Орёл расправил крылья

Глава двадцатая

Виктор Шаубергер старался не паниковать. Он прожил долгую жизнь, а с возрастом чувство страха притупляется, словно острие ножа, что бесперебойно используется. Смерть пугает молодых. Но Шаубергер не мог позволить себе умереть, ведь у него ещё столько нереализованных идей! Изобретений, которые ждут своего часа, чтобы раскрыться, как цветок под теплом солнечного света.

Он остановился в берлинской гостинице, постоянно слыша автомобильный гул с улицы. Стоило подойти к окну, как голоса множества людей сплетались воедино, будто пчелиный рой. Заводы беспрестанно дымили, воздух пропитывало зловоние. Шаубергер поёжился, он не переносил большие города. Как люди умудрялись жить в подобных муравейниках, где нет места чистоте и зелени природы?

-Лес твой лучший друг и советчик, - говорил отец Виктора, потомственный лесничий. – Прислушайся к деревьям, почувствуй дыхание ветра на коже, посмотри, как вода течёт среди камней. Они не люди, они не обманут.

Шаубергер настолько привязался к природе, что не был способен покидать её на долгое время. Как у наркоманов возникала ломка, голова плохо работала, душу словно запирали в клетке.

Именно это с ним и собиралось сделать правительство, прислав телеграмму-приглашение в столицу. Вряд ли их интересовали проекты очистки воды Рейна, который настолько заилился, что превращался в болото. Нет, они прознали про его идеи по созданию нового двигателя, лишь машины имели значения для Рейха, а не природа.

Виктор вошёл в ванную комнату, повернул вентиль крана. Сполоснул лицо водой, убирая остатки сна. Взглянул на себя в декоративное зеркальце над раковиной: седой мужчина с густой бородой, выглядел куда старше, чем на самом деле. Пятьдесят один год, из которых он большую часть прожил в лесу, работая егерем.

Послышался стук, от которого у Шаубергера ёкнуло сердце. Время пришло, что ж, нельзя просто сдаться и выкинуть белый флаг. В конце концов, даже из самой безнадёжной ситуации можно извлечь выгоду.

Он прошёл в гостиную, схватился за ручку двери.

На пороге стоял Юлиус Штрейхер, в гражданской одежде, позволявшей думать, что визит сугубо неофициальный. Последний раз они виделись в 1935 году, в Нюрнберге, когда Виктору позволили прочесть лекцию работникам конгломерата «Сименс». Шаубергер так распоясался, ощутив невиданный прилив адреналина, что вместе с тезисами о взаимодействии природы и человека, проговорился о проекте двигателя, использующего энергию воды и воздуха.

Тогда он не получил нужной поддержки. Видимо, всё изменилось крутым образом, развернувшись на 360 градусов.

Штрейхер ровесник Шаубергера, но выглядел моложе. Неказистый с виду, лысый и с усами-щёточками как у Гитлера. Нос кривой, а уши маленькие, похожие на вареники. Гауляйтер Франконии, пользовавшийся уважением фюрера, за то, что много лет назад поддержал его в «Пивном путче». Естественно, Гитлер обожал своего соратника не только за это. Юлиус являлся конченным расистом, ненавидящим евреев ещё больше, чем кто-либо в СС. О нём ходило множество паскудных слухов, в том числе о зверствах по отношению к заключённым. Впрочем, нацистам плевать на убийства евреев, зато склонность Штрейхера к изменам весьма раздражала. Он не упускал ни одной юбки, раздвигая ноги каждой женщине, что попадалась на пути.

Все эти сведения промелькнули в сознании Шаубергера, когда он разглядывал лицо гостя. Хотелось захлопнуть дверь перед физиономией этой сволочи, но Виктор расплылся в фальшивой улыбке и протянул ладонь:

-Рад тебя видеть, Юлиус. Всё хорошеешь, а я, наоборот, становлюсь развалиной!

Штрейхер обменялся рукопожатием и усмехнулся, оценив юмор.

-Держу пари мозги у тебя всегда свежие, Виктор, - сказал Штрейхер, заходя в номер. – Благо идей нескончаемый поток.

Шаубергер присел в кресло, что стояло напротив окна. Юлиус занял место на диване и положил ногу на ногу. Казалось, происходила встреча старых друзей.

-Закажем пива? – спросил Шаубергер.

-Я предвосхитил твои желания, - кивнул Штрейхер. – Когда был внизу заказал пару стаканов у консьержа.

Виктор демонстративно захлопал в ладоши.

-В таком случае, можешь сразу перейти к делу, - сказал он. – Твоя телеграмма застала врасплох. Я считал, что Рейху больше не нужны мои услуги.

-Чушь! – фыркнул Юлиус. – Всего лишь отложены в долгий ящик, пока мне не удалось убедить в этом фюрера. Адольф верит, что новые технологии обеспечат немцев лучшим будущим, поставят нас на вершину. Твой вихревой двигатель — это фантастика! Если оборудовать им наши самолёты…

-Хотите использовать двигатель для войны? – перебил Шаубергер. – Можешь не стараться, я не соглашусь никогда, это идиотизм. Я всегда презирал убийство невинных людей.

Лицо Штрейхера покрылось красными пятнами, он вытащил из кармана платок и вытер пот на лысине. Глаза сузились, словно у кота, что охотился за птичкой.

