помахав рукой Глыбе. Створки ангара разъехались в стороны, открывая панораму марсианского восхода с высоты пары сотен километров. Шлюп загудел, жерла двигателей рыгнули вулканической лавой и, заработав в полную силу, бросили машину в открытый космос.

Минут через десять отчалил второй взвод. Потом майор завёл своих людей в третий шлюп, и тот тоже оторвался от массивного тела крейсера.

Из-за горизонта показался яйцеобразный Фобос. Ясно видны широкие трещины, веером расходящиеся от Стикни, кратера диаметром около десяти километров. Изменив курс, шлюп полетел на Запад, навстречу Фобосу, к материку Фарсида. Поверхности не видно за грязно-жёлтой пеленой. Это Пылевой Дьявол, как называли здесь бешеные весенние бури. Северная Полярная Шапка, состоящая из замёрзшего углекислого газа, тает, из-за перепада давления поднимается ураганный ветер, который дует строго на Юг и взвихряет миллиарды тонн пыли.

Над ровной бесконечной поверхностью желтоватой мглы возвышались конусообразные вершины. Арсия, Акреус, Павонис и Олимп. С высоты Богов они равнодушно смотрели на взбесившуюся планету.

– Даже не мечтал, что увижу Марс! – восторгу рядового Петра Сергеева не было предела. – Будет что ребятам рассказать.

– Расскажешь им, как пришельца завалил голыми руками, – в тон ему ответил Егор Шахназаров, такой же солдат, недавно прошедший «курс молодого бойца».

Глыба взглянул на изображение развёрнутой карты на экране и ткнул пальцем в жёсткой металлизированной перчатке в красную точку радиомаяка «МНС-1».

– Готовимся к посадке! – приказал майор по громкой связи.

«МНС-1», основанная ещё в 2025 году, в документации и официальных сводках называлась «Марсианской Научной Станцией № 1», но космонавты придумали для неё название попроще – «Крокодил». Древнейшая, ужасно захолустная база. В своё время она считалась одним из самых перспективных плацдармов освоения Марса. Несколько раз обновлялась, но последние двадцать лет модернизировать её смысла не было – конструкция «МНС-1» не позволяла использовать новые технологии, а подводить устаревшую станцию под современные стандарты сочли слишком дорогим удовольствием, так и оставили старушку доживать свой век.

– Говорит «МНС один», – прошелестело в шлемофоне Андрея. – Площадка для посадки шлюпа готова. Мы обозначили место посадки радиомаячками. Борт 134/234, вы нас слышите? Площадка готова.

– «МНС раз», прекрасно вас слышу, – ответил майор. – Борт 134/234 вас слышит.

– Прекрасно! Борт 134/234, мы вам приготовили праздничный ужин!

Андрей хмыкнул и заметил:

– Да мы вроде только что обедали.

И тут же диспетчер «Крокодила» снова перешёл на сухой, деловой тон:

– Борт 134/234, вижу вас визуально. Пламя двигателей просвечивает завесу Пылевого Дьявола.

– О! Ну всё, идём на снижение! Всем перейти на автономный режим!

Извергая из дюз снопы пламени, шлюп опустился в отмеченном радиомаячками углу посадочного поля. Невдалеке, на краю бетонного покрытия возвышались два жутких пигмея, своими формами уродливо напоминающие рейд-десантный транспорт, только безоружные. Этими беззубыми пародиями на боевое судно оказались древние транспортные боты, приписанные к «Крокодилу». Судя по их виду, они выработали уже не один ресурс и продолжают летать лишь на честном слове и на одном движке.

Андрей с интересом разглядывал на экране постройки станции. Защита от ветра древнейшей конструкции, толку от неё чуть – он видел всё сквозь пелену пыли, жёлтых, красных и серых частиц, которые, соединяясь, превращались в почти непроглядную стену.

– Ни хрена себе! – удивился Чернов. – Посмотрите на их боты… вот они, на той стороне площадки стоят. Древность какая… они под парусом, что ли, ходят?

– На вёслах, – ответил Глыба. – Это транспортные боты «Космос-М», их уже лет двадцать как не выпускают… Таких больше нигде и не осталось…

– А, ну точно, у меня батя на таком летал. Рассказывал. А вон, смотри, один вообще раскуроченный, видишь, кожух с амортизаторной лапы снят, патрубки торчат… Не понял, они гидравлику, что ли, сами ремонтировали? Афиге-еть! Прям колхоз «Сорок лет без урожая»! Им ещё тракториста сюда с баяном, и картина маслом будет!

Майор гыкнул, кивнув в сторону оградки:

– Ага, здесь ещё защита от ветра, как в тринадцатом веке от монголов. Ветрище по полю гуляет, а им по фигу. Почти и не видно ни черта, ураган чёртов. Ладно, пошли, ребята, по одному, спускаемся на площадку.

Они спустились по трапу на бетонную площадку, выщербленную марсианскими ветрами и выжженную горячим дыханием посадочных двигателей. Сила урагана впечатляла. Если бы не боевые скафы с экзоусилителями, устоять на ногах было бы тяжело.

– Ноги размять надо… – Женя обошёл Андрея кругом.

– Да разомнёшь ещё… – Глыба прокрутился вокруг оси. – Чует моя жо… моё сердце – набегаемся мы ещё с этим «Странником».

– Странник? – переспросил Женя.

– Я не говорил? Инопланетника условно Странником назвали. Ну, любят у нас красивые названия. Операция «Странник»! Ага.

Солдаты стояли, разминая ноги, насколько это позволяли тяжёлые армейские скафандры. «Титан-хамелеон» командира окрасился в цвет бетона и привлёк внимание новобранцев. Они окружили майора и стали разглядывать одно из последних достижений «Космо-техно». Резкие порывы ветра, как компрессором, нагнетали жёлтую пыль, и скафандр временами становился жёлто-серым.

– А что это с вашим скафандром, командир? – удивлённо воскликнул Сергеев. – Чего это он цвета меняет?

– О, точно! – подключился Шахназаров. – Смотрите, жёлтым стал! Во, а теперь серым! Хо, снова жёлтым!

– Шоб мне так жить! – воскликнул рядовой Изя Гольдман. – Хороший у вас скафандр, товарищ майор! Нам бы такие тоже не помешали!

– Не заслужил ещё! – хохотнул рядовой Севар Юсупов.

– Офицерская шучка, – поведал рядовой Семён Расстригин. – не для простых смертных.

– А это, детки, последняя разработка концерна «космо-техно», – объяснил Глыба. – «Титан-Хамелеон». Кроме стандартного гидравлического экзоусилителя, он имеет функцию «хамелеон». Моментально подстраивается под окружающую обстановку, меняя цвета. Это мне подарок от концерна за то, что наш взвод спас их людей в прошлом рейде… О, идут вроде. – Андрей всмотрелся в жёлтую взвесь. – Здравия желаю!

Две фигуры в лёгких скафандрах типа «уникум» шли по полю посадочной площадки, пересекая её по диагонали. Они топали, с трудом преодолевая силу ветра, будто в джунглях продирались сквозь заросли. Остановились в двух шагах от взвода особовцев, и в наушниках Андрея что-то проскрежетало. Едва разобрал слова запыхавшегося от борьбы с ветром человека:

– Здравствуйте! А вот и мы. Я Жан Лафайет, начальник станции. Я рад вас видеть. А это наш старший техник Алексей Железнов, он тоже рад вас видеть. Но у него в шлеме сломан передатчик и Алёша не может выказать своей радости.

– И стоило вам ради этого торжественного момента выходить нам навстречу? – спросил Глыба.

– А это у нас вроде традиции. После того, как проверяющий с Земли в пылевом тумане едва не заблудился, мы выходим всех встречать. Да и скучно здесь, а так хоть развлечение какое.

«Ещё бы хлебом солью встретили!» – про себя подумал Андрей.

– Покажите нашим ребятам, куда можно сложить оружие и приборы. Для этого нам нужно помещение, которое надёжно запирается и имеет только один вход. Так, Жень, отряди Сергеева и Шахназарова, пусть ящики на погрузчик покидают и отвезут к модулю. Да дневального сразу поставить у входа.

Лафайет повернулся к Железнову:

– Алексей, вы слышали? Покажите солдатам комнату… Ну да, тьфу, чёрт, услышит он! Глухомань! Ладно, я сам покажу, останусь с солдатами. Алексей проводит вас.

…Вскоре всех солдат разместили на станции. Особых излишеств не предусматривалось – хим-душ, столовая, каюты на троих – в общем, поделились по-братски, что имели, то и дали. Едва только ребята немного устроились, Глыба созвал всех в комнату отдыха, оставив рядового Белозерова охранять оружейку. Им есть о чём поговорить. А заодно просветить гражданских, они о многом даже и не догадывались.

***

Все собрались в комнате отдыха, и под запись какой-то идиотской ТВ-передачи стали обсуждать положение. Персонал станции был одет в синие комбинезоны свободного кроя, а особовцы – в серую войсковую униформу. Они разделились на два лагеря, будто воевать собрались.

Из слов Лафайета майор выяснил, что гражданским об операции «Странник» ещё не сообщали.

– Итак, друзья, – обратился к новоприбывшим начальник станции. – Места у нас маловато и вам придётся пожить немного в тесноте. У нас есть свободные двухместные каюты… И вам придётся располагаться в них по трое… Я думаю, как-нибудь разберётесь…

Начальник станции был пожилым, седеющим и слегка лысеющим человеком лет под шестьдесят.

– Насчёт этого не переживайте, нам не привыкать, мы солдаты, мы уже неплохо разместились, – ответил Андрей.

Лафайет поглядел на него снисходительно и продолжил:

– Я хотел бы вам ещё кое-что сказать. Командую здесь я. Уходить за пределы станции можно лишь с моего разрешения. Я за всех вас в ответе и не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. После захода солнца – никаких вылазок!

Чернов не смог сдержать улыбку. Скольких гражданских начальников они уже обламывали, Лафайет не первый и не последний. Все эти местные князьки ломаются после серьёзного разговора с боевым офицером.

– Разумеется, – заметил Женя. – Но я боюсь вас немного огорчить. Мы принимаем все ваши условия, но с незначительными поправками. Начиная с этой минуты весь персонал станции, и вы в том числе, подчиняется только майору Глыбе. Покидать станцию вам и вашим людям запрещается. Вести радиопереговоры без разрешения, запрещается. От того, как будут соблюдены эти немногочисленные требования, зависит безопасность, а может быть, и жизнь человечества Солнечной Системы.

Лафайет округлил глаза, губы его задрожали, залысины покраснели. Он был страшен в гневе. Но гнев его будет недолог.

– Мне говорили, чтобы я просто разместил вас на станции! Ни о каких запретах не было и речи. Это просто возмутительно!

– Ну ясно, что открытым текстом по радио вам никто ничего такого не скажет, – грубовато добавил Глыба, приподнявшись со своего места. – Не было запретов, так теперь будут. Вот, можете ознакомиться с документом. На мемке всё записано, все предписания.

С тихим вжиком расстегнул «молнию» на форменной серой куртке и вынул из кармана мемокарту с эмблемой особого отдела. Толкнул её, и она поехала по столешнице прямиком к Лафайету. И добавил:

– В пределах станции занимайтесь своей работой. Дальше ни шагу. Считайте, что ничего не произошло, и ведите себя, как обычно. А мы в свою очередь постараемся вам не мешать.

Лафайет сграбастал мемку и недружелюбно бросил:

– Всего хорошего.

Поднялся и, высоко подняв голову, степенно вышел из помещения. Ему бы ещё синюю треуголку под цвет комбеза, вылитый Наполеон. Маленький такой наполеончик, которому не дают тешить свои амбиции. От них, от этих мелкопоместных наполеонов все беды на Земле, и не только на ней.

«Вот блин, как бы этот старый балбес не натворил делов! – думал Андрей, глядя ему вслед. – Надо бы за ним присмотреть. Эти мелкие князьки, которые считают себя маленькими пупочками земли – очень вредные типы, особенно когда ставишь их на место».

– А что, собственно, произошло? – спросил маленький щупленький и какой-то растрепанный мужчина в белом халате, накинутом на комбинезон, не то лаборант, не то доктор. – Это связано с этим объектом, который мы засекли?

– Да, это и есть виновник сего торжества, – ответил Глыба. – Вы ведь сами думали, что этим объектом может управлять разумное существо?

