Орёл расправил крылья

Глава десятая

Отто Вебер терпеливо ожидал любимую женщину, расположившись в кресле напротив окна. На дубовом столе поставлены бутылка вина и два бокала. Кровать соскучилась по любовным играм парочки.

Мари застряла на работе, зарабатывая сверхурочные деньги. Глупо это - когда они поженятся, Отто собирался обеспечивать семью в одиночку, пока она сидит дома с ребёнком. Вебер планировал каждый шаг в жизни, словно чертил план постройки дома задолго до того, как получит сырьё, чтобы его воздвигнуть. С детства поставил цель получать лучшие оценки, чтобы поступить на магистратуру. А затем, благодаря связям отца, его приняли в министерство иностранных дел.

Воспоминания захлестнули Отто, подобно лодке он помчался на волнах прошлого. Вспомнил тот момент, когда появилась мечта изменить страну, погрязшую в разрухе и нищете.

Мальчишкой он любил прогуливаться по Берлину, всё время в сопровождении людей отца, которые не отходили ни на шаг. Сын важной шишки из министерства нуждался в охране. Это не помешало Отто сбежать из-под надзора, чтобы прокатиться на метро, погулять в парке. К концу дня, уже собираясь домой, чтобы получить трёпку от отца, он свернул в какой-то тёмный переулок.

Сперва он услышал крики, ругань, смачные звуки ударов. Заглянул за угол и опешил, внутри всё перевернулось от изумления и страха. Какие-то нищие дрались друг с другом за буханку заплесневевшего хлеба. Женщина лет сорока с рваном пальто, с грязными свалявшимися волосами впилась ногтями в лицо мужчине. Тот выглядел и того хуже – физиономия покрыта копотью, в густой бороде застряли опилки и засохший окурок. Отто бросил последний взгляд на хлеб и рванул со всех ног.

Эту зеленоватую плесень он запомнит на всю жизнь. Так же как на буханке она пропитала собой Германию, погрязшую в безработице, дефиците продуктов, тотальной бедности. Огромные репарации, которые платили странам-победителям высасывали и без того последние соки из экономики.

С тех пор Вебер поклялся себе вырасти и что-то изменить в этом кошмаре. Став дипломатом, он пытался пробить договора с другими странами Европы на увеличение торгового оборота. Проблема в том, что к этому времени к власти пришёл Адольф Гитлер.

Плесень превращалась в гниль.

Фюрер дал немцам долгожданную надежду на лучшее будущее, для многих его обещания стали глотком свежего воздуха. Национал-социалистическая партия оказалась удачной находкой, золотой монеткой, затерянной в куче навоза. Экономика встала на ноги, бедность уходила в прошлое, вскоре и с безработицей будет покончено.

Отто понимал Мари, её фанатичную веру в Гитлера, который поднимал Германию с колен. Как и миллионы немцев она не задавалась вопросом какую цену придётся заплатить за счастливую жизнь. А Вебер предчувствовал перемены, горячее дыхание предстоящей войны, что обжигало лицо. Он не ощущал себя предателем, продавшим Родину русским, а наоборот патриотом, пытавшимся спасти людей от гибели. Но кто ему поверит, если правда раскроется?

Если НКВД прищучила его контакт в Союзе, то Веберу не избежать опасности. Вряд ли его сдадут немцам, зато с удовольствием захотят допросить. Но для этого нужно заслать своего агента в Германию, а просто так хватать дипломата Рейха никто не станет.

Все эти вопросы вызывали головную боль. Вебер не выдержал и поднялся с кресла. Наполнил бокал, выпил, ощутив кисловатый привкус. Стало легче. На первом этаже хлопнула дверь. Послышались торопливые шаги по лестнице.

-Отто! – Мари ворвалась в комнату подобно вихрю. – Как я соскучилась! Что за день, что за день… одни хлопоты.

Вебер обнял девушку, поцеловал, ощутив земляничный аромат. Последние тревоги растаяли как снег под весенним солнцем. Они вместе, в безопасности, и никто в целом мире их не потревожит. Родное гнездо внушало уверенность и спокойствие.

-Тётя Кларисса выходит замуж! – продолжала болтать Мари, вырвавшись на волю. – До сорока лет прожила старой девой, а в конце охомутала богатого военного промышленника. Случаются же чудеса! Теперь будет заказывать наряды к свадьбе в нашем магазине!

-Рад за неё, - кивнул Вебер. – К нашей свадьбе тоже будем так готовиться?

-Отто, а ты уже собрался делать предложение? – хмыкнула Мари, игриво покачивая бёдрами. – А я думала дождёшься моей беременности!

-Да я…

Но Мари уже скрылась в коридоре, слышался только цокот каблучков по полу. Отто вздохнул, мысли потекли в правильном русле, впадая в море довольства. Неплохо бы накопить на то колечко с бриллиантом, что он обнаружил во время поездки в Мюнхен в прошлом году.

Мари вернулась спустя минут десять, в новом платье яркого зелёного покроя, открывавшим загорелые плечи и верх груди. Волосы спадали на них завитыми локонами.

-У меня подарок для тебя, - сказала она, передавая Отто прямоугольную коробочку, перетяную праздничной лентой. – Скоро у нас годовщина, помнишь?

-Но ещё целый месяц! – усмехнулся Вебер.

Вместо ответа Мари налила себе вина, на губах заиграла странная улыбка, а глаза заискрили.

Отто развязал ленту, открыл коробку и вскрикнул от удивления. Дрожащими руками вытащил книгу в кожаном переплёте, которую последний раз видел у себя дома, в библиотеке. Не веря глазам, чувствуя сухость в горле, он раскрыл её и прочёл на первой странице посвящение, оставленное отцом. Да, нет сомнений, «Капитал» Карла Маркса из его квартиры.

