Орёл расправил крылья

Глава двадцать четвёртая

Лилии несказанно повезло. Перед днём свадьбы Томасу пришла телеграмма от командования, прибыть на место дислокации как можно скорее. Торжества пришлось отложить, Ланге не собирался спорить с будущим начальством. Стремление выслужиться куда сильнее любви к невесте. Если это можно назвать светлым чувством, конечно.

Лилия не представляла, как бы выдержала сутки празднеств, где должна на виду у десятков друзей Томаса изображать счастливую жену. Танцевать, смеяться, целоваться с мужем. Худшая пытка на свете, словно вытягивают жилы острыми щипцами.

Так что обвенчались они за десять минут, в присутствии двух свидетелей: сослуживца Ланге, крупного мордоворота с отсутствующим взглядом и его супруги, с вытянутым лошадиным лицом. Оба с живостью поздравили молодожёнов, предварительно выпив всё шампанское. Лилия с отвращением разглядывала их, будто попала в подвал с крысами, жаждавшими её сожрать.

Возле лютеранской церкви молодожёнов ждало такси. Спустя полчаса они уже ехали в поезде, чтобы утром быть на месте. Томас заказал отдельное купе, где мог всю ночь наслаждаться любовными играми с женой.

Лилия не сопротивлялась. Она напоминала себе марионетку, которую держит на ниточках жестокий хозяин. Томас что-то надломил в душе девушки, механизм самоуважения сломался, разлетевшись на осколки. Теперь она послушно выполняла его приказы, в том числе выйти замуж в чужой церкви, забыв о своей вере.

В вагоне Томас закрылся, предоставив себе карт-бланш на первую брачную ночь. Лилии ничего не оставалось, как подыгрывать, раздеваться, стонать, когда он входил в неё. Ей действительно было больно, и не только, потому что Ланге оказался её первым мужчиной. Душу разрывало на части, стыд переполнял чашу терпения. Всё ради того, чтобы выжить…

Утром она вышла в тамбур, сходила в уборную, привела себя в порядок. Встала в коридоре, наблюдая в окно, как проплывают сельские домики, упрятанные в снегу. Солнечные лучи отбрасывали розовые блики на сугробы, рассвет казался потрясающе красивым.

-Что я здесь делаю? – прошептала Лилия, прижавшись лбом к холодному стеклу.

Спустя пару часов Томас вывел её под руку из поезда, и они стали дожидаться служебной машины. На вокзале висела звонкая тишина, людей почти не наблюдалось. Обычный немецкий посёлок. Здание вокзала небольшое, кирпичное, с часами под скатом крыши. На лавочке сидела семья с детьми, наверняка ехали в отпуск.

У Лилии похолодело в душе. Захочет ли Томас ребёнка? И если да, то, как ей с этим жить? Мало того, что спать с врагом, так ещё и стать матерью его детей!

-Ты напряжённая вся, - проговорил Томас, словно уловив мысли жены. – Расслабься, новая жизнь не должна смущать. Привыкнешь, дорогая, поверь.

-Ты что-нибудь узнал о родителях? – спросила Лилия, пытаясь зацепиться за что-то знакомое.

Томас нахмурился, глаза забегали туда-сюда, словно у нашкодившего мальчишки. Пальцы рассеянно застегнули верхнюю пуговицу шинели.

-Что? Что ты от меня скрываешь?

Лилия ощутила, как липкий страх заполняет каждую клеточку тела, а сердце замирает в груди. Нужно было спросить раньше… но с этой проклятой свадьбой!

-Я не хотел тебе говорить до нашего приезда, - ответил Ланге, у которого начинал садиться голос. – Пойми, эта информация слишком пагубно действует на нервы, а ты должна выглядеть счастливой…

-Что с ними?!

Лилия, едва ли не крича, вцепилась в ворот шинели мужа.

-Их поймали! – буркнул Томас, хватая жену за руки. – Они мертвы!

-Ты врёшь! Я не верю!

Лилию охватила истерика, она ударила Томаса по лицу. Затем побежала в сторону вокзала, не обращая внимания на изумлённые лица прохожих. Муж ринулся за ней, но не так-то просто поймать девушку на адреналине. В конце концов он ухватил её за талию, прижав к кирпичной стене. Слёзы заливали лицо Лилии, изо рта вырывались стоны боли.

-Совсем спятила?! – Ланге грубо встряхнул жену. – Зачем привлекаешь внимание? Так и знал, нельзя рассказывать правду, иначе устроишь психоз! Успокойся, немедленно!

-Ты их убил, да? – промямлила Лилия. – Сволочь!

-Больно надо марать руки! – фыркнул Томас. – Я слово держал, пытался их защитить. Не моя вина, что они не способны пересечь границу и не попасться!

-Как они умерли? – Лилия пыталась не смотреть в глаза мужу. – Расскажи!

-На их след вышел патруль, - ответил Томас. – Попали в засаду в лесу, оказали сопротивление. Отца застрелили на месте, твоя мать умерла от сердечного приступа…

Лилия повалилась на руки мужа, ноги не держали её. Разум окутала паутина, всё стало серым и бесцветным, хотелось провалиться в сон и ничего не чувствовать. Казалось, весь мир рухнул в один момент, распался на атомы и собрать его больше никогда не удастся.

-Проклятье! – Томас набрал горсть снега и приложил к щекам жены. – Очнись! Не тащить же тебя…

Лилия ощутила холод и вздрогнула. Вода затекла вниз, в полушубок, шея намокла. Она с яростью взглянула на Томаса, но тот и глазом не моргнул. Губы сжаты в тонкую линию, лицо непроницаемое. Железные нервы у будущего героя Рейха.

-Успокоилась? – спросил он. – У тебя будет время их оплакать. А сейчас стань Лилией Ланге и забудь, что ты Берман. Или хочешь рассказать новому начальству, что убили родителей-евреев?

-Ты прав, - сквозь боль ответила Лилия. – Я должна похоронить их. Где тела?

-Сожжены, - буркнул Томас. – Или ты думала, что кто-то потратит бюджетные деньги на погребение преступников? Так что забудь об этом.

Лилия с трудом сдержалась, чтобы не впиться ногтями в лицо мужа. Они женаты меньше суток, а ей уже хотелось его убить. Но она не могла двинуться с места. Желание сопротивляться затухло само собой, словно огонёк свечи под дуновением ветра.

Послышался громкий гудок. Томас ухватил Лилию под руку, и они пошли к служебному «мерседесу». Вещи остались лежать на месте, никто не осмелился своровать чемоданы офицера Вермахта.

В машине Лилия отключилась, погрузившись в неглубокий, прерываемый горем и отчаянием, сон. Теперь её жизнь изменилась навсегда. И вряд ли найдётся хоть какой-то повод для радости.