– Не совсем верное утверждение. Я астрофизик… Производил наблюдения и… в общем-то и заметил его. Я не был уверен в этом, а всего лишь предположил.

– Вы предположили, на Земле решили, а нам придётся работать.

– На посадочное поле выходить-то можно? – спросил крепко сбитый молодой парень, лет двадцати пяти.

Судя по бейджу, это Алексей Железнов, тот самый, с неисправным передатчиком.

Андрей внимательно осмотрел мощную фигуру Железнова и ответил:

– Если для того, чтобы покинуть станцию – нет. Заниматься своими делами на территории – пожалуйста. На планете чрезвычайная ситуация, мы пришельца ищем, и он может быть агрессивен и очень опасен.

Тут вступил в дискуссию Чернов. Изредка умел включать профессорский тон:

– К сожалению, мы не имеем никакого понятия об этом существе. Все наши познания о пришельцах почерпнуты из фантастических фильмов. Иной разум может быть облачён в настолько иную форму, что нам и не постигнуть её. Пока не встретишься с ним, ничего конкретного сказать нельзя. А говорить об этом без оснований – пустая болтовня.

Железнов поднялся.

– Ну, меня инопланетяне не интересуют, и фантастику я не читаю. Мне бы бот отремонтировать…

– Это хорошая позиция. Вас-то он не интересует, хоть это радует… Лишь бы вы его не заинтересовали. А это нас беспокоит куда больше.

– С вашего позволения, я пойду, у меня много работы.

Алексей покинул помещение. После этого, будто Железнов оказался какой-то скрепляющей деталью, коллектив рассыпался, и все стали расходиться. Беседа окончилась.

Вечер пролетел в хлопотах – солдаты устраивались, осваивались на станции, изучали коридоры, входы-выходы, определили наиболее короткий маршрут до шлюз-тамбура, через который им предстояло выходить на поверхность. Андрей посетовал, что пропускная способность тамбура невелика, и если сразу выпускать весь взвод, то выход может затянуться минуты на две. А второй тамбур заварен несколько лет назад, когда оказалось, что одного выхода достаточно.

Отбой объявили поздним вечером. Не легли спать только Артём Белозеров, охранявший оружейку, да Расстригин, которого посадили за пульт в операторской, следить за показаниями ультразвуковых и инфракрасных сканеров.

Первый вечер на «Крокодиле» прошёл без эксцессов. Не долетало тревожных сообщений и от других взводов.

4

Первое утро на «Крокодиле» началось с музыки. Прошин врубил плеер, разбудив старших по званию товарищей. Дурная привычка, он был агрессивным меломаном и видел смысл жизни в том, чтобы доносить любимую музыку до народа.

– Радует, что ты хоть джаз любишь, а не тяжёлый рок, – проворчал Чернов, открывая глаза.

– Джаз – это музыка для души, а не для ног, – заметил Сергей.

– А когда-то джаз был оружием в идеологической войне, и ты эту войну продолжаешь! Когда-нибудь мы тебя отмутузим и выбросим в открытый космос вместе с твоим джазом.

– Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь! – пропел проснувшийся последним майор.

Они поднялись. Минус космических будней – умываться приходилось без воды, её нещадно экономили. Нет, конечно, при желании можно умыться как положено, потратив на это стакан воды и при этом немного урезать питьевой запас. Первый месяц в ОсОБе, по молодости, Глыба так и делал, а потом плюнул на это дело, умываться можно и сухими комплектами – неприятно, но экономно.

Андрей подошёл к иллюминатору и раздвинул шторки. В серой мути пылевого Дьявола майор заметил, что вокруг бота с разобранной опорой суетились две фигуры. По всей видимости, это Железнов с напарником. Андрей присвистнул:

– Ого! Смотрите, что они вытворяют!

Женя с Сергеем подошли к нему и поглядели на посадочную площадку.

– Эх, люблю я работу, – повернулся к ним Глыба. – Могу часами сидеть и наблюдать за нею.

Женя протёр стекло рукавом, будто не веря своим глазам.

– Ни фига себе! – восторженно воскликнул он. – Они бот вручную ремонтируют!

– Кулибины! – добавил эмпат. – Они ж почти голыми руками, у них ведь инструмента толком никакого.

Майор проследив, как Железнов полез без подстраховки на опору и начал там что-то долбить молотком, нервно хохотнул.

– Я слышал истории о том, как космонавты устраняли поломки кораблей в открытом космосе или после вынужденной посадки на каком-нибудь астероиде. Но здесь, на обжитой, пусть и захолустной станции! Сами, без помощи «Космо-техно»! Делать им больше нечего!

Женя, не отрывая взгляда от отважных техников, ответил:

– Видать, у них с финансированием проблемы. Здесь-то всего пятеро осталось, после того, как станцию законсервировали в 2075 году. М-да, умельцы. Такие люди ничего кроме жалости и восхищения не вызывают.

Железнов тем временем продолжал колдовать с патрубками, не то соединяя их, не то наоборот, разъединяя – с такого расстояния, да ещё сквозь пылевую пелену подробности разглядеть невозможно.

– Голь на выдумки хитра, – с усмешкой сказал Глыба. – Я всегда верил в наших левшей, на таких вся техника держится. – Задёрнув шторки, добавил: – Ладно, пойдём, позавтракаем. Серёга, пошли завтракать.

– Я давно жду, когда это наш командир соблаговолит дать команду пожрать.

В коридоре встретили техников, в грязных скафандрах, перемазанных маслом и ещё какой-то дрянью. Они шли в бытовку, держа шлемы под мышками, как пилоты истребителей начала века. Железнов о чём-то рассказывал юному напарнику и тот ловил каждое слово наставника.

– Здоро'во, ребята! – поприветствовал их Андрей. – Какого чёрта вы ковыряетесь в этом барахле? Неужели специалистов нет с нормальным ремонтным оборудованием?

Железнов улыбнулся, глаза его возбуждённо блестели. Видно, что техник доволен результатами проведённой работы.

– Сначала я тоже не хотел ползать в грязном брюхе этого бегемота, – заговорил Алексей звонким молодым голосом. – Но когда срочно нужно было лететь, а техники из «Космо-техно» запаздывали и не прибыли в срок, пришлось надевать эти грязные костюмы и делать всё самим. Здесь нет ничего сложного. Сегодня нам предстоит починить одну из амортизаторных лап. А через несколько дней собираемся отладить маневровые двигатели. Эти чистюли космотехники были бы в ужасе, увидев как мы работаем. Чего только придумывать не приходится.

– Да, не перевелись на земле русской Кулибины, – заметил Женя, разглядывая массивную фигуру Железнова. – Изобретательностью бог вас не обделил. Но сейчас вы не торопитесь, ведь мы вас никуда не отпустим. Зачем себя мучить?

Техник пожал плечами, насколько это позволил скафандр и развёл руками.

– Вот так работают люди в условиях ограниченного финансирования. «Космо-техно» дерут десять с половиной тысяч марсианских рублей за ремонт бота плюс пятьсот за якобы обязательный осмотр. А мы делаем эту же работу за тысячу. Каждому по пять сотен за день-два работы минус подоходный налог.

– На этой лоханке после каждой посадки что-нибудь да отказывает, – вставил его юный помощник. – Так что работа у нас есть всегда. К тому же мы стараемся летать на том боте, который чаще выходит из строя. Правда, вчера сломался над кратером Олимпа, и мы едва дотянули до станции.

– Хватит болтать, Ваня, пошли, – недовольно прервал его Железнов. – Быстро поедим, и продолжим работу.

Они скрылись за поворотом, но до особовцев всё доносился голос Железнова, распекающего своего младшего товарища:

– Ты в следующий раз лучше молчи! «Едва не дотянули». Нельзя чужим такого говорить!

***

Столовая отделана в лучших традициях соцреализма прошлого века. Людям, привыкшим к современным научным базам, даже и в кошмарах не приснится такое. Большая часть столиков, не используемых уже несколько лет, покрыта таким слоем пыли, что в нём можно проводить археологические раскопки. На стенах висели истёртые пластиковые плакаты, у окошка раздачи пищи стояла стопка потрескавшихся подносов. Такие «столовки» Женя видел разве что в старинных фильмах про заводские будни, которые им приходилось смотреть по школьной программе.

Впрочем, готовили здесь недурно. Какао, правда, довольно гнусный. А кофе и вовсе не было.

В помещении стоял гул голосов. Новобранцы Пётр Сергеев и Егор Шахназаров сидели за ближним к выходу столиком, и не торопясь завтракали да вели неспешную беседу. Их лысые головы задорно блестели в свете неоновых ламп. Манная каша, супчик не понятно из чего, но вкусный, и какао – вот и всё сегодняшнее меню.

– Вот ведь какая странная штука, – заметил рядовой Сергеев, задумчиво жуя кусок чёрного хлеба, – первый же, можно сказать, – пробный – рейд, и нам доверяют труднейшее задание. Это ни о чём не говорит?

– О чём это должно говорить? – спросил Шахназаров. – Мы круты! Не каждому такое счастье выпадает.

Петя посмотрел на товарища странным взглядом и заметил:

– Выпадают зубы и волосы. И грыжа. Но я серьёзно говорю. Без шуток.

Шах не понимал, к чему клонит сослуживец. Ну доверили трудное задание, ну и что? Всякое в жизни случается.

– А не бывает такого! – не унимался молодой солдат. – Нас же сначала должны в пробный рейд отправить.

Егор над такими вещами предпочитал не задумываться. Отправили и отправили. Так и сказал:

– Отправили так отправили! Что тут такого?

– А то! Что нету никакого Странника! – заявил Петя и, понизив голос до заговорщицкого шёпота, добавил: – А дело в том в том, что это виртуальный рейд! Понимаешь? Мы сейчас находимся на «Геликоне», в каюте, к нам подключили кучу проводов. Мы спим!

Собеседник, подавившись куском хлеба, закашлялся на всю столовую. Все повернули головы в его сторону. Сергеев, приподнявшись, похлопал его по спине.

– Идея интересная, но бредовая, – Егор перестал кашлять. – Для тех, кто фантастику любит – в самый раз. Но только так никто не станет делать. Запрещено сейчас такими методами людей тренировать. Обязательно должны предупредить – мол, вас ждёт виртуальный рейд, не бойтесь, если вас в нём убьют, это ненадолго.

Петя, отпив какао, закрыл глаза и ответил:

– А я всё равно так думаю. Так легче жить. Всегда думаешь, что в случае смерти можно зайти с другого профиля и продолжить.

– Странная позиция, – заметил Шах. – Но на самом деле в случае смерти дорога будет только одна.

В столовую вошли майор Глыба, капитан Чернов и лейтенант Прошин. Сергей направился к стойке, захватил поднос, смахнул с него пыль, и двинулся к автомату раздачи пищи. Андрей и Женя остановились у столика с новобранцами.

– Так, товарищи солдаты, разговоры прекратили, быстро поесть – и по местам. Шах, ты вообще должен склад с оружием охранять! Ты же у Белозерова вахту принял! Ты какого хрена здесь делаешь?!

Шахназаров, подвинул к себе тарелку со вторым блюдом и посмотрел на Глыбу невинными глазами.

– Обед же, товарищ майор! Война войной, а обед по расписанию!

– Какой ещё обед? – брови командира медленно полезли вверх, изгибаясь дугой. – Мухой на пост! Му-хой! Два наряда вне очереди!

Новобранец вскочил, едва не опрокинув поднос, и бросился к выходу.

– Нет, вы видали? – сокрушался Андрей. – Дисциплина, блин! Ладно, пойдём, пообедаем, – и за работу!

Гул голосов стих, остальные новобранцы теперь ели тихо и сосредоточенно.

***

После обеда Андрей увёл Прошина в компьютерный зал, напичканный древней электроникой. У одной стены в ряд стояло несколько огромных машин, лет тридцать назад считавшихся вполне современными. Станция давно уже не обновлялась, и всё оборудование работало на честном слове.

Глыба запустил один компьютер, а когда увидел, что экран ожил, вывел на него карту материка Фарсида. Увеличил, прокрутил глубокую борозду долины Маринера, сетку каньонов Лабиринта Ночи. Установил гору Павонис ближе к правому краю экрана, таким образом, чтоб центр треугольника из трёх кратеров (Олимп, Акреус и Арсия) находился посередине. Где-то в этом треугольнике совершил посадку звездолёт Странника.