-Ты пессимист, - сказал он, - а кроме того ещё и большой гуманист, что приводит меня в бешенство. Нельзя построить идеальное общество, не окунув руки по локоть в крови. Никто не предоставит финансирование проекту, который будут использовать для экспериментальных полётов. Цель одна – боевое применение. И лишь после победы, двигателем оборудуют гражданские суда.

Шаубергер поморщился, разговор заходил в неподходящее русло.

-Ты забываешь фразы из моей лекции, - произнёс он. – Повторить? Для того, чтобы осуществить наше стремление к светлому миру, нужно желание! Желание непоколебимое, лишённое алчности, убожества и ненависти. К сожалению, нынешний Рейх лишён человеческих качеств, зато перенасыщен жаждой власти и убийств. Гитлер не желает никому служить, что в корне неверно.

-Советую подбирать слова, мой друг, иначе… помнишь, что говорил Цезарь? «Пока нас боятся, пусть хоть ненавидят!» Немцы никому ничего не должны!

Шаубергер махнул рукой:

-Человечество! Ты возвысишься! Ты сумеешь управлять природой, если научишься ей подчиняться!

Штрейхер покачал головой и проговорил:

-Мечтатель! Ни один человек не захочет ползать на коленях в лесу, прося у природы снисхождения. Это мы хозяева мира, подчинили себе землю, воду, воздух и огонь! И благодаря твоей гениальности, обуздаем непокорённое человечество.

-Почему я должен согласиться? – спросил Шаубергер. – У человека всегда есть выбор.

-С этим спорить нет смысла, - ухмыльнулся Штрейхер. – Ты вернёшься в свой лес, из которого больше не выйдешь. Уж поверь, гестапо не любит предателей, возомнивших себя спасителями. Отказывая Гитлеру, ты плюёшь на Германию. А быть врагом народа в наше время – самоубийство.

-Как у тебя всё просто, Юлиус, - вздохнул Виктор. – А если я соглашусь?

-Получишь всё, что только захочешь! Полное финансирование, карт-бланш на использование любых ресурсов. Будешь купаться в деньгах и славе. Если двигатель будет готов в течение года, я лично представлю тебя фюреру. Жаль, не смогу стать куратором, работать бок о бок с таким гением!

Шаубергер впадал в уныние, отказ грозил ему потерей не только жизни. Смерть его мало волновала, зато вот неоконченная работа… столько изобретений ещё таилось в мозгу. Нельзя отступать. В конце концов, он сумеет саботировать создание двигателя на любом этапе строительства.

-У меня есть условие, - сказал он.

-Какое? – поднял брови Юлиус.

-Я желаю, чтобы все другие мои инновации, включая очистку рек, были задействованы, - ответил Шаубергер. – Я хочу, чтобы не только двигатель обернулся наследием Шаубергера. Природа нуждается в моей помощи, и я окажу её любой ценой.

-За этим дело не станет! – усмехнулся Штрейхер. – Тебе нужно будет подписать…

Стук в дверь прервал нациста.

-Наконец-то наше пиво! – буркнул он, поворачиваясь к двери.

В комнату вошла совсем юная девушка, лет пятнадцати, в красивом платье с обёртками. Миловидная, светлые волосы затянуты в косички. Глаза поразительно большие и голубые. Истинная дочь арийской расы.

Она несла поднос с огромными стаканами, в которых пенилось пиво, блестя словно настоящее золото. Поставила на столике и проговорила:

-Простите за задержку, господа. Я была занята с остальными клиентами, столько народу в эти выходные…

-Ничего, ничего, фройляйн, - усмехнулся Штрейхер. – Как же зовут столь прелестную барышню?

-Хелен, - ответила девушка. – Если что-то ещё понадобится…

-Уже жажду…

Штрейхер вскочил с дивана и схватил девушку в охапку. Та завизжала, отбиваясь от его поцелуев. Он уже просовывал руку в вырез платья, когда Шаубергер с силой оттолкнул его от Хелен. Не прошло и секунды как бедняжка вылетела из комнаты, словно заяц, которого едва не поймали.

-Ты что творишь! – заорал Юлиус, кидаясь на Виктора с кулаками. – Я тебе кто? Мальчишка, которого пенять можно?

-А она кто? Ещё ребёнок! – буркнул в ответ Шаубергер. – Ты совсем рехнулся насиловать её средь бела дня? Ни при мне, Юлиус, запомни!

-Ты за это ответишь, - гаркнул Штрейхер, ставший пурпурным как свёкла. – У меня хватит влияния, чтобы посадить тебя в камеру…

-Пять минут назад ты признавался в любви моему гению, - усмехнулся Шаубергер, присаживаясь в кресло и отпивая пиво. – И снова угрозы. В этот раз неприкрытые и оголённые, как провода. Насколько я понял, больше с тобой дела иметь не буду, чему счастлив безмерно.

-С тобой свяжется штурмбаннфюрер Рихтер. Советую никуда не уходить из гостиницы и ожидать, когда заедет машина. Иначе…

-До свидания, Юлиус!

Штрейхер сплюнул на пол и вышел из номера, хлопнув дверью так, что посыпалась щебёнка с потолка.

-Даже пива не захотел, - улыбнулся Шаубергер, - что ж, мне достанется в два раза больше. Природа благоволит сегодня!