Опрометчивые желания

Глава 24

Особняк Неверти походил на склеп. Даже днем задернутые тяжелые шторы, спертый воздух, мрачные портреты, развешанные в холле и вдоль лестницы. Прошел месяц, а Мари так и не смогла привыкнуть к атмосфере угрюмости, пропитавшей не только обстановку, но и обитателей особняка. Казалось, что ее похоронили в этом доме с темно-зелеными стенами.

Слуги Неверти были не из разговорчивых и больше общались жестами, словно блюли неизвестно кем установленную тишину. Сами хозяева тоже редко попадались на глаза, по крайней мере — мистера Неверти Мари не видела ни разу. Только слышала его хриплый грудной голос из кабинета. А с недавних пор ей стало казаться, что он вообще его не покидает. В раздразненном мрачными образами воображении хозяин представлялся страшным стариком наподобие того, что жадно сверлил ее взглядом на балу сэра Алроя. Мистер Неверти даже снился несколько раз, неизменно являясь щуплым злодеем в черном плаще с горящими алым глазами. Он хватал ее когтистыми лапами и утаскивал в пещеру, где бесновались такие же старики-монстры. Днем сны казались смешными, но по ночам становилось все труднее заставить себя закрыть веки.

Если бы госпожа Виктория объяснила, зачем Мари понадобилась ей, стало бы легче. По крайней мере, так мнилось. Но миссис Неверти словно забыла о покупке. Даже сталкиваясь в коридоре нос к носу, она равнодушно проходила мимо или нарочито отворачивалась. Последнее Мари раздражало до зубовного скрежета. Наверное потому, что хозяйка была немногим старше ее самой.

Только в своей комнате, больше напоминающей узкий коридор с низким потолком, Мари могла отдернуть шторы и смотреть, как во дворе кухарка рубит головы курам или уткам, а дворник — молодой парень в испачканном углем тонком плаще — слоняется с метлой или тащит охапку хвороста. В эти минуты внутри просыпалось что-то наподобие зависти: у них была работа, и они выполняли ее, коротая жизнь. Тоска. Она заполняла все пространство, вынуждая все чаще вспоминать Джортанвилл. И Энтони.

Его желание до сих пор не укладывалось в голове. Хотя, чего она ждала от того, кто привык жить в роскоши? Что бы он не говорил, остаться без уверенности в завтрашнем дне и куска хлеба для таких смерти подобно. Надо было бежать с друзьями мистера Льюиса…

— Хватит, — сказала Мари вслух и отвернулась от окна. — Сколько можно глазеть на пустой двор? Может, поговорить с госпожой?

Произнесла и сама испугалась, насколько нагло это звучит. А ведь и правда еще немного — и она припрет хозяйку к стенке, требуя ответа. После последнего стука молоточка на аукционе, внутри что-то словно оборвалось. И теперь наружу высовывалась прежняя озорная и непослушная девчонка с Мелони-стрит. Только изрядно повзрослевшая. Ей недостаточно было шалостей — она жаждала протестов, голодовок и если понадобиться — пустить в ход кулаки.

— В этих стенах недолго сойти с ума, — продолжала размышлять вслух. — Или я уже сошла? А остальные — нормальные люди…

Захотелось тут же опровергнуть или подтвердить сказанное, и Мари поспешила вон из комнаты — искать первого человека в здравом рассудке.

Оказавшись на лестнице с резными балясинами, поразилась насколько темно и тихо вокруг. Раньше хотя бы горела лампа около входа, и сидел престарелый дворецкий с подозрительным взглядом. Теперь же — ни души. Страх потянул холодные пальцы к вискам, но Мари решительно ухватилась за перила. Спускалась почти на ощупь, пытаясь рассмотреть хотя бы силуэты. Дойдя до середины, и правда начала различать предметы: вешалку для шляп и огромный шкаф, пуфик — для хозяйки, длинные ворсистые ковры. Когда же последняя ступенька осталась позади — глаза окончательно обвыклись в темноте.

Наверное, поэтому пятно солнечного света, обозначившее дверной проем кабинета мистера Неверти, неприятно полоснуло по ним. В этот самый момент Мари поняла, что хочет есть. Невыносимо хочет. Она и правда плохо ела последнюю неделю, а утром и вовсе не спускалась на кухню. Теперь же мысль пробраться тайком и стащить кусок хлеба казалась более чем заманчивой.

— Я не воровка, — твердо проговорила она, отпугивая стыдные мысли. — И брать что-то без спроса не стану. Лучше и правда умереть с голоду.

Мари резко развернулась — уйти, нет, сбежать — вот что было правильнее всего, но ступени, до сих пор молчаливо терпевшие ее ноги, предательски заскрипели.

— Кто там?

Мари замерла. Неужели, это донеслось из кабинета мистера Неверти? Показалось… Новая ступенька и снова скрип.

— Почему не отвечаете? Виктория? — говоривший надсадно закашлялся, и Мари охватила жалость.

Отбросив страхи, она поспешила в кабинет, да так и застыла на пороге — ноги прилипли к полу, сердце замерло, ускользая в пятки. Мистер Неверти и впрямь оказался чудовищем! Бледное морщинистое лицо, покрытое язвами, руки со звериными вытянутыми когтями, отдающие краснотой глаза. Он уставился на Мари, перебирая пальцами крупные жемчужины четок.

— Кто ты? — произнес мистер Неверти, обнажая острые зубы.

Рассудок отказывался верить, что все происходит на самом деле. Отчаянно захотелось ущипнуть себя побольнее, чтобы убедиться, что все это — сон. Но Мари по-прежнему не находила сил и мужества пошевелиться. Как и ответить.

— Ты немая? — он ждал. И кто знает, что случилось бы, если она так и стояла бы столбом с прикушенным языком.

— Нет, — ответила и затряслась, оглушенная догадкой. Мари слышала о таких людях — упырях. Они были белы, как снег, не любили солнечного света и платили большие деньги за чужую кровь. Особым спросом пользовалась кровь девственниц или младенцев. Говорили, что отведав желаемого, кровопийцы становились молодыми и здоровыми.

«Вот почему он не выходит из дома и даже из этой комнаты. И вот зачем меня купили, — пронеслось в мозгу, отчего лоб покрылся испариной. — Видимо, немного погодя госпожа Виктория приведет меня в эту комнату и перережет горло. Поэтому и не считает сейчас за человека… Я для нее — лишь скот, пища для мужа».

Следом вспыхнула другая, еще более невыносимая: «Меня уже загнали к нему на съедение!»

Мари теряла рассудок — ей казалось, что тень от мистера Неверти ползет к ней и вот-вот протянет хищные корявые руки.

— Так и будешь стоят, как истукан? — с нотой недовольства проговорил он, откладывая четки и приподнимаясь в кресле.

Но слух не срабатывал. Мари видела лишь монстра, готового кинуться на нее в любой момент. Словно очнувшись, она вскрикнула и опрометью бросилась на второй этаж. Страх мчался по пятам, отзываясь скрипом ступеней и грохотом из кухни. Захлопнув дверь, Мари привалилась к ней, чтобы чудовище не смогло войти, задышала часто, давясь спертым воздухом.

Только через несколько минут она успокоилась. Прислушалась — тишина. Похоже, мистер Неверти и не думал за ней гнаться. Да и зачем? Если понадобится, Мари приведут к нему на веревке.

Подперев дверь табуретом, она поспешила к окну, дернула крючок запора, впуская свежий воздух — осмотрелась. В мозгу пульсировало одно «бежать». Как можно скорее и неважно куда. Главное — подальше из этого безумного и страшного дома.