– Смотри, Серёга, – командир ткнул пальцем в изображение, – вот наша задача: разработать несколько маршрутов. Вот здесь территория, которую будет обследовать наш взвод. – Обвёл ногтем границу, на экране на несколько секунд отпечаталась ровная светящаяся полоска. – Вот это участки двух других взводов. – Палец описал два овала слева и справа. – Надо просчитать так, чтобы ни один пятак не остался пропущенным. Сообразим?

Эмпат кивнул, тряхнув рыжими кудрями.

– Легко. Жалко, что интерфейс их древнего компа с нашими несовместим. Так бы информацию к нам перекинули и быстренько бы всё соорудили.

Прошин уселся в скрипучее кресло за пультом. Глыба улыбнулся и потрепал лейтенанта по плечу.

– Ничего, сделаем. Медленно, как говорится, но верно. Старый комп борозды, как говорится, не испортит. Ну вот, смотри. Вот здесь «Терешкова». – Палец ткнулся в красный значок с выскочившей из него буковкой «Т». – Вот «Коперник». – Теперь палец указал в мерцающий кругляш с литерой «К». – А вон наш «Крокодил». Давай команду – вот здесь один маршрут, тут пустить, и тут. – Палец заскользил по экрану подобно указке. – Сделал? А вот тут ещё два. Да, правильно. А один чуть левее. Пусть они не пересекаются, но в горных массивах друг друга дополняют. Так? Молодец, Серёга. А теперь запускай, пусть эта развалина думает. Долго будет думать, подождём.

Паранорм стучал по полустёртым клавишам, нутро компьютера утробно урчало, что-то щёлкало и жужжало. Задав программе команду, эмпат развернулся к командиру, стоявшему у него за спиной.

– Майор, а что будет, если мы его найдём? Ведь это впервые такое. Ведь не случалось ничего подобного до сих пор?

Андрей пожал плечами. Сколько раз они с товарищами обсуждали подобную ситуацию, но столкнулись с этим только сегодня.

– Были похожие случаи, – командир взъерошил чёрные жёсткие волосы на затылке. – Сбивали над Землёй тарелочки, но всю информацию засекречивали. А потом и вовсе всё уничтожили, так что никаких документов и вещдоков не осталось. Возможно, что и нашего «Странника» засекретят.

Эмпат улыбнулся простоватой улыбкой:

– Ну, это официальная версия, знаю. А что будем мы делать?

Глыба, задумавшись на мгновение, ответил:

– Приказ вроде дан ясный. Найти и уничтожить! Всё чужое уничтожается. Если он увидит в нас угрозу, то следом за ним придёт огромный боевой флот. Нам надо его опередить.

Прошин поднял голову и посмотрел в глаза майору.

– Я всё это понимаю. Но вы, майор, думаете о другом. О встрече с ним мечтаете.

Андрей несколько растерялся.

– С чего ты это взял?

Паранорм пожал плечами. Лейтенантские погоны на серой полевой униформе слегка сгорбатились. Он, похоже, тоже немного растерян.

– Не знаю, – робко ответил лейтенант. – Может быть, показалось. Просто почувствовал в вас что-то такое…

– Ты эти свои штучки брось! – выкрикнул Андрей, смекнув, о чём говорил Прошин. – Нечего тут мои чувства подслушивать, эмпат фигов! Странника надо уничтожить. Таков приказ. Ясно?

– Ясно! – Прошин отвёл глаза и тихо добавил, обращаясь к компьютеру: – Но если он безобиден?

– А как ты это узнаешь, а? – майор отвалил в сторону и, скрестив руки на груди, принялся расхаживать по помещению. – Уж лучше по ошибке уничтожить трёх Платонов и трёх Сократов, чем пропустить одного Чингисхана.

Это не его слова. Он часто слышал их от генерала Носова. И впервые за всё время эти слова были как нельзя кстати.

Паранорм вздохнул, глянул на цифры, мелькающие на экране.

– Это жестоко!

Глыба остановился и приблизился к подчинённому.

– Жестоко, но правильно. Без этого наш мир давно бы уже покатился к чертям.

Глаза эмпата повлажнели.

– Я всё это понимаю. Но Платона и Сократа всё же жалко.

Компьютер заскрипел, загудел, внутри него что-то сильно затрещало. Они оба, и майор, и лейтенант, уставились на экран, по которому медленно поплыла вереница координат. Работа закончена.

– Готово! С пылу с жару! Сохрани работу.

– Где? Наши устройства с этой бандурой несовместимы, мемки тоже. Только распечатывать можно.

Принтер оказался таким же древним и так же скрипел и шумел во время работы.

5

Закончив работу, они вернулись в каюту. Андрей уже обдумывал, как распределит ребят – кого оставит на базе, кого отправит по маршруту. Сергей Прошин был ещё немного не в себе, разговор с майором, и особенно слова о Сократе и Чингисхане, явно запали ему в душу.

В каюте ненавязчиво играла джазовая композиция, Женя так и не выключил плеера после их ухода, музыка ему понравилась. Сам капитан Чернов лежал на своей кровати с потрёпанной книгой. Бумажных книг Глыба практически не видел, только в детстве, у отца, – у того была небольшая библиотека, состоящая из антикварных изданий середины двадцатого века, в основном фантастика.

– Ну, Серёга, мы с тобой, считай, полдела сделали! – Командир закрыл дверь. – Благодарность тебе. Завтра начнём охоту на Странника.

– Если бы всё было так просто! – заметил Сергей. – Вы ведь и сами думаете, что это не так просто.

– Опять мысли подслушиваешь?

– Чувства. Они у вас несколько растрёпаны.

– Надеюсь, всё будет нормально. Нештатная, конечно, ситуация, но пока под контролем. – Андрей склонился над Женей. – Чего это у тебя, Жень?

Взял из рук капитана книгу и полистал её. Увесистый том, как минимум грамм на восемьсот.

– Ого! Книженция! «Основные приёмы пилотирования». Это когда бумажные книги выпускали? Раритет! А зачем она тебе, если не секрет? Ты разучился водить шлюп?

Капитан хмыкнул и приподнялся на локте, глядя, как Андрей листает книгу. Эмпат тоже заинтересовался и подкатил поближе. Бумага тихо шелестела, мелькали страницы за страницами, а на них – схемы, графики, пояснения.

– Валялась здесь, в тумбочке, – Чернов кивнул на тумбу, прядь светлых волос упала на лоб. – Просто под руку попалась. А вот ещё одна. – Открыл тумбу и достал вторую книгу. – «Основы высшего пилотажа».

Майор коротко хохотнул, отложил один том и взялся за второй.

– Это на чём они хотели высший пилотаж показывать? На хромом боте? А за ними раки на хромой собаке.

Женя, посерьёзнел:

– Ты лучше спроси, чьи это книги?

Глыба глянул оборот обложки и прочитал подпись хозяина книги:

– Юрий Чанов. И что? Мне это имя ни о чём не говорит.

Прошин тоже взял одну книгу и стал внимательно изучать и даже едва ли не обнюхал и не лизнул её. Женя откинул волосы со лба:

– Мне тоже ничего не говорило, пока я не заглянул в списки работников станции. Нет там человека с таким именем.

– Ну и? – пренебрежительным тоном ответил Андрей. – Нет человека – нет проблем, делов-то! Или это каким-то образом относится к нашему делу?

Капитан резко поднялся и сел на кровати.

– Не знаю. Навряд ли. Я залез в их комп и установил, что Чанов работал здесь старшим техником, а полгода назад погиб при довольно странных обстоятельствах. Просто пропал. Без вести. Его не нашли.

Паранорм отложил книгу и уставился на капитана Чернова.

– Убийство, что ли? – воскликнул лейтенант в каком-то радостном возбуждении. – Нужно ведь на Землю сообщить.

Андрей бросил книгу на тумбу, она хлопнула чересчур громко.

– У нас других забот нету, блин. Ладно, давай, чего ты там выяснил?

Женя встал, продефилировал по каюте, посмотрел в иллюминатор, отметил, что Железнов с товарищем копаются в боте. Описал пару кругов, остановился перед майором.

– Да пока мало чего знаю. Могу только добавить, что Железнов к этому непричастен, потому что его с Земли прислали для замены Чанова. Но дело явно нечисто.

Глыба отвернулся от него, снова взял книгу и машинально пролистал её.

– То есть на подозрении пятеро? – спросил майор и театрально воздел руки к небу. – Не, блин, у меня и так башка болит, мне Странника найти надо, а ты тут Агату Кристи развёл! Десять негритят, блин! И с чего ты взял, что тут убийство?

Чернов пожал плечами:

– Не знаю, чувствую я. Кажется мне, если копнуть поглубже, то всё разъяснится.

– Копнуть ему поглубже, – недовольно пробурчал Глыба. – Смотри, докопаешься! Ну ладно, а ты чего чувствуешь, Эмпатий ты наш Коловратий? Солнышко ты наше рыжее!

– Я? – Прошин взял из рук командира книгу, повертел её перед глазами. – Ничего. Что я должен почувствовать? Книги неживые и неразумные, я их не чувствую. Мне нужно людей посмотреть, походить среди них, чтобы чего-нибудь уловить. Люди – они чувствовать умеют, в этих чувствах много информации хранится. А в книгах только буквы.

– А копнуть надо, – задумчиво произнёс капитан. – Может, и правда, разъяснится.

Командир покачал головой.

– Смотри, чтоб ночью по голове чем не разъяснили, докопаешься. Если тут нечисто, то обязательно разъяснят. А не поймёшь, добавят. А то ещё и пропадёшь. Без вести пропадёшь, как этот… Чанов.

Женя поклялся, что будет сама осторожность. Командир был категорически против – нечего лезть туда, куда тебя не просят. Сергей заметил, что лучше бы передать подозрения Чернова на Землю. Но майор пресёк это поползновение в зародыше.

– И мне сразу поставят диагноз – паранойя. У нас инопланетное вторжение, а я тут появляюсь и говорю, что нужно провести расследование по делу убийства. Которого, скорее всего, и не было. Нет уж, лучше тихо разузнать.

Буря за окном свирепела. Прочные стены станции подрагивали при каждом порыве ветра. Маленькая комната похожа на каюту океанского лайнера, попавшего в шторм. Андрей стоял в центре помещения, как на капитанском мостике.

Чернов снова завёл разговор о Чанове. Захотел провести своё расследование и узнать, в чём тут секрет. Майор стоял на своём. Это не их работа, да к тому же они не имеют права этого делать. И первый же допрос может вызвать ненужную сейчас реакцию.

– Я не хочу детективов, мне и боевиков будет достаточно.

– Боюсь, что без детектива здесь тоже не обойтись, вздохнув, ответил Женя. – Человек погиб относительно недавно, и все, кто имел отношение к его смерти, ещё здесь. Ведь никто не улетал с «Крокодила»? А, насколько я знаю, через десяток дней у них должна быть пересменка. И концов не найдёшь.

Прошин всё это время сидел, с задумчивым видом разглядывая книгу по пилотированию. Взгляд несколько отчуждённый, именно такого взгляда побаивался майор Глыба. Если эмпат смотрит на мир такими глазами – жди беды, обязательно что-нибудь натворит.

– Мне чувствуется, что здесь что-то есть, – медленно проговорил Сергей. – Таинственность какая-то. Витает в атмосфере коллектива что-то такое, общая тайна, но что – я не знаю.

Андрей хмыкнул в ответ и спросил:

– Да ладно… тайна. Какие тайны в таком маленьком коллективе?

Прошин поднял на него осоловелые глаза.

– Между собой – никаких. От нас только если что-нибудь скрывают.

Командир фыркнул недовольно. Делом надо заниматься, а они в детективов играют. Неужели им не понятно, раз этим делом никто не заинтересовался, то это просто потому, что никакого преступления здесь не было. Ну, потерялся мужик, может, его где в горах камнями завалило. Чернов высказал своё мнение, ему не пойми с чего показалось, что не завалило Чанова в горах, а завалили. Кто-то из сотрудников «Крокодила» завалил. Андрей никак не вникал, с чего вдруг такой странный и поспешный вывод.

Капитан посмотрел на него, как на пустое место. Всё-таки психолог команды, и вообще в людях неплохо разбирался.

– Ну, понимаешь, я вижу, что в команде какой-то нездоровый климат. Напуганы чем-то… Вот и Серёга что-то чувствует.

Эмпат подтвердил. Глыба возразил, заметив, что сегодня беседовал с техниками, всё у них нормально. Здоровый юморок, жизнерадостные ребята, что Алексей Железнов, что Иван Строгин. На что Чернов ответил, что технари есть технари. Они целыми днями на «свежем воздухе», вон и сейчас ходят вокруг бота, им нет дела до мелочевок и нюансов, до всех этих интриг.