-Откуда… как… - запинался дипломат. – Я ведь не давал тебе ключей от моего дома!

-И не показывал коллекцию запрещённой литературы, ведь так? – Голос Мари изменился, ласковость уступила жёстким тонам. – Какой же лицемер, боже! Помнишь, как ты поддакивал мне, когда мы смотрели кострище из окон? Я тогда самолично отдала книжки Томаса Манна. А сам хранил у себя эту мерзость…

-Эту книгу подарил мне отец! – отрезал Вебер, который начинал выходить из себя. – Я не мог бросить её в огонь!

-Он был ярым коммунистом, так ведь? – Мари резко вытащила из-за пазухи револьвер. – Отвечай!

-Ты что творишь, сдурела?! – От неожиданности Отто чуть не свалился с кресла. – Откуда у тебя оружие?

-В наше время женщинам требуется защита, - ответила Мари. – Раз уж мужчины способны только на предательство. Так что прекрати лгать, милый. Тебе это не к лицу. Коммунист отец, и сын пошёл по его стопам, с гордостью. Не удивительно, что отговаривал меня от вступления в НСДАП!

-Не смей ни в чём обвинять отца! Он был прекрасным человеком, до конца жизни пытался помочь стране выбраться из помойной ямы, в которую нас бросил Вильгельм Второй…

-Допустим. Но скажи, любимый, почему ты якшаешься с русскими коммунистами, а? Не смотри на меня так! Я всё знаю!

-Что за бред? Откуда? И как ты достала эту книжку?

-Гестапо занимаются тобой не первый год. Они разрабатывали дело твоего отца, а после его кончины решили, что сын мог иметь такие же коммунистические идеи. Ты хоть представляешь каково это, большевик на министерской должности? Позавчера они явились в мой дом и всё рассказали о тебе, устроили допрос. Я клялась, что ничего не знаю, думаешь поверили? Так что я с радостью согласилась вытащить из тебя информацию.

-С помощью револьвера?!

-Мои женские чары вряд ли бы подействовали на ярого коммуниста. К тому же, я больше в постель не лягу с таким выродком. Меня словно в грязь окунули, в дерьмо! Так что говори с кем работаешь!

-Ни с кем! Всё это бред…

Отто поднялся с кресла с намерением отобрать у женщины оружие. Мари взвела курок и крикнула:

-На месте стоять! Иначе продырявлю прекрасный костюм кремового оттенка, который сама тебе подарила!

-Что гестапо наговорили ещё? – Вебер опустился в кресло обратно, ощущая первые признаки страха. – Быть может, что я приношу в жертву младенцев и танцую голым при луне?

-Не будь поверхностным! – фыркнула Мари. – Гестапо сотрудничает с Абвером, а они в курсе твоих частых поездок в Советский Союз. Ты передавал какие-то бумаги советским дипломатам, а в них содержался шифр с данными о немецких разработках в вооружении. Всё сливал врагу, Отто, какое паскудство!

-У них нет доказательств! Всё это пустые домыслы…

-Обыск в твоей квартире выявил не только библиотеку запрещённой литературы. У тебя куча бумаг с зашифрованными данными. Абвер пытался взломать их, но тщетно.

-Потому что там нет никаких секретов! Просто служебные записки о договорах с европейскими странами…

-Скользкий как угорь!

Мари подошла ближе. В свете потолочной лампы ярко высветилась татуировка на плече в виде нацисткой свастики. Отто вздрогнул, не веря глазам. До него окончательно дошло – эта женщина больше не друг. Прикончит и не поморщится. Нужно немедленно убираться отсюда, пока пуля не пронзила ему сердце.

-Положи оружие, любовь моя! – вкрадчивым голосом обратился он. – Всё обсудим, любая проблема решается откровенным разговором.

-Как в тот раз, когда тебя на месяц отправили в Советский Союз? – хмыкнула Мари. – Я не хотела отпускать, чувствовала что-то не так. Мама всегда говорила: «Прислушайся к интуиции, женщины из нашей семьи чуют ложь, слышат мерзкий запах надувательства!» Как она была права…

-Я никогда не предавал свою страну!

-Не хочешь рассказывать мне – поведаешь всё гестапо, там мастера по нахождению истины.

-Зачем ты испортила такую нежную кожу? Мари, эта свастика…

-Заткнись! Не желаю больше ничего слушать!

-Мари…

Отто встал с кресла и бесстрашно двинулся к женщине, которую любил. Ещё пару дней назад они занимались любовью в этой самой комнате, провели жаркую ночь, наполненную удовольствием. Не может быть, чтобы она не прислушалась к нему теперь. Сейчас накроет её руку ладонью, мягко отберёт оружие. Всё будет хор…

-Не смей!

Выстрел пронзил тишину, громко ударил по ушам, будто погребальный колокол. Отто вскрикнул от резкой боли в груди, покачнулся, кровь полилась из отверстия в рубашке. Ноги больше не держали его – он упал на колени.

Говорят, перед смертью в мозгу пролетает вся жизнь. Но Отто Вебер видел лишь лицо женщины, которая его предала и уничтожила. Никакой любви и нежности – физиономия искажена ненавистью и отвращением.

-За что…

Последние слова потонули в грохоте шагов и криках приближавшихся агентов гестапо. Когда они ворвались в квартиру всё было кончено. Мари безмятежно сидела в кресле с дымящимся револьвером. Ни слезинки не пролила, а лишь допивала любимое вино.