Глыба взорвался:

– Ты Дюма не читал случайно на ночь? Какие интриги на этой заср… богом забытой станции?

Женя пожал плечами. Именно это он и собирался выяснить. В подобных случаях статус офицера ОсОб позволял при необходимости проводить самостоятельные расследования без лишней волокиты.

Командир плюнул под ноги, махнул рукой:

– Эх ты, Шерлок Холмс. Ну, удачи. Но только смотри, о работе не забывай. На завтра запланирована совместная операция.

Андрей вспомнил об паранорме предложил взять того в помощники. Заодно и проверить его дар можно. А, главное, что эмпат постоянно при капитане будет, под присмотром. Очень уж Глыба боялся оставлять Серёгу без присмотра после лунного рейда.

– Да, только за Серёгой поглядывай, пожалуйста, – добавил майор. – Он у нас, ум, честь, совесть и головная боль.

Сергей стал божиться, что не подведёт, и добавил – ему кажется, что если здесь что-то и произошло, то не банальное убийство.

– А какое? С извращением, что ли? – нервно хохотнул Андрей.

Сошлись на том, что Глыба разрешил им немного поиграть в сыщиков. И попросил никого не бить и не убивать. Чернов и Прошин за неимением библии поклялись на книге «Основы пилотирования», что на станции МНС-1 не пострадает ни одно живое существо.

6

Женя не сразу догадался, как и чем собирается ему помочь Прошин. Думал сначала использовать паранорма, как детектор лжи, но Сергей сказал, что не умеет отличать ложь от правды, что просто видит образы и чувствует эмоции других людей.

И они разработали систему, с помощью которой можно протестировать любого сотрудника станции. Идею придумал Чернов, мастак на такие задумки, одним словом, психолог. Оба понимали, что напрямую спрашивать о Чанове нельзя. А вот заставить людей вспомнить интересующие капитана события никакими законами не запретишь. А тут эмпат на подхвате – увидит все их страхи и прочитает образы в их головах.

Женя подумал, что стоит начать с астрофизика, уже видел его сегодня, тот работал в своей обсерватории, если можно так назвать комнатку три на два, напичканную оборудованием, половина из которого уже давно вышла из строя.

Вызвать бурю эмоций лучше всего простым и надёжным способом – нужно всего лишь напомнить о Чанове, главное, потроллить его немного, а как клюнет, эмпат и подсечёт. Прошину идея Чернова понравилась. Не то слово – он был от неё в восторге. Не терпел поскорее опробовать этот прогрессивный способ добывания информации.

До обсерватории добежали быстро. Тут практически до всех помещений можно дойти за пять минут, главное, идти по круговому коридору – по левую сторону расположены жилые каюты, а по правую служебные корпуса – и наоборот, если идти в другую сторону. Несколько ответвлений ведут к шлюз-тамбуру и выходу на поверхность, и во внутренние отсеки, где расположены склады и генераторы.

Женя осторожно постучал, хотя дверь не закрывалась полностью, через дверной проём в комнату протянут кабель, змеившийся чёрным удавом по коридору.

Астрофизик растрёпан и взъерошен, как и подобает учёному, увлечённому своей работой. Приоткрыв дверь, поправил халат, надетый поверх комбинезона, выглянул и подслеповато прищурил глаза.

– Вам чего?

Сергей стоял чуть в стороне, и астрофизик не сразу разглядел его. Женя улыбнулся:

– Да нет, вы работайте, работайте, – бросив взгляд на бейджик, капитан прочитал имя, – Илья Юрьевич. Мы вам не помешаем. Мы просто проверку станции проводим.

Илья Юрьевич фыркнул.

– Здесь инопланетян нет. Впрочем, заходите, раз пришли.

Дверь распахнулась, пропуская особовцев в обсерваторию.

– Вот здесь я и работаю, – астрофизик широким жестом показал комнату. – А что, вы, собственно, хотели узнать?

Женя махнул рукой.

– Мелочи. Мы проверяем герметичность переборок. В том случае, если станция вдруг подвергнется нападению инопланетника и внешняя герметика пострадает, должна хотя бы внутренняя остаться.

Прошин кивал, как бы подтверждая слова старшего товарища, а сам навострил свои эмпатические ушки и прислушивался к чувствам Ильи Юрьевича. Пока ничего странного не улавливал.

– Да откуда! – воскликнул астрофизик. – Видите, кабель в дверь протянут? В случае чего я просто не успею убрать этого удава, и дверь останется открытой. И даже если переборки будут герметичны, мне каюк.

Женя покачал головой с таким видом, будто его на самом деле волновала герметичность переборок. Прошёлся по комнате, потрогал одну стенку, несколько раз стукнул кулаком по второй.

– М-да, – протянул капитан. – Буду вынужден сообщить командиру.

Астрофизик рассмеялся добродушным смехом, всем своим видом показывая, что его это не пугает. Может быть, даже радует, что станцию прикроют за несоблюдение правил техники безопасности. Впрочем, и Прошин, и Чернов никому ничего докладывать не собирались, и МНС-1 простоит ещё сотню лет, пока не сгниёт полностью.

– И давно здесь такой бардак? – поинтересовался, Женя, оглядывая убогое помещение.

Илье Юрьевичу вдруг стало не смешно. Закашлялся, смутился, будто пожалел, что выдал страшную тайну станции.

– Сколько помню. Внутренняя проводка в этом секторе сгорела уже лет пять назад, бросили кабель от генератора, прямо по коридору. Дверь с тех пор не закрывается.

Паранорм по-прежнему не улавливал в астрофизике ничего странного. Человек как человек. Стеснительный немного, отвык тут в одиночестве от людей, а может, и с детства такой.

Женя между тем продолжал разыгрывать спектакль:

– М-да, ситуация. Тут даже русское авось не поможет, если что случится. Кстати, я тут книжицу нашёл в шкафчике. Вы не знаете, кому она принадлежит? Неудобно как-то, отдать надо. Тут написано: Чанов Юрий. Где его найти, не знаете?

И тут в голове Сергея завертелась снежная буря, песчаный самум и пылевой дьявол вместе взятые. Голос астрофизика вдруг изменился, будто змею увидел перед собой, а не книгу.

– Н-нет! – испуганно воскликнул Илья Юрьевич, выставив перед собой руки и отшатнувшись. – Нет! Его не найти! Нет его. Он… он погиб.

Перед глазами паранорма мелькали смутные образы, будто картинки в калейдоскопе. Какие-то перепуганные насмерть люди, кто-то с оловянными глазами и серым лицом, груда тряпья – не то просто куча старой одежды, не то труп человека в рванине.

– Погиб? Как жаль! – произнёс капитан, картинно всплеснув руками. – А что же случилось?

Астрофизика затрясло, как в лихорадке. Он стал сильно заикаться:

– Он… он у-у-у-ушёл… с-с-с-сам… он с-с-с-сам у-у-у-ушёл и… п-п-п-п-проп-п-п-ал!

Прошина пробил пот. Его самого едва не затрясло, и, кроме того, заболела голова, виски буквально ломило от дикой боли. И никакого желания проверять дальше этих людей. Страшно и мерзко на душе.

– Жень, пошли, – еле выдавил из себя эмпат.

Чернов тоже подумал, что дальше давить на Илью Юрьевича не стоит, и, к тому же, заметил, в каком состоянии пребывал эмпат.

– Ладно, Илья Юрьевич, не будем вам докучать, – решил откланяться капитан и зачем-то добавил: – А с кабелем нужно что-то делать. Не дело это.

Астрофизик только кивал головой, открывая трясущимися руками дверь и судорожными движениями запахивая полы халата.

***

Через пять минут Чернов и Прошин находились в каюте. Играл лёгкий джаз. Паранорм сидел бледный, как сама смерть. Глотал воду стакан за стаканом, истратил дневную норму, и всё не приходил в себя. Даже волосы его будто потускнели, стали не огненно-рыжими, а потемнели.

– Ну что ты, друг Эмпатий Коловрат, скажешь нам? – спросил капитан, разглядывая товарища.

Сергей отпил ещё полстакана воды, клацая зубами о стекло и ответил:

– Ну, что я могу сказать… Стоило тебе напомнить ему имя Чанова, как в его голове вспыхнул яркий образ. Лицо человека. Молодого, лет двадцати пяти. Я уверен, что это и есть Юрий Чанов. В любом случае, если на фото увижу – узнаю.

Женя задумался. Значит, яркий образ… Полгода назад пропал человек, а образ в голове звездочёта – яркий. Это показалось ему странным. И поведение Ильи Юрьевича тоже показалось странным. Испугался. И даже не испугался, а пребывал на грани истерики. Что всё это может значить?

Сергей продолжил:

– А когда ты спросил, не убили ли Чанова, то в его голове родился образ лежавшего на полу человека. Знаешь, человек этот неспроста лежал в неудобной позе. Он был мёртв. И ещё какое-то страшное лицо с потухшим взглядом, и кожа такая, пергаментная, серая. Ну прямо мертвец.

Капитан встрепенулся.

– Мертвец, говоришь? То есть это убийство?

Эмпат отрицательно замотал головой, а потом, спохватившись, сжал руками внезапно заболевшие виски. Подождав, пока боль уляжется, залпом, как водку, допил воду, и ответил:

– Это смерть. Не скажу, что убийство, не уверен я в этом. И не уверен, что звездочёт к этому причастен. Но знаю, что видел мёртвого Чанова. Убитого ли, умершего ли. Но никак не пропавшего без вести. Ты понимаешь, о чём я?

Чанов погиб. По-крайней мере, один человек видел, как тот умер. Или обнаружил его уже умершего. И при этом не сообщили на Землю всей правды. Какой смысл это скрывать? Чернов спросил об этом Прошина и тот не ответил. Об этом знали только сотрудники МНС-1. Может быть, Лафайет боялся, что станцию закроют, если узнают правду. Или что его уволят за несоблюдение техники безопасности. Нужно до этого докопаться.

– Значит, астрофизик – убийца? – спросил капитан.

– Я этого не говорил, я не привык судить так категорично. Видеть, как умирает человек, и убить – это разные вещи. Совсем разные.

Головная боль постепенно проходила, но грязь, залившая душу, отступала медленно. Всё так же играл джаз.

7

Глыба сидел на своей койке, глядя в иллюминатор, за которым буйствовала природа. По ту сторону ничего, кроме, желтовато-серой пелены, не видно, лишь изредка просматривались очертания недоделанного Железновым бота. Настроение паршивое. На завтра назначен общий поиск Странника, а людей, способных самостоятельно работать, практически нет.

– У нас одни салабоны, – пожаловался Жене. – Что я с ними делать буду? Няньку над каждым ставить? Так не хватит нянек. Я, ты, и вон… ещё полбойца.

Полбойца поёжился под недовольным взглядом командира. Старался не досаждать майору, но тот всё не забывал лунный рейд и всякий раз напоминал эмпату об этом. Паранорма больше всего задевало то, что людей-то заваленных нашёл он, но именно за это ему и влетело тогда.

– А что у вас, Шерлоки вы мои, Эркюли недоделанные? – спросил майор.

– Мы почти знаем, что тут произошло, но пока только фрагмент, – ответил эмпат. – Как нарисуется полная картина, мы обязательно её покажем.

Глыба зло рассмеялся:

– Так вы ещё и Рембрандты? Какой весёлый у нас рейд. Прям полный спектр удовольствий. И детектив посмотрим и в картинную галерею сходим. Ну ладно! Значит так. Вы двое сегодня можете поиграть в детективов, а завтра с утра понадобитесь мне.

Женя попытался отвоевать ещё немного времени, и Андрей согласился выделить им ещё час-другой с утра. В полдень они должны быть готовы – все взводы начнут поиск по заранее обговорённым маршрутам. Капитан вздохнул, вынужденный согласиться. Времени для расследования крайне мало, но ведь основная задача – найти пришельца, а не узнать, кто угробил Чанова, если его вообще кто-то убивал.

Глыба, довольный тем, что подчинённые задачу уяснили, свалил готовить взвод к завтрашнему дню. В дверях остановился и, обращаясь, к паранорму, сказал:

– А тебя лично, Эмпатий ты наш Коловратий, я предупреждаю – капитан Чернов твой бог, царь, твой папа и твоя мама. И если ты попробуешь что-то сделать по своему почину, даже из высоких побуждений, то всю свою жалкую жизнь проведёшь инструктором на каком-нибудь маленьком и гаденьком астероиде.

Сергей лишь понуро вздохнул и выдавил из себя волшебную фразу «так точно». Когда Андрей оставил их, Сергей и Женя стали думать, кого теперь протестировать в качестве подозреваемого. Капитан, судя по азартно горящим глазам, игра в Шерлока Холмса понравилась. Эмпату не очень. Ему приходилось пропускать все чувства через себя, испытывать на своей шкуре боль и страх этих людей. Чуть ли не панический страх астрофизика выбил Прошина из колеи, и он долго приходил в себя.

На этот раз выбор пал на технаря. Не Железнова, ведь тот устроился на станции после того как Чанова объявили пропавшим без вести. Нужно его подчинённого протестировать, Ивана Строгина. Осталось придумать, где именно этим заняться. Оба технаря ходят друг за другом, как привязанные, и как-то нужно выловить младшего техника одного.

– Может быть, в душе… – предложил капитан. – Ведь не вместе они будут под воздушно-химическими струями полоскаться? Хотя, кто их, бирюков, знает?

Сергей идею подхватил, и, подгадав время, они отправились к душевым кабинкам. Скоро техники должны вернуться со смены. Ждать долго не пришлось, вскоре в коридоре послышались неторопливые шаги, и товарищи увидели обоих, и Железнова, и его помощника. Оба уже переоделись, сняв промасленные костюмы, и, спокойно о чём-то переговариваясь, приближались к душу. Их синие комбинезоны отчетливо выделялись на фоне светло-серых стен.

Прошин почему-то стал нервничать, и заелозил на месте.

– Серёг, да ты не пялься так на них… – прошептал Женя. – Веди себя, будто мы просто стоим и беседуем. А то у тебя все нервы наружу. С тобой никакой конспирации!

– Идут же! – нетерпеливо прошипел паранорм.

– Да тише, тише, неврастеник чёртов, Эмпатий Коловратий долбаный! Лучше молчи вообще!

Поравнявшись с Прошиным и Черновым, Железнов иронично произнёс:

– Ну что, граждане особовцы, солдаты невидимого фронта, поймали пришельца? Вот ведь хрени придумают, лишь бы бабки распилить!

Чернов в тон ему ответил:

– Эх, Алексей, я бы и сам был рад, если б только для распила всё это затеяли. Но, боюсь, что вы ошибаетесь.

Женя не ставил себе цели переубеждать Железнова, но и промолчать не смог. Тот, пожав плечами, скользнул мимо них к открытой двери душевой. Не теряя ни секунды, Чернов обратился к молодому технику и спросил, где можно найти Юрия Чанова и как ему передать книгу «Основные приёмы пилотирования», забытую в каюте.

Строгин вёл себя спокойно, без истерик, и просто ответил, что книжка Чанову уже не пригодится, потому что на том свете водить бот ему, скорее всего, не придётся, разве что на лодке Харона покатают, да и то до управления не допустят.

– Умер, – закончил Иван. – Пропал.

– Пропал или умер? – спросил капитан.

– Ну, наверно, уже умер. Говорят, что заблудился в горах. Давно, полгода уж. В общем, не нашли его.

Ни паники, ни лишних переживаний, никаких образов в голове Ивана Прошин не заметил. И даже обрадовался этому – не придётся окунуться в грязь чужих страхов.

Строгин, оттеснив эмпата, направился к душу. Вжикнула дверь, его синий комбез мелькнул и исчез за ней, засвистели воздушные струи, техник зафырчал, как неисправный кран.

Ребята вернулись в каюту. Снова заиграл успокаивающий джаз. Эмпат вынес оправдательный вердикт – не виновен. Сергей ничего не чувствовал. Техник не испугался, услышав имя Чанова, в его голове не возникало никаких ярких картинок, он ничего не знает, и вообще чист, как слеза младенца. Женю это обрадовало.

Круг подозреваемых сужается. Если ещё выбросить Железнова, то остаётся трое. Это в том случае, если Чанова убили. Но паранорм почти уверен, что никто его не убивал, а откуда бралась эта убеждённость – не знал. И в то же время его занимала мысль – где Илья Юрьевич видел труп Чанова и почему об этом никому не рассказали? Почему объявили, что он пропал без вести, если как минимум один сотрудник МНС-1 видел труп? Если астрофизик его видел – значит, Чанов не пропал?

8

Утром следующего дня Глыба сказал, чтоб к полудню расследование завершили, и приказал Прошину с Черновым подготовиться к поискам Странника. Капитан пытался убедить командира, что это нереально, что они только что-то нащупали, и понадобится как минимум пара дней, чтобы всё выяснить. И придётся делать это по утрам и по вечерам, после рейдов. Андрей согласился расследование не прекращать, лишь бы не в ущерб основной работе.

Женя расслабился и стал рассказывать, что им приходится делать, чтобы добиться результата.

– Спрашиваю об одном, а потом как бы невзначай – раз! – и ввернул вопрос про Чанова и книжку показал! А напролом никак нельзя. Потому и времени это больше займёт. Они, хоть и колхозники, но ведь не круглые дураки. Сразу поймут, что мы под них копаем.

Майор нервничал и ходил по каюте – три шага в одну сторону и три в другую. Его черный ёжик на голове недовольно топорщился.

– А вы понимаете, что главная задача наша не в детективов играть, а Странника найти?

– Понимаем! – уверил его Чернов. – И потому трясём их помаленьку, без фанатизма.

Капитан заверил Андрея, что и так старается всё делать тихо, чтобы никто ничего не подумал. А напоследок пообещал, что в полдень они с паранормом будут готовы служить Родине. И дал честное рейдерское и поклялся на книге Чанова, что не подведёт своего командира. Глыба, ещё раз напомнил, что в полдень начинается совместная с другими взводами операция, за срыв которой всех накажут так, что мало не покажется. И ушёл, оставив товарищей одних.

Товарищи стали думать, кого проверить следующим. Сотрудники станции все как на подбор, как герои Агаты Кристи, подходят на роль убийцы. Самые дёрганые из них – это астрофизик и Лафайет. Они и выглядели вчера неважнецки. Оба очень загруженные, взволнованные и чем-то очень расстроенные. А ведь причины расстраиваться у них разные. Одного напугал Чернов, а второго обидел Глыба. Такое ощущение, что звездочёт рассказал Лафайету про их визит.

– Может быть, они сообщники? – спросил Женя.

– Поспешных выводов делать не стоит, – ответил Сергей. – Нужно сначала всех проверить. Кого выберем жертвой? По мне, так любого из них, они все, кроме техников, издёрганные, психи какие-то. Такие убьют и глазом не моргнут.

Сошлись на том, что хорошо бы для начала протестировать единственного работника радиостанции. Они его и не видели почти, потому что сидит в своей клетушке и не выходит оттуда.

В коридоре эмпат поинтересовался, как капитан будет действовать на этот раз – придумал ли что-нибудь новое, или снова станет книжку показывать. Женя хлопнул себя по карману униформы, «Основные приёмы пилотирования» при нём. Прошин остался недоволен. Скоро по всему Марсу разойдётся легенда о маньяке с книгой по пилотированию в кармане, которую тот показывает всем подряд и спрашивает, как найти её хозяина.

– А марсиане станут пугать непослушных детей. «А если ты не ляжешь спать, то придёт чёрный, чёрный Чернов с чёрной, чёрной книгой».

– Самый лучший из способов вызнавать информацию, это хорошенько настучать по почкам или подвесить на дыбе, – ответил капитан. – Но в наше время они незаконны. И, в конце концов, я консерватор, пока книга действует, будем её использовать.

Остановился у входа в радиостанцию и негромко постучался. Дверь открылась не сразу. Прошаркали шаги, потом небритое лицо показалось в образовавшейся щели. Холодные глаза буравили непрошеных гостей. Странный типаж… и немного страшный. «Такой, не раздумывая, убьёт за копейку», – подумал Сергей, вглядываясь в лицо радиста.

– Вы ко мне? – голос у мужчины хриплый, говорил медленно, слегка растягивая слова, как бы немного с ленцой.

– Да. Хотел бы кое о чём спросить у вас.

Дверь приоткрылась чуть шире, и Прошин увидел помещение. Коробка. В такой комнатушке один на один посиди неделю – и с ума сойдёшь…

Дверь открылась полностью, и мужчина махнул рукой, приглашая войти. Хотя видно, что гостям он не рад.

– Игорь… – Женя прищурился… – простите, бейдж затёртый, отчества не вижу…

– Просто Игорь, я ненамного старше вас.

Капитан достал из кармана книжку, и, прошелестев страницами, положил её на стол, заваленный различными приборами непонятного предназначения.

– Игорь, вы не знали Чанова?

Игорь взял книгу, пролистал её, не глядя, и положил на место. Был он неопрятным, комбинезон помят, футболка под расстёгнутой курткой давно нестирана. Если бы на Марсе можно было бы достать выпивку или наркотики, то Прошин назвал бы его алкоголиком или наркоманом. По виду – первый кандидат на убийцу.

– Чанов? – переспросил он. – Знал. Он умер. Не помню точно, когда… давно. Полгода, наверное, прошло. Вроде бы попал в бурю, заблудился и погиб. Я не видел. Мне только надиктовали текст, который я и отправил. Я отсюда почти не выхожу и ничего не знаю. Так что меня вы можете не допрашивать.

Чернов оценил неприветливый тон и сказал, надеясь, что Игорь не выгонит их обоих после этого вопроса:

– Его не могли убить?

Игорь хмыкнул.

– Убить? А кому он нужен, убивать его? Марс его убил. Вопросы закончились? В таком случае разрешите, я останусь один. У меня работа. Да и не хочу я на эту тему.

Игорь выставил их в коридор и зарыл дверь.

Товарищи вернулись в каюту. Эмпат привычно включил плеер, и воздух наполнился мягкими чарующими звукам джаза.

Сергей ничего особого в Игоре не обнаружил. Тот не врал, говорил правду. Да и не сказал толком ничего. Потому что не знает. Но слегка странноватый тип, себе на уме. Холодный и бездушный. Пустой. Его абсолютно не взволновала смерть Чанова. В нём ничего нет, никаких желаний, никаких эмоций. Сам в себе, даже не эгоист, а намного холоднее. Эгоисты, они хоть себя любят, мечтают, чтобы их признавали. А Игорю вообще никакого общения не нужно. Людей не любит. И себя тоже не любит. Опасные люди, Прошин таких побаивался. От них не знаешь, чего ожидать.

– А может, это он Чанова? – Капитан провёл пальцем по горлу.

Сергей отчаянно замотал головой:

– Нет, Женя, нет. Этот не убивал. Он выше этого. Такие нас не то что бы не любят. Даже не любить не могут. Мы для него никто. Нас нет для него. И его самого для себя тоже нет. Умрёт и сам не заметит. Это такой тип людей, которым ничего никогда не нужно, даже сами себе они не нужны. Даже к людям редко выходит, ты же слышал. Живёт в своём мирке и ничего ему больше не надо. Я уверен, что если бы ему не сказали передать на Землю сообщение об исчезновении Чанова, и сейчас об этом ничего не знал бы.

С Игорем закончили. Он не убийца, и, скорее всего, ни о чём и не знал. Чернов предложил пойти проверить следующего подозреваемого, но паранорм отказался. Устал. Каждый подобный тест на время выбивал его из колеи, выжимал из него все соки. Хорошо ещё, что лейтенант умел отключаться. А бывают паранормы, которые всегда включённые. Такие выживают только в гордом одиночестве. Где-то он читал, что христианские отшельники были эмпатами. Людьми, которые чувствовали чужую боль и могли её снять, забрав часть себе. Невозможно постоянно жить чужой болью, они же всё-таки обычные люди, не мазохисты, вот и приходилось им уходить в свой мир и прятаться от людей.

Прошин долго объяснял товарищу про этих отшельников-эмпатов. И как им тяжело было, и что вообще паранорму полагается отдыхать по двадцать три часа в сутки, но капитан, выслушав товарища, заметил:

– Что бы там ни было, а придётся тебе идти. Здесь тебе, как говорится, не тут. Мы солдаты всё-таки. Небольшой привал солдату, конечно, не помешает. Давай, собирайся силами, минут пятнадцать я тебе даю.

Сергей вздохнул:

– Постараюсь за пятнадцать минут привести свои растрёпанные чувства в порядок.

9

Пока эмпат отдыхал, Женя поделился с ним своими мыслями. Он несколько растерян. Привык к открытым стычкам, он солдат, а не полицейский. По его мнению, здесь происходит что-то странное. Не может точно сказать, что именно, но дело странное. Даже похоже, что здесь мистика намешана. Но Женя практик и сразу откинул подобную ерунду. Прошин с ним согласился – с таким делом в полицию не пойдёшь. Там на их предположения посмотрят, как на бред сумасшедшего. Может быть, потому сотрудники станции и скрыли всё?

Чернов запутался. Что творится на МНС-1? Иногда ему казалось, что никого не убивали, и Чанов пропал, как и говорят, а порой капитан почти уверен, что техника кокнули.

Чернов, разложив на коленке книгу Чанова, внимательно рассматривал графики и схемы, которые ему никогда не пригодятся.

– Я вот одного уразуметь не могу, – сказал Женя, не отрываясь от книги. – То ли персонал станции чего-то боится, то ли они просто не хотят посвящать нас в свои тайны.

Прошин, округлив глаза, посмотрел на товарища.

– Посвящать в тайны… – медленно проговорил лейтенант. – Ты думаешь, хм… думаешь, раз у них общая тайна, то… Они скопом этого Чанова забили?

Капитан закашлялся.

– Признаться, я о таком даже и не думал.. А ведь это идея… Но для этого Чанову нужно стать Иисусом. Или Антихристом. Надо дальше их потрясти. Всех! Основательно! Авось, чего и вытрясем.

Сергей будто и не слышал его, продолжая думать о чём-то своём. Смотрел в иллюминатор, и губы его беззвучно шевелились. Наконец повернулся к Чернову:

– Они что-то скрывают, это факт! И знаешь, можешь называть меня параноиком, но это связано со Странником. Не знаю, каким образом. Но я чувствую. Вот только что это ко мне пришло… Какое-то новое ощущение.

Чернов фыркнул, как недовольная лошадь:

– Ты, братец Эмпатий, и, правда, в паранойю ударился. Странник объявился несколько дней назад. Чанов уже полгода как пропал. Где логика?

Эмпат вскочил, походил по помещению, увеличил громкость плеера.

– Согласен, нет логики. Но я чувствую. Есть связь. Пока это всё, что я скажу. Ну, Андрею, конечно, этого знать не надо, он и так меня на привязи держит, а тут и вовсе в комнате запрёт. В смирительной рубашке. Но я своим чувствам обычно доверяю.

Женя, несмотря на то, что тоже доверял чувствам паранорма, в связь гибели Чанова с появлением Странника так и не поверил. Доказательств никаких, а верить только на основании интуиции и эмпатии нельзя, для него это не являлось аргументом.

Дверь в каюту распахнулась, и показался майор Глыба.

– Так, ребята, вынужден вас минут на десять оторвать. Дуйте в комнату отдыха, у нас там партсобрание. В детективов после поиграете.

Сказав это, закрыл дверь и ушёл собирать взвод. Через пять минут все, кроме дневальных, находились в комнате отдыха. Работники станции пришли все. Приглушённо работал телевизор, передавая старую запись новостей с Земли. Андрей, завладев вниманием собравшихся, заговорил:

– Некоторое время назад с базы «Коперник» пришло сообщение, что в секторе «МНС-1» зарегистрировано сильное магнитное возмущение. И не в одном месте, а в нескольких. Точные координаты установить не удалось, но, судя по всему, это Странник. По тому, как пришелец перемещается, становится ясно, что тот каким-то образом использует нуль-пространство для переходов. То есть, теоретически сейчас находится на территории нашего взвода, а через минуту запросто может оказаться на Красной площади в Москве, если пожелает.

Прошина заинтересовало это сообщение.

– Возмущения эти, они происходили в разных местах в разное время? Или одновременно?

Глыба задумался.

– По времени… – майор наморщил лоб. – Практически одновременно в нескольких точках. Если это тебе что-то говорит, то думай.

Эмпат замолчал, переваривая информацию. Говорит ли это ему хоть о чём-нибудь? Пожалуй, нет. Хотя нужно подумать… Что-то в этом есть. Но вот что?

Андрей продолжил:

– В связи с этим работникам станции выходить на поверхность запрещено. Особенно во время поиска Странника. Чтобы обойтись без неприятностей, давайте договоримся – вы сидите в жилых комплексах и никуда не выходите.

В комнате повисла тишина. Всех слегка шокировало это заявление. Лафайет так вообще побледнел не то от возмущения, не с перепугу. То, что почти все сотрудники станции чего-то боялись – бросалось в глаза.

– А с сегодняшнего дня вам также запрещены любые радио-переговоры. Ваша радиостанция заблокирована полчаса назад. Надеюсь, вы понимаете, что это не моя прихоть. Таковы обстоятельства. Алексей, вас это особо касается. Почините свой бот потом.

Железнов кивнул и спросил о компенсации, ведь ребята теряют кровные марсорубли. Глыба ответил, что он не бухгалтер, а солдат, и этот вопрос не к нему. А насколько затянутся поиски Странника и сколько марсианских деревянных придётся выплачивать ОсОбу, майор не знал. Может быть, всё разрешится в считанные минуты, а может, затянется на месяцы.

– Жаль, мне осталось только маневровые движки отладить, – вздохнул старший техник и отвернулся к бубнящему телевизору.

Глыба отпустил всех и еще раз напомнил Чернову, что в полдень того ждёт работа.

10

Рядовые Шахназаров и Сергеев не торопясь шли по коридору «Крокодила» и разговаривали. Егор всё выпытывал товарища о «виртуальном рейде», не думал, что в такой бред можно верить по-настоящему. Ему всё казалось, что Петя дурачится, что у него ещё детство в одном месте играет.

– Слушай, ты реально считаешь, что мы сейчас находимся в виртуальном рейде? – спросил, глядя на Сергеева своим спокойным и невозмутимым взглядом.

– А то! – воскликнул Петя. – Ну сам посуди, кто нас отправит сразу на серьёзное задание?

Шахназаров стал объяснять ему, что последние три-четыре года ОсОБ переживает не лучшие времена, что в некогда считавшуюся элитной школу приходит всё меньше и меньше кадетов, а доучиваются так вообще единицы. И по этой причине выпускников сразу отправляют на серьёзные задания. Но товарищ был непрошибаем. Он об этом слышал, но считает, что это просто слухи, деза, чтобы новобранцы поверили. Ведь если сказать человеку правду, то эффект от виртуального рейда будет минимальным. В таких случаях важно, чтобы люди верили в реальность происходящего.

Егор пытался доказать, что тот не прав, но оба понимали, что такие споры ни к чему не приводят – каждый остался при своём. Они даже едва не поругались на этой почве, но Шах человек миролюбивый и спокойный, и едва только градус беседы слегка подрос, то сразу же сбавил обороты.

Едва только они прекратили спорить, чуткий слух Егора уловил, что навстречу им, где-то в том конце коридора кто-то идёт. Услышал и едва доносившиеся голоса. Шах узнал голос Лафайета. Кто был собеседником начальника станции, определил не сразу, только когда увидел приближавшуюся пару в синих просторных комбинезонах, похожих на фабричную робу. Астрофизик Илья Евсеев.

Егор, схватив Петю за рукав, утащил его в боковое ответвление коридора. Слишком уж странными выглядели Лафайет и Евсеев, слишком нервными показались интонации, что захотелось рядовому Шахназарову немного пошпионить за ними. Сергеев не сопротивлялся и позволил утянуть себя, только спросил шёпотом: «Ты чего задумал?» Однако Шах жестом заставил его замолчать, и оба они замерли, вслушиваясь в беседу.

– Жан, я хотел с тобой поговорить.

– Что случилось, Илья?

– Жан, мне страшно. Они расспрашивали меня о нём.

– Ты думаешь, они знают?

– Навряд ли. Но догадываются.

– Илья, мы ни в чём не виноваты! Это не он, понимаешь? Просто это кто-то очень похожий на Юру.

– Но ведь мы его…

– Не его, Илья, не его.

– Да, я тоже пытаюсь убедить себя, что это не он… но… не получается.

– Илья, шли всех, кто будет приставать к тебе с лишними вопросами. Не давай им ковыряться в нашем дерьме.

– Я постараюсь, если смогу! Но… мне всё равно страшно, Жан!

Лафайет и Евсеев замолчали и прошли мимо солдат, не заметив их. Шахназаров отметил, что астрофизик выглядел подавленным и напуганным, да и Лафайет показался каким-то помятым и невыспавшимся, его седые волосы растрепаны, будто он забыл утром причесаться.

Шаги за углом стихли.

– Что-то я нифига не пойму, о чём они говорили.

– Я тоже, – признался Шах. – Но говорили они о чём-то очень важном. Что-то тут произошло, и они скрывают это. И боятся.

– Надо нашим рассказать, может быть это и для них тоже важно.

– О, а вон капитан Чернов идёт, ему и расскажем!

Едва только они шагнули навстречу Чернову, тот, сделав строгое лицо, произнёс:

– Вы что здесь делаете, бойцы? Вот, Серёга, какая у нас дисциплина. Как кошки, которые гуляют сами по себе.

Эмпат улыбнулся и заметил, что у солдат ещё есть время приучиться к порядку.

– Я это… – произнёс Сергеев, – мы тут слышали…

– Рассказать хотели! – добавил Шахназаров.

– Дуйте на подготовку. Вас Глыба сейчас искать уже начнёт. Вот ему и расскажете, как шатаетесь, где попало.

Оба рядовых, забыв о том, что они собирались сделать, развернулись и убежали в противоположную сторону. Паранорм задумчиво смотрел им вслед.

– Они будто, и вправду, что-то важное хотели сообщить, – заметил Прошин, когда серые особовские комбезы исчезли за поворотом, а гулкие шаги растаяли на том конце коридора.

Однако на вопрос товарища, что такого важного могли узнать двое рядовых, промолчал. Не придав этому большого значения, они пошли дальше.

Женя продолжил прерванный разговор:

– Какая может быть связь между гибелью Чанова и появлением Странника? Не верю я в это.

Эмпат принялся объяснять, что этого не утверждает, что это просто его версия, ему так кажется. Женя посоветовал перекреститься, и Сергей обиженно засопел и действительно взял и размашисто перекрестился. И снова добавил, что это всего лишь его мнение, и он сам в нём пока не очень уверен.

– А вот мне интересно сейчас, как ты станешь добивать Лафайета? – спросил Сергей. – Опять книгу ему под нос сунешь?

Женя, не задумываясь ответил:

– Можно и книгу. А можно и в рыло. Способов много. Разберёмся на месте.

Прошин завёл шарманку, что потрясти француза, конечно, надо, но нужно делать это как-то поаккуратней. Главное, чтобы до скандала не дошло. Эмпат иногда становился нудноватым, душу вытягивал своими домыслами и сомнениями, и это взбешивало Чернова. Впрочем, капитан старался своего раздражения не показывать, Сергею и от Глыбы влетает постоянно.

Они дошли до каюты начальника станции. Лафайет располагался в одноместном люксе, и это хорошо, можно с глазу на глаз с ним переговорить, в спокойной обстановке. Хотя эмпат снова недовольно затарахтел: боялся, что капитан устроит Лафайету такую спокойную обстановку, что мало не покажется, как и предыдущим претендентам на звание преступника. Очень уж хорошо это у капитана получалось, и дыбы не нужно.

Лафайет открыл на стук и выглянул в коридор. Визит непрошеных гостей ему явно не понравился и он намерился снова закрыть дверь, но Женя поставил под неё ногу:

– Пару вопросов задать хотел. Всего лишь два вопроса. Это очень важно.

Лафайет ещё разок дёрнул на себя дверь и сдался, пропуская особовцев в комнату. Чем-то напуган, однако вёл себя, как и подобает начальнику станции, хотя уже и не как мелкопоместный князёк, каким казался в первый день пребывания солдат на МНС-1. Жан усадил гостей на кровать, а сам сел перед ними на стул. И при этом намекнул, что у него не очень много свободного времени, занят важной работой. Женя не стал тянуть кота за хвост и предложил Лафайету рассказать всё, что знает про обстоятельства гибели Чанова.

У Жана задрожал голос, видно, что не готов к такому вопросу в лоб. Его одутловатое лицо затряслось, но он взял себя в руки и успокоился. Эмпат прикрыл глаза и увидел взорвавшуюся картинку в голове начальника станции. Страх. Дикий, необузданный страх.

– Зачем вам это нужно? – спросил Лафайет. – Вы ведь инопланетянами занимаетесь!

Вместо ответа капитан завалил Жана своими вопросами. Что произошло с Чановым, можно ли было ему помочь, каковы шансы выжить…

Лафайет пожал плечами и ответил, что шансы есть почти всегда и почти у всех. Но не каждый сумеет воспользоваться своим шансом. Когда его спросили, мог ли кто-нибудь убить техника, Жан взорвался.

– Я прошу вас выйти вон, – еле сдерживая гнев, пересиливший страх, проговорил Лафайет. – И впредь не задавать мне больше подобных вопросов. Ни мне, ни сотрудникам станции. Учтите, я расспрошу всех своих подчинённых. И если вы продолжите свои приставания, подам на вас в суд. Выйдите вон, пожалуйста. И впредь не входите сюда. Я вас очень об этом прошу. И к моим людям не надо подходить со своими грязными подозрениями.

Эмпат схватил товарища за рукав и выволок в коридор. Тот вспомнил, что так и не вытащил книги из кармана.

В каюте лейтенант стал рассказывать, что успел подглядеть в голове Лафайета. Говорил медленно, старательно подбирая слова, будто пробуя их на вкус.

– Я видел… видел… как его… этого Чанова… били. Его забили насмерть. Один из них – звездочёт, второй – Лафайет. Я видел всё это глазами Лафайета.

Чернов задумался. Ему это совершенно не понравилось. Если раньше ещё и грызли какие-то сомнения, то теперь уверен, что Чанова убили. И важно обязательно сообщить о своих догадках куда следует. Он поведал об этом Сергею.

Однако Прошин лишь рассмеялся в ответ. Кто поверит показаниям эмпата? Основывать обвинение только на том, что видел в голове Лафайета, никто не станет. Может быть, тот галюриками страдает, и паранорм видел только то, что творилось лишь в его голове? Или в тот момент, когда Чернов спросил о Чанове, Жан вспомнил кошмарный сон, приснившийся этой ночью. Тут всё сложно.

Женя вздохнул. И правда, сложно! Но можно ведь вызвать Лафайета на откровение. И он, как психолог по образованию, сможет довести Жана до той черты. За которой тот во всём сознаётся.

Сергей усомнился в способностях капитана.

– Ты его, главное, до самоубийства не доведи. Или до ещё одного убийства. Если стукнет тебя по голове каким-нибудь тяжёлым предметом раньше, чем ты заставишь его разговориться, это будет не тот результат, которого ты хотел добиться.

Но Чернов уверен в своих силах. Такими, как Лафайет, манипулировать умеет. Главное, довести его до кипения, но не допустить, чтобы молоко убежало. В противном случае они рискуют узнать и увидеть слишком много, а это в их планы не в ходило.

В каюту заглянул Андрей, выключил плеер.

– Ну что у вас, Шерлоки Холмсы?

– Плохо, – ответил Прошин. – Или весь персонал станции сошёл с ума, или это у меня крыша поехала. Мне кажется, что они убили Чанова.

Чернов вытер выступившие капли пота со лба.

– Я теперь тоже в этом почти уверен.

Глыба поморщился.

– Ладно, завязывайте с этим. Сейчас работать начнём. А там и развеетесь, забудете об этом бреде.

11

Ровно в полдень по общемарсианскому времени начался поиск Странника. Каждый взвод отправил по одному разведывательному малому шлюпу.

Шлюпом, отправленным с «Крокодила», управлял Чернов, помощниками с собой взял самых продвинутых салаг – Шахназарова, Сергеева и Белова, и одного не очень продвинутого, но обещающего им стать – Гольдмана. Они сидели в креслах в полной экипировке, скафандрах, на случай аварии и разгерметизации шлюпа.

Едва Женя оторвал «малыша» от палубы ангара, то сразу же дал двигателям хорошо прогреться. Малый шлюп на грани своих возможностей взметнулся в зенит, и некоторое время бойцов отчаянно трясло, как на ухабах. Новобранцы не успели привыкнуть даже к незначительным перегрузкам, несмотря на то, что на учебном полигоне в Сахаре их «гоняли» на разных тренажёрах. Но центрифуга есть центрифуга, а если тебя придавят реальные несколько лишних «же», это совсем другое. Особенно на старте с планеты, масса которой в несколько раз больше земной – когда в голове белый туман, а рёбра трещат, как спелые арбузы. Слава богу, Марс не был планетой с огромной массой.

– Ох, ужас такой! – стонал Изя Гольдман. – Таки это не автобус до Дюка, трясёт так, шо все мозги вылетят!

– Это мы ещё не с Сатурна стартанули, – хохотнул Женя. – Вот там сила тяжести что надо.

– Не… я на Сатурн ни ногой! – сдавленным голосом проговорил Петя.

– А кто тебя спрашивать будет? Родина сказала – «надо!», комсомол ответил – «есть!».

Выровняв курс, высоко в небе, почти на орбите, шлюп стал парить над планетой подобно орлу. Под ним проплывали четыре высоченных вулкана – Арсия, Акреус, Павонис, и Олимп. Из-за поднявшейся пылевой бури их оснований не видно, но кратеры возвышались над жёлтой клокочущей массой и отлично просматривались. Три из них лежали на одной линии, будто неизвестный зодчий строил эти пирамиды по ниточке. Олимп стоял в стороне, выбиваясь из композиции.

Капитан начал поворот, и восточный край материка Фарсида, расколотый и обгрызенный ветрами и тектоническими сдвигами, стал заваливаться набок. Выпуклый горизонт с рваными зубьями гор сильно наклонился – Женя усмехнулся – «Если бы в этих чашеобразных воронках была бы вода, то она обязательно бы разлилась!». Шлюп закончил разворот, и всё стало на свои места.

Приказав Сергееву сканировать пространство радиосканером, Чернов сбросил высоту и скорость. С пятнадцати километров пенистые облака пыли выглядели, как штормовой океан – на психику неподготовленных людей марсианский пейзаж в непогоду действовал наихудшим образом – нескольких полётов над поверхностью Пылевого Дьявола достаточно для того, чтобы на человека навалилась депрессия. За своё отделение капитан не беспокоился – перед вылетом ребятам вкатили по дозе транквилизатора из последней серии, который никак не действовал на вестибулярный аппарат и на общее состояние, а только повышал порог эмоциональной чувствительности. Со временем придёт пора расплаты и те, кто подсел на этот препарат, превратятся в неврастеников, которые не умеют управлять своими эмоциями, но сейчас они должны быть спокойны и уравновешены.

Сектор, который достался Чернову, не очень большой, но обследовать его нужно капитально, надо каждый квадратный километр просмотреть, изучить во всех подробностях. В горном массиве со сканированием не очень-то разбежишься, каждая скала может таить в себе реальную угрозу. Жаль, Пылевой Дьявол мешает, визуальное наблюдение очень помогло бы поиску. Остаётся уповать только на приборы, а они частенько ошибаются.

– Шах! Инфракрасный режим!

– Будет сделано! – Шахназаров занялся своими приборами.

– А ты, Белов, антоним мой ненаглядный, гляди в оба, – будешь визуально наблюдать.

Белов включил все видеокамеры и принялся всматриваться в бушующий под ними ураган. Через минуту произнёс:

– Товарищ капитан, а как я буду визуальное наблюдение проводить, если не видно ничего? Дьявол этот пылевой, всё жёлто-серое.

– Если б я знал как, я б уже нобелевку получил, – ответил Женя. – А ты, Изя, ультразвуковой сканер бери. Может, и высмотришь чего.

Минут пять они летели молча, лишь попискивал радиомаячок, поддерживающий связь с базой. Потом Белов восхищённо выпалил:

– А красотища-то какая. Клубится, как море прямо, как океан.

– Белов, ты чего сюда, выставку маринистов что ли, приехал смотреть? – раздражённо спросил капитан. – Нечего тут красотами увлекаться, ищи пришельца.

Шлюп болтался то над волнами пылевой бури, то взлетал высоко в чёрное небо, откуда даже вулканы казались нарисованными на старой, пожелтевшей от времени карте. Часа три Женя убил на сканирование заведомо пустого пространства, затем перешёл в более интересные места – гористую местность, где за каждым камнем может прятаться пришелец с аннигилятором. Но, к сожалению, (а может, и к счастью) ничего инородного, кроме окурков сигарообразных ракет и прочего земного металлолома, отделение Чернова не нашло. Ещё не все закоулки обследовали, но уже становилось ясно, что сегодня сорвут куш не они. Странника в этом районе не найдёшь, ничего не говорило о его присутствии, приборы молчали.

Андрей, услышав о найденном металлоломе, попросил отметить координаты, – оказывается, Железнов, как советский пионер, собирает лом и сдаёт его, делая на этом почти треть зарплаты.

Ещё раз подпрыгнув высоко над поверхностью бури, шлюп завис в разреженной атмосфере. Капитан снова осмотрел выпуклый диск планеты и недовольно хмыкнул. Уже подумывал сообщить майору, что первое отделение никаких следов инопланетянина не обнаружило. Но тут вдруг неистово заверещали радары, которыми заведовали Сергеев и Шахназаров, оповещая о том, что под шлюпом, десятью километрами ниже, засвечено металлическое тело, передвигающееся в густой мгле Пылевого Дьявола. Перепроверив показания, удостоверившись, что это не ошибка, Чернов связался с Глыбой.

– Андрей, в секторе поиска разрешено совершать перелёты? – спросил он.

– Только шлюпам ОсОБа, – настороженно ответил майор. – Ты что-то нашёл?

– Похоже, что да! – Капитан снова глянул на приборы. – Прямо подо мной объект без габаритных огней, с выключенным радиомаяком. Передвигается над поверхностью планеты, погрузившись на два с половиной километра в пылевую массу. Похоже, дрейфует, скорость невысокая.

– Ничего не предпринимайте! Пассивно следите за объектом, не обращая на себя внимания. Я сейчас запрошу все базы, узнаю, может быть, это наша посудина!

Женя попытался рассмотреть Странника визуально, но сквозь пылевую завесу ничего не разглядеть. Радары продолжали показывать металлическое тело и даже давали возможность определить его форму – типичная летающая тарелка, какими их изображали лет сто назад. Правда, в то время контакт считали панацеей от всех бед – прилетят добрые инопланетяне и задарят нас таблетками от рака и СПИДа, а всех даунов сделают гениями. Сейчас всё по-другому. Люди изменились, стали более агрессивными и в их понимании все пришельцы только и думают о том, как бы захватить Землю. Чернов представил, что у них в казарме расклеены плакаты с изображением солдата в полной экипировке, пальцем одной руки тычущего в небо, а другой указывая на зрителя – «А ты пристрелил инопланетянина?» Отбросив дурацкие мысли, капитан уделил всё своё внимание парящей под шлюпом летающей тарелке.

Через несколько минут Андрей вышел на связь:

– Я запросил все станции и базы. В секторах поиска находятся лишь боевые шлюпы ОсОБ. Никто не нарушал приказа, все боты стоят на приколе. Так что объект может быть только звездолётом Странника. На что он похож?

– Это металлический объект … Дискообразный… – Диск под ними вдруг стал изменять форму, превращаясь в сферу. – Или нет… шарообразный… – И снова объект изменил форму, и Женя поправился: – Аморфный металлический тело. Летит над поверхностью планеты, погрузившись на два километра в пылевую массу. Без габаритных огней, с выключенным радиомаяком. Скорость небольшая, наверное, в дрейфе. Может быть, мне его атаковать?

– Подожди! Я сообщу на «Геликон», пусть собирают остальных и шлют сюда. А ты пока определи поточней – враг или не враг.

– Как прикажешь это сделать? Подставиться под прямое попадание и ждать – выстрелит или нет? – язвительно спросил капитан. – Для этого я должен спуститься в бурю и подойти к нему поближе.

– Попробуй! Но, умоляю тебя, держись от него на почтительном расстоянии! И передавай мне каждый свой шаг! И будь готов в любой момент сделать ноги!

– Тогда я вниз! – Женя оборвал связь и взялся за управление.

Шлюп, чуть дрогнув, изменил траекторию. Сорвавшись с небес, с рёвом стал падать, но на десяти километрах замедлил ход и осторожно нырнул в туманную жёлтоватую кашу, в глубине которой плавал чужой звездолёт. Затрясло так, будто они попали на гигантский вибростол – кулаки ветра били в обшивку со всех сторон – ураган набирал силу. Глубоко в зону урагана погружаться Чернов не стал. Выругался, пытаясь выровнять крен и дифферент, но бесполезно – шлюп продолжал лететь на боку с осевшей кормой. Корпус мелко дрожал, и казалось, что машину сейчас раздавит, будто она не в воздухе летает, а планирует над самым дном Тихого Океана, а сверху толща воды, которая прижимает всё сильней и сильней, и сейчас прогнутся переборки, и разойдутся сваренные швы. Опустив шлюп на несколько сот метров ниже, Женя поймал волну и с облегчением вздохнул, здесь нет такой сильной болтанки, хотя от управления так же нельзя отрываться ни на мгновение – в любую секунду порывы ветра грозили сменить направление и бросить машину вниз, на скалы. Когда шлюп выровнялся относительно собственных осей, Чернов и вовсе расслабился.

– Что у вас? – спросил Глыба.

– Трясёт! – ответил капитан. – Будто по степи на вездеходе едем.

– Я о Страннике.

– А-а-а. Пока не вижу. Был под нами, мы ещё не настолько низко спустились.

Запищал радиосканер и на экране засветилось пульсирующее изображение чужого звездолёта.

– Сергеев его обнаружил! Точно под нами, километра на два ниже, сейчас подберусь к нему поближе.

– Вруби зелёные огни, – приказал Андрей.

– Давно, какой с них толк?

Использовать зелёные огни во время контакта предложили лет пятьдесят назад – по замыслу учёных они должны символизировать мирные намерения. Красный цвет – кровь, опасность, угроза, зелёный и синий – небо и растения, мир. Но это всё относительно – а что, если у чужаков кровь не красная, а зелёная и этот цвет у них ассоциируется со смертью? А вдруг пришельцы никакие не агрессоры, но смерть у них является высшей наградой, они эти огни примут за мольбу о помощи, и в самых мирных целях начнут одаривать нас этим благом? Не подумали люди и о том, что инопланетники могут быть дальтониками, а то и вовсе обладать альтернативным зрением, о котором мы и понятия не имеем. Так что идея зелёных бортовых огней давно под вопросом как весьма сомнительный проект.

Шлюп поднырнул ещё глубже. Снова стало трясти. Опять вырос дифферент, корма просела, нос задрался, к тому же, шлюп начало кренить на левую сторону. Как бы вообще не потерять управление в этой свистопляске! Капитан собрался и всеми силами старался удержать машину в горизонтальном положении. Почему-то в кабине поднялась температура, сплит-система не успевала охлаждать воздух салона. Радары заверещали отчётливей – звездолёт чужака близко, настолько близко, что дальномер не определил точного расстояния. На всякий случай капитан сменил курс, потому что они шли прямо на Странника.

– Он повторил наш манёвр! – выкрикнул Белов.

На экране переднего обзора – большой блестящий диск, с приплюснутыми краями и вытянутой центральной частью, в которой люди бы установили рубку управления. На тарелке не различить никаких маркеров, габаритных огней, нет ни антенн, ни иллюминаторов. Цельнометаллическая штуковина, ни одного сваренного шва, ни одной приклёпанной детали.

Никто ничего не успел сделать. Даже подумать не успели, всё произошло в долю секунды. Звездолёт вырос, занял весь экран и бросился на таран. И в самый последний миг корабль вдруг разделился на миллионы блёсток, и пропустил шлюп сквозь себя.

– И шо это такое было? – испуганно сказал Гольдман. – Куда подевалась эта проклятая железяка?

– Ч-чёрт! – выдохнул Чернов, чувствуя как холодные капли пота потекли по лбу, а под мышками стало мокро. – Что это? Где тарелка?

– Тарелка? – переспросил Гольдман. – Да в жизнь из такой тарелки есть не буду! Гоняйся за ней по всей кухне!

– Что у вас? – спросил Андрей.

– Мы едва не столкнулись, но корабль Странника пропал.

– В каком смысле?

– Он как на атомы развалился! – заметил Сергеев.

– Точно! – подтвердил капитан. – Распался на молекулы. На мелкие блестящие точки. Гребаные точки.

– Как это? Конкретней говори!

– Куда уж конкретней! – Женя приглушил двигатели, чтобы уменьшить скорость. – Он разлетелся на кусочки.

– Где он сейчас?

– Не знаю. Шах! Ты его видишь?

– Нет. А, вижу! Снова собрался в одно целое. Стягивается в форму диска за нашей кормой!

– Андрей, нет никаких сомнений, это Странник! Диск цел и невредим, хотя мы видели, как он рассыпался на части. Вызывай всех!

Чернов развернул машину, и сквозь жёлтое марево направил её на блестящий диск звездолёта. Шлюп потряхивало от нарастающей скорости, управлять им опять стало тяжело. Когда расстояние между ними стало не более пяти километров, Женя открыл огонь из всех стволов, зная, что минут через двадцать подоспеет помощь. Но Странника это не испугало. Восемьдесят процентов выстрелов попали в цель, но никакого вреда звездолёту они не нанесли. Ракеты прошли сквозь диск, его блестящее тело оказалось будто соткано из тумана. Оно расплылось, пропуская снаряды и спустя некоторое время дыры снова затянулись.

Отвечать на выстрелы Странник не стал, проигнорировав комариные укусы ракет. Почти без движения висел в пространстве, дрейфуя в воздушном потоке (впрочем, «без движения», это неправильное определение, двигался он со скоростью ветра). Шлюп несколько раз обогнул тарелку с одной и с другой стороны. Звездолёт снова приобрёл форму диска.

– Он не боится наших залпов! Несколько попаданий, но ракеты как сквозь воздух проходят! Мы ничего не сможем сделать!

– Ребята на подходе! – ответил Андрей. – Продержитесь ещё немного, сейчас вы зададите ему перца!

Чернов откатился от Странника на порядочное расстояние, не решаясь больше атаковать.

– Да, как бы он нам не задал! Слишком уж спокойно себя ведёт, отбиваться не торопится. Не боится нас, а это напрягает! Наверняка при желании сможет и со всеми взводами разделаться, а не только с одним малым шлюпом!

Минут через двадцать поднятые по тревоге взводы собрались над заявленным сектором. Под ними, на глубине двух с половиной километров, в урагане плавали два корабля – особовский шлюп и инопланетная тарелка. Звездолёт Странника, не меняя курса, дрейфовал в атмосфере, а шлюп, управляемый Черновом, кружил вокруг него, заходя то с одной стороны, то с другой, иногда подныривая снизу, или пролетая над ним. Женя маневрировал в серо-жёлтой мгле, не приближаясь к Страннику. Увидев на экране радаров своих, обрадовано воскликнул:

– Ну наконец-то! Я тут с ума от неизвестности схожу!

Шлюпы опустились ниже, погрузившись в жёлтое море бушующего урагана. Приняв в строй дожидавшегося их Чернова, они построились во фронт, и пошли стремительной атакой на Странника.

Корпус шлюпа дрогнул, завибрировал – бухнули орудия. Капитан внимательно следил за Странником, который или не замечал нападения, или ничего не страшился. Хлоп! Хлоп! Бух! Бах! Около двадцати ракет прошили его блестящее тело. Звездолёт испарился.

– И это всё? – спросил кто-то из пилотов.

– Должно быть всё! – ответил знакомый голос, это был замкома второго взвода.

– Никак нет! Я его один раз уже разбил на кусочки, несколько минут спустя они склеились снова.

– Будем ждать? – осведомился Андрей. – Слишком уж легко мы с ним разделались, не нравится мне это! Сейчас я ещё парочку запросов сделаю.

Женя наблюдал за тем местом, где недавно находился разнесённый в пыль звездолёт, но ничего аномального не замечал. Возможно, они малой кровью избавились от Странника. А может быть, проблемы только начинаются.

– Отбой! – приказал Андрей. – Это не Странник. Два дня назад база Коперник потеряла аэрозонд, с помощью которого они следили за воздушными потоками Пылевого Дьявола.

– Мы сбили аэрозонд?

– Время от времени зонд выбрасывал в атмосферу облако металлизированных частиц, которое позволяло наблюдать за передвижением атмосферных масс визуально и с помощью обычных радаров. Его мы и приняли за инопланетника.

– Мы атаковали новогоднее конфетти! – воскликнул Женя. – Над нами будут смеяться оба земных полушария, а заодно и вся Солнечная система! Но откуда такая идеальная форма! Прямо тарелочка! – он уже не решался назвать это ни Странником, ни звездолётом. – И после того как распался на кусочки, снова вернул свою форму! И при этом маневрировал!

– Да мало ли что может быть! – заметил Глыба. – Завихрения в атмосфере, например! Может быть, твой рассказ пригодится для учёных-атмосферников, можешь им видео продать, если догадался записать.

Всем шлюпам приказали разлететься по базам. По понятным причинам поиски Странника отложили на следующий день. Людям нужно прийти в себя, в особенности Чернову. Остатки этого дня капитан провёл в спортзале, мрачно тягая ржавое железо древней «МНС-1».

– Главное, не принимай близко к сердцу! – попытался успокоить товарища Глыба. – Может быть, исследователи атмосферы тебе прижизненный памятник поставят! По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы конфетти, сброшенное аэрозондом, потоками ветра собирало в форму диска! Тянет на докторскую диссертацию!

– Не знаю, на что это тянет, но мой сегодняшний рейд тянет на паранойю, которую я едва не заработал! – ответил Женя, отложив штангу.

– Паранойю заработает высшее командование, если мы не найдём Странника. То, что произошло сегодня, это просто издержки производства. Тебе сейчас надо отдохнуть, да и другим не помешало бы. Завтрашний день будет не легче.

12

Вечером Прошин и Чернов сидели в каюте. Как обычно, ненавязчиво играл джаз. Андрей отправился заниматься с солдатами. Капитан был недоволен осечкой. Принять облако металлических опилок за звездолёт пришельца, такое не забывается. Ему это будут напоминать при каждой возможности. Так и помрёт с клеймом «борец с конфетти».

– Я уже думал, что так, дуриком и нашли Странника… – сказал паранорм. – Уже почти поверил… Но так не бывает, не вспотев, не выловишь и рыбку…

– Ну да, не вспотев, – энергично ответил Женя. – Я обливался холодным потом, когда эта штуковина выделывала кренделя вокруг нас.

Сергей дотянулся до плеера, сделал звук чуть погромче:

– А мне всё равно кажется, что Странник к сегодняшним событиям хоть как-то, но причастен. Даже не знаю, как объяснить. Просто… как бы это сказать, чтоб не эмпату понятно, задницей чую.

– Ох, беда мне с тобой, – покачал головой Женя. – Вечно у тебя всё… через задницу. Ну причём тут Странник? Я ж говорил, зонд потеряли. А эту штуковину, с которой я бодался, можно назвать зондом зонда, тот вбрасывал в атмосферу металлизированное облако, чтоб следить за атмосферными потоками.

Но лейтенанта не переубедить. Всё равно остался при своём. Какая связь между потерянным зондом и Странником, эмпат не знал, просто чувствовал это. Можно полагаться на своё чутьё или нельзя – лейтенант не знал. Никогда не сталкивался с внеземным разумом, и ему просто не с чем сравнить.

В столовой за ужином они обсудили дальнейшие действия. Пришёл черёд самого Лафайета, однако паранорм сразу поставил условие: нужно действовать осторожней, чтобы не взорвать Жану мозг. А если взорвать, то сразу, чтобы можно держать ситуацию под контролем.

Прошин опять включил свою шарманку и сказал, что в этом деле может быть замешан Странник. Однако капитан, услышав это, разозлился.

– Глупости какие-то. Ты со своими странными умозаключениями уже достал! Причём здесь Странник, если он только недавно высадился на планете, а Чанова потеряли полгода назад? Ты теперь всё будешь на Странника сваливать?

– Не знаю, – со вздохом ответил Сергей. – Чувствую я. Был бы ты эмпатом-телепатом, я бы тебе это объяснил. И показал. Ну проехали так проехали. Как будем вытягивать из подозреваемого признание? Раскалёнными щипцами?

Лафайета можно расколоть только с наскока. Хоть и не раскалёнными щипцами, но глаголом жечь Женя тоже умел. Главное, вовремя сказать нужное слово, способное взорвать фонтан эмоций. Но и не перестараться при этом. Если Лафайета сломать совсем, то это ни к чему хорошему не приведёт.